Курляндский плацдарм Глава 9

 
   Набранная в Панаме команда на фрегат хоть и знала морское дело, но команда в океан не ходила, всю жизнь прокаботажив на юг до Перу. Потому и нынче  плавать ввиду берега на север было им привычно, но когда оказалась поставлена задача взять курс на запад – экипаж струхнул и первым был капитан и плыть отказался категорически. На берег его отпустить пришлось, а вместе с ним и пятерых матросов, вместо них идти в кругосветку согласились пятеро молодых русских, чей морской опыт ограничивался только пассажирским переходом через Атлантику. Но опытен был боцман, а главное - не труслив, и мы с ним разделили обязанности – я прокладываю маршрут, а он командует, кому на какую бом-брам-стеньгу лезть и чего при этом подтягивать. Авантюра была чистейшей воды, но ведь в восемнадцатом веке все мореплавание было авантюрой, а нужным маршрутом мне уже ходить доводилось. Правда, тогда капитаном был не я, но тот капитан понятия не имел куда плыть. Секстаном же я овладел с первого раза, как же кэп еще удивился! Но геометрия мне всегда легко давалась (пространственное мышление у меня), а навигация того времени базировалась только на ней. Так что пришлось мне как минимум на год вновь покинуть колонию, а за компанию и семью, Гретхен вновь была беременна и рисковать я самым дорогим не мог.
               Почему все честолюбивые неучи хотят быть генералами и никто не хочет стать адмиралом? Да потому, что за свою дурь сам он тоже утонуть должен. Я не был честолюбив – мне просто так карта легла и потом жизнь езду на велосипеде напоминать стала – или крути педали, или падай и разбивайся. Значит, судьба приказала мне стать еще и капитаном, и противиться ей я права не имел. В общем «прощай любимый город, уходим завтра в море». Пришлось и эту мелодию скрипачу напеть, а там посмотрим через годик, что он из всего этого сотворит. Видно действительно кто-то на небесах мне сильно покровительствовал, за весь переход через Тихий океан всего-то разок на шторм нарвались, но как же быстро все запоминается в экстремальной обстановке. Может, боцман оказался хорошим учителем? Но уже на подходе к Китаю, я сам командовал где что убрать, а где что добавить. И даже португальцев вновь найти смог, так что торги с их помощью прошли удачно – весь трюм забили восточными редкостями. К старому ассортименту добавил еще китайской бумаги – все свои предыдущие запасы я на Гретхен на нужды просвещения оставил – в этот раз пройденный путь я подробно записывал. На подходе к Африке взяли слишком на север и пришлось отбиваться от пары муслимских фелюг – все ж нахальными оказались – видят, что пушек у нас больше, а все равно лезут, но как одно корыто потопили, второе само отвяло. Хотя и самим нам несколько нехороших пробоин на ходу заделывать пришлось (про чуток подпорченный видимый груз я не упоминаю). Но зато дальше все сложилось удачно. Хоть как потом узнал у Гамбии нас ждали. Перекопав весь остров и ничего не найдя государственные джентльмены удачи искали, на ком бы выместить злобу и наше судно было бы для этого лучшей мишенью. Но повторюсь – фортуна нам благоволила и до Лондона, к великому удивлению многих тамошних обитателей, дошли мы благополучно. Тамошний наш банкир оказался парнем толковым и из двух пудов оставленного ему драгметалла умудрился сделать уже три. Раз так, то в этот раз я ему аж тонну отвалил – пусть крутит. Кстати, была у него информация и по другим моим вложениям – сеть то одна. Так что доходами я оказался очень доволен, но медалью финансиста пока награждать не стал – не оценит. Зато озадачил – найти производителя насосов, которым  движителем сам напор воды и будет, и чтоб за месяц не менее дюжины таковых приготовил. Заказал я также жеребца попородистей – уж больно мелок у нас там гужевой транспорт был, породу требовалось улучшить. А когда вторую тонну драгметалла кенигсбергскому банкиру оставлял, то ему дал задание печатника с оборудованием мне подыскать. Благо в те времена вся типография на воз помещалась. И еще мне нужны были горные мастера, были такие у немцев. Кстати, в немецких землях и привезенные нами китайские товары очень хорошо расходились. Саксонского фарфора тогда еще не придумали, а китайский сервиз стал у знати символом достатка.

         Но и неприятная новость настигла нас в Кенигсбергском порту. В Бискайском заливе наша возвращающаяся эскадра подверглась нападению алжирских пиратов. Их суда были мельче и хуже вооружены, но их было больше, и они упорно лезли на абордаж, избежать которого удалось только уничтожив весь боезапас и потопив четыре неприятельских вымпела. Но и самим эта потеря стоила «Сокола». Занявшийся на корме пожар шведский экипаж погасить так и не смог, и взрыва не произошло только по причине того, что крюйт-камера была пуста. Экипаж прошедшего не один бой фрегата был снят с гибнущего судна и невозвратных потерь к счастью не имел – скандинавы стрелять умели лучше муслимов. Но упорство при атаке и избирательность нападения заставляли задуматься – ведь это на «Соколе» в прошлом году дьявольский металл был привезен в Европу. Ясно было, что охота шла именно за ним. А о том, что еще и «Святой Якоб» будет спущен на воду и он пойдет другим маршрутом никто просто не знал. Вывод напрашивался сам собой – флот надо увеличивать, дабы наши эскадры никому было не по зубам. И возвращение через Тихий и Индийский океан надо сделать системой, этот маршрут хоть и дальше, но труднее прогнозируем. Да и дары Дальнего Востока не только окупают всю экспедицию, но даже и небольшую прибыль дают (конечно, если при этом суда не гибнут).
 
        Так что когда наш фрегат пришвартовался в Виндау, стратегический план был уже разработан и ругать капитана «Мартелии» за затянувшуюся стоянку я не стал, а напротив – похвалил. Ведь он профилактический ремонт судну успел произвести. Удивило меня то, что ожила виндавская верфь. Якоб, изведя ранее дубовые рощи на своей личной части герцогства, из экономии лесоматериал у соседних баронов не покупал. Но это не значило, что такового у них не было. И они, чтоб крепостные зимами заняты были, гоняли их на лесосеки, да на роспуск бревен на доски. Так что лесоматериал, причем качественно просушенный, в герцогстве нашелся. Заимев от меня золотишко, Якоб, как истинный делец, не проедать его кинулся, а употребил в дело – два новых фрегата уже покачивались на воде, ожидая покупателя, а еще два недавно были заложены на стапелях. Это был неожиданный и очень своевременный подарок судьбы, хоть заплатить за этот подарок я готов был любую цену. Даже артиллерийское вооружение наличествовало на обновах – затопленные при шведской оккупации в речке чугунные стволы были подняты и, установленные на лафеты, заняли свои места в артпортах. Что ж, в Новом Свете заменим их на бронзовые – пока для канонирского дела это самый подходящий металл. А феррум этих стволов разойдется очень символично – на орала.

        Посещение Курляндии в этот раз было кратким – ведь и так вырвались из графика. Основное время заняла вербовка нового экипажа, команда «Сокола» в полном составе решила служить и впредь, но при условии, что я сам тоже буду с ними по морю ходить. Моряки народ суеверный, а миф о моей удаче уже бородой оброс, хотя у меня самого таковая не росла. Экипажи так же были разбавлены выпускниками школы юнг, которых более года опытные шкиперы учили узлы вязать да по вантам лазить. В переходе будем на них  смотреть – кого далее в матросах оставлять, а кого навигацкому делу учить более серьезно. Инструмента и карт для этого в Лондоне закупили также с избытком. Флоту расти, и кадры в этом деле не менее важны, чем коробочки. А школа начала тут же новый набор сирот для обучения их морскому ремеслу. Кстати и Филл, преподав первые азы своего искусства пятерым им отобранным, взялся еще пятерых ювелирному мастерству обучать. А изделий  с помощью учеников он за год натворил столько, что, похоже, целый прииск старательствовал только ради того, чтобы мастеров сырьем обеспечить.

         Пока суда снаряжали в поход, успел навестить и герцога. Он вновь перебрался в старую коробку митавского замка и, ожив сам, вовсю возрождал былое могущество края, перед моим приездом только вернувшись с восстановленной ружейной мануфактуры. Курляндские мушкеты делались из качественной норвежской руды и славились по всей Европе. Вот и я решил воспользоваться знакомством и полностью оплатив стоимость недавно спущенных фрегатов, и заверив, что и впредь буду скупать всю продукцию верфей, сделал заказ на всю продукцию этого производства, но за образец оставил бирмингемский штуцер, попросив специализироваться только на этой модели и калибре. Унификация вооружения была не менее важна, чем унификация флота, ведь скорость эскадры определяет самое тихоходное судно, потому то и заказывались только трехмачтовые фрегаты, скоростные и удобные для балтийского мелководья. Английские линейные корабли и испанские галеоны были, конечно, крупнее и пушек имели побольше, но мы ориентировались на иную тактику морского боя – удовольствие становиться борт в борт и палить до одури оставили для честолюбивых придурков. Наш же лозунг был – «А ты меня сначала догони». Потому главным украшением кормовой капитанской каюты была обычно пара очень серьезных двадцатичетырехфунтовых орудий, между которых можно было на ночь капитану и гамак повесить, или днем столешницу установить, чтобы поколдовать над картой. Комфорт даже для чифа был на судне вторичен, первична была безопасность, которая определялась калибром орудий и подготовкой экипажа. Самим нам ни на кого нападать нужды не было, но огрызаться могли убийственно.

           Жаль, что экипаж «Сокола» забыл об этой, мною неустанно повторяемой просьбе ввязавшись в драку – сказалась выучка, вбитая на королевском флоте. Превосходные шведские канониры, конечно, нанесли серьезный ущерб неприятелю, но даже риск потери шлюпки ради победы был бы чрезмерен, не говоря уже о гибели судна, хоть и не загруженного. Счастье еще, что с нашей стороны обошлось без жертв. Чего не скажешь о противнике. После битвы из воды было отловлено двести сорок три правоверных. Сколько же ушло на корм рыбам - неизвестно. Пленных, разумеется, привезли в Курляндию и целую зиму они валили лес, проклиная стужу и судьбу. Заметить, что описываемые события проистекают по времени так называемого «малого ледникового периода», либо «минимума Маулдера» - периодически случающегося похолодания на планете. В тот раз стихийное бедствие завершилось только в петровскую эпоху. Хотя правильно говорят сибиряки: «Нет плохой погоды – есть плохая одежда». А алжирцы к неожиданному посещению северных стран, разумеется, не готовились. Хотя алжирцами и назвать этот сброд можно было с большим натягом. Это был интернационал в классической своей форме, только сплотила его в этот раз не грабительская идея марксизма, а не менее грабительское магометанство. Что ж ребята «кто был ничем, тот станет… совсем ничем – лагерной пылью». А для того, чтобы шахта вам за счастье показалась, очень хорошо, что хоть одну зиму померзнуть пришлось. Наверняка все в передовиках социалистического соревнования ходить будут, если пообещаю отстающих обратно в Курляндию лес валить отправить. Кстати, это похолодание и помогло Якобу обогнать своего экономического конкурента – Ригу. Ни Либава, ни Виндау зимой не замерзали! И капитаны, что зимних штормов не побоялись, чуть ли не весь год могли этими портами пользоваться, а вот Рижский залив по полгода был подо льдом, да таким, что на санях на Моозундский архипелаг ездили. Вот шведский Карл, в чьей собственности Рига находилась, и решил вопрос силовым способом – не гуд, мол, навар у крышуемых умыкать. Все разумно и обоснованно, ничего личного, только бизнес. Ну вот нахрен Петру Финский залив потребовался, когда в те поры он безо льда и вовсе три – четыре месяца пребывал? Видно больше уши у государя были, раз на них столько лапши развесить получалось. Но может затем меня судьба в эти времена и закинула, чтоб макаронные изделия с ушей своих и чужих сметать? Посмотрим!