2. Военные годы в Головатовке

Борис Лембик
 Из сборника "ОПАЛЁННЫЕ ВЕЛИКОЙ ВОЙНОЙ…" 

Начало на http://www.proza.ru/2012/04/28/1693

ВОЕННЫЕ ГОДЫ В ГОЛОВАТОВКЕ

Зинаида Семеновна КУРМЫШОВА вспоминала: В семье была корова и иногда семья жила одним молоком.  Если хлеба не было, мама, бывало, наделает кислого молока, наложит его в миску. А потом туда нальет пресного молока,  и ложками его хлебали. Ну а когда корова зимой шла в запуск, то семья голодала.  Иногда мама выписывала у председателя колхоза  «шалушку» от пшена (шелуху). Само пшено шло в колхозную столовую, а шелуху отдавали. Шелуха  была  несъедобная, поэтому  в неё добавляли  кукурузную муку (или кукурузу) или фасоль с дедушкиного  огорода. Эта фасоль хорошо подходила для первого (борща), а для других блюд нет. Однажды мама напекла из фасоли (оладушек) лепешек и вся семья  очень сильно болела: «Лежали – думали, что помрем». Ну а если всё смешать, то получались вполне съедобно. Она напечет,  детям раздаст – так и обходились.

 Ну а Зина по характеру была шустрая («прокудная») и могла пробежаться по соседям. Её, маленькую чернявую девочку, любили все и старались помочь: дать творожку, сыворотки или другое. Она, радостная,  - несла домой, подкармливать своих. Весной и летом дети старались избавиться от голода, собирая по степи и заброшенным садам любую съедобную травку: «козёлики», калачики, чистили мякину из ранних подсолнухов,  и прочее. 
Будучи самой шустрой из сестер она больше времени проводила с ребятами («пацанами») и занималась с ними их делами: ловила рыбу, раков, сусликов. Довольная, она приносила  улов домой, а мама радовалась, что ей удастся сегодня накормить детей.

 Иван Иосифович ЛЕМБИК вспоминал, что когда отелилась корова, то семейный совет (дед Дмитрий Афанасьевич, бабушка Екатерина Павловна и  Мария Трофимовна) решает  что  телка надо отдать Лымарям: "бо помруть". Теленок, как и ягнята, в те времена первые дни содержались в доме, рядом с людьми. Соответственно дети успевали к ним привязаться, поскольку зимой для  гуляния одеть было нечего, и приходилось играть с  этими животными.  Но дед Дмитрий пришел от Лымарей и сказал  «диты  з голоду пухнуть началы». Заплакал тогда маленький Ваня от жалости к теленку:  "Но кто меня слушал". Телка зарезали и мясо отдали.

Бывало так: бабушка Екатерина Павловна сварит кастрюлю борща, накормит семью, остальное разольёт на два котелка и дед несет один семье дяди Семена и второй ЛЫМАРЯМ. А однажды зимой  Нина Семеновна,  в  пургу пошла на поле за  стеблями подсолнухов для печки, заблудилась и не пришла вовремя домой. Её мама, Мария Федотьевна, пошла её  искать,  и  тоже потерялась. Дед принес котелок и спрашивает "Уси  дома?", а средняя семилетняя  дочь Катя отвечает  "Не  все". Дед поднял на ноги людей,  искали, кричали, промокли все, но не нашли. Ну а потом  оказалось, что  Нина Семеновна набрела на скирду соломы и   там переждала метель,  а тетя Мария  Федотьевна  вышла к скотному двору. Так и остались живы.

Зинаида Семеновна так вспоминала те дни.  В войну часто сидели голодные. Мама уйдет в ночь на дежурство, мы остаемся дома - сидим, прислушиваемся.  И слышат: топ, топ, топ –  дед идет. Открывается дверь, входит дедушка  и говорит:
- Вы тут живы.
- Живы.
- А я думал вы уже тут все помэрлы.
Сунет через дверь  котелок с борщом и кусок хлеба из-за пазухи.
- Мы пойилы и лыглы спать. А я думаю – воны ж там голодные, пойду им отнесу.

Чтобы как-то поправить дела дед посеял на огороде ячмень.  Чтобы воробьи не склевали урожай, дед давал  задание внукам Ване, Зине и Тае бегать с веревкой вдоль поля – птиц гонять. Из-за этого ячменя у него начались неприятности с сельсоветом - "таскали": «не имеешь права на огороде сеять зерновые». Но за него вступился председатель колхоза, так как дед был очень нужный  для колхоза специалист - кузнец и плотник. Из подручных материалов дед смастерил ручную мельницу и  внуки постарше (Николай и Алексей Лымарь) крутили ручку и под присмотром деда мололи муку. Убирали тот ячмень вручную, вязали  снопы,  выбивали  их  цепами, и  хлеб из этой  ячменной  муки попадал на стол. Эта мельница тоже помогала семье выжить, так как молоть стали ходить односельчане. Денег тогда за помол не платили, а оставляли часть (горсть) муки – «гарцы». Но на следующий год ячмень сеять не стали, а посадили кукурузу: потом осенью убрали початки,  наломали их целую комнату.  Зимой мололи кукурузные зерна и пекли лепешки. В особо тяжелое время сушили кочаны, мололи их и эту массу добавляли в кашу или муку. Так и выжили.

Дедушка был заядлым курильщиком. На огороде он всегда сеял табак, осенью срезал его и сушил на чердаке. Высушенный табак он рубил в ступке и у него получался крепчайший самосад.  Этого самосада деду хватало не только самому, но ещё  оставалось на продажу или обмен. В войну через хутор шли солдаты, которые иногда  глушили на пруду гранатами рыбу. На самосад, или на  что-то другое, можно было выменять у солдат что-нибудь из амуниции.  Так у дедушки появились солдатские котелки, плащ-палатки, в других семьях солдатская обувь и прочее.

После марша солдаты  останавливались в хуторе на отдых, а зимой ночевали в хатах. Бабушка старалась покормить этих солдат со словами:
- А может и моих сыновей кто-нибудь так покормит.
По воспоминаниям Ивана Иосифовича однажды у них ночевали солдаты из части  идущей на фронт, вроде бы из Татарстана. Маленький Ваня наблюдал за ними с печки. Солдаты уговорили его причитать стишок.  Он им сверху и прочитал:
                Шел татарин из больницы
                Нашел новые голицы.
                Думал, думал куда деть,
                Решил на руки надеть.
Тем так понравилось, что они долго смеялись, и ему пришлось ещё раз этот стишок читать.
 
Раиса Филипповна ФЕДОРЕЦ-ЛЫМАРЬ вспомнила, как к ним в хату один раз заглянул   один из отступавших и хотел заговорить с детьми. Но дети так его испугались, что забились в угол на печке и в рёв. Но возможно, что это был кто-то из военнопленных, проходивших через хутор после Сталинградской битвы.

Каждую весну дедушка перед Пасхой вязал вентеря и ловил рыбу. Вода была еще холодная, и он раздевался догола. Всё снимет с себя (да и не носили тогда нижнего белья – не было его) и кричит бабушке: «Не пускай их» (о внучатах). В вентерь попадали караси и на праздник варили уху или жарили рыбу (если был жир). Караси были такие хорошие и вкусные, что дети долго помнили это угощение.

В  войну деду Дмитрию Афанасьевичу было 70...75  лет, но он вместе со своим другом и соседом Степаном Степановичем БИЧЕХВОСТОМ работал в кузнице. Кузня стояла сначала на бугре за огородом и представляла собой загон-избушку на четырех столбах,  к которым крепились стены из плетня. Потом её разобрали  и  перенесли поближе к дому и пруду. Когда стали летать немецкие самолеты, то дед побоялся, что сбросят бомбу: "подумают, что заводик работает".  Кузню снова разобрали  и  перенесли за пруд на пустое место. Там она со временем  и  развалилась.

Дмитрий Афанасьевич был страстный голубятник. Но случилась следующая история: колхозные зерновые скосили, навязали снопы и сложили в скирд, чтобы потом обмолотить. Голуби нашли эту скирду и разворошили её всю, выклевав часть зерна. К деду пришел бригадир или председатель и сказал: «Уничтожь голубей». Голубей порезали и съели, оставив только несколько пар.   Да и Екатерина Семеновна ЕГОРУШИНА вспоминает, как дедушка говорил: «Бабка, звары дитям суп з голубив». Бабушка сварит суп, посадит всех внучат (из трех семей) вокруг маленького  столика и те вдоволь наедятся этого супа: «Такой вкусный». А на сладкое обязательно нальёт всем по чашечке мёда.
 
Ещё одна история тех времен. До войны Иосиф Дмитриевич работал механиком в Новокиевской МТС  и  за  хорошую  работу был премирован библиотекой механика.   Когда в 1942 году немцы стали подходить близко, то дед решил библиотеку уничтожить: "прыдуть нимцы,  побачут   богато  кныг, подумають коммунисты живуть и пострэляють  усих". Библиотека была порезана маленьким Иваном  и сожжена.

Были  и жертвы. Погибла при пахоте сноха Елены Дмитриевны (жена старшего сына Афанасия - Антонина Степановна ЛЫМАРЬ/БИЧЕХВОСТ/, 1921- 1942 г.г.), которая  работала прицепщицей, поднимала  и  опускала лемеха плуга при разворотах на краю поля.  Она хотела на ходу запрыгнуть на трактор, но  у нее соскользнула нога и её затянуло на гусеницу, изуродовало и она умерла по дороге в больницу. Её  везли в поселок «Роте фане», где  был очень хороший доктор из немцев.

Умер младший сын Семена Дмитриевича – Алексей (Лёник), который родился за две недели до  того, как дядю Семена призвали на войну в сентябре 1941 года.

Екатерина Филипповна МАКСИМОВА-ЛЫМАРЬ вспоминала:   Недалеко от хаты Лымарей было стойло («тырло»), на котором погонщики бросили  корову, которая  «обезножила». Братья Алексей и Николай  стали  её  выхаживать, и она встала на ноги. Та корова оказалась очень удойной и давала очень жирное молоко. Приемщик - заготовитель Павел Федорович СЯГАЙЛО,  которому  Екатерина Филипповна сдавала масло, всегда удивлялся, почему она приносит такое желтое масло. А в Головатовке тетя Лена стала сдавать  одну комнату в хате квартирантам (эвакуированным), чтобы получать хоть какие-нибудь деньги. Вся семья стала ютиться в  другой комнате.   

Когда она пошла на работу в колхоз, то дочь Любу и младшего брата Володю определили в колхозные ясли, которые располагались в одном из старых домов помещика ГОЛОВАТОВА. Заведующей этими яслями-садом была тетя Женя КРЫСИНА, а воспитателями работали две беженки. Одной из них еврейке Блюме очень понравилась Любочка, и она даже навещала ее дома.

Основным источником питания был огород, поэтому  каждая семья разрабатывала большие огороды, тем и жили.

Продолжение на http://www.proza.ru/2012/04/28/1724