Наступил месяц май. Прошли желанные выходные. Кто-то вдоволь попил самогоночки, кто-то съездил к родным. Те, кто не был обременен семьей, погуляли вдоволь в столичных разорительных кабаках, за три дня спустив заработок двух месяцев. История с Егоровной стала забываться. Начальница по-прежнему не выходила из кабинета. Казалось, ее не существует вовсе,как будто и не было ежедневных набегов, слез рыбообработчиц, сердечного приступа Майи, производственных советов с очередями лишаемых льгот и премий и запрета посещать сортир в мужской бытовке.
Вероятно, там, в показательном центре именно на фактор времени и делали главный расчет. Председателю ведь не занимать было опыта: служба в мрачном ведомстве эпохи вождя всех времен и народов позволяла маленькому человечку в темных очках умело справляться с непокорными в славных рядах передового отряда советских колхозников.
Майя ежедневно встречалась по всем производственным вопросам только с заместителем Егоровны, избегая заходить в начальственный кабинет. И восхищалась, вымотанная былой нервотрепкой и запугиваниями:
- Ведь можно любой вопрос решить без грубости и скандалов. И рыба идет, и план есть, и не пьют на работе грузчики. Территорию в порядок привели. В цехах -чистота. Люди понимают человеческое к ним отношение. Хоть бы Егоровну совсем от нас убрали...
В бытовках и курилках о Егоровне тоже уже не вспоминали. Говорили о весне, отпусках, детях, о воскресных пьянках и самогонке из томатной пасты.
Егоровна, как вражеская подлодка, обнаруженная и окруженная кораблями - противолодочниками, легла на дно и затаилась. Но спустить дело на тормозах председатель все же не решился. Возможно, по истечении месяца от собрания нашего коллектива в центре ждали обычного апатичного равнодушия большинства, чем и можно было бы утереть нос возмутителям спокойствия. Главными бунтовщиками Егоровна числила нас с Учителем. Мы не возражали. Знали - коллектив по-прежнему готов нас защитить.
И вот, наконец, на доске объявлений прилепилось скромное сообщение о собрании рабочих рыбозавода.
В душевой- теснота, но помыться хотелось непремено. И когда я пришел в колхозный клуб, там яблоку негде было упасть. За столом в традиционном президиуме восседали: начальник всего рыбоконсервного производства колхоза, заместитель председателя колхоза, профсоюзный колхозный бог, или босс и ненаглядная наша Егоровна. Старушенция косметически блистала фотогеничным шармом и выглядела отдохнувшей. Возможно, репрессивно-административная деятельность все же переутомила стареющий организм и передышка была полезной.
Председатель колхоза отсутствовал и это вызвало в последствии много нелицеприятных разговоров в его адрес. Один экземпляр заявления был у меня в кармане и я подошел к столу:
- Это Вам. Мы просим выполнить волю коллектива. Два других экземпляра я передам Вам после того, как изложенное в заявлении пожелание будет выполнено правлением колхоза.
Бумага легла на стол перед заместителем председателя. Егоровна сделала вид, что содержание заявления ее не касается.
А я пробивался к своим в левый угол зала, еще не ведая, что увижу собрание, каких ранее видеть не доводилось. Честно говоря, как и многие из рабочих, я полагал, что пар давно вышел и собрание спустят на тормозах.Егоровну пожурят и дадут ей "последний шанс" стать белой и пушистой. Но все случилось иначе. Наболевшие души рыбообработчиц выплеснули все, что накопилось в течение четырех адовых месяцев: гнев, горечь, обиду. Говорили много, не всегда корректно, с надрывом.
Заместитель председателя встал. Он планировал другой вариант хода собрания. Подождал, когда наступит тишина:
- Мы перевели в центр вашего бывшего начальника и поэтому Ангелину Егоровну назначили новым начальником этого рыбозавода.До этого она успешно руководила шкуроварным цехом. Зарекомендовала себя как очень активный, принципиальный, можно даже сказать -талантливый руководитель. Правление колхоза считает, что дисциплина на вашем рыбозаводе очень хромает. И Ангелина Егоровна наводит порядок.
Зал загудел обиженно, неодобрительно, возмущенно.
- Овчарок на проходную посадите и крематорий постройте ! Это тоже нам на пользу пойдет ! - крикнул с галерки задиристо юный Сенечка. Его одернули женщины.
- Если вам мало того, что написано в коллективном заявлении, просим дать возможность рабочим высказаться до конца. Мы еще не все сказали ! - пробасил из первых рядов грузчик из консервного, сидевший в первых рядах. Станислав известен был умением весело рассказать анекдот про коммунизм. Но у Егоровны он числился в благонадежных.
- Вот именно! Народ хочет высказаться до конца ! - рявкнула видная и могучая обработчица Дуся.
- Вы на собрание пришли, чтобы осудить хамство руководителя, а сами ведете себя по-хамски ! Давайте говорить достойно, - это решил укротить излишне эмоциональных ораторов Бонифаций.
Наступила пронзительная тишина.
- Правильно Федорыч говорит! По-человечески вести себя нужно. Можно, я скажу? - Таисия Смирнова из консервного вышла к столу.
- Пожалуйста ! - Заместитель председателя покосился на Егоровну. Та презрительно зевала.
- Мне очень стыдно за своих товарищей по работе, - начала Таисия, - но их поведение - пример низкой культуры не только среди рабочих. Разве позволили бы так отзываться рабочие о предыдущей начальнице - Инге ? Ингу, несмотря на ее молодость уважали , даже любили и никогда ей не хамили. Егоровну ненавидят, ненавидят буквально все: от крикунов-мальчишек, до уважаемых ветеранов, проработавших в колхозе всю жизнь. Начальники у нас меняются почти ежегодно, мы повидали всяких артистов в кабинете на втором этаже, но такого еще не было.. Так работать мы не можем. Труд- тяжелый. Условия - отнюдь не образцовые. Работаешь и дрожишь: сейчас явится благодетельница и прощай треть зарплаты, и без того не высокой. Ни за что отберут. За неосторожное слово, взгляд, жест. Уберите от нас эту женщину. Умоляем. Иначе, всем заводом поедем к председателю.
Смирнову сменила Лина Ивановна:
-Восемнадцать лет проработала я в колхозе. Посмотрите на мои руки. Спросите мастеров с которыми я работала, есть ли, были ли когда-нибудь ко мне замечания по работе ? Никогда не прогуливала, пьяная на работе не бывала.. А Егоровна вытащила меня, старуху, на совет позорить. Премии лишили.. Не стыдно ?
- Эта женщина известна нам еще по работе в шкуроварне. Там она разогнала всех неугодных, оставив лишь подхалимов. То, что в шкуроварне все механизмы были в порядке - заслуга механика Лаврентия, которого она тоже выгнала. Зато теперь в шкуроварне поломка за поломкой ! - это высказывала свое отношение к начальнице маленькая Людмила, - мы просим Вас, очень просим, уйдите, не мучайте нас ! Не унижайте нас сбором сплетен, наветов. Я знаю, вы в городке через школьного завуча о нас грязь собираете, о всех, кого в свои враги записали. Совесть-то хоть немного поимейте !