Дальнейшее знакомство с судьбой наших пращурок происходило эпизодами. Девочки неплохо вписались в рядовые амазонские будни. Пребывание в «учебке» с неслабыми даже для наших спецназовцев тренировочками запомнились особо. Дзюдо, айкидо, равно как и модный ныне на телеэкране дамский бой на самурайских мечах с полётами под потолком фанзы, правда, не изучали, врать не буду. Тренировались под открытым небом, в любую погоду, откровенно не щадя свои молодые организмы.
Девчонки и сами по себе отнюдь не были кисейными барышнями, но и им было чему учиться. Бой рукопашный, профессиональное владение мечом, кинжалом, копьём, луком; верховая езда, плавание, бег, ориентирование на местности по звёздам и не только, методики выживания в незнакомой обстановке – ой, как не просто оказалось быть настоящей амазонкой! Это ещё при том, что ухаживать в учебке за боевыми конями приходилось самим и во всём – от выпаса до чистки. Лошадь для амазонок – животное тотемное, и уход за ней – дело святое. За исключением, разве, вывоза отходов. Для особо грязных служб держали рабов противоположного пола. (По этому поводу мы с Эльжбетой и Жанной Павловной ехидно перемигнулись и мерзко захихикали, решив, что, определённо, в матриархате что-то есть…).
Имена нашему боевому «интернационалу» поменяли на традиционно амазонские: Зоряна взяла имя героически погибшей сестры, став Лейкиппой; Ревекку назвали Меланиппой, а Урсулу – Айниппой.
Потом был первый конный рейд по тылам противника. Крепко сколоченное девичье войско налетало мгновенно, как сокол на куропатку, «месило» перепуганных вояк и так же быстро исчезало с добычей. Запомнился визит боевого отряда в известное поместье, в котором когда-то гнули свои молодые спины на покойного ныне мироедку – Ахилку три бывшие рабыни, а теперь – бравые воительницы – амазонки. Девчонки с особым удовольствием не оставили камня на камне от куркульского гнезда и увели с собой всех желающих воинской славы особ женского пола, включая мать Урсулы – крепкую и нестарую ещё женщину, и многочисленных ривкиных сестрёнок – девиц боевых и весьма задиристых.
Просились с ними и несколько знакомых парней, особенно один юный скиф по имени Скилур, но им посоветовали быстренько давать дёру и поступать в скифское войско. Ребят, честно говоря, пожалели по старой памяти, не желая им увечной судьбы мужиков – рабов при воинственных тётках. Да и со скифами тогда объявили замирение. Жаль было, конечно, прощаться с друзьями по несчастью, особенно со смешливым проказником Скилуркой – другом нечастых детских забав, но иного выхода не оставалось. Как не было и счастливого будущего парням в племени воинственных девиц. Традиция, что поделаешь. Зоряна, конечно, старалась убедить себя в том, что судьба Скилура её не интересует, но очень нелегко было забыть хорошего парня. Так они расстались во второй раз в жизни…
Шли годы, военная служба стала привычной. Девчонки выросли и, да простит меня светлая богиня Афродита, возмужали, став профессиональными воительницами. Надо сказать, что их служба сама по себе не была однообразной – в любой армии нужны специалисты разных профилей, и наши знакомые потихоньку определились со своими наклонностями.
Урсула оказалась не только хорошей служакой, но и новатором античного военного дела – именно она предложила пользоваться длинными мечами вместо коротких греческих или скифских акинаков. Новшество было испытано в бою, одобрено коллегами – амазонками и постепенно приживалось, вопреки всяческим традициям. Впрочем, во вопросах, касающихся вооружения, традиции соблюдались не очень свято.
Ревекка проявила себя как хороший финансист и снабженец – это её стараниями боевые подруги вкупе с тотемными животными были всегда согреты и накормлены, а подруги, кроме того, ещё достойно вооружены до зубов и одеты в добротные форменные амазонские хитоны.
Зоряна пошла по стопам матери и, в свободное от нарядов и вылазок время занималась изучением ведовства и медицины, делая в этом большие успехи и став, на свою голову, помощницей главной жрицы.
Бравые тинейджерки постепенно превратились в крепких молодых девушек, выносливых, ловких и, что интересно, весьма красивых собой. А потом наступила амазонская весна…
Была такая миленькая традиция в девчачьей стране. При уменьшении притока новобранцев или больших невозвратных военных потерях самых молодых, красивых и здоровых девиц временно выдавали замуж с целью пополнения воинского контингента. Тогда как раз наступил подобный момент – после ряда победоносных сражений потери оказались изрядными, а желающих служить в дамском войске было всё меньше и меньше, поскольку сказывалось укрепление новых традиций патриархата.
Наши знакомые легко прошли отбор, да вот только на лейкиппино замужество был наложен суровый запрет – ну, не имела права амазонская жрица на личную жизнь – и всё. Тайный обряд партеногенеза, в результате которого рождается копия матери – это всегда пожалуйста, а вот любовь – это никак нельзя. Традиция. Впрочем, на тот момент все эти традиции Зоряну особенно и не задели – нет, так и нет, не больно-то и хотелось. У неё и без материнства забот хватало.
А Ревека с Урсулой вместе с отрядом образцовых кандидаток в мамаши отправились в экспедицию по отлову мужиков. Вот смеху-то было! Девчонки все были молодые и над сложностью ситуации просто не задумывались, воспринимая её как очередное весёлое приключение. Каждая считала, что произведёт на свет и воспитает девочку – будущую воительницу. О нерадостной судьбе потенциальных сыновей никто даже и не думал.
Долго ли, коротко ли охотились воинственные девы, но вернулись - таки с полоном – толпой молодых здоровых мужиков совершенно обалдевшего вида. Каждая из охотниц успела и себе выбрать парня по вкусу и подругам привела, чтобы девчонкам не было обидно. В общем-то, материнское звание среди амазонок считалось почётным. Пришлось провести ещё один «кастинг» и увеличить количество кандидаток – не пропадать же добру…
Когда утихли крики всеобщего веселья на амазонском пиру и девицы разошлись парочками со своими избранниками по окрестностям, Ревекка и Урсула тихонько шепнули на ухо подруге:
- Тебе просили передать привет.
- Интересно, кто? Уж не степной ли ветер?
- Почти угадала. Скилурка.
- Скилурка? И где же этот обормот?
- Попался к нам в плен вместе со всеми. Шибко по тебе скучал, всё спрашивал – как да что.
- Ну, и кому вы его привезли? – сощурившись, спросила Зоряна.
- Никому. Отпустили мы его, Зорь. Друзья всё-таки. Опять же, тебе замуж нельзя, а другой его отдавать не хотелось. Не вещь всё-таки, а друг детства.
- Ушёл, значит…
- Не сразу. Долго ещё за нами ехал, просил взять с собой. Уж очень тебя хотел увидеть. А потом исчез. Ушёл, должно быть. Зорь, а Зорь, правильно мы сделали? Ну, скажи, не молчи. Зачем парня зря тревожить?
- Конечно, правильно, - вздохнула младшая жрица Лейкиппа.
Подруги давно уединились со своими избранниками – Ревекка с весёлым кудрявым купцом, Урсула – с молчаливым белокурым воином явно скандинавской наружности, а Лейкиппе всё не спалось. Вспомнился давно, казалось, вытравленный из памяти веснущатый мальчишка из далёкого детства. Вспомнился весёлый стишок, которым дразнили их знакомые дети. Машина перевела его как «Тили-тили тесто, жених и невеста», но на тамошнем диалекте он звучал наверняка иначе. Но смысл от этого не изменился.
- Ах, Скилур, Скилур, не будет нам с тобой счастья, лучше и не думать о тебе. Порядок есть порядок, и не нам его ломать…
А назавтра сочувствующая главная жрица предложила дочери обряд партеногенеза, таинственный и редко используемый. И Лейкиппа согласилась – от горя и чувства безысходности…
Мы не стали интересоваться загадочным обрядом во всех подробностях – видели только ночную процессию амазонских старейшин к ближайшему водоёму, в который Лейкиппа опустила с заклинаниями венок из полевых трав и цветов с горящим масляным светильником внутри. От дальнейших подглядываний нас отговорил романтичный пан Тадеуш, считающий, что данный процесс, при всей своей языческой сущности, является сугубо личным делом участвующих в нём, и, как и семейная жизнь, досмотру не подлежит, с чем мы не могли не согласиться.
Все наши знакомые амазонки стали мамами примерно в одно время. Детки родились здоровенькие и пригожие. Зоряна произвела на свет, как и ожидалось, дочку, а вот у остальных всё было не так гладко. Урсула родила сына, а Ревека двойню – сына и дочь. По традиции амазонок ничего хорошего мальчиков не ждало. А тут ещё, как назло, взяли в плен трёх скифов, среди которых оказался и Скилур. По закону военного времени, не кончающегося для амазонок пожизненно, скифов ждали допрос и казнь – как шпионов, а молодых отцов – по выбору: или казнь, или рабство. Но не видевшие в жизни доброты и ласки девчонки успели привязаться к своим временным партнёрам. Они и не знали, что это называется любовью. Кстати, ребята по постоянству и пылкости чувств от них не отставали. Вот такой произошёл расклад событий…
Зоряна, не находя себе места, металась из угла в угол. Красава укачивала внучку. На её сердце лежал камень не меньший, чем у дочери: сначала погиб муж, потом старшая дочь, потом младшая стала жертвой замшелой традиции, теперь вот гибель ждёт несостоявшегося зятя, которого она любила как сына.
- Что же нам делать, Богиня? – Ипподамия встала перед статуей с ребёнком на руках, - сделай так, чтобы мои дети были счастливы. Не для себя прошу – для них.
- Я знаю, что надо делать, - внезапно ответила дочь, - знаю. А Богиня нас простит.
- Куда ты?
- К девчонкам. Решать надо, быстро решать.
Ревекка и Урсула тоже не спали. И тоже метались, не находя себе места, с детьми на руках.
- Не разбудила? – спросила тихо вошедшая Зоряна.
- Какой тут может быть сон, Лейкиппа! – наперебой затараторили подруги.
На время материнства им отвели отдельные помещения, поэтому они не могли никого побеспокоить своими разговорами.
- Что делать, жрица? Убьют наших детишек и мужей, - рыдала более чувствительная Ревекка, - в рабство они не пойдут, я их знаю. Значит, точно убьют.
- Я знаю, что нужно сделать, - повторила Зоряна, - освободить Скилура, отдать вашим мужикам мальчишек и провести их всех мимо постов. Детки уже немного подросли, отцы с ними доберутся до своих племён.
- Но кто их будет растить и воспитывать? - засомневалась Урсула.
- Ребята справятся. Соглашайтесь. Ваши сыновья вырастут без матерей, это так. Зато останутся живыми и свободными. Мужики у вас правильные, детей не бросят – родные ведь. А за ривкиной дочкой мать присмотрит, пока будем спасать ребят.
На том и порешили.
Ночь перед новолунием была беспробудно темна, и в этой темноте осторожно крались фигуры со свёртками на руках. Оставался последний наружный пост, где во главе с неподкупной Никиппой бдила доблестная амазонская десятка…
- Ника, опять кто-то крадётся, - шёпотом сказала дозорная.
- А то ты не знаешь, кто там крадётся! – ответила начальница поста, - на сегодня это уже восьмая группа. Да, точно, на сей раз Лейкиппа с подругами и ривкины сёстры с мужиками.
- Что будем делать?
- А что с ними поделаешь? Материнство – это святое. Делай вид, что не замечаешь, как всегда.
- Но как же так, - возразила самая младшая амазонка, - разве можно их отпускать? Мужиков ведь положено убивать?
- На моей памяти ещё ни одного не убили.
- А мальчишки вырастут и пойдут на нас войной!
- Ещё ни один сын амазонки не ходил войной на родную мать…
- Что, голос крови? – привычно съехидничала я.
- Может, и голос. А может, правильных ребят себе выбирают паненки, вот и дети у них нормальные получаются, - сказала Эльжбета.
- Но почему тогда говорят, что их всех убивают? – не унималась я.
- А как же ещё поддержать свой авторитет в Ойкумене? Не будут бояться – не будут уважать, - ответил пан ксёндз.
- Ну у вас и логика, у бесхвостых, - фыркнул Маркиз.
- Да, мы такие, - захихикали Ванда с Ядвигой.
- И что же дальше было? – спросили мы с Мареком по праву самых любопытных в семье.
- То и было. Дети росли, матери старели, традиции оставались. Сын Урсулы, кстати, был предком твоей подруги Марины.
- Да вы что! Кстати, как она там, в своём замке?
- Обживается. Скоро должна появиться здесь, её эта история тоже касается.
- С её предками всё понятно. А как там наши?
- Дочь Зоряны и внучка Красавы тоже стала жрицей и тоже не имела права на личную жизнь. А Зоряна со Скилуром после спасения его из плена расстались в третий раз – и уже навсегда. И всю оставшуюся жизнь помнили друг друга и жалели о своём несбывшемся счастье.
- Не знаю, насколько опасен для мировой истории этот временной узел, но уж радости во Вселенной он явно никому не добавил. Опять же, повысился уровень мировой энтропии, - расфилософствовалась я.
- Короче, Катерина, - вмешалась Жанна Павловна, - надо что-то делать с твоими предками. Одна ты не справишься.
- Да, велика сила традиций, - закивал головой дед Пеля, - кстати, Жанна, деточка, ты в курсе дела, что амазонка Никиппа – это наша с тобой пра-пра-пра – и т.д. – бабка?
- Оба–на! – не смогли сдержаться мы с маменькой, - насколько мир тесен!
Совещалась и решала наша гоп-компания довольно долго, но в конечном итоге роли были распределены и задачи поставлены. В результате уламывать консервативных воительниц отправились всем семейством.
- Что делать, жрица? – заламывая руки, рыдала Ревекка, заметно, надо сказать похорошевшая после родов, - убьют наших детишек и мужей. В рабство они не пойдут – я их знаю, значит, точно убьют!
- Я знаю, что делать, - словно в полусне повторила Лейкиппа (ох, и упрямая же девчонка, манипулировать её сознанием удавалось с особым трудом), - знаю.
- И что же? – с надеждой воззрились на неё подруги. Затихли даже горластые ривкины мальцы – видать, ощущая торжественность момента.
- Дальше так продолжаться не может. Я уверена, что все, не сговариваясь, отправят своих любимых с детьми по домам.
- Ты думаешь? – спросила Урсула.
- Я почему-то в этом уверена. Как и в том, что так поступали всегда. Не звери же мы, на самом деле.
- Значит, и нам придётся так сделать.
- А, по-моему, пора ломать старые традиции. Во благо наших детей. Вот вы своих мужиков любите? А сыновей?
Суровые амазонки потупились и смахнули скупую воинскую слезу.
- И мне мой Скилур дорог. И дочка. А что её ждёт, когда вырастет? Тот же партеногенез? Или расставание с родным сыном? Не дело это, не по жизни. А детям семья нужна – и мамка, и папка. У нас всех были отцы, хорошие люди. И хуже от этого никто не стал.
- Был бы живым мой папеле, - вздохнула Ревекка, - я бы, может, и в амазонки не пошла. Он бы нас защитил от хозяина. И из рабства бы вместе рванули…
- Всё, - вставая, сказала Урсула, - идём собирать совет воительниц.
- Давайте лучше утром. Пусть поспят девчонки. А к утру и Никиппа сменится, она нам может пригодиться.
- Никиппа, конечно, тётка умная и справедливая. Но поддержит ли она нас?
- Ещё как поддержит, - уверенно ответила Лейкиппа, - у неё самой трое сыновей где-то по свету мыкаются, не по одному, как у вас. Представьте, каково ей!
Все отправились спать до побудки, правда, кому удалось заснуть, кому – нет, а моя бедная свекровь продолжила боевое дежурство в образе своей пращурки Никиппы, осторожно отлавливая и возвращая в родные пенаты пытающихся улизнуть молодых отцов с младенцами. Естественно, с проведением соответствующей пропагандистской работы.
Утром храмовая площадь гудела как улей, до отказа заполненная всполошенными амазонками.
- Свободные воительницы! – голос Ипподамии ветром пронёсся над толпой, прекращая всяческие разговоры, - на ваш суд предложен вопрос трёх молодых матерей. Пройдите вперёд, девы. Мы знаем их как достойных воинов и надёжных боевых подруг. А вопрос…
- Знаем, знаем, крикнула сурового вида амазонка (воплощение сашиного прадеда), предложение интересное…
- Это преступный вопрос! – пискляво завопили самые молодые девицы, сверх разумной меры уверовавшие в некоторые общие правила.
- Помолчите, молодёжь! – прикрикнула на них Никиппа, она же моя доблестная свекровь, - вы не были матерями, не теряли детей и любимых, - что вы можете во всём этом понимать?
- Да, права Никиппа, вы не теряли родных детей и никогда не любили. А в чём виноваты грудные младенцы – только в том, что родились на свет немного не такими, как вы? – продолжал дедушка Пеля в облике немолодой и умудрённой жизнью амазонки, - так давайте же воспитаем их как надо, и не будут они врагами своим матерям и сёстрам.
- А отцов куда? – загалдела молодёжь вместе с двумя – тремя пожилыми амазонками, - они ведь не женщины.
- Они, конечно, нет, - ответила Никиппа, - но здесь их семьи и дети. Здесь может быть их дом. А порядки и традиции можно и нужно менять, если они устарели и портят жизнь нашим детям. С позволения Богини, конечно.
- Ставим вопрос на суд Богини! - завопила Марина, в последний момент успевшая подселиться в свою пра-пра-пра – и т.д., бабку Урсулу, - Бо-ги-ня! Бо-ги-ня!
- Бо-ги-ня! Бо-ги-ня! – начали скандировать амазонки, независимо от возраста и мировоззрения.
Суровые бородатые рабы бережно вынесли статую Богини Девы–Воительницы на верхнюю площадку храма. При солнечном свете её отполированная поверхность сияла молочно-розовым цветом, создавая эффект живой кожи. Резким контрастом с девичьей внешностью выступали боевые доспехи и оружие статуи.
- О, Богиня! – обратились к статуе жрицы Красава и Зоряна, - ответь своим дочерям на невысказанный вопрос. Ты знаешь, на какой…
Работать в паре с Ипподамией было одно удовольствие. Не возникала даже нужда подселять к ней кого-либо, так как она давно имела собственное мнение на сей счёт. И уж, конечно, не была врагом собственным детям.
Народ умолк и превратился в слух. И тут наступил час звёздной проповеди пана отца Тадеуша.
- Дщери мои, храбрые воительницы Темискиры, - торжественно прозвучал глубокий чарующий голос, - слушайте же, что скажет вам ваша Богиня!
Амазонки все, как по команде, склонили головы в знак почтения к святыне. Но на колени не пала ни одна и ни одна не простёрлась ниц в пыли. Глупых фанатичек в славном войске не держали.
И тут из стаи собак, свободно гуляющих по площади среди народа, отделился огромный чёрный пёс, размерами и обликом напоминающий дога. Он торжественно подошёл к вещающей статуе, сел напротив неё на задние лапы и с умильной мордой сложил передние, словно в молитвенном экстазе. Тут же его примеру последовали все находящиеся в толпе на площади собаки, а было их немало. Великое дело – вовремя подать хороший пример.
Стоит сообщить, что нам перед этим пришлось долго упрашивать честного кота Маркиза подсобить в добром деле ввиду отсутствия на тот момент настоящей собаки в нашей тёплой компании. Кот, естественно, шипел, плевался и прочими доступными способами выражал свой протест и крайне отрицательное отношение к презренным бобикам, но всё-таки согласился изобразить молосского пса в процессе медитации. По-моему, получилось убедительно. На эту роль всерьёз претендовал пан Мышъ, но мы побоялись, что он не выдержит торжественности момента и по привычке начнёт прикалываться. А тут требовалась-таки торжественность, и Маркиз хорошо подыграл пану ксендзу.
- Обращаюсь к вам, о достойные воительницы, - вещала статуя с помощью пана ойца Тадеуша, - и спрашиваю своих дочерей: сильны ли вы, о воинственные девы?
Амазонки на мгновение оторопели, а потом с непроницаемым видом одновременно подняли копья и трижды ударили ими или (в зависимости от имеющегося в наличии оружия) мечами о щиты с тройным криком:
-Дева! Дева! Дева!
И так же одновременно замолкли. Получилось очень впечатляюще.
- Так и есть. Согласна с вами, дщери мои. Нет во всей Ойкумене войска сильнее нашего, даже не ищите. Но знаете ли вы о другом аспекте силы, что намного сильнее воинской, той силы, которой во веки веков успешно пользовались все женщины мира, покоряя с помощью оной самого непобедимого противника?
- Нет, Богиня, не знаем, - ответили амазонки, - а разве существует что-либо сильнее армии?
- Конечно же, существует. И сила эта называется любовью.
- Любовь – это сила, - вздохнули старшие амазонки.
- Любовь, - скривились самые молодые, - это от неё мы ушли в войско, избавились от противных мужиков.
- Не от любви вы ушли, - вздохнула статуя Богини Девы, - вы ушли от мужской глупости и властности, сбежали из рабства и от насилия. Да, не все мужчины достойны вас, и далеко не все смогут справиться с вашей воинской мощью. Но вы, к сожалению, не пользуетесь данной вам от природы силой, чем серьёзно ослабляете себя и лишаетесь многих преимуществ. Я не призываю вас возвращаться в рабство, о нет! Но многим из вас в этом мире приготовлена их родная половинка, и грешно вам, доблестные дщери мои, не воспользоваться подарком Богини. Оставайтесь со своими возлюбленными, совместно воспитывайте детей, любите и уважайте друг друга.
- Но это не будет девичье войско! – загалдела не успевшая навоеваться молодёжь.
- Это будет свободолюбивый и воинственный народ, прославленный в веках, где наравне будут нести воинскую службу и девы, и мужчины. Я назову вас сарматами. И поскорее освободите трёх пленных скифов, дщери мои. Они не шпионы. Они влюблены. Кое-кто из вас даже знает, в кого.
Свою проповедь пан отец закончил подозрительно знакомой мантрой:
«Любовь – большой прекрасный мир,
Познать его – не хватит жизни нам.
Нам лишь заведано: люби,
И ты познаешь жизни истину.
Мне жаль не знающих любви.
Люби – пусть счастье в мире множится.
И что бы ни было – люби!
А остальное всё приложится».
Давно замолкла Богиня, а бравые амазонки всё ещё стояли в оцепенении, обдумывая предложенное свыше. Понурили головы старшие, видавшие виды воительницы. Шмыгали веснущатыми носиками юные создания, смахивая слезинки руками с шершавой кожей и обкусанными ногтями. А к молодым маменькам, укачивающим на руках малышей, потихоньку пробирались сквозь задумчивую толпу молодые отцы и становились рядом. Таким образом рядом с Лейкиппой оказался Скилур (играющего его роль Сашу под шумок выпустили на волю прабабушка Поля и пани Эльжбета в образе дружественных амазонок). Помолчал. Взял на руки её дочку, покачал. Дитя не возражало, скорее наоборот, мать – тоже.
- Ну что, девчонки, по домам? – спросил Саша – Скилур, - пора выполнять рекомендации Богини.
- Пора, пора, - добавила Никиппа, - такова была воля Девы.
- А лучше Богини никто нам не объяснит наши задачи, - сказала Урсула – Марина и взяла под ручку своего викинга, бережно держащего сына, - пошли.
И мы, то есть, они, отправились оформлять боевые казармы под семейные общежития…
- Насколько всё естественно получилось, просто диву даюсь, - сказал Збышек, - словно так и было задумано заранее.
- Почему бы и нет. Возможно, так и задумано божьим провидением, да не свершилось в первичном варианте, - ответил Кошмарский, - а мы только немного помогли естественному процессу восстановления мировой справедливости.
- Папенька, а чем в первом случае закончилась история амазонского войска? – спросили Ванда с Ядвигой.
- Да тем же примерно и закончилось, доченьки. Только намного позже и проходило жёстче и болезненней, с жертвами.
- Жертв нам не надо, - скромно сказал пан Тадеуш, - мы всё привыкли делать мирно, со святой молитвой…
- Но каков святой отец! – восхитился Антек, - преклоняюсь перед вашими способностями. Насколько вы красноречиво убедили в святой правоте наших милых язычниц, прошу пана!
- Всё в этом мире происходит с помощью божественной силы, кротко ответствовал наш романтичный ксёндз, - без Него никак нельзя…
- А стихотворение моё вам тоже боженька нашептал? – тихонько спросила я, - оное практически никто не видел, кроме автора.
- От Бога ничего не укроешь, дочь моя, - наставительно ответил пан отец Тадеуш.
- Лирики, - обиженно фыркнул распушившийся пан Маркиз, закатив глаза и недовольно вращая хвостом, - пока вы там стишками баловались, некоторые так страдали, так страдали…
- Да ладно тебе, ладно, страстотерпец, ласково поглаживая уязвлённого в самое сердце кота, сказала Жанна Павловна, - ну, побыл немного в собачьей шкуре, развлёкся. Зато какая польза общему делу! Смотри, вон тебе бабуля рыбку несёт…
- Ну, разве что для общего дела, - кот резонно решил, что с обидами можно и подождать, когда на горизонте появляется нечто более существенное, и с благодарностью принял тарелку свежайшей днепровской рыбки.
- Кушай, кушай, - погладила его по спинке добросердечная прабабушка Поля, - эк, как настрадалась божья тварь!
В этот самый момент сработал компьютер, включив портал между постами.
- Яська, холера ясна, ты что там творишь? – рассердился Кошмарский.
- Я, проше пана, в данный момент ничего не творю, - ответил Яська, - это всё пан Мышъ. А я просто не успел среагировать.
В это время через запорожский портал, отдуваясь, выбрался вышеупомянутый хвостатый пан, неся в лапках фляжку с настойкой валерианы – надо же было как-то утешить сердечного друга пана Маркиза…
А у наших предков – амазонок всё пошло путём. Сарматский народ появился в природе на несколько веков раньше, был менее воинственным и более культурным. К культу разумной физической силы у них добавился культ силы любви, и главной богиней осталась Дева.
И тут мне к месту вспомнился прикол одного толкового юмориста – сатирика. В Польше, как и в России, не было инквизиции, потому что её не допустили местные священники, являющиеся большими ценителями женской красоты. Как следствие, сохранилась добрая женская энергия, и славянские красавицы высоко ценились и продолжают цениться в мире. Не за мясо, нет, - сделать подтяжки и наштукатуриться может не только любая афро – или евроамериканка, но даже вульгарные представительницы отечественной попа-культуры, превратившись в макияже в гибрид Фантомаса с Франкенштейном. Наши дамы ценятся за свои неиспорченные души. Возможно, этому немало помогли и наши предки – амазонки, а в данном случае посодействовал пан Тадеуш. Мои милые родственники в один голос утверждали, что польский народ является прямым потомком народа сарматского. Насколько я знаю, прямых доказательств этому в истории не сохранилось, но очень захотелось поверить, и я поверила.
Итак, о судьбе предков подробнее. Лейкиппа со Скилуром дали жизнь нескольким потомкам обоего пола, и нашим предком стал один из их сыновей, а не дочь, как было в первом случае. А дочка выросла, традиционно выучилась на жрицу и целительницу и, в отличие от нас с Сашей, никогда не жалела о том, что ей пришлось работать медиком. Видать, пациенты в те времена были не такие избалованные, как сейчас, а начальство – умнее. Но, скорее всего, не было у неё никакого начальства. Поэтому процесс излечения сарматского народа происходил без помех. Нам в этом смысле не повезло. Замуж она вышла по любви и ни о каком партеногенезе, естественно, не помышляла. Правда, подробное описание обряда было сохранено на всякий случай, передано по наследству и впоследствии, насколько я поняла, использовалось при необходимости учёными в медицинских НИИ – с чисто научными целями.
Все остальные амазонки тоже неплохо устроились в жизни. Никиппа стала пра-пра-пра – и т.д. бабушкой Саши. Она хорошо прожила дальнейшую жизнь и даже нашла своих сыновей. Потомком Ревекки, как и в первичном случае, был сашин друг детства Лёня Левин, жизнь которого сложилась намного удачней и протекала более длительно. Он, кстати, заходил на запорожский пост повидаться с приятелем и тётей Жанной, а заодно немного поучаствовал в массовых амазонских сценах. Маринина пращурка Урсула воспитала своих детей настоящими амазонками. Впоследствии две её дочери увели из Темискиры девичий отрядик на северо-запад, где и устроили небольшое амазонское поселение с соответствующими традициями. Только в четырнадцатом веке злые мужики добрались до замка дев-воительниц и попытались взять их в плен. Плена, конечно же, не получилось, зато создалось несколько счастливых семейных пар. На этом, собственно, и закончилась история амазонского войска как такового. Культ Девы, к сожалению, постепенно сошёл на нет, но частичка истинной амазонки живёт и побеждает в душе каждой уважающей себя шляхетной польки, согласна с этим история или нет.
- Ну, и чего мы добились своими стараниями? – спросила я, - произошло, в общем, то, что и так должно было произойти, только на несколько сотен лет раньше.
- Чего добились? – переспросил Кошмарский, - пожалуй, увеличения процента мировой справедливости. Когда целый народ официально отрицает такую великую силу, как любовь, ничего хорошего с этим народом не происходит, и не только с ним.
Пришлось согласиться с дядюшкой. Конечно же, было жаль, что ушла в небытие одна из своеобразных и неповторимых цивилизаций, но если это помогло установлению вышеупомянутой мировой справедливости - что делать. Вестимо, она того стоит. И мне больше, чем когда-либо, захотелось наконец-то узнать, что же это такое – справедливость, и, в частности, мировая.
Но до установления оной было ещё очень и очень далеко…
ПРОДОЛЖЕНИЕ
http://www.proza.ru/2012/05/08/1165