В конце лета или начале осени 1944 года семья, по обстоятельствам службы отца, переехала с Урала в Ленинград.
И как жаль теперь, что за множеством сиюминутных дел не удосужилась я своевременно и подробно поговорить с родителями о тех днях, которые нам довелось прожить в этом Великом городе в такой
ответственный период - период Возрождения.
И всё казалось – успеется. Не успелось...
Сейчас я смогла записать только эти немногие, пустяковенькие впечатления четырёхлетней уральской девчонки, которые запылились на дальних полочках памяти. Однако они же и пригодились в своё время, стали некими крошечными кристалликами-зародышами будущих взрослых мыслей-понятий...
Сам переезд – поезд, вокзалы, другие подробности запомнились мало.
Мы в вагоне -
общее ощущение движения. Странные мерные звуки под качающимся полом. Столик, позвякивающие ложечкой стаканы, что-то съестное... Так открылась обычная дорожная жизнь.
Возможно что вагон был купейным. Папа наш был заботлив и всегда мог обеспечить семье сносное и даже неплохое, по тем временам, существование. Семья это – папа Арсений (34), мама Лидия (22), я (4), братишка Валерик. Ему недавно исполнился год. Беленький толстячок – папа мыл его сам и только холодной водой – это помню. Закалял будущего офицера Советской армии. Получилось: Валерий достойно отслужил в частях Морской авиации на Дальнем Востоке весь положенный срок.
В дороге были долгие стоянки, длиннющие очереди за кипятком на
станциях. Ещё помню бурно плюющуюся станционную водокачку, под
которой папа освежался после вагонной жары.
Итак, семья моя навсегда покинула Урал, оставив там могилы дорогих близких.
Сам приезд в Ленинград и прибытие в новое жилище не запомнился совершенно. Жилище же, комнату в коммунальной квартире, помню в общих чертах, а также по какому-то иному, отличному от уральского, духу. Густонаселенная коммуналка, где рядом всегда находились какие-то незнакомые, но приветливые люди. Прожили мы здесь не более года.
Комнату вижу отчетливо. Она длинная. Довольно узкая – в ширину на две полуторные кровати плюс проход между ними. Там и стояли две такие именно металлические кровати. Как мы размещались там вчетвером – папа, мама, я и Валерик – не помню. Детскую кроватку я «не вижу».
Единственное большое окно расположено точно напротив двери (сейчас сказали бы – плохой фэнь-шуй) и выходит во двор. Похоже – наш этаж второй. Двор довольно просторный. У подъезда симпатичная скамеечка со спинкой.
Обстановка в комнате совсем простая: эти кровати вдоль стен, под белыми «пикейными» покрывалами, стол у окна, пара стульев...
Украшением комнаты было «приданое» Лидуси – два старинных ковра, висевшие над кроватями и скрипка, купленная папой в надежде на возможно таящийся в его детях музыкальный талант.
Надежда оказалась напрасной и скрипка со временем огорченно исчезла в неизвестном направлении. А ковры, единственная память о прошлой, счастливой жизни с дорогими близкими, еще долгие годы сопровождали нас в мытарствах послевоенных лет в краях чужих и дальних.
Один из них особенно грел и подпитывал какой-то русской сказкою мою детскую душу, мне ещё много лет потом не надоедало без конца его рассматривать... Это был не простой ковер с цветами или узорами, нет. Не восточных и не южных, а чисто русских «кровей» был ковёр. И показывал он чудную сценку сватовства боярышни. Весь антураж, все фигуры были вытканы живописно, ярко,
щедро. Неравнодушными руками. И жаль, что эта картинка осталось только в моей памяти и нет её больше ни на каком «носителе»...
1 мая 2012 г
продолжение следует