Ложь очень напоминает паутину – постепенно захватывает тебя всего, без остатка. И ты перестаешь быть хозяином положения. И уже не можешь спастись, а только все сильнее в ней запутываешься. А начинается она всегда со страха.
1
Страх пронизывал все ее существо. До кончиков пальцев. Ева ощущала, как шевелятся волосы на ее коже. Поежилась. Здесь - на крыше 18-ти этажного дома дул пронизывающий ветер. Пытаясь быть сильнее, она закрыла на мгновенье глаза, а затем посмотрела вниз. С высоты птичьего полета. Поверх серых и унылых крыш домов. Там, где-то далеко горели маленькие огни фонарей-светлячков, и ехали машины, похожие на больших жуков со светящимися глазами.
- Тебе будет совсем не больно. Небольшой полет, как во сне…
И шагнула. Назад. Страх оказался спасительным. Тут же вернулся тот, вчерашний страх, не такой всепоглощающий, но надоевший до щемящей боли. Зазвонил телефон, возвращая ее к реальности. Ева сбросила вызов и заплакала навзрыд:
- Как же мне убежать отсюда???! Как мне все это надоело!!!...
Все это началось шесть лет назад. Ей тогда было 20 лет. Белокурая красавица – вьющиеся волосы цвета льна, длинные ноги, тонкая талия, высокая грудь, упругая, сводящая с ума попка, мечты о счастье в широко распахнутых глазах … Мужчины всегда были в ее жизни. Начиная с 16 лет. Что было тому виною – ее пухлые губы или какой-то особый запах – женщины, готовой на безумства? Что-то неуловимо-нежное было в ней… Смешанное с дьявольским огоньком в зеленых глазах. Некий падший ангел… Они просто не могли пройти мимо.
Мама учила ее быть умной и спать только с богатыми мужчинами. Поскольку богатые мужчины – редкость, а гормоны требовали регулярного секса, то чаще были другие. Конечно, не без разбора. Ева спала только с теми, кто ей чем-то нравился. Или был перспективным, по ее мнению. И секс был приятным занятием. Она не задумывалась о количестве, не стремилась создать семью. Порхала как бабочка по жизни – училась чему-то новому, бросала очередную ошибку, находила другую и строила грандиозные планы. Пока не встретила Артура.
Он настолько отличался от всех, что в существующих, известных ей типажах мужчин Артуру следовало выделить отдельную нишу. Они встретились в обычном автобусе. В конце душного лета. Ева ехала вечером с работы. Почувствовала его взгляд, обернулась, и через несколько секунд отвела глаза. Сердце забилось как у испуганного воробья. Он так смотрел на нее, как никто и никогда – ни до, ни после. Этот взгляд она запомнила навсегда. Только он умел быть одновременно дерзким, нежным, жестоким, страстным, пошлым и соблазняющим. Он не просто раздел ее глазами, у них был секс прямо там, в автобусе. Одними взглядами.
Он вышел следом за ней на ее остановке и заговорил:
- Девушка, как вас зовут?
- Ева.
Он харизматично улыбнулся:
- Какое колоритное имя! Я – Артур. Могу я хотя бы ненадолго стать вашим рыцарем, Ева?
Могла ли она отказаться? От звука его чуть хриплого голоса по ее коже пробежали мурашки… Вы скажете – так не бывает? В ее фантазиях он овладел ей уже несколько раз. Они обменялись несколькими репликами, но слова были формальными. Их тела знали гораздо больше друг о друге, чем они сами. Как будто находишь то, что долго искал.
Первый раз это случилось через 15 минут, прямо в ее подъезде. Грязном, заплеванном, с валяющимися окурками. Это ни капли не уменьшило ощущений. Одновременный короткий стон и следующая гонка за удовольствием. Он был фантастическим. Ева почувствовала себя девственницей, которой показывают, что внутри нее на самом деле очень много разных невероятных точек, которые заставляют ее зрачки расширяться, дыхание – прерываться, а сердце – бешено стучать от наслаждения.
После они обменялись телефонами.
- Ты – невероятная девушка, Ева. Мы должны встретиться опять.
- Да-да, обязательно…
От волнения она выпалила первое, что пришло в голову. Как глупо – показывать, что она так хочет его!
Артур шептал ей какие-то пошлости.
- Хватит говорить глупости! Я ухожу.
- Подожди! У тебя такое тело… Я не могу думать ни о чем другом. Серьезно, Ева, у тебя самая красивая грудь на свете, ты знаешь это?
Он нежно провел рукой по ее обнаженной груди, Ева отодвинулась и застегнула блузку.
- Не говори больше ничего, это слишком меня заводит… У тебя странный голос… Он возбуждает меня.
Она открыла ключом входную дверь 45 номера и скользнула в темноту квартиры. Без прощального поцелуя. Пропищало сообщение. Ева прочитала: «Я хочу тебя опять!» Она не стала отвечать. Уже включив душ, Ева подумала о соседях. Какое чудо, что за все это время никто не заходил в подъезд! Вот это кошмар! Докатилась!
Голос совести напрасно старался. На самом деле ей не было стыдно.
2
Ева не помнила, что говорила вчера. Миша что-то подозревал из-за ее частых отлучек и выключенного телефона, сверкал глазами и бесился. Он любит ее, и часто она спасается только сумасшедшим сексом. Приходится быть изобретательной, чтобы отвлекать его внимание. Быть гейшей, шемаханской царицей и немецкой шлюхой, которая готова бесконечно приносить удовольствие и наслаждаться. Выдохшийся и изнеможенный, он забывал про обиды.
Ей надоело врать. Это превратилось в болезнь. Было настолько страшно сказать что-нибудь невпопад, что правда перестала существовать в принципе. Поездки к маме, к подругам, депрессии, санатории, брошенный на подружек или мужа маленький четырехлетний Тёмка. В то время как она под предлогом салонов или шоппинга встречалась с Сашей. С Андреем. С Русланом. Сколько же их было… Ева не могла остановиться. Или просто сказать нет очередному предложению.
В каждом мужчине Ева искала того, кто заполнит эту поселившуюся пустоту в душе. Пустоту, которую ничем нельзя заполнить - ни сыном, ни мужем, ни какими-то занятиями... Потому что Артура больше нет в ее жизни.
Внутри давно и прочно поселился страх, что все откроется. Что Миша узнает о Саше, о других ее тайных увлечениях, что ей и Тёмке станет не на что жить, что она не сможет себе позволить дорогие украшения, машину, шубы и отдых за границей 2 раза в год.
Возвращаться к больной маме в однокомнатную «хрущевку» с ребенком? Миша ведь оплачивает ее маме медсестру. И горничную дома. Саша, конечно, предлагает ей уйти от мужа. Но Тёмка любит отца, да и нужен ли он Саше? Саше нужна только она. Да и вряд ли он сможет обеспечить ей тот уровень, к которому она уже привыкла.
Ева так завралась и запуталась, что срочно захотелось уехать от всего. Опять в Грецию. Или в Италию. Или в Египет. Средиземное море всегда наполняет ее счастьем. Но, ведь там появится еще кто-нибудь. Они же не могут пройти мимо. А Ева не может «отшить» привлекательного мужчину, потому что ей кажется, что это именно он – тот самый, кто поможет ей забыть Артура. Больше так продолжаться не может. Она устала думать о том, что Миша все узнает, устала врать ему и думать, что у Саши есть другая. И одновременно бояться, что он некстати позвонит. Или позвонит кто-нибудь другой. И ей опять придется сочинять историю.
Миша стал интересоваться ее звонками, и приходящими смс, то есть явно что-то подозревал. Тёмка плачет, когда она уходит. Ева вдруг так сильно захотела убежать от этой несложившейся жизни. Где она превратилась в кисейную барышню, живущую в золотой клетке. Исполняющую какую-то неинтересную ей роль. Переставшую быть самостоятельной, забросившую переводческую практику. Здесь она постоянно чувствует себя такой несчастной. Постоянно бросает сына. И не может остановиться в поиске любящего ее Артура, будь он проклят!!!
3
Артур позвонил на следующий день часов в 11 вечера.
- Когда мы увидимся?
- Не знаю. Можно сейчас.
- Я подойду через 15 минут, выходи.
И сразу – короткие гудки. Ни – «Здрас-те», ни – «Как настроение?», ни – «Свободна ли ты?!». Как будто Ева только и делает, что ждет его звонка. А может, это так и есть?
Мама спала, Ева не стала ее будить. Одела свое самое впечатляющее платье, в горошек, наскоро убрала волосы в хвостик. Посмотрела в зеркало, накрасила пухлые губы блеском, провела по ним языком, почувствовав вкус банана, поправила грудь и осталась довольна своим отражением. Оно чрезвычайно возбуждало. Пришло сообщение: «Я здесь». Она вышла и сразу попала в его объятия. Он поцеловал ее так, что затряслись коленки. Внизу хлопнула подъездная дверь. Они стали быстро спускаться.
- Кто ты?
- Ты забыл? Мы же знакомы. Я – Ева.
- Я не об этом. Чем ты занимаешься? Ты проститутка?
Первым порывом было – ударить его. Она остановилась и сверкнула глазами.
- Еще одно слово, и я вернусь домой.
- Прости, если обидел. Ты восхитительно трахаешься, Ева.
- Могу сказать тебе то же самое, Артур. Но ведь ты же – не проститутка?
- Мы показываем зубки… Ева – ты чудо, даже если ты последняя шлюха! Я не могу находиться рядом, не могу говорить с тобой… У тебя такой запах! Пойдем сюда.
Он увлек ее в сторону растущих около дома деревьев. Было темно и относительно безлюдно. Ева позволила, он, как будто, гипнотизировал ее. Этот раз опять был стремительным. Она ласкала его языком. Не сдерживая себя в фантазиях и нисколько не стесняясь того, что ее могут увидеть окружающие. Это будоражило. Они опять кончили одновременно.
- Мне так нравится, что ты такая быстрая. Ты всегда такая? – Его шепот прямо ей в ухо заставлял переживать удивительные ощущения. Ей хотелось, чтобы это никогда не заканчивалось.
- Не знаю, мне кажется, что до тебя у меня не было секса.
- Форменные враки.
- Я в том смысле, что мне никогда не было так хорошо.
- У тебя восхитительная попка. Про грудь я говорил в прошлый раз. Я хочу еще, но не здесь. Пойдем ко мне. Ты не ответила – кто ты?
- Разве тебе это важно? Я учусь на переводчика. Через год закончу. Еще я продаю цветы и делаю букеты.
- Ооо! Какое сочетание!
- Расскажи о себе.
- Что тебя интересует?
- Кем ты работаешь? Женат или нет?
- Странно, что ты задаешь мне эти вопросы сейчас – уже несколько раз позанимавшись со мной сексом. Мне показалось в самом начале, что если бы я сам не сказал, как меня зовут, ты бы и не спросила…
- Обычно я не веду себя так. Не занимаюсь сексом на первом свидании. Хотя, я понимаю, тебе трудно в это поверить, потому что ты не видел меня другой. Ты будешь отвечать?
- Когда-то я учился на художника. Теперь – делаю разные заказы, продаю картины, на рынках, в магазины – копии шедевров, набиваю руку, так сказать. Подрабатываю ремонтом, декорацией, разрисовкой стен, занимаюсь всем, что приносит доход, потому что заработки мои – непостоянны. Рисую собственные картины, когда их наберется достаточно, попробую организовать выставку. Сейчас живу один, моя, теперь уже бывшая, подруга недавно ушла от меня. Я не планировал с тобой отношений, скажу честно. Просто не смог пересилить это внутреннее желание. Оно сильнее моей воли. Самое странное, что я не могу остановиться.
Он жил недалеко от нее, 15 минут ходьбы. В каком-то обычном доме белого цвета, с таким же обшарпанным подъездом, как у нее. Небольшая комната, за стеной были соседи. Из мебели стояли какой-то старый стол с ноутбуком, шкаф, пара стульев и узкая кровать. Все остальное место занимали мольберты и нарисованные картины.
Ева подошла к ним. Почти на всех – девушки, довольно красивые. Похоже, он рисовал их с настоящих натурщиц. В общем, при его внешности это было не удивительно. Женщины, скорее всего, сами прыгали в его постель.
Одна картина заставила Еву остановиться. Окошко в комнате, стены – оранжевого цвета, шторки, белый цветок на подоконнике в обрамлении множества зеленых листьев… За окошком – улица, капли дождя на стекле, и девушка в сумерках. Она смотрела в окошко с улицы. Игра света была передана мастерски. У девушки – правильные черты лица, тонкий нос, слегка сжатые губы, пронзительный взгляд и совершенно спокойное лицо. И вроде бы – картина, как картина, какой-то мещанский быт… А на втором плане, чуть поодаль, прямо за девушкой – тонкий шпиль какой-то старинной башни, верх кроны дерева, молния наискосок и тучи… Осознание того, что эта девушка висит в воздухе приходило не сразу и этим потрясало. Картина называлась – «Диалог с привидением». Рядом с названием стояла его подпись.
Артур включил музыку, какой-то сборник русского рока – Агата Кристи, Наутилус, Ария… Еве было все равно – какая играет музыка, включен ли свет, какие звуки издает окружающий мир в виде соседей, есть ли у него телевизор… Имели значение только их ласки, прикосновения и разговоры. Сначала Ева сдерживалась и кричала очень редко. Один раз, чтобы не кричать от экстаза, она искусала свой язык, до синяков, на следующий день он ужасно болел. Их встречи были похожи на волшебство. Было просто невозможно остановиться и не хотеть продолжения.
4
Она бежала на остановку и споткнулась. Как часто такие вот нелепые происшествия определяют все наше будущее. Человек может родиться или умереть от такой случайности, как споткнувшаяся девушка. Забежав в автобус, она заметила, что каблука на туфле нет. Как идти до дома? Настроение и так было скверным, а сломанная туфля утопила его еще больше – в пучину отвратительных фантазий. Это единственные приличные туфли, придется лезть на антресоль и доставать старые, на которые без слез не взглянешь. Денег на новые нет, до зарплаты еще нужно как-то дожить, не умереть с голода. Заработная плата у продавщицы цветов практически похожа на шутку – получила, похохотала и забыла. Она хотела бы сменить работу, но без диплома это было сложно. Вообще ей нравились цветы, Ева изучала литературу по флористике и у нее были очень красивые букеты.
И в этот момент Ева решила встретиться с мужчиной, который сегодня так настойчиво купил и подарил ей её же букет с номером своего телефона, когда она отказалась от знакомства и свидания. Уж очень он был напорист, ее это напугало. Но сломанная туфля решила все.
Так нельзя больше жить. Мама постоянно болеет, на лекарства нужны деньги. Их жизнь становится все хуже и хуже. Обещанная работа в фирме откладывается на неопределенное время, потому что ей пришлось бросить институт, чтобы ухаживать за мамой. Бросить прямо перед дипломом. На нее смотрели как на сумасшедшую, когда она выпрашивала академический отпуск. Нужен хоть кто-то, кто мог бы помочь выжить. Нельзя бояться неожиданно оказаться босой или голодной. Или ходить к соседям и с извиняющимся видом спрашивать хлеб. Да, магазины закрыты, да, поздно, но все равно кажется, что в глазах заметен блеск вечно полуголодного человека. И она набрала его номер.
- Привет, это Ева. Вы написали мне сегодня свой телефон на бумажке. Очень приятно, Миша. Да, я работаю в магазине цветов. Когда? Завтра? Вы заедете? Хорошо, до завтра.
5
После пережитых совместных неописуемых наслаждений она положила голову на его плечо и погладила по животу.
- Ты – совершенно ненасытное чудовище, Ева!
- Я вообще-то пока ничего не хочу.
- Ты лежишь рядом голая, и трогаешь меня, этого вполне достаточно.
- Может быть, мне ущипнуть тебя, чтобы раскрасить ощущения? Или облить водой? Или встать и пройтись по подоконнику? Это будет меньше возбуждать тебя?
С этими словами Ева спрыгнула с кровати, грациозно подошла к окну, залезла на подоконник, повернулась к Артуру спиной, раздвинула ноги и слегка выпятила попу.
- Перестань, Ева! Это же первый этаж, тебя видно с улицы!
- Ну, хорошо, как скажешь, я буду скромнее.
Ева села боком на подоконнике, закинула ногу на ногу и отвернулась к окну. Артур быстро поднялся, и начал что-то быстро набрасывать на бумаге. Голый, взлохмаченный, с серьезным выражением лица.
- Что ты рисуешь?
- Тише! Не шевелись!
- О! Мне посчастливилось стать музой?
- Отверни лицо обратно, смотри на улицу и молчи, так было гораздо лучше.
- Ты забываешься!
- Ева, пожалуйста, не обижайся! Будь зайкой!
- Мне здесь холодно!
- Поздно! Я не могу остановиться, потерпи хотя бы минут 15, пока я набросаю основное.
И полузамерзшая Ева терпела. Полчаса сидела, не шевелясь на холодном подоконнике. Пока он рисовал ее. Потом он растирал ее ручки, ножки, животик, делал ей массаж с маслом, помогая рукам своим восхитительным языком. Безжалостно возбуждая ее. Он приручал эту дикую кошку. Она была его нимфой, его падшей женщиной, его радостью и невыносимой болью…
Она ушла от него утром – невыспавшаяся, счастливая с темными кругами под глазами и весной в душе. Мама с тревогой смотрела на нее. Ее бедная, одинокая больная мама…
- Где ты была, дочка? Что-то случилось?
- Не спрашивай, я – влюбилась. Его зовут Артур, он – художник.
И убежала на работу.
6
В тот день они с Мишей пошли в кино. На «Куда приводят мечты». Кино было удивительным. Ева вспомнила Артура. Разозлилась на саму себя за это и нашла рукой руку Миши. Он, кажется, обрадовался. Хороший мужчина – работает в банке, перспективный, внимательный, у него доброе лицо. Ездит на дорогой машине, воспитанный, интересный. Надо подумать о нем серьезно, а не заводить опять отношения для чисто эмоциональных переживаний. Может быть, он – как раз тот, кто ей нужен. У него такой нежный и заботливый взгляд!
После фильма он отвез ее домой
- Тебе понравилось, Ева?
- Да, чудесное кино! Любовь – самое главное на свете... Ты любил когда-нибудь?
- Пожалуй - да. Еще в школе был влюблен в одноклассницу. Она поступила в один ВУЗ, я – в другой. Мы не встречались месяца 2, и любовь как-то прошла само собой. А ты?
- Я бы не хотела говорить об этом. Я любила одного мужчину, долго, он меня предал, после этого случая я перестала верить в любовь. Это кино мне напомнило о том, что любовь существует. Как когда-то «Мастер и Маргарита» Булгакова, может быть, это странно звучит, но мне эта книжка показала – что значит любить.
Миша ее поцеловал. Почва не уплыла из-под ног, но было довольно приятно. У него были нежные губы, и язык. Ева ответила. Провела языком по его нижней губе и почувствовала, как по его телу пробежала дрожь. Ева опять вспомнила Артура. Он научил ее чувствовать…
7
Им приходилось спать, обнявшись, чтобы уместиться на кровати. Раньше, когда Ева с кем-то ночевала, то всегда уходила мыться, потом быстро залезала под одеяло, отворачивалась и засыпала. Артур разбудил дремавшую в ней потребность в нежности.
Она не думала о его прошлых женщинах. Для нее существовало лишь «сейчас». И ей казалось, что это – навсегда. То самое – близкое, родное, к чему бессознательно стремишься, еще не проснувшись утром и ждешь вечером – звонка, сообщения, строчки, буквы. Шепота в ухо, оскорбления, прикосновения, крика, поцелуя. Чего-то говорящего о его любви. Какого-нибудь ее проявления…. Желание быть его рабой хотя бы время от времени. А после – быть кошкой, ласково урчащей на его подушке и ждущей, когда он принесет ей кофе в постель. Терпкий, ароматный кофе со сливками…
Капли воды, стекающие по коже… Ева закрыла глаза и наслаждалась ощущениями под теплыми струями душа. Почувствовала его язык на ягодицах. Он размазывал гель для душа по ее ногам, массируя каждый пальчик, а языком возводил ее на вершины блаженства… Ева кричала и содрогалась от экстаза. Только стук соседей в стену время от времени возвращал к реальности.
Они не могли остановиться. Он исследовал языком все ее тело, от кончиков пальцев на ногах, до ушных раковин. Кончики пальцев ног ей никогда и никто не целовал. Он облизывал языком каждый. Это было волшебно! Ева улетала в космос до невообразимых высот своих фантазий и сливалась с ними воедино.
- Артур, мы вместе уже целый месяц, скажи, я отличаюсь чем-нибудь от других девушек?
- Моя девочка захотела услышать комплимент? У тебя очень красивое тело. Оно будоражит воображение, думаю, любого мужчины. Но дело даже не в этом. У тебя запах похотливой кошки. При этом смотришь ты так, как будто сейчас выпустишь коготки и вопьешься в плоть. Мне невыносимо нравится целовать тебя, слизывать с кожи твой запах, твой вкус… Ты совершенно раскрепощаешься. Я могу делать с тобой все, что захочу и знаю, что ты наслаждаешься этим. Как мужчины отпускали тебя? Ты – такое сказочно развратное сокровище…
- Они меня и не отпускали. Я уходила сама. Просто переставала отвечать на звонки. Или говорила, что у меня другой мужчина. Как в сказке: я - колобок-колобок, и от тебя, ежик, я тоже уйду!
- Какая ты сучка, Ева! – Артур укусил ее за плечо.
- Ай! Зараза! Ты зачем кусаешься?!
- В следующий раз укушу за грудь. Или изменю тебе.
- Зачем?
- Ты делаешь мне больно своими словами.
- Поэтому надо мне изменять? Ты – сумасшедший!
- Я не могу отпустить тебя сейчас! Не могу насытиться тобой… И эта зависимость просто выводит меня из себя!
- Давай поженимся. Ты будешь знать, что я – твоя навеки.
- Ты считаешь это разумным решением? У меня совершенно дурацкая работа, отвратительный характер, и эта каморка, где я не живу, а рисую. Какая может быть здесь семья? Какие могут быть дети? Прости, Ева, я знаю, что тебе неприятно это слышать.
Они больше не заговаривали о замужестве и о детях. Ему нечего было дать ей. И оба хорошо это понимали.
8
Ева не думала, что это так затянется. Сначала кино, затем, увидев, что ей не в чем ходить, Миша купил ей туфли. Пара ужинов в ресторане. Затем он пригласил ее в театр. На «Жизель». Что было удивительным. Хотя он знал, что Ева любит балет. За все это время они лишь несколько раз поцеловались. Неужели, он не хочет ее? Даже не намекает. Мужчины начинали набрасываться с первого свидания, а Миша так холоден… Или так великолепно держит себя в руках. Это ее интриговало и заводило. Сначала Ева считала, что Миша – ее очередное приключение, но оно превращалось во что-то большее.
Через месяц она позвонила ему сама. Первый раз. Пришла пора выяснить, чем вызвана эта стена неприступности, которую он воздвиг. Они проводят вместе все субботы, обмениваются сообщениями, он часто звонит, но при этом с его стороны нет ни одного намека на то, что она интересует его как женщина. Ева предложила ему сходить вместе в бассейн. Ей захотелось, чтобы он увидел ее в купальнике, увидел ее высокую грудь, длинные обнаженные ноги, пришла пора заявить о себе, и увидеть его реакцию. Ведь он не просто так целых 3 месяца встречается с ней по 2 раза в неделю.
Была поздняя осень. Он заехал за ней, они замечательно поплавали, Ева несколько раз подплывала близко, и трогала его за плечо. Один раз даже дотронулась ногой.
- Ты такая холодная, Ева, замерзла? Может быть, пора домой?
- Нет, мне нравится прохладная вода. Вообще я очень люблю плавать. Ты потом отвезешь меня домой?
- Да, конечно, отвезу.
- И ничего не предложишь?
- О чем ты, дорогая?
- Ни о чем. Не обращай внимания.
По дороге домой она читала ему Ахматову, ее любимые: «Широк и желт вечерний свет», «После ветра и мороза было», «Я пью за разоренный дом», «Сероглазый король». Миша сказал, что ему понравились стихи. Она уже не ждала продолжения, когда он неожиданно остановился.
- Милая, может быть, мы поедем ко мне? Я никогда не приглашал тебя. Наверное, боялся отказа. Сегодня мне показалось, что ты чего-то ждешь от меня.
Он начал ее целовать. Ну, наконец-то, Ева думала, что это никогда не произойдет.
У него было чисто и красиво. Современный ремонт, техника, большущий телевизор. На полу был большой белый ковер, пробуждающий эротические фантазии.
Он был нежным, немного робким, Ева старалась понравиться ему. Ей это удалось. Миша долго не открывал глаз, ей даже показалось, что он уснул. Неожиданно он заговорил – хрипло и очень серьезным тоном, не открывая глаз.
- У меня какие-то странные чувства к тебе, Ева. Сначала я просто хотел тебя трахнуть. Как было всегда со всеми женщинами. Когда ты дотронулась до меня первый раз, я впервые в жизни понял, что больше не хочу быть один. Это было как удар молнии. И поцелуй… Думаешь, мне легко было изображать холодность? Я знаю, ты думала о том, почему я все время останавливаю себя, и тебя. Я не знал, что мне делать с этими странными чувствами. Мне невероятно хорошо с тобой, в постели ты просто волшебница, как я и думал… Я решил. Я хочу заботиться о тебе, Ева. Я хочу, чтобы ты переехала ко мне.
Это было более чем неожиданно. Ева долго молчала. Он открыл глаза и посмотрел на нее.
- У меня больная мама, Миша, ты знаешь.
- Мы наймем ей медсестру. Ты закончишь институт и будешь заниматься, чем хочешь. Можешь сидеть дома, можешь идти работать. Я хочу, чтобы ты была счастлива.
Ева не удержалась и нежно поцеловала его в шею.
- Спасибо, милый, я счастлива с тобой.
Это было похоже на сказку среди зимы. Как будто жизнь отдала ей все долги, накопленные за предыдущие годы. Райское счастье в обмен на долгое время слез. Артур и так старательно недавно забытые страдания превратились в серое пятно неинтересных воспоминаний. Впереди забрезжило то самое будущее, которое она так упорно рисовала себе.
9
- Пошли, поужинаем сегодня в каком-нибудь простом кафе.
- Ты так загадочно улыбаешься, как будто что-то задумала.
- Я не могу без этого жить, ты же знаешь.
За ужином Ева рассказывала Артуру про Диану де Пуатье, и потом плавно перенеслась на Есенина и Айседору Дункан... И в это время, не подавая вида, поглаживала под столом ногой между его ног.
- Все, я хочу уйти, Артур, давай раскрасим этот вечер.
- Чем ты хочешь его раскрасить?
Ева сняла туфли.
- Ты никогда не ходил босиком по городу?
- Может быть в детстве. По асфальту – это не так приятно, как по траве.
- Зато дает колоссальное чувство свободы, от всего – условий, возраста, общества и традиций. Пошли пешком.
- Куда?
- На крышу.
- Зачем?
- Потому что у нас всего одна жизнь, и она должны быть интересной! – Ева расхохоталась и побежала.
Все знают, что безумные желания всегда исполняются. Они залезли на первую же крышу. С нее открывался чудесный вид. Миллионы огней покрывали ночной город, открывая им тысячи картин и запахов.
- Закрой глаза. – Артур послушался, не понимая, почему сегодня ему не хватает сил сопротивляться всем ее безумствам.
Ева взяла его за руку и повела куда-то, потом встала впереди, обхватила себя его руками, и попросила открыть глаза. Они стояли на самом краю крыши, невероятно колотилось сердце... А свежий ветер развевал ее волосы, щекочущие его шею.
- У меня такое ощущение, что это уже где-то было, – сказал Артур.
- Конечно, было. Мы смотрим этот фильм по второму кругу.
Ева потянулась руками по его ногам, потрогала попу и крикнула – куда-то в темное ночное небо: «Я хочу тебя!»
Потом развернулась и увлекла его в сторону вентиляционной трубы, попутно расстегивая его ширинку. И вытворяла удивительные вещи языком. Артур прерывисто дышал, не веря в происходящее. Ева остановилась и стянула трусики.
- Видишь, я специально одела платье, – и обнажила с этими словами грудь в его вырезе. А затем повернулась к нему попой. - Я невыносимо хочу кончить...
Они занимались сексом на берегу реки, на пустой остановке, на крыше, на балконе, на лавочках, в скверах, когда совсем похолодало – в подъездах, на его узкой кровати, на полу, в душе. Артур все больше и больше убеждал Еву в ее уникальности. Она была самым прекрасным созданием на свете, от необработанных заусенцев на пальцах до несбритых волос в подмышках. Ева чувствовала на уровне флюидов, как ему хорошо с ней. У него подкашивались ноги, были оргазмы, длящиеся по 10 минут, при этом она сама испытывала такие райские ощущения, что трудно было поверить в их реальность. Он любил целовать ее попку. Ему не было противно, когда она мочилась на него, наоборот, ему нравилось все, что приходило в ее сумасшедшую голову. Она танцевала ему восточные танцы в полупрозрачной коротенькой парандже, это особенно возбуждало – доступное полуголое тело при закрытом лице и похотливых глазах.
Они могли спохватиться только вечером, что дома нечего есть, и Артур наскоро накинув брюки и рубашку, бежал в ночной магазин – за сосисками, яйцами, макаронами и печеньем. При этом частенько прихватывал пару бутылок пива, которые они выпивали изо рта друг друга. Ева никогда не была так счастлива. Она знала, что жить им будет не на что, что его работа – ужасна, что его депрессии, когда они наступают, делают его жестоким и одновременно слабым. Он совсем не был похож на того мужчину, которого всегда рисовало ее воображение. Но ее тело! Оно говорило ей совершенно другое. Её тело принадлежало ему до последней клеточки. Только он стал тем самым искусным мастером, который вдохнул в него жизнь и заставил зазвучать, как неповторимый и прекраснейший из инструментов!..
Он нарисовал еще один ее портрет. Кроме того случая, когда она сидела на подоконнике. На картине обнаженная Ева оборачивалась, сзади свисала синяя атласная простынь, слегка прикрывая ее попку. Ева стояла на лестнице, ведущей в небо, которая проходила почти по диагонали через всю картину. Вокруг были облака, а внизу, на ступенях были рассыпаны пурпурные розы. Картина была настолько удачной, что Ева сфотографировала ее на телефон – на память. Было так необычно посмотреть на себя его глазами! Такой красивой Ева себя еще не видела.
Спустя 9 месяцев их странных отношений без статуса, Ева уехала на неделю – на свадьбу к сестре, в Калининград. Это была двоюродная сестра со стороны отца, они виделись всего 2 раза в жизни.
Что такое неделя разлуки, когда привыкаешь спать рядом с мужчиной? Когда его прикосновения все еще вызывают дрожь… Сказать, что Ева скучала, значит – не сказать ничего. Она писала ему письма, когда ей становилось совсем тоскливо. И прятала их в книжке. Считала дни до встречи. Они болтали по телефону пару раз, она отправляла Артуру на телефон сообщения о дожде, о городе, о гостях и танцах. О том, как скучает по его нему и его телу…
Ева вернулась вечером, 10 июня, быстро обняла маму, бросила дома чемодан и побежала к нему. По привычке посмотрела на его окна. Горел ночник. Весьма странно, ночник горел только, когда они предавались страсти. В остальное время Артур рисовал свои картины, либо работал на ноутбуке. Она подумала, что он ждет ее. Ведь он должен был помнить о времени ее приезда, они созванивались только вчера.
Ева позвонила. Нетерпеливо, несколько раз. Она так соскучилась по нему, по сексу, по их ночным разговорам, что чуть ли не подпрыгивала на месте в ожидании. Он не торопился открывать. Странно. Ева позвонила еще раз. Он ее не ждал. В его глазах читались недоумение, испуг, удивление, извинение – все, кроме того, что чувствовала она.
Что-то толкнуло ее вперед. Возможно, этот испуг на его лице. Она быстро прошла в коридор мимо него и толкнула дверь в комнату. Заходить не стала. Ей хватило вида мелькнувших голых ног на его кровати. И черных волос их обладательницы, которая спряталась под одеялом. В груди перестало хватать места воздуху. Сердце колотилось с бешеной скоростью, закружилась голова. Ева на миг закрыла глаза, затем взяла себя в руки, посмотрела на Артура, ударила его по щеке и вышла.
Прочь из его жизни. Бежать! Телефон в сумке зазвонил. Ева взяла его в руки, посмотрела, чей был вызов и сбросила. Сейчас ей требуется выпить чего-нибудь крепкого, собрать в кулак мысли и чувства и полностью очистить свою память. От его прикосновений, слов, от вида его лица с красным отпечатком ее ладони на щеке, от этих бесстыжих голых ног… Может быть, найти другого мужчину? Прямо сейчас! Столько времени хранить верность такому подонку. Смешнее просто не может быть! Звонков больше не было, видимо, любовники возобновили прерванные игрища. Ева заметила, что плачет, когда зачесался нос. Она вытерла его и посмотрела на мокрую руку. Зашла в магазин. Пришла домой, обняла маму и сказав: «Прости, я была дурой», выпила залпом стакан вина и легла спать.
Проснувшись, она вспомнила вчерашнее, испытав пронзительную боль. Артур написал сообщение: «Вряд ли ты сможешь меня простить… я всегда буду любить тебя…». Ева прочитала его, а затем удалила. Целый час, в состоянии зомби, она стирала все остальные сообщения от него. Кое-что перечитывала.
- Я так соскучился, кис, приходи скорее!
- Я хочу зацеловать тебя до обморока, где ты, моя Ева?
- Смотрю на картину и скучаю по твоей нежной попке ))
- Где мой очаровательный пупсик? Я умираю в ледяной постели…
- Я так люблю тебя, моя малышка, и так ужасно скучаю по тебе!
Его сообщения были солью на свежих ранах. Нужно полностью очистить память. Слезы предательски катились по щекам. Когда резко умирают иллюзии – это всегда равносильно катастрофе, внезапной смерти – мозг сначала отказывается верить в происходящее и пока меняется картина видения, человек страдает. Она старалась не вспоминать ни его запах, ни его слова, ни утренние поцелуи спросонок. Любовь нельзя убить в один день.
Началась новая жизнь. Сначала каждый день происходила борьба с воспоминаниями. До физической боли – в груди, до головной боли, до бессонницы… Она переживала все заново – все их встречи, все свои ощущения, рыдала и обессиленная засыпала далеко за полночь. Это сводило с ума. Не хотелось ни танцев, ни подруг, ни книг, ни учебы. Артур больше не писал и не звонил.
Через месяц, чтобы исключить мысли о том, что он может это сделать, Ева сменила номер телефона. И начала забывать все. Сердце, как будто перестало чувствовать, перестали существовать даже маленькие простые радости. Как робот с большим количеством функций, который запрограммирован выполнять действия в определенном порядке. Дом-работа, институт. Ночи, похожие одна на другую. Серые, тусклые, не сулящие радости и заканчивающиеся такими же унылыми утренними просыпаниями. Это давалось тяжелее всего. Рука продолжала нащупывать рядом его теплое тело и утыкаясь в подушку посылала мозгу команду, что все давно закончилось… Это превращалось в болезнь.
Пожалуй, от суицида ее спасло только то, что сильно заболела мама. И сразу прошла эта щемящая тоска. Нужно было доставать лекарства, деньги на них, сидеть с ней, утешать, радовать. Ведь маме было в тот момент гораздо хуже, чем Еве.
У мамы поднималось давление, повышался сахар, постоянно приезжала скорая, потом ее положили в больницу. Ева существовала между работой и больницей, не занималась, не писала диплом, ей казалось, что мама заболела потому, что она мало уделяла ей внимания, с этими мыслями она взяла академический. К концу лета она была совершенно раздавлена, вымотана, не видела выхода из финансового кризиса, в который они погрузились, потому как пособия по инвалидности и Евиной зарплаты еле хватало на оплату счетов, минимум продуктов и лекарства для мамы.
Так прошло 2 месяца. Первый мужчина после Артура был женат. Ева хотела просто небольшого праздника, внимания, ласки, нежности и вспомнить, как это бывает. Дима целых 3 недели возил ее обедать, и Ева согласилась на близость. Отдалась ему в его машине. Так совпало, что после этого позвонила его жена. Дима из страстного мужчины превратился в маленького напуганного мальчика, нашкодившего и застигнутого врасплох. Ева с отвращением посмотрела, как он врет жене по телефону, оделась и пожалела, что его жена не позвонила при ней чуть раньше. Это был первый раз, когда Ева пожалела о сексе, он не просто ее не впечатлил, правильно будет сказать – разочаровал. После отношений с Артуром, после их чувственных фантазий и взаимных чувств это было как холодный душ. Отрезвляло и приносило понимание, что она изменилась. Они молча доехали до ее дома, она вышла и больше не отвечала на его звонки.
Еще месяца 3 она не знакомилась с мужчинами, потому что ненавидела их. Не могла ни с кем спать. Возникало отвращение, до тошноты. И какая-то необъяснимая и плохо сдерживаемая ненависть. Миша, зашедший за цветами и пытающийся назначить ей свидание, а затем подаривший ей букет с вложенной запиской, на которой был номер телефона, тоже сначала показался ей назойливым маньяком.
10
Страх, поселившийся внутри, разрастался и принимал формы огромного монстра, управляющего Евой. Она изворачивалась, сочиняла, придумывала, играла – нежную жену, заботливую мать, страстную любовницу, любящую дочь… И только по ночам была одинокой плачущей девочкой, которая потеряла счастье, а теперь боится потерять все, что имеет, потому что продолжает искать его.
Ева поговорила с мамой по телефону, написала Мише записку, поцеловала спящего Тёмку, сказала няне, что скоро придет и поднялась на чердак. Дверь на крышу была закрыта. Она спустилась, вышла из подъезда, села в машину и поехала. Куда глаза глядят. В центре много высоких домов. Кризис, видимо, достиг апогея. Ева не могла больше жить в этом вечном страхе. Через месяц она все-таки нашла чердак с открытым люком. И испугавшись высоты, отказалась от этого безумия. После того, как она сбросила звонок мужа, пришло небольшое отрезвление. Нельзя опускаться ниже плинтуса и бросать больную маму, и маленького сына, даже - из-за своей не сложившейся жизни. Когда Ева спускалась с крыши, ей уже не хотелось умирать. Она начала думать о том, чтобы пойти к психологу и попытаться все по-настоящему забыть.
Как она докатилась до этого состояния? Ева уже и сама плохо это помнила. Родился Тёмка – чудесный здоровый мальчик, похожий на папу, на 3600 г и 53 см. Она была невероятно счастлива в роли мамы, Миша баловал ее так, как только можно было вообразить. На рождение сына подарил ей бриллиантовое колье. Нанял няню, чтобы она помогала Еве и та успевала ездить к маме, восстанавливать фигуру в салонах, покупать себе новые вещи. Она была прекрасной молодой мамочкой, гуляющей с коляской – счастливой и . Как только малышу исполнился годик, и Ева перестала кормить грудью, Миша предложил ей отдохнуть. Ева отправилась в Грецию. Там у нее неожиданно случился роман. Янис был похож на Артура, совсем немножко, но этого хватило, чтобы Ева забыла обо всем. Все ее дремавшие желания проснулись.
Когда возвращалась, в самолете познакомилась с Сашей. Замечательный мужчина, бизнесмен. Красивый, в дорогом костюме. Ева умолчала про то, что замужем. Они время от времени встречались у него дома. Через месяц она сказала, что у нее муж и ребенок. Недели 3 он не звонил. А потом позвонил и сказал, что ему это безразлично. Два телефонных номера спасали положение. Она пользовалась то одним, то другим. Он тоже чем-то напоминал ей Артура. Любил целовать ее пальчики, попу, грудь… И рассказывал интересные истории из жизни. Первый раз Ева испугалась только, когда Миша первый раз спросил, как себя чувствует мама. А она не была у нее неделю. И она начала плести паутину. Из лжи.
Миша не мог ездить часто на курорты. Зато Ева могла себе это позволить. И курортные романы было так легко скрывать. Зачем они были нужны Еве? Миша был занят своей работой больше, чем можно было себе представить. Он никогда не гладил с восторгом ее живот, не делал ей массаж и не целовал ее попку. Скорее, он ждал этого от нее и считал это женскими занятиями. При этом он был нежным, и говорил комплименты. Но всегда чего-то недоставало.
Во время беременности Еве было как-то не до экспериментов с сексом, потом она ждала, что что-то изменится, пыталась намекать, проявлять фантазию. Мише все ее фантазии очень нравились, это было ярко, но напоминало театр одного актера. И Ева начала вспоминать Артура. Конечно, она никогда не стала бы искать его, пытаться с ним встретиться, но она часто фантазировала о нем, во время своих мастурбаций. И эти фантазии воплотились в Саше, в других мужчинах, которые у нее были. Сначала ей казалось, что ничего плохого она не делает. Просто – маленькие кусочки счастья в калейдоскопе ее странной жизни. Потом ей стало сложно это скрывать, потому что мужчины не хотели с ней расставаться. Приходилось изворачиваться, снова врать, уже им, менять номера телефонов, и в итоге за 2 последние года это стало образом жизни.
Артём был милым и послушным ребенком. Ему было уже 3 года. Он ходил в садик, и Ева любила его до сумасшествия. Мама радовалась, что дочь так удачно устроила свою жизнь, у нее была медсестра и лекарства, любые продукты, которые ей хотелось, она выглядела счастливой, болезнь перестала прогрессировать. Только ради них Ева продолжала жить. Хотя это иногда было нелегко. Когда она начинала думать, что она – ужасная мать и невнимательная дочь. Что она не сможет правильно воспитать Артёма и любить Мишу так, как он этого достоин. Когда ее начинал пожирать страх.
11
Артур нашел ее. Спустя почти 2 года. Когда Ева была беременна Тёмкой. 6 месяцев, живот уже был заметен. Ева вышла из дома, подошла к машине, он неожиданно взял ее за руку, Ева еле сдержалась, чтобы не закричать.
- Зачем ты пришел, Артур?
- Я ужасно скучаю по тебе, моя маленькая девочка.
- Если ты внимательно на меня посмотришь, то увидишь, что я ношу ребенка. Я уже год как замужем. И давно – не твоя маленькая девочка.
- Я знал, что ты будешь жестокой. Что не простишь меня. Но я слишком тебя люблю, чтобы отказаться от этого разговора. Я не прошу у тебя прощения. Не прошу вернуться, не мешаю тебе жить. Я увидел тебя месяц назад, случайно, когда ты приезжала к маме, не спрашивай, как я узнал твой адрес… Я захотел просто поговорить. Как раньше, когда твои глаза так часто улыбались. Теперь они почти всегда жестоки. Ты стала совершенной, Ева. Ухожена, утонченна, красива…Бриллиант в дорогой оправе. Я знаю, что ты – замужем за банкиром, что жизнь твоя похожа на сказку и даже знаю, что ты ждешь ребенка…
- Артур, к чему ты все это говоришь? Зачем вообще ты пришел? Я давно о тебе забыла, не приходила, когда мне хотелось задушить тебя и твою любовницу, не донимала тебя звонками, когда ты мне снился, а, проснувшись, я рыдала в подушку. Мы просто умерли друг для друга в тот день, и давай не будем вскрывать старые склепы.
- Тебе не интересно, почему я так сделал тогда?
- Глупый вопрос. Я сама знаю ответы на все вопросы. Потому что ты – трус, Артур. Потому что ты боялся, что я перевезу к тебе вещи, превращусь в твою жену, рожу тебе детей, а потом начну тебя пилить, что ты неудачник, который не может прокормить семью, потребую чего-то большего, чем ты можешь дать…
- Перестань, Ева. Ты говоришь правильные для тебя вещи, которыми ты лечила свою боль. Но это неправда! Я всегда знал, что ты достойна чего-то большего, чем жизнь со мной, в комнате с картинами и соседями. Мы бы не смогли жить вместе. Я бы знал, что ты несчастна и это убивало бы меня. Отчасти та девушка появилась случайно, за несколько дней до твоего приезда. Ее выгнали из дома родители, я просто пожалел ее, а потом понял, что если мы с тобой не расстанемся сейчас, то больше у меня не будет такой возможности. Я сделал это ради тебя, Ева. Потому что я никогда не смог бы дать тебе дом, уют и полноценную семью, которую ты так хотела… Я не оправдываюсь. Больше такого секса и таких отношений у меня не было ни с кем, да и не будет. И не думай, пожалуйста, что мне не было больно… Может быть, ты не поверишь, но я плакал, когда ты ушла. Я никого так не любил, как тебя. Просто хотел, чтобы ты была счастлива…
- Уйди, Артур! Уйди, пожалуйста! Зачем ты пришел? Ведь у меня действительно все было чудесно…
Он поцеловал ее. Как раньше – нежно, чувственно, возбуждающе… Опять подкосились ноги… Это длилось почти минуту. Затем он сказал: «Прости меня», – и ушел, не оборачиваясь.
И все мечты, выросшие в ней, лелеямые и бережно хранимые разлетелись на мелкие кусочки. Она смотрела, как он уходит и понимала, что ей не нужны деньги, не нужен Миша, и их совместное будущее. Что она готова была 5 минут назад броситься за ним, беременная, в его каморку, и жить с ним, неизвестно как и неизвестно на что.
Ева выдохнула, погладила живот. Малыш пинался ножкой где-то в районе левого нижнего ребра.
- Тише, тише, мой хороший, мама больше не будет так переживать.
Сердце стало биться ровнее. Она села в машину и поехала за кроваткой. Как и собиралась.
12
Миша все-таки узнал о Саше. Позвонил ей по телефону с вопросом, о том, как они с ней будут строить отношения дальше. Ева была дома, началась истерика, сначала она совсем не могла говорить. От страха, стыда и раскаяния. Стала, рыдая, собирать вещи – свои и Тёмкины. Миша не выгонял ее. Скорее, это заставляла сделать неожиданно проснувшаяся совесть. Миша чрезвычайно ее удивил. Она впервые за все это время поняла, что такое настоящая любовь – это было не в кино и не в книжке, а происходило с ней самой. Ее муж по-настоящему любил ее, не относился к ней как к собственности, не кричал, не извергал ярость и оскорбления.
- Дорогая, успокойся, я не стану никого бить, ругаться. Я предлагаю тебе съездить куда-нибудь на море и подумать обо всем. Я уже купил тебе путевку. Я люблю тебя и хочу, чтобы у нас была счастливая семья. Мы вырастим Артема, ты родишь еще детей. Если хочешь, можешь пойти работать, я действительно хочу, чтобы ты была счастлива. Твой роман на стороне не изменил моих чувств к тебе. Я знаю, что ты боялась, потому я и проверял твои телефоны, что хотел понять в чем дело и разрешить все это. Выяснить, чего тебе не хватает, почему все это произошло. Ты ведь тоже любишь меня, я это знаю.
- Миша… Прости, мой хороший… Мне ужасно стыдно, я чувствую себя абсолютной сволочью… Я не могу сейчас ничего объяснить, я должна обо всем подумать. Ты можешь не торопить меня?
- Хорошо. Давай поговорим обо всем вечером.
Ева нашла валерьянку, выпила пару таблеток и вышла на лоджию. Хорошо, что Артём в садике и не видит её такой. Она проанализировала эту ситуацию и решила все изменить. Пойти работать, заняться сыном, больной мамой. Она слишком увлеклась своими страданиями. Миша – чудесный муж и отец, любит ее больше, чем можно себе представить, оплачивает капризы, будет полной глупостью – уйти от него. Влюбленность к Саше уже прошла, да и была ли? Ева должна смириться, она никогда не встретит никого похожего на Артура. У нее есть обязательства и таланты, ей просто нужно взять свою жизнь в руки, перестать вспоминать прошлое и жалеть себя. Избавиться, наконец, от всех этих страхов, перестать врать… Но ехать на юг сейчас – это перебор. Она не сможет отдыхать в таком состоянии. Совесть будет грызть ее постоянно. Лучше подождать и поехать попозже, с Артёмом и Мишкой. А сейчас нужно начинать действовать и не откладывать это на 2 недели. Собрав 3 сумки с вещами, Ева оделась и сообщила няне о своем решении.
- Ольга Викторовна, мы с Артёмом неделю поживем у моей мамы. Я пока отвезу туда вещи, а за сыном приеду чуть позже. Мише я сама об этом скажу.
Затем положила сумки в багажник и на заднее сиденье. За 2 захода. Истерика постепенно прекращалась. «Все будет хорошо» - твердила она сама себе. Проехала 2 квартала. Позвонил Миша. Трубку брать не хотелось. Ева себя заставила. Он сказал, что только что говорил с няней и что Артём останется дома, потому что Ева сейчас не в том состоянии, чтобы полноценно заниматься ребенком. Она закричала в трубку:
- Миша, я понимаю, что вела себя ужасно, но ведь я – его мама, и он нуждается во мне!!!
- Я не прошу тебя уходить, Ева, это – твоя прихоть.
- Я просто хотела неделю пожить с мамой! Что случится с Артёмом, если он поживет со мной?
- Ну и живи, я же не запрещаю. При чем здесь наш сын? Артёму – 4 года, он – такой же полноценный человек, как ты, или я. У него есть дом, кровать, игрушки, детский сад, няня, любимые занятия, я понимаю, у тебя – депрессия, но почему ты совсем не думаешь о нем?
- Ты делаешь это мне назло! Забираешь ребенка! Ты ненавидешь меня!
- Ева, когда ты успокоишься, то поймешь, что я был прав. У нас есть семья, ребенок, случился небольшой кризис, он вполне разрешим. Ты придешь в себя, я даже согласен помочь тебе в этом. Прекрати истерику и возвращайся домой. Твоего любовника я трогать не собираюсь. Мы с ним общались, я знаю, что он любит тебя, и мне даже несколько жаль его. То, что ты – такая отвратительная лгунья – я как-нибудь переживу, если ты начнешь с этим что-то делать. Начнешь меняться и перестанешь так часто уходить от реальности. Ведь в реальности ты – счастлива, Ева. У тебя любящая семья, достаток, прекрасный сын, а ты утопаешь в каких-то своих прошлых страхах.
- Перестань, ты делаешь мне больно своими словами! Ты не должен меня прощать! Я хочу…
И вдруг Ева увидела на дороге себя. Большой, освещенный по бокам щит, где она поднималась в небо по лестнице, усыпанной розами. Внизу была надпись – 25 апреля в Экспо-центре «Глобус» состоится выставка работ художника Артура Кравченко. Больше она не успела сказать ничего. Не успела прийти в себя, сказать Мише о том, что безумно обо всем сожалеет…
Это было последним, что она увидела. Картина была потрясающей воображение… Ева была так ошеломлена, что не видела дороги и не слышала звуков. Она ехала на красный свет навстречу своей смерти. Ехавшая слева машина не успела затормозить, удар был страшный. Еву пронзила невыносимая боль, она закричала, все существующие мысли и страхи растворились в этой боли. От удара ее машина развернулась. Еще один удар. Последнее, что она почувствовала кроме боли – что изо рта текла кровь, а потом стало холодно... Все холоднее и холоднее…
Миша на том конце трубки услышал сигнал машины, удар, крик, скрежет, свист колес, еще один удар, а затем – короткие гудки. Через час он нашел ее. Увидел искореженную машину. Пока он домчался с работы, по дороге от них до ее мамы, Еву уже увозили в морг. Миша вышел на улицу. Он не мог плакать, не мог до конца поверить в происходящее… Февраль стекал снежинками-слезами по его, ничего не выражающему, лицу. Он не стал смотреть на ее разбитое тело, проводил глазами носилки, задумался о том, как рассказать об этом Артёмке. В груди резко закололо и стало тяжело дышать.
Миша сел обратно за руль своей машины, стеклянными глазами посмотрел в сторону и замер от увиденного. Фантастически прекрасная Ева с большой картины, поднимаясь по лестнице, ведущей в небо, дьявольскими глазами провожала катафалк.