Моя мама – не из трусливых. Но она не всегда была такой. Смелость начала неизбежно формироваться, когда её дочь вступила в пубертантный период. С тех пор мама ничего не боится и ждет всего подряд. Когда я сообщила ей, что у нас есть мотоцикл, мама записала название мотоцикла, его номер, спросила, удобно ли мне, довольно быстро очнулась после обморока, когда я ей сказала, что езжу не пристегнутая и не в люльке, как она надеялась, а сзади мужа, крепко обняв его за талию. Когда мы приехали на мотоцикле в Казань, бесстрашно обходила его стороной и гордо показывала на него с балкона соседке. Уступив моим уговорам, мама нахлобучила шлем, закуталась в черепаху и с лихим визгом впрыгнула в мотоцикл. Проехали они вокруг дома со скоростью быстрого бега черепахи. Отрывали маму от мотоцикла вдвоем с мужем, её трясущиеся пальцы не отпускали поручни, а ноги отказывались выпрямляться.
Зато смелости в маме прибавилось. Когда мужу жутко захотелось попасть на игру «Рубин – Интер», мама с готовностью ввинтилась в толпу мужиков- перекупщиков, заняв огневые позиции около касс. Стояла она там часа четыре, узнав все о футболе и ценах на билеты. Мама прорвалась к кассам первая, хотела взять десять, чтоб потом выгодно перепродать. Успокоилась после долгих уговоров, ежесекундно отрываясь от телефонного разговора, чтобы отпихнуть очередного мужика от кассы. Футбол потом ей долго снился, она начала смотреть спортивные передачи, восхищаться спортсменами – красавчиками. Когда я назвала Сычева «Сушевым», неправильно прочитав на латинице его фамилию (Suchev), мама долго позорила меня перед мужем, говорила, что стыдно не знать такое знаменитое дарование России. Гимн Сычеву она не знала.
Мама вкинулась валерьянки и смело поехала с нами на Алтай. На Алтае было холодно, и пока мы разжигали костер и ставили палатку, мама уснула в разогретой машине. Я снесла палатку, когда бежала к ней, когда она билась как птица и орала в запертой машине. Муж случайно заблокировал двери, пока она спала. Когда мама уже легла в позицию и собралась выбивать стекло, я дрожащими руками открыла замок, и она вывалилась прямо мне на руки. Ругалась, металась от палатки к машине и окончательно успокоилась, когда муж свернулся клубочком в спальнике у её ног.
Окончательно осмелев, мама решила поехать с нами в Казань из Новосибирска на машине. Трое суток мама болталась на заднем сидении машины, тихонько подвывая от тоски и ежечасно спрашивая, сколько еще осталось до Казани. Перечитала всю желтую прессу городов встречающихся на пути Новосибирск – Казань, наклеила жвачки, где только можно и очень устала от красоты России. Когда мы выгружались в Казани, она сказала, что теперь ей море по колену, и она готова поехать с нами хоть на край света. Муж одобрительно заплакал.