Большие дети
(это случилось в Коптево)
Позавчера к моему соседу Славику пришел Лев Иванович – отец Сережки со второго этажа и долго ругал Славку за то, что спаивает его сына.
Казалось бы – ничего особенного – обычная житейская ситуация – если бы Сережке и Славику не было по 55 лет. Видимо, про таких мужчин жены говорят: «Большие дети» – неспособные к самостоятельной жизни за которыми надо глаз да глаз. У таких мужчин жены превращаются в матерей-ровесниц, опекающих и лелеящих свое великовозрастное чадо. Женщины нежелающие подобной участи обычно подают на развод.
Могу сказать, что для нашего поколения, то есть для тех, кому сейчас от 50 до 60 лет, причиной такого извращенно-затянувшегося детства были наши родители и наша страна. Страна, пропагандировавшая сказки о недалеком «счастливом будущем» и наступившем «счастливом детстве», в которые верили наши родители, обеспечивая нам настоящее «детство золотое» с разными вкусностями, игрушками, выполняя любые наши прихоти и отделив нас полностью от реалий этого мира. Мы, и не представляли, и не задумывались, что за каждой игрушкой, за каждым подарком надо было ходить по магазинам, выстаивать длиннющие очереди; что моднющую одежду надо было покупать с рук по сумасшедшим ценам и фарцовщиков, потом несколько месяцев отдавая долги.
Мы не то, что не знали про это, мы просто не хотели об этом знать. «Предки» нас любят, «предки» расплатятся. Мы жили в своем мире – бренчали на гитарах в беседке, дрались с ребятами из 78 квартала, забыв о том, что лафа рано или поздно кончится. И она кончилась – вернувшись из армии и женившись многие из нас поняли, что надо САМОСТОЯТЕЛЬНО торить свой жизненный путь. А у нас не получалось. Мы были к этому не приучены. Дети росли, жены ругались, жизнь в стране, обещавшей «коммунизм на горизонте», становилась все сложней и трудней, а мы никак не могли перестроиться к реальности, после 18 лет «детства безмятежного».
Вот и тянулись к бутылке, которая помогала забыть о житейских трудностях, давала силы не торопиться домой к семье, к жене, которая требовала внимания, к детям, которым надо было покупать игрушки, одежду и прочее, к дому, который требовал ухода и ремонта. Водка ставила барьер между нами и бессмысленным существованием в Стране Советов. Да, да, именно существованием, а не жизнью. Потому что нельзя назвать жизнью, пребывание в стране тотального дефицита. Дороговизна не вредна, она, наоборот, стимулирует людей работать больше и лучше, чтобы приобрести дорогие вещи. Но в наше время наличие денег не давало возможность приобрести желаемое. Поэтому мы не понимали – зачем работать, зачем жить, в конце концов, у нас не было цели. Жизнь давала понять, что «светлое будущее», обещанное нам советской властью – ни что иное как чистой воды обман. А как жить по-другому, без социалистических ценностей мы не знали.
Результатом всего этого ужаса было одиночество и ранняя смерть. Жены не хотели быть матерями своим мужьям и уходили, а поскольку «больших детей» вокруг было пруд-пруди, то оставались на всю жизнь одни. Мы тоже оставались в одиночестве, собираясь среди «своих», чтобы выпить. В результате из моих пятнадцати ровесников старого двора, до 43 лет дожили только четверо.