Было ужасно холодно. Ее слезы замерзали, не докатившись до подбородка, где-то на щеках, на скулах даже. Черные слезы. Всегда изумлялся, ну зачем ей тушь? У нее ведь итак длинные, пушистые, черные ресницы, мечта любой девушки. А она все равно их красила. А сейчас они стекают черными струйками и замерзают. Я попытался высвободиться, уйти, она не пустила, крепко держала, столько силы в этом хрупком теле. Снег падал такой густой-густой, ничего не видно вокруг, кроме этой белой стены. Мы стояли под фонарем и от этого создавалась атмосфера какого-то волшебства, чуда и тайны. Рождество же скоро. Только настроение было не праздничное. Шутка ли, я хотел уйти, а она побежала следом, обхватила за талию сзади и держит, дышит и плачет в спину. А ее волосы невероятные развиваются в порывах ветра, будто мои черные крылья. Она вся в красном. В какой-то книге читала про девочку, которая тоже так ходила, накопила денег и отправилась подбирать красные вещи, один наряд такой, для особых случаев: красное пальто, полностью, даже пуговицы, красный берет, чуть ли не на плечо падает, красный шарф, сама себе связала, не тот, цвета крови, а еще один, именно красный, а не бордовый, под этим красное платье с капюшоном, тоже без примеси других цветов, красные перчатки, тоже сама в тон шарфу, красные плотные чулки, как у девочек-школьниц из аниме, только красные, красные сапоги, на невысоком совсем каблуке. Не удивился, если бы и белье у нее было красное, при это не развратно, а мило, бантики, рюшечки.
Красиво мы, наверное смотримся, как на открытке. Или последней иллюстрации в книге..
Das ende?