Данные лингвистики и историческая прародина тюрков.
Как известно, учёные до сих пор не могут прийти к единому мнению по вопросу локализации прародины древних тюрков.
Академик М. З. Закиев пишет, что: «В тюркологии в качестве прародины тюрков выдвинуты более десяти регионов: 1) Алтай, 2) Северный и Северо-западный Китай, 3) регион Тянь-Шаньских гор, 4) Передняя Азия, 5) Западная Азия, 6) Центральная Азия, 7) Северо-западная Сибирь, 8) Прибайкалье, 9) Междуречье Иртыша и Урала, 10) Урало-Поволжье, 11) Восточная Европа». (57)
Как не парадоксально, но надо признать, что в той или иной мере правы все авторы вышеуказанных гипотез. Действительно, большинство указанных регионов с давних времён населены отдельными тюркскими народами, а какие-то из указанных земель, тюрки заселяли ещё в недалёком прошлом. Не секрет, что древние тюрки начиная с III тыс. до н.э. являлись полновластными хозяевами степных просторов Евразии, так как на этой территории они не имели соперников.
Известный американский учёный Джаред Даймонд в книге «Ружья, микробы и сталь» пишет, что «Народы, владевшие одомашненными лошадьми (или верблюдами) или к тому же усовершенствованными методами их эксплуатации, пользовались колоссальным боевым преимуществом перед народами, которые ими не обладали. Самое непосредственное влияние на военное дело одомашнивание растений и животных оказало через евразийскую лошадь — учитывая роль, которую играли эти животные в войнах между евразийскими народами, их по праву можно было бы назвать танками и джипами древности… После изобретения седла и шпор, лошади позволили гуннам и другим народам из азиатских степей, последовательно сменявшим друг друга, терроризировать Римскую империю и государства, ей наследовавшие». (58)
А.М.Хазанов пишет: «В прошлом, подвижные скотоводы во многих регионах имели определенные военные и социальные преимущества во взаимоотношениях с их оседлыми соседями…Это было особенно характерно для кочевников евразийских степей, а также Ближнего и Среднего Востока, у которых каждый взрослый мужчина был воином и большинство были воинами-всадниками…Древняя историческая традиция выработала представление об особом кочевом мире, в котором каждый народ похож на другой, но зато не схож ни с какими прочими, находящимися вне пределов этого мира. Представление это, питавшееся определенным жизненным опытом, а не только умозрительными заключениями, оказалось очень живучим. Ученые Халифата полностью разделяли представления своих античных предшественников. Правда, под пером Марвази (XII в.), писавшего про кочевников восточноевропейских степей и прямо ссылавшегося при этом на авторитет Гиппократа (как теперь выяснилось, псевдо-Гиппократа), древние скифы превратились в современных ему тюрок. Но суть от этого не менялась, коль скоро и этот ученый утверждал, что «в Европе все тюркские народы походят друг на друга, но не походят на другие народы». Для греков в древности слово «скиф» означало не только принадлежность к определенному этносу, но и к северным кочевникам вообще, и, то же самое означало слово «тюрк» для ученых Халифата». (27)
Одним из первых достоверную информацию о расселении древних тюркских народов сообщает Махмуд Кашгари: «Тюрки - состоят из двадцати племен. Они все происходят от Тюрка, сына Яфета, сына пророка Ноя….Первое племя вблизи Рума – печенеги (бэчэнэк), затем идут кыпчаки (кыфчак), затем – огузы (огуз), затем – ямаки (йэмэк), башкиры (башгырт), басмилы (басмыл), кайы (кай), ябаку (йабаку), татары (татар), киризы (кыргыз). Это племя вблизи Чина (Син). Все эти племена расположились от Рума на Восток. Затем идут чигилы (чигил), затем – тухси (тохсы), ягма (йагма), играки (ыграк), чаруки (чарук), чумулы (чумул), уйгуры (уйгур), тангуты (танут), китаи (китай), - и они в Чине; затем идут тавгачи (тавгач) – они в Мачине. Эти племена расположены между югом и севером». (59)
Необходимо отметить, что эти сведения о расселении тюркских народов Махмуд Кашгари собрал задолго до переднеазиатских походов сельджуков.
Примерно через 200 лет после М.Кашгари об этих же тюркских народах написал средневековый китайский историк Ма Дуаньлинь (1245 — 1325). Главный свой исторический труд Ма Дуаньлинь «Вэньсянь Тункао», в 348 томах, начал писать в 1273 и закончил в 1317 году. Известный российский китаевед Кюнер И. В. приводит следующий отрывок из труда Ма Дуань-линя: («Вэньсянь Тункао» т. XVI, кн. 6, гл. 344, стр. 13б—15а), где китайский историк пишет об известных ему тюркских народах следующее: «Предки тйелэ — это потомки сюнну. Племен (родов) очень много. На восток от Западного моря (Каспийское море-Г.Г.), по горам и долинам [живут] повсюду без перерыва. Только на север от р. Ло имеются пугу, тунло, бэйхэ, байегу, фуло. Отборного войска до 20 000. На запад от Иу, на север от Яньци, по сторонам Бо [Бай]-шаня шиби, боло, чжии, чжи, субо, нагэ, уху, гухэ, учжи, ниху и прочие [племена] имеют отборного войска до 20 000. На юго-запад от Золотых гор (Алтая) живут сйеяньто, чжилэрр, шибань, даци и прочие, имеют 10 000 с лишним войска. На север от государства Кан, по р. Адэ, живут хэчжи, гэцзие, боху, туньцянь, бэйхай, гэбиси, ача, суба. У поколения мосйеда 12 и других — 30 000 с лишком отборного войска. Рядом [с] Ихаем, на восток и на запад сулу, цзйесянь, сойе, вацзу, сйеху и прочих разных фамилии 8 000 с лишком войска. На восток от Фулина имеются эньцюй, алань, бэйчжэнь, цзюйли, фувохунь и других, [войска] около 20 000 человек. На юг от Бэйхай (Северного моря) есть дубо и другие. Хотя фамилия и роды все различны, в общем называются тйелэ. Притом имеются правители и старшины, [тйелэ] подчиняются восточным и западным туцзюэ. [Они] искусны в стрельбе из лука [в] конном [строю]. Живущие у западных пределов много занимаются скотоводством, [держат] много коров и овец, немало лошадей… Их нравы в общем сходны с туцзюэ… Пугу — особое поколение тйелэ, обычаи в общем одинаковы с туцзюэ. Живут на восточной границе Долань[гэ]. Отборного войска [имеют] 10 000 с лишним. С тунло постоянно укрепляют соседскую дружбу. Крайними живут на северном склоне. Раньше подчинялись [кагану] Сйели… Пугу находятся на восток от Доланьгэ. Палаток 30 000. Войска 10 000. Земля [их] самая северная, нравы жестоки и высокомерны; трудно привлекать [их] и руководить [ими]. Сначала подчинялись туцзюэ, потом поддались сйеяньто. Тунло — это особое поколение тйелэ. Находятся на север от сйеяньто, отстоят от Чанъаня на 17 500 ли. Семей 15 000. Обычаи в общем одинаковы с туцзюэ». (60)
Как известно в древности резкий поворот в истории человечества был начат с приручением лошади и изобретением железа. В конце IV тыс до н.э. древние тюрки, на своих оседланных лошадях и вооружившись железными мечами пронеслись по степям Европы и Азии. И вскоре вся Евразия стала тюркской. В дальнейшем, чтобы не конфликтовать между собой из-за пастбищ, они за каждым из тюркских племён решили закрепить определённый регион. Отголоски этих событий отражены в древнетюркском эпосе «Огузнаме».
Средневековый историк Фазлаллах Рашид ад-Дин (XIII век), написанном им варианте «Огузнаме», пишет о том, какие территории были закреплены в качестве летовок и зимовок за тюркскими племенами Бозок и Учок: «После того, как дела сыновей Огуза и в других странах были доведены до совершенства, было отдано следующее распоряжение: племя Бозок, составляющее правое крыло, должно иметь летовки [на землях] от границ Сайрама и гор Башгурда до самого Карабага. Племени Учок, составляющему левое крыло, летовки выделялись [на землях] от Куртака, Йериуда, Туглука и Бозйака до Акдака Алмалыка. Зимовки (кишлак) для правого (Бозок) крыла были определены в Барсуке, Актаке, Намалмыше и Басаркуме. Для левого (Учок) крыла они были определены в Кайы- дере, Асанаше, Кум Сенгри, Кайы Дурду и Йар Сенгри». (61)
С. Е. Малов в статье «Древние и новые тюркские языки» пишет, что: «Я не могу ответить, где впервые появились, образовались и жили тюрки: на востоке - в Центральной или Средней Азии и Сибири или на западе - в южнорусских степях или в Волжско-Уральском бассейне. Могу только сказать, что и за пять веков до н. э. тюрки жили там же, где они живут главным образом (с малыми исключениями) и теперь. В Европе древнейшими местами обитания тюрков были: р. Дунай, нижнее и среднее течение Волги, бассейн Урала. В средней Азии они жили около культурных стран Хорезма, Согда и др. Тюрки проникали и на Кавказ и в Малую Азию. В юго-западных частях Сибири места тюрков - Алтай, Хакасия, в Монголии и около оазисов древних культурных очагов Китайского Туркестана».(11)
Как известно, советская историческая наука утверждала, что древнетюркский язык распался, примерно, две тысячи лет назад. При этом, начало распада древнетюркской общности они обычно связывали с поражением хунну в борьбе с древними китайцами. У этой гипотезы до сих пор есть немало сторонников. Так, например, в выпущенной ведущими тюркологами России (Тенишев Э. Р., Благова Г. Ф., Добродомов И. Г., Дыбо А. В., Кормушин И. В., Мудрак О. А., Мусаев К. М., Насилов Д. М., Норманская Ю. В., Тадинова Р. А., Экба З. Н.) в 2006 году в коллективной монографии «Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков» утверждается, что «Время и место существования и распада тюркского праязыка, как кажется, достаточно хорошо укладывается на широкую территорию между нынешним Ордосом и южным Саяно-Алтаем, в рамках археологической культуры Лоуфань». (62)
Ряд исследователей считают, что процесс распада древнетюркской общности начался 1300 лет тому назад на территории Алтая, то есть вскоре после падения Второго Тюркского каганата.
Так, например, российский исследователь Д.Г. Савинов пишет: «Тюркизация Южной Сибири, населённой, скорее всего, самодийскими, кетоязычными и ираноязычными племенами, шла наиболее интенсивно после переселения тюрков Ашина на Алтай, создания раннетюркских владений и образования Первого тюркского каганата. В дальнейшем само население Южной Сибири играло большую роль в распространении древнетюркской культуры сначала в периферийных районах Саяно-Алтая, а затем и за его пределами. Наиболее широкий размах процессы тюркизации соседних с Южной Сибирью историко-этнографических областей приняли во второй половине I тыс. Главным образом они коснулись районов Западной Сибири, в меньшей степени районов юга Восточной Сибири (Прибайкалье и бассейн Амура). Говоря о процессах тюркизации, как правило, не освещённых письменными источниками, необходимо иметь в виду, что они осуществлялись определёнными носителями древнетюркского историко-культурного комплекса — тугю, теле, алтае- телескими тюрками, енисейскими кыргызами, уйгурами, кимаками и т.д. Только при таком подходе можно выявить конкретные древнетюркские этнокультурные компоненты в этнической истории народов Сибири…Таким образом, древнетюркская эпоха явилась основополагающим этапом этнической истории всех тюркоязычных народов нашей страны. Выяснение характера связей современных тюркоязычных народов с населением древнетюркской эпохи (главным образом по памятникам II тыс.) — одна из наиболее актуальных задач будущих этногенетических и историко-культурных исследований». (63)
Возражая против этих гипотез М. З. Закиев пишет, о том что в традиционной исторической науке «этническая история тюрков изучается со времени фиксирования в источниках слова «тюрк» и образования в VI в. первого Тюркского каганата. Из так называемого дотюркского периода тюркоязычных народов наиболее изученными считаются хунны, этнические корни которых обнаруживаются с III в. до н.э… Тюрки якобы оформились в Центральной Азии или на Алтае лишь в V—VI вв. н.э. из остатков хуннских племен, создали две империи — Первый Тюркский каганат, Второй Тюркский каганат и в VIII—IX вв. исчезли, успев передать язык и этноним «в наследство многим народам, которые отнюдь не являются их потомками». Таким образом, в традиционной исторической науке тюрки представляются без этнических предшественников, т.е. корней, и без этнических потомков». (64)
Нельзя происхождение современных тюркских народов механически связывать с тюркютами, создавшими Первый и Второй тюркские каганаты и орхоно-енисейские надписи.
Необходимо отметить, что предки тюркютов, огузы (скифы, юэчжи), отделились от древнетюркской общности за тысячу лет до того как поселились на берегах Орхона и Семиречья, то есть, примерно, в 6-7 веках до н.э. Это случилось после вероломного убийства мидийским царём Киаксаром вождей огузских племён. Тогда часть огузских племён (скифы греческих авторов), покинула прародину и переселилась с Южного Кавказа на территорию Северного Причерноморья, а другая часть - на Алтай (юечжи китайских авторов, пазырыкцы-российских археологов).
Вот как объясняет появление новой - пазырыкской культуры на Алтае российский археолог Л.С.Марсадолов: «С историческими событиями около 585 г. до н.э. (или немного раньше) - разгромом Ассирии мидийцами и лидийцами, их борьбой со скифами и киммерийцами, уходом последних из Передней Азии и появлением нового этноса на Алтае (происходит) довольно резкий переход от майэмирского к пазырыкскому этапу (археологической культуре)».(65)
В дальнейшем, после пораженья от хуннов огузы-юечжи переселились на территорию Семиречья. В V столетии они создали Первый Тюркский Каганат. После гибели Второго Тюркского Каганата мужское население этого государства погибло, а оставшаяся часть населения смешались с древними киргизами и древними уйгурами. И поэтому, никто из современных тюркских народов не может считаться прямым потомком орхоно-енисейских тюрков, и поэтому начало распада древнетюркской общности никак не может быть связано с разгромом тюркютского государства.
В результате анализа лексики орхоно-енисейских надписей к такому же мнению пришёл известный советский учёный И.А.Батманов:
«1.Общие специфические особенности тюркских языков сло¬жились в отдаленный период, конечно, еще до оформления древнетюркской письменности, т. е. до V века н.э.
2.Факты, повторяющиеся в енисейских памятниках и совре¬менных языках, можно датировать временем общетюркского языкового единства.
3.Те признаки, которые присущи современным тюркским языкам, но не отражены в текстах, в одних случаях возникли по¬сле V века (в результате эволюции каждого из языков), либо, и других случаях, существовали уже и в период распростране¬ния орхоно-енисейского письма, но не получили своего отражения в его памятниках». (66)
Батманов И.А. приводит большой список слов орхоно-енисейской письменности, не известных современным тюркским народам:
«азы —быть глухим, не слышать;
ал у к —печальный, угрюмый;
а г ы —казна, драгоценность;
б а н—повязывать;
басык тагым—челядь;
будун—народ;
иг—пряжка, подвеска;
игиш—лошадь с норовом;
ильт—носить, быть беременной;
ингез—в нерешительности, в замешательстве;
йабы—имущество, имение, состояние;
йотуз—жена;
каб—принять;
ката—раз;
кол—просить;
к;дик—работа;
куй – терем;
кулуг—знаменитый, именитый;
кум—слухи (?);
мар—учитель, наставник;
нарсугур—служанка (?), наложница (?)
; г—мать;
еге—правитель, мудрец;
с а б—слово
т е г з и н—путешествовать;
тез—бежать, ходить, ступать;
тезгин—приходить, обходить вокруг;
т и г м е—всякий, каждый;
тон—лагерь, вал, ограждение;
тусу—польза;
тунур—бубен (шамана);
тур—закон, законы;
у—иметь силу;
уруду—флаг, стяг, знамя; солдат;
ук—разбогатеть, собирать, накапливать;
укуш—многие, многочисленные;
улкен—великий;
чаб—слава, молва, репутация; именитый;
шунга—утка;
эг - доспехи, защитная одежда;
эгет—служанка;
эгир—окружать, преследовать;
эгрим—войлок под седлом;
эгритеб—попона, войлочное изделие;
эд—добро, благо;
эдгу—благо, добро; верность;
эдиз—возвышенный, высокий;
эзенч—обычай;
эле—побеждать;
эмик—умеренно теплый, теплота;
эринч—пожалуй, возможно, надо думать;
эс—оружие (?);
эчен— расставаться;
эчи—ст. родственник;
эш—ехать иноходью». (66)
В итоге своих лингвистических исследований Батманов И.А. пришёл к следующему важному выводу: «В целом же можно полагать, что язык памятников сосуществовал с предками современных тюркских языков». (66)
Как известно, сторонники различных восточных гипотез происхождения древних тюрков, сведения о прошлом этого народа, в основном, пытаются извлечь из древнекитайских летописей. Между тем, большинство современных исследователей, изучающих сложные взаимоотношения древнекитайских государств со своими северными соседями, отмечают предвзятость и необъективность большинства китайских придворных историков при освещении данной проблемы. Так, например, Л. Н.Гумилев пишет: «Для того чтобы написать историю древних тюрок, исходя из реального хода событий, потребовалось критическое переосмысление всех приведенных в китайских хрониках фактов. Дело осложняется, кроме того, манерой выражаться, принятой китайскими хронистами: когда в хронике сказано: "не имел успеха", это почти всегда означает полный разгром китайской армии; слова "ограбил границу" означают либо длительный кавалерийский рейд противника, либо диверсию для поддержки какого-либо мятежника, причем о последнем нет ни слова и сведения о нем приходится искать в других текстах (к счастью, события китайской истории, всегда точно датированы) и устанавливать ход событий путем сопоставлений. Эта запутанность, а подчас и фальсификация, не случайна: она вызвана тенденциозностью, заставлявшей хрониста подыскивать для описания поражения форму, наиболее приемлемую для самолюбия господствующих социальных слоев Китая… Но еще более опасным является исторический метод китайских летописцев - элементарный волюнтаризм. С их точки зрения победы над тюрками нечего было и объяснять: естественно, что китайцы должны всегда и везде побеждать. А как быть с поражениями? Тут виноватыми оказывались иногда морозы и дожди, а чаще всего полководцы и императоры, о каждом из которых всегда можно было сказать что-либо компрометирующее».(67)
В целом же, говоря о достоверности китайских летописей, Л.Н.Гумилев пишет, что «не следует изучать историю народа исключительно с точки зрения его противника».(67)
А вот что пишет о достоверности китайских летописей американский исследователь Барфилд Т. Дж.: «Негативное отношение к некитайским народам со стороны конфуцианских ученых ; составителей историй ; придавало этим памятникам тенденциозный характер». (18)
Продолжая рассматривать вопрос достоверности китайских летописей Л.Н.Гумилев, пишет, что «Тюрки не носили одного и того же имени от рождения до смерти, как европейцы. Кроме того, его имя звучало в устах китайца не так, как в устах грека, перса или араба. Нам удалось установить, кто и почему в разное время именовался по-разному. Но тут начинается наиболее интересная часть, проблемы: китайцы подбирали иероглифы не случайно, и только часть их изображает тюркскую фонему. Многие иероглифы подобраны специально, чтобы отразить хорошее или дурное отношение к тюрку - носителю имени и подчас здесь только можно уловить некоторые нюансы китайской политики». (67)
Исследователи отмечают также то, что древнекитайские историки упоминают одни и те же древние тюркские народы очень часто под разными названиями. Вот что пишет по этому поводу Кюнер И. В.: «Не следует забывать, что китайские авторы, записывая сведения, относящиеся к одному и тому же народу, называли его по-разному, или же, наоборот, приписывали сведения, касающиеся различных народов, сменявшихся в данной местности, одному и тому же народу. Поэтому нужные нам сведения относительно определенного народа, приуроченного к определенному району, надлежит искать в китайской литературе под различными наименованиями, под которыми этот народ был известен в разное время китайским авторам; в других случаях из этих сведений надлежит исключать позднейшие данные, приписываемые китайскими авторами тому же народу, но в действительности относящиеся к другому или нескольким другим народам, сменившим прежний после ухода его в другой район». (60)
Кроме того, из-за специфики древнекитайской фонетики и письменности различные исследователи одни и те же сведения китайских летописей иногда интерпретируют по разному. Вот что об этом пишет Кюнер И. В: «Китайская транскрипция названий с других языков в силу особенностей китайской фонетики и письменности искажает их до неузнаваемости и потому они не поддаются правильной расшифровке… Хорошо известно, что особенности китайской фонетики, с одной стороны, и своеобразие иероглифической письменности, приспособленной к односложным звуковым сочетаниям-фонемам сравнительно ограниченного выбора (не более 800 фонем), с другой — затрудняют точную, тем более буквальную передачу произношения имен и слов из других языков. Эта трудность ощущается и в настоящее время, почему взятые из других языков названия в китайской транскрипции расшифровываются не сразу и только при знании точных ее приемов. Тем большая трудность встречает исследователя при расшифровке китайской транскрипции имен, принятой сотни и даже тысячи лет назад…Основную ошибку, допущенную прежними переводчиками и заключающуюся в том, что они обычно при отождествлении транскрибированных с других языков местных названий пользовались современным произношением иероглифов, с помощью которых в свое время передавались эти названия. Следовательно, не учитывались крупные изменения, которые произошли в произношении этих иероглифов и вообще в китайской фонетике за две тысячи лет с момента начала сношений с чужеземными народами и записи более подробных известий о них в III—II вв. до н. э. Поэтому по-современному произношению китайских иероглифов и вообще по современному состоянию китайской фонетики нельзя определить, как эти слова (иероглифы) читались когда-то». (60)
Справедливости ради необходимо отметить, что не только китайские историки искажали историю своих соседей кочевников. Этим грешили и другие авторы древности.
Вот что об этом пишет А.М.Хазанов: «Первый этап научного изучения кочевников охватывает античность, но отчасти, как бы по наследству, и часть средневековья. Кочевники в это время стали постоянным, хотя обычно беспокойным и чаще всего малоприятным для оседлого населения фактором мирового порядка. Администраторы и полководцы оседлых стран, которым приходилось иметь с ними дело, редко утруждали себя научными исследованиями, а ученые, как правило, жившие вдалеке от номадов, за отдельными исключениями, чаще всего довольствовались стандартными описаниями их быта и нравов, столь отличными от быта и нравов земледельцев и горожан. Отсутствие земледелия, передвижение со скотом в зависимости от наличия травы и воды, отсутствие постоянных маршрутов перекочевок — такие описания, почти дословно повторяющиеся у греческих, римских, китайских, даже некоторых средневековых авторов, иногда кажутся просто переписанными друг у друга». (27)
Учёные, занимающиеся проблемами этногенеза считают, что только на сведениях, почерпнутых из одних только письменных источников, нельзя достоверно описать древнейшую историю какого-либо народа, так как распад крупных евразийских общностей (включая и тюркскую) произошел задолго до появления письменности.
По их мнению, проблема прародины может быть решена, в первую очередь, данными лингвистики и археологии. Известный английский учёный Дж. П. Мэллори пишет, что: «проблема прародины - это, по существу, доисторический лингвистический вопрос, и, хотя археологические данные должны играть важную роль, они бессильны помочь нам до тех пор, пока сами лингвистические свидетельства не будут переведены в форму, которую археолог мог видеть при раскопках». (68)
А известный российский исследователь Лев Успенский пишет: «Самые древние, самые несовершенные письменные знаки, какие известны нам и могут быть прочитаны нами, не древнее пяти - шести тысячелетий. А ведь человек существует на земле как человек уже сотни тысяч лет. Значит, мы можем изучать только ничтожную долю истории языка, жалкие проценты всего этого отрезка времени? По счастью, положение оказывается не таким уж безнадежным, если к нему приглядеться внимательнее…Слова, имеющиеся в языке, составляют так называемый словарный состав языка. Главное в нем - основной словарный фонд. Ядро основного словарного фонда составляют корневые слова. Основной словарный фонд гораздо менее обширен, чем словарный состав языка. Зато живет он очень долго, в продолжение веков, и дает языку базу (материал) для образования новых слов… Любой язык состоит из слов. Изучать язык, не изучая слов, нельзя. А чтобы заняться словами, надо прежде всего взять их на учет, установить, сколько их и какие они…У турок, татар, азербайджанцев, туркмен, узбеков и других народов тюркского племени понятие "человек" будет выражаться словом "киши;" или другими словами, близкими к этому. Слова эти не похожи ни на славянские, ни на романские, зато между собою эти языки имеют опять-таки большое сходство. Приходится предположить, что такое сходство не могло возникнуть неведомо почему, так себе, случайно. Гораздо естественнее думать, что оно является результатом родства между сходными языками». (69)