Когда я наклеила ресницы, я была безумно красива. Ресницы тогда клеились пучками и никак иначе. Пучки были густые и бесконечно закручивались. Я шла по улице неизбежно прекрасная, отчаянно симафорила ресницами, предоставляя миру удовольствие видеть такую красоту.
Ресницы я наклеила от отчаяния, шел пятый месяц заключения моей руки в гипс. Рука была поломана обеими костями в районе предплечья с жутким смещением. Холодцом я давилась ежедневно, а кальций дэ три никомед разве что из ушей не лез. На макушке почесывалось в двух местах, я каждый день здоровой рукой ощупывала голову – не полезли ли рога от переизбытка кальция. Я где – то читала,что так возможно. Несмотря на это, врачи отказывались снимать мне злосчастный гипс, сетовали на тонкие кости и недостаток кальция в организме. Было лето, хотелось прикрытой наготы и кокетливых взглядов. С гипсом сделать это было крайне сложно. Я густо обмотала руку черным шелковым платком и наклеила ресницы.
На очередном осмотре молодой интерн недолго задержал на мне взгляд.
- Надоело? – улыбнулся он.
Я томно подняла ресницы со стола и обреченно вздохнула вкусом мяты жвачки фирмы дирол, специально приобретенной накануне.
Интерн заинтересованно посмотрел мне прямо в глаза.
- Можем снять гипс и посмотреть, как вы будете чувствовать себя без него.
Я кокетливо занавесилась от него ресницами и немного улыбнулась «как скажите».
Интерн смотрел на меня голубыми ясными глазами, краснел и улыбался, пока разрезал гипс. Я хлопала ресницами, поглядывала на молодого доктора и гордо думала о невероятной силе женского длинноресничного взгляда. Когда доктор открыл гипс, я заорала. Мне подменили руку, это было совершенно очевидно. Моя рука – она тонкая, прекрасная, с длинными, тонкими пальцами, изящным запястьем и красиво развитым мускулом. В гипсе, среди йодированных турундочек лежала синяя, тощая рука, покрытая темными редкими волосами. Ладонь скрючилась в лапку динозавра и отказывалась шевелить указательным пальцем. В туалете я старательно отмывала ошметки пятимесячной грязи с руки, когда случайно увидела свое отражение в зеркале. На обеих щеках живописно были разбросаны по пучку ресниц.
Через пять секунд молодой интерн удивленно смотрел вслед удирающей в слезах пациентки со сломанной рукой. Он подумал, что, наверное, зря он так явно подсмеивался над ней и над её отклеившимися накладными ресницами. В следующий миг он уже старательно изучал артрозную ногу следующего пациента. В углу стола одиноко лежал пучок свежеотклеенных накладных ресниц.