Сборник рассказов Цыпки 30

            













































В коротких рассказах хотелось раскрыть самые яркие моменты моей жизни. Она написана для того, чтобы человек не опускал руки по каждому поводу, даже если его обидели и сказали ‘нет’. Он должен идти дальше и доказывать себе, что жизнь интересна во всех направлениях.





















2012 г.
Самоиздат
Посвящается моей бабушке Кате











Цыпки


В настоящее время, в 21 веке, когда море всяких кремов для рук, в определенное время года, конец ноября и до марта, у меня непроизвольно выступают на руках цыпки. Сначала я не могла понять почему. Но все оказалось совсем прозаично – нужно вспомнить детство. А детство прохо-дило в круглосуточном садике, где мы – дети – были совсем безразличны воспитателям и нянечкам с их малюсенькими зарплатами. Так как моя семья - мама, бабушка, брат и я – жили бедно, денег не было даже на ру-кавички. И когда вся группа гуляла, я стояла на крыльце пока руки не краснели, и из трещин не сочилась кровь. Я убегала в группу и играла с игрушками. Я не виню своих родителей – они были не виноваты. Но па-мять кожи осталась и иногда напоминает мне о детстве…





Апельсины


С этими заморскими фруктами у меня ассоциируется несколько воспоминаний. Вот одно из них.
Это все происходило в 50-х годах, примерно 1955 год. Я находилась в круглосуточном садике, так как мама и бабушка работали, а мой младший брат Саша был там же, только в ясельной группе. В один из зимних морозных дней прибежала возбужденная мамаша забирать своего ребенка, так как не все оставались на круглосуточный режим, и сказала, что где-то недалеко продают апельсины. Но кому же в эти годы не хотелось к столу апельсин? И быстро посовещавшись с заведующей, которая еще не уехала домой, придумали взять меня взаймы для очереди и выдать за своего ребенка и получить в две руки 4 килограмма апельсин. Замечу, на улице стоял мороз около -20;С. Я была не против, для меня это было тоже приключение – или гулять во дворе или на санках поехать в магазин за апельсинами. Через полтора часа мы вернулись и все были рады. Апельсины разделили: 1 килограмм заведующей, 1 килограмм – воспитательнице и мамаше. Мне подарили 2 апельсина. Это был мой первый заработок. Но вкус их был горек…


Манная каша


Все с детства знают вкус манной каши. Многие ее любят и с удо-вольствием едят. А я отношусь, наверно, к немногим, которые не любят ее.
Так как я выросла на естественном грудном вскармливании, каши я не любила, кроме гречневой. Но в круглосуточном садике не до церемо-ний – любишь ты кашу или нет. Вы не поверите, но сцена, где с двух сто-рон нянечка и воспитательница пытались накормить меня насильно ман-ной кашей, застряла у меня в сознании, не смотря на то, что мне уже много лет. Так как сразу они не смогли накормить меня – рот был закрыт – меня решили макнуть пару раз. Теперь мне уже смешно и горько это вспоминать, но я манную кашу так тогда и не съела.



Лето – зима


Меня очень любила моя бабушка Катя, и если у нее выдавалась свободная минута. Она приходила проведывать меня в круглосуточные ясли. Мне тогда было где-то 1,2 – 1,5 годиков. Я уже ходила и говорила. Бабушка пришла в середине дня, когда был тихий час, и попросила разбу-дить меня, чтобы пообщаться. Но на это нянечка ей сказала, что дети спят и будить она никого не будет. Тогда она попросила хотя бы посмотреть на меня, и нянечка повела ее на веранду, где в 30-ти ;С жару лежали  20 или 30 детей, завернутых в теплые одеяла. Так как моя бабушка была не из робких, она подняла такой хай, что было слышно даже за забором сада. Нас быстро распеленали, так как побоялись, что эта новость дойдет до районо.
И теперь, когда у меня уже в немолодом возрасте болит сердце, я понимаю, что первый шаг к инфарктам был сделан тем, на веранде, где нянечки сделали так, как им было удобно. Историю замяли, перед бабуш-кой извинились, но, как сейчас говорят, осадок или послевкусие осталось. Бабушки уже нет давно в живых, но я ей очень благодарна, за то, что она не была равнодушной и, фактически, спасла нас в 30-ти ;С жару. 

Скарлатина


В детстве я переболела почти всеми детскими болезнями, но очень запомнила скарлатину. Мне тогда было где-то 6 с чем-то лет. У меня были две темно-русые, толстые, до пояса косы. Как началась болезнь, я не пом-ню, но запомнила, как меня подстригли наголо в больнице. Это было для меня шоком. Так пролежала я там 45 дней. И металлическая сетка на окнах до сих пор у меня перед глазами. Было одиноко и скучно, так как не разрешали ничего делать. Ко мне никто не ходил и единственной отрадой стали посещения какого-то аппарата физиотерапии в отдельной палате. Опишу подробнее: кроме потери кос, за которыми я плакала и грустила очень долго, у меня было осложнение желёзок на шее. Они были увеличены и меня водили на процедуры в какой-то кабинет-палату. Там лежал мальчик лет 7-8, очень бледный и больной. Пока я принимала процедуры, мы с ним общались словесно. Мне было интересно и ему тоже. Но он был какой-то безжизненный, наверно, я сейчас только понимаю, это был рак.
Но не все так плохо! Не знаю на какой день моих страданий в больнице, мне принесли два апельсина – передача от мамы. Наверно из-за болезни вкус их был тоже горек…


Два пальто и первая взбучка


Мне было лет восемь, и мама с большим трудом купила мне новое зимнее пальто, как сейчас помню синего цвета. Была зима, и мы пошли кататься на горку. Так как у меня не было санок, я каталась, садясь на пальто, и так лихо, что когда я пришла домой, пальто было все мокрое и сзади протертое до дыр. Маме было, конечно, обидно, и она меня побила, а потом сидела и плакала вместе со мной. Меня побили только раз, но я запомнила не всю жизнь – не боль от того что меня шлепали, а боль душевную, которую я почувствовала тогда сидя рядом с мамой, которая плакала вместе со мной. И в лет 9-10 я дала себе слово, что буду только радовать своих родителей, маму и бабушку. Но до этого было еще далеко.
Следующее пальто мама мне купила (темно-бордовое) через год и я ухитрилась прожечь его бенгальским огнем. Я, с братом, дружила с близнецами моими одногодками Лялей и Генной. Я была заводилой и атаманом. Был канун Нового Год, а денег не было. Я придумала попросить у знакомых немного мелочи, и на них мы купили бенгальских огней, и пошли в подъезд их зажигать. Чтобы нас не гоняли соседи, я случайно положила бенгальский огонь за отворот расстегнутого пальто, и пока соседка ушла, пропалила. Мама расстроилась, но бить не стала.


Красные чернила


Моя мама после ФЗУ работала лаборантом-химиком на металлургическом комбинате, и я не знала, что химия у меня в крови.
Когда я пошла учиться в первый класс, бабушка сшила мне форму из коричневой материи. Школа была через три дороги. Меня отвели 1 сентября, а назад я уже сама через три дороги вернулась домой. Тогда, конечно, движение не было таким напряженным как сейчас, и я даже бегала по поручению соседки Васиной за хлебом и молоком.
Мне не повезло с первой учительницей Галиной Ивановной. Она меня сразу возненавидела, так как моя мама не сдала ей на подарки к 8 марта. Когда я выходила к доске и, как бы ни старалась, она всячески старалась унизить меня, а не поддержать, и поэтому училась я плохо, хотя уже умела считать до 100. Мне это надоело, и в знак протеста я решила сделать красные чернила – где-то нашла красный карандаш, собрала грифели, измельчила, развела в воде и сделала красные чернила, но они оказались другого оттенка. Когда это открылось, все были удивлены и рассержены. Хотя это было мое первое ноу-хау от отчаяния. И до сих пор я иногда вспоминаю эти красные чернил, как плод моих усилий…


Вторая учительница


Как я уже ранее вам рассказывала, что у меня была первая учительница Галина Ивановна, которая меня ненавидела и практически ничему не учила, если я сама не доходила до истины. Он вскоре все переменилось. Так как мама разрывалась между работой и нами, и не могла уделять нам должного внимания, нас разместили в разных интернатах. Брата на Даниловку в Харькове, меня в Дергачевскую школу-интернат №2, от Харькова 5 остановок в направлении до Козачей Лопани.
Моя вторая учительница, Галина Александровна, встретила меня без особых эмоций, но не без ненависти. Ей уже было под сорок, с ребенком, девочкой лет 15, и без мужа. В поселке к таким относились не очень. Сначала она предложила мне прочесть какой-то материал из книги, потом задала какую-то задачу. Я быстро с этим справилась, она поставила мне четверку и прикрепила к форме звездочку октябренка. Это была моя первая победа. Так как я поступила в интернат в конце третьей четверти второго класса. В конце четвертой четверти мы начали изучать таблицу умножения. Все корпели и бубнили на своих местах, мне удалось её освоить за 1-2 дня и я начала решать задачи быстрее. Сначала она ничего не поняла. Давала задания всем одинаково, и уже через 5-10 минут у меня было все готово, а другие только чесались. Когда она заметила, что я стала решать задачи быстрее, она лично для меня давала еще порцию задач и примеров, чтобы я никого не отвлекала. Или после контрольных выпускала меня погулять. На улице была весна. Интернат находился за городом. Раньше это была усадьба какого-то помещика. Здесь было все. Семь корпусов, столовая, свинарник, конюшня, коровник, небольшое поле, принадлежавший интернату большой подвал, в котором хранили соленья: помидоры, огурцы, капусту и другое.  Заливной луг, так как интернат стоял на горе, и ручеек, который протекал через всю территорию и впадал в речку, которая иногда разливалась по лугу. По состоянию ручейка, вместо календаря, я определяла время наступления весны. Недалеко от корпуса, где мы учились и отдыхали, была лужайка, а за ней мостик через ручей. Когда меня отпускала гулять одну, я любила наблюдать за ним. Если лед сковал его полностью, без проталин – значит еще холодно – март, начало апреля. Если лед тронут, и была видна вода – значит весна пришла. Когда лед полностью таял, ручеек звонко бежал под мостом, солнце светило ярким светом, конец апреля – начало мая. Свою последнюю контрольную во втором классе в четвертой четверти я запомнила, когда вышла на лужайку, а она вся полностью была усыпана цветущими одуванчиками.
Прошло много лет, но до сих пор я благодарна этому простому учителю, которая поверила в меня и смогла рассмотреть мои таланты и дать им развитие…

О брате Саше


Как я уже говорила, у меня был младший брат Саша, на 2,5 года младше меня. Мы тогда не знали, что дети от разных отцов – сводные, но мы считала себя самыми родными, хотя с возрастом проявлялись отличия во внешности. Он был похож на своего отца Вадима из Артемовска, а я на своего, Виктора из Челябинска.
Но не будем о плохом, дело было так.
Когда Саша был совсем маленьким, где-то 3-4 года, он, как и все дети, тянулся к отцу, которого у нас в семье не было. Мы жили в коммуналке. В коридор выходило 17 комнат, в которых жили от одного и более человек. Коммуналка условно была разделена на две части. В каждом конце имелся туалет и умывальная комната с холодной водой. В конце коридора проживала бездетная семья Захарьиных, уже не молодых, но очень добрых. Так как завести ребенка у них не получалось. Они привязались к моему брату Саше. Часто приглашали к себе в дом, угощали его и разрешали играть, так как с игрушками тогда был напряг. И вот однажды в выходной день пришла тетя Муся – жена Захарьина и пригласила Сашу к ним в гости. Когда его спросили куда он идет, он сказал, что к папе. В течении дня он называл Бориса Захарьина папой, два раза поел у них, а когда наигравшись, устал, встал и сказал, что идет домой к маме. Было смешно и грустно, так как устами младенца глаголит истина…



Обеды Наташи


У нас в коммуналке жила семья ортодоксальных евреев Шнейдеровых. Как сейчас помню их бабушку Цыпу, которая в общей кухне натирала до блеска медный большой чайник. Отец сухой, строгий старик и тетя Вера – полная и добродушная женщина. У них было две дочери – Софа и Мила. Софа старшая, вышла замуж, но вскоре развелась, когда потеряла ребенка при родах. Младшая Мила вертушка, очень красивая девушка, вскоре вышла замуж за молодого парня, не помню уже как звали. Свадьбу мы все наблюдали из окон, так как коридор был буквой ‘П’ и мы жили напротив. Вскоре у молодой пары родилась девочка, которую назвали Наташей.
Дедушка и бабушка не чаяли во внучке души и потакали всем её капризам. Хотя она была не худенькой, но тете Вере казалось всегда, что она плохо ест. И тогда они придумали пригласить нас, бедных соседских детей, чтобы мы её развлекали, а тем временем  тетя Вера будет кормить её с ложечки. Так и сделали – мой брат ей пел, мы тоже с соседом Витькой что-то говорили и обед удался. Даже в конце нас тоже чем-то угостили. Через несколько лет они все уехали в Америку, но история с развлекательными обедами, осталась обозначена как в том анекдоте, который рас-сказывала нам бабушка. Корчма, в которой обслуживали всех семья старых евреев. В корчму заходит посетитель и заказывает холодец и кварту водки. Жена корчмаря подходит к посетителю и говорит:
- Вам с чесночком или без?
Он:
 - С чесноком.
Тогда она берет в рот пару зубчиков чеснока и начинает жевать гнилыми зубами и, хорошо пожевав, выплевывает на холодец.
Эти две истории всегда вызывают у меня улыбку когда бывает очень грустно… А анекдот передается из поколения в поколение.


Сахар


Когда мне было 10-11 лет, конфеты были большой роскошью. Мы жили бедно, поэтому дальше подушечек с повидлом и горошка ничего не видели, и то не часто.
Я очень любила сладкое, и так как не было конфет, то плавно пере-шла на сахар. Тогда сахар был белоснежный, в грудках, различной величины и сладкий до невозможности. Сахар покупала моя бабушка Катя и хранила его на шкафу, возле которого стояла кровать. Для меня не было особой трудности залезть на быльцу и достать из белого холщового мешка сахар. Та из-за дня в день сахар понемногу уходил из мешка.
Было уже лето, и бабушка надумала сварить варенье. Она попросила меня достать мешок с сахаром, и каково было её удивление, когда вместо трех килограмм, в мешке оказалось где-то 0,5. Сразу спросили всех, и мне пришлось признаться, что это я съела сахар. Бабушка очень испугалась за меня – не навредит ли мне такое количество и не опасно это для моего здоровья. На следующий день она повела меня к врачу. Врач улыбнулся и сказал:
 - Я не вижу никаких отклонений, а раз она его съела, значит, её ор-ганизм этого требовал.
И теперь с улыбкою вспоминаю этот эпизод, думаю, как же я тогда не сломала зубы об этот твердый сахар. А теперь я вообще пью чай без сахара уже пятый год, не ем сдобу, пирожных и конфет. Теперь, когда все есть, то уже нельзя есть без вреда своему организму.

Пионерские лагеря


Так как я росла без отца, моей маме на работе летом выделяли путевки в пионерский лагерь. Мне там нравилось и нет. Нравилось, что мы были постоянно чем-то заняты, а нет – так как в родительский день моя мама не всегда приезжала. Если мамы не было, мы с какой-нибудь подружкой слонялись по лагерю и собирали фантики от конфет. В будние дни чем мы только не занимались – кружков было море, и я решила пойти в кружок ИЗО. На пробу нам дали нарисовать кленовый лист. Помню как сейчас, как я старалась, вырисовывая каждую жилочку. Хотя технику ри-сования объемного рисунка нам не объясняли, ни штриховки и размещения в пространстве. Конечно, сейчас я бы это нарисовала не так, но тогда без всяких навыков это было не так просто. Но меня все равно похвалили, и это был как бальзам на сердце. Так как учитель рисования в нашей школе Вадим Батькович, считал, что я рисую плохо и никак не развивал у нас вкус к этому предмету. Хотя сам рисовал чудесно.
Прошло много лет, но любовь к искусству не прошла, я побывала в Эрмитаже, Третяковке, Русском музее и т.д., и научилась видеть красоту красок, гармонию, величие.
Другой пример из Пионерского лагеря. У меня в середине лета, ни с того ни с сего, заболело горло. Повысилась температура до 38 и больше, и меня сразу определили в медпункт. Положили меня в изолятор – это был мрак. Хотя за мною хорошо ухаживали, все процедуры, лекарства и по-стельный режим, но мне было скучно, и я попросила, чтобы мне принесли книгу почитать. Я развлекалась чтением, а бедные студенты-практиканты мед. института развлекались тем, что вели беседы с молоденькой медсестрой, и я теперь понимаю, что если бы не я в изоляторе, они нашли бы себе занятие по душе, например легкий флирт с медсестрой.
Но все закончилось благополучно, я выздоровела и привезла домой целую кучу грамот и наград.


Первая поездка в Крым (Гуси)

Впервые мне довелось попасть в Крым только к 13 годам. Хотя еще зимой в нашу школу-интернат №2 пришли две путевки в лагерь «Молодая Гвардия» на берегу Черного моря. По всем итогам путевка предназначалась мне, но судьба распорядилась иначе. Мать одной из наших воспитанниц, которой было за 60 лет, а нам – по 12-13 лет, пришла в кабинет директора и стала падать в обморок и сказала, что не уйдет пока её дочь, кстати, тоже, Таня Третякова, которая училась очень посредственно, не поедет в «Молодую Гвардию». Другая мама нашего воспитанника Яна Червяковского, привезла директрисе целую сумку не знаю чего, и пазл сложился. Они поехали отдыхать, а я училась и принимала активное участие во всех мероприятиях как прежде.
Но в природе есть баланс! Районо выделило деньги  на летнее оздровление детей-сирот (детдомовских) и полусирот (интернатских младшего возраста), а я была зачислена в список, так как не поехала по путевке в «Молодую Гвардию». Мы уезжали на целый месяц в поселок Оленевка под Евпаторией. Нам разрешили занять под лагерь школу, где мы и раз-местились в спортивном зале. Это была середина июля – начало августа. С нами поехал студент театрального института, который преподавал нам танцы с настоящей разминкой – плие, батман и т.д.
Каждый день мы ходили купаться и загорать на море. Пляж был далеко от школы, где-то 20-30 минут ходьбы. До сих пор помню этот песок, мягкий с бежево-жёлтым оттенком.  А море вообще было тихим и ласковым. Так как я умела плавать – ходила на каникулах в бассейн «Динамо», меня брали в окружение, так как пляж был дикий, и буйков не было. По-этому в воде я плавала сколько хотела. Не смотря на свои неполные 13 лет, я была крепкой и высокой девочкой и меня просили иногда пронести воды на кухню и умыться, водопровода в школе не было. А детей много, воды тоже нужно много. Один раз я решила сходить набрать воды, но яв-но недооценила свои силы, так как колодец был интересен тем, что воду зачерпывали ведром, к которому крепилась веревка. Нужно было ловко кинуть ведро на веревке так, что туда попала вода, без тренировки сразу не получалось. Но случай только ускорил мои навыки. Только я зачерпну-ла полведра воды, и стала сливать в большое ведро, как на меня со всех сторон налетели гуси поселка и стали щипать меня за ноги. Мне пришлось таскать и таскать воду и вливать их в желоба по бокам колодца, пока птица не успокоилась. Пришла я где-то через полчаса, вся мокрая, покусанная и с неполным ведром воды.
И теперь я с улыбкой вспоминаю этот колодец и атакующих гусей…


Первая влюбленность


Во втором классе я была переведена учиться в Дергачевскую школу-интернат №2. Сначала было трудно, так как все предметы преподавались на украинском языке, хотя и общались на русском.
Где-то в 7 классе, в третьей четверти, нам прислали на практику студентов ХГУ. Нашему классу достался Виталий Эдуардович Пыжов. Так как у нас в интернате и в нашем классе, никто не вызывал у меня чувство симпатии из ребят, меня как-то взволновало это новое появление. Все студенты-практиканты ходили гурьбой, и от них за версту несся сильный запах сигарет «Ватра», сдобренный одеколоном «Русский лес» или «Шипр». Я тогда еще не знала, что влюбленность может начинаться с за-паха, хотя не могу сказать, что он мне совсем нравился.
Виталий Эдуардович очень хорошо вел уроки, старался, но для этого ему нужно было найти учеников, которые хорошо отвечали. Методом тыка и многих усилий, он выделил меня, и я стала его палочкой-выручалочкой. Вначале для меня это была игра, приятно, что тебя выделяют из многих, а потом мне показалось, что я влюбилась. Все вы знаете, что любовь – это болезнь, и я тоже болела в тяжелой форме. Это проявилось, как конечный итог страдания – мое письмо к нему, которое я отправила на адрес ХГУ, а ответный адрес я указала свой домашний, так как не хотела неприятностей и огласки. Прошло три недели со дня отправки письма. Я уже успокоилась, и вдруг, приехав домой на выходные, на меня обрушился гнев матери и её подруги Тамары. Они нашли ответ Виталия Эдуардовича и вскрыли письмо, обсмаковали его ответ, хотя он был совсем целомудренным, и взялись в две руки объяснять мне как это плохо. Мне было очень больно и стыдно, так как мне не понравилось, что грязными мыслями и руками, опошлили мои первые мечты и чувства.
Прошло время, а оно, говорят, лечит. Я возвращалась с каникул в конце августа и по дороге в интернат встретила Виталия Эдуардовича. Я за лето очень выросла, похорошела и уже ловила на себе восхищенные взгляды. Если я уже остыла, то встретив меня, Виталий Эдуардович, наоборот загорелся. Если говорят что любовь это химия и запахи, то ненависть – все это только в квадрате. Как только я прошла мимо, поздоровавшись, то сразу почувствовала этот запах сигарет и одеколона, который вызывал у меня почти рвоту. Я не знала, что у меня очень чувствительный организм, и он мне сам дает такие реакции.
Когда начались занятия, мы с ним поменялись местами – мне уже не хотелось с ним общаться, и не хотелось чтобы это видели другие. Чем больше я показывала свое безразличие, тем более настойчивым становился он, вызывал меня на каждом уроке.
Так как я активно принимала участие в общественной жизни интерната, в том числе и драматическом кружке, где я играла главные роли, для меня не составило никакого труда все мои ответы делать очень артистично. Весь класс стоял на ушах, Виталий Эдуардович очень злился, и когда понял, что он меня не интересует, начал мне мстить путем занижения оценок. Вместо пятерок ставил четверки и т.д., но троек мы не опускались, хотя я кроме математики очень любила русскую литературу. Сочинения я писала в классе лучше всех, хотя не всегда это было пять. Так отмучавшись всю первую четверть, я впервые поняла, что разбила сердце бедному студенту и обыграла его по всем статьям, как в шахматах.
Это был горький урок для нас двоих. Теперь я понимаю, что задатки стервы у меня начали проявляться очень рано…


Болгария. 1968 год


Это был 1968 год – год фестиваля молодежи и студентов в Москве.
Я танцевала за техникум, где училась. Потом у нас была полугодовая производственная практика на заводе «Свет Шахтера». Меня вызывали в техникум участвовать в смотрах. Времени было много, и я решила пойти танцевать в народный ансамбль танца, под руководством Валентина Михайлова. Когда я пришла, он попросил показать мне ноги, а потом что-нибудь станцевать. Ноги понравились и танец тоже, так я была зачислена в ансамбль. Михайлов, по национальности дагестанец, был очень талантлив, но при этом строг. Его все боялись. Но зато в коллективе был порядок. Нас пригласили выступить на концерте в честь приезда Л. И. Брежнева, по случаю награждения Тракторного завода орденом Ленина. Его очень впечатлило наше выступление, и было принято решение наградить коллектив поездкой в Болгарию. Нас всех собрали и сказали, чтобы мы сдали документы, автобиографии, характеристики с места работ, справка с ЖЭКа, паспорт и т.д.
Через две недели мы сдали все документы с моей подругой Людой. Я не очень надеялась, так как была из неполной семьи, а Люда была дочерью директора мебельной фабрики. Через месяц нас всех собрали и объявили, кто едет, а кто нет. Когда я услыхала свою фамилию, я была удивлена, а вот мою подругу Люду не взяли. Отказ ничем не мотивировали. Она было очень расстроена.
Поездка была рассчитана на 15 дней, с 5 по 20 мая. Все бесплатно. Кроме еды до границы. Мы с бабушкой испекли в дорогу торт и все были довольны. Посадка была в Харькове, потом наш вагон прицепили к поезду Киев - Варна. Ехали до границы без приключений. Мы ехали коллективом около 50 человек два состава: первые, которые занимались уже много лет, и второй от года до двух. К нам присоединили еще одного пассажира – участницу танцевального коллектива завода «Свет Шахтера» - Люся. Это была молодая бойкая девица из серии палец в рот не клади. Когда мы прибыли в Бухарест, нам объявили, чтобы мы далеко не отлучались и ни с кем  не знакомились, а еще лучше сидели в вагоне.  Мы, конечно, не гуляли, но сошли на перрон размять ноги.
На границе, в Унгенах, нас попросили оставить вагон для досмотра пограничников. Нам разрешили официально взять с собой 110 рублей + 20 рублей. Я никак не могла найти место этим двадцати рублям, хотя те, кто был постарше, что-то привезли свыше 20 рублей. Проверка прошла хорошо, и мы поехали дальше. В три часа ночи румынские пограничники проверяли наши паспорта с вкладышами. У меня были тогда длинные волосы, и на паспорте была коса, а на фотографии вкладыша – высокая прическа. Короче они начали придираться ко мне но старший паспорт завода «ХЭМЗ» вскоре решил эту проблему.
Утром мы пересекли границу Болгарии – это была станция Руссе. Наш вагон отцепили и сказали никуда не ходить далеко, так как нам вручили каждому по бумажному пакету с завтраком и минеральной водой. Кто-то побежал менять свои 20 рублей, чтобы купить сувениры. Все остальные находились возле нашего вагона. Люся из коллектива «Свет Шахтера» побежала в какой-то магазин. Скоро объявили посадку поезда, на котором мы приехали. Он ехал в противоположную сторону от Варны – вглубь Болгарии. Люся, добежав до нашего вагона, у всех на глазах прыгнула в последний вагон отправляющегося поезда. Поезд тронулся, мы стали ей кричать, чтобы она прыгала, но там был асфальт, она боялась сломать ноги. Было смешно и грустно. Но Люся всем доказала, что её не зря взяли. Она нашла начальника поезда и кое-как объяснила свою ситуацию. Высаживать на следующей станции её не было смысла, так как наш вагон должен был ехать в Варну. Хорошо, что это было советское время. Её бесплатно пересадили на какой-то станции в другой поезд и вечером мы её уже встречали на вокзале. Вот к чему привела Люсю алчность.
Варна встретила нас хорошо. На автобусе мы были доставлены в ресторан, где и поужинали. Хочу отметить, что для бедной студентки, всё это было как во сне. На ужин нам подали где-то три блюда каждому, ка-кое-то мясо дичь, салаты, десерт. Кормежка в этот период была такой усиленной и вкусной, что по приезде все поправились. Когда, наконец-то, Люся присоединилась к нам, нас повезли на побережье Черного моря. Это место называлось Солнечный берег. Там было куча гостиниц, в которых отдыхали европейские туристы – англичане, поляки, немцы и т.д. Наша гостиница называлась «Марица». У меня сохранилась даже фотография. В первый день нам выдали деньги и моя первая покупка - это купальник. В то время синтетика стоила дороже хлопка. Тогда все европейские туристки ходили в легких синтетических костюмах и платьях, а мы были в ситце и шелке, что выделяло нас из общей массы. Даже места на пляже были распределены. Нам досталось три грибка, рядом были англичане. Так как у меня очень чувствительная кожа, то я в первый же день обгорела, так как много плавала. Меня поселили в номере с девушкой из первого состава – Машей. Не знаю, с кем она там сговорилась, но когда она ушла, дверь оставила не закрытой, и через 10 минут ко мне явился один из самых симпатичных ребят первого состава – Ростислав. Я лежала на кровати без лифчика, в одних трусах, вся намазанная кремом от загара. Он с улыбкой начал кидаться на меня. После борьбы мне удалось выскользнуть из его рук, и подбежать к окну. Я ему сказала, что буду кричать, пусть все знают, что в этой гостинице кого-то насилуют. Видя мою решительность. Он покинул номер, и тогда я поняла, что это был сговор. Кроме денег на наше питание у руководителя группы на руках оказалась довольно крупная сумма, которую нужно было потратить. И вскоре мы после ужина пошли в ночной бар «У пиратов». Я была почти самая младшая из группы и нам разрешили пить легкое вино. Там впервые я попробовала оранжат, что-то натурального апельсинового сока с газировкой. Я вам уже рассказывала, что за нами негласно наблюдал наш старший по группе, парторг завода «ХЭМЗ», кстати, милейший человек. Нам сразу было трудно расслабиться, так как мы все-таки были продуктами социалистической эпохи, хотя вокруг люди веселились уже по-капиталистически. Ребята из группы только начали присматривать кого бы пригласить на танец, как ко мне подошел красивый мужчина, лет 33-35, и пригласил на танец. У этого парня-мужчины тоже была компания из трех человек и они, глядя на нас, злились и постоянно звали его к себе. Его звали Фред – это был выходец из Германии, красивый блондин с карими глазами. Он так и ел меня своим взглядом. Мне было хорошо с ним, несмотря на то, что с другой стороны вся наша группа наблюдала за нашими па. Мы даже о чем-то говорила, хотя не знали языка друг друга. Говорило другое – взгляд, прикосновения руки, улыбка. Впервые я себя почувствовала женщиной – очень красивой,  которой любуются. Завидуют и желают с двух сторон. Я на коже ощущала эти эмоции. Но вскоре все закончилось. После трех танцев меня позвали к старшему, а Фреду что-то выговаривали его друзья. Спасибо всем, иначе я не знаю, чем бы это закончилось. У нас в группе был один парень, Толик, которому я нравилась. Хотя он очень обиделся, все же продолжал ухаживать за мной. Мне было уже все равно и не интересно.
Потом я познакомилась с хоккеистом во время просмотра фильма. Он сразу загорелся и стал звать меня к себе в номер. Я отказалась, хотя возле нас уже крутился его тренер, который громко отдавал всем коман-ды. Наше пребывание на курорте Солнечный берег закончилось. В по-следний вечер после ужина нам было объявлено, что мы все останемся в номерах, боялись что кого-то «украдут» на последнем свидании.
Следующая неделя была экскурсионной. Нас возили по всей Болгарии – Габрово, Тырново, София и другим городам. Также мы посетили мемориал русским воинам, погибшим во время русско-турецкой войны.
Габрово – маленький городок с одной большой улицей вдоль всего поселения. Там у нас тоже случился конфуз. Я ходила с другой девушкой из группы по магазинам. Денег было мало, а соблазнов много. Мне тогда еле наскребли эти 110 + 20 рублей и поэтому, я боялась купить что-нибудь не то. Моя спутница задержалась в магазине, а я решила пройти дальше. Вдруг ко мне подходит высокий парень, болгарин, и начинает приставать. Я ему объясняю что туристка и т.д., а ему, что хреном по голове. Видя, как загорались его глаза, я даже испугалась. Хорошо, что впереди по улице шли наши ребята с группы, я к ним подбежала и они, взяв меня под руки, отбили от этого приставалы.
Во время путешествия за ужином на столе стояла бутылка легкого вина на четверых. Мы даже отдавали вино ребятам. И наша группа весе-лилась. Мы танцевали и их национальный танец, типа сыртаки, и свои украинские. Прямо мини концерты. Нас встречали на «ура». Один раз, не помню уже в каком городе, меня пригласил другой парень из нашей группы и мы с ним станцевали аргентинское танго. Это был экспромт, я умела танцевать только обычное. По дороге в Софию, мы также видели целые поля роз, которые уже цвели во всю и даже собирали лепестки на изготовление розового масла. Такое впечатление, что вся Болгария благоухает розами. Потом мы наконец-то добрались до Софии. Были на экскурсии в мавзолее, где в отличие от Москвы, их руководитель при дневном свете лежал в саркофаге без всяких подсветок. Так как там внутри поддержива-лась особая температура, у него на усах даже был иней.
Потом походы по магазинам, срочно дотратить деньги. Конечно, мне понравилась София  - очень своеобразный город двух культур, турецкой и болгарской. Не смотря на то, что нас прекрасно кормили, возили и развлекали, все уже грустили по дому. И когда поезд пересек границу СССР, мы кричали «ура».



Роковая девушка


Мне было 21. Я поступила на работу в проектный институт в качестве техника. Надо было набираться опыта и осваивать более интересную работу. Я ранее говорила, что денег особо на наряды у меня не было, поэтому я одевалась очень скромно - чёрная юбка, белая кофточка, а сверху вигоневая кофта, которая застёгивалась спереди на пуговички. Когда я только пришла в отдел, ко мне сразу подскочила Лида Горбатовская, и стала выпытывать у меня впечатления  обо всех работающих. Так как она явно проигрывала мне во внешности, она решилась на интригу. Я поделилась с нею о многих работающих, кроме Вовика Ружова, в которого были влюблены все девушки в отделе. Когда я поделилась с ней своими впечатлениями, на следующий день многие на меня стали смотреть косо, и я приобрела вместо друзей недоброжелателей. Мне стало обидно,  она меня подставила, но через время моё обаяние и чуткость стали притягивать ко мне людей и все недоразумения прошли. Вове Ружову я симпатизировала, но не показывала это на людях, а Лиде вообще. Через полгода моей работы в отделе вышел приказ о надбавках к зарплате. Кому добавили 5, кому - 10 или 15 рублей. Недолго посовещавшись, молодежь решила отметить это событие после работы в кафе «Ручеек», расположенному через несколько остановок по проспекту Ленина.
Когда все оказались в кафе, оказалось, что нас было где-то 5 девушек и 8 ребят. Пили какое-то недорогое, невкусное вино, которое всем ударило в голову. За питьём и разговорами разбили несколько стаканов, и поняв, что уже достаточно, решили проветриться на улице. Была зима, небольшой мороз. Когда вышли из кафе, оказалось, что все девушки живут на Павловом Поле. Только я одна жила в центре - во Дворце Труда. Девушки потянулись на троллейбусную остановку, а я, соответственно, в другую сторону. Но так получилось, что девчонок никто не пошел провожать, а все пошли за мною…
Мы шли от Дома Проектов к центру по проспекту Ленина, о чём-то беседовали, смеялись, пели и нам было весело до тех пор, пока в игру не вступил Вовик Ружев, который привык к девичьим преклонениям перед его красотой. На него никто не обращал внимание, и он решил обратить на себя все взгляды. Сначала начал пританцовывать возле меня, потом, когда мы решили немного пробежаться, он резко схватил меня на руки и начал объясняться мне в любви, на что я ему сказала, чтобы всё это он  повторил мне на следующий день на трезвую голову. Когда я вырвалась из его объятий, к нему подбежали ребята из отдела и начали с ним ругаться. Потом это плавно перешло в драку. На остановке улица Данилевского они все передрались, я перешла на другую сторону, села в троллейбус и  уехала домой. Моей вины  не было никакой. Я никому ничего не обещала, свидания ни с кем не назначала, и что им стукнуло, я не понимала, но осадок был неприятный.
На следующий день прихожу на работу - никто не здоровается со мной. Девушки - понятно, но ребята - не понимаю. И тогда только я допетрила, что была в тот вечер роковой девушкой и действовала на них, как бык на красное. Эта история имеет небольшое продолжение. Вовик сказал своей маме, которая работала в этом же институте бухгалтером, что собирается жениться на мне, а она подсуетилась и побежала в отдел кадров за информацией. Там она узнала, что я из неполной семьи - без отца, и не очень богата, стала отговаривать своё чадо от необдуманных поступков. Тогда я не знала, что на моём пути встретился инфантильный молодой человек - маменькин сынок. Так постепенно наши чувства угасли и мы разошлись. Через пару лет я ушла из этого института в другой - поближе к дому. Потом мне кто-то рассказал, что его мама женила его дочери второго секретаря обкома.
Как-то я шла с подругой по улице Сумской после приезда из Крыма, загоревшие, в светлом летнем платье, а на встречу мне идёт Вовик со своей второй половинкой. Когда он меня увидел, то резко остановился как вкопанный и смотрел на меня до тех пор, пока я не прошла мимо него…



Самолет (Полет из Москвы в Харьков)


Это было где-то в 75-76 году, я училась на вечернем отделении ХПИ, и мне дали отпуск весной, и я решила съездить в Москву - посетить театры музеи выставки. Туда и назад я купила билет на самолет - тогда по студенческому была скидка 50% -  почему бы не воспользоваться.
Из аэропорта я поехала на такси, так как не знала где мне остановиться. Пока ехали, разговорились, и таксист Сергей предложил отвезти меня в гостиницу «Мострансагенство» - у него там были знакомые администраторы. Все так и получилось. Устроилась я прекрасно и пошла покупать билеты в театр. В первый день приезда я купила билет в театр имени Ермоловой. Посмотрела спектакль с участием ныне покойного артиста Васильева. Мне очень понравился спектакль – я вообще люблю театральные действия. По дороге в гостиницу, у меня пересадка на станции улица Горького, в центре, и там ко мне подошел молодой человек и сразу сделал мне комплимент, что я похожа на мадонну. Это был художник. Когда мы познакомились поближе, оказалось что он делает какие-то халтуры, но никаких талантливых работ я не увидела.
Потом я была на спектакле в Большом, далее в театре на Таганке. Побывала в Третяковской галерее. Как-то иду со спектакля, ко мне подъехал таксист Сергей и предложил покататься по Москве. В те годы верх-няя Москва была очень красива, не так сейчас любой поселок в неоновых вывесках. Катались, выпили бутылку шампанского и Сергей начал ко мне приставать. Было не очень приятно. Но если я  этого не хочу, то ничего не произойдет. Он отвез меня в гостиницу, и на следующий день где-то в 15-00 я должна была лететь в Харьков. Когда я зашла в самолет АН-10, то оказалось что пассажиров было мало, где-то 15-20 человек. Лететь до Харькова полтора часа. В полете, ничего не подозревая, я с соседями отгадывала кроссворды и мило беседовала. На подходе к Харькову нам сказали пристегнуться и сесть всем в центре. Так как было много пустых мест. Мы уже по времени должны были сесть, но почему-то всё летели над городом. Нам ничего не сказали, но я все-таки заметила, что стюардесса нервничала и полет длится долго.
В общем через час дополнительного полета, мы все же сели. И только потом нам сказали, что заклинило шасси, делалось много попыток и даже вызывали бригаду, которая должна была садить самолет на брюхо, но к счастью в последний момент шасси вышло и все обошлось. Я даже не успела испугаться, но после этого случая как-то не хотелось летать. Хотя спустя 10 лет мне пришлось лететь в командировку на самолете, еще с пересадкой, так как не было прямого рейса. А из Саранска лететь на «кукурузнике» до Йошкар-Олы. В кукурузнике я летела одна, меня так качало - я думала, что вылечу из него. Где-то около часа летели над тайгой. В самолете было холодно. Кукурузник садился не на колеса, а на лыжи, так как там был снег и лед. В общем, было весело. Сейчас я стараюсь не летать. Не хочется испытывать судьбу.    



Одесские мотивы


Я училась на вечернем отделении в харьковском политехническом институте (ХПИ) и в летнюю сессию у меня оставались дни. Я брала отгулы, плюс выходные и остаток дней из сессии, и у меня получалось где-то дней десять отпуска. Так как у меня тогда в Одессе не было знакомых, то приехав в город, меня на вокзале уговорила какая-то бабка остановиться у неё, сказав, что условия прекрасные для проживания.
Когда мы подошли к её дому и зашли в подъезд, мне сразу ударил в нос запах кошачьей мочи и лужи по углам. Когда я вошла в квартиру это оказалась одна комната, отгороженная фанерной перегородкой на две части - вонючий коридор и кухню.
Все было старым и затхлым. Так как я не успела оставить вещи на вокзале и уже было поздно, мне пришлось остаться ночевать у этой бабки. Сама она пошла спать за душную перегородку без окна, а меня положила на старый диван весь в ямах. Все бы ничего, если кроме меня в комнате не было еще троих девушек-заочниц, которые готовились к экзамену. Они что-то бубнили и свет горел очень ярко. Извините, я, конечно, не принцесса на горошине, но спать при свете и шуме я не смогла. Часа в три ночи они легли спать на кровать втроем. Свет погас, я уже предвкушала долгожданный сон, но не тут то было. Я вдруг почувствовала как меня начало что-то кусать, причем больно и в разных местах. Я включила свет и увидела клопов. Оказывается у этой бабки её старинный диван был набит клопами, как табак в табакерке и они набросились на нового человека – жильца.
Вся ночь прошла в борьбе с клопами. Спать они мне не дали, и как только проснулась хозяйка, я ей высказала все, заплатила 3 рубля, вместо 1,5, забрав вещи и выскочив из этого клоповника.
На вокзале я сдала вещи в камеру хранения и пошла спокойно искать комнату-квартиру. Случайно мне встретилась молодая женщина, которая сдавала комнату в коммуналке. Я и еще одна женщина поехали с ней смотреть апартаменты. Это было небо и земля по сравнению с бабкиным клоповником. Две комнаты с балконом, телевизор, книги, кухня, душ все было прекрасно. И оставшиеся 9 дней я отдыхала на полную катушку. Но клопов и бабку с её квартирой я еще долго вспоминаю…



Колхоз, 1974 год


В 1974 году я перешла работать с института «Тяжпромавтоматика» в проектный институт «Гипрозаводтранс». Немного поработав, мне предложили поехать в колхоз. Было лето, я как раз закончила второй курс вечернего отделения ХПИ. В колхозе, как правило, люди знакомятся быстрее. Нас послали на уборку картошки в поселок. Белый колодец это где-то час езды от Харькова. От станции еще надо было ехать около получаса -  в общем, глушь и мрак. Нам сразу объявили, что домой мы сможем попасть только в субботу, а в понедельник опять все сначала. Старшим у нас был Илюша, работник технологического отдела. Я никого не знала, люди были из разных отделов, кроме этого в помещении, которое нам выделили под общежитие, были представители других предприятий города Харькова. Мне выделили угловую комнату, в которой стояло две кровати вдоль стенок, два стула и окно. Сначала я жила в комнате одна, а через несколько дней ко мне подселили одну девчонку по имени Люда.
Сбор картошки происходил в дальнем поле, куда нас возили от общежития. Стояла дикая жара и нас всех спасала небольшая речка в конце поля. На другом конце речки была криница, с которой мы пили воду - и опять на поле.
В конце первой недели ко мне подошла девушка из нашего института и предложила мне помочь ей переплыть на другой берег -10-15- метров всего. Я согласилась, а зря, так как не знала, что за этим может последовать. Девушка была светловолосой и в очках, но мне показалось, что она не очень уверенна в себе и закомплексована. Она сняла очки, и мы поплыли с улыбками на лицах. Метров через 5-6 на середине реки она вдруг ничего не сказав, замкнула намертво руки на моей шее, и мы быстро пошли на дно. Я даже не успела набрать воздуха. Но у пловцов, как вы знаете, хорошее дыхание и если бы не шок от внезапности, может быть, все было бы не так страшно. Пока мы погружались на дно, в моей голове промелькнула мысль, что это не конец и надо бороться. Я оттолкнулась от дна и вместе с ней начала подниматься на поверхность речки. Как только наши головы появились на поверхности, я набрала полную грудь воздуха и закричала во все горло: - Спасите! Был небольшой перерыв в работе и все сидели на берегу реки. К нам сразу подплыли ребята и стали отрывать меня от неё. После того как мы уже были на берегу я обнаружила на шее следы ее пальцев. Вот так даже умея прекрасно плавать, человек может утонуть, если ему помогут такие девочки как эта. После этого инцидента я обходила её дальней дорогой, но на этом мои приключения не закончились в этом колхозе…
Потом отмечали мой день рождения - 6 августа, это был понедель-ник. Мы хорошо подготовились: ребята купили две бутылки биомицына, в народе называемых огнетушителями, были еще кое-какие запасы из дома и после ужина понеслась. Нас было человек 5 или 6, было все выпито и съедено в столовой, потом начали рассказывать анекдоты, и вскоре мы все оказались на полу, так как скамейка не выдержала наших колебаний! Мы так ржали, что это приключение еще долго вспоминали все те, которые приехали.
Потом к нам прислали парня, уже не помню как его звали, но он прекрасно играл на гитаре, пел песни альпинистов, туристов и пр. Вы все знаете как девушки любят всех тех, кто хоть как-то бренчит на любом инструменте и еще поет! Так мы развлекались долго перед корпусом. Мне даже дали гитару и я что-то пыталась аккомпанимировать на ней другим. В общем было весело.
За всем этим весельем наблюдали и другие представители, т.е. все мужики из наших и не наших организаций. Пока пели, я ловила взгляды нашего старшего Илюши. Он был очень симпатичный молодой человек, хотя уже имеющий жену и ребенка. Но свежий воздух, жара, симпатичная девушка с красивой белозубой улыбкой свела с ума.
Как-то вечером шел дождь, и мы все собрались в нашей трехкомнатной квартире, которую нам выделили для жилья. Мы рассказывали анекдоты, смеялись до слез, не помню во что уже играли, но Илюша сделал так, что мы очутились у меня в комнате и нам выключили свет. Вскоре мы начали целоваться – это было так сладко, но дальше дело не пошло, так как я и он не хотели показать всем, как нам хорошо и вообще…
Вскоре Люда уехала, и на её место поселили Оксану. Она была веселой девушкой. Как-то в обед мы отдыхали в своей комнате. Я лежала в одних трусиках укрытая простыней. Вдруг в комнату вбегают ребята и начинают срывать с нас простыни. Опять смех до слез, но без пошлости, хотя я думаю что ребята хотели большего. Что и подтвердилось вечером…
Мы долго не могли уснуть, на двери замка не было -  она подпиралась стулом. А перед этим Илюша опять лез целоваться, а потом запер дверь и хотел овладеть мной. Сначала он спросил были ли у меня другие мужчины, я скромно промолчала. Я была в трусиках и мини-юбке. И, слава богу, он её никак не мог с меня снять. И вообще, я не люблю когда кто-то решает за меня, когда мне это делать. Так не солоно нахлебавшись, Илюша ушел к себе в комнату, а через полчаса к нам в комнату ввалились двое ребят. Один из них, Виталик, наш сотрудник - хороший семьянин, отец двух детей, а второй – самый красивый парень с другой организации. Они были пьяны и не контролировали себя. Виталик прыгнул на кровать к Ок-сане, а этот Дон Жуан прыгнул в мою, и начал лезть ко мне. Я думала что все, но на мое счастье он был пьян. Я его аккуратно уложила в кровать, убаюкала, встала и пошла искать место для сна в другой комнате. Так он проснулся в моей кровати, а я на другой. Оксана после колхоза вышла замуж и через 9 месяцев родила девочку, а я с улыбкой вспоминала день, где мной дважды пытались овладеть.
После окончания работы в колхозе нам дали отгулы и после зарплаты мы решили отметить наш колхоз в ресторане. Была небольшая и дружная компания, но Илюша не пришел и мне было жаль, так как я чуть-чуть влюбилась в него. Наверно супружеский долг был для него выше. Но когда мы встречались с ним в институте, он отводил глаза. Думаю, ему было тяжело принять такое решение.


Евпатория


В 1983 году в апреле месяце, я лежала с дочкой Катей в железнодорожной детской больнице. У нее было осложнение после гриппа - высокая температура и т.д. После двадцати дней нас выписали с условием, что мы поедем на море, хотя ей был только год и восемь месяцев. Я вышла на работу, получила деньги за больничный, заняла и поехала с Катей в Евпаторию. На вокзале нас взяла женщина. Двор был коллективный, а нас с ребенком поселили в комнате-веранде. Не обошлось без приключений. Вечером хозяйка ушла и оставила нас со своим мужем. Он оказался душевно больным - травма после работы в море. Он всю ночь ходил по до-му, а я не могла заснуть, так как дверь не запиралась изнутри. Кое-как переколотившись ночь, я спросила у соседки где мне найти хозяйку, так как я отдала ей все деньги за проживание за месяц. Позвонив ей, я сказала что съезжаю, так как не можем жить с сумасшедшим в одном доме. Мы договорились с ней что в каком-то часу она вернет мне деньги, и пошли искать себе другое жилье. Идем мы вдоль улицы, спрашиваем – никто не хочет брать с маленьким ребенком. Так прошли наверно около километра. Вышли на улицу Металлистов. Возле калитки стоит пожилая женщина. Я спросила её: - Кто в этом доме сдает жилье?
На что она ответила: - Идите в первую квартиру к Тасе.
Мы спросили у Таси, сдаст ли она нам комнату -  ответ был положительный. Мы были у нее первыми жильцами. Еще даже не было туалета и душ, все удобства были во дворе. Но с нашей легкой руки все удобства были подключены, и мы стали приезжать к ней каждый год. Она разрешила готовить, даже пользоваться духовкой и посудой. Я пошла на базар и купила куриные потроха с печенкой, молодой картошки, овощей и зеленый горошек для супа. Когда я подавала Кате завтрак и обед, на окошке кухни уже сидели и наблюдали за этим действом дети со двора, так как они не привыкли чтобы с ними так нянчились. Соседка Таси, Гавриловна, которая сосватала нам жилье, знала много историй, так как тоже сдавала, но только своим особым, которым и готовила. У неё в квартире было две комнаты, коридор и кухня, в общем, жилкоп. Как-то к ней приехали гости, но настоятельно дали денег на продукты. Гавриловна расстаралась, наготовила полный стол и сама угостилась. Потом гости сели играть в карты. Её комната была в углу, и чтобы ей выйти нужно было пройти через комнату гостей. Вдруг ей скрутило живот, и она хотела пойти в туалет во дворе. Но боль была такая сильная, что она не смогла добежать даже до порога своей квартиры. Тогда она расстелила газеты села и сделала это. Потом уже со смехом и со слезами выносила этот пакет из газет из дома. В общем, это был местный анекдот, который и мне рассказали. Далее сосед напротив пытался в пьяном виде ударил свою жену ножом. Его забрала милиция. Еще один сосед со двора, имея жену, пытался бросаться на меня
Играли перед самым отъездом в лото во дворе. Я тоже села и в конце забрала весь куш. Все были недовольны. Вот так весело отдохнули с дочкой в Евпатории.





Первая командировка


До рождения дочери Кати я работала в проектном институте «Гипрозаводтранс». Мы практиковали заводы по изготовлению шпал и других нужных атрибутов для железной дороги. В командировки у нас ездил только один отдел, технологический, иногда и другие, поэтому я работала стационарно в институте. У нас по институту даже ходил анекдот из местного фольклора: Приезжает как-то на глухую станцию наши специалисты поздно ночью. На этой станции была пересадка на Панютино. Вот они стоят человек эдак 4-5 и ждут. К ним подходит работник железной дороги и спрашивает у оного из них:
- Вы кто?
Он отвечает:
- Я Барон из Гипрозаводтранса.
Такая была фамилия у главного специалиста технологического от-дела. Все легли от смеха. И потом в колхозе и в других местах вспоминали как живой анекдот.
Когда я вышла из декрета, тогда это было год назад, ребенок постоянно болел, начальник был недоволен, и мне пришлось уйти из института и перейти работать на завод «Торгмеш». Я очень потеряла в деньгах, так как в институте я работала сдельно, а на завод меня взяли инженером второй категории с окладом 135 рублей. Было очень тяжело, денег не хватало. Но природная смекалка не дала мне погибнуть. Я присматривалась к новой работе, отвечала за оснастку и курировала инструментальный цех. Заказов на продукцию лишь общественного питания у нас было много, а оснастки не хватало. У нас в отделе работали женщины, которые проектировали оснастку и еще одна жена военного Валя, которая была блатная и делала вид, что работает. У нее поменялось начальство, им стала Вера - новый начальник отдела. В разговоре с ней я высказала несколько ценных идей, которые она озвучила перед директором как свои.
Нужно было срочно разместить заказ на изготовление оснастки на Ивантеевском заводе спец. оснастки под Москвой. До этого туда посыла-лись наши специалисты отдела – Людмила Захаровна и Валя, которые приезжали в Москву, оставляли в камере хранения чертежи, отмечали командировку и гуляли по Москве. Руководство отдела не знало об этом, и решило, как пробный шар, послать меня с чертежами туда. Мне не очень повезло, так как они ездили летом, а меня послали зимой в 30-ти градусный мороз. Приехав в Москву, я нашла вокзал и электрички и поехала в Ивантеевку(1 час от Москвы). Приехав туда, не зная местности, я нашла завод и доставила нужные документы. Меня отогрели, напоили чаем, все вопросы были легко решены, и я уехала в Москву. Там в министерстве случайно в гардеробе мне дали адрес, где можно было переночевать несколько дней. Так, возвращаясь из командировки, я решила для отдела две задачи – разместила заказ на изготовление оснастки и вопрос временного проживания в Москве. Начальство было очень довольно, а Людмила Захаровна с Валей чуть не задушили меня от злости, так как они только делали вид, что хотят помочь производству, а жизнь показала другой результат. И с  того времени меня посылали везде. Из Москвы, Ленинграда, Йошкар-Олы я не вылазила. В этом был свой резон – было время перестройки и дефицита.


Сны


Я очень болела в 1999 году - думала не доживу до 2000. Обострились старые болячки во время климакса. Я даже попала в больницу с высокой температурой и осложнением по гинекологии. Нужна была мини-операция под наркозом. До этого я не боялась наркоза, так как все - аппендицит и другие вмешательства – делалось только под местной анестезией. Такие небольшие операции делают в перевязочной, где потом дела-ют всем перевязки, наблюдают. Я даже помню анестезиолога – невысокого, рыжеволосого, плотного мужчину. Мне сделали укол в вену и началось. Я была отключена, но при этом видела цветной сон. Сначала мне снилось, что я сижу одна в центре комнаты, а вокруг моей шеи такое син-тетическое полотно, которое начало быстро надуваться. Оно надулось так сильно, что я начала задыхаться и тогда я подумала, что это всё. Вдруг в ушах раздался хлопок, и я полетела в космос. Потом я спрашивала других больных, что они видели под наркозом и их ощущения, но такого как у меня не было. И так я полетела в космос, но не я, а частица моей души с глазами. Облетев вокруг Земли, я увидела руку, которая была выставлена ко мне.  Я поняла, что на тот свет меня пока не берут. Далее я очутилась в какой-то орбитальной станции, но не «Мире». Там я увидела медсестру, которая говорила на иностранном языке. Вокруг было большое табло, на котором мигали лампочки. Даже не зная языка, я поняла назначение этого прибора. Если на Земле кому-то нужна очень экстренная помощь, загоралась красная лампа. То есть медсестра управляла процессом жизни и смерти. Когда она нажала какую-то кнопку, я оказалась уже над Англией, потом Америкой. Во сне я даже общалась на английском. Потом меня опять стали душить и тошнить, и я увидела себя на конце капельки шприца. При этом я слышала какую-то молитву. При слове «алис» я вдруг попала как бы в капсулу и с большой скоростью понеслась в темный туннель на свет. После скоростного спуска я оказалась внизу. По времени я уже должна была открыть глаза. Со стороны врачей все было уже сделано, но наркоз не отпускал. Не помню как, меня погрузили на носилки, а вот как сгружали - помню. Я за этим наблюдала как бы со стороны. Подвезли к кровати и говорят, сначала ножки, потом ручки. Мне казалось, что это не я, и у меня руки и ноги, как спички, которыми я не могла управлять. В палате стоял телефон - звонила дочь и спрашивала, как я себя чувствую. Ей не могли ответить, так как еще около часа я не могла прийти в себя. Когда я закрывала глаза, меня несли на санях куда-то. При открытых – темная сетка.
Потом на следующий день мне сказали, что у меня такая реакция на наркоз – я чуть не умерла за эти десять минут. Мне пришлось еще дважды лежать в этой больнице, но уже без наркоза  и мне предложили сделать операцию. Я боялась не самой операции, а наркоза. И все же взвесив с дочерью все за и против, я решилась на этот шаг. Так как дочь проходила последипломную практику в больнице №11, то врачи пошли мне навстречу и не требовали с меня чего-то невозможного. Я легла в больницу 31 мая 2000 года. Уже купили все медикаменты, а никто не хотел браться за операцию. И только после осмотра главврача Виктора Ивановича был назначен день и хирурги. Операцию мне делал Андрей Юрьевич и сын заведующей отделением. Эта операция была не сильно сложной, но редкой. В операционную я пришла на своих двоих, переодевшись в рубашку и легла на стол. Шла подготовка к операции. Мне измеряли давление. Привязали руки и поставили капельницу. Потом анестезиолог сказал, чтобы я считала до 10, и сделал в капельницу укол. Я лежала, широко раскрыв глаза, и считала, где-то на 7-8 все померкло, и я уже сидела на облаке. Облака были цветные салатный, розовый, желтый с полуоттенками. Было так хорошо как в раю. Ничего не душило и не тошнило. Потом я вдруг оказалась на каком-то помосте, воздух вокруг был прозрачен и никаких облаков. Хотелось дышать и дышать, но с этим было не все так просто. Сделав первый вздох, я почувствовала, что воздух не идет. И еще три попытки. На четвертый, поняв, что умираю от недостатка кислорода, я начала шевелить пальцами рук, будучи под наркозом, чтобы привлечь внимание врачей. Видно мне надели кислородную маску, и спуск в капсуле произошел гладко.
Оказывается, после наркоза человек сначала слышит, а потом уже видит и шевелится. Лежа с закрытыми глазами, я слышала, как анестезиолог разговаривал по телефону с моей дочерью, он сказал, что операция прошла хорошо. Через какое-то время мне сказали, что сейчас будут убирать кислородную трубку, которая поцарапала мне все горло. Потом я открыла глаза. Так они наблюдали за мной. Уже через 40 минут я была перевезена в свою палату. Со мной находилась нянечка. Меня тошнило, была слабость, но ничего не болело. Через день я узнала, что во время операции я перестала дышать, а врачи этого не знали. Все-таки инстинкт самосохранения очень помогает нам выжить в критическую минуту. И это я увидела в своих снах. Прошло уже около 12 лет, а эти сны я помню очень ярко.   


Участие в съемках фильма «Матч смерти»


Наш город Харьков не очень часто снимают в кино, не считая местных программ. И вдруг, в начале июля мне позвонила знакомая из одного культурного центра и спросила, смогу ли я прийти на съемки в качестве массовки. Я с радости ухватилась за это предложение. Позвонила подругам, но дозвонилась только Лере. Мы договорились встретиться там на месте. Когда мы пришли к восьми часам, там стояла большая очередь, у многих были уже отобраны костюмы 1940-1941 годов. Где-то через час очередь дошла и до нас. Это действие происходило в помещении бывшего кинотеатра «Юность», которое было сдано в аренду для съемок. Обувью, одеждой и другим занимались представители Московского кинематографа. В этом фильме даже снимались Лиза Боярская и Сергей Безруков. Когда мы вошли в зал, то увидели на вешалках море одежды, внизу обуви, шляпок, чулков, носков и т.д. они были хорошо подготовлены. В первый день снималась массовка в трех местах в количестве 300 человек. Моей подруге в 32-х градусную жару надели легкое пальто и шляпу, и какую-то сумку. Меня одели в байковое длинное платье, с теплой кофтой (шерстяной), на голове была довоенная шляпка, которая преобразила весь мой облик, на ногах чулки и тапочки.
Когда нас одели, зарегистрировали – вложили в паспорт список с одеждой, мы так ржали, что не могли успокоиться. Нас повели к станции метро «Исторический музей», где сказали ждать команды на перемещение к месту съемки. Надо отдать должное москвичам, они подошли к съемкам с размахом. На выходе из метро поставили биотуалеты, а так же буфет, где девочки раздавали массовке чай, кофе и печенье до отвала. Народ у нас ушлый и голодный, некоторые пили кофе по 10 стаканов в 32-х градусную жару, будучи не очень молодыми. Кто не растерялся и из простого народа, тоже подходил к туалетам и буфету – на здоровье, все включено.
Потом забрали мою подругу Леру, и поставили на крыльцо института искусств имени Котляревского. Первая съемочная площадка была на Бурсацком спуске - идеальное место для съемки, угол наклона мостовой, свет и т.д. Снимали картину, где люди покидали свои дома, на подводе, кто, с чем бежали от немцев. Дублей было много, жара, люди быстро устали, но было интересно наблюдать за процессом съемок.
Вскоре позвали и нас, дали нам в руки чемоданы, и сказали идти по улице Рымарской к театру украинской драмы имени Шевченко. Когда мы шли к месту съемок на нас смотрели как на сумасшедших. Но мы были в образе и гордились этим. Потом нас посадили на чемоданы и сказали ждать. Пошли разговоры, знакомства. Анекдоты. Было очень весело, хотя в этот день на этой площадке снимали уже не молодых людей. Потом вдруг закапал дождь. Возле меня сидел пожилой высокий мужчина – Давид. Он все время ходил пить чай, кофе, минералку нам подносили все время. Чтобы не было обмороков. У Давида в чемодане была его сумка с документами. Когда пошел дождь. Мы все плавно пошли в подворотню, переулки, возле театра имени Шевченко. Когда мы ушли, а он еще не пришел, оказалось, что он потерял свой реквизитный чемодан. Найдя меня в толпе. Он начал громко кричать, почему я оставила его чемодан. Мне было смешно и неловко. К счастью, оказалось, что один  из ребят прихватил его чемодан и отдал ему в руки. Слава богу, Додик успокоился. На съемках нас поставили тоже рядом, как супружескую чету. Мне хотелось смеяться, но по фильму мы должны быть очень серьезными, даже хмурые. И еще во время съемки сцены вызывал улыбку мужичек, лет 45-50, одетый в зимнее пальто с каракулевым воротником, и таким же пирожком на голове. Жаль, что я это не сфотографировала. Около трех часов съемка на улице Рыцарской закончилась и нам разрешили идти на базу, чтобы мы могли сдать костюмы. Когда мы шли по улице Рымарской и улице Университетской на нас, конечно, обращали внимание, так как мы были одеты очень своеобразно. Были сданы костюмы, получены паспорта, а денег еще не подвезли, и я поехала домой. За деньгами решила приехать часам к пяти вечера, уже никого не было в зале. Выдавая мне мои заработанные 100 гривен, их представитель предложил мне прийти на съемку завтра, сниматься в эпизоде на стадионе «Локомотив». Я с грустью отказалась, так как дочь уезжала во вторник и могла обидеться на меня. Этот первый день съемок вызвал во мне столько эмоций, что я даже сразу заснуть не смогла, хотя и очень устала.
Второй день съемок был для меня среда. Снимали на улице Университетской – встречу немцев в Киеве. Вместо Киева снимали в Харькове, так как это было и дешевле перекрыть Бурсацкий спуск и участок улицы Университетской и проще.  Улицу преобразили, натянули на фасад здания кинотеатра полотно со свастикой, повесили большой портрет Гитлера и другие атрибуты. С Лерой нас опять разлучили. Она снималась с одной стороны улицы, я с другой. В массовке участвовало 600 человек. Было очень интересно наблюдать за самим процессом съемки. Вначале подъезжали на мотоциклах и в полной амуниции гитлеровца, которых играли ребята с Запорожья. Все было по-настоящему и автоматы, наверное, без патронов и т.д., и с верховным представителем гестапо. Мы кричали и бросали цветы под машину, а перед входом в здание их ждали местные представители интеллигенции. Самое интересное что режиссер снимал 15 дублей только из-за того что каравай не ломался. Меняли и каравай, оказывается, нужно было аккуратно пропилить кусок каравая со стороны актера Севы. Мы страшно устали в этот день, а режиссер еще снимал сцены с Лизой Боярской. Я тоже наблюдала съемку, хотя там стоял плотный круг. После съемок, Лиза легкой походкой пошла к трейлеру переодеваться.
Третий день начался с того, что мою подругу не взяли в массовку, количество людей было ограничено. Так как было жарко в этот день, я одела мамино крепдешиновое платье в черный горошек, туфли с носками и соломенную шляпку. Для съемок эпизода мне выдали легкий лапсердак из плюша, чулки платок. У меня дома было три воротничка различных цветов связанных мною очень давно. Я их погладила, сложила в пакет и подарила работникам, отвечающим за костюмы на съемках.  Нас погрузили в автобусы и повезли на съемки. Старые одно- и двухэтажные дома деревянные. Нас выгрузили возле академии городского хозяйства. Мы сидели на траве. Мне так туго повязали платок, что я лишний раз не могла мотнуть головой. Пили чай, кофе, минералку разбили по группам из рас-чета, что идет семья. Отец, мать и дети. Нас поставили где-то в конце улицы, было много дублей, но до нас камера так и не достала. Между дублями я снимала лансердек, садилась на чемодан и мы травили байки из жизни и анекдоты. Минералка лилась рекой. В общем, съемки не были легкими, а другие внизу пыхтели много раз. Так смеючись, закончился для меня третий день съемок. Нас привезли к кинотеатру «Юность», мы переоделись, сдали ту одежду, которую нам выдали, заплатили каждому по 100 гривен. Когда я собралась домой, то не обнаружила в сумке соломенную шляпку, которая стоит как минимум 300 гривен. Где я ее посеяла или забыла я до сих пор не знаю. По средствам массовой информации съемки шли даже в субботу. Так что Харьков гудел целую неделю. Даже взрыв на стадионе «Локомотив» во время съемок только добавил рейтинга этому мероприятию.


Из серии обман людей


Как-то несколько тому назад, моя дочь Катя подписалась на работе на газету «Долгожитель» для меня. Сначала я её читала с интересом, и даже продлевала подписку в течении несколько лет, но потом охладела к этому изданию, так как там рекламировались всевозможные БАДы и кустарная медаппаратура. Не буду писать о БАДах, я никогда их не покупала, так как не верила в их целебные свойства. Но сколько людей пострадало от них и сколько из них выкачали денег. Вот о таких обманах я и хочу написать, чтобы предупредить людей об этих аферах.
Как только я перестала выписывать эту газету, мне вскоре начали приходить письма от неизвестных адресатов: «Книга почтою», «На дом», «Семь бриллиантов» и т.д. Эти адресаты сначала предлагали купить какие-нибудь книги. Одну я даже купила. Но оказалось что её стоимость в 2 – 2,5 выше рыночной. Потом, когда я перестала им отвечать, посыпались предложения сразу от нескольких фирм. В предложение входил приз на сумму от 200 до 80 тысяч гривен. Взамен я должна была почти раз в 2 недели высылать им подтверждающие бумаги и обязательно что-нибудь заказывать по каталогу на любую сумму. Почти все товары были мне не нужны или очень дорогие. Особенно прессинговали меня в декабре, якобы когда разыгрывался приз. Но они плохо знали меня. Меня не прельщает такое быстрое обогащение без моего вклада: рук, мыслей и других действий. Это попахивало дьявольщиной. Хотя я думаю, чтобы выдурить деньги у других, были наняты хорошие психологи, и все эти акции были рассчитаны на людей недалеких. Жадных и алчных. В общем, весь 2001 год проходил под таким прессингом. Я собрала почти трех килограммовую сумку с письмами и выкинула в мусорник.
Как-то я купила журнал «Телескоп» отгадала какой-то трудный кроссворд и выслала в редакцию. Через дней десять получила тяжелый пакет от Марии Дюваль. В этом письме так называемая Мария говорила, что она погадала на меня и вскоре я выиграю крупную сумму денег. Для того чтобы завершить ее «гадание» и получить от нее указания, я должна выслать ей вложенный, оплаченный расчетный чек на сумму 216 гривен. В письме так же говорилось о моем возрасте и как мне тяжело живется, и как она словно фея за 216 гривен, поможет мне и наверно другим… Как ранее я писала, что не покупаюсь на эти уловки, так как не страдаю патологической жадностью и дуростью, я ей не ответила, хотя руки чесались написать ей «хорошее» письмо. Через неделю приходит СМС от Марии Дюваль, где было написано, что она ждет перевод и у нее все готово. Я, конечно, поняла, что эти фирмы и Мария Дюваль - звенья одной цепи. Очень «трудные» клиенты, которые не клюют, отправлялись по электронке к ней. Схема стара как мир – лапша никогда не заканчивается... Такая же схема действует и в секте. Одиноких, старых, больных, разведенных и депрессивных людей, выискивают их агенты. У нас в районе выкупили целое здание, отстроили и улучшили – секта «Свидетелей Иеговы».
В Москве её уже запретили, а у нас на Украине (в Харькове) она цветет пышным цветом и теперь называется организация. Каждый день, в любую погоду, агенты рыскают по району, предлагая литературу "интересную", обработанную специальными психологическими методами. Очень жаль, что люди, как бы им не тяжело и скучно не было, вместо улыбчатых сектантов не находили себе какое-нибудь занятие: чтение, телевизор, рукоделие. Вместо этого, они идут туда как овцы на заклание, где им с улыбкою и веселительным газом, а может быть легкими наркотиками, промывают мозг, постепенно отсекая от них друзей и знакомых, чтобы в результате эти люди или отписали им квартиры, или взяли кредит, который они никогда не смогут отдать, взамен вечной жизни.
Я пишу это для того, чтобы предупредить людей о том, что было выше указано - правда, и доверчивые люди становятся легкой жертвой обмана, так как это одна из сфер бизнеса. 


Больница


Как сейчас помню, 27 июля я встала как всегда, позавтракала с дочерью и пошла в магазин и на базар. На базаре я прикупила ведро помидоров для томата, но решила вернуться за ним позже. Возле подъезда я встретила свою соседку с нашего этажа, Катю, которая сделала мне комплимент как быстро я бегаю. Потом я пошла за ведром с помидорами. Дома все было хорошо, ничего не предвещало беды и, вдруг в кухне у меня закружилась голова, и поплыло перед глазами. Я уже знала эти симптомы – в 2005 году у меня был гипертонический кризис, и было все тоже: головокружение, тошнота, шум в ушах. Зная это все, я по стенке доползла до входной двери, открыла её, потом по стенке до городского телефона и вызвала себе скорую, так как дочка уехала на вылазку с друзьями. Потом я доползла до мобильного и стала вызывать дочь. Как назло связи не было, она была за городом и я не могла до нее дозвониться около часа. Мне становилось все хуже, перед глазами крутилась вся комната, меня рвало и я задыхалась.
Потом приехала скорая – врач и фельдшер. Оба мужчины. Врач сразу дал команду сделать мне магнезию и другие уколы. Парень так волновался, глядя на мои страдания, что не мог попасть мне в вену. Врач взял шприц и сам сделал мне укол в вену в другую руку. Укол был такой сильный, что мне показалось, что у меня из ушей и из носа идет пар и по мне пульсирует кровь где-то за 42 градуса.
Потом стало немного легче и мне была предложена госпитализация. Я отказалась, так как я не могла встать и ждала дочь, чтобы она собрала меня в больницу. Скорая уехала, ко мне зашла соседка Свет, видя, что я в таком состоянии, предложила мне свою помощь. Уложила меня на диван, принесла холодное питье с лимоном, положила мне на лоб холодный компресс, убрала всю рвоту на полу, хотя это могла сделать моя дочь по приезде. Она оставила мне свой мобильный номер, с условием, если мне что-то понадобится, сразу набрать её, и она придет. Через час приехала дочь Катя, она очень расстроилась и стала собирать меня в больницу – миску, ложку, чашку, постель. Я натянула на себя трикотажный сарафан, приехала уже другая скорая и мы поехали. В июле и в августе все больницы нашего района были на ремонте и меня повезли в 28 больницу на другом конце города.
Пока привезли, пока приняли – была пересменка, и пока дочка сходила за лекарствами для инъекции, стало темно. Была среда. Людей свозили со всего города, поэтому мест в палате не было, остались только в коридоре. Потом мне еще делали внутривенные уколы и заведующая, которая дежурила в этот день. Заполняла больничную карту. В общем, часам где-то к 10,я наконец-то добрела до своего топчана. Это была не кровать, а деревянный топчан. Было очень твердо лежать и неудобно, и еще надо мной горела лампа дневного света. Где-то до двух часов ночи медсестра с нянечкой какие-то журналы и полочки в столе все время были в движении. Я уже закрыла глаза полотенцем, но твердость топчана, свет и шум не давали мне заснуть. Около трех сестры потушили свет и тоже пошли отдыхать. Я еле дождалась утра, ворочаясь с боку на бок. Впервые в жизни я почувствовала себя «принцессой на горошине».
Утром все кто шел по коридору. Заглядывали на мой топчан – видно здесь часто менялись больные. Утром я подошла к заведующей и со слезами попросила перевести меня в любую палату. Где-то к часам трем я уже была в палате №15. Там  лежало четыре человека, и одна койка стояла поперек. Я застелила постель, но сетка провалилась до пола. Все равно это была кровать, а не топчан. Вторую ночь я тоже плохо спала – не могла найти точку, где мне было бы удобно. На следующий день выписали еще одну бабушку, и у меня появилось настоящее больничное место, второе от окна. Стали знакомиться. У окна лежала Валя, которая приходила делать уколы – дневной стационар. У противоположной стенки лежала женщина после инсульта. С ней находилась дочь Наташа, которая почти целый день ухаживала за матерью – ворчливой старухой. Палата были маленькая, вскоре выписали и другую соседку возле меня. На её место положили бабку, 93 года, которую привезли с первой городской больницы, которая тоже закрылась на ремонт. Бабка была глухая и с приветом, у нее был прекрасный аппетит и иногда она нервно покашливала. Нам она рассказала, что её оформляют в дом престарелых, и она ждет путевку в какой-то, только не общий. Она была ветеран, но все время говорила нам, что когда-то её подожгли, обокрали – у неё даже не было халата или ситцевого платья. Ночью было жарко, и я никак не могла найти место на кровати, где мне было бы удобно. Я легла головой от стены и лицом к другой кровати, где спала эта сумасшедшая бабка. Ночью я проснулась от того, что на меня кашляла эта бабка и её мокрота летела мне прямо в лицо. Я сделала ей замечание, но ей было все равно – она глухая и дурная. А еще у неё была привычка, видно с пионерских времен, есть ночью. Где-то в 2-3 часа ночи она начинала с аппетитом чавкать.
На следующий день я пожаловалась заведующей Елене Аркадьевне на эту бабушку, и она переселила её в другую палату и вместо неё из этой палаты перевела тетю Полю. Это была очень хорошая бабуля – чистая постель, халат и все такое. Очень аккуратная. Мы с ней подружились. Но она была очень недовольна переселением, так как сильно кашляла, но не на меня. Мне было немного неудобно от того, что я приложила руку к её переселению. Так как я попала в больницу накануне своего дня рождения, то была немного расстроен, но была еще одна причина – это то. Что в 1973 году в этой больнице умерла моя любимая бабушка Катя от инфаркта, который ей неправильно диагностировали.
Моя дочь Катя делала все, чтобы мне было комфортно. Почти каждый день привозила овощные блюда  - я придерживалась диеты – и оставляла мне денег, чтобы я могла улучшить свое пребывание здесь. Пролежав несколько дней, я обнаружила, что вся потная и несвежая. У нас в палате стоял рукомойник, где мы могли обмыться и помыть посуду. В нашем крыле находился умывальник на три крана и туалет. Но хотелось помыться горячей водой,  а это только коммерческий душ на первом этаже. Я опустилась вниз в приемное отделение и договорилась с сестричкой об открытии душа за 20 гривен официально по квитанции, а также у старшей сестры за 20 гривен – постельное белье. Когда после душа я легла в чистую постель, мне было очень комфортно, хотя соседи по палате меня не понимали… Также я посещала платно буфет, где заказывала себе одну куриную котлету и зразу с мясом. Когда я немного оклемалась, то начала развлекать своих соседей по палате рассказами о своей жизни. Некоторым они не поверили, так как считали, что с одним человеком не может произойти столько приключений. Ко мне кроме дочери ходили проведывать еще двое – одна моя бывшая сотрудница Тамара, которая жила рядом, вторая моя подруга Лера, с которой я дружу уже более сорока лет. Когда я позвонила Тамаре на мобильный и попросила принести мне одну порцию мороженого, так как было очень жарко, её дочь Яся вскоре пришла и принесла вместо одного, аж три порции, фрукты и био йогурт. Я была не голодна, но мне было очень приятно. Лера приносила фрукты и творог. В больнице у меня даже было сбалансированное питание, в отличие от других, которые после инсульта ели вермишель и каши.
Как я уже вам рассказывала, у нас в коридоре все время менялись больные – одних выписывали, других привозили. Опишу вам небольшую историю. Утром. Идя в туалет и умывальник, я обнаружила в коридоре на топчане мужчину, хотя отделение у нас было только женское. Я сказала тете Поле, что он не похож на бомжа, хотя одежда и обувь была грязной. Лицо было чистое. Глаза ясно-голубые и что самое интересное – бородка, подстриженная в французском стиле а ля Виктор Гюго. Никто со мной не согласился. А через несколько дней мы узнали, что у него был паспорт и деньги, которые он прятал в подкладке своей одежды. По данным справочной, его нашла сестра, приехала и забрала его. Оказалось, что он предприниматель, поехал куда-то в командировку, там ему дали по голове, раздели, взяли все самое ценное – часы, золото, кошелек и оставили где-то недалеко от вокзала. Я была очень рада, что его история закончилась счастливо. Потом на топчан положили женщину, она была слепая, а руки и ноги у неё были перебиты, она даже не могла сама есть. У меня была пеленка из материала подгузников и пару трусиков, которые я отнесла сестре хозяйки, чтобы им было легче ухаживать за ней. Я сама видела, как её кормили, мыли и т.д.
Но я отвлеклась. Здесь в больнице я поняла, что многие болезни вызывает депрессия, которой страдали 80% больных. И только положительные эмоции и настроение, лекарства и процедуры помогают излечиться. Это был не самый лучший опыт в моей жизни накануне дня рождения, но он помог мне справиться с болезнью и осмыслить все, что окружало меня там.
  P.S. 5 августа я была выписана, села в такси и уехала домой – в более спокойные и лучшие условия.


Кастинг


У нас в городе Харькове иногда проходят кастинги программ «Танцуют все», «Україна має талант», «Голос країни» и т.д.
По телевизору объявили, что 21 февраля в здании мотеля «Дружба» с 11 до 17 часов будет кастинг в программу «Рассмеши комика». Я решила пойти – делать было нечего, а хотелось каких-то эмоций. Со мной была поддержка Надя с мужем Витей. Мы думали, что будет зал, где все желающие смогут услышать выступления конкурсантов, но не тут-то было. Когда мы зашли в холл мотеля, людей было не так много: три пожилые женщины, за которыми я заняла очередь, и дальше на диване человек эдак 4-5. Нам сразу сказали, что общего зала не будет, Зеленского и его друга тоже. Нам открыли зал ресторана и по одному приглашали в помещение бара, где за столом сидело трое ребят и внимательно тебя слушали. Все очень переживали. Я прочитала подготовленный текст Наде и Вите – они смеялись и я успокоилась. Мы разделись в раздевалке, причесались и ста-ли ждать очереди. До прослушивания все сидели угрюмые. Было много пожилых людей, и только небольшая компания студентов разбавляла это общество.
Когда я зашла в комнату, поздоровалась, они спросили Ф.И.О и год рождения. Потом я стала рассказывать приколы. Сначала для разогрева анекдот о том, как в корчме хозяйка спрашивала, вам с чесноком или без. Когда он ей ответил утвердительно, она взяла пару зубчиков положила себе в рот, разжевала гнилыми зубами и выплюнула ему в тарелку. Когда я рассказываю всем этот анекдот, все ржут без устали, здесь только слабо улыбнулись. И потом даже на самые веселые шаржи, реакция была та же. Я вышла, нам сказали подождать в зале, так как нам потом скажут кто прошел дальше и поедет в Киев. Я сидела за столом с этими же тремя женщинами, за которыми занимала очередь. Потом вышел молодой па-рень и сказал всем, что мы не формат, и только одной пожилой женщине сказали да. Я не очень-то расстроилась, так как пришла постебаться, т.е. на других посмотреть и себя показать. Другая женщина из их тройки очень расстроилась, так как считала что у нее прекрасное выступление. Мы подошли к женщине, которая прошла и спросили, что она исполняла. Она сказала, что какие-то песни юмористические, которые сама писала. Я успокаивала другую женщину по дороге к остановке автобуса, что для этой программы не важно, что мы подготовили смешные репризы, а важно, чтобы человек был смешон, то есть притрушенный на современном лексиконе.
P.S. Недавно по телевизору показывали передачу «Рассмеши комика» и в ней мы увидели ту бабулю, которая прошла. Когда она начала выступать – это было жалкое зрелище. Неграмотная речь, приставание к судьям. Они уже не рады были и только ждали когда она уйдет. Если это формат, то я – Пушкин. 


Коллекторы


Неожиданно в конце 2011 года мне стали звонить на городской телефон и требовать, чтобы я вернула кредит. Это были звонки из дирекции «Приватбанка». Звонили в основном вечером и ночью. У меня не было никаких кредитов по банку и мне с трудом удалось узнать, что кредит оформлен на какого-то Леоненко Сергея Владимировича, который оставил в залог мой городской телефон. Доказывать, что ты не имеешь к этому никакого отношения - трудное дело. Я пыталась им сказать, чтобы его искали по его адресу, а не по моему телефону, который можно было пробить на АТС и получить ответ о том, что это телефон не Леоненко. Это длилось около месяца – мне уже надоело доказывать, что ты не слон, и я пошла в «Приватбанк». Как оказалось, что это ошибка, нет данных моего паспорта по этому делу. Я написала заявление. Показала квитанции на городской телефон, где была моя фамилия и адрес.
Только я вздохнула с облегчением, что звонки стихли, как начались звонки с другого банка – «Русский стандарт». У меня уже был опыт рабо-ты с коллекторами, и я сразу начала искать в интернете этот банк и теле-фон горячей линии. На следующий день я позвонила в этот банк – они попросили мой номер паспорта, и выяснилось, что такой паспорт не про-ходит у них по ссудам. И опять фигурировала фамилия Леоненко С.В. Еле отбившись уже от двух банков, я вздохнула свободно полной грудью.
Прошло два месяца и мне стали опять звонить, но уже фирма «Прима коннект» и стальным голосом объявили мне, что опишут все мое имущество за долги. Я была в недоумении, так как никому ничего не должна. Вечером я стала отключать телефон. Даже позвонила на «Релейный завод», так как мой номер городского телефона ранее принадлежал АТС завода. Короче я была в тупике. Вдруг днем опять звонок и звонкий девичий голос стал выяснять, где находится Леоненко С. В. и кем он мне приходится – сыном, мужем, братом. Когда я услыхала фамилию Леоненко, то предложила им искать по адресу. Потом я уже сама попросила дать мне адрес этого Леоненко. Как оказалось, это адрес принадлежал парню из соседнего подъезда. Он учился с моей дочерью в одной школе и был на год его старше. Они по-соседски иногда виделись и перебрасывались па-рой слов. Я не знаю, как в его голове созрел план подставить нашу семью с номером телефона. Но я тоже не сидела сложа руки. По адресу через справочную 109, узнала телефон этого Леоненко Сергея и позвонила. Трубку взял отец и сказал, что его уже три дня нет дома, он нигде не работает и все выносит из дому после смерти матери. Если бы он был дома, я сама бы пошла и задушила его. Я перезвонила в Киев и дала его настоящий телефон. Не знаю где они собираются искать это ничтожество но то что они ничего не получат от него – ясно как день. Меня в этой истории поразили две вещи. Как можно давать деньги человеку, который нигде не работает. И как не проверяют данные – телефоны и адреса. Получается, любой человек может взять ссуду под чужой телефон. Я не говорю уже об этической стороне вопроса и причиненном моральном дискомфорте.
P.S. Его отец сказал что Сергей пытался украсть документы на квартиру чтобы опять взять кредит на большую сумму.


НЛО

На эту тему не говорил и не писал разве только ленивый. Это явление я наблюдала за городом Харьковом.
А дело было так. Я только защитила диплом на вечернем отделении ХПИ. 18 июня и до конца месяца гуляла по закону. 1 июля я вышла на работу, одела новое платье и туфли, но оказывается напрасно. Начальник собрал нас всех на пятиминутку и сказал, что отделы закрываются и все едут в колхоз за Харьков. На местах остаются только больные и пенсионеры. Я была молодая и не замужем – два качества нужных для посылки в колхоз. Колхоз для нас был тогда плавным продолжением летнего отпуска. Так как я полгода была на преддипломной практике, то побыть на свежем воздухе и позагорать – совсем неплохая перспектива.
Итак, мы прибыли на место в какую-то глушь. Нас разместили в общежитии. На следующий день мы уже все стояли с тяпками на кукурузном поле. Каждый полол как мог, и мы все растянулись по полю. Вдруг кто-то крикнул: - НЛО! Все подняли головы, и мы увидели в совершенно чистом голубом небе без единого облачка, 5 круглых объектов на большой высоте. Они были размером с детский мяч 10-15 см в диаметре. Сначала они хаотично передвигались, потом выстроились в ряд, далее в треугольник. Потом из пяти их стало три, а через минуту они соединились уже в одну единицу, которая вскоре исчезла. У нас даже заболели голова, так как мы все стояли, задрав головы. Если бы я была одна, мне никто бы не поверил, а так нас было более 50 человек.
Второй раз я наблюдала это явление в Коктебеле, но уже вечером. Мы вышли из столовой, и пошли гулять по набережной. Только вышли за территорию базы отдыха, как в небе стали летать золотистые шары. Их было много, они тоже выстраивались в разные фигуры и сливались в одну. Все стали снимать на камеры и мобильные телефоны. Некоторые журналисты побежали передавать по скайпу эту информацию. Это явление мы наблюдали около получаса, а потом кто-то сказал, что это идут военные учения под Керчью. Нам сказали, что военные запускали летающие цели, а другие их уничтожали. На фоне ночного неба – зрелище просто фееричное. Не знаю, в Коктебеле это было НЛО или нет, но старожилы погова-ривают, что их часто видят у Карадага. Одно время на вершине даже была лаборатория. А под горой вулканы и природа в течение 20 миллионов лет сделали подводные пещеры,  и кто и что там, мы не знаем…



Тихоходы


В своей жизни я не единожды встречала таких людей. Когда я была молодой, я не понимала, почему они меня так раздражают.
С первым тихоходом я познакомилась и даже дружила. Это была Вита Чуран, она попала в нашу группу на втором курсе, так как закончила 11 классов. Когда мы с ней собирались домой – мне было достаточно поправить волосы, посмотреть в зеркало, одернуть платье и на это у меня уходило от силы 5 минут. У Виты это занимало где-то 30-40 минут. Я просто уставала её ждать. Она могла вертеться перед зеркалом раз сто. При этом через короткие промежутки времени она пудрилась и красила губы и глаза и так до бесконечности. Мне это не нравилось, и мы часто ссорились по этому поводу.
Вторым представителем была моя знакомая Люда. С ней я позна-комилась на работе в проектном институте Тяжпромавтоматика». К счастью мы работали в разных отделах. И если мы договаривались куда-то пойти, то она обязательно опаздывала. Она могла стоять у зеркала, непрерывно при этом лакируя свою прическу. У нее были жгучие черные волосы и темные глаза. Она с таким остервенением лакировала свои волосы, что все кругом боялись, что в один прекрасный день у неё отпадет прическа и останется только скальп. При этом она была очень обидчива и завистлива. В молодости по своей доброте я помогала ей, но она решила, что это будет длиться до конца жизни. Мы много лет дружили, но мое терпение лопнуло, так как я чувствовала, что меня используют.
Третьим представителем была женщина моего возраста, очень симпатичная, хорошо одетая, но страшная копуха. И опять она долго собиралась, мое терпение лопалось, а ей хоть бы хны.
Совсем недавно я познакомилась с женщиной моего возраста – Жанной. Она должна была за деньги сделать мне небольшую работу. Она дважды опаздывала на встречи и при этом все время бубнила – как плоха жизнь и т.д. мне она сказала:
- Вам хорошо, у вас обеспечен быт, ремонт, есть дочь.
Но как она не понимает что это все на блюдечке с голубой каемочкой. Нужно было не депрессировать и завидовать, а трудиться.
Поэтому таким людям я могу дать совет – трудитесь, смотрите веселые фильмы, улыбайтесь, делайте добро. Понятно, что это замкнутый круг - чем больше человек отстает по темпу от других, он начинает депрессировать и злиться на других. Это как болото - оно засасывает, и такие люди боятся, что если они сделают рывок и как-то попытаются изменить себя, то сразу пойдут ко дну. Мне еще кажется, что они своей завистью еще немного тянут энергию с более энергичных и открытых людей.



Коктебель


Я с дочкой и без, объехала почти весь Крым. Была на Кавказе, а в Коктебель попала случайно. Я работала с одни проектным институтом на Красношкольной набережной. Одна сотрудница предложила мне обратиться к представителю тур фирмы, арендовавшей офис в их институте. Я пошла в офис и турагент предложила мне путевки в Коктебель -  в частный сектор с трехразовым питанием. Я согласилась, тогда это стоило не так дорого, и мы поехали. Сначала поездом до Феодосии, а на станции нас уже ждал автобус. По пути представитель турфирмы показал нам Феодосию, а потом и все достопримечательности по дороге в Коктебель. Пока разместились, поели, а потом пошли на море. Городской пляж мне не очень понравился и хозяйка тоже. Но из путевки слов не выбросишь, а она, кроме нас 25 человек, погнала еще 50 по своим коморкам. Несмотря на все эти неудобства, само место очень хорошее. Его открыл и воспел М.Волошин. Там ранее была база планеристов. Но самое ценное там био-энергетическое поле, а так же такой состав воздуха – горы, море, зеленая набережная, который бы пил как молоко. Сам Коктебель находится в заливе. С двух сторон его окружают горы. Но самая примечательная деталь пейзажа – это горный массив Карадаг. На следующий год мы уже остановились на туристической базе отдыха. Там много корпусов, все удобства, а самое главное парк. Вся база находится в парковой зоне, где растут экзотические деревья и цветы. Прекрасный ландшафтный дизайн, с подсветкой вечером. Бассейн, библиотека, биллиард, столовая, массажные кабинеты и всевозможные спа процедуры, правда платные.
Конечно, я еду туда отдыхать не ради загара, а поплавать вдоволь – от 1,5 до 3 км в день, подышать морским воздухом, пообщаться с интересными людьми. После первого заезда я сказала себе, что это мое место, и я буду ездить только сюда, хотя Крымский берег очень большой.
Немного хочу рассказать о Карадаге. Этому месту 20 миллионов лет. Когда здесь бушевали сильные вулканические бури, и даже говорят, что и под Карадагом есть вулканические пещеры, в которых живет какой-то змей-динозавр. Может этот миф я не знаю, но даже далеко в море не видно этих представителей. Каждый год пребывание в Коктебеле – это новые экскурсии, поездки.
На второй год своего отдыха в Коктебеле я решила пойти на экскурсию по Карадагу. Нас сразу предупредили, что будет сложно и нужно взять с собой 2 литра воды. Ранним утром наша группа собралась на вы-ходе из базы, далее мы уже поехали на автобусе на биостанцию. Там был дельфинарий и музей фауны и флоры Карадага. Оказывается, там растут очень редкие виды растений, есть даже ядовитые. Нас сразу предупреди-ли, чтобы мы руками ничего не трогали. Кроме этого там обитают даже небольшие лани, аисты, змеи. Это целая экосистема, поэтому туда пуска-ют только с проводником. Проводник предупредил нас, что первые три зоны будут трудные – перепады давления и высоты. В нашей группе была девушка 20-23 лет и на втором привале она не выдержала и вернулась. Я со всей группой пошла до конца, хотя мне уже было около 60 лет. Мы шли где-то 1,5 часа. Дошли до Чертового пальца – это такая скала, как столб 20-30 метров от нее идет дорожка к вершине. Нам даже разрешили сделать фото с этого места. Как раз под горой было видно Золотые ворота. На память я взяла маленький кусочек вулканической пемзы, которой много миллионов лет. Мне когда-то подарили вазу, и я в ней складываю все камни, конечно, не драгоценные, но для меня очень дороги как память. Когда мы начали спуск на плато, там росла экзотическая трава, которой торговала местная женщина с венком на голове. Нам запретили рвать эту траву. Когда-то на горе была лаборатория, которая изучала НЛО и другие явления природы. Они проложили из железобетонных плит дорогу. По ней мы начали идти. По дороге выпили всю воду, очень устали по бокам дороги в баклажках стояла вода. Где-то к 5 часам вечера мы доплелись до базы. Очень горели ноги. На следующее утро на пляже не все могли даже плавать после похода. Да, хочу еще добавить, что кроме шикарных гостиниц, частных пансионов и просто сдающих что придется, здесь прекрасная набережная. По дороге на набережную стоит лестница из 6-7 ступеней, но крутая, я лично даже дала ей название Потемкинской. Уже поставили памятник М.Волошину – напротив его музей с подсветкой. За 8 лет мы с дочкой в отдельности привезли столько сувениров, что их некуда ставить. И все же это место имеет какую-то притягательную магию, но не все её чувствуют. Я приезжаю в Коктебель и чувствую себя как дома. За две недели я полностью восстанавливаю все свои силы. Чего и вам желаю.   





30.03.2012


                Содержание

Цыпки 3
Апельсины 4
Манная каша 4
Лето – зима 5
Скарлатина 5
Два пальто и первая взбучка 6
Красные чернила 7
Вторая учительница 7
О брате Саше 9
Обеды Наташи 9
Сахар 10
Пионерские лагеря 11
Первая поездка в Крым (Гуси) 12
Первая влюбленность 13
Болгария. 1968 год 15
Роковая девушка 19
Самолет (Полет из Москвы в Харьков) 21
Одесские мотивы 22
Колхоз, 1974 год 23
Евпатория 26
Первая командировка 28
Сны 29
Участие в съемках фильма «Матч смерти» 31
Из серии обман людей 34
Больница 36
Кастинг 40
Коллекторы 41
НЛО 43
Тихоходы 44
Коктебель 45




























Компьютерная верстка: Скоробрещук  М. Н.
Редактор: Коваль Т. М., конт. , e-mail:ttmm@mail.ru
Корректор: Скоробрещук  М. Н.

Самоиздат
2012