Забрал рукопись "Чёрное море, чёрный пароход" у Присяжнюка. Он сказал:
— Читается легко, с интересом, но о напечатании речь не идет, большой объем, не для газеты. И потом, я не понял, для чего все это написано? Цель автора? Почему я должен читать эту повесть?!
Я промолчал, что эти же слова можно сказать и про все его рассказы. Перевел разговор на другое, попросил совета, как связаться с Пахутой и Исаковым?
— Сейчас время неблагоприятное, у завода нет денег, — но номера телефонов записал.
Странно, как понять, что у завода нет денег? Автомобилей выпускаем рекордное количество, все они раскупаются. Нет денег, видимо, потому, что вчера по телевизору показали приезд в Самару Колесниченко, зам прокурора, который грозился выяснить, как пропало свыше двух тысяч авто с завода, и остальные грязные делишки. Вот и собирают деньги, чтобы заткнуть ему рот, и он замолчал, не грозился попусту.
С начала сентября завод начал работать на час больше, точнее, третья линия, где выпускают десятку, которая дает в два раза больше прибыли, чем остальные авто. Независимый профсоюз призывает бойкотировать увеличение рабочего дня.
По телевизору авиакатастрофы, чуть ли не каждый день, да плюс дорожные и прочие убийства! Как только населения хватает на Руси?
В одну из встреч в ДКиТ, когда меня, без проволочек, сразу же, приняли в члены союза местных писателей Самарской организации, и я уже исправно платил ежемесячные взносы по 50 рублей, а однажды поразил Воронцова, дал ему 500 рублей за последующие месяцы, чтобы не канителится с выплатами, он и Рассадин предложили стать мне соучредителем нового альманаха «Стрежень».
Я не понял, чем это мне грозит, точнее, не знал права и обязанности соучредителя, а они не удосужились объяснить, и я отказался.
В один из творческих вечеров Костя Рассадин выдал мне красную книжицу, удостоверяющую, что я член писательской организации. Я относился к этому, как к игре взрослых, которые не знают, чем себя занять. Ну да, нужны деньги. Я готов отчислять.
Я даже написал заявление о приёме в организацию Старого города и выплатил вступительный взнос, и на первые два последующих месяца. Деньги отдал Вячеславу Смирнову, потому что Елены Каревой не было в тот день, она выполняла функции кассира.
Через год или два я уговорил ребят из Старого города напечатать мой роман, а потом, вдогонку, и повесть «Чёрное море, чёрный пароход». Чем вызвал гнев Рассадина и Воронцова. Они исключили меня из членства своей организации.
Как-то, на одном из творческих вечеров в ДКиТ, я, наивно, поинтересовался у Тамары Кириллиной, выполнявшей роль секретаря:
— Почему вы не сообщаете мне о дате ваших встреч?
— А Вас нет в нашем списке.
— Как это? — не понял я. — У меня же, есть удостоверение.
— Оно не действительно. Если хотите, напишите заявление о приёме, мы рассмотрим. Костя! Тут Вячеслав Вячеславов просится в нашу организацию!
Я взглянул на хмурого Костю Рассадина, который уже второй год, в упор, меня не замечал, не здоровался, и даже не напечатал в новом выпуске альманаха, понял, что я его серьёзно прогневил.
— Нет-нет! Не надо, — я Тамару.
Мне было смешно и немного неловко за бывших коллег, которые из-за ревности, моей принадлежности к другой организации, точнее, из-за того, что напечатался в журнале «Город», поставили на мне жирный крест.
Ну да, между двумя городскими организациями шла ожесточенная борьба за право издавать и печататься в журнале. Но я-то причём? Наивно считал, что в журнале должны печататься все, кто принесёт достойное произведение. Я даже как-то выступил на собрании в литературной гостиной и сказал:
— Это всё мышиная борьба, которая вас недостойна.
Надо было добавить фразу кота Леопольда «Ребята, давайте жить дружно». Но меня никто не услышал.
Да, я не поддержал Рассадина и Воронцова в их борьбе за лидерство, места у печатного издания, и стал их…
Кем? Врагом? Но я с ними не воюю. Они меня в упор не замечают, я — их.
А тут ещё, появилась возможность всё выложить в Интернете, и зачем мне их «Стрежень», который никто не читает, а меня на ПРОЗА РУ за последние полгода уже более тысячи посещений.
P.S. Неожиданно настало время нового поколения, иных возможностей, в которые я не вписывался.
Саша Пайдулов подружится с Воронцовым, и тот поможет отредактировать и составить сборник из более приемлемых стихов, и выпустит книжку. Это его окрылит. Начал выступать в библиотеках. Он почувствует себя стоящим с корифеями на одной доске! Даже состоится презентация его книги. И он обеспокоено спросил Воронцова:
— Чем же я буду угощать? У меня ничего нет.
— Ничего страшного. Каждый с собой принесёт.
Его начнут приглашать на творческие вечера, раздадутся аплодисменты, которые сладко туманят голову. Я, зная его многолетнюю мечту о своей книжке, после литературного вечера у госпожи Россинской, подошел к нему и сказал:
— Саша, я рад за тебя, за исполнение твоих желаний. Поздравляю с выпущенной книгой.
Он встрепенулся, отнял у стоящего мужчины дискету и предложил мне.
— Там мои статьи. Дискету возвращать не нужно, она копеечная.
Я уже знал, что он пишет статьи, даже выкладывает их в Интернете. А я так, и не сподобился написать, хотя бы одну статью. Позавидовал. Даже если бы и захотел написать, не знаю, о чём? Раньше писал в советские газеты, когда что-то меня задевало, трогало, а сейчас некогда отвлекаться, пишу для Интернета.
Дома принялся просматривать его статьи на дискете и поразился. Полнейшее убожество во всём, и даже в стиле. Компиляция из научно-популярных журналов, и ни одной своей мысли.
Вечером он мне позвонил, чтобы лучше разъяснить свою позицию в статьях.
Я ничего не стал говорить о его статьях, чтобы не ссориться. Человек, который это написал, неадекватен. В основном, вещал он, с напором, без остановки и ярой убеждённостью, не заботясь о том, слушаю его или нет.
Ответил, что не во всём согласен с политикой нынешних правителей. Он психанул, обозвал меня вредителем, предателем интересов России, и тут же, отключился, не дав ни слова сказать в оправдание, прояснить свою позицию.
Я тут же, набрал его номер и сказал:
— Я же, тебя ничем не обижал. Почему ты со мной так поступаешь?
Он понял, что переборщил, пошёл напопятую, наговорив уйму комплиментов, мол, никогда в жизни не встречал таких умных и интересных людей, как я.
Но я уже знал, что он ничего моего не осилил, но хвалил взахлёб, как и других, Рассадина, Воронцова. Знает, что незаслуженной лестью можно расположить к себе любого человека.
На следующий день я добавил на его дискету свои компилятивные выписки, которые часто забываются, своего рода записная электронная книжка, которую, в отличие от Пайдулова, не собирался нигде публиковать, и отдал госпоже Россинской, чтобы при удобном случае передала ему — чужие вещи мне не нужны.
Через день он получил свою дискету, прочитал мои выписки и пришёл в восторг, позвонил мне, сказав: «Ты не представляешь, какую ценную вещь ты мне подарил!»
Снова начал говорить об ультразвуке, которым американцы собираются нас покорять, создав секретное орудие, вот он своими статьями и пытается достучаться до наших правителей, чтобы они поняли, что и нам нужно не отставать.
Я понял, что он серьёзно болен, и не зря лежал в психиатрической больнице. От таких людей нужно держаться подальше, а я, по своей наивности, вляпался в очередной раз. Через месяц он снова мне позвонил, мол, я тебя совсем не знаю, что ты за человек.
— Мы же, знакомы давно.
Но он меня не слышал, не доходило. Я понял: тогда, на творческих вечерах, когда его ругали, он меня не видел, не воспринимал, для него я был одним из всех, мои слова заступничества не оставили следа в его памяти. С напором, резким голосом посоветовал войти в Интернет, продиктовал сайт, и найти книгу о спасении России, прочитав которую пойму, что прав он, а не я. И снова, не дав мне сказать ни слова, положил трубку.
Через месяц он снова позвонил и спросил:
— Есть ли у тебя Интернет?
— Я Интернетом пользуюсь лишь, как электронной почтой.
Хотел добавить, что у меня нет времени распыляться, я творю, пишу романы, но он уже убедился, что я подлец, обозвал меня предателем интересов России, который предпочитает прятать голову в песок и ничего не делать, и резко отключился.
Я понял, он мнит себя спасителем России. Он знает, что надо сделать, чтобы её спасти. Этакий, маленький Гитлер, который никак не может получить власть.
В своих мечтах он давно уже всё сделал как надо. И, не дай Бог, сейчас времена смуты, он всплывёт вместе с себе подобными, как пена, и задушит всех инакомыслящих.
Он даже не знает мысли Вольтера, который был готов отдать жизнь за то, чтобы другой имел право, высказать своё мнение. Он так и не прочитал мои выписки, где приведены цитаты о терпимости друг другу.
Боже, избавь Россию от людей больных умом!
продолжение следует: http://proza.ru/2012/05/01/819