Удар был страшен. Федот отлетел на полметра и ударился об стену. Мотнув головой, стал подниматься. Вроде и не хлипкий мужик. Среднего роста, широк в плечах. Да побольше 5 пудов веса будет. «Набычив» голову, пошёл на обидчика. Но удар кулаком со страшной силой, вновь поверг его на пол. Сила ломала силу. А здесь ещё и сила на злость помножена. Спиридон, был во гневе. Как так, он, полгода дома не был. Извозом занимался. Любую копеечку старался заработать, из нищеты этой проклятой выбраться… А жена его, Нинка, спуталась с этим Федотом. Соседом его, год назад овдовевшим. Куда попёр-то! Глаза есть чай! Спиридон мужик не слабый. Метра два роста, сажень косая в плечах. Да свыше 6 пудов веса будет… Не мог не знать Федот, что зашибёт он, если чё…. А всё равно полез к жене его… Ну на, ещё разок…. Спиридон тяжёлым, словно кузнечный молот , кулаком вновь отправил соседа на пол. Тот, ударившись головой об стену, затих. Мать Спиридона, сухая ,шустрая ещё старушка, кинулась к нему, прислушалась…. Дышит… Перекрестилась: Слава те Господи!!! Жив супостат. А то ещё и в Сибирь, на каторгу сынка еёного упекут. Ни за что.
-Эй, жена!- крикнул- Спиридон. Поди-ка сюда.
Та вышла со второй половины дома, низко опустив голову. Да и было чего стыдиться… Грех смертный на ней был…. И в ней грех был… Почти не заметен ещё, но разве от баб на деревне утаишь? Да если первый раз беременна, в свои тридцать пять… Не давал Бог детей им со Спиридоном. Сколько наслушалась она упрёков. И пустоцветом её называл, и коровой яловой…. Переживала.. В церкви всё лбом полы обметала. …. Все оклады у икон перецеловала…. А уж про свечки и говорить нечего. Сколько переставила, пропасть…. Доставилась…. Помог Господь… Отяжелил нутро её. Да только посчитал видимо, что легко ребёнка одного носить будет. Вот для тяжести и сыпнул греха немеренно… От щедроты души своей, рукой своею щедрой… Только видать не в ней дело было…. Вот он и грех её и выпер наружу… Взглянула не поднимая глаз на Федота. Жив. Ну хоть на этом спасибо, Боже.
-Ты зенки подыми свои. Налей мужикам, угощение поставь
Нина шустро стала исполнять приказание мужа. Угощать мужиков, пришедших к ним по поводу приезда хозяина. Интересно было узнать, где побывал, что видел. Да и заробил сколько. А что так получилось, то жизнь она и есть жизнь.
Смотрели на это всё мужики спокойно. Учит хахаля муж, правильно делает. Ещё и жене поддать надо. Прелюбодеяние совершила…. Нет греха страшнее. Крутили мужики жёлтыми пальцами самокрутки, толще этих пальцев. Пускали клубы дыма в потолок. И Спиридона понимали. И Федота понимали. Год назад овдовел он. Шесть ребятишек, мал мала меньше на руках. Да мать хворая. Какая пойдёт на «хозяйство» такое?. А ему то сороковника ещё нет. А здесь соседка одна, ядрёна да красива. Смотрели на это всё мужики, головой кивали… Да только каждый из них знал, что с радостью бы греху предался с Нинкой…. Ох, и сладким бы грех этот был…. Ох сладким…. Слишком уж хороша баба… Ох тело у неё какое ядреное. С лица красавица. Любая работа у неё спорится. А уж как хлеб с пирогами печёт, и разговора нет. Лучше всех в селе. Не только молодухи, бабки за советом к ней ходят.
Подождав, пока жена накроет на стол, Вновь сказал ей: Погодь минутку.
Застыла та в недоуменении. Что будет то? Вроде четверть самогону поставила. Стаканы, ложки. Капусточки квашенной, грибков- огурчиков. Картошку в мундире поставила в чугунке. Вон , паром исходит. Так и проситься в рот. Почисть только, да солью сверху посыпь щедро…. В огромного диаметра сковороде, шкварчало жаренное с луком сало.
А Спиридон не спеша снял с загнетки сушившийся чересседельник. Сложил его в четверо, да наотмашь жене по лицу. Успела увернуться, руку подставила. Враз закричав от боли дикой. Была силушка у мужа её. Была. Плотненько сыромятный ремешок руку обвил. Согнулась, баба, повернувшись на месте. А муженёк её спину враз перекрестил…. Не жалеющее крестил… Наука доходить должна… Лопнул враз сарафан на спине, спину обнажив. Да кровавые рубцы выступили. Упала на пол грешница. Сжалась в комок, коленками живот закрывать стала. Боялась, пинать муж начнёт, грех из тела выгонять. Но не стал Спиридон жену пинать. Перехватил чересседельник, уже вдвое сложив его. Не наклоняться что б. Чай не казенная у мужика спина, потаскушке каждой кланяться…. И вновь со свистом воздух рассекая, сыромятина сарафан разорвав, в тело впилась… Повис крик женский в доме. По всем углам пробежался, пламя лампадки перед иконкой поколебал. И видно до сердца свекрови дошёл… Кинулась она к сыну, встала, сноху загородив собой
-Сыночек, погоди чай…. Убьёшь ведь…. Грех на душу такой возьмёшь…
-И убью, обоих убью. Что б не было этой заразы больше в селе
-Один ты у нас. На каторгу сошлют, кто досмотрит? Ты об этом подумал?
Попробовал отодвинуть мать рукой. Но та крепко стояла на месте. Тогда не помня себя от гнева, оттолкнул мать. И вновь заколыхалось пламя лампадки. Зароптали мужики. Не дело это, не дело. Жену учи, ты ей хозяин, а на мать не смей руку поднимать. Враз подскочил к нему отец его. И ростом пониже будет, и в плечах поуже. Только отец, он и есть отец. Вырвал из рук сына чересседельник, да и им же сыну по спине
-Ах ты холера! Бес мать твою ити!!! На матку руку поднял? Я те счас подниму!
И чересседельником его, чересседельником. Встал Спиридон, застыл истуканом каменным. Только куда против батьки попрёшь ? Силушки то хватит. А вот совесть не позволит. Крутнулся на месте, в сени вышел. Переглянулись мужики. Чегой то он задумал? Да что то старосты долго нет. Послали уже за ним. А то и до греха не долго…. Вновь скрипнула дверь, впустив Спиридона. В правой руке он держал топор, а в левой две супони новых. Подниматься мужики с лавок стали. Не допустит отец до греха, но всё же. А Спиридон встал посреди хаты
-Вот слушайте селяне, чо скажу Вам. Не буду я опозоренным жить. Вот и даю им супони. Не смогут сами, топором порублю. Простите меня, что при Вас это вышло. Но куда деваться. Чё ревёшь? Ну-ка цыц! Быстро на стол подавай, пока живая….
Мать, обняв сноху, увела её в другую половину. Сама сразу же вышла, захлопотала от печки к столу. Покосился на неё Спиридон. Промолчал только. Отдельно ещё родители жили. Всё равно ночевать домой уйдут. А мож и останутся. Буран начинается. Февраль на дворе. Месяц что ни на есть буранный….
Слегка скрипнула открывшаяся дверь, и в дом вместе с клубами холодного воздуха, вошли два человека. Первый, длинный и худой как жердь, Игнат Калистратович, был старостой села. Вторым был урядник Феокистьевич.
Староста, войдя в дом снял треух с головы. Кивнул на Федота:
-Жив подлец?
Жив, жив, загомонили разом мужики.
-Ну и слава те Господи. Не довёл до греха.
Широко и размашисто перекрестился на иконы. Некоторые мужики перекрестились вместе с ним. Урядник подошёл к Спиридону.
-Баба жива пока?
-Жива…. Пока
_А это ты видел?- перед носом Спиридона возник не маленький кулак полицейского.- Ты паря не шути. Враз сопатку в кровь разобью. А потом в холодную… или в Сибирь отправлю.
Старушка, услышав это, повернулась к иконам
-Матерь Божья! Сохрани и помилуй сына мого…
-Цыц, старая. Хватит причитать. Быстро стаканы да ложки на стол.
Отец Спиридона, как то суетливо забегал вокруг гостей
-Садитесь с нами, не побрезгуйте угощением простым. От сердца чистого. А уж сына я вразумлю… Шёлковым буде у меня. Мужики раздвинулись, уступая за столом лучшие места. Староста разделся, бросив тулуп на пол.. Спиридон тут же поднял его, переложил на деревянную кровать. Урядник раздеваться не стал. Отдал старику свою шапку. Да и сел за стол прямо в шинели, поставив саблю промеж ног. Старушка уже поставила стаканы, и положила ложки. Предварительно обтерев всё полотенцем. Старик быстро плеснул в стаканы самогона, почти до верха. Кивнул мужикам: Угощайтесь сами. Те налили себе. ,и ждали, пока выпьют гости. Староста выпил, крякнул: эх!!! Прокатилась. Следом выпил урядник. Хотя слово выпил и не совсем правильно. Он открыл свой рот, и просто вылил туда самогон. Пальцами захватил «добрый навильник» капусты, и отправил следом.
-Хороша у тебя. Спиридон капуста. Вкусная да сочная. Моя так квасить не умеет.
-Пришлём батюшка, пришлём. И капусточки, и грибочков с огурцами.
Поспешил заверить его старик.
-Десятка три яиц не забудь положить, да очищенки четверть . Сала пару шматков. Чего зря пустую корзину таскать.
-Всё сделаем батюшка, всё. А пока давайте ещё по одной.
Так же молча выпили. Не чокаясь, и не говоря ничего.
Феокистьевич снова вылил самогонку в рот. Взял огурец, и откусив добрую половину захрустел им.
-А этот как сюда попал?- кивок в сторону уже начавшего приходить в себя Федота.
-Так пришёл жену у меня просить- Спиридон аж покраснел от негодования- на что надеялся?
- Ты вот что, паря- урядник уже очищал картошину- больше его не бей. Не надо.
Густо посыпал очищенную картошку крупной солью, откусил .Его челюсти заходили ходуном.
-Да, знатная картошка у Вас. Рассыпчата, да вкусна…
-Пришлём батюшка, пришлём. Не сумневайтесь….
Снова подсуетился старик.
-А я и не сумневаюсь. Пару кулей достаточно будет. Да , Игнат, пусть уведут от греха подальше гуляку этого.
Староста кивнул двум мужикам, которые были помоложе. Те молча поднялись, и стали одеваться.
-Так вот моё решение.- Урядник бросил взгляд на пустой стакан. Ему становилось уже жарко. Он расстегнул насколько возможно шинель, обтёр носовым платком вспотевшее лицо. А отец снова наливал ему самогона.
-Так вот. Собирайся паря, повезёшь пакет в Сергеевку. Прямо сейчас.
-Матерь Божья- вновь запричитала старушка- кудыж на ночь глядя, в буран то. На погибель сынка отправляешь.
Закусив капустой выпитую самогонку, Феокистьевич спросил у мужиков
-Чёт не пойму. Почему баба впредь мужика рот раскрывает. Али здесь мужиков нет уже?
Под смешки мужиков старик аж подскочил на месте. Старушка, сочла за благо быстро уйти в другую половину.
-Как я поеду?- «Набычился» Спиридон- У меня кобыла жерёбая. Не отдохнула ещё.
-Так у тебя обе кобылы жерёбы. Так что сейчас, возле них и сидеть?
Под смех мужиков, Спиридон вышел из избы, накинув на себя тулуп.
Староста одевшись вышел вслед.
-А ты в другую сторону поедешь. Утром. Остынете, потом решим, что делать
-Понял батюшка- Старик низко поклонился уряднику.
-И запомните канальи- речь полицейского уже становилась несвязанной.- если что, я в Сибирь всех Вас, на каторгу. Эй, старая! Чего жалеешь? Наливай!.
Ветер в чистом поле удвоил свою силу. Заряды снега больно хлестали лошадь и возницу. Всюду доносился вой. И не понятно было, то ли волчий. То ли буран играет. «Черти женятся»- так говорят старые люди про погоду такую. Лошадка осторожно перебирала ногами. Низко наклонив голову. Она еле шла против ветра. Это совсем не устраивало Спиридона. Гнев раздирал его душу. Он привстал в розвальнях, стал кнутом погонять лошадь. Та перешла на рысь. Но вдруг стала биться в оглоблях. Спиридон начал удилами рвать ей рот, дёргая вожжами. Ему всё казалась, что лошадь идёт не туда. « Ах каналья!. И ты против меня! Ну держись!» Через час борьбы, лошадь встала, тяжело дыша своими боками. Спиридон слез с саней, и тут же провалился по пояс в снег. Случилось самое плохое. В буран, ночью, он сбился с дороги. Не надо было дёргать за вожжи. Не надо… Умная лошадка сама бы нашла дорогу, не свернула бы с натоптанного санного следа в снег. Темень вокруг стояла, хоть глаз выколи. Лошадь выдохлась. Спиридон попробовал тащить сани сам, но быстро взмок и устал. Оставалось одно, ночевать. Это не страшило его. За свою жизнь он объездил на лошади не мало. Во многих передрягах бывал. Не торопясь распряг лошадь. Не стал даже привязывать. Куда она денется.
Ногой протоптал след в снегу. Затем стал ногами раскидывать снег рядом. Стало жарко. Он скинул тулуп, и работал в одной поддёвке. Освободил из уключин оглобли. Легко положил розвальни на ребро. Собрал сено, положил на сторону, которая была на снегу. Присмотрелся в ночь. Ничего не было видно. Но ему показалось, что рядом растёт куст лозы. Взяв вожжи, он привязал один конец за сани, второй себе за пояс. И точно. На расстояние вожжей, был лозовый куст. Быстро нарубив веток, он вернулся назад. Повтыкал ветки сверху саней, закидал снегом. Взяв одну оглоблину, привязал к ней свой кушак. Для надёжности перевязал его вытянутой из хомута супонью. Воткнул оглоблю между полозом и площадкой. Перевязал чересседельником. Подвёл ближе дрожащую лошадь, быстро опутал её вожжами, на манер повала. Потянул. Опыт и навык всегда пригодятся. Лошадь легла как раз там, где было нужно. Вот и всё. Постель готова. От ветра будут защищать сани, лошадь будет греть своим теплом. Спиридон накинул на плечи тулуп, лёг на подстеленное сено. Пока спиной к лошади. Не почувствовав тепла, снял тулуп, и вновь улёгся, использовав тулуп как одеяло. Для себя и лошади. Потихоньку начал успокаиваться. Нащупал рукой кнут. Взял его. Главное не уснуть. Когда начнёт заметать снегом, кнутовищем делать не большую дырку. Что б не задохнуться в снегу.
«Интересная штука жизнь. Как я ребёнка просил, вымаливал. И вот жена брюхата. А мне только горько от этого. И что делать, не знаю. Вроде и позор на всё село, а с другой стороны, жена отличная. Красавица, рукоделица. Ну с Федотом я ещё встречусь, на узкой дорожке. Как с женой поступить? И носит кого? Пацана или девку. Как бы знать…. Ладно, если девка, выгоню из дома. Если пацан родится, пусть общество надел выделяет. В аренду сдам. А как подрастёт, убогую или перестарку сосватаем. Лишь бы приданное было справным. Да в дом он его принёс. А месяца через три, отделю их. А уж отделять сам буду. Что дам, на том и радость»
Муха билась об стекло. Спиридон прислушался. Откуда в феврале в степи муха? Наверное что то от саней трепещет на ветру. Ему было жарко. Чувствовалась мокрая от пота одежда. И почему то легко. Не чувствовалась тяжесть одежды и снега. От открыл глаза, закрыл их. Немного полежал и открыл вновь. Его дом. Вон Нинка у плиты хлопочет. Пузо выпирает. А ведь вчера он даже не заметил его. Нашли значит, привезли домой. Не зря оглоблю с кушаком выставлял. Надо узнать, кто нашёл, да с лошадью что.
-Сюда поди…
Женщина вздрогнула от этих слов, внимательно посмотрела на мужа каким то отрешённым взглядом, но подошла, вытирая руки об подол.
-Почему живот так вырос за день?
-За месяц….
-Ты что несёшь! Вчера из дома уехал. Зачем обманываешь? Не можешь уже без обмана?
-Март уже на дворе. Болел ты целый месяц. То приходил в себя, то в беспамятовстве валялся. Видать не приходил в себя толком, коль не помнишь.
-Нашёл кто меня?
- Федот. Утром с Сергеевки приехали за пакетом,, ну я и поняла, что не доехал ты. К мужикам бросилась…
-К батьке надо было- перебил её Спиридон.
-Батька ещё до света уехал. Вот Федот и согласился ехать тебя искать. Другие поискали, да вернулись засветло. А Федот уже ночью привёз тебя.
-А ты так с ним и милуешся? Встану только с постели…
Женщина заплакала
-Ты то встанешь, только Федот не встанет. Девять дней уже прошло как захоронили его. Он ведь искал тебя, пока лошадь падать не стала. Здесь и увидел твою вешку. Пока раскопал, да погрузил на коня, время прошло. С себя тулуп снял, тебя укутал. А потом дорогу лошади протаптывал в снегу. Сама она не шла уже. Вспотел видать, ну и прихватило. Как тебя привёз, так и не встал больше.
Женщина вновь стала всхлипывать почти в голос.
-Не реви. На всё воля Божья! Лошадь то моя как, не сбросила?
-Пала кобыла. Запуталась в вожжах, да и задохнулась видать.
-Вот беда так беда!- Спиридон сколько мог, покачал головой – шкуру то хоть сняли? Сани сбрую куда дели?
-Да там всё и осталось… Не могли …
-Как оставили?! Вот как была ты голодранкой, так и осталась. Толкнуло ж меня на тебе жениться! Нет бы на Марфе ИвАновой. Подумаешь, хромая да с бельмом. Так за ней лошадь, да нетель стельную давали. А за тобой только два барана было. Хоть бы ярочку дали. Видать намекнули, овца камолая на двух ногах идёт.
Замолчал. Пот выступил на лбу его. Но жена не торопилась вытирать его. Кое как сам обмахнул его рукой.
-Пропадёт всё, пропадёт. Мыши поточат. А батька куда смотрел?
-А никуда он не смотрит. Сгорел дом ваш, родительский. Так вспыхнул ярко, что удивлялись все. Что смогли вытащили, а батька кубышку полез в погреб откапывать…. Тут матка и рухнула….
-Как сгорел?- перебил Спиридон жену.- Отчего?
-Да видимо от зависти людской. В селе все считают, что ты деньги батьке отдаёшь. Вот и выбрали случай под шумок. Тебя нет. Батька то же уехал .Никто не ждал. что возвернётся он в тот же день. На погибель свою вернулся...
Нина повернулась к иконам и перекрестилась. -А мать твоя, не в себе стала. Как дитё малое.
- Не видать что то её?
-Так она в Федотовой хате живёт.
-А ты значит кормишь их всех? Что я заробил, промотать хочешь?
_ Мир помогает…..
-Знаю я как он помогает. Вот видишь, как Господь меня наказал за грех твой? Что не досмотрел я за тобой. Но ничего, я ещё рассчитаюсь.
Устало откинулся на подушку. Некоторое время полежал молча. То ли отдыхая, то ли обдумывая дальнейшую свою судьбу.
-Значит так. Два дома нечего топить. Переводи всех во вторую половину мого дома. А дом Федота, под постоялый дом приспособим. Дети его, помогать тебе будут. Пока покормим их, а как вырастят, рассчитаются. Да мужиков найми, дом батькин(что осталось) к нам перевести. А то растащат ещё. Да не плати много, на жалость напирай. Да и детей Федотовых чаще в деревню посылай. Мож и подадут чего сиротам.
Спиридон повернулся к иконам
-Господи! Прошу тебя! Как призовёшь меня к себе, дай возможность с Федотом встретиться. Уж он у меня за всё ответит.
Сказав это, попытался перекреститься. Но болезнь вновь взяла своё. Он провалился то ли в беспамятство, то ли в сон, так и не совершив крестного знамения.