Ох, ты, смута, российская смута!
Не причины ты ищешь, а повода.
Вечно нет здесь покоя кому-то
Без пожара, без крови, без голода.
*** *** ***
Белый снег России на еловых ветках,
И межой по сердцу – край кромешной тьмы.
Эх, лихое время – русская рулетка!
На войне гражданской все побеждены.
/Андрей Земсков/
Часть 2. Реминисценция невзгод
Так уже случалось раньше.
Шла война, страну трясло в революционной лихорадке, империя тяжело болела, как позже окажется – неизлечимо. Но никто этого не замечал.
Февральская революция, отречение императора, июльское восстание – никак не сказались на образе жизни аристократии.
«Сливки общества» не желали различать перемен – паштеты из рябчиков и «ананасы в шампанском» казались им такими же неизменными, какой до этого представлялась монархия.
Они полагали мир и себя в этом мире вечными, как Агасфер. Элита была убеждена, что так будет всегда, и в иное просто не могла поверить.
Почему-то всем внезапно стало как будто безразлично, что будет дальше с Россией – продолжавшей войну с Германией, с императором – находившимся под арестом в Царском Селе, с миром – в котором уже начались необратимые изменения.
Не все были слепы и равнодушны – разумные люди страшились грядущей злобы и пытались докричаться до безумцев.
Об этом мрачными заголовками заявляли газеты, о том же предупреждали не потерявшие рассудка военные и духовенство, к этому призывал простой здравый смысл: пора что-то делать, что-то менять, пока еще есть время, пока не наступила страшная смута, уже изведанная ранее. Но газет никто не читал, на военных, проигрывающих войну, не обращали внимания, а здравый смысл попросту заглушали кутежами и гульбой, заливали шампанским и водкой.
«Довлеет дневи злоба его».
Вскоре, так и не проспавшись, с похмельными лицами, без единой мысли в голове, с безумно вытаращенными глазами, практически все члены этого самого общества будут бежать во все лопатки. Накинув впопыхах, что придется, и зажав саквояжики с золотишком в потных ручонках – куда глаза глядят.
Вслед им будут улюлюкать вчерашние кухарки и рабочие, ныне призванные управлять государством…
А бывшие хозяева жизни, ещё накануне сверкавшие бриллиантовыми запонками и ожерельями, внезапно утратившие лоск и все потерявшие в одну ночь… Что они думали в тот момент, словно впервые увидев людей с винтовками, бегущих им навстречу по улицам Петрограда, в распахнутых бушлатах? А ничего не думали – они просто не поняли – кто эти матросы, крест-накрест перевитые пулеметными лентами, солдаты в шинелях без погон, студенты в тужурках с оборванными петлицами, откуда они все «вдруг» взялись и чего хотят.
Потом офицерским полкам, почти сплошь состоявшим из георгиевских кавалеров, доведется ходить в свои «Ледяные походы», печальным итогом которых для многих станет их «Терновый венец».
А еще позже элите империи, лучшим её сынам – офицерам, ставшими рядовыми в гвардейских полках, юнкерам, так и не успевшим стать офицерами, в белых перчатках, с «винтовками на руку» (патронов не было!) – придется шагать, как на параде. Под Егерский марш, не кланяясь пулям, неся развёрнутые боевые знамёна.
А навстречу им будут идти такие же георгиевские кавалеры, мастеровые, рабочие, гимназисты…
Нет и не может быть между ними ни побеждённых, ни победителей. Лишь потери, без счета, с обеих сторон…
Потеряла только Россия… Сынов своих потеряла…
Или они ее потеряли...
Много лет спустя они же, «белая кость – голубая кровь», сумевшие выжить, значительно обнищавшие и весьма потрепанные, называющие себя теперь эмигрантами, будут пить водку в дешёвых парижских или стамбульских забегаловках.
А упившись, станут вести пьяные разговоры о той стране, где им было когда-то так хорошо. Невпопад упоминая «неблагодарный народец», который они-де жаловали, а он им вот как отплатил. И чего им, мол, не хватало, при царе-то батюшке? Не-ее-т, скоты они неблагодарные, чернь, мужичьё лапотное.
Они так ничего и не поняли.
Продолжение http://www.proza.ru/2012/04/27/789