"Разногласия между центром и столь развитыми окраинами возрастали по мере повышения требовательности Киева к своим вассалам. В основном противоречии между ними можно выделить две стороны: разрастающийся центральный государственный аппарат, постоянные военные действия требовали увеличения финансовых средств, для извлечения которых был один выход: повышение размера дани земель Киеву (Новгород уже должен был отдавать в центр две трети ежегодного сбора налогов с населения); всевозрастающее стремление Киева духовно закрепить земли при помощи новой религии. Финансово-экономическое и духовное насилие Киева над окраинами определенным образом отражалось в общественном сознании удельной знати, в конце концов понимающей, что всего этого можно избежать одним путем: отделением от Киева во что бы то ни стало. В случае самостоятельности вся дань Киеву - две трети доходов - две тысячи гривен- 400 килограммов серебра в год оставалась бы в Новгородском княжестве и распределялась совершенно иначе". (Филист Георгий Михайлович
ИСТОРИЯ "ПРЕСТУПЛЕНИЙ" СВЯТОПОЛКА ОКАЯННОГО)
Сага подтвердила время прибытия норманнов в Новгород-уже после смерти Владимира-не «призвав» варягов Ярослав собирался дать отпор Киеву, чуя под собой объединенную силу либо выжидая и рассчитывая на предпринятые центром для усмирения «бунтовщика» меры-ответной реакции на проявленное своеволие и дерзость. Нужен был экономический эффект-не из годовой дани, неуплаченной Киеву, которая, несомненно, должна была превысить затраты на содержание кондотьеров- «Эймунд предлагает конунгу защищать его владения от его, конунга, родичей, которые стали теперь его врагами. За это конунг должен будет давать им золото, и серебро, и хорошую одежду. «Ярицлейв конунг отвечает: “Нам очень нужна от вас помощь и совет, потому что вы, норманны — мудрые мужи и храбрые. Но я не знаю, сколько вы просите наших денег за вашу службу”. Эймунд отвечает: “Прежде всего ты должен дать нам дом и всей нашей дружине и сделать так, чтобы у нас не было недостатка ни в каких ваших лучших припасах, какие нам нужны”. “На это условие я согласен”,— говорит конунг. Эймунд сказал: “Тогда ты будешь иметь право на эту дружину, чтобы быть вождем ее, и чтобы она была впереди в твоем войске и княжестве. С этим ты должен платить каждому нашему воину эйрир серебра, а каждому рулевому на корабле — еще, кроме того, 1/2 эйрира”. Конунг отвечает: “Этого мы не можем”. Эймунд сказал: “Можете, господин, потому что мы будем брать это бобрами и соболями и другими вещами, которые легко добыть в вашей стране, и будем мерить это мы, а не наши воины, и если будет какая-нибудь военная добыча, вы нам выплатите эти деньги, а если мы будем сидеть спокойно, то наша доля станет меньше”. И тогда соглашается конунг на это, и такой договор должен стоять 12 месяцев».
Лесь видел, что "Эймундова сага" безусловно рисует Ярослава несимпатичным, скупым, попавшим под влияние жены хромцом, коварным человеком, который без совета с женой и варягами не принимает ни одного решения, никогда не говорит ни да, ни нет. Подчеркивается его способность навязать подчиненным вероломные и нечестные методы борьбы с врагами и готовность переложить свою вину на других, уйти от ответственности за содеянное.
Описание было тенденциозным и односторонним, что искажения и вектор повествования был обусловлен и предвзят составленным в свою пользу. На то и базар, чтобы торговаться, задешево себя не продать. Виноват ли Ярослав в неуступчивости, жадности, бережливости или прижимистости- для наемников, не своей личной дружины- в том что действовал от лица своего княжества и был блюстителем интереса представляемой им стороны-целого княжества?
"Эймунд сказал:
— Хотите ли принять наряд, который задумал я в мысли? Я скажу вам мое мнение, если вы желаете: я узнал о кончине Конунга Вальдамара (Владимира), на востоке, в Гардарике, и теперь это владение держат три его сына, мужи самые доблестные. Но он разделил владение свое между ними едва ли поровну, потому, что один из них имеет областей более, нежели два другие. Один называется Бурислейф (Бурислав, Святополк), и получил самую большую часть отцовского наследства: он же и самый старший между ними; другому имя Ярислейф; третьему Вратилаф (Вратислав, Брячислав). Бурислейф имеет Кенугард (Киев-город), Ярослав — Гольмгард (Новгород), а третий правит Палтеском (Полоцком) и всею тою областью, которая лежит подле, но они теперь в несогласии за свои владения: не довольствуется своим добром тот, который держит самую большую и лучшую часть раздела, думая, что у него мало государства потому, что менее, нежели как было у отца, и от того считая себя ниже своих предков.
Тогда Эймундовцы вытащили свои ладьи на берег, и прилично их пристроили. Конунг Ярислейф повелел построить для них каменный дом и обить его (внутри) красным сукном; все нужное было им доставляемо в исправности, из лучших его припасов. Они проводили всякой день с Конунгом и Господыней в большой радости и потехе. Но когда прожили они недолгое время в добром почитании, (вдруг) пришли письма от Конунга Бурислейфа к Конунгу Ярислейфу, в которых было сказано так, что он требует от Конунга нескольких деревень и торгов, примыкающих к его владению, изъясняя, что они удобны ему для сбора доходов.
Конунг Ярислейф рассказал Конунгу Эймунду о требовании брата. Тот отвечал:
— Мало могу я о том судить, но от нас помощь готова, если вам угодно употребить ее. Необходимость повелевает кротко обходиться с братом, когда он поступает кротко; но если, как я предугадываю, он будет требовать более, получив это, тогда тебе самому (предстоит) избрать, хочешь ли отказаться, или нет, от своих владений, или же пожелаешь держаться в них силою и предоставить оружию (решить распрю) с братом, ежели надеешься потом удержаться сам собою. Безопаснее было бы миролюбно уступить ему то, чего он домогается, но многим покажется малодушным и некняжеским, если ты предпочтешь эту (меру): да и не знаю, зачем держишь здесь заграничную рать, когда на нас не полагаешься? Ты теперь должен избрать сам, по твоему разумению.
Конунг Ярислейф изъяснил, что он отнюдь не думает, без попытки, отдавать свои владения».