Вся гостиная пропахла тяжелым терпким вишневым запахом "Капитана Блэка", а я все сижу и курю, одну за одной. Как-то волнительно и страшновато, будто я девочка-школьница, которая первый раз к мальчику ночевать идет, смешно, ведь все наоборот. Она заходит в комнату, не сочетается с ней жутко - в белом махровом халате, в руках полотенце, а мокрые темные волосы рассыпались по плечам, спине; и пахнет клубникой и цветами, гелем для душа Dolche Milk и шампунем Ives Roche.
- Где тут фен у тебя? Я сначала волосы высушить хочу, а то это невозможно и немыслимо - как завернувшись в мокрое полотенце ходишь, противно, - она улыбнулась. Никакого волнения. А меня это "сначала" задело и взволновало, взбудоражило.
- Да уж, и как ты их моешь вообще?
- Долго и упорно. А потом еще сушу полчаса, - рассмеялась она.
Я объяснил где в этом доме искать фен и она опять исчезла. Как можно быть такой спокойной? Или может все будет не так? Она действительно "сначала" высушится, потом мы вытащим колу, чипсы, попкорн, всякую вредную ерунду, завалимся смотреть фильм, потом он закончится, мы поставим другой и так полночи. Нам надоест, мы посидим на кухне, выпьем вина, достанем из холодильника салат, с ананасами и курицей копченой, выкурим миллион и одну сигарету, разговаривая без умолку. Потом опять посмотрим что-нибудь, уже не понимая о чем от усталости, и заснем - она у меня на плече, как маленькая сестренка, а с утра разойдемся по работам, решив обязательно повторить.
- Эй, я здесь.
Я вздрогнул и повернулся. Она прямо рядом, сбоку, высушенная и переодетая - свитер полосатый, черно-изумрудный, растянутый, с плеч сползает, мягкий на ощупь, юбка в складку черная и чулки плотные, тоже полосатые. Домашняя и уютная такая, хочется обнять и заснуть.
- Пошли салат есть, с вином, фильмы лежат вон стопкой, ждут пока мы их посмотрим.
Она подмигнула и мы ушли. Веселились и правда до глубокой ночи, фильмы, салаты, вино, разговоры, миллион и одна сигарета, поцелуи...
И заснула она на моем плече вовсе не как сестра. Она все наговорится не могла, а я лежал и смотрел на снег, он опять пошел, медленный и ленивый, мелкий, но не противный. Хорошо что я дома, не на улице, и у меня на плече она, говорит о чем-то все тише и тише и тише...