сто коней так нервно дышат
не бежит большой табун,
их копыта неподвижны,
словно в них залит чугун.
ТО всхрапнут вдруг както нервно,
вновь к земле опустят взгляд,
что-то держит их в неволе,
что-то тянет их назад.
Как хотелось ветер встретить,
по степи промчаться вновь
и в ушах лиш слышать шелест,
шум нескошеных лугов.
И ногой росу сбивая,
и траву побередив,
полос мятых оставляя
степь следами расчертив,
мчаться, мчаться
что есть мочи;
поле, ветер и трава,
над землей стрелой могучей:
хвост, спина и голова.
Где-то далеко над миром,
оторвавшись от земли
они в воздух растворятся,
словно мысли все мои.
Но стоят все сто лошадок,
загнаные под капот,
от тоски душа томится,
а ведь дел невпроворот.
Впереди стоят такие
и такие ж позади,
безнадежная сдесь пробка,
только крыши, погляди!
То мотор вдруг где-то взвоет,
то притихнет тут же вновь,
смрад и невов напряженье,
вот такая вот "морковь".
И упорно продвигаясь
от шажка опять шажок,
к воле, поле прорываясь
тихо шелестит движок.
Снова газ и снова тормоз,
бесконечен сей поцесс,
ну когда же все машины
залетают наконец?!