Сторонники общепринятой алтайской гипотезы, до сих пор утверждают, что прародина древних тюрков располагалась в Южной Сибири (Саяно-Алтай) и прилегающих территориях Монголии и Китая. В доказательство этой гипотезы они обычно ссылаются на то, что первые письменные сведения о древних тюрках появились в китайских хрониках. Другой довод, который часто приводят сторонники этой гипотезы, это то, что тюркский язык, совместно с монгольским и тунгусскими языками, входит, в так называемую, «алтайскую языковую семью». В данном случае название «алтайские языки», по мнению сторонников этой гипотезы, указывает на предполагаемую прародину этой языковой семьи (Алтай). Нередко в качестве дополнительных аргументов сторонники алтайской гипотезы приводят известные исторические факты: создание в V веке на территории Южной Сибири первого тюркского государства - Тюркского Каганата и, найденные на этой же территории, каменные стелы с орхоно-енисейской письменностью. А некоторые учёные считают, что в алтайскую языковую семью необходимо включать ещё корейский и японские языки.
Необходимо отметить; что некоторые российские учёные (В.В.Радлов, С.Е.Малов, А.М.Щербак, В.И. Рассадин, Л.В. Дмитриева и другие) внесли большой вклад в дело изучения древних и современных тюркских языков. В их исследованиях приведены множество лингвистических данных, которые свидетельствуют об отсутствии какого-либо генетического родства между тюрками, монголами, маньчжурами, корейцами и японцами.
К, сожаленью, этого нельзя сказать, о «тюркологических исследованиях» многих современных российских авторов. Так, например, С.Г.Кляшторный, А.В.Дыбо, М.Т.Дьячок, Ю.В.Норманская и др. авторы прилагают очень много усилий для того, чтобы «алтайская» гипотеза не была окончательно признана ошибочной и предана забвению.
Член-корреспондент Российской академии естественных наук, член Российского комитета тюркологов, доктор филологических наук, ведущий научный сотрудник Центра компаративистики Института восточных культур РГГУ А.В.Дыбо, например, прилагает все усилия для того, чтобы обнаружить в древних и современных тюркских языках всевозможные китаизмы, тохаризмы, иранизмы и другие «измы». Так в книге «Хронология тюркских языков и лингвистические контакты ранних тюрков» она пытается убедить своих читателей в том, что общетюркское слово «алачыг»- юрта это древний китаизм. Вот как она обосновывает это своё «открытие»: «*ala;u-k 'хижина, шалаш, маленькая юрта'…Сопоставляют с поздне-др.-кит. la-;ia? 'деревенский домик', состоящим из двух слов: 1) совр. кит. l; , ср.-кит. l;, др.-кит. r(h)a 'hut, shelter; to lodge'; 2) совр. кит. she, ср.-кит. sa, др.-кит. *;ia?-s 'to rest, stop; lodging house'. Датировка: r- > l- в раннем постклассическом древнекитайском, при сохранении негубной финали, то есть обязательно до позднего постклассического древнекитайского; латерал > фрикативный перед кратким гласным — начиная с Восточного Хань; общая дата — начало 3 в. н.э».(17)
Между тем общеизвестно, что древние тюрки, будучи кочевыми скотоводами внесли в сокровищницу мировой культуры свои достижения в хозяйстве и культуре: мобильное жилище – юрту на повозке, седло и стремена для лошади, войлочные и шерстяные ковры и многое другое. Естественно, что тюрки всем этим предметам своего повседневного быта давали тюркские названия.
Кроме того, на сегодняшний день существует богатая общедоступная научная литература, посвящённая анализу сложных взаимоотношений тюрков - хунну, с отгородившихся от них Великой китайской стеной, древними китайцами.
Так, например, Т. Дж. Барфилд, американский учёный, который проанализировал взаимодействие между китайскими империями и разнообразными империями кочевников, которые возникали в степях к северу от Китая, пишет в книге «Опасная граница: кочевые империи и Китай (221 г. до н. э. — 1757 г. н. э.): «Внутренняя Азия была зоной длительного взаимодействия двух противостоящих друг другу культур, обладавших устойчивыми представлениями о самих себе и своих соседях. На протяжении более 2000 лет кочевые народы степи враждовали с крупнейшим в мире аграрным государством и при этом не были включены в его состав и не восприняли его культуру. По одну сторону баррикад располагался имперский Китай, древняя культурная традиция которого требовала, чтобы в нем видели повелителя других народов и государств. Китай включил в свое культурное пространство множество соседних с ним иноземных народов. Даже такие ревностно оберегавшие свою независимость восточноазиатские соседи Китая, как Корея, Япония и Вьетнам, восприняли китайскую модель государственной организации и международных отношений, идеографическую письменность, кухню, одежду и календарь. Однако примеру Восточной Азии не последовали могущественные противники Китая на степных просторах севера. Эти коневоды-кочевники не просто отвергали китайские культуру и идеологию, но и упрямо отказывались видеть в них какую-либо ценность, за исключением ценности материальных товаров, которые могли предложить китайцы. Эти кочевые скотоводческие народы, рассеянные по огромной территории, жившие в войлочных юртах под огромным куполом синего неба, питавшиеся молоком и мясом, прославлявшие воинское мужество и героические подвиги, представляли полную противоположность своим китайским соседям. Как Китай, так и кочевники защищали превосходство своих культурных ценностей и образа жизни. Это хорошо известный антропологам этноцентризм, которому не стоит удивляться… Вслед за вопросом о взаимодействии встает еще более сложная проблема культурной коммуникации…Различия в картине мира кочевников и китайцев делали их взаимоотношения особенно проблематичными». (18)
Известный российский китаевед Таскин В.С. в книге «Материалы по истории сюнну» пишет: «Как свидетельствуют источники, по образу жизни, хозяйст¬венной деятельности, языку и обычаям народы, жившие на се¬вере, резко отличались от китайцев». (19)
Необходимо отметить, что у древних китайцев было оригинальное название для сюннской юрты- «хунлу». Знаменитый китайский историк Сымя-Цянь в «Исторических записках», описывая быт сюнну, пишет: «Ханьский посол сказал: « У сюнну отцы и сыновья спят в одной юрте». В.С. Таскин в комментарии к этому тексту пишет: «Слово «юрта» соответствует в китайском тексте иероглифу хунлу, который, как считает Янь Ши-гу, обозначает войлочную палатку куполо¬образной формы». (19)
Китайский историк Бань Гу, живший в первом веке н.э., описал исто¬рию династического брака китайской принцессы, выданной замуж за одного из тюркских государей. Бань Гу пишет о том, что принцесса, прибыв в тюркское государство, стала жить в дворцовых по¬мещениях. Муж был намного старше принцессы, языка друг друга они не понимали, и принцесса страдала. О себе она сложила песню: «Мои родственники выдали меня замуж на край Поднебесья в дальнюю чужую страну, где куполообразный шатер является домом, войлок - стенами, мясо - едой, кислое молоко - напитком. Мысль что это мое постоянное место жизни, ранит сердце. Хотела бы стать большим лебедем и вернуться на родину». (20)
Необходимо отметить, что высшие слои древнекитайского общества, видя военное превосходство тюрков, старались освоить многие элементы чуждой для них культуры.
Американский учёный Э. Шефер пишет: «Восторженное отношение к тюркским обычаям позволяло некоторым вельможам сносить неудобства жизни в палатке, иногда ставившейся даже посредине города. Поэт Бо Цзюй-и, воздвигший у себя во дворе два тюркских шатра из небесно-голубого войлока, принимая в них гостей, с гордостью показывал, как хорошо они защищают от зимних ветров. Самым известным из таких городских жителей шатров был злосчастный царевич Ли Чэн-цянь, сын великого Тай-цзуна, подражавший тюркам во всём: он предпочитал говорить не по-китайски, а по-тюркски и устроил на территории дворца настоящую тюркскую ставку, где в облачении тюркского хана восседал перед своим шатром, украшенным эмблемой в виде волчьей головы, и, окружённый рабами в тюркских одеждах, мечом отрезал себе куски от туши варёного барана». (21)
Кстати, М. Фасмер в этимологическом словаре русского языка пишет, что слово лачуга заимствована русскими у тюркских народов: «лачуга; др.-русск. алачуга, олачуга "палатка, хижина", например, в I Софийской летописи 1379 г. Из тюрк.: ср. чагат. аlа;uq "палатка, войлочный шатер, шалаш из коры, ветвей", тат., крым.-тат., кирг. аlа;уk – то же».(22)
А.В.Дыбо также голословно утверждает, что тюрки заимствовали у китайцев названия металлов: «*altun 'золото'... Возможно, сложение *a:l 'алый, красный' и *tun, где вторая часть — предположительно китаизм: совр. кит. tong, ср.-кит. dug, др.-кит. Log 'медь, латунь, бронза';
*g;m;l 'серебро'…Предположительно из др.-кит. *k;mliew: 1)совр. кит. jin 1, ср.-кит. kim, др.-кит. k;m 'metal' 2) совр. кит. liao, ср.-кит. liew, др.-кит. r(h)ew 'bright silver';
*dem;r 'железо'... Из поздн. др.-кит. *di;t-mwyt (=mwut) 'железная вещь', диал. поздн. др.-кит. источник должен был звучать di;r-mwur, ср.: 1)совр. кит. tie, ср.-кит. thiet, др.-кит. Ib;t 'железо'; 2)совр. кит. wu, ср.-кит. m;t, др.-кит. mh;t 'variety; variety of objects, objects, things'».(17)
Российский учёный Е.Н.Черных в статье «Металлургия» пишет: «В эпоху среднего бронзового века накопление золота и драгоценных металлов в захоронениях происходило главным образом на юге, за Кавказским хребтом (курганы Цнори, Триалети, Карашамб и др.), в Месопотамии (царский некрополь Ура и др.), в Анатолии (Аладжа)…В эпоху средней бронзы (примерно 2500–1900 гг. до н.э.) в Циркумпонтийской провинции по-прежнему преобладали изделия из драгоценных металлов: их доля достигает 2/3 от общего числа учтенных 90 тыс. предметов. Однако более 99% всего золота и серебра локализовалось в погребальных комплексах южной зоны области, где на рубеже раннего и среднего бронзовых веков стремительно росло производство металла, модифицировались основные типы оружия и орудий. В «царских» некрополях концентрировалась огромная масса драгоценных металлов. Постепенно золото достигает Великой Евразийской степи, сосредоточиваясь в знаменитых подкурганных могилах скифских и сарматских вождей». (23)
Российский исследователь В.Е. Еремеев пишет: «Археологами было обнаружено, что железо стало производиться китайцами уже на рубеже эпох Шан-Инь и Чжоу, однако истинный железный век начался в Китае в 8-7 в. до н.э., что почти на 6 столетий позже, чем на Западе». (24)
Необходимо также отметить, что древние тюрки, задолго до того как отдельные тюркские народы (хунны, юэчжи, усуни, уйгуры-котоны, саки и др.) переселились с исторической прародины на восток и достигли китайской границы, до этого более 4 тысячелетий жили в переносных юртах (алачугах) и прекрасно освоили металлургию и широко использовали в быту изделия из золота, серебра и железа. Для того, чтобы убедиться в этом, достаточно пройтись по залам Государственного Эрмитажа и посмотреть на знаменитые древнетюркские украшения, предметы быта и военное снаряжение (с некоторыми образцами древнетюркского искусства можно ознакомиться в последней главе этой книге).
Новосибирский «тюрколог» М. Т. Дьячок решил также внести свою посильную лепту в «алтайскую» теорию и поэтому нашёл «индо-иранские» корни в названии известного общетюркского молочного продукта «курута» (сушёный сыр).
Вот что М.Т. Дьячок пишет по поводу этимологии общетюркского слова курут: «В ведийском языке зафиксировано слово k;l;t;a «сгущеное молоко». Слово это не представлено в современных индоарийских языках Индостана, зато отлично сохранилось в нуристанских (кафирских) и дардских языках, ср. ашкун cel;, cil;, кати kilya;, вайгали kil;, прасун k;li, дамели kil;;i, пашаи kir;r, kiror, kilor, kil;r, kil;, гавар kil;ri, калаша kil;;, кховар kil;l, башкарик kil;r, везде в значении 'сыр', 'свежий сыр'… В словарях (к сожалению, не проводящих границы между ведийским и санскритом) оно зафиксировано в следующем виде: k;l;la – «сладкий напиток, кровь, вода», k;l;la- «разновидность хмельного напитка», «кровь» (ср. также производные k;l;la/ja n- «плоть», ~pa 'пьющий кровь', kil;lodhni «с нектаром в вымени» и т. п.). Происхождение др.-инд. k;l;t;a неясно. Впрочем, для целей нашего исследования вполне достаточно констатации факта, что др.-инд. k;l;t;a явно не могло быть заимствовано из тюркских или других алтайских языков, поскольку ко времени миграции предков ариев в Индостан (конец II тысячелетия до н. э.) никаких контактов между ними и древними тюрками не существовало по причине разделявших их огромных расстояний… Учитывая все сказанное выше, можно сделать следующие предварительные выводы:
1. Тюркское курут, корт (и заимствованные из тюркского источника слова соседних языков) обнаруживает связь с др.-инд. k;l;t;a и его производными.
2. Др.-инд. k;l;t;a является субстратным словом, судя по всему, проникшим в индоарийские языки в районе Нуристана и Гиндукуша.
3. Предположение о заимствовании слова в индоарийские языки из субстратных языков данного региона подкрепляется и фактами об архаичности технологии приготовления сыра и способов ведения молочного хозяйства в Нуристане.
4. Индоарийское слово или его субстратный прототип могли послужить источником тюркского слова». (25)
Древние тюрки, будучи кочевыми скотоводами, с давних времён в летний сезон, когда поголовье животных достигала максимума, занимались своеобразным консервированием основных продуктов питания (молоко, мясо, масло, культурные злаки, лесные ягоды и фрукты, горные травы и др.). Консервированные продукты питания (курут, говурма, горга, гах, мотал и др.) можно было долго хранить и легко транспортировать. В основе тюркских названий этих слов были глагольные основы, например, говурмаг (говурма) – «жарить», курутмак (курут) -«сушить». В зимнее время, когда поголовье животных и удой значительно снижались, основу пищи древних тюрков составляли консервированные продукты питания. Желающие поближе познакомиться с курутом могут посмотреть на фото этого древнетюркского молочного продукта в приложении к этой книги. (Приложение № 4).
Таким образом, необходимо отметить, что предположение М.Т. Дьячка о том, что тюркские народы название курута заимствовали у индо-ариев ошибочно.
Если Дыбо, Дьячок и Норманская делают первые шаги в развитии изначально ошибочной «алтайской» теории, то российский историк С.Г.Кляшторный является алтаистом-ветераном.
С.Г.Кляшторный, являясь заведующим сектором тюркологии и монголистики Ленинградского, а затем Санкт-Петербургского филиала Института востоковедения РАН, вот уже полвека без устали на разные лады повторяет одну и ту же старую советскую байку о том, что древние тюрки, имеющие «внутриазиатское происхождение» и «монголоидный расовый тип», «ассимилировали группу племён», с давних времён, населяющих территорию Евразии. Как известно, Советский Союз давно распался, спецслужбы, контролирующие научные учреждения, распущены, однако, кажется, что Кляшторный до сих об этом ничего не знает. Он опять прдолжает утверждать, что: «эта группа племён…сформировавшись к западу от Волги, в III-II тыс. до н.э., в ходе многовековых миграций в восточном и южном направлениях, стала преобладающим населением Поволжья и Казахстана, Алтая и долины Верхнего Енисея. Этническая история этих племён связана с формированием индоевропейских языков и европеоидного расового типа».(4)
С.Г.Кляшторный уверен, что предки современных тюркских народов в ходе своих западных миграций захватили земли индоевропейцев, угро-финнов, иранцев, адыгцев, самодийцев, кетов и частично ассимилировали их: «многочисленные автохтонные племена (индоевропейские в Центральной Азии, угро-финские в Поволжье, Приуралье и Западной Сибири, иранские и адыгские на Северном Кавказе, самодийские и кетоязычные в Южной Сибири) были частично ассимилированы тюрками в период существования созданных ими этнополитических объединений, прежде всего гуннских государств первых веков н.э., древнетюркских каганатов второй половины I тыс. н. э., кыпчакских племенных союзов и Золотой Орды уже во втором тысячелетии. Именно эти многочисленные завоевания и миграции привели в исторически обозримый период к формированию тюркских этнических общностей на местах их современного расселения». (4)
С.Г.Кляшторный заявляет, что современные тюркские народы живут «вне своих этнических территорий»: Значительная часть тюркского населения России, включая переселенцев из Центральной Азии и Закавказья, живет вместе с другими народами, вне своих этнических территорий».(26)
Между тем предшественник С.Г.Кляшторного на должности заведующего сектора тюркологии, а также его научный руководитель С.Е.Малов в этом вопросе придерживался противоположного мнения: «Я не могу ответить, где впервые появились, образовались и жили тюрки: на востоке - в Центральной или Средней Азии и Сибири или на западе - в южнорусских степях или в Волжско-Уральском бассейне. Могу только сказать, что и за пять веков до н. э. тюрки жили там же, где они живут главным образом (с малыми исключениями) и теперь. В Европе древнейшими местами обитания тюрков были: р. Дунай, нижнее и среднее течение Волги, бассейн Урала. В средней Азии они жили около культурных стран Хорезма, Согда и др. Тюрки проникали и на Кавказ и в Малую Азию. В юго-западных частях Сибири места тюрков - Алтай, Хакасия, в Монголии и около оазисов древних культурных очагов Китайского Туркестана». (11)
Видимо, все домыслы и высказывания С. Г. Кляшторного по этногенезу современных тюркских народов, скорее всего, продиктованы его карьерными интересами.
В подтверждение этого можно привести также следующее утверждение С.Г.Кляшторного о том, что: «в отличие от западных миграций тюркских народов, русское распространение на восток и юго-восток имело иную хозяйственную подоплеку: экономической базой этого мощного миграционного потока было пашенное земледелие. Пашня не вытеснила пастбище, но совместилась с ним, породив новые типы хозяйственного симбиоза. Создававшиеся кочевниками государственные образования Великой Степи отличались крайней неустойчивостью, низкой конфликторазрешающей способностью. Они не обеспечивали безопасность хозяйственной деятельности, более того порождали постоянные войны, зачастую завершавшиеся подлинным геноцидом».(26)
Другого взгляда на данную проблему придерживается бывший советский ученый, а ныне заслуженный профессор антропологии Университета Висконсин в Медисоне, член Британской Академии, лауреат премии Гуггенхайма А.М.Хазанов, который считает, что: «Во многих странах вторжение земледельцев в скотоводческие ареалы происходило за счет экспансии аграрного населения и намеренной антискотоводческой политики колониальных держав и национальных правительств. Например, в Центральной Азии, задолго до большинства революций Российское правительство изымало летние пастбища казахов и иногда даже их зимние стоянки, заселяя их сначала казаками, а затем русскими крестьянами-переселенцами. Около полутора миллионов новых колонистов из европейской части России мигрировали в Казахстан, и в конце XIX и начале XX столетий казахские скотоводы-кочевники постепенно были вытеснены в аридные зоны Центрального и Южного Казахстана. Позднее так называемая «кампания освоения целины» 50-х годов, целью которой было превращение огромных пространств Северного Казахстана в центр по производству пшеницы, повлекла за собой переселение в страну еще от 1,5 до 2 миллионов новых мигрантов из европейской части СССР. Второй принципиальной альтернативой традиционному подвижному скотоводству является переход на оседлость (седентаризация), иногда сопровождающийся коллективизацией… Советский пример еще более поучителен, особенно потому, что до недавних пор советская пропагандистская машина представляла его странам «третьего мира» как модель успешного развития, заслуживающую подражания. Первый широкомасштабный эксперимент подобного рода проводился в Советском Союзе в конце 20-х и начале 30-х годов. Всего за несколько лет кочевников и скотоводов Центральной Азии и других регионов силой заставили перейти на оседлость и вступить в создаваемые коллективные хозяйства, что означало потерю ими скота, находившегося до этого в их частной собственности. Деномадизация и коллективизация кочевников встретила широкое противодействие. Те, кто сопротивлялся, были либо убиты, либо депортированы; определенная часть людей бежала за пределы страны; многие умерли от голода. Но политические цели советской власти были достигнуты; скотоводы были «приручены», хотя и очень высокой ценой. Их традиционный образ жизни был разрушен. Казахи, в прошлом наиболее многочисленный кочевой народ в Советском Союзе, ярко иллюстрируют эти трагические события. В начале 30-х годов, во время трагических событий насильственной и кровавой коллективизации, около 555 000 кочевых и полукочевых хозяйств были насильственно переведены на оседлость, зачастую в безводные регионы, где было невозможно не только ведение сельского хозяйства, но и скотоводства… Насильственная седентаризация стоила казахам около двух миллионов жизней и привела к огромным потерям скота». (27)
И, наконец, в самом конце своей статьи С.Г. Кляшторный переходит к теме, ради которой, видимо, и писалась эта оскорбительная в отношении современных тюрков статья. Так С.Г.Кляшторный задаёт вопрос: «Допустимо ли рассматривать всю совокупность тюркских народов как некое единство, выходящее за границы языкового родства? С начала XX в. и по сей день существуют и противостоят друг другу два противоположных ответа на этот вопрос. Первый ответ (пантюркизм, тюркизм) утверждает, что все тюркские народы составляют одну нацию, имеют общую прародину - Туран, а многочисленные языки, на которых они говорят, и не языки вовсе, а лишь диалекты или наречия единого тюркского языка. Второй ответ, столь же непререкаемый: никогда не было и не существует какого-либо тюркского этнического единства и сам термин «тюрк» первоначально обозначал не все родственные по языку племена, а лишь одну их группу. Все тюркские народы генетически связаны с территориями их нынешнего обитания. И естественно, между народами, говорящими на разных тюркских языках, существуют значительные ментальные, культурные и антропологические различия. Обе эти крайние позиции активно эксплуатируются в политических целях. Одна помогает обосновать претензии на создание некоего единого государственного, федеративного или союзного, объединения (ассоциации) «Великого Турана»; другая, напротив того, служит утверждению идей государственного или регионального патриотизма (национализма»)...Итак, принимая тезис об относительном сходстве исторических судеб большинства тюркских племен и народов на протяжении не менее чем двух тысячелетий, связанности их этнической истории в рамках общей истории Евразии, мы отказываемся и от тезиса об извечном существовании единой тюркской нации, и от тезиса об извечном автохтонизме современных тюркских народов». (26)
Итак, господин С.Г.Кляшторный, как и большинство его современных коллег, по-прежнему утверждают, что древние тюрки, внезапно возникнув где-то в глубине Южной Сибири, устремились на Запад, попутно уничтожили все народы, населяющие Евразийскую степь, Среднюю Азию, Кавказ и Переднюю Азию. А население, чудом оставшихся в живых, посадили за парты и в короткое время обучили их своему тюркскому языку и проделали это так успешно, что в «новообразовавшихся» тюркских языках не осталось ни одного слова от языка древних народов. Выполнив эту свою историческую миссию по «тюркизации» аборигенного населения Евразии древние тюрки вдруг внезапно «исчезли» как и до этого появились. В этой байке нет ничего нового. Сторонники алтайской гипотезы это устоявшееся клише в различных вариациях повторяют уже более 100 лет. Но мне трудно понять, почему спустя столько лет после развала СССР господин С.Г.Кляшторный вдруг решил возродить в российской тюркологии термин «пантюркизм», этот провокационный пропагандистский обвинительный ярлык-клеймо, который широко использовался в 30-ые годы ХХ века репрессивными органами СССР для уничтожения неугодных властям учёных.
Как известно, каждый народ имеет свой собственный круг национальных или этнических сообществ, с которыми он постоянно себя соотносит: одни народы при этом воспринимаются как более близкие или даже родственные, другие - как далекие, чужие. Такое сравнение во многом определяет, во-первых, собственную национальную идентичность, а во-вторых, эмоционально-оценочное отношение к народам, которые воспринимаются как более или менее близкие. Как известно, тюркские народы в далёком прошлом имели общих предков и поэтому большинство современных тюрков, никогда не забывают о своём едином прошлом. К сожалению, в результате агрессивной и захватнической политики российских имперских властей к началу ХХ века большинство тюркских народов были порабощены Российской Империей. Однако, тюркские народы, жившие в Российской Империи, всегда болезненно реагировали на унижения, которыми была полна их повседневная жизнь в российском государстве. Поэтому важнейшим из концепций, выдвинутых национальными движениями, живущих в Российской Империи тюркских народов, была теория тюркизма. В основе этой концепции было стремление тюркских народов России сохранить свою этнокультурную идентичность, найти пути и формы к более тесной консолидации. Необходимо отметить, что советская власть с первых дней своего существования восприняла тюркизм весьма негативно и для борьбы с этим движением, в первую очередь, изобрела ярлык-клеймо «пантюркизм». Наступление на идеологию пантюркизма в СССР со временем приобретало все более агрессивный и нетерпимый характер. Критика пантюркизма была низведена на уровень грубых памфлетов и проклятий. Под лозунгом борьбы с пантюркизмом 1920-1991 годы в СССР были репрессированы десятки тысяч ни в чём не повинных людей. Необходимо отметить, что все годы существования СССР, власти вели яростную борьбу с «пантюркизмом» в литературе, исторической науке, лингвистике, археологии. Советскими спецорганами постоянно обнаруживались «националисты» и носители опасной идеологии «пантюркизма» среди азербайджанских, узбекских, казахских, татарских и иных тюркских учёных и писателей, которые немедленно объявлялись «пантюркистами», «врагами народа», «английскими, японскими, немецкими шпионами». За годы советской власти были расстреляны как «пантюркисты» несколько тысяч граждан СССР. В Интернете есть полный список расстрелянных учёных: Библиографический словарь востоковедов жертв политического террора в советский период (1917-1991).(28) Вот небольшой список тюркских учёных-тюркологов, востоковедов, археологов и литераторов, расстрелянных по ложному обвинению в «пантюркизме»: Азизов Якуб Азизович, Айвазов Асан Сабри, Аймаутов Жусупбек, Акки Исмаил Ариф Меметович, Акчокраклы Осман Нури Асан оглу, Алекперов Алескер Казым оглы, Алкин Ильас Саид-Гиреевич, Амантеев Абдулла Гареевич, Амидов Давуд Садых оглы, Арабаев Ишеналы, Асфендияров Санджар Джафарович, Атласов Хади Мифтахутдинович, Атнагулов Салах Садриевич, Ахмед Джавад, Байбуртлы Ягья Наджи Сулейманович, Байрашевский Ягья Ибрагимович, Байтурсунов Ахмед Байтурсунович, Букейханов Алихан Нурмухамедович, Габидуллин Хаджи Загидуллович, Ганиев Султан-Меджид Муртаза-Али-оглы, Гирайбай Амди, Губайдуллин Газиз Салихович, Раси-заде Гусейн Абдулла оглы, Джавад Хасан Мамедович, Джевдет-заде Хикмет, Джемалединов Абдул-Керим, Дулатов Мир-Якуб, Жумабаев Магжан Бекенович, Забиров Вали Абдурахманович, Зейналлы Ханафи Баба оглы, Ибрагимов Галимджан Гирфанович, Исмаилов Ибраим Фегми и другие. (28)
К, сожаленью, этот список можно продолжить. Все вышеупомянутые расстрелянные учёные были тюрками. Их вина заключалась только в том, что они любили свой народ и свой язык. Необходимо отметить, что в 60-ые годы все они были посмертно реабилитированы.
Мне кажется, Кляшторный, Махнач, Егоров и другие российские авторы, прежде чем написать очередную недоброжелательную статью о тюркских народах, должны вспомнить известные слова русского учёного Н.С.Трубецкого: «Восточнославянские племена занимали первоначально лишь незначительную часть той громадной территории, которую занимает современная Россия. Славяне заселяли первоначально только небольшую западную часть этой территории, речные бассейны, связующие Балтийское море с Черным. Вся прочая, большая часть территории современной России была заселена преимущественно теми племенами, которые принято объединять под именем "туранских" или "урало-алтайских". В истории всей названной географической области эти туранские племена играли первоначально гораздо более значительную роль, чем восточнославянские, русские племена. Даже в так называемый домонгольский период туранские государства в пределах одной Европейской России (царство волжско-камских болгар и царство Хазарское) были гораздо значительнее варяжско-русского…Распространение русских на Восток было связано с обрусением целого ряда туранских племен, сожительство русских с туранцами проходит красной нитью через всю русскую историю. Если сопряжение восточного славянства с туранством есть основной факт русской истории, если трудно найти великорусса, в жилах которого так или иначе не текла бы и туранская кровь, и если та же туранская кровь (от древних степных кочевников) в значительной мере течет и в жилах малороссов, то совершенно ясно, что для правильного национального самопознания нам, русским, необходимо учитывать наличность в нас туранского элемента, необходимо изучать наших туранских братьев. Между тем до сих пор мы мало заботились об этом: мы склонны были всегда выдвигать наше славянское происхождение, замалчивая наличность в нас туранского элемента, даже, как будто стыдясь этого элемента. С этим предрассудком пора покончить. Как всякая предвзятость, он мешает правильному самопознанию, а правильное самопознание есть не только долг всякой личности, но и непременное условие разумного существования всякой личности, в том числе и нации, понимаемой также как своего рода личность». (29)
Когда сторонники алтайской гипотезы говорят о «неких индоевропейских народах» или «кочевых иранцах», евразийских предшественниках современных тюркских народов, то я невольно вспоминаю восточную притчу о мяснике и его кошке. Когда мясника, по жалобе обманутого на два килограмма клиента, приводят к судье, то мясник в своё оправдание пытается убедить судью, в том, что он ни в чём не виноват, так как с утра на своих весах очень точно взвесил заказанное мясо и заранее приготовил его для клиента. Однако, по его словам, в дальнейшем он так увлекся работой, что не заметил, как его кот- воришка съел два килограмма чужого мяса. Но когда пойманного кота мясника по приказу судьи взвесили, то выяснилось, что он весит всего два килограмма и судья задал обманщику-мяснику естественный вопрос: «Объясни нам, если перед нами твой кот, то где находится мясо клиента, а если перед нами мясо клиента, то где твой кот?». Хотелось бы задать сторонникам алтайской гипотезы следующий вопрос. Скажите, пожалуйста, если вся территория Евразийской степи от Дуная до Китайской стены, включая территорию Алтая и Монголии, многие тысячелетия вплоть до первых веков н.э. принадлежали индоевропейцам и «ираноязычным» скотоводам, то где в это время скрывались тюркские народы? Интересно было бы узнать, каким образом сильные и непобедимые «индоевропейцы» и «кочевые иранцы» проглядели на своей территории зарождение и быстрое развитие внезапно появившегося в Степи многочисленного и воинственного народа? И как смог этот «внезапно возникший» народ полностью искоренить на огромной территории могущественные «индоевропейский и кочевой иранский языки»? Как известно, до 16 века за Волгой никто не говорил на «индоевропейских» языках.
Проблема генетических связей алтайских языков на протяжении большей части ХХ века составляла предмет дискуссий и имела как убежденных сторонников, так и не менее убежденных противников. Такие ученые, как Г.Рамстедт, Б.Я.Владимирцов, Н.Поппе признавали их генетическое родство, то есть общность происхождения тюркских, монгольских, тунгусо-маньчжурских языков. Другие ученые – Дж.Клоусон, А.М.Щербак, Г.Дёрфер и ряд других учёных - утверждали, что перечисленные выше языки не являются генетически родственными и не восходят к общему языку-предку. По мнению этих ученых, наблюдаемые между этими языками лексические и морфологические сходства являются следствием разновременных заимствований, имевших место по причине интенсивных этнокультурных контактов между представителями различных групп изначально разных языковых семей.
Одним из тех, кто всю свою долгую научную жизнь выступал против алтайской гипотезы, был знаменитый английский учёный Дж. Клоусон. Так, он впервые в 1969 г. сделал попытку дать лексикостатистическую оценку алтайской проблемы. Взяв за основу 200-словный список М.Сводеша для древнетюркского, древнемонгольского и маньчжурского языков, Дж. Клоусон пришел к выводу о том, что общие элементы в тюркском и монгольском составляют не более 2%, а в монгольском и маньчжурском – не более 3,5 % и, следовательно, алтайская теория неправомерна. Вот что об этом писал сам Дж. Клоусон: «Результаты применения лексикостатистических методов к оценке «алтайской» теории можно суммировать следующим образом: После исключения слов, которые наверняка можно признать заимст¬вованными, общие элементы в тюркском и монгольском основном словаре составят не более 2% от основного словаря, причем эти общие слова легче объяснить как заимствования, чем как свидетельство генетических свя¬зей…Тюркские языки и маньчжурский, по всей очевидности, не связа¬ны генетически, так как их основной словарь не совпа¬дает….Общие элементы в монгольском и маньчжурском основном словаре не превысят 3,5% от всего лексического состава, причем эти слова могут быть легче объяснены как заимствования, чем как свидетельство генетических связей… Следовательно, «алтайская» теория неправомерна».(30)