– Ты не понимаешь! Ты просто не сможешь! А я хочу, чтобы у него было все. Понимаешь меня, все! И еще, чтобы рядом был мужчина, который что-то из себя представляется, а ты…
– Что я? – я слышу свой голос так, словно он раздается откуда-то из-под земли.
– Ты же сам еще ребенок, Серёж…
– Да… Замечательный расклад. А ты не думала, что я ребенок, когда мы с тобой… того, – рядом никого нет, но я чувствую, что краснею. Дурацкий момент. Правда – наверное, я еще ребенок. – Когда мы с тобой занимались сексом, ты не думала об этом? Или... Ты ведь знаешь, что я не шучу – мне действительно не плевать, кто будет рядом с тобой и с ним. Что ты будешь говорить ему, когда он родится – «твой папа был летчиком» и прочую хрень в этом духе?
– Серёнь. Я все понимаю… И… Ты только не обижайся, ради бога… Я…
– Что?
– У меня…
– Что у тебя? – я чувствую, как холодеют кончики пальцев. Чертово давление, опять упало… Надо бы кофейку… И почему я вообще могу думать о чем-то в этот момент?..
– У меня есть другой мужчина. И он готов стать для него отцом…
– Сколько ему?
– Двадцать семь.
– Конечно, – тихо говорю я, чувствуя, как сжимаются кулаки. – Я понимаю.
Ничего не сказав, я выхожу из квартиры.
Конечно, зачем тебе нужен чертов шестнадцатилетний сопляк?! Девушке, приближающейся к четверть вековому рубежу нужны мужчины постарше. И посостоятельнее, разумеется…
Теперь мне на четыре года больше, чем было тогда. Теперь я могу понять, что она была права. Ребенку действительно нужен тот, кто сможет защитить его. А я… Мне позволено изредка видеться с ним. Он называет меня «дядя Сережа», и каждый раз в такие моменты я готов провалиться куда угодно и отдать все, что имею, лишь бы в следующий раз он назвал меня папой. Но такого не будет.
Радует только то, что родного отца он зовет «папа Дима». Каждый раз, когда я слышу это, мне становится и больно и приятно одновременно. Отчего-то мне кажется, что еще не все потеряно.
Ее муж – менеджер в ведущей промышленной компании. «Ведущая промышленная компания», я так думаю – это просто прикрытие из красивых слов для теневого бизнеса. Но это не важно. Гораздо важнее, что он ездит на Опель-астра, а я на общественном транспорте, как некоторые.
И еще он курит дорогие сигареты. А я бросил курить два месяца назад…
Ночной клуб, музыка, шум, толпа. Снова глушу водку. Не потому что денег нет, а потому что всякие там виски и коньяки – это для праздников, а сейчас мне просто хреново.
– Потанцуем?
Ну ни фига себе! Кому это я нужен? Что-то не замечал раньше, чтобы в ночных клубах моя персона привлекала к себе внимание. Примерно раз в две недели я напиваюсь в подобных местах, потому что когда пью дома, чувствую себя алкоголиком. А тут можно… Хотя скоро придется пить дома – с работы меня поперли, в универе сплошные косяки. Едва хватит денег, чтобы закрыть сессию, не до клубов тут…
Я поднимаю глаза.
– Красавчик… – она проводит пальцем по моему подбородку.
– А поехали лучше виски пить, – ляпаю я, понимая, что сейчас должен обломаться. Жаль, ведь я не «снимал» девочек в клубах уже, наверное, месяца два…
– Поехали, – легко соглашается она.
В машине играет блатняк. Мне пофигу, хотя, в любой другой момент я попросил бы водилу выключить это подобие музыки. Я обжимаюсь с моей новой знакомой ( или нет – незнакомой – мы пока что не знаем, как зовут друг друга).
Мне девятнадцать, а перед внутренним взором отчего-то картины трехлетней давности…
– Зашибись, – говорит папаня свою излюбленную фразу, но я вижу, как дергается уголок левого глаза.
– И что теперь делать? –спрашиваю я, чувствую, что сейчас от нервов начну хохотать.
– А что ты хочешь?
– Я хочу быть с ней.
– Зашибись, – повторяет он. Блин, как это в его стиле. И от этого мне не по себе. – Почему бы и нет? Я лично за. Главное – ты не истеришь и не просишь у меня денег на аборт. Это уже хорошо. Честно говоря, я даже рад.
– Серьезно?
Я чувствую, как воздух начинает ходить ходуном в легких и я разражаюсь диким хохотом.
– ****ец, – выдавливаю я сквозь слезы.
– И не говори, – произносит отец. – Ну пошли выпьем, сын! За будущего отца и деда!
Так я в первый раз напиваюсь с отцом.
На утро папаня был такой же невозмутимый, как и всегда. Даже не подтрунивал надо мной, что было весьма странно. Потом я понял, что он на самом деле гордился мной…
– Приехали! – заявляет таксист.
Я сую ему три сотни и тащу девушку в квартиру. На некоторое время мне удается ни о чем не думать, а просто методично стаскивать с нее одежду.
– Есть чего? – спрашивает она, когда остается абсолютно обнаженной.
– Что?
– Ну там, того – дунуть, – она глупо хихикает и опускается на колени.
– Конечно есть, дорогая, – говорю я, хотя на самом деле наркоту я не употребляю. – Но все это потом, потом… А то ты знаешь, как бывает после кокса…
Она снова хихикает, а мои мысли путаются в пьяной голове, и я, чтобы ни о чем не думать, включаю музыкальный центр, и мы трахаемся под какой-то рок-н-ролл.
Шикарно, ничего не скажешь…
Мне семнадцать лет. Чертовы семнадцать лет, в которые я не чувствую себя ребенком. И где-то на уровне подсознания я понимаю, что всю жизнь буду стараться наверстать юность, которой у меня не было…
Сегодня она родила. Мальчика. Все как и планировалось.
Через неделю я встречаю ее, выходящей из роддома. Там же стоит Дима. Вообще он неплохой парень. Потом я пойму это. Сейчас же я ненавижу его до такой степени, что готов убить, а потом несколько часов глумиться над трупом. Однако я знаю, что этого делать нельзя. Ради ребенка…
Она выходит. Улыбается. Передает сверток сначала мне. Мне! Но…
Но я не чувствую никакой «отцовской гордости» и… Вообще ничего не чувствую! Какой-то ребенок на руках… Как будто даже и не мой… Конечно, новая жизнь – это чудо, и…
Он улыбнулся, Я улыбнулся в ответ. Не более того.
Она говорит, чтобы я дал ребенка ее новому мужчине. Я бережно (ненависть ненавистью, а все-таки мое дите!) передаю сверток. Он, похоже, в легком шоке.
Я, честно сказать, тоже.
Я сую ей коробку конфет, разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и ухожу. Не оглядываясь. Мне хочется побыть с сыном, несмотря на то, что это не вызывает каких-либо эмоций, но я чувствую, что сейчас не время…
Мне снова восемнадцать. Время, когда все, как говорится, «устаканилось». Я поступил в университет. Алименты официально я не плачу. Да и не с чего. Со стипендии в две тысячи рублей, что ли?..
Вроде все хорошо, но…
Умирает отец. Внезапно. Остановка сердца. Вот так вот бывает…
Врач говорит, что у меня тоже есть риски. Но мне как-то похер. Какая теперь разница… Хочется пойти и удавиться.
Кроме отца у меня никого не было… А сейчас вообще никого нет. Только сын. И она.
Она и сын. Ради них пока что нужно жить…
– Мне очень жаль, честно… – говорит она и обнимает меня.
– Жаль? Жаль, ****ь! Неужели ты не понимаешь, что на самом деле произошло?! А ты тут говоришь мне дежурные фразы, что тебе жаль! Что…
Я скидываю ее руку и плачу. Я уже порядочно надрался. Задолго до похорон.
– Сереж, – она ласково гладит меня по спине.
Я поднимаю глаза. Целую ее. Она не отстраняется.
– Нет, я не могу – тут отстраняюсь я. – Потом мне будет еще хуже. Я, наверное, эгоист. Прости. Либо со мной. Либо с ним.
Она молчит.
Я наливаю стакан водки и залпом его выпиваю. Меня тошнит. Но я перебарываю это, и понимаю, что секса у нас сегодня точно не будет.
Слава всевышним силам! Иначе я бы наверняка повесился…
– Ппрости меня, – я опять плачу, потом…
Потом было что-то еще. Я не помню. Наверное, отрубился…
Я сижу, делаю дипломную работу. Время три часа дня.
Мне двадцать один.
Вдруг звонок. На том проводе она. Плачет. Пытается что-то сказать. Я ничего не могу разобрать – на линии помехи. Потом отчетливо слышу:
– У меня СПИД.
– Встречаемся в кафе «Бонжур», сейчас же!
Я швыряю трубку на кровать и несусь к остановке. Приезжаю в кафе, жду ее. Выкуриваю около шести сигарет, тысячу раз жалею, что оставил мобильник дома, думаю сгонять за ним, но тут вижу ее, выходящей из такси.
– У меня СПИД, – она кидается мне на грудь.
– Откуда? –
– От него… – она внезапно поднимает глаза. В них больше не видно слез.
– А где он сам?
– Застрелился. Вчера. В кабинете. На работе, – четко произносит она, всхлипывает и теряет сознание.
– Дайте воды! – кричу я. – И «скорую» сюда!
Столько раз видел подобные сцены в фильмах, но никогда не думал, что нечто подобное случится в реальной жизни.
А в голове крутится только одна фраза: «Вот уж действительно зашибись!»…