Тень человека из прошлого неслышно вошла в мою жизнь и на короткое время заслонила все собою. Оказалось, что она, его тень никуда и не уходила. Я ходила по ней ногами. И вот эта тень ожила, обрела если не плоть, то голос. Простой голос на другом конце телефонного провода. И голос этот не изменился с годами. И это не измененный годами голос нес вздор. Мне показалось, что его тень под моими ногами попыталась ожить и раздулась мыльным пузырём. Нет ничего менее долговечного, чем мыльные пузыри. В детстве я мечтала, чтобы нашлось такое мыло, из которого получались бы нелопающиеся пузыри. И теперь, спустя тридцать пять лет, я все ещё надеюсь, что найду такое мыло! Безумие какое-то…
А пузыри лопаются и ничего с этим поделать нельзя.
Его тень занимает очень много места в моей душе. Она лежит там, как в густой траве, раскинув руки. И я не могу пройти мимо, не могу взмахнуть рукой, не задев её. Вот здесь был кинотеатр, куда мы вместе ходили. Вот здесь целовались под дождём. А вот здесь, на перекрестке Короленко и Луначарского я видела его в последний раз. Это мой личный персональный омфал, в эту точку возвращается моя душа, где бы она не бродила - залитая солнцем трамвайная остановка, и воздух дрожит в ожидании зноя.
Я наделила смыслом все эти памятные места, как наделила смыслом его самого.
Пытаюсь разглядеть слова на сгоревших страницах. Не хочу смиряться с потерей смысла. И не знаю, чего именно я боюсь, то ли того, что тень вместе с голосом обретет плоть и станет молоть чушь, то ли того, что тень эта так и останется тенью.