В ознаменование особых успехов фирмы, нас премировали поездкой в Грецию аж на 5 дней!
Справила я себе загранпаспорт (а то, может, и не собралась бы никогда), пересмотрела свой гардеробчик, примерно прикинув, что мне там может сгодиться, и в назначенный день явилась на автостанцию. Там собрались мои коллеги, такие же путешественники. Автобус, как принято в Израиле, приехал почти вовремя, то есть опоздал всего минут на пятьдесят. Мы с трудом смогли запихать рюкзаки и чемоданы в багажное отделение, ибо там уже было натолкано столько всего, будто народ ехал отыхать не на пять дней, а минимум на полгода.
Вики, наша непосредственная шефиня, объяснила, что по дороге в порт мы сделаем остановку «в рабочем режиме». Фирма позаботилась, чтобы наш отдых имел привычный обрусевший окрас, для чего в бутылки из-под минеральной воды разлили водку. Мы остановились, чтобы рассовать приготовленное зелье по чемоданам.
Все жаждущие путешествия собрались у порта Ашдод. Вошли мы туда...Да...И вспомнился мне родимый «совок» с его бардаком.
Как раз накануне закончился рамадан. Арабские братья и сЕстры тоже пришли регистрироваться на наш рейс. Такое количество черной ткани вряд ли можно найти в одном отдельно взятом магазине.
Ленту направляющей змейки скинули уже в первую четверть часа ожидания, и нас стали толкать слева и справа, лезть без очереди, что очень действовало на нервы.
Кроме того, каждая из нас привезла по чемодану вещей, которые, не взирая на минимализм выбора, весили немало, и их приходилось либо толкать ногой впереди себя, либо тащить сзади. А Саджа, моя коллега, прихватила в качестве чемодана такой контейнер, в котором спокойно могла поместиться она сама, причем со всей семьей. «Чтобы ты мне была здорова! Ты везешь в нем свою подругу?», - говорила Вики, помогая Садже продираться сквозь толпу ее же обнаглевших собратьев.
Обругав пару десятков человек, мы с чемоданом перелезли через последнее заграждение и оказались в следующей совковой очереди - к стойке для сдачи багажа. И тут выяснилось, что меня в списках не значилось. Но был вариант – мы с двумя сослуживцами были записаны в одну каюту, и посему, нас проверили группой, и пропустили кучей. Как переврали наши имена и фамилии – это предмет отдельного рассказа, могу только сказать, что по документам вместо группы евреев на корабль поднимались китайцы, японцы, турки и лица неопределенных национальностей.
И вот, наконец, мы ступили на борт престарелой посудины, именуемой белоснежным лайнером.
«Иптыть», - не удержалась я, когда высокий белокурый стюард открыл дверь в каюту... Нас пробрал истерический смех... Мальчик стоял, глядя нас, и не знал, что делать - то ли присоединиться к веселью, то ли вызвать психиатричку в связи с тем, что новые пассажиры совершенно спятили.
В карцере без иллюминатора, носящем гордое имя «каюта», было четыре спальных места, но площадь его явно была расчитана только на двоих. Впрочем, основными нашими конкурентами и претендентами на место, именуемое проходом (подозреваю, что задним) стали наши же вещи. Одеваться и раздеваться возможно было только по одному, остальные должны были ждать в коридоре. Другими словами, дверь в туалет, она же и в шкаф. Самым просторным помещением являлся совмещенный санузел, однако, если во время купания падало мыло, то его лучше было не поднимать, потому что филейная часть неизбежно высовывалась в коридор, вызывая бурный нескрываемый восторг прочих пассажиров.
Я застолбила себе крутое место за шкафом, по принципу тюремного авторитета, у воображаемого окна.
Девочкам достались два яруса на противоположной стенке. Ну им было все равно, потому как они приходили в каюту только поспать, причем уже под утро.
На второй день нас всех (а это более полсотни народу) собрало высокое руководство нашей фирмы. «Я, -сказал босс, - очень рад вас всех тут видеть. Мы хорошо подготовилась к отдыху, запаслись минеральной водой. И я надеюсь, все останутся довольны предстоящим отдыхом.» Мы сдали провезенное на корабль спиртное организаторам поездки, взамен получили по фирменной майке белого цвета, на чём и закончились мои походы на совместные с руководством мероприятия.
Поскольку иллюминатора в каюте не было, определить время по солнцу не представлялось возможным. Спали до упора – пока не начинали звать на завтрак по громкой связи.
Качку чувствовали, хотя волны были небольшие. Лежишь ночью, как в цирке: опа - ногами об шкаф, опа - головой об стенку!
Нет, морская болезнь не долбала, но раздражала.
Особенно в столовой. С наполненными разной снедью тарелками, в позе жителя планеты Шелезяка пробираешься к столику. А тут к тебе официант с кувшинчиком: «Вам слабого кофе или бледного чаю?» Чаевые зарабатывают. Нет, на самом деле еда была хорошая и обильная. Прибыв на последний завтрак, каждый нашел на столике конвертик. Типа «Извольте, господа-товарищи, раскошеливаться на чаевые, кто сколько не пожадится». Скинулись по пять евро.
В той же позе ходила по палубе. Найдя свободный шезлонг, плюхалась в него, и наблюдала из-под очков за себе подобными, передвигающимися вдоль перил в такт песне «Спасибо, дорогой пришелец» . В первый же день мне неимоверно надоела бесцельная растяжка туловища на лежаке, да ещё и на солнце, под мерный брызг морских волн.
Бассейн на палубе представлял собой небольшую лужицу с ограждениями, вокруг которой, потрясывая внушительными жировыми прослойками, безкомплексно плясал небольшой процент израильской прекрасной половины плывущих.
Веселились те, кто квасил и дрыгал титьками и прочим богатством, у кого какое было, до трех часов утра. Я не дрыгала, посему сидела в карцере, читала книжку, перекатываясь с левого на правое нижнее «полусердие», и ждала моих коллег и соседей по комнате.
На Родосе мне понравилось, но времени было всего часа три-четыре... Там приобрела шикарное ручной работы шитое серебром убранство для стола.
На Крите было как-то скучновато, хотя мы взяли за двенадцать евро экскурсию на полтора часа. Однако, до лабиринта не доехали - гид сказал , что это ещё семдесят км, а туда у него лицензии нет. Походили по лавчонкам, сувениры никакие не стала покупать, купила ореховый рахат-лукум на подарки...
Единственной, поистине звездой на корабле (не считая русского кабарэ) был певец Боаз Пери, обладающий не только великолепным голосом, но и незаурядными организаторскими способностями. И если бы он пел классический репертуар, а не ужасающий современный, мелодию которого не хочется даже повторить, то наверняка мог бы стать знаменитостью и за пределами Ближнего Востока. Кстати, одна из моих коллег, путешествующая с нами в состоянии беременности, впоследствии назвала своего сына Боаз, впечатлившись талантом молодого певца.
Да, представьте, на корабле было русское кабарэ. Ничего не скажу, девочки красивые, стройные, с двухметровыми ножками. После первых двух танцев арабское мужское население, видимо, отправилось принимать холодный душ либо осчастливливать вниманием своих законных спутниц жизни.
Арабов и наших было в равных пропорциях, причем "ихняя" молодеж пила как с перепугу, соревновалась с русскими, после чего прыгала в пустой бассейн спиной вперед.
В последний день мы посмотрели спектакль о жизни еврейской семьи времен начала создания государства. Актеры работали под фонограмму. Все это напоминало художественную самодеятельность средней руки.
Бесцельно бродя в последний вечер перед возвращением домой, между прилавков корабельного магазина, я никак не могда сообразить – что же мне купить такого, чего нет в наших обычных магазинах. В результате попала под влияние окружающих, закупающихся различной спиртозой и сигаретами, будто последний раз в жизни, купила черно-белый ликер «Шериданс» и крем «Нивея».
Однако ж, и в каюте нашелся хитрый конвертик: «А тут, уважаемые, для обслуги вашей комнаты извольте отстегнуть маненько». Скинулись по пять евро.
Процесс окончательного расчета с кораблем затянулся надолго. Очередь занимала весь вестибюль. Некоторые возмущались, ибо в счет был включен всё тот же пункт: «Не жмотитесь, граждане, на всю остальную снующую тут братию». Кстати, снующая братия состояла из украинцев, египтян, китайцев и повара-индуса. Пришлось «отстегнуть» и им. На наших телефонных разговорах, чует мое сердце, корабельная компания также слегка наварилась.
Сошли с корабля, опять запихали вещи в багажник автобуса, и через сорок минут моя дорожная сумка уже весело отбивала вагонную дробь по улице, ведущей к дому.
А вообще, не мое это.. Если бы я поехала не одна, то тряхнули бы стариной и не только... Надеюсь, старина не отвалилась бы...
Вернулась домой уставшая.
На следующее утро поехала на работу. «Слава богу, - думаю,- пол под ногами не качается, и премиальное плавание закончилось».