Воскресный сентябрьский день выдался солнечным и теплым. Я быстро шагала по улице, направляясь к зданию музыкальной школы. Позавчера мне позвонила подруга и сообщила, что Александра Анатольевна, она же преподаватель класса фортепиано, попросила собраться в двенадцать.
Я училась в девятом классе в обычной общеобразовательной школе, и это был восьмой год моего обучения в музыкалке. Если все сложится удачно, то в этом году я должна выпуститься и получить диплом.
На крыльце перед музыкалкой было людно: собрались не только ученики Александры Анатольевны, но и те, кто занимался у других преподавателей. В этом году триста пятнадцатая музыкальная школа имени Шопена объединялась со школой имени Танеева, переезжая в новое здание на «Кропоткинской».
Я вошла в ворота и замерла, взглядом отыскивая знакомые лица. Сзади послышались шаги, а потом веселый голос поинтересовался:
- Чего застыла, Сашка? Людей, что ли, не видела никогда?
Я обернулась, и на лице сама собой возникла улыбка.
- Привет, Марина. Александра Анатольевна еще не выходила?
Марина, коротко стриженая брюнетка в черном платье, неопределенно пожала плечами.
- Сама я ее не видела, но Красов сказал, что она появилась, посмотрела, кто пришел, и опять ушла. Как думаешь, Кентова, ей дадут новых учеников? Прошлый выпуск был довольно большим.
Я хмыкнула:
- Не завидую тем, кто к ней попадет. Препод она отличный, но нервов сколько у меня съела – ужас просто… Ты думаешь, танеевских раскидают по нашим учителям?
Марина поправила съезжающую с плеча сумку, откинула со лба челку и обвела взглядом собравшихся:
- Не знаю, не знаю, все может быть. Лучше бы, конечно, они остались у своих, но мало ли, им преподов не хватает, придется нашим отдавать… Знаешь, я все бы отдала, лишь бы меня учила Александра Анатольевна! Ольга Сергеевна – вот настоящий дьявол в человеческом обличье. Я иногда боюсь к ней приходить, особенно если что-то не выучила.
Я рассмеялась, сочувственно погладила подругу по плечу:
- Да она у вас золотая просто! Хотя она всегда так смотрит, сердце в пятки уходит… А что вон там за парень сидит? Лицо какое-то знакомое.
Марина обернулась в ту сторону, куда я указала. Широкоплечий и высокий блондин в джинсах и майке сильно выделялся среди длинных и тощих воспитанников музыкальной школы. Снятый балахон висел рядом с ним на низеньком зеленом заборчике.
Лапина недоверчиво вгляделась в парня, нахмурилась, чуть прищурившись. И вдруг завопила, бросившись к нему:
- Лешка! Чешир!
Парень обернулся на голос, чуть улыбнулся, поймал подлетевшую к нему Маринку. Я же, все еще не понимая, что происходит, подошла следом.
- Давно не виделись. Ты же, кажется, в другую школу перешел?
Леша кивнул, перевел взгляд на меня. Я обреченно молчала, надеясь, что ошиблась.
- Что, Кентова, не припомнишь? – насмешливо поинтересовался он.
Почувствовала, как предательски краснеют щеки. Чеширов Алексей когда-то учился в одной музыкальной школе с нами, потом почему-то перешел в эту. И теперь судьба снова сталкивает нас вместе.
- Почему же, помню, - равнодушно протянула я. – Тебе еще тогда в полугодии по классу фортепиано чуть три не поставили.
Чешир мило улыбнулся, показав зубы. Раньше мы с ним они совершенно не ладили – задирали друг друга, обзывали, пару раз почти подрались. Как-то Леша облил все мои ноты газировкой, а я разрезала ремни его рюкзака. Воплей и ругательств было в достатке.
- А, это в тот год, когда Александра Анатольевна хотела от тебя отказаться? – невинно уточнил парень.
Марина беспомощно переводила взгляд с меня на Чеширова, не в силах разрядить накалившуюся обстановку. Ситуацию спас приятный голос, раздавшийся со стороны входа в музыкалку.
- Дети, подойдите все сюда!
Толпа возбужденных музыкантов подвалила к дверям, откуда уже вышли преподаватели. Их было около десятка, разного возраста, пола и комплекции. Удрученно вздохнув, Марина покинула меня и Чешира, направляясь к сухонькой даме лет шестидесяти с короткими седыми волосами – Ольге Сергеевне.
- Саша, иди к нам!
Александра Анатольевна, ласково улыбаясь, помахала мне рукой. Это была женщина лет сорока с пышной гривой рыжеватых волос и веснушчатым лицом. Черты лица выдавали в ней еврейку.
Вокруг учительницы уже собрались ее ученики, и я покорно подошла ближе.
- Ну все, вот и начинаются трудовые будни, - недовольно буркнул рядом с ней Кирилл, пятнадцатилетний парень в джинсах и рубашке. – Опять всю душу выест.
Однако ему хватило ума сказать это совсем тихо, чтобы услышала только я, и Александра Анатольевна осталась в счастливом неведении относительно слов своего ученика.
- Ну что же, дети, могу вас поздравить. Начинается очередной учебный год, у меня целых два выпускника, - преподавательница бросила взгляд на меня и недоуменно нахмурилась. – Так, где еще один?
Я огляделась, рассеянно наблюдая за другими учениками. Насколько мне подсказывала память, в классе Александры Анатольевны по возрасту и по годам, проведенным в музыкалке, только я должна была заканчивать в этом году.
- Ах, вот и он! – удовлетворенно улыбнулась учительница.
Чешир, лениво улыбаясь, глядел на меня, стоя рядом с преподавательницей.
О нет. Пожалуйста, только не в одном классе по фортепиано…
- Чеширов Алексей, учится в этой школе. Его учительница уволилась, так что их группу разбросают по другим. Теперь вести у него буду я.
Сочувственные взгляды окутали Лешу, словно паутиной. Все знали, что миловидная, добрая и веселая Александра Анатольевна становится не хуже мегеры, если что-то не выучить.
- Ну и еще одно. Поскольку мы теперь в этой школе, проведение экзаменов меняется. Вместо четырех произведений на экзамене вы должны сыграть пять. Пятое – дуэт.
Я недоверчиво покачала головой, надеясь, что она ослышалась. Мы должны играть дуэтом? Очередное сумасшествие.
- Да, не надо так качать головой, Саша, ты все услышала правильно. Соната, этюд, пьеса, форма и одно произведение, сыгранное дуэтом. Пары я уже составила, так что…
Дальше пошло перечисление учеников, которых распределили по парам. Я скучала, мечтая только о том, как поскорее свалить отсюда, зайти за угол и закурить.
- Кентова Александра и Чеширов Алексей.
Сердце дрогнуло, внутри что-то сжалось, а потом пришло четкое осознание – это конец.
- Нас вы не распределяли? – тоненьким голосом спросила Маша, десятилетнее создание с трогательными косичками.
- Нет, солнышко, только старшие классы играют дуэтами, - улыбнулась Александра Анатольевна. Убрав списки в сумку, она достала ежедневник. – Итак, теперь разбираемся с расписанием… Кентова, пораньше или попозже?
Зная свою лень, я могла предсказать, что заниматься буду только перед встречей с преподавательницей.
- Давайте попозже, - решилась я.
- Чудесно. Тогда во вторник, в шесть и в четверг, в семь пятнадцать. Нормально будет?
- Прекрасно, спасибо, - кивнула я.
Отойдя на некоторое расстояние, я сбросила смс маме, что немного задержусь – хотелось погулять.
- Чеширов, вторник, пять пятнадцать, четверг, шесть тридцать. Пойдет?
- Да, благодарю. Я могу идти?
Александра Анатольевна возмущенно на него уставилась:
- Погоди, ноты-то тебе отдать надо! Саша, тебя это тоже касается.
Я обреченно подгребла ближе, распахивая вместительную сумку. Учительница сунула мне в руки пачку листов и два учебника:
- Склеишь скотчем. Во вторник, и не опаздывай!
Следующим листы счастья получил Чеширов. Судя по его «восторженному» лицу, ему вовсе не улыбалось учить такое количество произведений.
- Все, кто получил ноты – может отчаливать. До встречи на занятиях. У охранника узнаете кабинет, - кивнула нам Александра Анатольевна.
Не собираясь задерживаться, я коротко попрощалась со всеми и пошла в сторону метро. От музыкалки можно было пройти двумя путями, и я выбрала тот, что шел через дворы. Там был чудный закуток, где я могла спокойно остановиться и покурить, не думая, что наткнусь на знакомых.
Стоило мне только поднести зажигалку к сигарете, как я услышала сзади шепот:
- Ай-ай-ай, плохо курить!
Поперхнувшись дымом, я закашлялась. Чешир с наигранной жалостью постучал меня по спине, отошел на шаг, достал свои сигареты, прикурил.
- Что, все еще не бросила?
- Как видишь, - огрызнулась я. – Ты-то что здесь забыл? Помню, когда уходил, говорил, что ноги твоей тут не будет.
Леша усмехнулся, выпуская дым:
- Так в том здании ее и не было. Я перешел сюда – тут на хор не надо ходить.
Мы некоторое время стояли молча, а потом Чеширов произнес:
- Дуэты репетировать будем в воскресенье. В остальные дни нет ни свободного времени, ни классов.
Я приготовилась вторично закашляться, но, к сожалению, не вышло.
- Это что значит, мы теперь и по воскресеньям работать будем? Да у меня пианино во вторник и четверг, хор в среду и субботу, и еще в воскресенье дуэт! Офигеть просто!
Чешир ухмыльнулся, затянулся сигаретой, выдохнул серый дым.
- Да тебе, Кентова, как не везло, так и продолжает не везти. Времени ни на что не останется. Хотя, если посмотреть, зачем тебе время? Парня-то нет.
Мне захотелось ему врезать, так, чтобы кровь потекла по этому красивому лицу. Но я сдержалась, молча докурила, выбросила погасшую сигарету в урну.
Кое-как нашла в себе силы, чтобы не заплакать, судорожно дернула головой, прощаясь, и побрела в сторону метро.
Будь проклят тот день, когда Чеширов решил заняться фортепиано. С самого начала у нас с ним не сложились отношения – подколы, издевки, насмешки… Он нравился мне, этот чертов чеширский кот с обаятельной улыбкой и синими-синими глазами, как васильки. Мне хотелось, чтобы эти сильные руки обнимали меня, чтобы светлые волосы щекотали мои щеки, чтобы губы вместо недобрых шуток шептали что-то нежное.
Я пошарила в кармане, вытащила сигареты. Почему-то меня не отпускало чувство, что за этот год курить я стану куда как больше.
Дурацкая зажигалка пахла бензинной и совершенно не хотела выдавливать из себя огонь. Чьи-то руки легли на мои плечи, щека прижалась к моей щеке, и зажигалка в чужой ладони вспыхнула огоньком.
- Спасибо, - кое-как пробурчала я, прикуривая от пламени.
Стоять так было неловко – Чеширов все еще не убирал рук, а я не отстранялась. Он склонился ниже, и меня пробрала дрожь, потому что он прошептал мне прямо в ухо:
- Только попробуй отлынивать от работы, Кентова. Я найду твою квартиру и буду привязывать тебя к пианино, если ты станешь ошибаться.
Резко выпустив меня, он развернулся и, не прощаясь, свернул в какой-то переулок. Я проводила его взглядом и, тяжело вздохнув, присела на низенький заборчик.
Господи, дай мне сил пережить этот год.
Dans un vertige - головокружительно.
Grell - (нем.) резко