Глава третья
На следующий день я бойко торговала пирожками, время от времени весело выкрикивая:
- Пирожки! Горячие пирожки!
- Женька, ты сегодня, похоже, хорошо выспалась. Такая же, как прежде, - озвучил
свои наблюдения Васька.
- Может быть, может быть.
Пирожков оставалось совсем мало, но я решила больше не заказывать. Я торопилась
домой. С утра купила несколько «желтых» газетенок и собиралась их просмотреть в поисках сюжетов для будущих рассказов.
Наступило некоторое затишье, и я достала телефон, чтобы позвонить и узнать насчет курсов. Плата за них повысилась, теперь нужно было выложить не десять, а двенадцать тысяч. Услышав это, я приуныла. Генка исчез, так что мне придется полностью оплачивать свою квартиру, еще куча неоплаченных квитанций за мое прежнее жилье. Теперь лишних две тысячи за курсы! Если я заплачу за все, то, как дожить до следующей зарплаты? Опять питаться бракованными пирожками?
- А когда нужно заплатить? – хмуро поинтересовалась я.
- В течение недели, а то потом мест не будет.
Я предполагала, что это просто маркетинговый ход, но рисковать не хотелось.
- А когда начинаются занятия?
- После новогодних праздников.
В растрепанных чувствах я положила телефон в карман и тут увидела перед собой Алика. Он прислал мне несколько эсэмэсок из Америки. Я ответила только на одну, в которой он желал мне творческих успехов. «И тебе того же», - написала я.
Алик достал небольшую коробочку и протянул мне. Открыв крышку, я увидела маленькую статую Свободы и искренне восхитилась подарком, пообещав поставить ее на самое видное место. Алик довольно улыбнулся:
- Я знал, что тебе понравится.
- Ну, и как там, в зажиревшей Америке? – вежливо поинтересовалась я.
- А знаешь, совсем неплохо. Я тебе потом поподробнее расскажу. А ты как тут
живешь? Учиться собралась?
- Хочу на курсы записаться, так они опять плату увеличили! – Мне хотелось добавить
что-нибудь нелестное в адрес организаторов курсов, но я сдержалась.
- И чему учиться?
- Русскому языку. Я с запятыми не в ладах, из-за этого и в институт не поступила, -
хмуро ответила я.
- Как же ты стихи пишешь?
- Использую исключительно восклицательные знаки и многоточия.
Алик засмеялся, я тоже повеселела. Васька стал сворачивать свою торговлю. За
последние полчаса я не заметила, чтобы хоть кто-нибудь заинтересовался его товаром.
- Ладно, Женька, бывай! – бросил он на прощание.
- Похоже, товарищ тебя ревнует, - предположил Алик.
- Да брось ты, - отмахнулась я, хотя такой возможности не исключала.
Оживший телефон прервал нашу беседу. Я уже не так бурно реагировала на звонки,
почти смирившись с тем, что Генка уже никогда не объявится. Но в глубине души надежда все-таки жила. Но это был не он.
- Евгения Александровна? – услышала я деловой женский голос.
- Да.
- Вам звонят из редакции «Криминального чтива». Мы решили напечатать ваш рассказ
в ближайшем номере. Подъезжайте пожалуйста в редакцию в течение часа, нужно все оформить.
- До вас очень неудобно добираться. Я не успею, я же на работе, - запинающимся от
волнения голосом мямлила я.
- Это в ваших интересах, так что жду.
У меня руки дрожали от возбуждения. Я никак не могла поверить в случившееся. В
голове включился калькулятор – придется брать такси, чтобы вовремя успеть. В общем, мой бюджет летел в тар-тарары.
- Мне четыре пирожка, - сказала подошедшая женщина.
- А еще три возьмете? – с надеждой поинтересовалась я, заглянув в корзину.
- Не втюхивайте мне свой товар. Совсем обнаглели! – Я не стала отвечать на выпад и
молча ее обслужила.
- Остальные пирожки я куплю, - подал голос Алик.
- Гуманитарная помощь?
- Да нет, - рассмеялся он. – Угощу ими свое семейство – маму, папу и бабушку.
Видишь, даже мне не хватит.
- Можешь купить у Нинки. Она еще торгует, - посоветовала я.
Вместо ответа он поинтересовался:
- У тебя что-то случилось? Плохое или хорошее?
- Хорошее. Даже очень. Только я опаздываю
- Давай, я тебя подвезу, у меня машина за углом.
Я не стала отказываться. Он помог мне перетащить тележку к Нинке. Между собой
мы называли этот агрегат тележкой. На самом деле он представлял собой огромный ящик на колесах с тремя вмонтированными в него термосами, куда загружались специальные корзины с пирожками. Нинка с интересом наблюдала за маячившим за моей спиной Аликом.
На переодевание мне понадобилось не более пяти минут. Алик ждал меня около своей машины – стильной новенькой иномарки, более подробно я в этом не разбиралась. Он заметил меня только тогда, когда я подошла почти вплотную к нему.
- Ну, Женька, ты даешь! То вся в черном, то вся в белом!
- Ничего, больше удивляться не придется, - успокоила я его. – Других туалетов у меня
нет.
На мне был старый пуховик, который благодаря новой стиральной машине сиял белизной, белые сапожки без каблуков и белый суконный берет. Я знала, что все это мне очень идет.
- Куда едем?
- На Галерную.
Я сидела, погруженная в себя и свои переживания. Через несколько минут Алик не
выдержал:
- А зачем?
- Пожалуйста, ни о чем не спрашивай. Через пару дней я расскажу, если это будет тебе
еще интересно.
- Будет, будет, - заверил он.
То, что происходило в редакции, я помню смутно. Я подписала какие-то бумаги.
Сказали, что рассказ немного сократили и подредактировали. Пообещали выплатить гонорар в размере двух тысяч. Я не знала, много это или мало, но была всем довольна. Только одна фраза прочно врезалась в мою память: «Если еще что-нибудь напишите в этом духе, приносите».
- Напишу, конечно же, напишу, - думала я.
Я выскочила из редакции в невменяемом состоянии.
- Ты, что, в бане была? – спросил Алик. – Вся какая-то взмыленная.
- Нет, - ответила я и рухнула на сиденье.
Алика переполняло любопытство.
- Ты куда-то уезжаешь?
- Нет. С чего ты взял?
- Я видел вывеску турфирмы.
- Там много всяких вывесок, - неопределенно ответила я.
Мы отправились в обратный путь, а он все не унимался:
- Это касается твоего Какбымужа? – он произнес слитно, как имя.
- Нет, совсем не касается.
- А как он, вообще?
- Кто?
- Какбымуж.
- Мой Какбымуж как бы объелся груш, - четко произнесла я.
Похоже, эта новость Алика не огорчила. Он прекратил расспросы, и мы в полном
согласии доехали до моего дома.
- Может, пригласишь? – нейтральным тоном поинтересовался он.
- Нет. А с какой стати? Ты же меня к себе не приглашаешь.
- Я живу не один, а с кучей родственников.
- Вот именно, - прервала я его, - ты меня не приглашаешь потому, что живешь не один,
а я потому, что живу одна. Спасибо, что подвез. Пока!
На следующий день Алик не появился и не позвонил. Обиделся, - решила я. Ну что поделаешь? Не могу я так быстро парней менять. И грустно подумала: «Неужели мне опять понадобятся два года на залечивание раны? Так вся жизнь пройдет». Если бы я была уверена, что Генка меня просто бросил, было бы легче. Но моя женская интуиция подсказывала, что это не так, и я, вопреки очевидному, продолжала надеяться и ждать.
Позвонила Танька и напомнила, что сегодня у них юбилей – ровно полгода со дня свадьбы. В пылу своих литературных увлечений и страданий по Генке я совсем об этом забыла. Она несколько раз предлагала встретиться, но я отговаривалась занятостью и плохим самочувствием.
- В общем, сегодня в девятнадцать ноль-ноль, и никаких отговорок. Что ты мне душу
мотаешь? Я же извинилась. Хочешь, чтобы я на колени перед тобой встала?
- Упаси Бог. Я приду, только попозже. К семи не успею, ты уж извини.
Кое-как уладив дела с работой, я помчалась домой и приняла душ. За последние две
недели я изрядно похудела, и брюки на мне висели. Я достала черные джинсы, которые давно не носила, и попыталась в них втиснуться. Хоть и не без труда, но мне это удалось. Я достала черную блузку, напевая под нос «Блэк меджик вумен».
Больше всего хлопот доставили руки. С ногтями было все в порядке, но красноватый оттенок кожи все портил. Я работала в перчатках, но мороз свое дело делал. Я с ожесточением втирала крем, то и дело посматривая на часы, так как уже опаздывала. Купив по пути цветы и мягкую игрушку – белого пушистого зверька непонятной породы, я помчалась к метро.
Когда я пришла, праздник уже набирал обороты. В просторной гостиной за накрытым столом сидело человек пятнадцать. Негромкую музыку перекрывал многоголосый гомон.
- Ура! Женька пришла! – Танька повисла у меня на шее, совсем, как раньше. Я
почувствовала, что лед в моей душе треснул и начал таять.
Она провела меня в комнату, представив гостям. Некоторых я помнила по свадьбе.
Потом сама отодвинула стул и усадила меня в непосредственной близости от своей персоны. Подоспело время для очередного тоста.
- Здравствуй, Женечка! – поприветствовал меня Макс, опускаясь на соседний стул. –
До этого момента я его не замечала, видимо он куда-то выходил.
- Простите, разве мы знакомы? – сделала я непонимающее лицо.
Он усмехнулся:
- Неужели не помните?
- У меня, знаете ли, память девичья. Тут помню, тут не помню. Так бывает. – Если уж
мне придется сидеть рядом с этим придурком, то я решила порезвиться за его счет.
- Тогда давайте знакомиться заново. Максим Оглоблин, бизнесмен, - представился он. - Можно просто Макс. Так меня все друзья называют.
Я еле сдержалась, чтобы не прыснуть.
- Вам очень подходит эта фамилия, - с самым серьезным видом заявила я.
- А кто вы, прекрасная незнакомка?
- Евгения Томашевская, торгую пирожками у метро.
Макс развеселился:
- И где именно?
- На Владимирской.
- Обязательно отведаю ваших пирожков.
Я не на шутку перепугалась. Только его мне не хватало!
- Мы бизнесменов не обслуживаем. У нас льготный товар, предназначенный для
малоимущих.
Мы препирались подобным образом, не забывая поднимать бокалы и закусывать. Две девушки в накрахмаленных передниках обслуживали гостей. Хорошо быть богатым!
- Я вижу, вы помирились? – встряла в наш разговор Танька.
- С кем?
- С Максом.
- Не понимаю, о чем это ты.
Она пожала плечами и отошла к гостям, столпившимся у навороченного
проигрывателя. Вскоре раздался ее голос:
- Женька, ты не помнишь, как там у Бальмонта «Мы говорим на разных языках…»?
Я разозлилась. Что это ей вздумалось привлекать ко мне внимание? Но я все-таки
продекламировала:
Мы говорим на разных языках.
Я свет весны, а ты усталый холод.
Я златоцвет, который вечно молод,
А ты песок на мертвых берегах.
То ли от злости, то ли потому, что это стихотворение мне действительно очень нравилось, но получилось выразительно. Послышались аплодисменты и требования продолжения.
Прекрасна даль вскипающего моря,
Его простор играющий широк.
Но берег мертв. Измыт волной песок.
Свистит, хрустит с гремучей влагой споря.
Я дочитала стихотворение до конца, сорвав очередную порцию аплодисментов. Танька о чем-то пошушукалась с гостями, и ее муж, Андрей, обратился ко мне: «Женя, почитай свои стихи!» Меня будто пружина выбросила со стула:
- Вы с ума сошли! После Бальмонта! – и на негнущихся ногах я вышла из комнаты.
Макс увязался следом.
- Придушу Таньку! – злобно шипела я.
- Не стоит так расстраиваться. Она не хотела ничего плохого. Давай лучше потанцуем.
Я машинально последовала за ним. Как глупо все получилось! Я, как истеричка,
выскочила из комнаты. И Танька хороша! Захотела, чтобы я перед этой публикой свою душу выворачивала! Проклятая снобка! – вдруг дошло до меня. Она решила всем показать, что ее лучшая подруга – не просто торговка пирожками, а поэтесса. Вроде, как Бродский, который кочегаром работал. Я даже чертыхнулась про себя.
- Ну, хватит кипеть! – сказал Макс. Оказывается, мы уже танцевали. – Объясни,
наконец, за что ты так на меня обиделась? Я ведь предлагал тебе встретиться, если твоя девичья память это сохранила, но ты так меня отбрила!
- И правильно сделала.
- Но почему злишься?
- А ты не понимаешь?
- Нет.
Я решила объясниться начистоту. В конце концов, не поступать же так, как Генка.
- Ты попался мне под руку не в лучшую минуту, - со скучающим видом начала я. - Мне
было очень плохо, обидно, одиноко, и я выпила лишнего. То, что у нас произошло, совсем для меня не типично. Хочешь – верь, хочешь – нет, твое дело. Ну ладно, случилось, и случилось. Ничего не попишешь. Но зачем ты, как прыщавый подросток, побежал хвастаться своей легкой победой, да еще перед кем – перед моей лучшей подругой, еще иронизировал при этом. Так мужчины не поступают!
Он изумленно таращился на меня:
- Да откуда взялся этот бред?
- Мне Танька все рассказала, мы даже поссорились.
Он был готов вслед за мной придушить Таньку.
- Я сказал, что проводил тебя до дому. А если и иронизировал, то только над собой, так
как получил от ворот – поворот.
Он выглядел удивленным и даже обескураженным. Я решила прояснить ситуацию до конца:
- Она мне потом сказала, что кое-что сама дофантазировала. Но, как говорится, то ли
он украл, то ли у него украли, но неприятный осадок остался.
Макс только фыркнул в ответ. Наконец, нам с Танькой удалось уединиться в другой комнате.
- Женька, ты сегодня – просто супер! Я тебя никогда такой не видела. Отлично
выглядишь и держишься непринужденно. – Я ее перебила:
- Зачем тебе понадобилось привлекать ко мне всеобщее внимание? Ты же обещала…
- Это случайно вышло, - оправдывалась она. – Виктор с Наташей поспорили, и он
говорит: «Мы с тобой будто на разных языках говорим», я и вспомнила Бальмонта, но только первую строчку. Ты так выразительно прочитала, ну я и ляпнула, что ты и сама стихи пишешь.
- Что-то ты в последнее время слишком много ляпаешь, - проворчала я. – Похоже,
замужество отрицательно сказалось на твоих умственных способностях.
Танька хихикнула и признала, что это так и есть. Мы самозабвенно болтали, обмениваясь последними новостями, совсем как раньше. Я уже собралась ей рассказать о том, что завтра выйдет в свет мой детективный рассказ, но нас прервали. Заглянул Танькин муж и сказал, что назрел очень важный тост.
До стола мне не дали дойти. Передо мной возникла большая и толстая фигура приятеля Андрея.
- Разрешите пригласить поэтессу на танец?
Я стала озираться по сторонам.
- Кого вы хотите пригласить? – невинно спросила я.
- Да вас, Женя!
- Меня можно. А то я подумала, кого…
- А разве вы – не поэтесса? – спросил он, неуклюже переступая с ноги на ногу, что
должно было означать медленный танец.
- Ну, если можно назвать человека композитором на том основании, что он пропел
пару куплетов, то и меня вполне можно назвать поэтессой.
Он как-то смешно хихикнул и представился:
- Роман Ракитин.
- Евгения Томашевская, - ответствовала я, в очередной раз порадовавшись, что меня
зовут именно так, а не Изольда Бутылкина, например.
Проходивший мимо Макс ткнул в бок моего партнера:
- Рома, ты чего к моей девушке прицепился?
- Товарищ бредит, - высокомерно заявила я и повернулась к Максу спиной.
- А ты – забавная, - сказал Роман.
Так меня еще никто не называл, и я не нашла, что ответить.
- А можно, я тебя еще приглашу? – спросил он, подводя меня к столу.
Вместо меня ответил Макс:
- Идите, Рома, идите, здесь не подают, - потом изумленно протянул: «Надо же, как ты
нашего Рому зацепила!»
- А он, что, неправильной ориентации?
- Нет.
- Тогда чему ты удивляешься?
Макс улыбнулся:
- И правда, чему тут удивляться! Просто он – такой увалень! А тут сам пригласил, да и
дальше продолжает навязываться.
Такого внимания со стороны противоположного пола я еще никогда не удостаивалась. Говорят, у каждой девушки есть своя пора. Моя, похоже, наступила в двадцать пять лет. Хорошо, что не в семьдесят! Я вдруг представила себя старушкой с седыми буклями, вокруг которой толпятся разнокалиберные старички, и рассмеялась.
- Женя, что с тобой? – Макс подозрительно посмотрел на меня.
Он так опекал меня, что не дал приблизиться ко мне не только Роману, но и некоторым
другим желающим. Взглянув на часы, я подскочила и понеслась в прихожую: «Я же на метро опоздаю!» Макс устремился за мной:
- А ты что-нибудь слышала о такси?
- Представь себе, я даже слышала, что там нужно платить. Знаешь, сколько пирожков я
должна продать, чтобы себе это позволить?
- Я довезу тебя до дома, - пытался он остановить мои лихорадочные сборы.
- Я с тобой в одну машину не сяду! – отрезала я, натягивая пуховик.
- Это еще почему? - обиделся он.
- Я видела, сколько ты выпил.
Он облегченно вздохнул:
- Я тоже это видел, поэтому вызвал водителя.
- Эксплуататор!
Подошла Танька. Мы с ней расцеловались, договорившись созвониться.
- У меня есть новости, о которых сегодня не успела рассказать, - заинтриговала я ее на
прощание.
Макс уже оделся, и мы вышли вместе.
- Второй день подряд еду в шикарной новенькой машине, - думала я, неуклюже
пристегивая ремень безопасности. Пробок на дороге не было, и мы быстро продвигались в нужном направлении.
- Давай как-нибудь встретимся, - предложил Макс.
- Зачем?
Действительно, зачем? Какбымуж у меня был, во всяком случае он незримо еще
присутствовал в моей жизни, Какбыдруг – Алик – тоже, даже Васька – Какбыприятель. Вакантных мест нет. Я все так и сказала Максу. Наверное, я не настоящая женщина. Коллекционировать поклонников и любоваться их страданиями мне совсем не нравится. Да и свободного времени на всех не наберешься. Мне нужно писать следующий рассказ, читать книги, заниматься на курсах, да еще работать.
- Ты не права, - не согласился со мной Макс. – Одно вакантное место есть. Тебе нужен
друг. Не Какбыдруг, а просто друг.
- Простодруг, - пробормотала я.
Сегодняшним вечером мое отношение к Максу переменилось кардинальным образом.
Раньше я ненавидела его, теперь же относилась к нему с симпатией. Более того, мне было легко и интересно с ним. Куда это может завести, один Бог знает. Когда мое сердце стало таким большим? Раньше в нем умещался только кто-нибудь один.
Я сказала, что сейчас во мне слишком много всякого сумбура, и я не готова к новым отношениям, даже дружеским. Нужно повременить.
- Можно, я буду иногда позванивать?
Я согласилась, и мы обменялись номерами телефонов. В гости он не навязывался, что мне очень понравилось. Каждый раз, открывая дверь в свою квартиру, я надеялась увидеть там Генку. Но и в этот вечер чуда не произошло.
Следующим утром я побежала к киоску и купила три экземпляра «Криминального чтива» - себе, Таньке и Алику, если он объявится. С волнением открыла газету и нашла свое творение. «Евгения Вульфова. Пристальный взгляд», - прочитала я, не в силах оторваться от этих слов.
Я решила печататься под псевдонимом. Имя Евгении Томашевской может быть связано только с поэзией, а детективы пусть пишет кто-нибудь другой. Сначала я собиралась воспользоваться девичьей фамилией матери – Ковалева, но мне показалось это слишком банальным. Вульфова – в честь Ниро Вульфа – другое дело.
Весь день я была, как на иголках. Взгляд то и дело устремлялся к сумке, из которой торчали газеты. Мне очень хотелось с кем-нибудь поделиться. Может быть, с Васькой? Он был сегодня хмурым и неразговорчивым.
- Вася, что у тебя случилось?
Оказалось, что у него серьезно заболел сын, и нужно было срочно раздобыть денег. Он
собирался временно свернуть торговлю и заняться ремонтом чьей-то квартиры. Приятель предложил такую халтуру. Я ему сочувствовала, но ничем помочь не могла. Сама еле сводила концы с концами. Тут я с удовольствием вспомнила о гонораре.
Когда появился Алик, я ему явно обрадовалась.
- Как дела? – вяло поинтересовался он. – Ты обещала что-то рассказать.
- Обязательно расскажу и даже более того. Давай куда-нибудь сходим. Я угощаю.
Он немного оживился:
- Хорошо, сходим, только платить буду я.
- Ладно, на месте разберемся. Ты сегодня на машине?
- Да.
- Жаль. Я собираюсь пить шампанское. Не хотелось бы делать это в одиночестве.
Алик быстро сориентировался и пошел пристраивать свой автомобиль на платную
стоянку. Когда он вернулся, я уже с нетерпением ждала его.
- Сейчас мы с тобой пойдем в один ресторанчик. Он ничего особенного из себя не
представляет, а цены – бешеные. Почему мы идем именно туда, я тебе потом скажу.
Алик внимательно посмотрел на меня и поинтересовался:
- Женька, ты чего так сияешь? Помирилась со своим Какбымужем?
- Нет, мое сияние связано с нашей поездкой на Галерную.
- А что у тебя с Какбымужем? – приставал он.
Мне разговоры о Генке изрядно надоели, и я решила внести ясность в этот вопрос.
- Мой Какбымуж исчез. У меня нет оснований считать, что он меня бросил. Позволь в
подробности не вдаваться. Хотя все может быть. Но пока это не прояснилось, я продолжаю считать себя как бы замужем. Вдруг с ним что-то случилось?
Потом добавила, что больше не собираюсь с ним это обсуждать. Если его что-то не устраивает, пусть разворачивается и отправляется на все четыре стороны, а не тратит на меня время и деньги.
Он немного присмирел и прекратил расспросы. Тем временем мы подошли к ресторану «Фонтан».
- Нам сюда, - сказала я, указывая на яркую вывеску.
Видимо, Алик произвел на швейцара большее впечатление, чем Васька, и тот раскрыл
перед нами двери.
- И что дама желает сегодня на ужин? – обратился ко мне Алик.
- Шампанское, мороженое и персик, - выпалила я.
- Ты не в мороженицу пришла, - улыбнулся он. – Выбирай закуски, горячее.
- Полностью полагаюсь на тебя. Мне все равно. Только много не заказывай, я и так на
пирожках раздобрела.
- Не сказал бы, - заметил он.
Наконец, заказ был сделан, и я попросила открыть шампанское. Официант сделал это
быстро и профессионально. Я тем временем достала газету и, открыв ее на нужной странице, положила перед Аликом.
- Евгения Вульфова. Пристальный взгляд, - прочитал он. – Ну и что?
- Евгения Вульфова – это же я!
- Когда ты сменила фамилию?
- Да нет же, это псевдоним, - разъясняла я ему, как умственно отсталому.
Потребовалось немало времени, чтобы до Алика дошло, что в газете опубликован мой
первый детективный рассказ.
- Ну, Женька, с тобой не соскучишься! Я видел вывеску редакции «Криминального
чтива», но мне и в голову не пришло, что это может быть как-то связано с тобой!
- Мне бы это тоже в голову не пришло пару недель назад, - заметила я.
- А как же стихи? – недоумевал Алик.
- Стихи пишет Евгения Томашевская, а это, как видишь, Евгения Вульфова. Пусть она
строчит детективные рассказы.
- Понятно, у тебя раздвоение личности.
- Типа того.
Я поведала ему историю написания рассказа. Он слушал, как завороженный.
- Здорово! Дашь почитать?
- Бери газету, она твоя. Я специально три экземпляра купила – тебе, себе и Таньке.
Хочешь, автограф оставлю?
Он протянул мне ручку. Я расписалась, только потом сообразила, что у Евгении
Вульфовой должна быть другая подпись. Незаметно мы выпили целую бутылку шампанского.
- Может, еще заказать? – предложил Алик.
- Нет, у меня уже и так башню сносит, - отказалась я. – Я, правда, редко пью, а тут
второй день подряд.
Алик заинтересовался:
- А где ты вчера была? Я вечером приходил, а тебя уже и след простыл.
Я рассказала ему о праздновании полугодовщины Танькиной свадьбы. В это время и она
объявилась:
- Женька, выкладывай, что у тебя за новости!
Я уже заметно опьянела, но голос все-таки понизила:
- Сегодня опубликовали мой первый детективный рассказ. Мы с Аликом сейчас в
ресторане, отмечаем это событие!
Танька ничего не понимала. В ее представлении мой образ был прочно связан с поэзией. Она выразила желание немедленно присоединиться к нам и интересовалась, где именно мы пируем.
- Ты хочешь сюда приехать? – специально переспросила я и посмотрела на Алика.
Он отрицательно покачал головой, да так сильно, что очки чуть не свалились.
- Мы уже заканчиваем это мероприятие. Приезжай завтра вечером ко мне домой, я
подарю тебе экземпляр с автографом.
- А тебя Макс вчера проводил? Как там у вас? – Танька была верна себе.
- Проводил, все нормально. Только ты, пожалуйста, на этот раз ничего не фантазируй.
В общем, до завтра.
Алик в упор смотрел на меня.
- Кто тебя вчера провожал? – строго спросил он.
- Друг Андрея.
- И?
- Что, и? И ничего. Ты ведь меня тоже провожал. Ну, и?
- И ничего, - рассмеялся он.
Я еще раз ему напомнила, что пока я как бы замужем со всеми вытекающими отсюда
последствиями.
В это время через зал прошествовал уже знакомый мне мужчина в сопровождении швейцара и заинтересованно посмотрел на нас и стол с газетой. Я наступила Алику на ногу.
- Смотри, это Нотариус! – прошептала я.
- Он и правда нотариус? – так же шепотом поинтересовался Алик.
- Я откуда знаю? Во всяком случае, образ Нотариуса я списывала с него.
На обратном пути Алик преподнес мне три желтые розы.
- Это тебе в честь премьеры, без всяких намеков, - заверил он и проводил до подъезда.
Я помахала ему рукой и скрылась за дверью. Меня переполняли разнообразные чувства:
радость от первой публикации, удовлетворение от мужского внимания и тихая грусть об исчезнувшем Генке. Во мне проснулась Евгения Томашевская и, сев за стол, я вылила все свои переживания на бумагу. По-моему, получилось неплохо. Я не изменила своего мнения, даже перечитав написанное.
На следующий день мне было немного грустно. Васьки не было и с посещением туалета возникли определенные трудности. Выручал Нинкин Рафик. Он несколько раз оставлял свой пост на рынке и подменял меня.
По пути домой я заглянула в отделение милиции. Я уже несколько раз туда наведывалась, но дежурили незнакомые офицеры, а оплачивать услуги всему отделению у меня не было средств. Сегодня мне повезло. Дежурил знакомый милиционер.
- Вы меня еще помните? – робко поинтересовалась я.
- Да разве ж вас забудешь, - галантно отозвался служитель закона. – Нет никаких
известий о вашем милом. Забудьте о нем и обратите внимание на кого-нибудь другого – на меня, например.
Я не стала поддерживать игривый тон:
- Среди неопознанных вы смотрели?
- А как же, каждый день смотрю. Уже наизусть помню: тридцать лет, рост выше
среднего, крепкого телосложения, славянский тип лица.
Наверное, вид у меня стал совсем понурым, потому что он предложил: «Хотите, проверим подлинность его документов? Фамилия у него редкая». Действительно, фамилия у Генки была какая-то несуразная – Островекин.
- Нет, не надо, - испугалась я.
В Генкином поведении было много подозрительного, но подставлять его милиции я не
собиралась.
Вечером мы с Танькой отмечали мою премьеру. Я еще раз поведала историю своего превращения в автора детективных рассказов. Она запихнула газету с автографом к себе в сумку и пообещала сегодня же его прочитать, а завтра высказать свое мнение. В отличие от меня, она давно стала поклонницей детективного жанра. Потом я прочитала ей свои вчерашние стихи. У нее на глазах выступили слезы.
- Женька, ты – талант! – воскликнула она.
Танька говорила искренне, но верить ей было нельзя. Любой, кто написал пару
рифмованных строчек, казался ей гением.
У меня было шампанское, Танька принесла испанское вино, но в меня не лезло ни вино, ни еда. Мы говорили обо всем сразу. Танька опять завела разговор о Максе.
- Ты не смотри, что он – не красавец, бабы по нему пачками сохнут, - начала она
хвалебную речь.
- Вот и пусть себе сохнут, а я пока мумифицироваться не собираюсь.
- А он увлекся тобой, - продолжала гнуть свое Танька.
Меня раздражала ее уверенность в чувствах других. Я попыталась вернуть ее в
реальность:
- Он мной не увлекся, а заинтересовался. Конечно, такая экзотика! Торговка
пирожками пишет стихи и читает Бальмонта! Как тут не заинтересоваться?
- Он и раньше о тебе спрашивал, - буркнула Танька, - когда о твоих стихах и
Бальмонте речи не было.
- То было совсем другое.
Нас прервал телефонный звонок.
- Евгения Александровна? – Я уже догадалась, кто звонит, и насторожилась. – Это
Наталья Васильевна, редактор «Криминального чтива». Нам за два дня позвонили более тридцати человек с просьбой напечатать продолжение «Пристального взгляда». Такой читательский интерес для нас редкость. Вы успеете ко вторнику написать продолжение?
Я опешила.
- Слишком мало времени. Я же работаю, своего компьютера у меня нет, я сначала
пишу, потом печатаю в компьютерном клубе…, - мямлила я.
Наталья Васильевна отреагировала моментально:
- Хорошо, приносите в рукописном виде, но тогда не во вторник, а в понедельник. В
общем, до понедельника!
Я возбужденно забегала по комнате, выкладывая новости подруге.
- Здорово! – радовалась Танька. – Побегу домой – читать твой шедевр.
Она вызвала такси и скрылась во мраке ночи. Я же бестолково занялась уборкой, по
ошибке засунув в холодильник грязную посуду. Какое продолжение? Я же не предусматривала никакого продолжения. Все и так ясно. Охранник убивает старика и погибает сам. Что еще? И тут меня осенило!
<<<<<Немигающие Глаза никого не шантажировал. Он был слишком стар, немощен и всего боялся. Он видел, как убили девушку, и узнал в убийце охранника из ресторана. Но из страха он даже милиции ничего не сказал, хотя оперативники опрашивали всех жильцов. А о шантаже он и не помышлял. Шантажировал кто-то другой. Но кто?
Тут перед моими глазами встала подобострастная фигура швейцара. Конечно, это он! У него темное прошлое, но последние годы он живет вполне законопослушно. Он знает обо всем, что творится в ресторане. Провожая почетных гостей в отдельные кабинеты, он подслушивает обрывки разговоров, и в его голове складывается вполне ясная картина. Он понимает, что эти люди ворочают большими деньгами, но ему ничего не достается от их пирога. К нему все привыкли и особенно его не стесняются, а он продолжает собирать информацию, но пока не знает, как ей распорядиться.
И тут убивают девушку. Он видит фотографию в газете и сразу узнает ее. Она не раз появлялась здесь с Нотариусом. Он догадывается, что убил ее Охранник, но решает шантажировать не его, а Хозяина.
Я решила начать с того, что после убийства старика и Охранника Хозяин с Нотариусом радостно переводят дух. Шантажист и убийца погибли. Теперь все концы спрятаны в воду. Но радовались они недолго. Раздается звонок с требованием более крупной суммы, так как речь идет уже о двух убийствах. Голос тот же. Они понимают, что ошиблись в своих расчетах.>>>>>
Я перевела дух, а потом моя фантазия галопом понеслась дальше. Мои герои вернулись из небытия и снова заговорили, стали совершать поступки, о которых минуту назад я и не подозревала. Моя рука не успевала за их действиями. Опомнилась я только под утро.
Так продолжалось несколько дней. Я быстро распродавала привезенные утром пирожки, но больше ничего не заказывала. Отвозила тележку Нинке и неслась домой. Мне даже некогда было съездить за гонораром. Я заплатила за курсы и за квартиру. Долгов не было, зато в кошельке осталось всего пятьдесят рублей. Готовить было некогда, а на пирожки я уже не могла смотреть, пила чай с сухарями, а когда желудок сводило от голода, варила овсяную кашу.
Как-то позвонил Роман Иванович:
- Женя, в чем дело? У тебя упали продажи.
- У меня проблемы, - выдавила я.
- Надеюсь, хорошие?
- Всякие.
Продажа пирожков и раньше не слишком вдохновляла меня, а сейчас я с трудом
переносила даже несколько часов. Пару раз появлялся Алик и приглашал в кафе.
- Некогда. Мне в понедельник рукопись сдавать.
- Тогда до понедельника. Я подвезу тебя на Галерную.
Позвонил Макс и поздравил с первой публикацией. Танька, конечно, проболталась.
- Ничего не изменилось. Мне некогда, - был мой ответ на все его предложения.
<<<<<В рассказе появился новый персонаж: немолодая, одинокая женщина Катя, соседка
Немигающих Глаз. Она очень тепло относилась к старику, и тяжело переживает его лихую кончину. Она не верит в версию милиции, что ее сосед был убит при попытке ограбления. Он жил очень замкнуто, и никто не знал, что у него есть кое-какие ценные вещи. Она вспоминает, как их опрашивали по поводу убийства девушки. Она знала, что сосед целыми днями сидит у окна, но он уверил ее, что в тот день ничего не видел. А что, если это не так?
Когда она узнает, что убийца старика – охранник из соседнего ресторана, все встает на свои места. А что, если охранник убил девушку, а потом пришел рассчитаться со свидетелем? Со своей версией она отправляется в милицию. Там этим заинтересовались и возобновили следствие. Сотрудники милиции появляются в ресторане и допрашивают Хозяина и персонал. Нотариус там больше не появляется. Шантажист опять напоминает о себе. Хозяин очень нервничает и соглашается на его предложение.
Я остановилась и перевела дух. Куда должен положить деньги перепуганный Хозяин?
В мусорный бак? Я вспомнила переполненные баки в угрюмом дворе и отказалась от этой идеи. В телефонную будку? – Но они все на виду.>>>>>
Ничего не придумывалось. Я вытянула губы, как делал Ниро Вульф, но это не помогло. Немного разочарованная, я пошла спать.
В субботу объявился Макс:
- Девушка, дайте пожалуйста два пирожка с капустой.
- Я же вас предупреждала, что мы бизнесменов не обслуживаем.
- Что за чушь! – услышала я голос подошедшей покупательницы – Может быть,
теперь, чтобы купить пирожок, нужно предъявлять трудовую книжку?
Я прыснула и быстро обслужила возмущенную женщину. Макс внимательно
рассматривал меня, видимо заметив, как я осунулась.
- Женя, а ты когда в последний раз обедала? – спросил он.
- Не помню, - вяло ответила я.
- Всё, мы сейчас идем обедать. Отказа не приму. Никакой лирики. Просто обед. - Это
звучало, как приказ.
- Мне еще надо пирожки продать, - нехотя сопротивлялась я.
- А сколько у тебя осталось?
Я быстро заглянула во все три корзины.
- Двадцать, нет – двадцать один.
- Я их покупаю. Сколько с меня?
Мне показалось, что он шутит, но он не шутил.
- Двести девяносто четыре рубля.
Он вынул триста рублей и спокойно положил в карман сдачу. Я протянула ему мешок с
пирожками.
- И куда ты все это денешь?
- Мы сейчас вместе все раздадим у церкви.
Да, Макс умел быстро решать проблемы. Это производило впечатление. Через двадцать
минут мы, раздав пирожки, ехали в китайский ресторан, расположенный недалеко от Цирка.
Я старалась есть помедленнее, чтобы не показывать, как голодна, но моя тарелка
пустела с катастрофической быстротой. Все было так вкусно! Наконец, я почувствовала, что готова к общению. Макс это тоже заметил.
- Женя, ты почему себя доводишь до такого состояния?
Я немного разозлилась. Думает, если накормил, то может меня отчитывать!
- Мне в понедельник рукопись сдавать, а еще ничего не готово. Просто некогда
готовить! – слишком резко сказала я. – Я и сейчас сижу здесь, а думаю о том, как приду домой и сяду писать. – Это было уже хамство. – Извини, и большое тебе спасибо. Просто ты опять оказался со мной не в самую лучшую минуту.
Он решил не обижаться и завел разговор о моей работе. Он не понимал, почему я
работаю именно здесь. Я, как смогла, объяснила ему свои резоны.
- Неужели, тебе это не надоело? – он, видимо, ничего не понял из моего объяснения.
- Надоело, и еще как! Вот сейчас есть нечего, а я на эти пирожки смотреть не могу, -
проговорилась я, - хотя раньше уплетала их за милую душу.
Макс, похоже, даже растерялся:
- Женя, как же так? И часто у тебя такое бывает?
- За последний год – впервые, - честно ответила я. – Просто я потратилась на курсы,
они оказались дороже, чем я рассчитывала, на квартиру, туда - сюда, а времени, чтобы съездить за гонораром, не было. Не волнуйся, я ела кашу и пила чай с сухарями. Все было нормально. Вчера сунулась в шкаф, а геркулес кончился. Сегодня куплю, на это у меня денег хватит.
- Ты наелась? – хмуро спросил он.
- Да, вполне. Спасибо.
- Тогда пошли.
Я корила себя за то, что была так откровенна с этим богатеньким пижоном. Когда мы
проезжали мимо продовольственного магазина, я попросила его остановиться и, выйдя из машины, помахала ему рукой и еще раз поблагодарила за все. Он вышел следом:
- Мне тоже нужно в магазин.
Я взяла с полки пачку Геркулеса и направилась к кассе. Сразу за мной подошел Макс с
полной корзиной всякой снеди. Мне показалось, что он скосил взгляд в мой кошелек, когда я расплачивалась.
- А ты – хозяйственный, - заметила я, разглядывая его покупки.
- Подожди меня, - буркнул он.
До моего дома было недалеко, но он заставил меня сесть в машину. Я в очередной раз
стала с ним прощаться, но он зашел за мной в подъезд. Я достала ключи и вопросительно взглянула на него:
- Я уже три раза тебя благодарила. Чего ты еще ждешь? Я тебя в гости не приглашаю.
- А я не в гости, я по делу, - сказал он, взяв из моих рук ключи.
Я попыталась заслонить дверь, но он осторожно меня отодвинул и, открыв ее, вошел в
квартиру. Его наглость так меня ошеломила, что я замерла на лестничной площадке. Тут у меня возникла мысль о том, что дома меня ждет Генка. Но его не было. Опять не было.
- Женя, почему ты не заходишь? – крикнул Макс.
Кипя от гнева, я вошла в квартиру. Он выкладывал продукты в холодильник. Я не знала,
что и сказать. Он тоже молчал.
- Завтра в три заеду. Пообедаем где-нибудь, - сказал он и направился к выходу.
- Почему ты командуешь? – пискнула я.
- Потому что я мужчина. – Где-то я это уже слышала.
Он ушел, а я несколько минут стояла с открытым ртом. Из этого состояния меня вывел
звонок Натальи Васильевны. Она поинтересовалась, как идут дела, и рассказала, что вчера в редакцию приходил парень, чтобы узнать, как можно со мной связаться, якобы ему очень понравилось, как я пишу. По ее словам этого посетителя трудно было заподозрить в том, что он вообще умеет читать. Она дала ему от ворот – поворот. Они вообще никому не сообщают сведений об авторах. Желающие оставляют номера своих телефонов для связи, но парень не стал этого делать.
Наталья Васильевна тут же о нем забыла. Но сегодня появился весьма приличный господин, назвался представителем издательства, какого именно – не уточнил, и попросил сообщить мой адрес или телефон. Она предложила ему оставить свои координаты, но он сделал обиженное лицо и заявил, что обойдется без ее помощи.
Мне все это показалось подозрительным, потом я подумала, что это обратная сторона популярности. Но почивать на лаврах было некогда. Нужно дописывать рассказ.
<<<<<Накануне я застопорилась, не зная, каким способом Хозяин передаст деньги Шантажисту. Тут пред моими глазами возник дощатый забор с навесом, огораживающий ремонтируемое здание. Для пешеходов оставалась узкая тропинка. Недавно вдоль такого забора я шла в библиотеку.
Я перенесла его на улицу Ломоносова. Хозяин четко выполняет требования Шантажиста. Он идет по узкому проходу, в правой руке держит пакет с деньгами и ждет дальнейших указаний по телефону, прикидывая, в какую сторону придется поворачивать. Ему совсем не хочется расставаться с деньгами, он собирается поймать Шантажиста. Его люди ждут в конце деревянного туннеля. Внезапно одна доска отодвигается, и чья-то сильная рука выхватывает мешок. Хозяин пытается протиснуться в образовавшуюся щель, но ему это не удается. На стройке темно. Он видит только силуэт удаляющейся фигуры.>>>>>
Я перевела дух. Камень преткновения на пути повествования был преодолен. Теперь я была уверена, что дальше мои герои все сделают сами.
Мне захотелось подкрепиться. Я немножко поругала свой желудок, который сегодня так разгулялся, и направилась к холодильнику. Глаза разбегались. Я достала упаковку с красной рыбой. Съев два бутерброда, я ощутила прилив благодарности к Максу и решила ему позвонить.
- Пью чай и ем бутерброды с красной рыбой, - проинформировала я своего
благодетеля. – Спасибо.
- На здоровье. Как продвигается твоя работа?
- Самое трудное – позади, - заверила я и тут же распрощалась.
Мои мысли принимали нежелательное направление. Я попыталась вызвать в памяти
образ Генки. Мне это удалось не сразу. Я вдруг подумала, что ничего замечательного в нашей совместной жизни не было. Только последний день! Тут же я ощутила себя предательницей и набрала его номер.
- Этот номер не обслуживается, - сообщил мне невозмутимый голос.
Будто последняя ниточка, связывающая нас, оборвалась. Я с некоторым усилием
вернулась к работе.
<<<<<Хозяин и Нотариус поссорились. Первый не желает нести убытки в одиночку, второй считает, что ни в чем не виноват, поэтому платить не станет. Именно Хозяин приказал убить девушку, а затем старика.
Они потихоньку сворачивают свою совместную деятельность. Представители милиции то и дело появляются в ресторане. Допрошены почти все работники. В конце концов, оперативникам удается установить, что убитая девушка неоднократно бывала здесь с Нотариусом. Проговаривается молодой официант, который только что вышел на работу после болезни.
Выйдя на Нотариуса, милиция проявляет пристальное внимание к его конторе. А что в это время делает Шантажист? Хозяин продолжает его искать? >>>>>
Тут мои глаза стали слипаться, и я отправилась спать.
Утром, плотно позавтракав, я с энтузиазмом продолжила работу. Звонок в дверь раздался, когда Нотариуса допрашивали в прокуратуре по поводу его темных делишек. Я бросила взгляд на часы. Пятнадцать, ноль-ноль. Макс был точен. Я открыла дверь и впустила его в квартиру.
- Прости, я еще не готова! Только что смотрела на часы: было тринадцать пятнадцать,
и вдруг – звонок! Я не заметила, как время пролетело!
На мне были трикотажные брюки на два размера больше, чем нужно, и старая футболка, волосы стянуты в хвост.
- Ничего страшного, - успокоил меня Макс. – Собирайся спокойно, а я на кухне
подожду.
- Попей чайку, - крикнула я из комнаты.
- Не буду портить аппетит перед рестораном. Сегодня поедем в мой любимый, -
отозвался он.
Я открыла шкаф и с надеждой стала перебирать свои вещи, будто надеясь найти там что-нибудь новенькое, но, разумеется, не нашла. Мой зимний гардероб был очень скуден и незамысловат. Почему-то летних нарядов у меня значительно больше, хотя зима у нас в два раза длиннее лета. Я опять надела черные джинсы и черную блузку. Мой взгляд упал на Генкин свитер. Генка, ну где же ты? Пока твои вещи висят в моем шкафу, я не могу чувствовать себя свободной.
Ресторан был по-настоящему шикарным, но в то же время уютным. Наверное, добиться такого сочетания нелегко. Мне еще не доводилось бывать в подобных заведениях. Макса здесь знали и обслужили нас быстро и красиво. Еда была очень вкусной, хотя несправедливо называть едой эти гастрономические шедевры.
- Похоже, у тебя сегодня проблемы с аппетитом, - заметил Макс, уплетая за обе щеки.
- Еще бы! Я основательно подкрепилась за завтраком, - доложила я. – Как только
получу зарплату, рассчитаюсь с тобой за продукты. Моего гонорара, боюсь, на это не хватит.
Макс престал жевать и уставился на меня:
- Ты долго думала, прежде чем это сказать?
- Не особенно. А что тут думать? Ты же не обязан меня кормить.
Я видела, что он с трудом сдерживается, чтобы не высказаться простым русским языком,
но меня понесло:
- Нашел объект для благотворительности? Мне тоже понравилось пирожки у церкви
раздавать. Но я – не нищая! Просто временные трудности. - Я собиралась продолжить обличительную речь, но он меня перебил:
- Ты ничего не понимаешь, - выдохнул он. – Я это сделал от чистого сердца, а ты
своими расчетами все портишь!
Я с самого начала знала, что не права. Но что делать? Поверить в искренность чувств Макса и откликнуться на них? И куда это приведет? Через два месяца биться головой о стену и погружаться в черную меланхолию? Ну нет! Сейчас у меня появилось интересное дело, которое к тому же дает дополнительный заработок. С января начну посещать курсы…
- Женя, ты где? – прорвался голос Макса. – Договоримся так: ты ничего не
говорила, а я ничего не слышал. Двигаемся дальше. Ты к завтрашнему дню успеешь дописать рассказ?
- Конечно. Буду сидеть до упора, а утром – на пирожковый фронт!
Я чувствовала, что Макс приручает меня, а потом вдруг подумалось: еще и
прикармливает. Он предложил подвезти меня завтра, но я ответила, что Алик обещал это сделать.
- Это еще кто? – поинтересовался Макс.
- Какбыдруг.
Он возмущенно фыркнул:
- Какой же это друг, если он позволил тебе голодать!
Я грудью встала на защиту Алика:
- Он дважды приглашал в кафе, но мне было некогда, и я попросила не приставать ко
мне до понедельника.
Потом рассказала Максу о звонке Натальи Васильевны. Ему эта история с двумя анонимами очень не понравилась. Обед подходил к концу.
- Чего бы такого заказать, чтобы поставить жирную точку? – спросил он.
- Давай закажем мороженое и поставим восклицательный знак, - предложила я. Мы так
и сделали.
Макс довез меня до дома и проводил до самой двери, но попытки войти в квартиру не сделал. Мне было легко, светло и приятно. Я осадила себя. Каждый раз, когда я начинала чувствовать себя счастливой и расслаблялась, тут же больно шлепалась о землю. Кто знает, объявится ли Макс после сегодняшних разговоров. Никакой уверенности в этом у меня не было.
Отбросив посторонние мысли, я приступила к финальной части рассказа.
<<<<<Хозяин пытается вычислить Шантажиста. В поле зрения попадают официант, который обслуживал отдельные кабинеты, и швейцар. Он устанавливает за ними слежку и узнает, что у швейцара темное прошлое, а официант замешан в квартирных кражах. Вскоре ему становится не до них.
Нотариуса приперли к стенке с помощью документов, которые он не успел уничтожить. Его обвиняют в незаконном присвоении квартир одиноких пожилых людей, которые бесследно исчезали после совершения сделки. Хозяин не надеется на молчание своего сообщника и пытается его отравить, но гибнет его секретарша – преданная Нотариусу немолодая женщина. Тот понимает, чьих рук дело, и, опасаясь за свою жизнь, сдает Хозяина.
Того арестовывают прямо в ресторане. Когда его в наручниках ведут к выходу, он замечает ухмылку швейцара и понимает, что именно он - Шантажист.
- Я тебя и из тюрьмы достану, - шепчет он.
Сопровождающие его оперативники слышат это.>>>>>
Перечитывать написанное сил не было. Я рухнула, как подкошенная. На сон оставалось не больше трех часов.
Я с трудом выдержала следующий день. Все валилось из рук. Никаких мыслей и чувств я не испытывала. Мне хотелось спать. Алик появился вовремя, и я упала на сиденье с желанием тут же уснуть, но он не дал мне этого сделать, то и дело задавая какие-то вопросы.
В редакции меня встретили, как свою.
-Женечка! Представляете, что у нас случилось! Ночью к нам влезли воры, и все
перевернули вверх дном.
Я осмотрелась и особых перемен не заметила. Офис и раньше выглядел не лучше.
- Ой, да что я вас задерживаю! – опомнилась Наталья Васильевна. – Бегите в кассу и
получите свой гонорар, а то Нина Ивановна собиралась уходить.
Я помчалась в кассу и получила вожделенные две тысячи. Теперь можно было безбедно дожить до зарплаты.
Когда я вернулась, Наталья Васильевна продолжила рассказ. Взломали дверь именно в их комнату, а не в кассу.
- Что у нас можно взять? - вопрошала она. – Компьютерам – сто лет в обед. Только все
переворошили! Теперь своевременный выпуск газеты под угрозой.
- Что-нибудь украли? – поинтересовалась я.
Она печальным взглядом окинула свои владения:
- Во всяком случае, пропажи мы пока не обнаружили. Я думаю, они искали материалы
Семенова (это его псевдоним). Он проводит журналистское расследование, и должен был на прошлой неделе прислать готовую статью, но до сих пор этого не сделал.
Она высказала еще несколько подобных предположений. Меня как автора детективных рассказов это интересовало, но я была совсем без сил и решила распрощаться.
- Да, Женечка, главный редактор решил повысить вам гонорар. За продолжение
рассказа вы получите три тысячи.
Я чуть не подпрыгнула от радости. Отсутствовала я довольно долго, и Алик изнывал от нетерпения. В благодарность за долгое ожидание я рассказала ему все новости и со всеми подробностями.
- Это надо отметить! – оживился он.
- Обязательно, но не сегодня. Сил нет.
К моему удивлению он все понял с первого раза.
Глава четвертая
Во вторник мы с Аликом сходили в кафе. Я видела, что он тяготится ролью Какбыдруга, но ничего в наших отношениях менять не собиралась, и он об этом прекрасно знал. Алику нужно было либо смириться с существующим положением вещей, либо прекратить общаться со мной. Я бы предпочла первое, но выбор оставался за ним.
В среду ко мне приехала Танька. Она была само любопытство. Я ей рассказала о наших совместных обедах с Максом, но о покупке им продуктов умолчала. Не хотелось, чтобы и она принялась оказывать мне материальную помощь, я этого и в детстве натерпелась.
Мне нравилось с ними общаться, но это отвлекало меня от главного – написания следующего рассказа. После Танькиного ухода я принялась за дело. В разделе хроники в «Криминальном чтиве» я нашла заметку о странных убийствах женщин, которые происходили в течение последних двух месяцев в районе станции метро «Чернышевская».
Первая была убита на Шпалерной, вторая - на Таврической, третья – на Кирочной. Странным был способ убийства – смертельная инъекция, сделанная сквозь одежду прямо на улице. У всех жертв был один тип внешности – хрупкие длинноволосые шатенки в возрасте от двадцати пяти до тридцати лет. Друг с другом их ничто не связывало, по крайней мере, так было написано.
Я хорошо знала тот район, но все-таки достала карту. Три, омраченные убийством улицы, составляли с Потемкинской почти правильный квадрат, опоясывающий Таврический сад. Я уточнила даты убийств и посмотрела в календарь. Все они были совершены в пятницу. Между первым и вторым прошло четыре недели, между вторым и третьим – три.
Вдруг мой лоб покрыла испарина. Если в действиях убийцы есть какая-то логика, то следующее убийство должно произойти в ближайшую пятницу на Потемкинской улице, ровно через две недели после третьего. Я полагала, что милиция тоже до этого додумалась. Сделать сыщиков героями рассказа?
После недолгих размышлений я от этого отказалась, так как слишком плохо знала технологию расследования, впервые пожалев, что редко смотрела детективные сериалы. А кто убийца? – Маньяк, которого обидела длинноволосая шатенка? Нет, это скучно. А почему инъекция? Может быть, обидчица имеет какое-то отношение к медицине? Почему-то эти предположения меня не устраивали.
Я опять решила воспользоваться методом Ниро Вульфа – закрыла глаза и вытянула губы. Вскоре меня осенило. Это какая-то жестокая игра, где проигравший расплачивается убийством. Во всех трех случаях убийцы разные! Этот вариант мне нравился больше.
На следующий день, торгуя пирожками, я продумывала сюжет будущего рассказа. Мне очень не хватало консультации специалиста. Но где его взять? Я вспомнила лейтенанта из соседнего отделения, который предлагал себя в Генкины заместители. Нет, еще какого-нибудь Вродебыдруга я не выдержу.
<<<<<Я решила, что героем рассказа будет человек, никак не связанный с правоохранительными органами. Он (или она?) читает газету и видит заметку, которая привлекла и мое внимание. Он гордится своими логическими способностями (может быть, он или она – математик?) и решает разгадать эту загадку. В пятницу вечером он (или она) прохаживается по Потемкинской улице…>>>>>
- Женька, ты опять где-то витаешь! Дай мне пирожок с капустой.
Сегодня появился повеселевший Васька. Он разобрался со своими проблемами. Сыну
стало лучше, и он всем видом излучал радость жизни, может быть, поэтому его товар пользовался небывалым спросом. Мне в компании с ним тоже веселее работалось. Мы стали обсуждать последние политические новости. Васька был жутко политизирован. Несмотря на молодой возраст, его убеждения колебались между коммунистической партией и «Родиной». Он очень переживал развал последней. Я же, хоть и интересовалась политикой, никакой партии предпочтения не отдавала. Мне ни одна не нравилась, за что он обвинял меня в аполитичности. Наш диспут прервал телефонный звонок.
- Это врач частной наркологической клиники Петров, - услышала я интеллигентный
мужской голос и напряглась. – Ваша тетя Варвара Тимофеевна Ковалева у нас. В очень тяжелом состоянии. – У меня руки задрожали и стало не по себе. – Она говорит странные вещи и хочет вас увидеть. Нужно поторопиться.
Подошел покупатель, и я, находясь на связи, обслужила его.
- Вы сейчас где? – спросил врач.
- На Владимирской, я здесь работаю.
- Через час буду ждать вас на станции метро «Академическая», на выходе с
эскалатора и провожу до клиники. Сами вы не найдете. Как мне вас узнать? – Я описала ему свой белый наряд.
Мысли путались, руки продолжали дрожать и я не знала, что мне делать. Половина пирожков была не продана. Я еле сдерживалась, чтобы не разреветься. И тут появился Макс. Как всегда, не в самую лучшую для меня минуту. Он сразу заметил, в каком я состоянии, и засыпал вопросами. Мне пришлось рассказать о своей тетушке-алкоголичке. Макс быстро разобрался с пирожками. Он отвез мою тележку Нинке и заплатил ей, уж не знаю, сколько, но она осталась довольна.
Мне казалось, что мы едем слишком медленно. Вдруг подумалось, что я все-таки еще немножко люблю тетю Варю. «Какой ни есть – а все ж родня», - вспомнились слова Высоцкого. Кроме нее и Лешки у меня никого нет. Куда подевались остальные родственники, не знаю. В детстве у нас все время кто-нибудь гостил, а после смерти родителей – как отрезало.
Мы вошли в метро за пять минут до назначенного срока. Макс увязался за мной, сказав, что не хочет оставлять меня одну в таком состоянии. Говорить я не могла, то и дело сглатывала слезы. Он успокаивал, уверяя, что в частных клиниках умеют выхаживать пьяниц.
- А как она туда попала? – вдруг озадачилась я. – За состоятельную женщину ее трудно
принять. Тут же подумала: «Как я буду за это расплачиваться?»
- Сейчас все узнаем.
Но и через час мы ничего не узнали, так как к нам никто не подошел. Я, наконец-то
разрыдалась, решив, что торопиться уже некуда, поэтому врач и не пришел. Макс предложил перезвонить в клинику. Он взял мой телефон, но последний звонок поступил от неизвестного абонента.
- Разве у тебя телефон не определяет номер звонившего? – удивился Макс.
- Обычно определяет, - всхлипнула я.
Тут меня вдруг что-то кольнуло. От кого врач узнал мой номер? Я его тете Варе не
давала, только соседке оставила на всякий случай. Макс велел позвонить соседке. После разговора с ней все еще больше запуталось. Она сказала, что тетя Варя сейчас дома и пирует вместе со своими собутыльниками. Я позвонила домой. Телефон работал, так как я за него регулярно платила. Откликнулась пьяная тетушка:
- Женечка, как хорошо, что ты позвонила! Мы тут Антошкин (что еще за Антошка?)
день рождения отмечаем. Приезжай к нам. – Она икнула, потом хихикнула: – Тебя тут мужчина спрашивал, очень представительный, но ты ведь мне не говоришь ни телефон, ни адрес, я даже не знаю, где ты работаешь. – И началось пьяное нытье.
Я перебила ее и стала спрашивать, не попадала ли она в наркологическую клинику.
- За кого ты меня принимаешь! Я меру знаю.
Я в недоумении повесила трубку.
- Меня, похоже, жестоко разыграли. Но кто? И за что?
Макс не мог ответить на эти вопросы, но обещал разобраться. Как-то само собой
получилось, что мы с ним оказались у меня дома.
- У тебя найдется что-нибудь выпить? В прошлый раз я шампанское заметил.
Я напомнила ему, что он за рулем, но он весело отозвался:
- Ты опять забыла о том, что существуют такси и персональные водители.
Похоже, для Макса не было неразрешимых проблем. Я достала початую бутылку
шампанского и красное испанское вино, которое принесла Танька. Мы вместе накрыли на стол, и Макс одобрительно заметил, что в моем холодильнике появилось кое-что новенькое. Разговор крутился вокруг сегодняшних событий.
- У тебя есть знакомые представительные мужчины? – поинтересовался Макс.
Я задумалась, так как за свою жизнь сменила множество работ, и знакомых разного
вида было немало. Но ни с кем из них я не поддерживала отношений.
- Только Роман Иванович, мой нынешний работодатель. Но зачем ему такие кренделя
выписывать? Он ко мне очень хорошо относится. Разве что надумал мне отмстить за то, что у меня продажи упали, - усмехнулась я.
Макс признал, что эта кандидатура не подходит.
- Женя, кто-то, кто не знает о тебе ничего кроме номера телефона, попытался выманить
тебя на встречу. Он наверняка там был, а не подошел потому, что ты была не одна. Теперь он знает, как ты выглядишь. Говори, куда ты вляпалась? И что еще от меня скрываешь?
В этом «еще» я усмотрела намек на неизвестную ему до сегодняшнего дня тетушку-алкоголичку. С какой стати я должна ему все о себе рассказывать? Он не больно откровенничает, правда, я его и не спрашиваю ни о чем. Я понимала, что случившееся сегодня – вряд ли глупая шутка. Мне хотелось его отбрить, но кто лучше Макса сможет во всем разобраться?
- А еще я от тебя скрываю своего дебильного братца-алкоголика, - хмуро сказала я.
На его лице промелькнуло непонятное выражение. Похоже, он такого не ожидал.
Конечно, он вращается в других кругах, а благодаря мне опустился на самое дно. Мы немного помолчали.
- Женя, как тебе удалось выжить с такими родственниками?
- Удалось как-то, как видишь. – Я чуть не плакала, как всегда, когда меня жалели.
- Но как тебе это удалось?!
- Я старалась.
Я сидела на диване, Макс – на стуле. Он подошел и присел рядом, потом прижал меня
к себе и поцеловал. Я прислонилась к нему, чувствуя, что падаю в бездну. Но я быстро опомнилась. Месяц назад я точно так же рыдала на груди у Генки. А что случилось на следующий день?
Сейчас Макс чувствует ко мне жалость и сострадание, может быть, даже уважение за то, что я сумела выкарабкаться с самого дна. Но это совсем не то, что мне нужно. Я освободилась от его объятий и встала.
- Женя, ну почему? – недоумевал он.
Я открыла дверцу шкафа: «Смотри». Он окинул взглядом длинный ряд вешалок.
- Не понимаю.
- А ты внимательнее смотри!
Наконец, он увидел и понял.
- Чьи это вещи? – слишком громко поинтересовался он.
- Моего Какбымужа, - это вырвалось у меня совершенно естественно, я уже привыкла
так называть Генку. – Пока его вещи висят в моем шкафу, я не могу быть ни с кем другим.
- Так в чем дело? Я готов прямо сейчас выбросить их на помойку, - он сделал шаг по
направлению к шкафу.
Я остановила его порыв: «Нет!», потом рассказала ему о Генке, почти слово в слово повторив то, что говорила Алику.
- И сколько ты собираешься его ждать?
- Не знаю. Если он меня бросил, это одно, а если попал в беду – совсем другое.
Видишь, как со мной сложно? Опустившиеся родственники, исчезнувший Какбымуж, да еще сегодняшняя история…
Макс был мрачнее тучи. Мне тоже было невесело. Он налил нам вина, и мы, не чокаясь, выпили, потом он вышел на кухню – покурить. Я допила оставшееся в бокале вино и стала ждать его возвращения. Воображение рисовало такую картину: он входит в комнату, говорит, что ему пора уходить, и уходит – не только из моей квартиры, но и из моей жизни. Мне было очень больно, но я не шевелилась, ждала. Он вошел и сказал:
- Женя, дай мне адрес твоих родственников. Ситуация подозрительная, надо
разобраться.
Как хорошо, что мое воображение на этот раз меня подвело! Я назвала свой прежний
адрес в Московском районе.
- Хочешь, твоего Какбымужа разыщем? – он изучающе посмотрел на меня.
- Нет, - слишком поспешно отозвалась я. К этому моменту я уже была уверена в том,
что Генка исчез не просто так, но выдавать его тайны Максу не хотела.
-Как знаешь, - ответил он и направился в прихожую. – Я тебе позвоню.
Я пошла его провожать.
- Пока, - бросил Макс в дверях, но потом обернулся, обнял меня и поцеловал.
Наш поцелуй длился, длился и длился. Никто не хотел прерывать его первым. Наконец, мы сделали это одновременно и посмотрели друг другу в глаза.
- Я ухожу, - полувопросительно-полуутвердительно произнес Макс.
- Да, - выдохнула я и даже чуть-чуть подтолкнула его к двери.
Он ушел, оставив меня в полурасплавленном состоянии. Он ушел, а по всем
многовековым законам существования человечества должен был остаться. Я услышала, как отъехала его машина, так как она стояла под моим окном, вдруг вспомнив, что он не вызвал водителя. Как он поедет в таком состоянии через весь город? Но не побежала его останавливать.
- Нельзя, нельзя, нельзя! – твердила я себе. – Забудь о нем. Он – тебе не пара или ты –
ему не пара. Я впервые думала о социальном неравенстве в таком ключе.
Было еще не поздно, но я не могла думать ни о каких литературных занятиях – писать и
читать была не в состоянии. Я включила телевизор и попыталась заинтересоваться новостями, но душа и тело ныли, призывая Макса вернуться. Если бы он это сделал, я бы его впустила, наплевав на все благоразумные рассуждения. Но он не вернулся. И слава Богу.
Весь следующий день я пыталась сосредоточиться на сюжете нового рассказа, но мысли то и дело возвращались к Максу. Ему все-таки удалось меня приручить. Я вызывала в памяти образ Генки, но внутри ничего не откликалось. Похоже, мое сердце опять стало маленьким, и в нем умещался только один мужчина, и это Макс. А, может быть, не сердце меняло размеры, а чувства?
Я вдруг задумалась над тем, почему Макс в первую нашу встречу не произвел на меня никакого впечатления, а во вторую будто приворожил. Неужели аура его богатства на меня подействовала? Так думать о себе не хотелось. Наверное, и в первый раз меня что-то в нем зацепило. Иначе как объяснить случившееся? Несчастной и одинокой я себя и прежде чувствовала, но таких эпизодов не было.
Васька отвлек от грустных размышлений:
- Женька, где ты Новый год встречаешь?
- Пока не знаю. А ты?
- У тещи. Мы с женой помирились. Болезнь Кирюшки опять нас сблизила. Посмотрим,
что из этого получится. А ты еще не решила, кого из кавалеров выбрать? Смотри, не затягивай, до праздника недолго осталось.
Я порадовалась за Ваську, но про себя отметила, что одним поклонником стало меньше. А правда, что я буду делать в Новый год? Пока никаких предложений на этот счет не поступало. Танька с Андреем на днях уезжают в Швейцарию. Что собираются делать Алик и Макс, я не знала. Сегодня никто из них не появлялся и не звонил. Неужели «моя пора», едва начавшись, уже закончилась?
Предпраздничная суета была в самом разгаре. Люди покупали елки, подарки, игрушки. Мне тоже захотелось присоединиться к этой кутерьме. В понедельник получу гонорар и зарплату и займусь покупкой подарков. Кому? – Таньке с Андреем, Нинке, Ваське, Алику и Максу. Вдруг мне захотелось купить что-нибудь к празднику тете Варе и Лешке. Недавно я поняла, что они мне небезразличны. Лет до пятнадцати-шестнадцати я пыталась их перевоспитать – плакала, умоляла взяться за ум, пыталась поддерживать в доме чистоту и уют, но потом отчаялась и отгородилась от них. Может быть, пора сделать еще одну попытку?
Позвонила Наталья Васильевна и поинтересовалась, нет ли у меня чего в ближайший номер. Я ответила, что в этот номер не успею, а к следующему постараюсь. Она взяла с меня торжественное обещание, что в первом январском номере будет мой рассказ.
- Женечка, все-таки приносите свои рассказы в печатном виде или прямо пересылайте
по электронной почте.
- Как только накоплю на компьютер с ваших гонораров, так и буду делать, - сказала я.
Она только хмыкнула в ответ.
К семи часам вечера я все продала. Домой идти не хотелось. Я вспомнила, что
сегодня пятница – день предполагаемого убийства, и отправилась на «Чернышевскую», чтобы погрузиться в атмосферу нового рассказа.
Я вышла из метро на Кирочную улицу и по ней дошла до Потемкинской, затем свернула на нее. Праздничная иллюминация не обошла ее стороной, но пешеходов было немного. Ближайшие офисы опустели, все разбежались по своим делам. Фонари горели, но сыпавший с неба снежок делал освещение приглушенным.
Итак, девушка возвращается с работы, идет по улице, строя в уме планы на вечер. В это время некто следует за ней… . Я почувствовала, как мурашки побежали по телу. Ведь я вполне подходила на роль жертвы. Длинноволосая шатенка двадцати пяти лет, насчет хрупкости – вопрос спорный, но за последний месяц я изрядно похудела. Мне захотелось спрятать волосы под куртку, но посреди улицы делать это было неудобно. Я ощутила непонятную тревогу, как будто кто-то исподволь наблюдает за мной, и почти решила свернуть на Фурштатскую, но все-таки этого не сделала.
- Трусиха! – заклеймила я себя и огляделась по сторонам.
Шагах в десяти за мной шел мужчина, показавшийся мне смутно знакомым, за ним – еще
один. Впереди маячил женский силуэт. Ни одной компании, или хотя бы пары я не заметила. По Потемкинской улице перемещались исключительно в одиночку.
А что, если убийца – женщина? В длинноволосых шатенках она видит свою соперницу? Я немного посторонилась, пропуская идущую навстречу девушку. Она благополучно прошла мимо. Я только перевела дух, как ощутила боль под лопаткой, и упала. Боль была очень сильной, но терпимой. Я попыталась встать, но потеряла сознание. Потом увидела перед собой взволнованное лицо мужчины лет сорока, который говорил врачу, как меня зовут.
- Откуда он меня знает?
Очнулась я на следующее утро, ощущая себя старой развалиной, даже пошевелиться
было трудно.
- Пить, - сказала я и не узнала своего голоса – таким он был тихим и хриплым.
Я почувствовала, что кто-то склонился надо мной, и открыла глаза. Это был Макс, как
всегда, в трудную минуту.
- Женечка, слава Богу! Ты пришла в себя!
- Пить, - повторила я.
Он куда-то убежал и вернулся с врачом.
- Так и должно было быть! – бодро сказал тот. – Молодой здоровый организм обязан
был со всем справиться. Считайте, что родились в рубашке, - обратился он ко мне, - если бы удар пришелся чуть выше и чуть глубже, мы бы с вами сейчас не разговаривали. Вы это понимаете?
- Пить, - ответила я.
Только после этого вняли моей просьбе.
- Надо позвонить на работу, предупредить, - этой фразе я отдала все свои силы и тут же
уснула.
Лишь на следующий день я смогла общаться с людьми.
- Почему я не умерла? – спросила я Макса.
- Ничего себе вопросики задаешь! Видимо, Богу было так угодно.
- Но, в первых трех случаях инъекция была смертельной! Смерть наступала мгновенно! – пояснила я.
- Женя, это ты о чем? – нахмурился Макс. – Какие инъекции? Тебя ударили ножом.
- Не может быть! – пробормотала я.
Вдруг подумала, что Макс считает меня сумасшедшей, и это почему-то меня
развеселило. Я рассмеялась и сразу в этом раскаялась, так как ощутила резкую боль в горле и груди. Врач предупреждал, что таковы последствия наркоза. Макс с тревогой смотрел на меня.
Я рассказала ему о заметке в газете и о том, как и почему очутилась в пятницу на Потемкинской улице.
- Ты у меня сразу два камня с души сняла. Во-первых, я убедился, что у тебя с головой
все в порядке, а, во-вторых, думал, что там у тебя было назначено свидание.
- Значит, ты до сих пор не понял, что я – не многостаночница?
- Теперь понял, - засмеялся он.
- Надо же сообщить на работу! – озаботилась я.
- Уже сообщил.
- Что ты сказал Роману Ивановичу?
- то ты у них больше не работаешь.
Слезы хлынули из моих глаз:
- Зачем ты это сделал? Почему распоряжаешься мной? На что я буду жить, когда выйду
из больницы?
- Это мы обсудим потом, а сейчас тебе предстоит встреча со следователем. Он уже
ждет за дверью. Я обещал подготовить тебя, а ты ревешь. Нехорошо! – Он нежно прикоснулся к моим губам. – Все будет хорошо! Просто замечательно! – и вышел.
Следователем оказался мужчина лет сорока, в меру деловой, в меру приветливый. После уточнения анкетных данных он приступил к допросу, который назвал беседой:
- Что вы делали в пятницу вечером на Потемкинской улице?
Я перебила его:
- В тот вечер еще кто-нибудь пострадал именно там, на Потемкинской?
- Это не имеет отношения к делу.
- Еще как имеет! – не согласилась я.
- Да, был еще один пострадавший.
- Хрупкая длинноволосая шатенка лет двадцати пяти-тридцати погибла от смертельной
инъекции? – возбужденно спросила я.
- Да, - он удивленно смотрел на меня. – Откуда вы узнали об этом? Она была убита,
когда вы были уже в больнице. В газетах об этом не писали.
- Мне, признаться, эти два дня было не до газет, - заметила я и рассказала ему о заметке в «Криминальном чтиве», своих выводах и плане написания рассказа.
- Почему вы не обратились к нам со своими подозрениями? – нахмурился следователь.
- Все было так очевидно, просто лежало на поверхности. Неужели вы до этого не
додумались?
- Не знаю. Это дело ведет мой коллега. Но давайте приступим к вашему. Вы
кого-нибудь подозреваете?
Я рассказала ему о недавнем розыгрыше, но никого на роль его инициатора у меня не было. Он уже беседовал с Максом, так что ничего нового я ему сообщить не смогла.
- Вы уже поблагодарили своего друга за спасение жизни?
- Какого друга? – не поняла я.
- Максима Оглоблина или у вас есть другой?
- А как он меня спас? – недоумевала я. – К тому же, нож в меня все-таки сунули.
Следователь рассмеялся:
- Какие женщины неблагодарные! После розыгрыша, как вы его называете, он нанял
вам телохранителя, который весь день повсюду следовал за вами. Именно он набросился на преступника, не дав ему нанести точный удар. Он и сейчас сидит в коридоре. Вдруг убийца решит завершить начатое?
- Я думала, это была попытка ограбления.
- Возможно и такое, - согласился следователь. – Преступник действительно схватил
вашу сумочку, но, убегая, ее обронил.
- Его поймали?
- Нет. Он рванулся в Таврический сад, а телохранитель бросился к вам, боясь, что
возможный сообщник добьет вас.
Я вспомнила взволнованное лицо мужчины, который знал мое имя. Следователь пообещал еще навестить меня, если появятся вопросы, и, пожелав скорейшего выздоровления, удалился. Появился Макс.
- Благодарю тебя, мой спаситель! – с некоторым сарказмом произнесла я. – Почему ты
меня не предупредил?
- Следователь проболтался! – нахмурился он. – Благодарить меня не за что, так как ты
лежишь на больничной койке. Не сказал потому, что ты могла с этим не согласиться.
Он опять был во всем прав. Я уже не знала, нравится ли мне это.
- Когда ты успел нанять телохранителя?
- Как только покинул тебя в четверг, поехал в агентство. Если бы не это, ты меня в тот
вечер ни за что не выгнала.
Я улыбнулась, вспомнив свое полурасплавленное состояние.
- Следователь не исключает того, что это была попытка ограбления, - заметила я.
- Значит, он – просто дурак, - сказал Макс. – Слежку за тобой наш сыщик заметил еще
в метро. Я следователю об этом говорил.
Я опять признала его правоту. Моя скромная одежда не позволяла предполагать наличия крупной суммы в кошельке, так что выслеживать меня с целью ограбления не было никакого резона. Я очень устала от всех размышлений и разговоров.
- Макс, а ты, что, тоже уволился? – поинтересовалась я.
- Почему?
- Не работаешь, целыми днями у меня торчишь.
- Оказывается, я здесь торчу, а я-то думал, что выхаживаю больную подругу. И
вообще, сегодня – воскресенье. Женя, почему ты такая колючая?
- Наверное, защищаюсь.
Он сел рядом и взял меня за руку.
- Неужели ты еще не поняла, что от меня не надо защищаться?
- Пока не могу в это поверить, - призналась я.
Он наклонился и поцеловал меня. Я боялась, что потеряю сознание. Нас прервал звонок
моего телефона. Это был Алик.
- Женя, ты куда пропала? Я на два дня уезжал в Москву, поэтому не появлялся.
Сегодня прихожу – никого нет. Ни тебя, ни бабуси, ни Васьки. Что случилось?
Я решила не пугать его своим ранением и сообщила, что заболела и лежу в больнице. Он тут же вызвался приехать и спрашивал, как меня найти. Я поняла, что не знаю названия больницы и номера палаты. Я переадресовала его вопрос Максу. Алик пообещал вскоре приехать. Я обратила внимание, что батарейка телефона садится, одна полосочка осталась.
- Кто приедет? – поинтересовался Макс.
- Алик.
- Какбыдруг? – уточнил он.
- Да.
- Только его здесь не хватало!
Я недовольно посмотрела на своего спасителя:
- Ты почему злишься? Разве ты ни с кем кроме меня не общаешься?
Он усмехнулся и пересел со стула на кровать, всем своим видом показывая, что не
тронется с места, кто бы ни пришел. Я попросила его заехать ко мне домой и привезти зарядное устройство для телефона.
- Я лучше тебе новый куплю, - заявил он.
Я отвергла его предложение, меня и старый вполне устраивал. Он оживился и сказал, что
непременно съездит, а заодно выбросит из шкафа лишние вещи.
- Нет, - отрезала я. – Это его не обескуражило.
- Конечно, пусть вещи висят в шкафу и ждут своего хозяина. Ты ведь можешь жить и в
другом месте.
Я не успела ничего ответить. Появился Алик, еще более красивый и шикарный, чем обычно. Даже куцый белый халат не мог скрыть этого. В руках у него был роскошный букет и пакет с фруктами.
- Женька, что случилось? Почему ты на хирургическом отделении? – начал он и только
тут обратил внимание на Макса.
Я их познакомила. Они пожали друг другу руки, но взаимной симпатии не возникло.
Алик набросился с расспросами. Макс поднялся:
- Женя, где твои ключи?
- В сумочке.
Он попросил Алика подвинуться и достал ключи.
- Зарядное устройство в тумбочке под телевизором, на верхней полке.
Макс вежливо распрощался и вышел. Алик тут же сменил тему:
- Это кто? Какбымуж?
- Нет. Простодруг.
- Тогда почему он запросто едет к тебе домой?
- Так получилось.
Тут я вспомнила о мерзком розыгрыше и рассказала ему. Он озадачился:
- Да, я давно понял, что с тобой не соскучишься. Но это уже слишком. – И без всякого
перехода: Где Новый год будешь встречать?
Я усмехнулась и оглядела свою палату.
- Здесь. А где же еще?
Он рассказал, что два месяца назад купил путевку за границу на Рождественские
каникулы. Теперь он был готов сдать ее, если я этого захочу.
- Нет, нет, - испугалась я, – поезжай! Сюда никого после двадцати часов не пускают.
Алик внимательно осмотрел палату.
- А кто твое пребывание здесь оплачивает?
До этой минуты я об этом не задумывалась.
- Не знаю. Разве это не бесплатно? У меня есть страховка.
Он усмехнулся и рассказал, как выглядят бесплатные палаты. Он проходил мимо них и
видел, что койки там стоят почти вплотную друг к другу и оттуда доносится жуткий смрад. Пришли делать мне перевязку и Алика вежливо попросили удалиться, что он и сделал, пообещав навестить меня завтра после работы. Это прозвучало почти как угроза.
Вернулся Макс с зарядным устройством.
- И что этому красавчику от тебя нужно? – без всяких предисловий спросил он.
- То же, что и тебе, - брякнула я.
- И что же, по-твоему, мне от тебя нужно?
- Понятия не имею, - выкрутилась я.
«Моя пора», похоже, еще не прошла. Такая кутерьма вокруг меня продолжалась
несколько дней, пока Алик не уехал. Он колебался до последнего дня, но все-таки позволил себя уговорить. Честно говоря, он изрядно меня утомил, так как все мои симпатии давно были на стороне Макса. Но его ухаживания добавляли мне веса в собственных глазах, да и в глазах Макса наверняка тоже. Я впервые поступала так расчетливо, а, может быть, раньше просто не было таких возможностей?
Накануне своего отъезда объявилась Танька с новогодними подарками. Она была обижена на то, что ей сразу не сообщили о том, что со мной случилось.
- И кто платит за такие роскошные апартаменты? – первым делом поинтересовалась она.
- Наверное, Макс.
Она тут же сделала соответствующие выводы, но я попыталась ее разубедить. Вскоре он
и сам появился и опроверг все мои доводы, поцеловав меня прямо у Таньки на глазах.
Процедур и вливаний с каждым днем становилось все меньше. Я начала работу над новым рассказом. Остановилась на варианте жестокой игры. Рассказ так и назывался «Жестокая игра».
<<<<<Главный герой, аспирант математического факультета, любит разгадывать различные загадки, причем, не только чисто математические. Он считает, что все в мире логично и закономерно, просто люди многие законы еще не открыли.
Благодаря Таньке я прочитала немало книг по психологии. Хотя не все в них понимала, какие-то полузнания у меня были, чем я довольно ловко воспользовалась, описывая его размышления.
Некоторое внимание я уделила личной жизни главного героя. У него есть девушка, очень привлекательная, но не слишком умная и совсем не озабоченная высокими материями. Ей хочется веселиться и развлекаться – ходить в клубы, на концерты и вечеринки. Аспиранту это не всегда интересно. На этой почве у них то и дело возникают конфликты.
Однажды в гостях у ее друзей он открывает газету «Мир криминала» и читает статью о загадочных убийствах трех девушек. Он быстро улавливает закономерность и понимает, что следующее убийство должно произойти в ближайший четверг (для конспирации я пятницу заменила четвергом, а Таврический сад Летним). Немного подумав, трагические события перенесла из зимы в золотую осень. Тут отвела душу, описывая буйноцветную красоту этой поры.
Аспирант собирается прогуляться по Кутузовской набережной и, возможно, предотвратить четвертое убийство. Почему он не обращается в милицию? Наверное потому, что, как и я, наивно полагает, что там сидят не дураки и выставят на набережной усиленный наряд. Однако ему не удается выполнить свое намерение. Именно в четверг день рождения у ближайшей подруги его девушки. Боясь разрыва, он идет на вечеринку. На следующий день узнает об очередном убийстве.
Его предположения оказались верными. Круг (вернее – четырехугольник) замкнулся. Остановится на этом убийца или нет? Аспирант вдруг понимает, что точка еще не поставлена. Следующее убийство произойдет через неделю в самом Летнем саду. Он не знает, что делать дальше.>>>>>
Я перевела дух и замерла. А что, если на самом деле следующее убийство произойдет завтра в Таврическом саду? У меня заболела голова. Я, как и мой герой, не знала, что делать.
Нужно позвонить следователю, решила я. Но у меня не было номера его телефона, зато он наверняка есть у Макса. Я посмотрела на часы: двенадцатый час. Вряд ли Макс ложится спать так рано. И я набрала его номер. Это был второй мой звонок за время нашего знакомства. Первым я благодарила его за бутерброды с рыбой.
- Да, - услышала я резкий недовольный голос и даже опешила.
- Добрый вечер, это Женя.
Тон сразу изменился. Теперь он излучал тревогу и заботу:
- Женечка, что случилось?
Я не успела ответить, как услышала капризный женский голос: «Максик, милый, ну
скоро ты?» После этого возникла пауза. То ли он прикрыл трубку, то ли ждал от меня ответа. Я еле нашла в себе силы, чтобы ответить, как ни в чем ни бывало. Рассказала ему о своей догадке и попросила номер телефона следователя. Он велел ни о чем не беспокоиться и ложиться спать, он сам с ним свяжется.
- Спасибо. Спокойной ночи, - сказала я и повесила трубку.
Я опять почувствовала себя несчастной и одинокой. Макс просто опутал меня заботой и
подарками. Даже рубашка и халат, надетые сейчас на мне, купил Макс. Когда он увидел, во что меня облачили в больнице, принес мне роскошный халат и несколько рубашек. Я не хотела их принимать.
- И что прикажешь мне с этим делать? Я такого не ношу, - убеждал он. И я их взяла.
О том, сколько стоит мое пребывание здесь, я и думать боялась. Как за это рассчитаться?
Не натурой же? Еще телохранитель и какое-то частное расследование.
Сегодня вечером он был очень заботливым и казался влюбленным, но ушел раньше, чем обычно. Сказал, что у него деловая встреча. Теперь мне было понятно, какие у него дела. Лицемер! А еще говорят, что женщины коварны, нет, мужчины в сто раз коварнее. Я долго не могла уснуть, обдумывая, как мне выбраться из его паутины.
Продолжение следует...