***

Джон стоял перед зеркалом. Его щеки покрывал густой слой пены. Грубая кожа, брилась тяжело, но у Джона было еще время. Сегодня нельзя было  выйти в плохом виде, он это знал, знал абсолютно точно, что сегодня не просто еще один день. Он ждал этого дня  пожалуй уже много лет, с тех пор, когда начал думать о будущем. Да, Джон был уже стар, еще не настолько, чтобы вспоминать свое прошлое, сидя в кресле со стаканом обжигающего виски, но и не так молод, чтобы мечтать изменить что-то в своей жизни.
Джон знал, что жизнь его уже состоялась, книга его судьбы почти дописана, осталось лишь несколько страниц, которые  скоро тоже будут покрыты чернилами. Аккуратно выбрив подбородок, Джон посмотрел в зеркало, лицо его было красным, нисмотря ни
на хорошую пену, ни на бальзам, который был все же дешевым, и поэтому пах сильно и терпко.  Смочив полотенце, и промачивая им шею, он вышел из ванной. В комнате на кровате его уже ждал костюм и небольшая сумка. Ему не требовалось время, чтобы выбирать, все давно было продумано, каждая деталь, каждый штрих. Несколько минут, и вот уже
перед зеркалом стоит мужчина, на вид ему около пятидесяти, его  лицо отдает свежестью, черно - пепельные волосы аккуратно зачесаны, галстук немного свободен, ворот рубашки расстегнут, пиджак явно сидит по фигуре, и хоть и видно, что он недорогой, но
это даже добавляет некого калорита. Башмаки натерты до блеска, немного скрипят, но это  ничего. Джон закрыл глаза, прислушался. Все в мире затихло, и только стук его сердца был ровным, удар за ударом, монотонно отдавался в груди его бой. Волноваться уже было
некогда. Все решено, другого шанса не будет, он это хорошо знал.
 Взяв небольшую сумку, что лежала на кровати, и трость из черного дерева, накинул пальто и  отрыл дверь. Было одиннадцать часов дня.  Он закрыл дверь, повернув ключ как обычно на три оборота, сунул связку в карман  и быстро спустился по лестнице.
Такси он уже заказал. Смуглый от обжигающего солнца и постоянной спутницы дорог - пыли водитель улыбнулся Джону и открыл дверь. Закинув сумки на сиденье Джон в последний раз оглядел его пристанище на последние месяцы. Унылые стены, страя штукатурка, кое-где отвалившаяся, обнажила желтую кирпичную кладку, потрескавшиеся от времени ставни,на которых еще углядывались следы  белой краски. Мутные стекла, давно немытые,
приглушенно отражали солнечный свет. Двухэтажное строени внушало уныние. Мотель, где Джону пришлось провести последние три недели явно был одним из самых
дешевых вокруге, но это было уже не важно. Дверца машины захлопнулась, и такси понеслось вперед, к самому важному для  его пассажира  событию оставшейся жизни.
Стадион был уже полон. Всем нетерпелось поскорее занять свои места. Кто-то еще пытался найти последние оставшиеся билеты,
продаваемые за сумашедшие деньги перекупщиками. Теснота, душно. Такси остановилось у черного входа, но все равно
 ни куда не ускользнуть от прессы. К счастью Джону это не грозило. Он не был звездой, но и не был темной лошадкой.
Он всегда был средним, где-то ему везло, где-то нет. Есть такие люди, кторым везет, причем неизвестно почему и зачем,
а есть такие которым приходится трудиться, чтобы занять в жизни свое место, но уж если они его займут, то надежно.
Джон был из числа вторых. Он расплатился, открыл дверцу, вышел, взял сумку, и неторопясь направился к железной двери, где стояла охрана.
Водитель такси пожелал ему удачи. Конечно, что еще надо в таком возрасте, кроме удачи. Ты уже стар, опытен, остается лишь
одно- удача, без нее тяжело устоять под напором молодых, крепких ребят, которые только влились в этот спорт. Да, у них нет
 всего того багажа навыков, всего опыта, который копился годами, всех тех побед и поражений за спиной, но у них есть
то, чего становится все меньше и меньше у людей, чье солнце перевалило через зенит. Джон, безусловно все это знал,
он знал, что уже не будет второго шанса, знал, что это опасно, что возраст его уже не тот, что он стар, что  весь его опыт
не поможет, если не хватит сил и удачи. Но Джон не сдавался, он прошел в маленькую раздевалку, душ было принимать незачем,
поэтому он просто переоделся в свою форму, проверил насколько она хорошо сидит, не натирает ли где. Вроде все было в полном порядке.
Он знал, что соперники уже давно переоделись, им не терпиться проявить себя, что их сила рветься наружу, они полные ей.
Он наоборот - в лучшем случае его сил хватит впритык, а в худшем, впрочем об этом не стоит...
В громкоговорители обьявили  имена участников, его назвали последним. Все уже заблаговременно вышли и заняли свои места у машин. Трасса не самая сложная, но
уж легкой ее назвать язык не повернется. После всех представлений и позирований для публики, участники заняли места. Это был пожалуй самый главный миг,
миг, когда ты должен почувствовать свою машину, почувствать, что она принимает тебя, что вы одно целое. Без этого все не имеет смысла.
Машина должна легко подчиняться твоим командам, без раздумий, без задержек, ровно и плавно. Джон положил руки на руль, поводил, потянул на себя, расслабил.
Все верно, все хорошо. Легкие движения, легкая отдача.  Машина слушалась его, все было в порядке, только одно не давало покоя - память.
Сколько раз, будучи сам молодым, он видел, что такие старики как он, не выдерживали, сдавались, теряли силы. Сколько раз он сам шел по их головам к победе,
шел молодой, веселый, шел и даже не думал почему так, почему он побеждает у тех, кто всю жизнь занимался этим до него. Не понимал, почему они  уходили такие
мрачные, разбитые, не понимал, почему тряслись их руки, а на глаза наворачивались слезы. Для него это были победы, чистое счатье. Он готов был делиться им
со всеми, готов был его подарить каждому, он не понимал, почему другие не рады его успехам.
 И вот сейчас он, старый, опытный, проживший свой век пес, сидит на их месте. Сидит и понимает, как он был слеп, понимает, что лишал мечты других,
ставил точки в конце их карьеры,подписывал им приговор. Но у Джона еще есть шанс, еще есть одна попытка, перед закатом, и он не упустит своего.
 Техосмотр был давно закончен, машины были готовы к старту, двигатели прогреты, места заняты, нервы напряжены. И вот пошел обратный отсчет.
Цифры отдавались в его мозгу мерным гулом. ..Три..Два..один... Машины ринулись с места,словно стадо антилоп, понеслись по своему первому кругу,
двигатели гудели, резина терла асфальт, дым выхлопных труб пропитал воздух гарью. Трибуны зашевелились, поддерживая своих любимцев, крики заглушали
рев моторов, но для Джона все это перестало существовать, остались только он и дорога. Автомобиль слился с ним, стал его продолжением, сердце заколотилось
в такт оборотов, метры пути пролетали перед глазами. Снова скорость, снова это чувство свободы, свободы ото всего, ото всех...
Ничто уже не имело значение, только ты и твой путь, только ветер, что сейчас бьеться в стекло, только звон в ушах и стук сердца в груди, и еще горизонт.
В лидеры вырвались молодые участники, они стартовали резко и быстро набрали предел скорости, больше им уже не выжать, и Джон это знал.
Он не стал вдавливать педаль газа до предела, лишь постепенно увеличивал скорость, и плавно входил в повороты, держа дистанцию и заняв позиции посередине.
Его стратегия было в выносливости, в надежде вырваться в решающий миг вперед, оставив позади выдохшихся новичков. Но для этого стоит беречь силы и не отставать.
Первый круг все прошли нормально, лидеры были по прежнему тройка новичков. Того, кто был первым, звали Ричард, он уже пять лет участвовал в заездах
и показывал выдающиеся результаты, три победы из пяти, это говорит о многом. Второго звали Майкл, он был помоложе, но энергичнее, это было опаснее и для него и для других.
В поворотах его слегка заносило, это говорило о том, что он плохо контроллирует ситуацию. Имя третьего Джон не запомнил. Кто-то уже начал отставать, явно плохо вписался в поворот
ище один из участников, позади ДЖона, чуть не задев заграждение. Но все это мелочи, только дорога, только ветер впереди, только стук сердца... Мир растворился, исчез, став
на задний план тихой тенью. Главное подождать, найти момент, плавно поддать газу и выйти вперед. Только так и никак иначе.