Сказитель Сибири -предания старины в 5 томах

                АВТОРЫ АЛЕКСЕЙ И ЕКАТЕРИНА МАЛЫШЕВЫ
 Дорогие читатели! В сентябре 2020 года в Москве и Зеленогорске Красноярского края  серия книг улучшила название и будет для российского и зарубежного читателя звучать так -"Сказитель Сибири в пяти томах". Для удобства чтения на главной странице есть разбивка по томам на отдельные сказы. Читайте с картинками!

                Сказитель Сибири               

                ЗОЛОТЫЕ СКАЗЫ СИБИРИ
               
                ТОМ ПЕРВЫЙ (1995-2000)


СОДЕРЖАНИЕ

1. Предисловие от авторов
2. Афонин ручей
3. Белая волчица
4. Верный беркут
5. Волчатница
6. Яков рудознатец
7. Дикое золото
8. До царя вам далеко
9. Богунайское чудо
10. Золото Колчака
11. Если мяса много брать - его не будет
12. Золотой засов
13. Медведи-оборотни
14. Насильно копать - воды не будет
15. Золотые драники
16. Рай на земле
17. Самородок «Золотое Яичко»
18. Ручные горностаи
19. Охотничий кот
20. Дедушка Дымок
21. Сказание о Сыргыле - девичьей воде
22. Птица Гром и индеец Яким
23. Камни шайтана
24. Пещерная русалка
25. Бородино –Золотые Ворота
26. Похищение золота
27. Тайна золотых рыб
28. Гадючьи шурфы
29. Синие киты да белые акулы
30. Чудовище лебединого озера
31. Таймырский дракон
32. Василич
33. Барсуки
34. Гадюки
35. Черный волос

36. Подземные кровопийцы
37. Женькин ручей-оборотень
38. Камень Шамана
39. Леший
40. Как дед мой русалку в мешок сажал
41. Царь-ягода в рябках
42. Черная белка
43. Гостья с того света
44. Предвестники смерти
45. Геенна огненная
46. Святое озеро
47. Высотинские мученики
48. Ивановская Богородица
49. Щедрая Рука
50. Отченька
51. Даниил Ачинский
52. Утятница
53. Саянский барс
54. Поединки зверей
55. Железная звездочка
56. Царские грамоты
57. Целитель Однолько
58. Золотой сон
59. Тибетский чай
60. Каменное масло
61. Горячая булочка
62. Сибирская кухня
63. Благодарим за помощь
 



                ОТ АВТОРОВ


Здравствуйте уважаемые земляки! Вашему вниманию в этой книге предложены сибирские сказы, собранные многолетним трудом краеведов   Алексея и Екатерины
Малышевых. Сказы – особый вид литературного творения, в отличии от народной сказки и личного рассказа, настоящий сказ всегда основан на реальном жизненном опыте, выстрадан потом и кровью народа. И ценность его для народного воспитания несравненно выше всякого другого жанра словесности. В отличии от скованного современным языком рассказа, сказ оправлен красотой яркого старинного или уникального местного языка, в отличии от свободной литературы сказ всегда наполнен нравственным смыслом, он передает потомкам национальную память, опыт и традиции.  Это поистине вершина всего лучшего, что может дать жизнь и земля. В сказе важна и правда, и красота, и мудрость. Иногда он кажется простым, потому что истоком сказания является устная народная речь, течением своим подобно золотоносному ручью приносящая опытному старателю редкие самородки и самоцветы. И всегда за простотой встает таинственное и великое, непередаваемое словами содержание. Пусть изощренный поэт смутится от деревенской простоты и разговорности, вплетенной в узор сказания. В том и причина упадка русской литературы, что многие ее представители не осознают значения устной речи – истинного источника всякого письменного слова. Подобно тому, как вода является колыбелью жизни, так и устное слово приносит почитающему и собирающему его неисчислимые творческие силы.
Первые предания записала в Зеленогорске, на месте старой Усть-Барги, краевед Екатерина Малышева, уже при первом прочтении, ее сын и соавтор Алексей на семейном совете предложил основать особый, не на что не похожий литературный проект «Золотые сказы Енисея». Собирать и обрабатывать сказания мы решили вместе. Краевое значение этого дела Алексей Юрьевич увидел еще в 1996 году и изменил первое название сборника «Золотые сказы Богуная». Помощь и от Бога и от людей незамедлительно стала сопровождать кропотливую работу авторов, исполняя народную поговорку «на ловца и зверь бежит». Одному автору справиться было бы невозможно, именно взаимное обогащение языка, истинное сотворчество позволило создать лучшие тексты проекта. Алексею, художнику по призванию, лучше удавались названия, ритмика и красивая стилизация, Екатерине Игнатьевне лирика и особая женственность, русская теплота повествования. Доброта и доверительность в общении со старожилами помогли писательнице спасти множество ценнейших родовых преданий, подчас хранимых столетиями, предаваемых от отца к сыну, от матери к дочери. Главное было точно избрать направление сбора народных преданий, сознательно поднимая все лучшее, «золотое». Глубина, открывшаяся доброму сердцу в доверительных беседах со старожилами, оказалась захватывающей, многие истории и явления впервые оказались представлены широкому читателю. Первое издание сказов стало учебным пособием по многим предметам, получило лучшие отзывы краевых музеев, редакторов, без него уже невозможно представить литературный мир Енисейского региона. Надеемся, что со временем у сказов появится больше добровольных покровителей, без которых сегодня трудно донести до людей собранные сокровища.   



авторы Алексей и Екатерина Малышевы

ЗОЛОТЫЕ СКАЗЫ ЕНИСЕЯ

АФОНИН РУЧЕЙ


Случилось это еще при царе, когда на торговых путях нет-нет, да и объявятся разбойники лесные.
Богата сибирская тайга, все есть в ней. Зверье пушное, травы целебные, ягода сладкая, орехи кедровые. Струятся среди зеленой травы чистые-пречистые ключи серебряные. Течет в глубине заповедной знаменитый ручей Афонин. Прохладны его хрустальные струи.
Льется поток прозрачный, светятся камушки донные. Шумят над ним высокие сосны, старые кедры. Крадутся к ручью прекрасные лесные звери.
Лакают розовыми язычками сладкую воду пушистые белки, навещают Афонин ручей горностаи, быстрые куницы, драгоценные соболи. Торопится сюда по дикой тропинке хитрая лиса. Выходит из чащи дремучей могучий медведь и пьет из чистого-пречистого источника сладкую воду.
Издавна охотились здесь предки наши, прозвали люди ручей Афониным. И не просто так... Всякое слово имеет смысл, всякое название свою историю.
Название месту таежному люди дали в память о человеке, красивом парне по имени Афоня. Не сразу попал Афоня в края далекие, сибирские.
Проживал тот Афоня в лучшие свои молодые годы в городе Тамбове. Родился в семье богатой, купеческой. Имел отец его звание купца третьей гильдии с состоянием более пятидесяти тысяч рублей   в то время сословие купеческое делилось на разряды особые, по достоинству. Торговал Афонин батюшка по всей России чистым белым сахаром. Знатен и богат был старый купец, о семье своей заботился. Не знать бы, не ведать беды отроку купеческому, да за делами государственными не заметил родитель горячего не в меру нрава у сыночка любимого. Остался Афоня с детства неукрощенным забиякой. А жизнь испытание послала, и беда тут как тут.
Однажды весною выпил родитель Афонин ледяной воды студеной. Заболел и от простуды жестокой вскоре скончался. Смерти скорой не ждал старик, потому не оставил сыновьям любезным завещания мудрого. Вышло из непредусмотрительности такой большое несчастье.
Собрали по достойному покойнику поминки, честь по чести, как водится на Руси. Гости расходиться уже собрались, когда меж братьями, Афоней и Вавилой, разговор горячий пошел и спор завязался. Первый Афоня заспорил, за раздел отцовского богатства выступать начал. Задрожали на столе братины серебряные, кубки позолоченные.
Состояние отца по закону того времени отходило к брату старшему, деловитому. Афоня должен был до времени совершеннолетия приказчиком в лавке работать.
Вспыхнул гордый Афоня. Разгорячились вином, раскричались. Сжал кулаки могучие младший брат Афоня. "Вздумал мне указывать!"   горячился отрок, старшего брата осуждая. Дошло до рукоприкладства. Размахнулся Афоня и ударил брата своего с пьяного плеча, плеча могучего. Не рассчитал силу молодецкую, забил.
Не поправился брат его любезный Вавила, через день скончался, в мир иной преставился.
Грех великий не простила ему родня. Призвали полицию Поправить ничего нельзя. Лишился в одночасье отца заботливого и брата любимого. Вышло   вкруговую виноват Афоня. Прислали стражу, доставили в жандармский участок. Заплакал юноша слезами горькими, запросил прощения. Перед судьями запираться не стал, во всем сознался.
Совершился над его делом присяжный суд, назначивший за братоубийство работы каторжные, пожизненные. Вышла ему дорога дальняя, хлопоты бубновые, дом казенный. Заковали молодца в цепи железные и повели в Сибирь по этапу.
Обстояло в прежние времена невольное дело из двух временных сроков. Первое время в остроге преступник находился, а после на вечное поселение в таежные места отправляли.
На самых отпетых негодяев имело воздействие поселение такое. Исправляла многих сама природа первозданная. Все человеку дала, только собирай. Рыбы в реках полным-полно, боровой дичи тоже, а пушным промыслом можно даже и богатство нажить. Летом в артель золотодобытчиков присоединиться можно, всюду жизнь кипит.
Меняется человек, если видит смысл труда своего. Исправляется. Многие выходили от бедности или нужды разной на кривой путь, потому как в России много людей тесно живет и много в городах споров за вещи и деньги. Изобилие сибирское многих исправило. Конечно, отпетые лиходеи снова за свое принимались, но такие быстро в тюрьму залетали по врожденной дурости... А в основном грешный люд отвечал на милость божию добротой душевною.
Во времена, о которых рассказ наш, убийце осужденному после приговора суда ставилось клеймо. Страшный обычай не пощадил красоты Афониной и молодости его. Впечатали ему среди лба знак позорный... После он повязку носил, чтобы люди не пугались.
Отработал Афоня грехи тяжкие, отменили ему железные цепи. Вскоре прислали грамоту в Сибирь об отмене клейма страшного, в одна тысяча восемьсот шестьдесят третьем году.
Начал жизнь свою Афоня сызнова. Не сломили его невзгоды тяжкие. Вились кудри над высоким лбом, голубели ясны глазоньки. Развернулись плечи могучие, молодецкие. Нашлась и девушка добрая, дочь крестьянская Марфушка.
Умеет Марфа шить, вышивать, по хозяйству успевать. Скромная и покладистая, доверилась девушка молодцу Афоне. Решили молодые вместе жить, обвенчались в церкви тюремной.
Афоня летом в золотоискатели подрядился, в артели поработал, мыть-намывать стал песок золотой. Деньжат собрал на начальное обзаведение, дом изладили, построились. Тогда выжженная пашня давала урожай один к двенадцати, то есть, на одно зерно посаженное пахарь двенадцать получал.
Красивая пара   Афоня с Марфушкой. Пашет Афоня пашню, сам высокий, статный, золотистые кудри на плечи спадают, ясные очи сверкают Работа споро идет, покрикивает на лошадку Афоня. Марфа во всякой работе не отстает, мужу помогает. Сама чернобровая, круглолицая, горят ее щечки румяные. Косы русые длинные, под платок прячет.
Народился и ребеночек у родителей молодых. Прозвали малыша Афонюшкой. Светлая жизнь настала для Афони. Красавица Марфа в доме хлопочет, маленький сынок Афоня в кроватке играет, лепечет что-то.
Жить бы да радоваться Да показалось Афоне, что никак ему без богатства невозможно жить. Попутал лукавый, загорелась старая жажда к деньгам.
Вскоре Афоня решил бросить пашню и пойти в лесные налетчики. Составилась новая шайка злодеев из братьев каторжных, засудили, видно, их где-то, да и пригнали этапом, но сбежали они. .Сами турки усатые, басурмане окаянные. Захотят ограбить, так перед делом молитву промычат, по-своему, по-басурмански. Вера такая, позволяет.
Исчез Афоня в безлунную ночь, ускакал в шайку злодейскую. В шайке той лютовал мусульманин Курбат, беспощадный, безжалостный. Пожаловал в разбойничье логово и жадный до денег Афоня на коне. Курбат ему обрадовался, вместе сподручней расправы чинить. Заливали вином разбойники совесть свою нечистую, пировали днями после охоты на людей невинных.
Марфушка, супруга Афонина, не могла смириться с исчезновением мужа своего. Оставила она маленького сына со старенькими бабушками, а сама запрягла коня и поехала по дороге Канской, искать логово разбойничье. Предчувствие вело Марфушку, отыскала заимку тайную, логово разбойничье. Вызвала из шайки Афоню, дурь с него стряхнуть захотела. Стала домой звать, уговаривать.
"Не нужны нам богатства краденые, не нужны и деньги нечистые. Поезжай домой, Афонюш-ка!"   плакала, звала несчастная заблудившегося молодца.
Не послушал муж жены своей, на чужие деньги пьяненький.
Возвращалась Марфа грустная, лошадка верная везла к дому. Ухали в болотах филины, светила ей желтая луна. И не знала горемычная, что последний раз увиделась с муженьком своим.
Целый год гулял Афонюшка в шайке нехристей, разбойников. На пирушках лиходеевских слушал речь их непонятную, нерусскую. Ради золота терпел он тать, ради своего желания. Наконец решился бросить этот промысел. По тропке тайной уехал Афоня к дому своему желанному. Пировали басурманы у ночного костра, хвастались добычей  богатой на языке чужом, трясли золотые кошельки и котомки дорожные, разбирали ценные поклажи купеческие, делились золотыми монетами с грозным атаманом Курбатом.
Тянула к земле сырой сумка с монетами золотыми, тяжелыми. Тревожно кричали ночные птицы.
Ехал по тайге всадник. Не узнать в нем Афоню в дорогом костюме краденом. На руке печатка   перстень, камнем сверкает редкостным. Торопит коня наездник, хлещет по крутым бокам витою плеточкой. Достает фляжку с чужим вином, прихлебывает по пути домой. Расступился лес у реченьки, небольшого ручья Афонина. Здесь стоит изба просторная, им самим она излажена.
"Эй"!   кричит удалый молодец.  Отворяй ворота, Марфушка!"
Тишина в усадьбе, ни петух не кричит, ни коровка не мычит. Пусто и холодно, никого нет живого, только мышки шуршат по углам нетопленным. Прошелся Афоня по своей усадьбе, всюду пусто, хоть шаром покати...
Разложил на столе золотые деньги награбленные. Призадумался, притих:
"Кто-то теперь их тратить станет, только не семья моя любезная! Не увидел я жены своей, Марфушки заботливой, и сынка, Афонюшки малого".
Размышлял разбойник, думу печальную думал.
Выпил из фляги вино заморское, стащил с плеч кафтан чужой и начал стылую избу топить.
Бобылем зажил Афоня. Коптит небо грустное.
Однажды поехал дрова заготовлять, далече ехать не пришлось, всюду тайга. Выхватил острый топор и давай деревья валить. Сучья обрубил, на поляночку сложил тогда и присел отдохнуть. Сморило его от работы, забрался Афоня на телегу, кожушком прикрылся и задремал. Журчит рядом ручей пречистый, птички поют, убаюкивает разбойника размеренный шепот текущей воды.
Снится разбойнику дивный сон золотой. Будто вышло из-за тучи солнышко жаркое, греет радостно. А к телеге подходит сыночек его, ненаглядный маленький Афонюшка... Светлые кудряшки до плечиков, ножонки в лапоточках маленьких по седому мху таежному медленно ступают. Узнает отец кафтанчик, шитый матерью, только теперь он разорвался местами, вместо цветного кушачка нищенской веревочкой опоясан. Бродяжья сума драная из холстины перекинута через плечико.
Обожгло совесть разбойника. Сердце замерло.
Говорит Афоня маленький, к батюшке своему обращается: "Здравствуй, любезный батюшка! Как живется тебе на белом свете без меня? А я за подаянием теперь хожу за Христа ради. Маманька от работы тяжелой померла, а меня и приютить некому, сиротою мыкаюсь по чужим дворам".
Исчезло видение. Вскочил отец-лиходей, протер глаза сонные, осмотрелся вокруг. Видит: сидит на бортике подводы зверек-соболек. Смотрит на него веселыми глазками блестящими, прямо в душу грешника заглядывает. Перекрестился со страху Афоня, словно гром небесный услыхал. Хотел погладить зверька, протянул руку, дотронулась его рука не до меха пушистого, а до плечика детского...
Соболек с подводы прыгнул, в чащу побежал. Смотрит ему вслед Афоня и видит: не соболь меж травы петляет, а родной мальчик его в сером кафтанчике с заплечною сумою бежит.
Закричал несчастный отец на весь лес, заплакал: "Приди, сынок, к бате своему! Возвратись, родненький!"
Но только эхом вернулся голос его из чащи лесной. Рассыпались звуки, затих Афоня. Из ручья воды напился и к дому направил телегу свою.
Но снова и снова приходил Афоня к ручью, надеясь увидеть сыночка своего милого. Манило таинственное видение...
Вскоре на ручье серебряном вновь чудо случилось. Встретил Афоня соболя глазастого, сидящего на бережку, у воды. Словно дожидался чудесный зверек измученного совестью отца. Подходит к нему охотник, а соболек не побежал, не спрятался. Протянул руку страдалец наш, погладить мех пушистый. Только рука Афони опять детского плеча коснулась, а не меха соболиного!
Закричал родитель от горя, заплакал горько. Вдруг видит Афоня: сынок его рядом стоит, тоже плачет. Услышал отец детские слова: "Разлучила нас, батюшка, жадность твоя. Не бывать мне взрослым парнем, не расти в любви родительской. За кровавые грехи отца стал я вечным пленником в глухой тайге". Затих голосок тоненький, взрослой мудростью наполненный. По ручью ушел сыночек его, мальчик-соболек.
Зарекся тогда Афоня на ручье соболей убивать. А вскоре открылся ему путь жизненный. К людям пришел разбойник прежний. Добрым крестьянам поведал боль свою, рассказал горе. Отвели они его к старцу мудрому, старцу из скита.
Совета просил страдалец с покаянием. А старик молился за него. Передал старик разбойнику волю Бога: "Злодейство добрым делом омыть, обустроить на золото украденное церковь святую в остроге для людей. От чистого сердца деньги отдать, не пожалеть. После добрых дел можно надеяться на просимое снисхождение".
Поверил обновленным сердцем Афоня старцу мудрому. Собрал золотые червонцы в суму дорожную и отвез в острог деревни Ольгино, где в железах сидел.
Возвели в деревне Ольгино храм высокий и красивый, церковь тюремную, деревянную... В куполах играло солнышко, раздавался звон серебряный колокольцев с резных башенок. На открытие церковное собралось народу множество. И поведал новый батюшка народу страдание родительское, страдание Афонино. Случилось чудо долгожданное.
Привели люди к церкви маленького нищего мальчика. Встретились отец и сын для вечной радости, закончилось безрадостное скитание сыночка Афонина. Воистину не забыл Господь раскаяния чистосердечного, искреннего. Прославил тогда Афоня Бога за все, зарекся изводить пушистых соболей, сам сторожил чащи заповедные.
На ручье своем, Афонинском, не позволял он, бывший разбойник, охотиться. Послушали сибирские охотники настрадавшегося человека, отступились от зверьков благородных. Вдоль ручья Афонина получилось место запретное, где соболей много водилось и обычных, и черных. Устраивали там в буреломных завалах черные соболя гнезда, выводили соболят. Любовались охотники красотой зверька благородного, меха блестящего, черного. Слава о редком соболе далеко улетела и достигла людей государственных.
Потому на гербе Сибири изображены два черных соболя среди снежных, белых просторов. Рядом с золотой короной царскою стоит черный соболь, гордость нации.
А заповедник народный и сейчас добрые люди берегут, заповедником Богунайским называют.










                БЕЛАЯ ВОЛЧИЦА

Если кто не знает, тому подскажем, что водится в нашей необъятной Сибири три главных вида волков. Известный всем серый. Редкий да диковинный красный. И наконец самый крупный из них и длинношерстный, белый полярный волк. Хитрый и опасный враг людей и зверей. Ростом с хорошего теленка. Самый здоровый волк.
В годы народных бедствий и больших войн, когда уходят из родных деревень охотники, появляется страшный полярный хищник в Богунайских лесах. Приходит с севера в нашу тайгу белая волчица.  Стала ее шкура знаком народных бед. Разнесется по снежной округе страшный и незнакомый нашим охотникам северный волчий вой. От которого жмутся друг ко другу оленьи стада и оленята стремятся уркыться за спинами матерей и рогами отцов. Явились, значит, в наши леса большие полярные волки с широкими лапами.
Выйдет перед санями на широкий зимник полярная хищница.
Белая волчица.
Случилось это в начале века сразу как объявили Первую мировую войну. Забрали тогда на службу воинскую за Веру , Царя и Отечество лучших охотников. Ушли три знаменитых брата Аристарховы, уехали два брата Николаевых. Распрощались с родными братья Родины и Суворовы, охотники из старинных орловских родов-фамилий.
И надо же так, как ушли на войну орловские охотники, так не стало жития от волков.
Разгулялись по окрестной тайге волчьи стаи. Оживили мрачные дебри, зашуршали в темных зарослях. Завыли страшными людоедскими голосами по ночам. Засветили глазами из тьмы на ночных дорогах. Опасен стал для живого существа наш добрый лес.
Налетали в темноте волки на одинокие хутора. Забирались по саженным сугробам на крыши сараев. Разгребали когтистыми лапами соломенные крыши и резали беззащитных овец. Рвали клыками голосящих коров и телят. Душили и терзали гусей и кур.
Обидно было хозяевам, что серый хищник так лютует. Заберутся в кошару волки, загрызут десяток овец или даже и все стадо порвут. А съедят до костей только одну овечку. Все равно им волкам-разбойникам. Лютовали волки, лютовали, да и накликали большую беду.
Прослышали их полярные братья про свободный разбой в теплых краях. Потянулись к нам здоровенные полярные хищники в белой длинной шерсти. Заняли они по силе своей в сибирских стаях первые места. И без труда чужими лапами жар загребали. Полярный волк и хитрее и сильнее нашего. Закален он суровым заполярьем и нет у него в нашей доброй тайге равных врагов. Гибнет от него все наше зверье в такое лютое время. 
Прославилась дерзостью волчья стая, где вожаком была снежно-белая волчица. Огромная и умная полярная красавица, не знающая никакого страха. 
Помнят в Орловке страшную встречу на дороге с белой волчицей.
Наводила белая волчица ужас на всю округу еще потому, что была она высокая и ростом в холке выше наших лесных волков.

Проживала тогда в деревне Орловке самая большая крестьянская семья по фамилии Леференко -Левченко. Каждый год приносила жена Елизавета своему мужу двойню. И рождались у нее близнецы не год и не два, а одиннадцать лет подряд. Родилось в той семье не много не мало, а двадцать два человека детей. Двадцать два здоровых мальчика- близнеца.  Семьи братьев и их потомков заселили потом целую улицу. И никто не погиб, не  умер от болезней. А все выросли, все свои дома построили. Целая улица теперь стоит. Уживались у них все поколения вместе и помогали друг другу.  Помогали старики воспитывать многочисленных детей. Богатое было время. Хватало всем и хлеба  и тепла.
Звали отца многодетного Потапом Потаповичем. Молодую его прекрасную жену Елизаветой. Рождались у них каждый год дети , да не простые, а близнецы. Причем постоянно. Такое вот редкое чудо. Родилось у счастливой Елизаветы за одиннадцать лет одиннадцать пар близнецов.
Владел хозяин Потап Потапович пашней в семьдесят десятин земли. Давала его черноземная землица на одну меру семян двенадцать мер урожая. Собирали на сибирском черноземе на один посеянный мешок двенадцать мешков пшеницы. Можно было и хлеб печь, и животных кормить да еще хорошо продавать пшеничку на ярмарке.
Размалывали крупные зернышки в своей Орловке на водяной мельнице у запруды. И возить никуда не надо было. Вращались на мельнице каменные жернова и получали от них разные виды размола. Пекли из крупчатки пироги и калачи. Размалывали мельче пшеницу для хлебной выпечки. А самая хорошая и мелкая мука превращалась в сладкое душистое печенье к чаю.
Наступил светлый праздник Рождества. Оставили муж с женою ребятишек деду с бабушкой. Наказали им не баловаться и слушаться, дожидать родителей с подарками. Запряг Потап Потапович каурого жеребца в большие сани. И поехали они с женой Елизаветой на большую ярмарку в город Канск. Отправились родители на рождественский базар, чтобы накупить всяких нужных вещей ребятишкам. Для Елизаветы брали кухонной посуды разной, потому как кружек и мисок стольким детям всегда не хватало.
Ярмарка Канская широкая была и веселая, богатая и дешевая. Накупили хозяин с хозяйкой целую лавку товаров. Взяли на всех детской обуви. Набрали пестрых игрушек целый мешок. Положили в сани бочонок леденцов. Поставили туда же ящик халвы ореховой. В посудной лавке обрадовали приказчика. Скупили десятками посуды всякой. Стеклянных стаканов и тарелок фарфоровых да глиняных горшков разных про запас набрали. Подивились на базар, на веселье и засветло домой повернули. Загрузили сани всем что хозяюшка закупила. Укрыли рождественские подарки, уложили мешки, сдвинули ящики и хозяйку сверху посадили. Стегнул Потап Потапович доброго коня и отправились веселые родители в обратный путь. 
Выехали на лесную дорогу еще засветло. Светило им пол пути солнышко, но через недолгое время поднялся сильный ветер. Поднялась впереди поземка, метель закружилась. Повалил из туч снег хлопьями. Засыпать стало зимник крупными снежинками.
Мчится добрый конь быстро, сам к теплому дому торопиться. Похлестывает его Потап Потапович с облучка, направляет верной дорогой. Но далеко еще до Орловки. Укуталась хозяйка в меховой полог и под скрип быстрых саней задремала.   
Кончилась быстро в лесу метель, но спустились уже тревожные сумерки. Показалось Потапу Потаповичу, что донес к нему ветер глухой звук из непролазных дебрей. Не встретится бы здесь с волками.
 
Подступила опасная темнота к дороге. Встала стеной по обочине тайга черной стеной. Выкатилась бледнолицая луна на небосвод. Засияла холодным неземным светом.
Почуял конь впереди неладное что-то, захрапел, задышал да задымил на морозе ноздрями. Да поворачивать назад поздно. Может проскочим. Хлестнул хорошенько Потап Потапович сильного коня.   
Засветились вдруг за темной стеной леса красные хищные огоньки - волчьи глаза. Вспыхивая парами и угасая стали тревожные огоньки окружать испуганных людей на санях.
Захрапел испуганный каурка, затряс седой от инея гривой.
Нашло тут на коня под волчьими взглядами чарованье и перестал он хозяина слушать. Встал среди широкого зимника как вкопаный. Как не хлестал его хозяин, не слышал его испуганный конь. Опустил каурый голову к земле и замер. Слышно только, как дрожат на конской сбруе от озноба узорные бляшки. Дзинь да дзинь. Окружили сани восемь серых разбойников.
Вышла тут из леса страшная белая волчица с горящими очами. Прямо смерть сама. Склонили перед ней головы серые волки из стаи.  Мех на полярной красавице белый, блестящий крупным завитком ложится. Морда на большой голове вытянутая с черным пятном на носу. Смотрят большие глаза матери волчьей и мудро и грозно.               
Мучается возница думками. Коня ли съедят или людей? Или того и других вместе разорвут. Наших то волков еще можно чем то достать, но эту белую смерть ничем не пересилить. Если броситься тварь - всем конец.
Замер Потап Потапович на облучке, лишился дара речи.
И тут проснулась заснувшая под покрывалом жена Елизавета. Увидела вокруг саней волков. Встала во весь рост и смело заговорила с волчицей:»
Зачем на дороге разлеглась, меня домой не пускаешь?! Ты и сама волчица мать, ждут тебя твои дети, а у меня не четверо, а двадцать два сына! Младшему годик и а старшим одиннадцать! Пусти меня к моим детям, ты ведь тоже мать, белая волчица!»
Сказала громко Елизавета смелые слова волчице и даже сама удивилась своей дерзости. 
Тихо стало на зимней дороге от смелых слов.
Вдруг поднялась белая волчица, встала на лапы и постояв, пошла в темный лес.
Подошли тогда восемь волков к саням и коню. Подняли они одну лапу и пометили своим запахом сани с конем и полог меховой. Дали видно путникам свой страшный пропуск в лесную глухомань. Как ушли волки, сошло с каурого жеребчика очарование и тряхнув гривой заржал он, словно его подменили.
Сорвался с места конь и птицей полетел-поскакал по лесному зимнику. Завивался вихрем снег за повозкой. Качались скрипучие сани на ухабах. Летели мимо темные лесные опушки. Засияли вскоре впереди веселые огни родного села.
Домчались так до самого дома в Орловке. Встал горячий конь весь в пару у тесовых ворот. Взвился и заржал. Обнял Потап Потапович с радостью дорогую жену и прославил Бога.
Высыпали в горницу дети и радостно доставали подарки к Рождеству. Особенно радовала  детей расписные кружки. Достался каждому свой рисунок. Кому кружечка с ягодкой, кому с грибочком, а кому с цветком. Для того и ехали в Канск, знали что волки на дороге, но хотели детям радость доставить. Получил каждый ребенок свою расписную кружку. Воцарилось в доме счастье и веселье. Справила большая семья у елки Рождество. Стали они жить поживать да добра наживать.   
Удивилась вся деревня Орловка невиданной встрече Елизаветы с белой волчицей. Главное, что обошлось все мирно и закончилось хорошо. Рассказала мне эту историю правнучка  Дарья Леференко.
Вернулись охотники с войны. Вывели на тропы шумные своры лаек-следопытов. Разыскали волчьи логова. Постреляли серых волков, побили слуг белой волчицы . Ушла от собак матерая на север, в тундру, к берегам ледовых морей, в заполярье.
Пройдут многие годы. Вслед за бедами да войнами вернется еще с севера белая волчица. Другая конечно, дальняя родня той орловской разбойницы.  Стала ее шкура знаком народных бед. Разнесется по снежной округе страшный и незнакомый нашим охотникам северный волчий вой. Прижмутся друг ко другу оленьи стада и оленята спрячутся за рогами отцов. Явились, значит, в наши леса большие полярные волки с широкими лапами.
Выйдет перед санями на широкий зимник страшная полярная хищница.
Белая волчица.








ВЕРНЫЙ БЕРКУТ

ВЕРНЫЙ  БЕРКУТ 
Высоко  в  синем  небе  под  белыми  облаками  летит,  раскинув  широкие  крылья,  благородная  сильная  птица. Парит  красавец  над  зеленым  океаном  тайги,  замирая  над  воздушными  потоками. Семья  орлиных птиц  благородна, но   особенно  отличаются  среди  них  беркуты,  птицы  семейства  орлиных.
  Могучие  коричневые  крылья, загнутый острый  клюв,  сильные  когти,  способные  переломить  позвоночник  самому  серому  волку.
 Но самым  удивительным  является  глаз  беркута,  не  имеющий  себе  равных, по  остроте  зрения. Беркут  видит  глаза  мышки,  копающей  себе  норку,  видит каждую  шерстинку  на  шкурке  суслика,  отдыхающего  на  площадке  у  собственной  норки. Сусликов  в  Сибири  раньше  земляными  белками  называли  и  никакой  вражды  к  зверькам  не  имели.  Суслики  как  крестьяне  среди  других  зверьков,  всю  жизнь  свою  готовят  припасы,  которыми  пользуются другие  виды  животных, даже  соболи  и  норки,  лисицы  и  куницы.  Возвели  на  сусликов  неосторожные  ученые  напраслину,  что  питается  пушистый друг  белок  только  полевым  зерном,  истребляя его  нещадно.  Но  как  раз  самое  большое  количество  сусликов  было  в  Сибири  до  того,  как  земледельцы  в  Сибирь  приехали.  Первые  купцы  русские  тысячами  покупали  шкурки  сусликов,  как  мех  земляных  белок. 
Возрождалось  поголовье  зверьков  снова,  питаясь  травами  обильными,  насекомыми,  гусеницами  и  личинками  вредителей  леса.
За угодьями  таежными  зорко наблюдает  беркут,  некоронованный  предводитель  семейства  орлиных.  Похож  он  на  родственника  своего,  большого  орла,  но  только  издали. Присмотрелись  к  нему  лесные  люди,  заметили  различие  птиц,  оттого  и  назвали  брата  орла  беркутом.
Раскинет  могучие  крылья  птичий  царь,  взмахнет  метровыми  маховыми  узорными  перьями и,  поднявшись  над  полями  и  лесами,  застынет недвижно  под  самыми  белыми  облаками.  Только  быстрая  тень  пронесется  по  земле,  посылая  страх  и  тревогу  лесным  зверькам.
Падая  молнией  с  высоты  недосягаемой  на  добычу,  выставляет  беркут  вперед  страшные  твердые  когти,   от  которых  не  спастись  ни  змее,  ни  лисице,  ни  волку.
Беркуты поздно  заводят  птенцов,  организуя  гнездо  в  кроне  сосен  или  кедров,  обязательно высоких  и  могучих  деревьев. Птенцов  немного,  не  более  двух  или  даже  одного. Беркут  не  любит  вмешательства  в  собственную  семейную  жизнь,  может  даже  покинуть  гнездо  на  то  время,  пока  не  исчезнет  источник  шума  или  беспокойства  в  тайге.
Ученые считают гордую  птицу подвидом  орла,  регулятором  птичьего  клана,  борцом  с  инфекциями  птиц,  занесенного  в  Красную  книгу  природы.  Сильная  птица  беззащитна  перед  человеческой  цивилизацией,  она  не  выносит  шума  машин,  грохота  механизмов,  громкой  музыки. 
Когда  охотники  переплывают  на  пароме  и  отправляются  в  Богунайский  заповедник,  то  встречают  несколько  деревьев,  лишившихся  листвы,  обгоревших  во  время  недавнего  пожара.  Это  любимый  наблюдательный  пункт  беркутов,  они  сидят  на  вершинах  обнаженных  деревьев,  обозревая  окрестности  своим  орлиным  взглядом. Мастерит сибирская  царь-птица большое гнездо  свое  на  соснах  и  кедрах,  на  самых  могучих  деревьях  хвойных.  Выкармливают  крылатые  родители  обычно  одного  единственного  белого  птенцы,  изредка  двух.  Благородная  стать  у  грозной  птицы,  не  любят они  тех,  кто  тревожит  тишину  тайги,  вечное  их  одиночество. Грозная  птица  оставляет  родное  гнездо  на  время,  пока  не  исчезнет  причина  беспокойства. В  заповеднике  богунайском  встречаются  старые  сосны  без  хвои, лишившиеся  зелени  в  недавнем  пожаре.  Облюбовали это  место  красавцы-  беркуты.  Восседают  царственно  на  вершинах,  обозревая  взглядом  орлиным  далекие  окрестности,  ничего  не  упуская  из  виду.  Сторожат  землю  сибирскую.
 Старые  сибиряки  помнят,  как  во  время  войны  устремились  в  Сибирь  полярные  волки  из  Канады.  Не  страшась  расстояний,  белые  хищники  шли  по  льдам  Берингова  пролива  в  сибирскую  тайгу.  До  сих  пор  ученые  не  могут  расследовать,   что  привлекало  огромных  хищников,  достигавших трех  метров  в  длину,  в  Сибирь.. Все бесстрашные  стрелки-  охотники  на  войну,  на  фронт  ушли  воевать. Некому   было  унять  разбойничьи  стаи  в  глухой  тайге. Небезопасно  вышло  и  людям  находиться  в  лесу. Вдруг с неба  напали  на  страшных  полярных волков  богунайские  ловкие  беркуты.
Давно  случилась  история,  рассказанная  мне  мудрым  дедушкой.
Маленький  мальчик  ловил  рыбу  на  берегу  стремительного  Кана,  складывая  улов  в  березовое  ведрышко.  Серебристая  рыбка  клевала  хорошо,  погода  стояла  жаркая,  солнечная  и  настроение  у  молодого  рыболова  было  отличное.  Вдруг  он  услышал  странный  птичий  крик,  похожий  на  клекот  орла.  Никита,  так  звали  мальчика,  оглянулся  и  увидел  совершенно  коричневого  беркута.  Беркут  тоже  был  молодой,  потому  что  на  голове  его  еще  не  исчезло  светлое  пятно,  а  размах  могучих  крыльев  не  достигал  двух  метров.  Никита  стал  разговаривать  с  птицей  и  бросил  ей  рыбку  из  березового  ведрышка.  Дальние  удочки  задрожали  от  богатого  улова,  мальчик  побежал  к  ним  по  берегу,  забыв  о  беркуте.  Когда  порядок  был  восстановлен,   Никита  увидел  грозную птицу,  расклевывающую  рыбу  на  вершине  сосны.  Так  подружились  Никита  и  беркут. Кормил  добрый  мальчик молодого  сильного  хищника, отдавая  часть  рыбного  улова .Видит  беркут, орлиным  глазом, как подходит серебряная  рыба  к  наживке  крючковой,  сразу  клекотом  орлиным,  подает  Никите  знак. Прозвал  мальчик  своего  крылатого  друга Яшей.
 Подойдет  бывало  к  реке  и  зовет:"  Яша!  Яша!"  И  вскоре,  откуда  ни  возьмись,  летит  к  нему,  расправив  коричневые  крылья,  прекрасный  птичий  царь. Покружит  чинно,  сядет  поблизости,  примет  подарок  съестной,  расклюет  неспешно,  послушает  разговор.
Теперь,   Никита  спешил  к  быстрой  речке,  чтобы  не  только  поймать  серебристую  рыбу,  но  и  встретиться  с  самой  сильной  птицей  Богуная,  беркутом. Гордо  подняв  голову,  восседал  беркут  на  отвесной  скале  у  берега  или  на  засохших  стволах  без  листвы,  не  мешающей  обзору  местности.  Добрый  Никита  кормил  птицу,  приносил  ей  угощение  из  дома  или  отдавал  ей  часть  рыбного  улова.  Дружба  с  редкой  птицей  помогала  рыбалке:  беркут  с  дерева  видел,  что  рыба идет,  значит  рыбалка  будет. Беркут  не  позволял  проворонить  добычу.
Долго  ли,  коротко  ли,  а  подошло  время, улетели  года с первого  дня  дружбы  мальчика  и  беркута,  подрос  Никита,  стал  парнем.  Появились  у  молодого  человека  друзья,  с  которыми  он  часто  ходил  на  охоту,  добывая  пушных  зверей,  белок  и  соболей,  серебристо-черных и  рыжих  лисиц.
  Однажды,  поздней  осенью,  забрался  молодой  охотник  на  скалу,  нависающую  над  водой,  чтобы  осмотреть  окрестности,  да  оступился  и  сорвался  вниз. Придавил   ноженьку  молодецкую , обрушенный камень,  черный  гранит.  Студеные  волны  реки  подхватили  охотника,  увлекая  на  дно.  Сильный  Никита  справился бы  со  стихией,  если  бы  не  намокшая  одежда,  которая  сразу  стала  оковами,  мешающими  плыть.  Быстрое  течение  и  холодная  вода, не позволяли Никите  скинуть  тяжелые  сапоги  и  намокшую  куртку.  Никто  не  мог  помочь  ему,  потому  что    друзья  на  другом  берегу  Кана  отдыхали. Человек  боролся  со  стихией,  но  силы  были  неравны,  Никита  стал  тонуть,  подводные  ключи  увлекали  молодца в  омут.
Вдруг  темная  тень  заслонила  солнце,  упала  ему  на  лицо.  Орлиный  клекот  раздался  рядом,  Никита  увидел  своего  беркута,  лесного  друга.  Беркут  планировал  над  тонущим  человеком. Приподнявшись  над  ледяной  водой,  Никита  позвал  друга,  взмахнул застывающей  рукой.
"  Яша!"  крикнул  погибающий  охотник,  так  обычно  звал  он  беркута,  когда  разговаривал  с  ним  в  тайге,  глубоко  веря,  что  коричневая  птица  понимает  каждое  его  слово.  Пролетев  несколько  раз  над  местом  несчастья,  беркут  устремился  прочь,  к  друзьям  Никиты,  охотникам,  разводившим  костер  на  другом  берегу  Кана.
Сильная  птица  подлетела  к  одному  из  друзей  и  клюнула  в  спину,  с  криком    отлетела  и  снова  клюнула. 
"  Сошла  с  ума,  птица!"  закричал  охотник,  хватаясь  за  ружье,  но  его  остановили  товарищи.
"Опомнись,  это  беркут  Никитки,  наверное  не  зря  прилетел,  случилось  что-то!"
Товарищи  сели  в  лодку  и  поплыли  туда,  где  кружился  беркут,  издавая   орлиный  клекот,  касаясь  крыльями  белых  бурунов  волн.  Вскоре  увидели  сквозь  толщу  воды  Никиту,  почти  бездыханного.  Друзья  вытащили тонущего на  берег,  сняли  мокрую  одежду,  стали  откачивать. Откашлялся  молодец,  задышал,  открыл  очи  ясные,  глянул  на  белый  свет. "Живой!"  Обрадовались  друзья и поблагодарили,  кружившегося  над  спасенным  хозяином,  могучего  беркута.
 Верный  наш  беркут!  Живем,  суетимся,  друзей  не  замечая!
Долго  дружил  охотник  с  птицей,  даже  когда  построили  на  берегу  реки  новые  жилые  кварталы. Поселилась  семья  беркутов  на  новом,  высоченном  доме, где  река  Кан  обтекает  город. Напротив, за  рекой, густой  лес  начинается.  Жители  высокого  дома  по  Набережной   часто  видят  летом  планирующих  возле  лоджий  беркутов.  Это  две гордые птицы,  устраивающие  гнездо  на  крыше  высотного  дома,  там,  где  прежде  гнездились  их  предки  в  зеленой  тайге. Непосвященному  человеку  кажется,  что  над  балконами  кружит  одна  птица,  потому  что  оба беркута  похожи  по  цвету  оперения. Беркуты  не  виноваты,  что  человек  выстроил  дома  на  земле  их  предков,  живших  здесь  тысячи  лет назад до  человека,  растивших  прежде  здесь  птенцов.. Думается  мне,  что доверились людям  царские  птицы  не  просто  так. Узнали,  передали им  сородичи  их,  что  не  так  уж  опасны  шумные  люди  и  не всегда  обижают  братьев  своих  меньших,  птиц  и  животных.  Наверняка  научил  их  доверию  человечеству,  прирученный  Никитой,  красавец  беркут  Яша.
Когда  семейная  пара  беркутов  кормит  своего  единственного  птенца,  то  в  день  приносит  ему  до  трехсот  грызунов,  потому  что  аппетит  у  орленка  отличный.  Часть  добычи  птицы  оставляют  в  нижних  ярусах  гнезда,  про  запас,  на  случай  плохой,  нелетной  погоды...
Кружит  над  нашими  лесами  благородный  и  грозный  сторож,  царственный  и  зоркий.
Верный  беркут.
          
               






ЗОЛОТЫЕ СКАЗЫ ЕНИСЕЯ
АВТОР АЛЕКСЕЙ МАЛЫШЕВ
ВОЛЧАТНИЦА


Когда опускается на тайгу ночная темнота, разносится по снежным студеным просторам волчий вой. Торопливо правят на огонек
встревоженные путники.
Развелось  в нашей тайге  злых  волков  видимо - невидимо. Посчитали их лесничие для интересу и удивились. Словно военное время. Расплодились серые воры и стало их много. Больше чем две  тысячи. Собираются в лихие стаи и чистят тайгу от мелкого зверя. Оленей и лосей выводят - загрызают. Нет от серых покоя никому.
Расправятся с лесными соседями и к человеческим жилищам подступают.
 Режут-задирают  серые разбойники  у людей  последнюю  скотинку. Выкормит -выпоит человек  своими руками  единственного теленка или поросенка. Да еще  боится , что в такой глуши волки уведут и порвут. А уж в во всяких там казенных  стадах  две три головы рогатых постоянно  пропадают .
       Вдруг вышла  на волчью тропу  отважная женщина.
Волчатница.
Твердой рукой взялась она изводить серые стаи. Рука у нее как птичий коготок. Легкая и крепкая. Держит ружье твердо и бьет из него матерых хищников без промаха.
Удивляются на такую редкую женщину - охотницу сибирские люди.
Зовут ее Валентина. Живет она в деревне на Алтае. Сама красавица. Блестят глаза словно изумруды зеленые , а волосы длинные так и вьются яркими рыжими волнами.
  Надо сказать, волкам свобода - человеку сущая смерть. Рассказывала мне знакомая бабушка про военное время. Волков была по Сибири тьма тьмущая. Приходили к нам даже белые полярные волки в такую даль из самой Канады.
 Натерпелись от них люди страшно. А иные и вовсе погибли. Не удивляйтесь, горожане. Волк - зверь очень хитрый и голодной зимой все понимает прекрасно. И главное, чем занимаются серые злыдни. Лезут прямо в дом. Ничего не боятся.
Вот, говорит бабушка, оставались мы маленькие дети дома темными вечерами. Сидишь и трясешься. Знаешь уже, что если солнце скрылось - лучше не выходить. Отец на войне, мать на работах. Одна защита что двери да стены. Да и те от волков плохо берегут.
Послушай.
Однажды поздним вечером слышим вокруг дома шорохи. Хотела я, маленькая девочка в крайнее оконце на двор посмотреть. Да так и завизжала. Смотрит уже на меня из окна здоровенная волчья голова. Скалится на меня белыми клычищами. Дышит в стекло, тычет носом. Да так что окно бедное все дрожит. Едва держится. Рвется чудище в дом, словно оборотень какой-то. Мамочки, думаю, а ведь вокруг дома целая стая. Пожаловали из тайги голодные гости - разбойники. А нам и откупиться то нечем. Корову давно со двора увели. Курей еще в начале войны порезали. Свиней своих тоже давно не держали. Одни мы сами и остались на обед. Страх да и только.
   Закричали тут сестренка с братиком из горницы. Я шустрая была, двери все на большие запоры заложила и обратно бегу. А там прямо ужас. Сестренка с братом забились повыше на печку и плачут.
Посмотрела я и похолодела. Во всех окнах вольи морды глазищами так и сверкают. Лаются, рычат, тычутся носами. Стекла бедные так и прыгают,так и дрожат от напору. Хорошо думаю, что рамы у нас в сибири двойные. Одно стекло разобьют, другое еще есть. Прошла минута, другая. Поняли волки, что им не пробиться и начали стекла
своими когтями скрести - выскребать. Трудятся упорно, словно знают, что где-то у них уже так пообедать получилось.
    Вдруг попозже слышу я, где то под полом возня началась. Ой, думаю, не подкопались бы  серые злыдни в погребе. Слышала уже, что такое они могут устроить. Надо думаю чем-то крышку погребную привалить. А то она у нас совсем простая. Безо всякого прикрытия.
Стала искать по дому что - нибудь  подходящее. Замешкалась.
  Вдруг слышу из погреба кто - то захрипел -засопел. Дернулась крышка словно живая и из пазов в половицах выходить начала.
Все думаю, конец нам пришел. Волчара в доме. бросилась я к окошку, ухватилась за ножку большого стола и подвинула на погреб.
Едва только успела.
Вдруг волк видно приноровился да как начал со всей силы биться -толкаться снизу, что и стола мало показалось. Собрали мы все что было - и бочку с водой и даже чугуны и кастрюли.
     Приподнялась уже крышка и показалась оттуда лапа вся серая и когтистая. Высунулась  потом и морда с носом.
 Схватила я тогда палку и решила ударить его. Страшно то как.
Волчище то много крупнее собаки. Полярный матерый вожак. Здоровенный. Морда как у медведя молодого. Вижу наконец его влажный от натуги сопящий черный нос. Треснула палкой по наглой морде хорошо, не побоялась даже с перепугу. Фыркнул людоед, притих на минуту. Да видно просто так не унять. Долго еще крышку поднять стремился. Лапами за края, за кромку лаза все цеплялся. Надеялся проскочить в щель. Видно где - то уже получилась у зверя такая охота. Слов нет передать, как страшно мне маленькой было смотреть в ту черную щель из которой красным огнем жгли меня большие горящие очи. Совсем близко рвалась к нам лесная смерть. Рычал злобный живоглот на весь дом. Оскаливал на меня из под черных губ здоровые белые клыки. Задыхаясь от злобы и натуги брызгал уже на пол пенистой слюною с красного языка. Подтащила я к столу еще лавки и стало на душе спокойнее. Сколько не рвались злыдни наружу, да ничего у них в тот раз не получилось.
Только под утро унялись серые людоеды. Убежали в тайгу, исчезли в морозном тумане не солоно хлебавши. Дом наш на окраине стоял. Удобно им было его обложить. Собаки лаем не мешали.
Утром вышли мы из дому. А на него снаружи и смотреть страшно. Все щели волчьими когтями поисцарапаны. Рамы в окнах поизодраны. Дверь да притолока снизу вся пообскоблена, словно резцами какими-то.   А из огорода и вовсе в дом широкая нора прорыта. Снег весь лапами матерых волков поистоптан. Валяется всюду волчья шерсть драными клочьями. Живого места нет. Страшно и жить здесь было потом. Того гляди съедят серые.         
Так что кто сам от волков натерпелся и опыт имеет, тот завсегда
оценит хорошего охотника. И особенно волчатника.   
  Дело знает и сама красивая, коса до пояса.
Пристрастилась Валентина  к этому делу  с молодых ногтей, еще с детства.
 Научил исперва дедушка  внучку охотиться. Души в ней не чаял. Вот и передал все свои умения. Что знал про тайгу, про зверей и непростое оружие. Сколько было у них времени, общались. 
Отец  у  девчушки был военный  человек, офицер. Приходилось  ему возить за собою и семью. Сначала на остров Сахалин попали. Там сколько то пожили. Выросла доченька и  поехала  на  казенную  стройку  еще дальше на север, В Магаданскую  область. Совсем глухие места. Зверья всякого множество. Там  то и окончательно  прикипела душа  девичья к  охоте.
Научилась наша красавица выслеживать  зверей  и птицу подстерегать. И узнала как  лучше поставить на  живность
капканы да петли и другие всякие ловушки. 
Попривыкла  сидеть терпеливо в засаде  по многу часов.
Хорошо у молодушки  ловчее  дело  выходило.
Начала  она добывать с каждым  годом все больше и больше диких  полярных  гусей, пестрых куропаток,
лесных уточек  и  другую птицу.
Освоив  ружейную меткость  вышла  на пушного зверя.
Била издалека  быстрых соболей  и  северных  белых песцов. Выходила  смело  на  лесного быка -на лося. Не подводил ее верный карабин  и  уложила она  несколько  здоровенных сохатых  бородачей. Так то.
Наконец  так  молодая осмелела, что  решилась идти по мужскому  примеру на  грозных  наших  медведей. Опасная  такая охота. Но освоилась и здесь. Подучилась, посмотрела на мужичков. И вскоре   одного за другим  уложила  из своего  семизарядного карабина трех  больших медведей.
Да - да.  Серьезно говорю.  Не успели медведи  подбежать,  как уже   два раза  их  подстрелила.
Везло ей, конечно, словно она заговоренная какая. Умница  потому что. Думала всегда прежде чем рисковать.
Но как говориться, всего не угадаешь. Пришлось и ей страху  таежного  перетерпеть. На волосок от смерти  побывала.
      Однажды  в магаданской дремучей тайге  охотились они с  другом. Днем  все  прекрасно шло. Набили зверей, разделали. Приготовили  у костра  немудренный ночлег под звездами. Но спать не торопились, все  что то беседовали. Костер  уже  догорает, как  пришла из лесу беда.
        Вдруг  прямо на  двух друзей поднялся из темноты  огромный медведь. Хозяин здешних мест. Пошел  на людей  на задних лапах.
Пена  из  клыкастой  пастищи так и  полезла - повалила.
Людоед людоедом.
Торчат из кровавой пасти  сорок  острых зубов да четыре  больших клычища. Идет зверь на костер, словно он огня не боится.
Подумали друзья, что пришел их последний час. Онемели
люди  и про ружья то даже свои позабыли. А зверь уже к самому костру подступает. Оглушает  громовым ревом   непрошенных гостей. Еще немного и  разорвет  лютый  когтищами  мягкотелых  врагов  на куски.
 Опомнились наконец охотники  и  голыми руками  стали бросать  в  черного великана  искрящие  головни  из  костра. Кидали - кидали, а  медведь все идет. Прижимает  врагов к еловому шалашу. 
       Вдруг  попал  один уголек  косолапому прямо  по носу. Обжег.
Мотнул  страшный  зверь большой  мордой.  Да в двух  саженях  от  Вали  отвернулся  с рычаньем  от костра.
Ушел  грозный  бурый медведище  обратно в тайгу. Повезло  людям, видно действительно в рубашке  они родились.
    Возвратилась  в  восемьдесят четвертом  году Валентина
в родные  места. Переехала на  Горный  Алтай. Сыночку  ее  Алеше  исполнился тогда  пятый годок .
Выбрала поначалу для  жизни  чойское  таежное село Каракокша. Окружено  оно со всех сторон  дремучим лесом и для охоты в самый раз.
Подвернулась Валентине  на лесной  тропе  крупная удача.
вышел  на нее  из тайги  медведь. Думал видно испугать. Да не тут то было. Смело вскинула  женщина карабин  и  точным выстрелом уложила  мохнатого  ревуна  мордой  в снег. Добыла  тем выстрелом  одинокая  охотница  в  тех местах  бурого медведя. 
Однажды в дремучей тайге после   охоты нашла она раненную кабаргу.
Была она кем - то подстрелена да видно успела уйти. Но потом разболелась. Потеряла молодая пятнистая кабарга силы и лежала уже под кустом и плакала. Подняла ее Валентина, положила на палатку да так дотащила до самого дома. Ранку от гноя прочистила, прижгла спиртом и замотала белой тряпочкой.
Научилась  лесная  гостья  есть  разведенную  коровьим парным молочком  домашнюю  манную  кашку. Кушать кареглазая страдалица
стала  хлебушек  из теплых рук.
     Удивлялись  на  такую  дружбу  добрые люди. Приходили на  лесную красавицу посмотреть. Детей приводили. рассказывали про зверей  в других местах. Дошел  про лесную  кабаргу  слух  до  Новосибирска. Есть там большой  и уютный  зверинец. Жил там  пятнистый лесной олень-кабарга.  Но не было в зверинце  молодой  лесной  оленихи.    
       Поехали  ученые люди  просить у  нашей  алтайской     охотницы  передать им  лесную красавицу  для  зверинца.
Подумала, подумала  Валентина  да  и  решила  не выпускать  кабаргу в лес. Много там волков развелось.
Решила  волчатница, что больше будет от  пятнистой  красавицы  пользы  у людей  в зверинце. Будет и ребятишкам радость. Любят они  посмотреть  ласковую кабаргу. Да и жить она там не одна будет. Составиться  из двух  оленей  прекрасная  парочка  людям на загляденье.
        Закончилась  осень, прошла  ледяная  зима  и  весна  птицами прилетела. А в начале  лета приходит  на двор  к Валентине
почтовая бабушка  и  приносит  сообщеньице  из того зверинца. Мол, так и так, поздравляем. Ваша пятнистая  кабарга олениха  принесла  потомство. Родила  пятнистого  маленького олененочка. Случилось такое первый раз в Новосибирском  зверинце.  А может быть и во всем мире  впервые. Олененок  здоровенький, кормится  маминым оленьим молочком. Большая Вам  благодарность , что доверили нам  кабаргу.
  Ну, подумала Валентина, не ошиблась я  - ей там хорошо. Люди на нее не нарадуются. Заботятся  о ней.
Занялась наша волчатница со спокойной душой своим таежным промыслом. Увидит где в лесу волчий след и нее отступится, пока с серого разбойника шкуру не снимет. Далеко от жилья бил волков ее меткий карабин.
Но однажды нагрянули к Валентине волки прямо на двор. Пора морозная стояла. Зимою быстро стемнело. Подошли  темной ночью  вплотную к  жилью  трое матерых волков - хищников. Подняли мои собаки  жуткий лай. Орут как резаные, норовят  с цепей сорваться. Значит, думаю, со страха  раскричались. Значит, дело плохо.
Встрепенулась  она  сразу. Схватила верное ружье, зарядила и  за порог. Только дверь  открываю, как  бросается ей подноги  своя  же  собака. Оторвалась уже! Забежала она с ошалевшая с визгом  в дом  - да по лавку.  Забилась другая  ее лайка  далеко в темный сарай.
         Выскочила  Валя, как  самая смелая, во двор  и видит.
 Крадутся при лунном свете через  задний  огород  серые тени. Горят у зверей глаза красноватыми огоньками. Знакомый блеск. Поняла сразу, что это волки  подходят.  Стаей -   втроем  нападают. Стрелять  тут надо. И поскорее.
Вскинула  волчатница  карабин. Взяла первого волчару  на мушку  и курок  спустила. Грохнул звонкий выстрел. Догнала медная пуля серую шкуру. Кувыркнулся  в прыжке  серый разбойник  и  в  снегу замер.
Бросились  большими  рывками  по  узкой тропе  волки  к  лесной опушке. Пальнул тут верный карабин  второй раз. И  точно сразил  на лету  второго  волка. Улетел  серый  ворюга  в  сугроб. Припустил тут  третий  хищник  еще хлеще  и  скрылся в темных задворках. Успел удрать - убежать. Встретимся ,думаю, еще. И так две шкуры взяла в один вечер. Очень  хорошо.          
Но пока не подошла, не разглядела  клыкастых  гостей, из рук карабина не выпустила. Прыгнет  еще  зубами на горло и  пикнуть не успеешь, как  все  разорвет в клочья.
Подошла, гляжу - все тихо. Лежат,  как  убитые.
Хотели  зубастые полакомиться сабачатиной. Втроем  развели бы они моих  собачек  по углам  и съели бы там по одному. рассказывал мне и дедушка, что столько же волков во время войны  здесь было. Время  тяжелое, голодное. Не смеют пока еще  серые гости на людей  кидаться. Да и это временно. Скоро все  подъедят. А там  и  за людей возьмутся.

 А недавно в главной охотничьей управе подвели счет по отстрелу серого разбойника. Вызвали по краю лучших стрелков для награждения.
Собралось  тогда все  совещание .Посовещались седые почтенные люди-знатоки  охотоведы.  Да решили признать  алтайскую Валентину  лучшей  среди всех  наших  волчатников. Больше всех  она настреляла. Больше  даже чем старые  волчатники взяла  на мушку серых разбойников.  Посчитали волчьи шкуры и оказалось, что добыла  она  в том году  двадцать четыре  клыкастых  зверя. Как говорится, на ловца и зверь бежит.
Вручили волчатнице Валентине красную грамотку. Объявили ее лучшей охотницей на серого волка во всем Алтае. Дали также в награду наличные  деньги  и  разрешение  на отстрел бурого медведя.
Обрадовалась конечно. Признавать теперь  все великой охотницей  будут. Пошла среди охотников про нее  верная слава.
Разнесла как говорится, сорока на хвосте весть про славную охотницу.
Тут то и выяснилось, почему Валентина волков истребляет. Потому, что жалко ей всех других зверей убивать. Не хочу, говорит она, ни медведей ни лосей трогать. Жалко. Один только зверь жизнь в тайге портит. Серый волк. Для всех живых существ хитрец опасен.  На него и буду теперь охотиться. Буду волчатницей.
Развелось у нас по тайге нынче волков видимо - невидимо.
Когда обнаглеет серая стая и зарежет  в деревне волк  теленка, выходит на  лесную тропу  с верным карабином на плече  скромная  и  отважная женщина - охотница.
Берегись, серая шкура! Идет по тропе  веселая и красивая  охотница. Крепко держит она безотказный карабин. Удивляются на  ее  сноровку  все таежники. Всех Валентина обошла на волчье охоте. Благодаря меткой охотнице спокойно выходят алтайцы на двор зимними вечерами. Одним словом сказать. 
  Волчатница.
 












ЯКОВ  РУДОЗНАТЕЦ

В  наших  краях  рудознатцы жили,  великого  таланта  люди.  Откуда  такие  появились  и  куда  исчезли, люди нам не сказали.  Дела  их  остались  навечно.   Чудо  заключалось  в  том,  что  месторождения серебра,  золота,  железа   находили  они    по  собственной  интуиции,   внутреннему  предчувствию. 
 Скажет  человек  такой: "  Копайте  здесь!"  Тогда  в  месте  указанном,   найдут  люди  все,  что  обещано.
В  большом  почете находились в  старину рудознатцы по  всему  простору  великому  от  границ  монгольских  до  Студеного  моря.
Оберегали  своих  рудознатцев  сибиряки,  заботились  о  них, защищали.  Люди  эти  обычно  добрыми  необычайно  были,  странными  причудами  отличались.
 А  злодеи  стремились  в  таинства  их  ремесла  проникнуть,  раскрыть  загадочность странного  поведения.  Бывало  ходит  такой  злодей  по  следам  старика-  рудознатца.  Примечает  каждое  движение,   каждый  взгляд,  а  понять,  что  к  чему,   не  способен.  Вроде  бы  усвоил   правила  основные,  приметы  важные:  золото  самородное  находится  под   почвой,   на  которой   жимолость  растет,   но  не  только  кустарник  этот,   а  в  сочетании  с  набором  из  десяти  трав.  Вроде  бы  усвоит  самозванец  правила  рудознатца,   возгордится,   что  постиг  таинство  великое, природу постиг.  Покажет  мужикам  сибирским:  "Копайте  здесь!"  Но  ничего  не  получается,  напрасные  мечтания.   
Выкопают  и  один  шурф  и  другой,  только  нет  ничего.   В   насмешку  и  крупинки  золота  не  найдется,  будто  и  не  водилось  оно  никогда.  Помучаются  мужики  некоторое  время  и  прогонят  самозванца  с  позором.  Имена  обманщиков молва и  не  сохранила,  а  имя  талантливого  человека  прославилось и  стало  известно  многим.  О  таком  и  рассказ.
Жил  на  Богунае  добрый  человек,  рудознатец  по  имени  Яков.  Фамилии никто не  знал,  жили просто и не  принято  было  фамилию  называть.  Старатели  часто  к  себе  его  зазывали,  с таким умным  человеком  поговорить  приятно.  Старательских  артелей  несколько  числилось,  первая,  вторая,  третья  и  далее.  Побеседует  Яков  со  старателями,  побудет  недолго  и  уходит  в  тайгу  подальше.  Не  любил  в  коллективе  работать.
 Казалось  бы  имея  дар  великий,  заглядывать  в  глубины  земные,  должен  Яша   в  золотую   одежду   одеваться,   а  скромнее  его  нет  никого. Лишнего ничего  не  надо  Яше.  Укажет людям золото  рудное  или  самородное,  шахтеры  добычу  начнут,  шахту  делать  станут  или  драгу  деревянную  устанавливать, а   Яша  зайдет  в  контору,  узнает  о  сроках  получки   и  исчезнет  по  неизвестным  делам.  Пройдет  время,  оскудеет  добыча,  позовут  Яшу  вновь.  Тихо  появиться  Яков,  укажет,  где  углубить  шахту,  а   где  чуть  в  сторону  отвернуть,  влево  или  вправо.  Опять  исчезнет,  так  же   тихо,   как  и  пришел.
Разное  говорили про  него.  Родители  Якова  староверами  были,  жили  в  поселке  за  рудником  Богунайским.  В  поселение   староверов  летом  не  пройдешь,   заболоченное   место,  сырое,  топкое.   Конечно  сами  староверы  тропку  знали,  но  не  каждому  показывали.   Не  любили  любопытства  праздного,  бесполезного.
  Одевался  Яков  просто,  скромно.   Ежедневно  состояла  его  одежда  из  черной   ситцевой  рубашки  и  шапочки  монашеской, камилавки..   Сумка  из  самодельного  полотна  льняного  да  посох  пастуший,  длинный,  резьбой  украшенный.  Волосы  русые,  стриженые  в  кружок,  а  уж  глаза!  Пронзительным  взглядом  глаза  смотрят,  будто  насквозь  видят  каждого  человека.  Ничего  от  него  не  утаить.
Спрашивали  его  люди  о  родителях,  что  за  староверы,  почему   в  Сибири   оказались....
Яша   всегда  охотно  рассказывал,  что  родители  его  сохраняли  веру  православную  в  чистоте,  придерживались  старого  Устава  церковного,  за  это  гонениям  подвергались  и  скрылись  в  лесах  Сибири.   "Разве  только  мои  родители?  Многих  в  Сибирь  сослали  принудительно,  а  кто  и  добровольно  уехал."
Однажды  видят  люди  приисковые  идет  Яша  на  прииск  не  один,  а  с  девочкой   маленькой.  Девочка  лет  семи,  едва  до  пояса  Яше  достает.  Спрашивают  старатели:  "Откуда  девочку  взял?" 
"В   деревне  Ильинке  сиротка  прибилась,  умерли  родители,  а  своих  никого  нет."
Девочка  умненькая,  красивенькая.  Глазки  голубенькие,  косички  золотистые,  щечки  кругленькие.
 Попросил  Яша  знакомого  охотника  приютить  ребенка,  пока  он  сможет  дом  купить.  Но  долго  у  охотника  девочка  не  могла  жить,   чужая  семья  и  дом   чужой,  своих  забот  хватает.
В  то время  решило  начальство  на  руднике  новую  шахту  открыть.  Выбирали  место  для  нее.  А  дело  это  не  простое,  знаний  требует,  сноровки.   Шахта  не  на   один   год  строиться,   ошибка  здесь  недопустима.  Пригласил  начальник  рудника  и  странника  Якова.  Обещал  заплатить  щедро,  если  помощь  в  выборе  места  окажет.
Согласился  Яков.  Видели  люди  приисковые,   как  ходил  странник  с  посохом  по  холмам,  вдоль  речки  Богунайки,  вдоль  ручьев,   впадающих  в  речку.. Иногда  срезал  веточки  лазовника  у  речки,  долго  рассматривал  веточный  букет,  будто  разговаривал  с  лозой,  как  с  живым  приятелем ..Худая  фигура  странника  в темной  одежде  виднелась  то  здесь,  то  там. Не  было  ни  суеты,  ни  поспешности  в  движениях  его,  сосредоточенность  и  достоинство  сквозили  в  каждом  жесте. Иногда  Яша  сидел  один  на  красном гранитном камне,  прислушиваясь  к  собственному  сердцу  или  любуясь  Богунайкой. Бывал  рудознатец  Яков  и  на  скале  с  рисунками  древних  людей,  скала  та  километра  за  три  от  рудника  находиться.  На  огромной  скале  той,  выбиты  в  камне  увеличенные образцы  золота  богунайского:  жучки  золотые,  зернышки,  лошадиные  головы,  песок  в  виде  точек  желтеньких.  Каменный  рисунок  желтой  глиной  заполнен,  оттого  и  кажется издали  золотистым.
Природа  утешала  рудознатца  Якова,  помогала  в  трудном  промысле  его. 
Вечнозеленые могучие ели  раскинули  темные ветки-руки, усыпанные  нежными, красноватыми  шишечками. Синевато-зеленая хвоя  елей  перемежается  со  светлой, почти  фисташковой  хвоей  лиственниц  и голубоватой, изящной  хвоей кедра. Кедры сибирские удивляли  Якова длинной,  необычной  хвоей. Кажется,  будто  все  дерево,  ветками  и  иголками острыми  устремилось  ввысь,  живой,  зеленой  свечой  и  напоминает  та  гигантская, растущая  свечка  могучее  дерево  юга,  кипарис.  Видел  Яков  деревья  такие  в  старинной  книге "  Добротолюбие"  у  родителей  своих. Удивлялся  сходству  загадочному,  увлекающему  его,  в  то  время  почти  ребенка,  неразгаданной  тайной.   Речка  тогда  еще  глубокая  была,  метра  три в  глубину  и   с  полста  в  ширину. Обмелела, золотоносная,  после  вырубки  тайги  в  верховьях,  когда  вырубили  реликтовые  кедровые  рощи.   Не  поправить сделанное,  но  сильна  Природа,  живет  и  сражается  с  жестоким  временем!
Размышляя  в  тишине, вдыхал Яков всей  грудью    прохладный  воздух.
Воздух  тайги!  Впитавший  в  себя  аромат  цветущих  трав,  пыльцу  цветов, запах  листьев,  необыкновенно  чист  и  свеж. Будто  живительный  бальзам,  распыленный  среди  ветвей, наполняет  грудь  пришедшего  в  тайгу,  вливается и  насыщает  человека, приобщая  к  великому  таинству  жизни.
Как  любил  Яша  молча  созерцать  зеленый  живой  мир  тайги!  Быстрые  белочки  не  замечали  его,  занятые  своими  хлопотами,  наверное  бельчата  в  гнездах  появились,  забот  много.  Полосатые  бурундучки,  пробегая  у  его  ног,  не  прятались  за  стеблями  и  корнями. Мелькали их  ярко-желтые  спинки  с  тонким  черными  полосками,  а  маленькие  детки бурундучков раскачивались,  играя,  на  стеблях Иван-чая.
 Старый  барсук,  пробираясь  к  укрытой  в  буреломе  норе,  недовольно  фыркнул  на  озорников,  держа  в  зубах  добытую  на  охоте  черную  гадюку...Уходить  не  хотелось!
Наконец  появился  странник Яков в  конторе,   пришел  к  начальнику.  " Нашел  я  место  удобное  для  новой  шахты  и  с  запасом  золота  на  многие  годы.  Только  нынче  за  труды вдоль  ручьев,   впадающих  в  речку.. Иногда  срезал  веточки  лазовника  у  речки,  долго  рассматривал  веточный  букет,  будто  разговаривал  с  лозой,  как  с  живым  приятелем ..Худая  фигура  странника  в темной  одежде  виднелась  то  здесь,  то  там. Не  было  ни  суеты,  ни  поспешности  в  движениях  его,  сосредоточенность  и  достоинство  сквозили  в  каждом  жесте. Иногда  Яша  сидел  один  на  красном гранитном камне,  прислушиваясь  к  собственному  сердцу  или  любуясь  Богунайкой. Бывал  рудознатец  Яков  и  на  скале  с  рисунками  древних  людей,  скала  та  километра  за  три  от  рудника  находиться.  На  огромной  скале  той,  выбиты  в  камне  увеличенные образцы  золота  богунайского:  жучки  золотые,  зернышки,  лошадиные  головы,  песок  в  виде  точек  желтеньких.  Каменный  рисунок  желтой  глиной  заполнен,  оттого  и  кажется издали  золотистым.
Природа  утешала  рудознатца  Якова,  помогала  в  трудном  промысле  его. 
Вечнозеленые могучие ели  раскинули  темные ветки-руки, усыпанные  нежными, красноватыми  шишечками. Синевато-зеленая хвоя  елей  перемежается  со  светлой, почти  фисташковой  хвоей  лиственниц  и голубоватой, изящной  хвоей кедра. Кедры сибирские удивляли  Якова длинной,  необычной  хвоей. Кажется,  будто  все  дерево,  ветками  и  иголками острыми  устремилось  ввысь,  живой,  зеленой  свечой  и  напоминает  та  гигантская, растущая  свечка  могучее  дерево  юга,  кипарис.  Видел  Яков  деревья  такие  в  старинной  книге "  Добротолюбие"  у  родителей  своих. Удивлялся  сходству  загадочному,  увлекающему  его,  в  то  время  почти  ребенка,  неразгаданной  тайной.   Речка  тогда  еще  глубокая  была,  метра  три в  глубину  и   с  полста  в  ширину. Обмелела, золотоносная,  после  вырубки  тайги  в  верховьях,  когда  вырубили  реликтовые  кедровые  рощи.   Не  поправить сделанное,  но  сильна  Природа,  живет  и  сражается  с  жестоким  временем!
Размышляя  в  тишине,  Яков  вдыхал  всей  грудью    прохладный  воздух.
Воздух  тайги!  Впитавший  в  себя  аромат  цветущих  трав,  пыльцу  цветов, запах  листьев,  необыкновенно  чист  и  свеж. Будто  живительный  бальзам,  распыленный  среди  ветвей, наполняет  грудь  пришедшего  в  тайгу,  вливается и  насыщает  человека, приобщая  к  великому  таинству  жизни.
Как  любил  Яша  молча  созерцать  зеленый  живой  мир  тайги!  Быстрые  белочки  не  замечали  его,  занятые  своими  хлопотами,  наверное  бельчата  в  гнездах  появились,  забот  много.  Полосатые  бурундучки,  пробегая  у  его  ног,  не  прятались  за  стеблями  и  корнями. Мелькали их  ярко-желтые  спинки  с  тонким  черными  полосками,  а  маленькие  детки бурундучков раскачивались,  играя,  на  стеблях Иван-чая.
 Старый  барсук,  пробираясь  к  укрытой  в  буреломе  норе,  недовольно  фыркнул  на  озорников,  держа  в  зубах  добытую  на  охоте  черную  гадюку...Уходить  не  хотелось!
Наконец  появился  странник Яков в  конторе,   пришел  к  начальнику.  " Нашел  я  место  удобное  для  новой  шахты  и  с  запасом  золота  на  многие  годы.  Только  нынче  за  труды  свои  попрошу  я  денег,  чтобы  купить небольшой дом."
"Дом?" -  удивился  начальник,  -" Да  ты  же  не  живешь  на  одном  месте!"
" Для  сиротки  хочу  купить  дом,  чтобы  ребенок  не  скитался.  Надо  бы  и  женщину  хорошую  найти,  опекуншу."
Согласился  начальник  с  рудознатцем.  Понимал,  что  часто  не  платили  страннику  за  прежние  советы,  а  теперь  помочь  Яше  надобно.
 Через  неделю  отдали  Якову  один  из  домов  рудника,  хороший,  добротный.  Поселили  сиротку  в  доме,   жены   старателей  за  ребенком   приглядывали.  Вскоре  и  женщина  добрая   нашлась,  опекунша,  из  своих,  из  богунайских.  А  рудознатец  Яша  снова  ушел далеко странствовать, сказывали  глину голубую  искал ,  многие  версты  пешком  преодолел  и  нашел  ее  в  Сокаревке. Голубую глину в наше время берут отсюда мастера глиняной игрушки.
Занимаясь  рудами  сибирскими  не  имел  Яков  времени  для  семьи  своей,  только  иногда  приходил в  купленный  им  дом,  гостинцы  ребенку  приносил,  самородков  золотых  на прожитие.  Знали  люди:  для  добрых  дел  золото  Яшино  служит. Великие  богатства  Богуная  открываются  для  дел  добрых,  а  от  злых  прячутся.
А  девочка  выросла.  Стала  сибирячкой,  хорошей   труженицей,  матерью  двоих  дочерей.  Всю  жизнь  странника  Якова  помнила,  как  отца  почитала. Сейчас живет  Мария  Васильевна  в  деревне  Орловка,  в  перевезенном  с  рудника  Богунай  доме,  старенькая стала,  но  доброту  Якова  помнит  всегда.   
   
 




             АВТОРЫ ЕКАТЕРИНА И АЛЕКСЕЙ МАЛЫШЕВЫ

                ЗОЛОТЫЕ СКАЗЫ ЕНИСЕЯ


                ДИКОЕ ЗОЛОТО


Глубоко-глубоко под сырой землей сибирской рождается драгоценное золото. Разгуляется над вековечной тайгой непогода. Сойдутся могучие ветры-великаны с четырех сторон белого света. Нагонят ветры темных - претемных туч дождевых на Богунайские горы. Натрутся мохнатые тучи-медведи друг о друга, и посыпятся из них на матушку-землю яркие искры. Соберутся те искорки вместе, и вспыхнет из тех огневушек великий небесный огонь.
Сольются небесные огни в страшную большую силу и молнией на землю упадут. Ударит птица-молния в гору. И глубоко уйдет небесная сила в каменную породу.
Изменится от жара молнии порода в земле. И там, где прожгла жилу огненная сила, испечется золотой песочек.
Остынут горные печки, и остаются в горе на веки вечные золотые ручейки.
Словно закопал великан в земле золотую ветку-молнию. Называют старатели такие места золотыми жилами.
Драгоценная жила вся из желтого такого песочка. Бывает еще, сплавляется в каменной печке песок в крупные камушки-самородки.
А ежели расщедрится божия природа, одарит прямо по-царски. Встретятся в золотой жиле самые удивительные большие самородки. Называют их лошадиными головами, и входит таких на ладонь два-три.
Рождается так в сибирской земле сокровище золотое. Сокрывают богатство то Богунайские горы для добрых людей.
Но бывает, и в природе выходит ошибка - не ошибка, а воде недоделки. И такая страсть из этого получается! Про то и сказ вам рассказывается.
Давно, еще до смутного переворота все стряслось. Процветала у чистой речки тезка ее ладная да пригожая деревня Сокаревка. Стоял в той деревеньке крепкий рубленый дом крестьянский. Жил не тужил в нем достаточный поселянин Гавриил Аристархов. Жили они с работящей женою Полиной. Средняя в царское время семья. Играют шестеро здоровых ребятишек по лавкам. Пошел старшему пятнадцатый годок. А самый младшенький еще младенец и соску сосет.
Было у семьи серьезное хозяйство. Имели они на хозяина дарственную грамоту от царя-батюшки с гербами на полные семь гектаров черноземной сибирской землицы. Весенним временем, летом зеленым да осенью золотой все сеяли, косили да жали.
А после крестьянских забот, на Покров, отправлялся хозяин их на охотничий промысел. Любили в старину тогда в Сибири добыть по осени жирного глухаря к семейному столу.
Прекрасная дикая птица и весом была тяжела. Тянула к зимушке на пять или даже шесть кило. Поймаешь трех глухарей — и вот вам целый пуд птичьего мяса со всякими потрохами.
Походит дикий глухарь манерами больше на домашнего индюка. Приручается даже, и хорошо.
Разводили ведь умные люди в царское время глухариные питомники с великим успехом.
Таежный красавец-глухарь водится во множестве на ягодниках да кедровниках. Отъедается на природе на долгую нашу зиму, по-местному  жирует. А жировали таежные индюки в ту пору в древнем богатом кедровнике, что вверх по чистой речке Сухаревке. Охотились там на них и добывали птицу к столу. А уж как хорош да распрекрасен рослый глухарь на столе!
Готовили лесного петушка так. Снимут с толстой тушки пестрое перо. Опалят немножко и выберут из розового брюшка мягкое нутро. Сполоснут водичкой и начинят глухаря чищеными ядрышками кедрового ореха. Добавят по вкусу специй всяких и белую соль. Уложат здоровенную птицу в большой семейный чугунок и рогатым ухватом, ловко так, отправят всю красоту прямо в жаркую духовку великой сибирской матушки-печи.
Слов нет, какой же от природной дичи развевается по избе ароматный дух. Прожарят в печке глухаря до самой смачной золотистой корочки. Истечет жирная птица сладковатым соком на луковые дольки с картошкой.
Сбегутся на мясной аромат все голодные ребятишки, разберут ложки и только и ждут мамку с артельным чугунком.
Доставляет жареная дичь с лучком да орехом доброму человеку в своем семействе великое утешение в пасмурный денек сибирской зимы.
Так, что с радостным нетерпеньем ждут жена и детки счастливого возвращения своего охотника с приятною добычей.
И однажды, как заведено — после Покрова, оснастился отец семейства в путь для ловли глухарей. Уложил и ловчую сеть, и петли-ловушки, и, конечно, взял большой мешок под птицу.
Вышел на тропу охотничью Гаврила Аристархов по первому снегу.
Думал обрадовать домашних удачной охотой, а обернулось-то все с ног на голову.
Отбегает от лесной речки Сухаревки вверх по течению в тайгу чистый ручеек. Выводит он охотников кривою тропкой вдоль узкого бережка в сторону кедровой рощи.
Начал Гавриил подниматься выше по ручью. И так незаметно отошел понемногу от бережка в сосновый лес. Расступилась неожиданно на пути дремучая тайга, показалась за соснами маленькая полянка.
Сама вся в белом первом снежке, так и манит пойти. Пошел через нее наш охотник. Засмотрелся путник на открывшуюся дикую красоту той приятной полянки. Зашуршала у него под сапогами высокая сухая травка на странных таких кочках.
Вдруг затрещали под Гавриилом гнилые доски. Выскользнула из-под ног сыра земля. Рухнул охотник со всего маху в неведомую глубоченную яму. Только его и видели черные вороны. Как же глубока была эта тайная яма, что не сразу долетел наш крестьянин до самого дна. Побился еще по дороге обо всякие там выступы и гнилые перекладины. Занесла же нелегкая бедолагу.
Ухнулся Гаврила на земляное дно ни жив ни мертв. Осыпало гостя сверху всяким сором.
Немного погодя начал он шевелиться. Очнулся и в себя понемногу пришел. Тряхнул буйною головушкой в сырой непроглядной темени. Ушибся, конечно, крепенько, но в целом вроде ничем не повредился. Вскоре приподнялся от земли и смотрит со страхом вокруг.
Открылась пришельцу словно страшная тайна мрачного подземелья. Проступила перед нежданным гостем в тусклом свете внутренность позабытой -позаброшенной шахты.
Заскребли почему-то у гостя кошки на душе. Страшно что-то стало Гавриле здесь оставаться. Глянул вверх с надеждою, выход посмотрел. Добраться до краешка трудно будет, очень высоко. Кажется, саженок десять или все двенадцать до белого света. Сразу выбраться никак не получится. Не справиться голыми-то руками. Вниз оборваться можно.
Решился невольный гость сыскать выхода в самой яме. Авось повезет. Было тут, однако, темным-темно. Как в добром погребке.
Здесь еще терпимо, а дальше тьма египетская.
Решился тут наш охотник зажечь-запалить вязаный платок свой шейный, тонкой шерсти. Достал верное кресало и давай огонь высекать. Вылетели из кремня веселые искорки и понемногу сухую шерсть запалили. Набрал яркий огонек силу. Отступила от него древняя тьма, и увидел наш крестьянин старую выработку. Потрудились, видно, здесь старатели на славушку.
Уходит далеко в темноту неровная большая нора— как пещера.
Чего же тута искать-отрывать можно было с таким-то рвением да усердием?
Кажется, вид у породы самый невзрачный, самый бросовый. Значится, ничегошеньки вокруг и нету.
Прошли за кривым следком. Прокопали по неровной дорожке. Получается, что провалился Гаврила в старательскую древнюю шахту. Выкопали здесь широкую золотую жилу. Работали, видно, очень удачно да долго, и недаром. Представилось гостю, как тускло блестели в мозолистых ладонях веселые самородки. Оттягивал карманы да пояса песочек золотой в толстых мешочках. Может, и Гавриле грешному чего перепадет?
Ступая осторожно, отправился наш охотник навстречу тайнам подземным. Забилось само собою горячее сердце в неясной тревоге.
Вдруг вывел подземный ход путника на широкое место. Предстало оно навроде горницы или пещеры большой. Пробивался сверху в узенькое отверстие белый свет. Падал тот божий свет столбиком вниз и рассыпался золотыми бликами да искрами на сырой земле.
Сверкает что-то небывалым светом да неземным сверканьем. Да не железным или медным, а прямо-таки чистым золотом блещет горка песка на старой рогожке.
Обмер наш Гаврилушка от нежданного подарка, дух ему весь перехватило. Не верит он еще глазам своим и смотрит с превеликим вниманием на чудо. Так и есть!
Уложено перед пришельцем на сырой земле богатство — не богатство. А ни в сказке сказать, ни пером описать.
Сокровище золотое там лежит. Большая горка из ценного - драгоценного песочка. Словно парчу древнюю кто-то расстелил на рогожке. Матушка? А сверху-то, сверху!
Насыпаны запросто разные самородки. И не простые, а наши, богунайские. Зовутся они золотыми тараканами среди старателей. Желтоватую спинку видно на них. Видны еще подобия малых ножек. И даже будто с глазками блестящие головенки у них.
Отмыли все сокровище давно еще. Сверкает оно и блестит да переливается в ладошке искрами на все золотистые лады.
Сгинул, видно, хозяин великого клада золотого. Пропал где-нибудь в медвежьей или волчьей стороне или с разбойником лихим, басурманом, на узкой тропе не поделился. Бывает всякое, на то она и дремучая тайга суровая.
А как нет владельца, то чего добру пропадать, бери для пользы дела.
Возомнил уже Гаврилушка, что пришло на него великое счастье. Пригляделся и удивился.
Венчается золотая горка самыми большими в наших местах самородками. Прозвали их лошадиными головами. Сами они, драгоценные, умещаются на детской ладошке. Поражает же вид такого золота, чудесный и предивный. Имеются на лошадиной голове и глазки, и малые зубки рядочком в приоткрытом ротке. Найдешь на месте даже ушки золотые.
Страх даже пробирает. Как получается в природе такое? Выплавляет словно какой-то искусник игрушки из золота и во глубине сырой земли прячет. Красота. Тайна.
Любуется сибиряк несметным да несчетным тем богатством. Позабыл про все на свете. Возмечтал серьезно да с полным размахом.
Освободит его золото от бед мирских. Начнет Гаврила Аристархов новую жизнь при мощном капитале. Перейдет богач сразу в купеческое сословие, да на первые места.
Золото настоящее в смуглых ладонях так и искрится, играет, так и манит в широкую новую жизнь-праздник.
И сколько же его здесь? Куда хозяин прежний подевался? Даже на глазок прикинь — и то, может, два пуда наберется. Мелькнуло еще в головушке последнее сомнение. Поторопился новый владелец проверить свою ценную находку. Есть на то способ старый и простой. Поднял Гаврила с горки лошадиную головку, поднес ко рту и на белый зуб попробовал.
Нет, точно, смотри-ка ты, настоящее оно, подлинное. Поскреб еще острым ножом и убедился, что наградила крестьянина матушка-природа таинственным кладом.
Пересыпал Гаврилушка драгоценное золото в чулочек шерстяной, вязаный. Взял поначалу немного. Подошел к выходу, примерился, обдумал, как вылезать будет. И пожалел.
Показалось ему, что мало прихватил он богатства. Лежит себе оно, родимое, тут запросто и всякому любопытному доступно.
Нет, надо удаченьку свою не пропустить. Три раза вот так возвращался счастливец наш за сокровищем. Пока не набрал, сколько могло за пазуху войти.
Снял всю вершинку горки золотой. Стал наверх выбираться. Пришлось потрудиться, но все же кое-как до белого света по камешкам да выступам удалось охотничку добраться до краю.
Выпорхнул Гаврилушка душой на поляну и, не помня себя и ног под собой не чуя, домой полетел.
Лесом-лесом, да и вышел на радостях к родной Сокаревке. Облаяли его сельские собачонки, переглянулись меж собой соседки.
А Гаврила и не видит ничего, спешит женушку обрадовать. Работящая хозяюшка у него. Следит, чтобы в семью добро приносил. Думаешь, раз любит мужичок выпить, значит, можно ему указывать и ждать от такого нечего, кроме убытка. Смотри же! Покорятся скоро все Гавриле! Будет он всем кормилец и великий благодетель. Оденется в жилетку с цепкой золотой. А на ней часы луковкой.
Толкнул хозяин калитку и на сосновое крылечко взошел. Распахнул широко дверцу и жену зовет: "Полинушка! Есть разговор". Потребовал из светлицы детишек увести и еле дождался, пока Полинка с ними управится. Вернулась женушка и сама не утерпела узнать про охоту, что там стряслось.
Усадил ее счастливец за стол и дрожащей рукой из-за пазухи находку вытянул. А уж из чулка так и сыпется на стол обеденный струя золотая.
Всплеснула красавица Полина белыми ручками. Отродясь таких сокровищ не видала. Страшно. И чудно.
Щедрой рукою рассыпал перед красавицей-женою счастливец гору золотую. Никогда не бывало в избе такого богатства.
Мерцает снизу тускло скромный песочек. Венчают вершинку горки блестящие золотые тараканы — самородки богунайские. А на самом верху уложил Гаврила славные лошадиные головы. Сияют они золотыми глазками. Стихло все в крестьянском доме.
Заломила Полинушка белые рученьки. Батюшки! Откуда же этакое великое и страшное сокровище да богатство? Не сыскал ли клад подземный от лихого разбойника? Нет, ума не приложить к такому чуду.
Смеется усталый хозяин и отвечает не спеша. Провалился, говорит, сам я в лесную шахту.
Сразу не выбрался и решил осмотреться. Оставлено там было на самом дне сокровище золотое. Брошено на многие лета. Проверил я все как есть. Золото настоящее.
Куда там хозяин делся, что и как — неизвестно. Одно для Гаврилы важно. Разбогатеем мы. Станет Гавриил Аристархов первым на деревне купцом. Прославится по всему уезду, а то и дальше. Торговать будет серьезно. Оденет семью в шелка. Сапоги себе хромовые купит и часы на цепочке, с музыкой.
Хвалился еще долго счастливец грядущими базарами да ярмарками, обозами да лавками.
Размечталась совсем и работящая Полина. Забылась на кисельном бережке молочной реки. Тут рак-то и свистнул.
Вдруг потрепал ее муженек по белой ручке. Заблестели хитрые глазки его себе на уме. Говорит он ласково так: "Ступай-ка, милая женушка, к той моей бабке винокурихе. Подай ей от Гаврилы золота и пусть нальет для меня самого лучшего самогона. Да пусть не жалеет, сразу три полных штофа наливает. Плачу золотом. Так-то!"
Опустила добрая Полинка от стыда ясные очи. Поняла, откуда хмельной ветер дует. Рано упало на буйную головушку страшное богатство. Любил и раньше выпить, а теперь и вовсе утонет. В общем, раздавит золотая гора сластолюбивого Гаврилку. Захлебнется и пикнуть не успеет. Не знает весельчак премудростей трезвой жизни. Пока думала, а уж хозяин ее выхватил прямо из горки хороший самородок. И, не долго думая, жене распрекрасной вручил.
Как будто для путнего дела. Чудной такой. Увидела глазки его Полина. Покачала умной головой и, вздыхая, сказала сущую правду: "Ну все, как начнешь ты пить, и не увижу я белого света".
Тяжело переживала она питейные безобразия. Правильно заметила. Как возьмется, бывало, почтенный супруг за штоф, так пиши пропало. Убегает из дому и кот, и покою нет, и денег не сыщешь.
Правда все. А муженек и спорить не стал, потому как вскоре сделался навеселе. И пил целых две недели. Отказать ведь не мог себе совершенно в спиртном напитке. Заливалась работящая Полина с детьми на печке горючими слезами.
Пролетели те черные две недельки за плотскими увеселениями. Хорошо погулял наш сибиряк. Да, видно, в последний раз. Сколько ни пил крестьянин, а забыться от липкого страха не мог. Подкралась к сердцу смертная тоска. Уплыли от него сладкие мечты. Понял вдруг наш богатей, что выходит из него жизненная силушка и не может никак вернуться.
И вот как первый колокол грядущей беды ударил.
Очнулся однажды Гаврила серым утречком после скоромных тех седмиц, а на сердце кошки скребут, решил прихорошиться с похмелья березовым гребешком. И вот что из того получилось. Прихватил гребнем волнистую русую прядь. Потянул, чтобы расчесать, да так и ахнул. Так и сел. Выпали разом из буйной головенки кудрявые пяди. Взялся в испуге хозяин поверить и другие пряди на прочность.
И понял, что ничего не осталось. Пришел волосам горький срок. Выпали родные волосы как один. Остался бедолага, как древний старичок — без единого родного волоска на макушке. Прямо беда.
 Заболел счастливец наш неведомой хворью. Что ни день, то здоровье слабей.
Вдруг обозначились и открылись по всему телу его злые язвы. Навалилась на сердце смертельная слабость, что и руки не поднять. Ложись и помирай.
Дальше— больше. Выступили на белой коже страдальца зловещие синие такие паучки.
Стали те недобрые паучки день ото дня крупнеть да подрастать.
Заплакал Гаврила горючими слезами и отправился к старым людям совета искать.
Посмотрели на болящего старые-престарые поселяне. Расспросили как следует про золото и про злые язвы. Призадумались и очень пожалели Гаврилушку. Погладил тогда самый старый дедушка седую бороду и говорит ласково: "Чему быть, того не миновать. Крепись, сынок, предстоит тебе последняя и дальняя дорожка. Вся беда твоя и хворь смертельная от лихой находки твоей. Погубило тебя злое, дикое золото".
Давно это случилось. Нашли старатели вверх по ручью в лесу на полянке богатую золотую жилу.
Копали люди золотой ручеек день и ночь. Уходили все глубже, и недаром. Вывела их золотая струя к самородкам, а за самородками стали попадаться и знаменитые лошадиные головы. Радовались старатели, да только недельку и продлилось их счастье. Поразила всех страшная смертельная хворь, и вскорости все они один за другим померли.
Была причина тому в порядке природы. Рождается золото в Богунайской земле от небесного огня. Превращает небесная сила огненная горную породу в земляных печках и оборачивается порода в золото.
Но бывает, что задерживается страшная небесная сила в золоте и в земле не рассеивается. Хранит она сокровище от всего живого, и кто прикасается к той жиле по незнанию, тот заболеет и смертию умрет.
Вернули старатели злую находку свою в шахту,  чтобы не губила обманка золотая людей. А сами вскоре с церковным приготовлением отошли к Богу.
Заросла к той пещере тропинка мохом -травою. Забыли люди про недоброе богатство, вот и попался в земляную ловушку новый человек.
Раскаялся тут Гаврила в мечтаньях своих золотых и помирать собрался. Рассказывала жена, что чертил он марким угольком на дощечке для семьи новый дом. Хотел по тому рисунку строить светлую домину на всех шестерых детей. Мечтал все о богатой жизни, пока болезнь позволяла.
И вскоре так скрутило бедного, что и плоть грешная от костей отходить стала. Разрушила болящего заживо недобрая небесная сила от золота. Жить с таким телом нельзя стало, и пришлось бедолаге от разложения плоти скончаться в расцвете лет в надежде на всеобщее воскресение.
Схватила тогда обиженная Полинка узел с мертвым золотом, вынесла подальше из дому и закопала от греха подальше в дальнем углу огорода.
Хорошо еще сама не заболела. Бог милостив.
Прошли своим чередом скорбные хлопоты. Схоронили несчастного Гавриила по всему церковному обычаю. Жалели его все соседи и особенно родная жена, молодая Полина, сильно плакала. Видишь, молодой еще был, не старый.
Окончился его земной путь на Сокаревском старом кладбище. Обернулась земля ему пухом. Ничего не поделаешь.
Осталась веселая Полинка тихою вдовою. Ушла вся в заботы. Вырастила шестерых здоровых ребятишек без отца. Непросто ей это было, да только с нынешним-то временем несравненно легче. Спасало хозяйство большое. Лес ягодный да река рыбная. Не то что нынче, ни кола у людей, ни двора.
Осиротели безвинно жена и дети малые. Испытали они на горькой судьбе отцовской мертвую силу дикого золота.
Пал Гавриил новою жертвой великого соблазна. Зовется такое искушение обольщением богатством.
Было, видно, совсем не по плечу крестьянину нежданное сокровище златое. Взял его сибиряк, отяжелел и ушел весь в сырую землю. Потонул простым топором в лукавом омуте. Разошлась по омуту волна, а по народу молва.
Забыли добрые люди с тех пор тропинку на золотую яму да к дикому золоту. Затаилось лукавое сокровище в земляной норе, как ядовитое змеиное жало.  Устроена так и жизнь человека. Если есть настоящая, истинная ценность у тебя, то слава Богу. Дает та ценность, как золото, свободу человеку от всякого недостатка. Живи и радуйся по-настоящему вечным вещам и понятиям.
Но прячется рядом и ложная недоделка. Играет людскими чувствами не набравшая полноты мертвящая обманка. Кажется, будто она драгоценно-золотая, но на деле — мертвая вовсе. Схоронилась в том диком самородке небесная молния и все вокруг тайно разрушает.
Погибнет от нее грешный человек.
Подстерегает жадного копателя в сибирской земле недозрелый плод небесного гнева.
Дикое золото.









ДО ЦАРЯ ВАМ ДАЛЕКО

Услышала как то я, что в нашу орловскую баньку привозят погреться одну очень уважаемую бабушку. Живет она одна и сама ничего не может истопить в древней своей избушке без курьих ножек.
Удивляются все на старушку, что прожила она полных сто лет. Целый век. Помнит прежние времена ясно, как будто вчера все было. Больше того, как обещано доброму человеку во святой Псалтыри, творении царя Давида, обновилась яко орля юность ея. Надо сказать и вид лица доброй бабушки, и вся внешность самые приятные со всеми приметами былой красоты. словно нарочно сохранил ее Господь для живого свидетельства. Чтобы заградить уста львиные, уста клеветников на господа и царя Его.
       Помнит прежнюю жизнь наша бабушка со всеми прятными мелочами. А ведь сколько было за этот век вылито на старые порядки грязи. да что только не делали и что только не рушили безродные ваньки, чтобы забыл народ старую жизнь и всякую правду.
Ведь сколько было добрых обычаев на деревне! И всего лишили. Можно только пить да воровать. Отвечает бабушка на вопросы с большим удовольствием. Была Мария при царе и молода и счастлива, как никогда после.
Родилась долгожительница наша задолго до смутного переворота. Сословие ее было крестьянское. Из добровольных переселенцев. Простиралась вокруг их деревни немерянная сибирская земля. Лежал под ногами жирный сибирский чернозем. Родилось на том черноземе море хлеба.  Любит старушка вспоминать веселую и великую ярмарку на Рождество. Наступали счастливые и изобильные Святки в Сибири. Открывалась долгожданная Рождественская распродажа в Канске.
Все люди ждали Рождества, откладывали до него разные покупки.
Ехать купить по дешевле всякие вещи для большого хозяйства.
Устроена была жизнь сибирского хлебопашца удобно и выгодно. Брали особые скупщики на ярмарке наше крупное пшеничное зерно по хорошей цене.
Представь как хорошо. собирался хозяин -крестьянин на ярмарку. запрягали всех коней в грузовые сани. Вывозил в те годы отец наш со двора да из большого амбара шесть полных возов хлеба. Грузили шесть возов доверху двадцатью тяжелыми мешками зерна. По двадцать на каждый санный воз. Продавали свободно. Потому что зерна этого на все хозяйство, и людям, и животным, всем хватало. Поросей вообще одной пшеницей кормили. А если надоест пшеница, тогда только варили им картошку побаловать...
Отвезем санным путем в город Канск пшеничку да горя не знаем. деньги получались от скупщиков хорошие. На все хватало. Любили мы,  девчушки, эту ярмарку очень. купить можно было на распродаже за один рубль целую штуку ткани. Целый моток-сверток. Шить из него потом можно было сколько хочешь. Такого теперь и богатые себе не могут позволить.
Запасались в тот день всяким добром на целый год. А всего брали по многу. Сейчас об такой жизни и не мечтают. Стоила новая красивая кастрюля с эмалью одну единственную копейку.
Конечно покупали все для хозяйства с удовольствием.
И чего только не привозили на Канскую ярмарку. Все что Природа Матушка щедрою рукою подавала. Свозили сюда рыбы всякой из чистых таежных рек видимо-невидимо. На любой вкус.
Продавались там редкая нынче рыбная мука. Пекли из такой муки вкусные-превкусные лепешки на сливочном масле.
Торговали с больших повозок здоровенными осетрами морожеными. Осетрина-то получше мяса будет. особенно в жирной душистой ухе из печного чугунка ведерного.
Радовала здесь народный взор великая царь-рыбища таймень. Вечная ей память. И всего имелось по многу и все по-русски за дешевую цену. Славились там на великом базаре пестрые минусинские взвары. По нынешнему компоты. Растили большие сады вокруг Минусинска множество всяких фруктов, прям как на югах. Весь край эти фрукты кипятил и возить сюда из дальних краев не надо было.
Привозили из солнечного Минусинска возами сушеный взвар. Содержал знаменитый компот местные тамошние яблоки, минусинскю вишню, а также приятную сливу и прочая.
Покупалось все это утешение крестьянским сословием с возов прямо на свои сани в больших количествах на круглый год. Весами-обвесами не мучились. Не вешали ничего, как в нынешнюю нищету. Брали хозяйки сразу мешками вкусный компот и радовались дома. Детям много радости было. Поставляло туда село ремесленное Абан прекрасные пряники на манер тульского со сладкими начинками.
Чай листовой продавался целыми толстыми плитами. Аромат от цельного листа в заварнике самый свежий. Природный. Сжимался свежий чайный лист прессом. Запасали его сразу надолго.
Сахар к чаю в те времена был редкостью и большим лакомством. Продавали его к колотом виде и головами. Славился еще особый разноцветный фруктовый сахар. Да про него и особенно не вспоминали. ели все люди мед. А уж он то насколько полезнее для здоровьюшка. не то что нынешняя наша смерть белая из свеклы. Меду пчелиного в Сибири было море.
Устраивали в каждом хозяйстве свои большие пасеки. На бескрайних пестрых лугах и полянах собирали усердные божьи пчелки ароматный нектар. Все хозяйки готовили и варили на своем природном лакомстве. Мед был очень дешевый.
Занесет в зимнюю стужу торговые пути-дорожки. Раскиснут по весне ли по осени грунтовые тракты. начнется осенняя слякоть. А сибиряк и не волнуется. не бегает по лавкам за едою. Запас хозяин все потребное еще на той рождественской Канской ярмарке. И отдыхает.
Так подумай, в чем состояло главное богатсво сибирского поселянина? А вот в чем. не были люди врагами себе и двору своему. Сеяли на земле особую сибирскую рожь. Которая на один мешок семян давала в самый непогожий худенький годок. Земля то у нас первородная, не то что на Руси, где тыщу лет сеют и пашут.
Рождает она, наша землица сибирская в хороший год и по двадцати мешков урожая на один куль посеянный. Не верится? То-то. Пшеница у нас, правда, чуть слабее. Но ежели она наших сортов, то хорошая. И мало уступает славному ржаному колосу. За тридевять земель наши колоски возили заморским ученым людям показывать. Сравнили те ученые люди свои колоски из теплых стран с нашими, северными, и удивились.
Не уступает наш сорт. Что в теплых местах, что в Сибири морозной, одинаково. Много стоит такое сравнение. Говорит оно о силе нашей красноярской земли.
Дали нашим колоскам золотую медаль от всемирной ярмарки во городе Париже. Когда началось в наших местах разорение жизни, первым делом посеяли новые власти картошку вместо нашей ржи, чтобы достатка всех лишить. Знали окаянные, что на нее раз в три года неурожай.
Да ладно, лучше про ярмарку поговорим. набирали здесь хозяева угощение к жаркому самовару. Славились в народе баранки. Выпекали их великое разнообразие. Да особенно любили все горчичные баранки. Не уступала ей в славе сырная баранка. теперь таких нет. Увозили бараночки с ярмарки целыми кулями. Ешь-не хочу.
Долгими морозными вечерами в просторных избах у печи заваривали добрые люди ведерные самовары листовым плиточным чаем. доставали из мешков в сенцах баранки да пряники и забывали про невзгоды. Весело читали дружные и большие семьи благодарственную молитву.
Накупив на канской распродаже разных вещей для хозяйства. Возвращались веселые казаки и переселенцы до дому.
 Устроена жизнь то была удобно. Стояла в каждой деревне полезная мельница. Всегда там можно было для себя муки намолоть. При мельнице имелись особые еще машинки. Крупорушки. Делали те приятные машинки из зерна дробленочку, манную крупу, перловочку, крупу ячневую.
Получалась из тех круп роскошная каша с коровьим маслицем. Сейчас такое масло сливочным называют. И все свое, все рядом в каждой мало-мальской деревушке. Праздновали на каждое время года начало крестьянских работ всей деревней, всей округой. Селились разные народности по отдельным деревням. Но полями пестрые деревушки сходились. Встречались народы в праздники на своих полях. Радовались друг другу и красовались в нарядах своей страны. Вставало рано красное солнышко в праздник начала покоса. Готовились соседние хутора-деревеньки заранее. Одевали семьи лучшие свои народные платья и украшения. Собирались труженники с песнями на краю поля.
Благословлял наш старый батюшка и людей, и бескрайние поля и начало работ. Пел громкий праздничный молебен церковный хор. 
Играло в лазурных небесах яркое солнышко. начинали первый покос со своего краешка поля светловолосые эстонцы в расшитых синими узорами платьях. Шли с другого конца  в белых рубахах с ярко красным шитьем русские поселенцы. Красовались женщины в пестрых головных уборах. И у каждой красавицы свои выдумки, свои узоры да плетенки.
Выделывали еще эстонские поселенцы хитрые такие цветные пояски на платья большой красоты. Ложились под косами изумрудные травки полевые. Весело шла счастливая работа и незаметно наступал жаркий полдень. Садились радостные крестьяне вместе обедать. Превращалось бескрайнее душистое поле в зеленый праздничный стол. Стелили женщины белоснежные скатерти на луговину. Раскладывали из особых торбочек самые вкусные угощения. Украшал каждый народ общую трапезу своими разносолами, какие научился готовить от дедов-прадедов. Обменивались веселые красавицы блюдами и хвалили сноровку и хитрость бывалых поварих. Пробовали семьи друг у друга вкуснейшие закуски и пироги да радовались соседскому умению. Веселились здесь и украинцы со знаменитым салом и галушками в сметане. Чего только не было на великом столе Матушки-Земли!
Шумел беззаботный праздник и пели над ним птицы небесные. Благодарили люди Господа Бога, поднимаясь от трапезы и с улыбками брались за вечное дело. веселила сердца мужичков украинская горилочка, утешало эстонское славное пиво, да чистая русская водочка.
Выпивали на празднике немножко, для веселья. Не увлекались богатые хозяева хмельными брагами да медовухами. Не знали они таких бед, чтобы их зеленым змием заливать. Чувствовал себя мужик грозным хозяином на земле. Не скребла его чуткое сердце детская да женская нужда лихая. На веки вечные укрепляла хлебопашца на его земле гербовая царская грамота. Не было в привольной Сибири ни помещиков, ни соседей завистников. Жить бы да жить. Осталась видно в свидетельнице нашей от той жизни медовой такая сила, сто прожила она целый век. Сто один годок!
А после всех тех переворотов чуть не погибла. И вот как все завернулось.
Началось повсеместное разорение богатых поселян. А самовидица наша была дочерью священнослужителя. Происходил же он своим родом из старинного русского города Ряжска. Переселились в Сибирь еще его родители. Так вот. Пришли в справный дом отцовский новые власти-разорители. И не смотря на шестерых детей его, объявили батюшку кулаком-мироедом. Приказали быстро собрать вещи. Единственно что разрешили, так уехать со двора на своей лошадке и в санях. И как только еще Бог вразумил отца нашего Василия прихватить в дорогу незаметно маленький такой топоришко.
Заплакали мы дети. Уселись в сани и скорбно так навсегда уже  распростились с уютным своим родным домом. Надеялись конечно еще вернутся, да где там. Никогда больше я отчего дома не видала.
Да такое время страшное на дворе лютовало...
Приставили к нам словно к татям-ворам каким страшномордую охрану из китайцев-нерусей. Да вместе с прочими разоренными заставили ехать на санях далеко-далеко в темный лес.
Закончилось уже лето красное. Пришла осень холодная и дождливая. Наконец завезли нас в зловещую глухомань на какую то широкую поляну среди тайги. Окружили всадниками с ружьями. Привезли бочку воды. И начали прямо морить голодом. Повеяло на нас близкой смертью. Первые то деньки еще доедали мы домашние лепешки. А потом поняли родители, что конец подходит. Мучители наши, видно, чтобы не взбунтовались отцы да матери, ставили нам новую бочку воды. но с каждым хмурым деньком слабели все мы и простужались. Спасал нас маленьких еще большой отцовский тулуп. Опускались на страшный лес с дикими зверями сумерки. Забирались дружные дети под овчину на холодную ветренную ночь и засыпали голодные.
Но Сибирь то страна суровая и сколько не грейся, а на таком сквозняке простудишься. Захлюпали мы дети понемногу носами. Еще неделя и лежали бы мы в горячке. А там и смерть недалеко, раньше чем от голода. Видя такое изуверство, приготовился отец наш Василий к побегу, постоянно молился и ждал удобного случая от Господа.
Начались тем временем на других санях от дорожной жизни кровожадные вши. Принесли злые кровососы на своих тонких лапках смертельную заразу. Заболели люди сыпным тифом. Метались на санях в бреду и умирали невинные дети. Разносились по страшному лесу  рыдания и молитвы несчастных мучеников. Но грозили винтовками пленникам желтолицые всадники-китайцы.
Одно оставалось нам спасение - бежать скоре, куда глаза глядят. Услышал наши молитвы Господь.
Налетели на небо черные тучи грозовые. Хлынули на землю дождевые воды. Такая заплясала непогода, что  в трех шагах ничего не видать. Забрались мы под родной тулупчик, дрожим. Отец тихонько молитву читает. Охранники жестокие все намокли донельзя, обругались по-басурмански и отъехали сушиться куда-то. Дождь прямо стеною пошел. Приказал нам отец строгим голосом тихо сидеть. И неслышно так поехали мы с той проклятой мертвой поляны в темные дебри.
Лошадка хоть и слабая была, но видно и сама понимала, где избавление. Хлестал ее отец из последних сил.  Долго неслась с нами старая кобылка по страшной ночной тайге. Боялся наш родитель погони. Торопил лошадь и молился. Долго тряслись скрипучие сани на поворотах и кочках. Потом свернула кобылка куда-то к ручью. Выхватил здесь батюшка Василий быстрый малый топорик. Да в один день построил из молодых сосенок баню. Она важнее любой избы. Вся жизнь сибирская в бане заключается. Намерзлись и простыли мы страшно. Еще больше завшивели. быстренько сложил из прибрежного камня хозяин наш печь- каменку и огонь яркий да жаркий развел. Вымылась вся большая семья понемногу. Согрелись, ожили. Пропел батюшка наш Василий благодарственный молебен. Почувствовали с радостью, что смерть мимо пробежала. Поначалу жили и спали все в сосновой бане.
А потом умелец наш пристроил небольшую избенку на зиму. Лютовали за стеною морозы, сыпался с неба снег, а все мы живые и здоровые тихонько спали под треск в каменке сырых дровишек. Слава Богу. И согрел нас и приютил тот маленький удалой топорик.
Спаслись мы конечно молитвами отца нашего Василия. Уж  какой он был работящий. Времени не терял. Построил дом и к ручью пригляделся. Увидел и в ключевой воде полезное.  Намыл настоящего золотого песка на пропитание. Вокруг тоже уже все успокоилось. Никто нас не искал. Потому удалось батюшке тайком где-то обменять на золото все самое необходимое для долгого зимовья.
Появились у нас семена и соль, и спички. Посеял отец тут же в лесу и пшеницу. Так на следующую осень уже пекли мы свой родной хлебушек.  Вокруг конечно очень много народу погибло. А наша избушка святая одними молитвами стояла себе потихоньку и все мы были живы-здоровы. Слава Богу!
Перед самой войной уже потихоньку тайно вернулась наша семья к людям. Но уже подальше от родных мест, чтобы не узнали нас и не предали. Назвались другой фамилией, получили документы и бумаги все новые. Так никто нас и не нашел.
А я, Мария Васильевна, милостью Божией всех пережила. Так рассказал бабушка вековая свою историю.
Задавали ей потом разные вопросы. Как мол она видит нашу жизнь в сравнении с царским временем. Думали видно благодарить будет старушка за лампочки да самодвижные мясорубки и прочее.
Да не тут то было.
Встрепенулась наша красивая очевидица. Словно на миг помолодела. Улыбнулась так мудро и твердо сказала:»До царя вам далеко!»
Был тогда у нас на земле порядок. А в доме достаток. И рано Россию хоронить. Возьмет еще ее старушку казачок в крепкую руку и поднимет с колен. Держатся все беды властью злых людей-нехристей.
Хотели мы с такой дивной очевидицей еще повидаться. Да видно пришел срок. Одна родимая в Орловке проживала. Высыпали ей на зиму для печки во дворик цельный кузов черного угля. А родня то молодая все в суете редко приезжала. Чувствовала бабушка еще здоровье и решила позаботиться. Взялась сама тазиком уголек перетаскивать. Вот искушение! Правильно говорят. Бог дает отдых, а черт работу. Так вот и она бедная после вражьей работы заболела. И на сто втором году отошла в Небесное Село.
Но остались от Марии Васильевны золотые слова, бельмом на черном глазу нынешних пустобрехов. Сколько  ни ругайте царскую жизнь и сколь не хвалите свою волю.
До царя вам далеко.               
   
      
   
    
      



БОГУНАЙСКОЕ ЧУДО

Давным давно это было.
Поведала мне старая бабушка Агафья однажды в доверительной беседе про то, что сама видела и слышала.
Выдался тогда тихий зимний вечерок. Засиделись мы, но и повод был большой.
И не восемьдесят, не девяносто лет от рождения бабушки Агафии приключилось, а понимаешь сто первый год сердечная наша в добром здравии встретила и гостей приняла.
Сохранил Бог! Дивны дела Твои!
Верою и правдою жила добрая знакомая наша. Да что мы, молодые гуси, лопочем. Сама она все как есть рассказала, чему была свидетелем.
Пронеслось по Сибири безбожное лихолетье. Но как не рубило оно кони веры народной, сохранила бабушка Агафия светлое предание Богунайском чуде.
Идет кипящее время, все исчезает пустое, а Богунайское диво, как золотой самородок, отмывается, да все ярче сияет всем, кто ищет истинного да вечного.
Откроем все по порядку.
Родилась наша Агафия в семье честного священника. Приняла от родителей самое доброе христианское воспитание. Без которого не смогла бы понять и оценить то, что потом при ее жизни приключилось. А произошло все на Богунае.
Другая тогда была наша земля-природа. Водилось в ней все-все. Умножалась и рыба в реках и птица в лесах. Разводился всякий пушной зверь в кедровой тайге.
Живи да радуйся. Пригодилась людям матушка-природа в смутное в лихолетье. Начались в в столицах тогда злые казни от самозванцев. побежал от расправы народ к нам, в дальнюю сибирскую сторонку.
Ехали через наши места и дальше, за границу. Но чаща оставались гонимые на глухих заимках. приехали к нам тогда и духовные лица.
Священники и монахи из древних монастырей столичных. Думается нам
на Святой Руси батюшкам верная смерть была бы.
Дела их известны там были, что служили они белому царству верой и правдой. А велено было таковых предавать на истребление. Прибыли и в наши богатые края такие редкие святые люди. И расположились недалеко от реки Богунай. Стоял на дворе красным петухом суровый двадцать первый год.
Взялись приезжие монахи за постройки и вскоре поднялся вокруг поляны богунайской крепкий частокол, а за ним бревенчатые избушки.
украсила скромное монашеское селение просторная светлая церковь.
Потянулись в новый монастырь удивленные крестьяне из окрестных поселков. Нравилось сибирской душе тут все. Устроено монахами чистое и радостное святое место. Назвали то место Богунайским скитом.
Идешь по летнему первозданному лесу уютной тропинкой, а вокруг птицы так поют, так и заливаются. Перелетают путь яркие путь яркие
бабочки. Стремительно бегут по огромным соснам белочки. Подойдешь ближе и откроется страннику словно древний град Китеж.
Возвышается над крышами келий новенькая сосновая церковь и звучит над лесом чистый перезвон, приглашая путника к вечерней службе.
Приходила по праздникам в Богунайский скит и благостная девушка Агафья. Видела она и самих насельников таинственного для чужих людей места. не предвещало ничто богунайского чуда. были монахи все пожилого возраста, весьма и весьма опытные и заслуженные. Каковых в Росии особенно истребляли. Благословили подвижники сопротивление смутному злу силою.
Да видно воля Божия оказалась чтобы больше пострадать от зла, чем воевать с ним да казнить несчастных жертв заблуждения. Пришлось монахам уходить в далекую Сибирь. Скрылись они совершенно от гонителей. Скрылись в пустыне-густыне и от тех, кто жил на Богунае.
Не называли старцы истинных имен своих грешным людям. и правильно, измена везде проникала. Хотели святые отцы мирной старости для себя, без допросов и бесовской работы. найти их могли по -настоящим именам да чинам даже из Москвы.
Очень важно было старцам божественное спокойствие в то лихое время. И вот почему. Спросили одного из батюшек как-то гости о причине здешнего поселения. Отвечал он твердо и сурово.
Прибыли мы на Богунай по Божественной воле! Состоит эта воля в том. что все мы должны и желаем в полном спокойствии закончить здесь земную жизнь и перейти через смерть в новую жизнь бесконечную.
Знают старцы. что нет уже для них никакого иного пути-исхода. Во все стороны лихо. На все стороны мировая смута. Кому Бог дал ехать в Китай, тот уедет. Поймите, угодно так Богу. Не нам!
Пойми по хорошему. Нет в старости для освященной души никакой скорби. Со Христом рождаемся и живем-радуемся. То же самое смерть со благословением уже не зло, а в радость легкую. Возглашает нам церковная молитва: «Христианския кончины живота нашего, безболезненны, непостыдны, мирны у Господа про-о-сим!»
Оглянитесь, какие войны и казни с разбоями вокруг. Ох!
Хорошо, если священников ли, монахов ли. просто постреляют в торопях да зароют где ни попадя. Так нетже, норовят помучить на прощанье, чтобы обязательно смертный грех ты совершил. требуют даже отречения от Христа-Бога. Какая потом может быть спокойная совесть у нас при смерти? легко заставить старого и слабого человека сказать неправду эту. Или того хуже, оговорить-выдать братьев своих по вере, укрывших от мохнатых лап сокровища церковные.
Мало кто из духовного честного люда может спокойно предстать на Суд Божий. Не думать об этом грешно.
Действительно все насельники здешние по слухам их бывших,особенно если епископ или старец - духовный учитель. Охота на таких людей началась из Москвы от новых властей. Потому видно и Ленин недолго пожил, что руку поднял на святых.
Вскоре начались в новом монастыре странности. И вот с чего. Стали приходить к столичным старцам на Богунай многочисленные желающие принять от них жизненный совет и руководство для монашеской жизни. принимали отцы наши всех с любовью на постой, успокаивали, советовали если нужно, указывали путь. Но никому возле себя остаться не позволяли. Не брали к себе ни старого ни малого.
Отвечали ласково так, мол поймите, не можем мы взять на себя ваши души руководить. Потому что здесь исполняем предназначение Божие. Оно же в безболезненной и мирной кончине состоит. И только и не более.
Как же  так, думали гости, все тут так надежно, благостно, и благодатно, а старцу предвещают, видно месту и монастырю своему невероятное при таких духовных вождях запустение и разорение?
Трудно было паломникам понять все это ти отойти в далекие для Сибири другие обители благочестия. оставались старцы снова одни и будто ждали чего-то светлого и великого. Что в последствии и приключилось.
Потревожило приходящих любителей впервые одно происшествие. Любя премудрых стариков и постоянно с ними беседуя, перестали все замечать одного заметного батюшку. Молчали по началу. потом заволновались гости и спросили монахов прямо.
Куда же пошел отец такой-то? ждем его не дождем. никуда он не выходил из ворот обители. Искали и в церкви и в других пристройках. Нигде нет дорогого отшельника. Побеспокоились и поутихли.
Как вдруг вновь не досчитались приходящие крестьяне еще одного значительного смиренного подвижника. веяло от этих исчезновений чем-то неземным. Куда же могли дедушки подеваться? Узнать ничего нельзя было. Спросят, к  примеру, у самих скитян. Куда исчез батюшка наш Сергий?
А они как будто и не заметят. Отвечают всем одно. Посмотрите в келье его.
Любопытный кто-нибудь из пришлых постучит в дверь кельи отшельника. Подождет, подождет. Тишина. Только трепет священный в грешной душе. И особый Божий страх. Богунайское чудо!
Забеспокоятся конечно мирские гости, пожелают дверь отворить. А она и не закрывалась. Войдут и никого не встретят. уложены скромные вещи батюшки все рядом. Чисто-чисто везде. Да стоит в воздухе лесном сладкое благоухание. Прямо как в церкви патриаршей на праздник.
Не выходил и не исходил никто из скита никуда. Смотрят со стен только добрые лики святых образов. Славились потом долго в округе те образа. Ходили даже за ними любопытные и уносили из запустевшего места домой, в город.
Горит и горит старинная лампада у икон в красном углу. Словно вечная светится помногу месяцев. Как в житиях святых такое читали. угодили видно старцы Богу. Достигли Его и взошли к совершенству на небо.
Так и пойдут восвояси удивленные зрители и очевидцы. разнесут по округе молву про загадочный свет. Заметно было только, что на всей душе прекрасная от того удивления чистота и ощущение близости Божьего царства необычайное. Поветрие Духа Святаго.
Сказывали дети, здешние рыбаки как однажды тайна богунайского чуда им, по безгрешности возраста неожиданно приоткрылась. Но так, что понять только верою можно.
Случилось это у реки Богунай. За крестьянской надобностью отправились хорошие ребята в лес с ночевой. Засиделись юные до глубокой летней ночи.  Поговорили обо всем у костерка и затихли. Стали звездочки считать. Надо сказать, близко от скита свой ночлег приготовили.
Вдруг разом вспыхнуло что-то над скитом! Столб света яркого до самого вышнего неба к звездам отлетел. Озарилась окрестность и великий свет среди ласковых звездочек скрылся.
Замерли ребята от удивления... На всю жизнь запомнили дети огненный столб от земли до неба! рассказали людям и вошел их рассказ в народную память.
Объяснить того никто не мог. И назвали тайну Богунайским чудом.
поговорили прото крестьяне до самого приезда от властей дознавателя. Но про розыски после.
Не знали жители в окрге что и думать. но тут знакомство со старцами помогло. Запомнил их один добрый юноша в лицо. Видно частенько хаживал с матерью в скит для пользы душевной. Было с ним приключение  уже после видения отрокам светлого столба до неба.
В другое красное лето отправился другой юноша -свидетель на залив богунайские луга. Наверное коней в ночное водил. Д и заночневал там у костерка на привале.
Летняя ночь у нас от луны и звезд больших несметных вся светла. Меряют тишину луговые цикады звонкими трелями. Прекрасен на брегу Богуная Божий мир!
И вот глубокой ночью стихло все. Видно было оттуда хлопцам крыши и купола с крестами церкви Богунайского скита. Спать им вовсе не хотелось. Молча друзья на прекрасные звезды любовались.
 Вдруг как молния от двух келий разом возсияли и вознеслись  к небу два ярких больших света. Да так явственно, что даже успел юноша наш те чудесные и великие огни рассмотреть.
Озаренные небесным светом яко ризою, возлетели от земли два наших старца! Узнал знакомых батюшек тот юноша. Назвал даже их по святым именам. Это, говорит, батюшка Зосима, а другой с ним - батюшка Савватий! Узнал я их. Вот что за чудо!
И надо сказать что тем же летом  и временем исчезли из скита еще два почтенных священника. С теми же святыми именами.
После того местный православный народ и вовсе не знал, что думать. А тут еще прибыл мильцанер и пришлось людям ответ давать, куда перебрались старики подозрительные.
Помнит столетняя бабушка Агафия таинственных скитян богунайских достоверно. Интересная у них была жизнь. Не равны они были. Все разного духовного звания, заслуг и достоинства.
       Выделялся особенно преклонным  возрастом и всем видом и особым отношением к нему один начальствующий. Как ни стары были  сами монахи, что и волосы их как чистый снег, всех старостью превосходил владыка - отец отцов. Скрывали тогда его имя. И только недавно один дотошный юноша разузнал, что пожаловал тогда к нам в Сибирь от гонителей столичных один из Священного Синода митрополит Филарет. Из таких людей тогда в Москве патриарха выбирали.
почтил Господь Сибирскую землю таким посещением. И теперь она не пуста стоит. Здесь суждено ему было умереть без допросов.
монахи всегда его окружали бережно так. Заботились двое под руки поддержать. Но сам Владыка, хоть уже согбенный и усохший, отталкивал помошников и опираясь на точеный резной посох тихо движется к церкви.
      Все обступают его, благословения просят. Смотрят на него и дивятся славному примеру его святой жизни. Светится на летнем солнышке белоснежный с наплечным покрывалом головной убор его. Знак высшего достоинства, а на том уборе сверкают золотом крест с белым камнем - алмазом.
       Настоящее все тогда было, истинное и вера, и люди и камни в золоте. Открывается в этом смысл жизни - не в количестве. А в подлинном прекрасном качестве всего с чем живешь.
Скрылись во главе с митрополитом и епископы на Богунае. Владыка Николай и Никодим, те, чьи следы в церковных бумагах в Сибирь ведут и теряются в лихолетье смуты. находился с ними здесь и старый архиепископ Сергий. И про всех тех отцов можно сказать, что никто из них до китайских границ и городов не добрался. Исчезли. Значит правда за богунайским народным преданием.
Говаривали также, что когда пришел черед главному старцу исчезнуть во след прочим, люди добрые унесли тот белоснежный убор из келии митрополита. И хранили тайно в городе как память. Украшал белый клобук драгоценный большой золотой крест с алмазом. 
Не приняли наследников монашества своего старцы в Богунайский скит. Постепенно и долго за несколько лет с двадцатого года до двадцать четвертого один за другим, все они исчезли, как один. Горели негасимые лампады у икон в кельях очень долго. Началось и другое чудо. Стихли церковные службы уже, но церковь скитская стояла чистая-пречистая. более того, заходили верующие люди, смотрели и видели у алтаря перед иконою божьей Матери светилась и не сгорала большая свеча. Дивились много месяцев и даже лет на горящие лампады и свечи церковные. Славили бога удивленные до глубины душевной гости-паломники.
Завели и следствие по Богунайскому чуду. Прискакал из Красноярска уездный мильцанер. Весь в ремнях с наганом да на резвом горячем коне.
Дознавал он у всех окрестных селян про богунайских старцев. Горячился. Куда, мол, те подозрительные подевались, куда сбежали из советского рая? Как так исчезли? Нельзя без дозволения пропадать! Может их перебил кто?
Нет. Ничегошеньки выяснить тому мильцанеру не пришлось от простых людей. Хотя местные-то ничего не скрывали. Мнение народное было про старцев одно. Сами они никуда идти не могли да и не хотели. Исчезали по одному или по два. В другой мир уходили. Вот и вещи земные все на своих местах и даже одежды.
Деваться некуда. Признал служивый церковную тайну. Вышло и так от Бога. Окрепла дознанием вера богунайскому чуду. Взять бы да посмотреть те бумаги гербовые. Много там наверно записано. Смутился наконец дознаватель и в Красноярск отъехал. Укрепилась этим вера в наше чудо. Обернулось следствие славою Святым Преподобным Богунайским отцам.
Забыли про опустевший скит измученные люди. Начались потом кровавые для наших хуторов тридцатые годы. Забирали людей за кулачество на каторгу и на смерть. Никто не воротился. Разве из ссылок еще приезжали.
Объявили после войны власти свою волю будет в наших краях великая стройка важного завода. И когда началось дело, стали замечать люди разрушение Богунайского скита. Приказано было снести все лесные постройки, все избы. Посылали солдат с топорами на святой скит, чтобы все разрушать.
Но вот недавно спрашивали мы у знающих людей. И вспомнили они, что местность эта, где скит, летом непроходимая. Там сплошное болото. Пройти туда можно было только зимой, по твердому льду. Поэтому на лыжах туда люди заходили. И прежде всего знали это место военные. Водили туда офицеры солдат на лыжах. Там расстояние подходящее оказалось, ровно пять верст. Сколько офицерам надо, чтобы солдат обучать. Приходили в скит офицеры с солдатами и часто им полковник разрешал оставаться и ночевать. Говорят, там по кельям много можно было расселиться. Печки везде имелись сложенные, очень удобно.
А самое главное, дух места они любили. Природа первозданная, ночью звезды роятся. Воздух как хрусталь, как мед, что и не надышишься. Ужин приготовят, разойдутся по кельям. Там иконы, лампады. Всюду тайна, всюду мудрость природная. Утром в часть шли душевно обновленные, веселые. И это было уже совсем близко до наших времен, году в семьдесят пятом. Тогда еще стоял скит невредимый.
И вот недавно читал я одну книжку про греческий полуостров- гору Афон. Что живут там тысячу лет одни монахи и вся гора в скитах. Много опыта там собрано. Оказывается там тоже старцы исчезают. И называется это чудо Неизвестные Преподобные.
Говорят, есть там тайная пещера, куда сам Бог избирает семь лучших старцев. Чтобы они молились за весь наш мир, чтобы спасали. Старцы все очень старые и один умирает. Тогда из тех, кто в скитах лучшие старцы на Афоне, исчезает один батюшка хороший.
Сначала ищут отца. А потом говорят, что забрали его Неизвестные Преподобные. Видно это оно и есть.
Богунайское чудо.






ЗОЛОТО КОЛЧАКА




                ЗОЛОТО   АДМИРАЛА  КОЛЧАКА.
Слухи  про  великое  золото  адмирала  Колчака  Александра  Васильевича  давно  по  Сибири  расходятся.  Много  тайн  и  сокровищ  несметных  хранит  тайга  сибирская.
За  холмами  и  долами,  за  Саянскими  горами  приключилась  эта  история   золотых  сокровищ.  О  загадке  этой  спорят  люди  до  сих  пор,  но  истина  в  спорах  только  и  рождается...
По  началу  надо  вспомнить  о  человеке,  главном  в  истории  нашей.  Звали  его  военные  люди  в  старое  время  по  полному  чину:  "  Ваше  Превосходительство,  Верховный  Главнокомандующий   Сибири."    В  должности  этой  недолго  находился  адмирал  Колчак,  всего  четырнадцать  месяцев.
Родом он был из ижорских финнов. Отец его собирал на военном заводе корабельные пушки для царского флота. От отца и пошла у него любовь к морскому делу и так по-немногу стал он славным адмиралом.
До  революции  служил  адмирал  на теплом Черном  море,   был   известным  флотоводцем,   храбрым  офицером,  сочувствующим  простой  матросской  братии.  Когда  грянула  революция,  многих  офицеров  на  кораблях  матросы  возненавидели,  но  добрая  слава  Колчака  устояла  и  оставили  его  революционные  матросы  на  прежнем  его  посту.  Звание  командующего  Черноморским  флотом  держал  он  крепко.  Доверяли  его  благородию даже  скорые  на  расправу  матросские  боевые  советы. 
 Шел  восемнадцатый  год. Прослышали  наши  вечные супостаты, усатые  янычары,  про  смуту  и  разруху  в  России,  стали морские  границы России  тревожить. Обрадовались турки  трудным  революционным  временам,   размечтались  покорить  великое  Черное  море.   Но  не  тут-то  было!
Поднял  адмирал  Колчак  матросские  советы,  решили  пристращать  воинственного  соседа.    Грозные  броненосцы,  корабли,  военные  крейсеры  отправились  в  поход  к  турецким  берегам.  Закрыли  дымы  русских  кораблей  солнце  и  сказал  адмирал присмиревшим туркам:"  Революция  пусть  не  тревожит  турок,  это  внутреннее  дело  народа.  А  для  Турции  границы  России  на  крепком  замке!"
Снова  стала  чиста  и  спокойна  граница  морская.  Адмирал  Колчак  старался  соблюдать  интересы   России  на  море, ведь  он в  молодые  годы  участвовал в  обороне   дальневосточного  Порт-Артура,  имел  награды. 
Пришло  к власти   Временное  правительство,  отозвало  в  столицу  всех  крупных  военных  чинов    Время  было  трудное,  сложное,  разобраться  невозможно  в  тонкостях  власти.
Правительство  поручило  адмиралу  Колчаку  стать  Верховным  Главнокомандующим  Сибирскому  Белому  Корпусу.   Получив  назначение,  Колчак  выехал  в  Омск.
Белые  генералы,  воевавшие  против  республики,  признали  нового  командующего,    выслали  ему  депеши,  в  которых  признавали  его назначение  и  отчитывались  в  военных  действиях.  Временное  правительство  вскоре  было  низложено,  но  успело  наградить  Колчака  золотым  Георгиевским  Крестом  "  За  освобождение  Урала."
Советская  власть  теснила  белых  на  всех  фронтах.  Тогда  белые  министры  собрали  золотой  запас  России  и  решили  отдать  его  часть  на  военные  нужды.
Пришлось  белым  министрам  золотой  запас  державы  разделить,  выделив  часть  на  нужды  военные. Возложили  тогда  ответственность  за  целую  треть  сокровища  на  адмирала  Колчака.  Золото- самый  грузный  из  всех  известных  металлов,  а  внешне  кажется  малым.  На  точных  весах  вытягивает  больше,  чем  даже  свинец  и  сроку  ему  никакого  нет:  не  ржавеет,  не  портиться  во  веки  вечные.  Сотрется  разве  немного,  ежели  долго-долго  кольцо  золотое  носить.
 Закрепили  договор  бумагами  казенными,  записали  в  книги  казначейские,   выдали  слитки  золотые адмиралу Александру   Васильевичу.   Погрузили золото  самой  высшей  пробы, желтые  кирпичики длинные в  прочные  дубовые  ящики. Сами  ящики  аккуратно  справлены  из  толстого  дерева  дубового,  по  уголкам  прочным  железом  скреплены.  На  самих  продолговатых  слитках-кирпичиках  четкая  державная  надпись отлита:"  Золото  Российской  Империи."
Погрузили- поставили ящики в  железнодорожные  вагоны  Золотого  поезда  и  отправили  до  Красноярского  края.  В  Красноярске   отгрузили  золото  на  подводы  и  двинулись  в   глубь  сибирской  страны.  Окружало  ценнейший  груз  боевое  охранение  из  самых  преданных  казаков.
 Замышлял  Колчак  на  золотые  деньги  обустроить  великий  поход  из  Сибири  на  Москву,  чтобы  вернуть  прежнее  государственное  устройство  России.   Золота   вполне  хватило  бы  на  все  военные  дела,  возможно  и  осталось  бы  еще. Но  не  судьба  вышла.  Не  захотел  видно  сам  Господь  изводить  русских  людей  в  братоубийственной  войне,    гражданской  войне,   не  позволил  продолжать  ее.
Приняв  несколько  крупных  сражений  и  потерпев  поражение,   войска   адмирала   Колчака  отступали  по  реке   Кан.  Всюду   уже  ползли  слухи,  что  идет  золотой  обоз,   на  котором  везут  сокровища  несметные.  Народец  разный  в  Сибири  случался,  осужденных  много  было,  лихих  мужичков,   отчаянных.  Кто-то  за  власть  Советскую  боролся,   а  кое-кто   под   шумок  за  добычей  стремился.  Особенно  свирепствовали  китайские  отряды,  безжалостно  убивая  всех  подряд,  без  разбору, не жалея  ни  красных,  ни  белых .Китайцы особенно  охотно  исполняли  казни  над  царскими  офицерами,  присваивая  имущество  казненных,  они  же  и  Смольный  стерегли,  за  плату  конечно.. .  Тогда  и  решили  военные  спрятать  золотой  запас  России,  укрыть  так,  чтобы  плохим  людям  он  не  достался,
Адмирал  Александр  Васильевич  продумал   таинство  укрытия  золота,   колчаковского    золота.  Великого  ума  был  человек,  из-за  лихого  времени  не   понятый    ни  белыми.  ни   красными.
 Вместе  с  ним  жила тайна,  сибирская  загадка  века.   Разделили  золотые  слитки  на  три  части,  получилось  по  четыре  пуда  в  каждой. 
Первую  золотую  поклажу  отправили  секретной  экспедицией  на  Восток, в Японию.   в   заграничные  банки.  Но   русский  адмирал  терпеть  не  мог  японцев,  после  боев  с  ними в  Порт-Артуре,  и  если  бы  не  обстоятельства,  никогда  бы  не  пошел  на  это.  Много  раз  отказывался  от  лечения  в  Японии,  хотя  боевые  раны  уносили  его  здоровье.
Вторую  часть  золота  России  отправили  поездом  в  город  Иркутск.
Третью  часть  укрыли  в  наших  краях.   Почему  сюда,   держал  путь  адмирал  Колчак?   Потому,   что  тогда   в  чащи  таежные,  в  скит  Богунайский   поселились  духовные  наставники  древней  веры.   С  ними, священниками,  отцами  духовными,  по  обычаю  русских  моряков,   держал  совет  адмирал  в  последние  дни  своей  жизни.   По  свидетельству  очевидцев,  он  посетил  старцев  на  Богунае   в   Рождество,   седьмого  января,   а   погиб  в  феврале  этого  же  года.    
Окутала  кромешная  тайна  судьбоносную  беседу  адмирала  со  старцами,  но  известно  точно,  что  сомневаться  в  их  советах  он  не  мог  и  поступил  так,  как  они  предрекли,     а   именно  прекратил  военные  действия, прекратил  проливать  кровь  собственного  народа.
В  таежном  скиту  Богунайском  скрывался  под  видом  простого  священника,  член  Святейшего  Синода  Русской  церкви,  митрополит  Филарет,  их  святейшество,   по  титулу.    При  нем  находились  епископы:  Никодим,   Сергий  и  Николай. Старцы  эти  скрывали  имена  собственные,  не  имея  сил  для  борьбы  с  новой  властью  по  старости  и  немощи.
Рассказывает   Зита    Яновна  Брэмс: "Проживала моя  семья  на  хуторе  Нижняя  Лебедевка,  на  берегу Кана.  Родители,  переселенцы  из  прибалтийского  города  Каунас,  отец, Ян  Янович, и  мать,  уехали  в  Верхнюю  Лебедевку  к  родственникам  на  свадьбу .Под  присмотром старших  сестер, малые  дети  были дома , на  печке  играли  в  куклы. А  на  улице мороз  стоял  сильный,  самое  Рождество,  седьмое  число.   Утром  ранним  раздался громкий стук  в  замерзшее  окно   кухни.  В  то  время  событие  большое,  потому  что  на  хуторе  жила  всего  одна  семья,  наша.   Выбежали  белоголовые  дети  на  деревянное  крыльцо,   да и  замерли  от  удивления.   Предстали  перед  нами  военные  в  погонах  золотых.  Некоторые  и  в  простых  тулупах,  в  высоких  меховых  шапках,   перетянутые  кожаными  ремнями.    У  многих длинные сабли  в  ножнах  и  ружья,  заиндевелые  от  стужи..   Попросили  они  разрешения  у  старших  сестер  на  постой,   чтобы  обогреться   и   приготовить походную  пищу  в  нашей  печи,  а  также  раненых  оставить  в  нашем  доме,  тех,  что  идти  не  могут". 
Впустили  сестры  военных  и  послали  младшего   брата  Роберта  на  хутор   Верхняя Лебедевка   за  родителями.
Разговаривал  важный  офицер  с  отцом  Зиты  Яновны,  поведал,  как  оказались  колчаковцы  на  маленьком  хуторе.
Золотой  обоз из  двенадцати  подвод подошел  к  устью  Барги,  месту  ее  впадения  в  Кан, когда  показалась  над  мерзлым  льдом  талая  вода,   сверху  льда  канского.   Для  лошадей  невозможное  обстоятельство.  Промочили  лошади  ноги,  стали  отказываться  идти,   а  вскоре  совсем  встали.  Нужно  было  время,  подлечить  коней,  а  его  не  имелось,  обоз  догоняла лихая  погоня.    Пока  есаул   разговаривал  с  родителями,  пришедшими  от  родственников,  солдаты  хлопотали  у   жаркой  печки.  Продукты  у  колчаковцев  свои  были,  консервы  разные,  даже  мороженый  хлеб  в  коробах  плетеных.  Скинули  господа  офицеры  тулупы  и  шинели,  грелись  у  жаркой  печки. 
Самый  главный,  высокий  военный,   пожилой  в  мундире  красивом,  награды  сверкают  золотом  и  каменьями  яркими. Российский гость в  богатом  мундире  долго  рассказывал  хозяевам  хутора  о  бедственном  своем  положении,  о  товарищах  погибших,  о  трудных  временах, о  том,  что с  новой  властью  договориться  не  могли  о  мире, даже  о заболевших  лошадях.  "Выручайте  нас  лошадями,  а  больных  заберите,  возможно  они    еще  и   поправятся!"    просил  военный.
Отдал  отец  простых  тягловых  лошадок  золотому  обозу  адмирала  Колчака.  Кроме  того,   попросил  главный  офицер  провести  его  тропками  таежными  в  скит  на  Богунае.  Трое  военных  встали  на  охотничьи  лыжи  и  пошли  за  отцом   на  Богунай,  в  скит  к  старцам  из  дальних  краев  здесь  оказавшихся  по  несчастью..
Долго  ли,  коротко  ли  беседовали   старцы  с  военными,  но  точно  известно,  что  не одобрили  старцы  дальнейшее  кровопролитие.,   только  к  вечеру  восьмого  января   все  вернулись  на  хутор. Старцев  тех  знал  храбрый  адмирал  по  Петербургу,  там  ,  перед  военной  экспедицией  в  Порт-Артур,  они  освещали  боевые  корабли,  служили  молебен  в  честь  русского  войска. Что  предсказали  святые  отшельники  грозному  герою?  Можно  предположить  по  его  делам.  Адмирал  отстранился  от  войны,  распустил храбрых  сподвижников  своих  на  все  четыре  стороны,  укрыл  великой  тайной  судьбу  золотого  обоза.
Морозной  ночью колчаковцы перекладывали  дубовые  ящики  с  царскими  гербами  на  новые  санные  повозки  при  свете  зажженных  факелов.  Каждый  ящик  четыре  добрых  казака  еле  несли.  Бережно  укрывали  ящики  эти  одеялами  суконными  и  соломой  от  любопытных  глаз.
  Вскоре  уехали  колчаковцы  вместе  с  главным  предводителем ,  оставив  в  горнице  литовского   дома  пятерых  раненых,  которые   еще  и  обморожены  оказались.  Лечили  их  родители,  лекаря  вызывали ,  но  дальнейшая  судьба  солдат  неизвестна. 
" Вскоре  после  отъезда колчаковского обоза  появились  мужички  с  деревни  Ильинка,  те,  которые  частенько  у  моего  отца  брали  в  праздники ячменное  пиво. Они  зашли  в  дом,  когда родители  отлучились  по  делам, а младшие дети  одни  были.
Трое  здоровых  мужчин  стали  снимать  с  раненых  колчаковцев верхнюю одежду. Кители на  них  красивые  были, наверное дорогие. Полушубки  раненых  и  меховые  сапоги  лежали  недалеко  от  их  постелей,  на деревянной  лавке. Раненые  не давали  раздевать  себя, особенно  сопротивлялся  старый  военный,  который  не  хотел  дарить  ильинцам свои  сапоги. Непокорный пытался  встать,  но  не  смог  и  неожиданно  заплакал,  но и  слезы  его  не  разжалобили грабителей."  Вспоминала  Зита  Яновна.
Помнит  Зита  Яновна,  как  вместе  с  отцом ,   ходили  на  берег  Кана в  лютый мороз, к  оставленным  на  берегу колчаковским  лошадям.  Лошади  лежали  в  разных  местах,  недалеко  друг  от  друга,  жалобно  ржали  и  смотрели  лиловыми  глазами,  не в силах  подняться,  покрытые  инеем  и  снегом.
Отец, как  хозяин,  принялся  каждый  божий  день  носить  корм  благородным  животным,  беспомощно  ожидавших  собственную  гибель. Нагревал  заботливый  хуторянин. Ян  Янович  в  большом  котле  ключевую  воду,  усердно  возил  на  санках  к  берегу  реки.  Отпаивал лежащих  лошадей,  кормил  их  толченой  картошкой,  овсом,  клеверным  зеленым  сеном. Березовым  голиком  сметал  с  них  снег,  укрывая  на  ночь  войлоком.
Однажды,  ранним  утром, все трое ,  сказочной  красоты  коней,  встретили  своего хуторянина,   стоя   на  собственных  ногах.  Радость  спасителя  была  не  меньше  радости  спасенных.  Теперь  можно  было  рассмотреть  их.  Оказалось,  что  армейские  люди  оставили  двух  жеребцов  хорошей  породы  и  настоящее  сокровище,  кобылицу   красной  масти.   Изумительной  красоты  была высокая кобылица.  На  груди  белая  манишка.  На  лбу  белая  звездочка,  а  на  тоненьких   точеных  ногах  носочки  беленькие.  Стала  чистокровная  красавица  украшением  литовского  подворья. Под  уздою  пританцовывала  она,  изящно  перебирая  точеными,  в  белых  носочках,  ногами.  На  ее  лоснящуюся  шерсть,  шелковистую  гриву  и  белую  манишку  невозможно  было  налюбоваться.
Подошло  время  и  родила  кобылица  такого  же  прекрасного  ретивого  жеребенка.  Надо сказать,  когда  отвез  Ян  Янович  Брэмс   молодого  иноходца  на  Канскую  ярмарку,   то  с  большой  славою  продал  молодого  коня,  выручив  много  денег. Накупил  нам,  девчушкам,   пестрых  тканей,  платков  шелковых,   сапожек.  Для  девчушек  счастье!
Но  какова  судьба  адмирала  Колчака?  После  беседы  со  святыми   старцами  на  Богунае , решил  он  отстранится  от  военного  дела.   Распустил  своих  казаков,  покрыв  великим  таинством  судьбу  золотого  обоза.  Видели  его  в  Канске.  После  железною  дорогою  добирался  до  города  Иркутска.  Здесь  сведения  противоречивы.   Одни  документы  утверждают, что  пленили  адмирала,  другие,  что  он  сам  пришел  в  Совет  народных  депутатов,  желая  остаться  в России,  хотя  бы  и  после  судебного  разбирательства.  Надеялся  на  перемирие  с  новой  властью.
Арестовали   Александра  Васильевича,  поместили  в  тюрьму  города  Иркутска. В  общей камере  с  ним  вместе  находились  русские  офицеры,  даже  один   член  Государственной  Думы. 
Неожиданно  прошел  слух,  что  к  городу  приближается  отряд  казаков,  узнавших  о  пленении  их  адмирала,  Главнокомандующего  Белой  армии  в  Сибири.  Тогда  и  затянулся  зловещей  петлею  вопрос  о   казни  адмирала.  Суд  собирать  не  стали.  Решено  было  предать  классового  врага  в  руки  уголовных  беззаконников.  Неизвестные  люди,   пользуясь  паникой,  отворили  двери  всех  тюремных  камер.  Адмирал  и  в  тюрьме  был  в  военной  форме,  золотых  эполетах,  дорогих  орденах  с  бриллиантами,  золотыми  обручальными  кольцами.  Вес  адмиральских  золотых  погон  составлял  шесть  килограмм  чистого  золота. Поэтому  уголовные  элементы  с  радостью  согласились  расправиться  с  русским  адмиралом,  ими  руководила  обычная  жажда  наживы.  Кто-то  боролся  за  Советскую  власть,  а  кто-то  просто  наживался  на  смуте  и  неразберихе.
Вывели  на  реку  Ангару,   к  ледяной  проруби,  сорвав  золотые  кресты  и  ордена.   
" Последнее  желание   можешь  сказать!"  закричали  ему  в  лицо  уголовники.
"  Только  не  вам  слышать  мое  желание!"   Ответил  с  достоинством   адмирал.    
" Дайте  ему  повязку  на  глаза  перед  смертью"  распорядился  организатор  казни.
" Не  надо."  Возразил    Колчак.  От  него  потребовали  рассказа  о  золоте  Российской  империи.  Избивали.  Сорвали  заслуженные  в  боях  бриллиантовые  награды  морского  офицера.  "Вы  случайные  люди,  грабители,  а  золото  принадлежит  России",  хрипел  Александр  Васильевич,  обливаясь  кровью. Связанного,  столкнули  его  в  ледяную  прорубь  реки,  видно  на  роду  моряку  написано  водное  крещение.  Вынесла  река  Ангара  тело  адмирала  на  берег,  похоронили  его  на  сибирской  земле  вдали  от  Балтийского  моря,    на  берегу  которого  вырос  морской  офицер,  непонятый  своим  народом,  непонятый  новой  властью,  не  желавший  гибели  державы Российской,  за  которую  воевал  на  морских  границах.
Вместе  с  ним  умерла  тайна  золотого  обоза,  золота,  предназначенного  на  обустройство  армии.   Наверно  в  то  время  не  следовало  его  потратить,  возможно   не  сподобил   Господь  растратить  драгоценный  металл.  Может  быть  понадобится  золото  в   другое,  еще  более  тяжкое  время  Российской  армии,  тогда  и  обнаружат  клад  адмирала.  Золото  на  хорошее  дело  найдется,  а  от  плохого  спрячется.  Помните  земляки,  металл  золотой  подвижен,  честного  человека  выбирает,  а  если  нечестивые  силой  берут  его,  то  золото  у  них и жизнь  забирает.  Ждет  в  нашей  сибирской  земле  достойных  преемников  золотой  запас  адмирала  Колчака.




Эпилог

Народные рассказы упорно отрицаются историками, но наша задача донести до читателя всю правду народного слова, народной памяти. Многократно подтверждаемые старожилами, эти сведения дополнят картину колчаковского времени в Сибири. Во время гражданской войны по Орловской земле проходил отряд  Верховного Правителя Сибири адмирала Колчака. Отряд передвигался на санных подводах. Очевидцы помнили, что за оружием, провиантом и раненными на последних подводах везли погибших казаков и офицеров. Потому, что даже в тяжелое время в сибирском остатке старой российской армии свято соблюдались традиции- хоронить людей по христиански  после отпевания и прощания. Колчаковцы, которых красные ругали бандитами, даже в тяжелую минуту не теряли человеческого лица и христианской совести. Священник был вызван из Заозерной и погибшие казаки были похоронены с почестями недалеко от Орловки . 
Колчаковцы прошли несколько деревень и во многих их запомнили. В Орловке  начальник отряда адмирал Колчак при полной парадной форме ходил по дворам, сам открывал калитки и просил у крестьян коней для своего обоза.
По рассказам старожилов, в Орловке за отрядом Колчака ушла молодая красивая девушка из местных крестьян. Она взялась ухаживать за раненными людьми из отряда, которых везли с обозом.
Когда обоз Колчака уже  выходил из села Орловка, у последней избы на лавочке сидела бабушка по  фамилии Леденева, в послдедствии мать Регины Леденевой. Один из солдат идущего мимо обоза подбежал к ней и попросил обменять его кожанные новые сапоги на ее  старенькие дедовские подшитые валенки.
Леденева  согласилась, потому что сочла обмен выгодным. Солдат ушел в ее валенках дальше, кинув ей на лавку свои новые кожанные сапоги. возможно этот военный пришел в Сибирь с Запада, где нет таких морозов.
Бабушка также сама видела  весь обоз и утверждает, что он состоял из семидесяти конных подвод-повозок.
И про нее шел слух, что она полюбила кого то из офицеров, если не самого адмирала. К сожалению, о дальнейшей судьбе отважной девушки ничего не известно, кроме того, что домой она уже никогда не возвратилась и возможно погибла вместе с отрядом.
В деревне Высотино был ими оставлен тяжело ранненный молодой офицер. Хозяева заботились о нем, вызывали из Заозерного священника для последнего обряда. Похоронили офицера на деревенском кладбище. В память об безвременно погибщем офицере хозяева долго хранили его наградную серебрянную шашку.
Недалеко от деревни Высотино в лесу сохранились окопы и следы боя, по рассказам жителей бывшего там между колчаковцами и партизанами. Долго еще можно было найти там ржавые гильзы, штыки, винтовки.  Некоторое время у местных жителей хранились три пулемета и  мелкокалиберное орудие на колесах - пушка из армии Колчака.
В деревне Ильинке  местные жители видели адмирала Колчака в мундире и фуражке идущего впереди обоза и громко говорившего жителям дворов, что ему немного осталось и чтобы его золото не пропало он его сейчас раздает  всем людям. Колчак лично бросал горсти золотых монет за ограду во дворы местных жителей.
В нижней Лебедевке отряд белых  видела эстонская семья по фамилии Брэмс. Старшие ушли в тот день на свадьбу в Верхнюю Лебедевку, а дети остались дома одни. В дверь постучали казаки и попросили пустить их для отдыха и позвать родителей. Старшая сестра пошла на лыжах за отцом и матерью, а младшая видела на самом старом офицере богатый мундир с золотыми погонами и бриллиантовыми наградами-орденами. По ее словам это был сам адмирал Колчак. Казаки принесли свои продукты и приготовили обед. Оставив у семьи Бремс раненных и обмороженных, Колчак ушел дальше по замерзшей реке.
А спустя несколько дней к Бремсам нагрянули плохие люди из Ильинки, где прижилось много каторжников. Они пользуясь беззащитностью  разули и ограбили раненных. Затем пришли красные и всех больных увезли за собой. Скорее всего колчаковцев расстреляли. 
В дерене Гмирянка к приезду Верховнаго Правителя было изготовлено парадное кресло. Изготовили эту мебель местные искуснейшие мастера по дереву. Кресло было украшено изогнутыми на столичный манер ножками на деревянных шарах - символах власти. Сидеть в нем было очень удобно, несмотря на жесткий вид. По воспоминаниям старожилов, перед важным событием кресло выносили из дому во двор и ставили на красивый дорогой ковер. С этого места Колчак вершил свой высший суд по всем делам. В доме где останавливались высшие офицеры сохранились изящные дорогие гитары старинной работы. Одна гитара там особенно богато украшена перламутром. А ведь известно, что сам адмирал очень любил петь, сочинял стихи и песни. Есть даже предание читинских старожилов, что Колчак сам сочинил песню «Гори гори моя звезда» и именно ее он пел идя на расстрел. И читинцы утверждают, что Колчака расстреляли у них.
Колчаковское знамя было бело-зеленое, в знак цветов снега и тайги.
Лента с этими цветами была на кресте за Сибирский поход. Царскими наградами адмирал своих не награждал, считая гражданскую войну братоубийственной.

В основном о белых в наших деревнях осталось уважительное мнение. Но время было военное и  жестокое. Почему-то в основном в семьях партизан помнят о карательных  расправах  колчаковцев.  Партизаны называли белых бандитами. Но по закону власть Временного правительства   в Сибири представлял именно Колчак и его подчиненные казаки.  Может быть рассказы о большинстве зверств были  пропагандисткими  уловками?  Именно после слухов о зверствах люди принимали сторону партизан и уходили в лес. Появились в наших местах и отряды китайцев перешедшие границу. Китайцы стихийно заселяись в Сибирь и привозили свои семьи. Китайские банды занимались жестоким грабежом и пытали местных жителей, чтобы отнять у них золотые запасы.
После первой мировой войны в Сибирь привезли  военнопленных  иностранцев. Там были итальянцы, австрийцы, немцы и чехи. В нашем уезде они жили на станции Рыбное на вольном поселении. Именно с появлением пленных  совершено было в 1914 году первое за всю историю наших мест нападение на охраняемую почтовую карету с золотом местных приисков. Во время смуты гражданской войны они сформировали отряды и называли себя колчаковцами. Но никакого отношения к законному правительству Колчака они не имели, а вымещали обиды за позорный  плен на  местном населении. Совершая налеты и грабежи белочехи называли себя колчаковцами, возможно желая отомстить за свой плен и поражение русскому военноначальнику.  Отряды белочехов формировавшиеся на станции Рыбное
Если Колчак  сразу принимал крутые меры против партизанствующих и их семей, сохраняя народную жизнь в традиции, то красные сначала безобидные ,только взяв власть начали репрессии. Но если колчаковский поверхностный террор снимал только верхушку революционной волны, то волны красного террора коснулись целых слоев сибирского общества. До неузнаваемости изменился состав местного населения и в классовом  составе после многих лет истребления.
Так кто же оказался со временем страшнее? Петербургский  аристократ Колчак, поровший мужиков и сжигавший дома партизан, стрелявший только в своих врагов или целая машина красных репрессий  19, 22, 37, годов, стершая династии крестьян и общественный вековой уклад?
Значение сибирского похода адмирала Колчака раскрылось в понимании людей лишь позднее, когда стало ясно, что колчаковский поход был единственным реальным  шансом повернуть ход истории и спасти традиции народной жизни в Сибири. Надежды удержать огромный край в стороне от революции не сбылись. Коренной перелом стал неизбежен. Традиции народа были объявлены вне закона.





                АВТОР АЛЕКСЕЙ МАЛЫШЕВ

                ЗОЛОТЫЕ СКАЗЫ ЕНИСЕЯ


             ЕСЛИ МЯСА МНОГО ДОБЫВАТЬ- ЕГО НЕ БУДЕТ

Лежит на Алтае маленькая страна у самого неба, Тофалария.
Приехала наша знакомая с Алтая и рассказала про удивительный такой алтайский народ - тофы. Добираться туда в горы трудно, идти долго и далеко. Лететь туда надо на вертушке.
Тофы себя называют лесными людьми. Вся жизнь у тофов идет по лесному закону. Живут они строго. Прежде всего у тафаларов их северные олени. Ничего тафалары без оленя не делают. На охоту и то оленя седлают.
У деревни протекает река. Ходил у бабушки внук на речку, на рыбалку. Вернулся и несет шесть огромных рыбин. Бабушка нахмурилась и говорит внуку, мол, зачем ты столько взял? Нам столько не надо. Природа прогневается на нас и рыбы не будет. Иди и верни в реку четыре рыбы. А они были еще живые. И очень здоровые. Взял внук четыре рыбы и вернулся к реке. Выпустил он там серебристых рыб и они уплыли.
А мы с бабушкой начали готовить обед. И что же оказалось? Хватило на всех с лихвою. Одну рыбину пожарили и все наелись. А другую засолили и тоже получилось много. Рыбы были прямо огромные. Так тофы рыбачат. Еще и умеют из рыбьих шкур мастерить. Шьют из шкуры больших тайменей одежду и получается  у них прекрасные плащи на сырую погоду. Они не промокают.
Пекут хлеб свой таежный они без посуды. Для теста применяют кусок бересты. А выпекают лепешку укладывая ее прямо в раскаленный сухой песок. И ничего. Если все правильно сделать, то ни одна песчинка к хлебу не пристанет. Можно есть.
И охота у тофа интересная. Со зверями  тофы по-своему обращаются.
Отправился однажды их знакомый тоф добывать оленя. Выследил рогатого бычка и застрелил. Поблагодарил мать-природу и взялся за острый широкий нож. Начал прекрасного оленя разделывать.
Вдруг из леса шорох пошел. Раздался рев недовольный. Выходит на тофа здоровый медведь и хочет отобрать у него добычу. Заспорил тоф с медведем. Начали бороться человек со зверем. Подрались.
Долго бились они у оленя. Изорвал медведь страшными когтями на тофе всю крепкую одежду в клочья. Но тоф изловчился и хорошо набил медведю морду. Отступил возмущенный медведь. Взял тоф у оленя прекрасную лучшую вырезку и взвалив на плечи ушел. Поделил добычу и медведю и человеку.
А я, приезжая, возьми и спроси его, мол, а что же ты ружьем не воспользовался. Ну и убил бы медведя. Опасно же так ходить. Ведь зверь мог тебя растерзать.
-Однако,- отвечает тофалар, я за одной тушей приходил, мне бы от двоих зверей вырезку никак не унести. Охотился я только на оленя. Медведя убивать не хотел. Значит, пришлось медведя просто побить. К тому же медведь имел большое право. По вере тофов, медведь - царь зверей. Он сам хозяин всего леса и может вмешаться в любую охоту. Просто ждать царь не захотел. Но ведь ему и так много еды оставалось. Пришлось бить ему морду.
Если мяса много добывать, его совсем не будет. Возьми себе, сколько унесешь и довольно.
Другой бы злой человек на месте тофа положил бы обоих рядком под березой. Посчитал бы лишнего зверя за удачу и сразу убил.   
Про шаманов у нас много неправды говорят. Что они напиваются пьяные и в таком виде пляшут. Настоящий шаман далек от огненной воды.
Настоящий шаман у тофаларов всеми уважаемый человек. Для него у каждого жилища тофов висит особый ящичек с полочками. Собирают тофы в этот ящик разные лесные травы для шамана. И кладут каждую травку на ее полочку. Если шаману срочно нужны сушеные травы, он идет по деревне и берет их из ящичков. И применяет для своего вдохновения, сжигает в священном костре.
 Обладает шаман особым талантом, особым даром. Если шаман будет в плохом настроении, если кто-то им недоволен, шаман не сможет камлать. Не придет к шаману вдохновение. И останутся люди безо всякой помощи в глухой тайге.
Поэтому шамана все хвалят и даже думают о нем только хорошее. Нельзя даже думать о шамане плохо. Потому, что у тофов слово и дело равно.
Что плохое подумать, что ударить -все одно и тоже. Шаман от твоих мыслей заболеет. Говорить он с духами не сможет, не придет к нему вдохновение. Злые слова очень вредны. Они не только ранят душу шамана, на и отнимают у него талант. Уносят тонкое вдохновение. Поэтому когда приходит нужда, все лесные люди собираются и прежде всего начинают хвалить шамана. И говорят, мол, какой ты Удэгэй  красивый, да какой ты хороший, да как правильно все делаешь.
Только тогда начинает шаман искать дорогу к предкам.
Здесь и православным есть чему поучиться. Как говориться, хвалите Господа с небес, хвалите его в вышних. Хвалите люди, если хотите, чтобы помог. Чтобы пришло вдохновение. И нельзя никого осуждать, нельзя гневаться на священников и людей одаренных и вдохновенных.
Люди собираются, хвалят шамана и ждут ответа.
Однажды в деревне случилось воровство. Виновника привели  к шаману и попросили решить, что с ним делать. А это вор был не просто вор, а просто хищник. Воровал уже в десятый раз.
 Люди похвалили шамана и он уединился возле костра. В костре сжигались благовония и разные особые вещи.
Как он потом рассказывал, нашло на него вдохновение. Он перешел в мир предков. Там шаман поднялся на высокую гору и в красивом месте увидел своего деда. Дед жил в шалаше на священной горе. Когда шаман подошел к шалашу по тропе, дед его уже ждал у шалаша. Дед радостно приветствовал его и расспросил, с чем гость пришел.
-Я должен решить судьбу еще не старого человека,- сказал шаман предку. Спросил у него внук шаман, что делать с вором, как людям поступить?
Седой великий дед отвечал;»Скажи вору, чтобы он пошел в лес и там умер!»
Возвратился внук из мира духов, очнулся, встал и вышел к народу. Подвели вора к нему. Перед лицом всего племени шаман объявил двуногому хищнику волю предков; «Иди в лес и умри!»
 Все лесные люди очень удивились. Но когда вор пошел в лес, оттуда он уже не вернулся. Любопытные, пошедшие по его следам, нашли вора  сидящим на пеньке и мертвым. Так исполнился суд предков.
Не смели ослушаться. Да и вор мог бы по лесу идти, идти да и выйти к жилью и жить. А он взял и умер. Плохому человеку не надо жить.
Недавно приехали большие люди из каменного города и сказали, что для отстрела тофы должны выкупить бумажные разрешения. Но тофы -охотники ответили, мол,  а  за чем нам бумажки? Мы и без этого жили охотились и еще проживем. Зачем нам стрелять по бумажке? Мы от века так охотились.
Очень недовольные уехали начальники, что ни одного бумажного разрешения у нас, у тофов,  не продали.
Тофалары  не пользовались лекарствами, знали все травы. Все для себя делали из природы. Изобильно растет в окрестностях деревни черемша. Которую не только солят на зиму, но сушат. С сушеной черемшой готовят зимой супы и приправы. Растет в горах дикий китайский лимонник. Делают с лимонником чаи.
 Деревня вся из долгожителей. Старики готовятся к смерти начиная только с восьмидесяти лет. Возраст для смерти - сто лет.
Однажды одному старику стало плохо. Но это был очень хороший старик.
Вызвали ему на помощь врачей с вертушкой. Врачи сказали, что тело изношено и лечению не подлежит. Короче говоря, они вернулись, улетели из деревни. Дедушка так и остался.
Шаман сказал, когда его спросили;»Да не трогайте вы его, не трогайте, не лечите, все пройдет само». Несчастье случилось после того, как он попробовал заморскую огненную воду, этот спирт. Ему даже пробовать нельзя. Вот так. Но шаман добавил, мол, ты уже несколько лет жизни потерял. Из за того, что просто попробовал это зелье.
 Через неделю все прошло. После встречи с врачами старый тоф еще прожил семнадцать лет. И вел здоровую, трезвую жизнь. А умер в возрасте около ста лет. 
Всего тофов осталось в мире шестьсот человек.
Однажды вместе с вертушкой из Усть -Удинска отправили пятьсот литров спирта и прислали священника. Искушение и благодать. Выбирай, что хочешь. А смертельная мера спирта всего два литра. Помощь из Аргентины. Чтобы мы все передохли.
Священник пошел по избам. Разговаривал с лесными людьми, в том числе и с шаманом. И он разрешил и сказал, что боги, которым молятся старики, такие же как православные боги.
А из молодежи отец собрал общину, которая построила часовню. Там он проводит службы и иногда по делам уезжает в Усть-Удинск.
Когда его спросили, священника, а как же мол эти? А как же вы относитесь к тому, что охотники носят ожерелья из зубов барса? Не медведя, хотя их много, а именно барса.
И он сказал, что по вере православной каждый человек не должен закапывать свой талант. Если у них есть талант охотника, то пусть они и будут охотниками. Оказалось, что многие боги у нас совпадают. Шаман знает ангелов и Великую Мать. Только у них Великую Мать называют Мать Метелица. Потому что Она владеет снегом. И считается, что снег, который подает на землю во время метели, самый плодородный. От него все растет.
 Так вот священник вместе с шаманом борются с винопитием.
Природа , Господь подает и у нас в таком краю, где цинга. Растет черемша и они ее сушеную ежедневно кладут в суп. А мне соленая черемша так не нравилась. Острая очень. Как то по другому ее нужно готовить. Вот и оказалось, что ее сушат. И сушеная она почти как чеснок и очень полезная.   
Живет на Алтае прекрасный народ. Тофы - Лесные Люди. Берегут тофалары Мать- Природу и часто говорят;»Если много мяса добыть - его совсем не будет».




АВТОРЫ ЕКАТЕРИНА И АЛЕКСЕЙ МАЛЫШЕВЫ

   ЗОЛОТЫЕ СКАЗЫ ЕНИСЕЯ

       ЗОЛОТОЙ ЗАСОВ

Старые годы предивные были. И жил народ сибирский искони богато. И золото мыли в наших горах. Цвели окрест Богуная - реки богатые села: Ильинка, Верхняя и Нижняя Лебедевки, длинная Успенка, урожайная Сокаревка. Всех не перескажешь, забудешь.
До смутных времен жил не тужил в нашей старой Сокаревке крепкий хозяин Константин. И все в руках у него так и множилось. Устроил из лучшего леса просторный дом и двор со всякой живностью, все содержал в исправности, порядке и богатстве.
Счастье на белом свете быстро летит. А горе кривое тащится веками, и нет ему, хромому, желанного края и конца. Кажется нам, что оно навсегда. ан нет, бывает, как говорится, и на старуху проруха.
Пролетели годы благие да прискакали из Москвы лихие.
Свергли со святого престола сначала царя-батюшку, а за тем и за Господа Бога взялись. Кто тут замечал мелкого человека? Принялись лихие обновленцы прежнюю сытую жизнь потрошить.
Вышло по новым порядкам всеобщее разорение. Начались, по богатым селам-деревням поборы от властей.
Выщипали курей, коровушек увели. Коней добрых угнали, а все мало. Идет голодное время, есть новой власти нечего, значит, корми.
Вскоре затихли пустые хлева да голые подворья. Пришел черед вещам. Обвешается бедняцкий отряд оружием своим и к новой усадьбе крестьянской приступит. Спору тут нет. Обругает кулаком и давай потрошить сундуки да амбары. Платье шелковое часто прямо при хозяйке надевали с прибаутками.
Тащили на белый свет шутники медные самовары, хорошую посуду и все такое. Любили и золото, у кого было, найти в тайнике. Искали прекрасно.
А что? Времени у веселого бедняка много. Коров не пасти. Цельный божий день, бывало, усадьбу перетряхивали. Наверняка рано или поздно все ценное повыгребут.
Прячь ни прячь, а при таком особом внимании да заботе о чужом добре-богатстве уже не скрыться. Деревня, все на виду. Переберут чердак, щели все протычут. Полы широкие поднимут. Погреба глубокие прогребут.
Стайки да сараюшки, и те шерстили до последнего.
Скорехонько являлись на свет заветные тряпицы с царскими деньгами да кольцами-серьгами.
Шустро доставали ироды тусклого блеска золотой песочек. Словно нюх какой дал им Бог на всякое драгоценное имение. И самородок золотой не упрячешь, догадывались.
Разорили таким макаром всех поселян. Да, да, всех, почитай, обобрали до нитки. Стали наши люди от хлеба зависеть совершенно. Стали с голоду пухнуть.
Придут от властей, прикажут все сдавать ценное, а потом утром обыск.
Очистят избу, так сказать, для новой жизни. Освободят от старых пережитков— царских пожитков. Чтобы не думалось о темном жирном прошлом.
Пришли так однажды и к нашему крепкому хозяину-дедушке. Шел про Константина верный слух, что намывал он во свою прежнюю царскую жизнь на Богунае вдоволь чистого золота.
Славился Константин из Сокаревки таким редким даром-талантом. Драгоценности в земле находить. Был он природным рудознатцем. Даже не учился нигде, а видел в хрустальном ручье таежном самородное золото. Мы, простые люди, мимо пройдем, подумаем, что в ручейке блеснуло стекло бутылочное. А Константин узнает настоящий сырой изумруд. Обрадует своих чудесною находкой. Оттуда и повелось его благополучие.
Да, видно, пришел ему срок. Подстерегли однажды новые власти красную зорьку. Нагрянули во всеоружии разоблачать-раздевать кулацкую душу.
Но надо сказать, и дедушка не промах был. Почувствовал на своем добре хищные взгляды. Решил еще загодя воспротивиться общему разорению.
Закрылся тихонечко в сараюшке ото всех и домашним ничего не сказал, мастерил или жег что-то очень долго. Так и не узнали в семье, что делал.
Заметила только бабушка, что исчезло из дому все золото. Исчезли и кольца венчальные, и серьги, и запас песочка драгоценного, и крупные самородки.
Будто ветром сдуло. Спрашивать не стала. Хозяин—барин, спору нет.
Забарабанили поутру в двери архаровцы с наганами да саблями на тощих боках. Смеялись над стариком-кулаком. Открыла им бабуля с молитвой. Отодвинули лихие гости ее подальше и принялись обирать избу с краю. Рылись начальники усердно и копались по всем углам. Трудно им было, больно богатый дом попался.
Вынести сразу все невозможно. Устали сердечные за день. Смеялись до обеда, но к вечеру задумались.
Ладно там, платья шелковые да самовары первыми утянули.
Но про самое главное ни слуху ни духу. Пропало кулацкое золотишко. Не нашли, нет песочка. Где кольца? Где серьги? Исчезло богатство. Куда?
Вызвали архаровцы хозяина на строгий допрос. Вдруг встал рудознатец природный на смерть в отказе. Грозили ему наганами, угрожали всякими смертями. А он затаился. Говорит одно — не знаю и молчит. Хоть убейте. Усмехались поначалу. Штучки кулацкие известны. Не уйти от комбедовских ищеек никому.
Протрясли деда-хозяина и жарко взялись за дом. Распотрошили на совесть. Отыскали со зла даже мышиные гнезда. Вывернули все до крысиных берлог. А сокровищ золотых нет нигде. Ищите ветра в поле. Наставили под вечер на деда упрямого страшный наган и щелкнули даже для острастки. И все Зря. Молчит кулак, словно воды в рот набрал.
Порешили тогда отправить его в уездный застенок для несговорчивых. Авось выбьют там из него золотишко. Отправить-то легко туда человека, да обратно дороги уже не было. Пропал наш дедушка-хозяин где-то на исправительных каторгах.
Пришло еще чудом от пропащего единое последнее письмо-весточка. Пишет-просит наш родитель, чтобы исполнили родные его последнее желание на белом свете. Сберечь дом и никогда его не продавать вовеки.
Запомнила верная жена из того письма те заветные слова. Не горюйте, мол, обо мне, а только, главное, дом наш ни за что не продавайте, никогда.
"Как бы ни было тебе, дорогая жена, трудно и голодно. Дом мой твоим должен быть, это моя последняя воля. Прощайте".
Претерпела семья рудознатца много всякого горюшка Быстро беда за бедой налетела. Кипела жизнь котлом. Успевай только уворачиваться, такие щепки на всю державу летели. Вернулась его семья в родной дом из ссылки полными новыми людьми. Голыми да босыми.
Запряглись понемножку лямку в местном колхозе тянуть. Тащилось новое житье-бытье бедняцкое веками, а не днями. Скучать некогда стало. Свести бы концы с концами на кусок хлебушка. Привыкли только к такой тощей жизни, а тут мира не стало. Вдруг война пришла. Подмела хозяев со дворов. Работали за троих.
Победили, наконец, вздохнули немножко. Выросли в доме внуки-правнуки. И от войны еще лет двадцать пять миновало. Показалось уже, что вовеки нищету не прогнать.
Тут-то и открылась дедушкина тайна золотая. Думать нельзя было за много бедных годочков про какое - никакое новое жилище. Поесть-то, дай Господи, досыта. Не до жиру, быть бы живу.
Помещались потому все три поколения от нашего дедушки в одном том самом старом доме и одною дверью пользовались. Привыкли так жить, и некогда было к привычным вещам присмотреться.
Вдруг однажды, по случаю, заметили странное дело. Сделалось что-то со дверною дедовской задвижкой.
Светлеть начала она от многолетнего передвижения. Надо сказать, что в Сибири у нас издревле такие толстые да крепкие засовы на хуторах любили делать.
Закрывались ими надежно на темные времена. Известно, дело таежное. Бывает, и медведь пожалует. Забредет и лихой человек, хоть и редок он в наших местах.
Ковали такие прочные засовы кузнецы-молодцы в жарких кузницах на вечные времена. И не было их работе никакого сроку-времени. Ржаветь даже не ржавели. Хорошая работа, старинная.
А тут случилось неладное что-то. Желтеет засов-то год от году. Открывают им дверь скрипучую и закрывают. А засов все светлее и веселее в сенцах поблескивает.
Вдруг ближе к нашему времени упал на него лучик от летнего солнышка. Что тут началось! Засверкал-заблестел длинный пояс в палец толщиной. Засиял сам собой. Да не по - железному али по - медному. А засверкал прямо-таки  по -золотому!
Удивились правнуки нашего деда. Стали трогать осторожно старый засов. Нашелся среди них догадливый и ушлый паренек. Заспорили отец да сын-паренек меж собою: мол, из чего же их дверная задвижка ковалась. Даже на медь мало походит, а про другое и подумать не смели.
Вспомнил отец, что когда бегал он теми дверями еще мальчонкой, то видел сам, что засов наш был черный совсем.
Стало быть, тогда нельзя было отличить эту вещь от железой. Деревенское-то железо все тогда на чугун походило воронеными боками. Видно, скрыт здесь секрет какой-то.
Возник тогда у всех к старой задвижной полосе интерес. Взялся за таинственную задвижку наш ушлый паренек да и вынул вещь из железных петель.
Показалась сразу она ему очень тяжелой, не по виду. Тянет к земле руку, как свинцовое грузило для рыбалки.
Эка невидаль! Глядит на полосу паренек. А засов так и сияет. Пускает от солнца желтые зайчики. Истерся, видать, за полвека. Заметна на нем от кустарной работы в ямках чернота прежняя. Ясно видно, как сходит темное понемногу и самое яркое желтое зеркало являет повсеместно.
Золото! Батюшки-святы! Не поверил бы ни в жисть. А вот оно — в руках у паренька гирей пудовой кажется.
Взвесили дивную вещь. Не поленились. Глянули и ахнули. Хоть и невелика с виду, а в ней вес еще тот.
Четыре килограмма металла. Четверть пуда по-старому. Проверили и содержание. Оказалось все как есть чистым золотом-сокровищем. Обрадовались бедняки несказанно.
Пришли ведь уже другие времена, разрешили уже золото сохранять, не отнимут. Не обидел уже никто наследников дедушкиного подарка. А правнуки и не хвастались. Запомнили, видно, дедовский урок. Отпраздновали находку золотую широко, без скупости постылой.
Вышло нашему славному предку-герою прекрасное вечное поминание. Недаром положил он свою жизнь в застенках. Спасал от лютой нищеты внуков-правнуков. Отпраздновали, отдохнули душевно. Что ж плохого, коли сами люди хорошие да работящие. Во славу Божию.
Словно зарплату за всю эту новую жизнь получили. Мед-пиво пили. По усам текло. Да и в рот попало.
Думали-гадали, как же дедушка в лихолетье так устроил всю тайну, что никто не нашел?
Думается нам, как закрылся природный рудознатец в тот черный денек накануне обыска в сараюшке, так сразу развел жар в печи докрасна— добела.
Уложил сережки да колечки бабушкины в железный ковшик да и переплавил сокровища те вместе с песочком золотым да крупными самородками. Слилось все ценное в одну широкую полоску. Вышел из жаркой печи на божий свет вылитый засов. Пока еще отливка горячая была, присыпал ее умелец чем-то черным снаружи и при-коптил. Знал, видно, как сделать. Был не промах.
Слепил саму форму-то с настоящего, прежнего засова. Встала потому и новая задвижка, как влитая, на свое место в железные скобочки-петли. Не заметил никто в доме подмены целых полвека.
Искали и разорители золотой запас повсюду. Да, видно, бывает и на старуху проруха. Хитро посматривал на них природный рудознатец Константин.
Знал, за что страдать и помереть приходится. Вечная ему память.
А лихолетье потом все крепчало. Вымерли от смутьян малые села, добрые деревушки хлебосольные. Вроде Сокаревки да Ильинки. Но дай срок. Жизнь, она не кончается, жизнь, она продолжается.
Поднимутся снова на славном таежном черноземе крепкие хутора. Запоют на заре петухи.
Будут добрые люди жить от природы да радоваться. Только бы ума хватило дедов да царей не ругать. Достался правнукам от них драгоценный — на все века— подарок. Сокровище Сибирское.
Золотой засов.










АВТОРЫ АЛЕКСЕЙ И  ЕКАТЕРИНА МАЛЫШЕВЫ

ЗОЛОТЫЕ СКАЗЫ ЕНИСЕЯ

          МЕДВЕДИ-ОБОРОТНИ


Объявились в нашах лесах издавна, всякого удивления достойные, чудо -медведи.
Медведи-оборотни.
Охотятся по дремучей тайге добрые люди. Стреляют  себе всякого прекрасного зверя. Бьют на лету птицу. И медведя огромного не пропукают.
        Затравят таежники, как положено, в погожий денек косолапого. И через собачий лай бьют особыми пулями с обоих стволов. Наверняка.
        Обычно то все хорошо. Завалят добытчики мохнатого мишку. Да поблагодарив Бога, возьмутся за булатные острые ножи. Разделать лесного хозяина  - зверя поспешат. Иначе нельзя, бесчестье ведь. Получат все- и мяса пудов двадцать  и желчную железу. Да просторную медвежью шкуру с когтями и белыми клыками.
Но бывает, что обернется удачная охота бедой -не бедой, а несказанным перебором. Что и объяснить-то нельзя.
         Говорят, как бывает. Завалят лесного шатуна, подходят, смотрят,  чтобы не набросился часом. Берутся за широкие ножи булатные. Распустят на груди у медведя толстую шкуру сверху до низу. И вдруг с криком отпрянут, словно обожгутся. Красуется из под звериного обличья нежное да молодое девичье тело. Бедра и грудь человеческие, а там где голова все медвежье. То ни в сказке сказать, ни пером описать.
          Убили, выходит, живого человека- девицу без роду-племени. Прямо каяться надо. Рассказать кому про такое невозмложно.  И остается все дело меж собой у старых добытчиков на памяти, как заноза. Не может быть и речи после такого убийства и про шкуру. Поступают в том случае  в полном согласном молчании. Роют под елью потребную яму и , крестясь, укладывают дикую лесную тайну в сырую землю.
Остается лишь холмик лесной да народное прозвание сей тайны.
         Медведи -оборотни.
   Не сочти, любезный друг, за сказку. Намного жизнь-то богаче нашего ума-разума. Только поспевай удивляться.
         Приоткрывает иногда природа секреты и тайны свои, чтобы еще больше уважал ее человек к своей же пользе. И берег ее, непознанную и предивную.
        Одна такая тропинка к сибирской загадке нашими местами пролегла.
        Не только в незапамятные времена за тридевять земель оборачивались древние волхвы волками да медведями. Дожило все это волшебство и до нынешнего веку.
        Приключилась история эта в конце царских времен.
        Подступал в ту пору лес густой к нашей деревне Орловке Рыбинского уезда. Хорошая и богатая была наша деревня.
          Жил в красивой Орловке добрый молодец по фамилии Аристархов. Отмерил ему Бог долгую и счастливую жизнь. Дал ему в руки важное дело врачебное.
         Призвало молодца Отечество на Первую мировую войну с германцем. И обучился там на фронте юноша Аристархов фельдшерскому делу.  Вернулся с войны наш фельдшер  и всю добрую жизнь посвятил врачебному ремеслу. А немного раньше, до войны стало быть, приключилось в нашей Орловке, на его глазах, нарушение привычного обихода вещей.
         Началось все невероятное с непослушной одной девчонки. Жила она, пригожая да глазастая, при старых родителях  в крестьянской семье. Воспитывали -воспитывали ее родные отец и мать, да как-то не получалось у них выправить из дочери веселую крестьянку. Учили как ивсех уму-разуму. Женское дело известное - за домом следить да красоту  наводить.  Шить-вышивать  приданное к законному венчанию. Думала старушка-мать старость свою утешить дочкиным счастьем да внуками правнуками. А не тут-то было!
         Не сиделось молчаливой дочери в сытой родной избе под иконами.
 нрав девичий известный. Словно кошечку ни к чему не принудишь. Ежели только сама волей не пожелает.
        Так и тут вот. Пожелала та дочка испытать все про дремучий лес нелюдимый. Отправилась любопытная смолоду далеко в чащобу Богунайскую. И ведь не страшно ей там было ни сколько. Сутками в тайге пропадала. Бродила солнечными днями да лунными ночами блаженная  звериными тропками. Как будто  они  для человека проторены. Обживалась с каждым годом в тайге. И вскоре не стало у нее , дурочки лесной, никаких подруг среди деревенских молодок.
        Деревня - дело известное, все на виду. Вскоре  пошли пересуды, взгляды, и родители сами совсем обиделись на непутевую.
        Да и она хороша, медвежья душа, нет чтобы лоб перекрестить да во святую церковь ходить. Не имела она этих добрых и светлых привычек. Обиделась, видно, на всех и людские обычаи с церковным  обиходом променяла на дремучий лес со зверями-медведями да болотными лунями.
        А церковь небольшая навроде часовни в нашей Орловке была. Была! Приезжал честь по чести на все праздники из Заозерки прилежный батюшка-священник. Добрые-то люди оставляя дела, в церковь спешили - верующие все были. Но не видели там на службах и молебнах той самовольной девчушки, дикарки лесной.  Скрывать-гадать нечего, добром такое не кончается. Сгущались тучи над орловской девой-русалкой.
         Открылось ей что-то в природе. Взялась дикарка носить из лесу в кремстьянский дом  из лесу каменные безделицы. А родня конечно возмущалась. Шумели старик со старухой. Да и слыхано ли, чтобы из ягодных таежных мест  богатых цветные камни нести полными ведрами. Пошлют блаженную за грибами-ягодами. Ждут-недождутся побаловаться черникой-голубикой. Путние девчата смеются. Да из лесу воротясь радуют старых и малых сладкими дарами.
     Не то что лесная дева. Она один раз в разгар ягодной поры откуда-то, близ Сокаревки, принела в избу два больших ведра совершенно голубой глины. Родители только за головы схватились. Сил нет! А  девка возьми да разведи эту небесную землю с водой. И придумала же таким цветом всю свою девичью каморку-то и раскрасить. Не дивитесь, водится в наших краях- такая голубая глина, только поискать. Идет про нее слух, что сопутствует она драгоценному камню алмазу. Серьезная вещь.
          Да кто же знал. Смеялись  над любопытной соседкой, да и все. Заметили еще охотники, что уходит крестьянская дочка звериной тропой на огонек  костра одинокого зырянского шамана.
          Пришли они сюда  из далекой Америки. Не любят древние зыряне соседей и всегда подальше в чащу отойти стремятся. Так и огромную Сибирь заселили.
         Долго беседовали два лесных чудака - старик и юница. Часто потом примечали их вместе в тайге. Шаман-то часто травки всякие по Богунаю собирал. Знал меднолицый старец где и что под землей сокрыто. Но молчал при наших людях - хоронился.
         Есть, говорят, у зырянских индейцев поверье такое. Что никак нельзя открывать земные богатства для пришельцев. Да и самим лучше не трогать мать-землю.
          Хоронил дед  лесной тайны свои до той поры, пока не пришла к нему  своенравная крестьянрская дочь. Слышали потаенные беседы те  у ночного костра лишь большие ушастые совы. Шло все мирно. Да только бедой обернулись   блуждания медвежьи в стороне от добрых людей и святой матушки-церкви. Может быть, в том исходе печальном время грядущее сказалось - смута шла по Руси.
         Одно ясно. Всему народу через те блуждания вышел престрашный урок дикой лесной свободы.
        Ухали в лесу ночные совы, когда в последний раз круто рассорились в просторной избе лесная дева и родной отец. Приказал  строгий родитель самовольщице выбросить из головы лесную дикую жизнь. Да навсегда измениться по родительской воле. А нет, так и суда нет. Вон из дому. Хватит славить нашу родову на всю деревню дикарскими привычками.
        Молчала в ответ своенравная смутьянка да волком в медвежий  лес глядела, словно кошка сквозь непроглядную темень. Указал ей на широкую дверь горячий отец и еще плетью замахнулся. Сверкнула темными глазами лесная дева и навсегда за порог переступила. Ушла в дремучий лес медвежьими тропами. Только ее и видели.                Унялся от гнева старый отец, плеть бросил. И заплаканная мать  успокоилась. Спать улеглись, а на душе тревога. Пропадает наша самовольница где-то и креста на ней нет! Хотели сломать, да невышло. Сбежала совсем. Чует сердце, быть беде. Дует из открытых окон сырой ветер перед грозою. Катились к селу из за леса громовые раскаты да светили грозные небеса белые сполохи.
        Потерялась в Богунайских лесах непослушная девица не на день да не на месяц. Исчезла без следа на веки вечные, одним словом - пропала. Не ожидали уже родственники из лесу никаких вестей. Как тут все снегом на голову и упало.
       Вдруг вышел из дремучей тайги большой  и страшный медведь оборотень. И вот как его тайна открылась.
         Остались старые отец и мать беглой девицы одни в обычных житейских заботах на подворье. Стояла у старика со старухой в широком хлеву добрая пестрая коровка. Отправилась к ней с утра хозяюшка с ведрами. Открыла хлев-то и обомлела.
Вдруг вздохнул кто-то живой тяжело так в соломе, недалеко от коровьего стойла. Присмотрелась мать лесной девицы к незванному гостю и ахнула со страху. Разлегся в коровьем жилище сам хозяин леса - дикий бурый медведь!
         Лежит  и дышит во сне, словно у себя дома, в берлоге. Вспомнила старушка  тут про страшные сорок  зубов медвежьих и шум поднимать не посмела. Напоила тихонечко свою смирную коровку . И подоила молочко как обычно. Думала, не будет скотинке с медведем спокойной жизни. Ан нет, дышит животное ровно. На дикого зверя даже не смотрит. Словно давно знает Пеструшка незванного гостя. Поглядела крестьянка на добрые коровьи глаза и , странное дело, сама успокоилась на первое время.
          Удивился и дед, как увидел медведя. Но сразу ничего не поделаешь, решили обождать, пока сам косолапый дикарь дорогу в тайгу не отыщет.
         Задержался грозный зверь в Орловке словно на родной стороне. Разнесла сорока на хвосте это чудо по деревне, чему юноша Аристархов сам был свидетель  и очевидец. Проходит целое лето, а медведище со двора не идет.
         Захотели его увидеть охотники.  Начались тут совсем уже непонятные дела. Не испугался мишка зверобоев, словно давно их знал. Да как только такое возможно стало, чтобы осторожный хозяин тайги  спокойно косился на ружья и запахи для себя смертоносные терпел?
         Сколько веревочке ни виться. А все концу быть. Порешили зверобои меж собою немного погодя извести чужака. Завалить нахрапистого великана. Страшно людям держать шатуна медведя при поселке, неслывханное дело. Началась еще и другая странность. Настаивал истребить дикаря-медведя горячий характером старый отец.
        А мать-то лесной девы вдруг очень пожалела страшного зверя. Да совсем не хотелось ей, старушке, чтобы убивали его. Так откуда же в материнском сердце чувства такие взялись?
        Пришел медвежьей жизни срок. Зарядили охотники свои двустволки на крупного зверя. Посовещались во дворе.  Щелкнули курками да в коровье стойло подкрались без лишнего шума.
        Отворили дверь к медведю. Лежит страшилище  лесное как ни в чем ни бывало. и вздыхает на соломе. Глянул зверь  исподлобья на железные ружья и в угол со вздохом отвернулся, словно перед смертью заплакал.
    Грохнули стволы так, что всю хатку дымом заволокло. Подождали стрелки, чтобы не встал ненароком медведь. Приготовили ножи булатные на толстую  мохнатую шкуру. Слышат - тихо все. Подкрались по соломе в медвежий угол и кто помелее взялся распустить живую шубу сверху донизу. Удивился еще, что легко так от мяса на груди шкуру оттянул и быстро разрезал.
         Вдруг вместо кровяного медвежьего мяса показалось из-под шубы нежное нечто и белое...
         Отпрянул охотник от медведя и кинжал окровавленный бросил в ужасе. Переглянулись бывалые звероловы. Всякое видели они на своем веку. Случалось такое. Бывало. Узнали таежную тайну сразу. Мороз по коже пробежал. Лежало перел ними на соломе лесное чудо дикое, волшебное. Получеоловек-полузверь без роду-племени.
        Медведь-оборотень.
        Тело девицы молодой, а голова страшного зверя.
Позвать пошли старых родителей. Смотрят отец и мать, как скорбно идут к ним смущенные лесники. Сняли заскорузлыми руками шапки и глаза в землю опустили. Винятся, словно уюили кого-то. Поди разберись, кто же там лежит?
        Подошел старик к лежащему оборотню. Перекрестился и сказал только:»Господи спаси и сохрани!»
        Красуется из-под медвежьего обличья молодое девичье тело. Справное такое и здоровое...Только где  голове быть, там все медвежье. Оскалились из пасти все сорок зубов. А грудь и бедра девушки молодой. Убили оборотня. Не дано нам грешным в эту тайну проникнуть.
         Стало тут всем людям на душе сташно и совестно.было у всех чувство, что встречались они с этим существом раньше, надо же.          Фельдшер наш Аристархов так и сказывал, что узнали родители и поселяне каким-то чувством лесную деву.
         Сокрушалась почему-то больше всех мать пропавшей самвольщицы и считала. что нет после смерти оборотня ее дочери на белом свете.
          Завернули медведя-оборотня в холстину. Уложили на телегу и в чащу лесную свезли. По обычаю таежному отъехали охотники от Орловки в лес. Ископали под елью потребную яму и уложили в нее страшную тайну.
         Покаялись на всякий случай в убийстве. Не хорошо получилось.
Словно круги по воде пошла по деревне молва...
Чай не за тридевять земель, а в нашей старой Орловке поймали и убили загадочного медведя-оборотня. Осталась вековечная тайна
 без ответа и по сей день. Затерялся в непролазных дебрях и подозрительный старик-зырянин, шаман.
         Вдруг знает он тайну страшного оборотня и обучил ей самовольную лесную деву? Сыскать бы его да выспросить. Хотя, конечно, про такие нечеловеческие дела и знать будет, да не скажет. Запрется.
         Не хотят и самовольные непослушницы отстать от лихого любопытства. Изменяют своему роду-племени человеческому.
Как шла стихия жизни, так и идет от века до века. не касается сердец строптивых добрый звон колокольный, что летит над дремучей тайгой из святых церквей.
        Заплутал человек в наши дни от божьего пути святого да в страшного зверя превратился.
        Крадутся по бескрайней тайге, ломая сухие ветки, мохнатые великаны.
        Медведи-оборотни.


         АВТОРЫ ЕКАТЕРИНА И АЛЕКСЕЙ МАЛЫШЕВЫ

                ЗОЛОТЫЕ СКАЗЫ ЕНИСЕЯ


                НАСИЛЬНО КОПАТЬ - ВОДЫ НЕ БУДЕТ


До ста лет дожила старожительница села Высотино Анастасия.
Отец ее молодым нанялся к слепцам поводырем и много ходил по свету. Однажды в дальнем селе ему понравилась крестьянская дочь. Ей еще было пятнадцать лет. Но они договорились, что будут ждать друг друга и поженятся. Паренек вернулся в родные края и загрустил. Это заметил местный помещик. Паренек открыл ему свою мечту заработать денег и привезти сюда свою невесту. Помещик решил им помочь и вскоре паренек привез жену, и они зажили счастливо. Но мечтали о своей земле. Тогда объявили переселение в Сибирь. Молодые решились основать в далеком краю свое хозяйство. Помещик дал им на обустройство двести рублей серебром.
Так они прибыли в Сибирь.
  У мужа все тело покрылось нарывами. Его вылечили. Но началось сильное воспаление в ухе. Его отвезли в Рыбное. Но там свирепствовал тиф. О нем мало заботились. Наконец нарыв в ухе прорвался и залил всю подушку кровью и гноем. Рану промыли, но как-то неудачно, и неожиданно муж Настасьи умер совсем еще молодым.
Когда она приехала, ее отвели в мертвецкую. Мертвецкая находилась в обычном погребе и там она, обезумевшая от горя, среди десятков тифозных покойников, нашла вдовушка своего молодого мужа. Уж как его было ей жалко... Слов нет...
Землю у Настасьи всю отобрали, и лучшее поле зарастало лебедой и сорняками. А у нее было трое детей. И она решилась идти к Сатане за землей.
Сатаной называли зверообразного председателя, погубившего Высотино. Ему ничего не стоило отправить человека на смерть, разорить, объявить кулаком. Пощады от него не было никому. Но знала Настасья и другое. Любил этот черт в штанах простые взятки. Не стала она его осуждать. Достала у знакомых большую бутыль хорошей самогонки. Изжарила в печи огромного гуся и с большим трудом потащила его к Сатане. А он как будто ждал. За любимые подарки дал он матери троих детей полторы десятины.
А ведь давеча при царе имела она десять таких десятин. Теперь же и столько за счастье считали.  Согнала она ворон со своего надела и засеяла его просом и пшеницей.
Заплатила она огромный налог, и все равно хватило ей.




Женитьбе матери и отца предшествовали очень страшные события, которые бабушка очень хотела рассказать.
Раньше дома ставили общиной, вместе. Их отец Молдачов работал вместе с Перцевым Иваном. Они возили большие бревна и пилили на особых приспособлениях.  С приспособления упал сутунок и убил Ивана Перцева. Молодого тридцатилетнего парня, который должен был ставить дом, убил этот станок. У него осталась жена Дарья с двумя маленькими детьми.
Дарья была Молдачевым соседка, и все беды приходила им рассказывала. И вот приходит она однажды вечером и рассказывает Матрене и Семену Ивановичу, что на них свалилась беда небывалая.  Неродной отец погибшего Ивана Перцева, Абрам Беспалов при живой бабке домогается близости с этой девушкой, с невесткой Дарьей. Ни в амбар, ни в конюшню никуда ей бедной идти невозможно везде он ее караулит и пристает.
И тогда Семен Иванович сказал, что мол, ты можешь пожить у нас. А потом ты сходи в сборню, и попроси старосту сделать вам раздел имущества. Возможно, они тебе найдут пустой дом, и ты не будешь жить вместе со свекром и свекровью. Дарья плакала и говорила, что не знает, можно ли такой страх рассказать брату Семену. У нее был брат Семен. Чтобы он за нее заступился. Молдачев не посоветовал рассказывать брату. Потому что Семен горяч не в меру. За сестру может броситься в драку и нечего хорошего из этого не выйдет.
Ты же знаешь, что дед Семен Иванович - чалдон. На свитке у него ремень с ножнами и кинжалом. Свиткой называли черное пальто из самодельной овечьей пряжи. А Семен парень добрый и ножом не владеет.
Ушла Дарья и миновала неделя. И случилось в пятницу еще более страшное время. Торговка водкой Жуникова Полина был привоз водки большой. И к ней зашел брат Дарьи Семен. Он попросил у нее стопку водки и еще чикушку. И дал ей деньги, что бы она налила ему. В это время к этой же шинкарке Полине зашел Абрам Беспалов. Сам чернявый, борода черная лопатой кудрявая, на свитке широкий ремень с ножнами и кинжалом. Он заказал Пылинке пол-литра, а Семену сказал, что мол, что это ты в чужих людях пьешь. На что Семен ответил, мол, пью на свои, заработанные. А на чужое добро глаз не кладу, как некоторые, которые тут шляются. На что Абрам Беспалов его ударил, и началась между ними драка. Они сначала дрались в избе, а потом выкатились на крыльцо. Абрам Беспалов был очень сильный и стал Семена прижимать к земле. И несколько раз ему повторил, что если бы Семен свою сестру Дарью не слушал, то она бы меньше кочевряжилась и больше беспокоилась за бедность свою.
Когда Семен понял, что Абрама ему не победить, он решил бежать. И добежал уже до калитки. Но Абрам выхватил ножик и со спины ударил его в
сердце. И тот брат остался висеть на калитке. Дом Полинки Жуниковой был на главной улице Высотино. И все увидели, что Семена убили. Побежали к старосте деревни и послали повозку за врачом. В селе Высотино, возле кладбища, стояла особая изба с глубоким подвалом. В том подвале был лед.
Туда и отнесли убитого Семена. И стали ждать врача, которого должна была привезти повозка. А когда все узнал, староста сказал у нас око за око. Ведите Абрама в сборню. Три товарища Семена - Косолапов, Чиж и Федька Перцов стали там Абрама Беспалова бить. Отняли и выбросили его кинжал.
до самого утра они с ним разбирались. А утром приехал врач на повозке.
Врач посмотрел Семена и разрешил его хоронить.  Когда доктор вышел из похоронной избы, к нему обратилась Прасковья, жена деда Абрама.
И попросила его осмотреть деда, которому нанесли раны друзья Семена.
Врач посадил ее в свою повозку, и они поехал и в сборню. В сборне уже никого не было. И только на полу валялся дед Абрам с петлей на шее. Доктор осмотрел его и тоже разрешил хоронить. Мама все время боялась и говорила, мол, не во время мы с отцом поженились и нас, наверное, будут преследовать несчастья.
Однако потом жили они зажиточно, и отец Семен Иванович держал пашню. Мыл летом золото и на золото покупал машины. Жатку, маслобойку и сепаратор. У наших родителей было трое дочерей. Я, Анастасия Семеновна,
была старшей. Перцева Акулина маме была кума.
Однажды она пришла к нам и говорит матери. Что ж ты мол, солить девок собираешься? Не отдашь ли ты Настю за нашего Федьку? не успел сговор состояться, как мой отец умер внезапно, тридцати пяти лет от роду.
После похорон отца мать мне сказала, мол, Настя, выходи замуж, нас мне не вытянуть. А я не хотела идти за Федьку Перцева, потому что он человека убивал в сборне, хотя и плохого. Абрама  этого помогал убивать. Но все-таки сговор состоялся. Две родни жениха и невесты сошлись вместе вечером, и Федька принес полведра водки. Пока родня разговаривала, я убежала в улицу. И там плакала. Потому, что замуж я не хотела. У меня был тайный друг. Григорий Романько. И с ним мы и разговаривали и дружили. Когда я вернулась домой, кума сказала. Что если Настя будет дальше копытить, отказываться, то водку придется вернуть. На следующий день с самого раннего утра пришли мать и отец Григория Романько. они принесли большой каравай белого хлеба, завернутого в полотенце и четверть водки. Моя будущая свекровка сказала моей матери, мол, тут говорят, что ваша Настя не хочет идти за Федьку Перцева. Может она за Григория пойдет, за нашего Романько? Тогда моя мать заплакала, что дочка строптивая. Не слушается никого. Работу по хозяйству побросали, только встречаем да провожаем сватов. Неожиданно пришла сестра Григория Романько Арина. она вышла на крыльцо и объявила всему народу, что невестка согласна идти за Григория Романько и молодые друга любят.  А за водкой дело не станет. Если у нас нет по бедности магазинной водки полведра, то я сейчас принесу ведро первача!
И вопрос с этим будет решен. Отец объявил, что вся родня верующая и вся родня будет венчаться в храме. А тогда был такой закон. Кто венчается, того  в сельсовете не расписывают. Шел двадцать пятый год. Отец жениха сказал, что это беда не большая, главное, что их благословит Господь в Божьем храме. И так мы поехали венчаться в  Заозерновский храм. До ста лет дожила я, дочь их -старожительница села Высотино бабушка Анастасия. Верится мне, что вернется жизнь в старое русло.
Ведь все это красное дело после революции было одно насилие, одно ярмо. Сколько не мучай народ, не уродуй его, не заставляй в черном теле жить, а он как трава наростет и расцветет. Только времени много потеряли, отстала страна. Не надо было людей прикладами в спину толкать.
Правильно у нас  в старом Высотино говорили ; «Насильно копать, воды не будет!»



Эпилог

Остались у бабушки и старые фотографии. На снимках первый - ее  отец. Умер, ох, рано -в тридцать пять лет. А мать а ним отошла в двадцать девятом году. Не было им счастья, так хоть дочь умница долго пожила.
Звали его Семен Иванович Молдачев. Сам 1879 года рождения, отец Анастасии Семеновны Молдачевой. Он умер в тяжелом 1921 году.
Снимок второй – это его жена Савина Матрена Филипповна,  замужестве Молдачева.


               
ЗОЛОТЫЕ ДРАНИКИ
         


 Широко  раскинулось  поросшее  кустарником  и  молодыми деревьями лесное кладбище. Закрылся давным давно близлежащий Богунайский золотой прииск. Ушла вмесет с людьми шумная суета и только птицы и звери нарушают вечный покой. 
Редко  тревожат  люди  эти  владения.  Зреют  и  опадают  никем  не  собранные  ягоды  душистой  смородины  на  кустах,  клонится  к  земле  спелая  черемуха...Легкий  ветерок  играет  высокой  травой,  задевает  фарфоровые  колокольчики  на  необычных  памятниках.  Откуда  в  таежном  краю  розовые  фарфоровые  венки  с  маленькими  колокольчиками?  Кто  нашел  вечное  упокоение  на  богунайском  кладбище?    Тихо  стоят приходящие сюда,  слушая  нежный  звон  тонкого  фарфора...     Это  кладбище  японцев,  работавших  на  руднике ,    на Богунае.   Здесь  нашли  они  вечное  упокоение,  в  холодной  земле сибирской...
Случилось,  что  привезли  в  наши  края  пленных  японцев  и  китайцев,  человек  четыреста,  а  может  быть  и  немного  больше.  Китайцы  за  японцев  воевали  как  наемники,  потому  и  попали  в  полон  вместе  с  ними.  Доверили  пленным  заготовлять  бревна  в  тайге  для  шахтной  крепи,   потому  как  подземные галереи шахт  на  Богунае  нуждалась  в  лесе  крепежном.
 Золото  тогда  двух  видов  добывали:  рудное  и  самородное.  Вот  для  добычи  рудного  и  построили  шахту,  проходчиков  обучили,  а  для  крепления  подземных  выработок  лес  заготовляли
 На жительство построили пленным бараки,  подальше  от  основного  поселка богунайского,  поближе  к  лесу.  Работали  пленные  в  дремучем  лесу,    в  тайге,  случалось  и  находили  самородное  золото,  потому  тайга  глухая  была,  не  освоенная  людьми.
Сибирские  женщины  жалели  чужестранцев,  иногда  приходили  к  ним  бедолажным,  страдающим  от  морозов,  ветров,  жестокого  сибирского  климата.  Появлялись  женщины  в  праздники  церковные,  а  то  и  просто  в  выходные,  приносили  угощение  скромное,  потому  время  военное.  В  те  годы с  продовольствием  неважно  было.  Собирали  капустку  соленую,  грибочки  в  баночках,  картошку  вареную  и  жареные  драники.  Японцы  особенно  их  любили  и  всегда  просили  женщин  побольше  драников  приносить.  Часовые  с терпением  относились  к  посетителям,  понимали  трудное  положение  пленных,  возможно  и  сочувствовали  им.  Не  могли  нежные  японцы  холод  сибирский  переносить,  умирали  десятками  от  простуды  и  болезней. 
Одна  молодая  сибирячка  узнала  о  том,  что  пленные  японцы  и  китайцы  меняют  зажигалки  на  продукты  питания,  что  на  картофельные  драники  можно  выменять  зажигалку. Звали  девушку  Варварой  и  жила  она  в  деревеньке  Высотино,  у  речки  Ин-  Кала.  Заневестилась  девушка  перед  самой  войной,  да  какие  женихи  в  лихолетье  народное?  Засиделась  Варвара  в  девицах,  да  можно  ли  о  том  грустить,  когда  у  всего  народа  испытание  тяжкое? Проживала  Варвара  с  бабушкой в  родительском  доме,  а  родители  ее  умерли  до  войны. 
Приближался  праздник  Нового  года  и  Рождества.  И  надумала  девушка  Варвара  пойти  в  воскресенье  посмотреть  пленных  японцев  на  руднике  Богунайском.  "Нелегко  им  наверное  без  родственников!  "  Рассуждала  Варя,"  Мне  самой  досталась  доля  сиротой  расти,  других  сама  жалею!"
Принарядилась  Варя  из  бабушкиного  сундука,  благо  бабушка  разрешила  старинные  одежды  примерить.  Одела  кофту  узорчатую,  сарафан  шерстяной,  с  вышитой  по  подолу  каймой,   маленькую  соболью  шапочку  с  цветком  из  речного  жемчуга,  платок  кашемировый  с  цветами  яркими.  Полушубок  белый,  вышитый крученой  серебряной  ниткой,  сидел  на  ней  как  влитой.  Бабушка  глянула  и  ахнула:"  Варварушка!  Красавица  моя!" 
Стоит  перед  ней  девушка нарядная,  синие  глаза  звездами  блестят,  коса  из  под  платка  цветного  ниже  пояса  по  спине  растекается,  золотистая,  в  завитках.  А  уж  фигура!  Стан  девичий  белый  полушубок  охватил,  вышивка  серебряной  сканью  по  рукавам  и  застежке,  узором  кружавиться...  Вытерла  бабуля  слезы  радости,  пошла  в  сенцы  и  достала  спрятанные  до  времени  унтайки  из  оленьего  камуса  с  бисерной  каймой  вышитой.  "  Надевай,  внученька,  тебе  берегла!" 
В  воскресный  день  отправилась  Варя  на  грузовике  до  деревни  Усть-Барга,  там  по  тропке  через  замерзший  Кан  до  рудника  недалеко,  стежки  в  снегу  проторены  людьми  сибирскими.  Добралась  Варварушка  до  рудничной  конторы  и  сразу  японцев  заприметила:  они от  снега  дорогу  на  рудник  расчищали. Часовой  возле  них  стоял,  на  ружье,  как  на  палку  опирался,  в  людей  не  целился.
"Дозвольте  мне  с  пленным  поговорить!" Попросила девушка.  А  часовой  и  спрашивает:  "Кем  ты  ему  будешь,  сестренка  или  невестушка?"
"Невестушка,  вот  этому!"  Засмеялась  Варя  и  показала  на  молодого  японца  с  деревянной  лопатой  в  руках,  возле  самой  дороги,  она  его  еще  пока  шла  заприметила.  Показала,  а  сердечко  забилось  в  груди  как  голубка  сизая  в  клетке,  кровь  жаркая  в  голову  ударила.  Развернулся  конвойный,  крикнул  :"  Ю-  Фань!  Ко мне!"
Закивал  молодой  японец,  заулыбался,  приблизился  к  часовому,  а  тот  ему  на  Варю  указывает.  Смотрит  японский  паренек  и  видит:  стоит  перед  ним  красавица,  прямо  сказочная.  Ресницы  инеем  опушились,  очи  синие  звездами  горят,  маленькая  шапочка  соболья  цветным  платком  покрыта....Смотрят  молодые  друг  на  друга,  сказать  ничего  не  могут..  Забыла  девушка  для  чего  ей  надобно  было  японского  парня  увидеть.  Улыбнулась  она  тихо,  узорной  варежкой  взмахнула  и  подала  пленному  корзинку  с  продуктами.
Смотрела красавица в  смородиновые  глаза  парня,  ничего  вокруг  не  замечая.  Иней  покрывал  шапку  японца, плечи  и  рукава.  Грустные  темные  глаза  его  застыли  от  удивления.  Варя  промолвила  с  трудом:"  Драники  там  горячие,  в  полотенце  укутаны!"
Парень  закивал,  взял  корзинку,  приложил  ее  к  груди  и  низко  поклонился  девушке.  А  она  отвернулась  и  побежала  заснеженной  стежкой,  чтобы  не  увидел  конвойный  крупные  ее  слезы,  что  текли  по  щекам  девичьим.
Через  два  часа  вернулась  Варенька  домой,  упала  в  перины  пуховые,  долго  плакала.  Думала  о  судьбе  своей  девичьей,  о  разрушенном  женском  счастье,  обо  всем  сразу.  Виделся  ей  одинокий  парень  японский,  стоящий  на  морозе  без  шарфа,  в  картонных  ботинках  и  тканевых  рукавицах...  И  такой  жалостью  девичье  сердце  сжалось,  что  наутро  отправилась  Варя  в  старый  сарай.  Достала  с  чердака  овечьей  шерсти  непряденой,  белой,  черной,  серой  и  принесла  в  дом  целый  мешок.  Занялась  прясть  и  вязать  теплое.
Зимой  темнеет  рано.  Пряла  Варенька  пряжу  и  думала:"  Имячко  у  парня  странное  Ю-Фань!  Может  быть  на  Ванечку  отзовется?" Парень  ей  молодым  показался,  не  старше  двадцати  лет.
      Пролетела  времячко,  снова  воскресенье  наступило,  побежала  Варенька  ножками  быстрыми  на  прииск  богунайский...Снова  пришла  она  на рудник на  Богунае,  по  заснеженной тропке к  деревянным  баракам,  где  пленные  японцы  и  китайцы  проживали.  Издали  заметила  Варенька  Ю-Фаня,  поджидавшего  ее  возле  входа  в  барак.  Увидев  ее,  приблизился  к  часовому  Ю-Фань  и  сказал  ему  что-то,  улыбаясь  на  чужом  языке.  Строгий  конвойный  позволил  им  поговорить,  но  недолго.
 Достала девушка  вязаные  рукавицы,  шарф  теплый,  подала  парню  сверток. А  он  брать  не  хотел,  показывал  знаками,  что  ему  тепло и  так. Тогда  Варенька  сделала  вид,  что  обиделась  и  уходит  прочь.
Ю-фань  взял  девичий  подарок,  поклонился  низко,  прижав  к  сердцу  сверток..  Минуту  он  говорил  ей  по  японски,  на  чужом  языке,  нежно  прикасаясь  к  ее  белому,  вышитому  полушубку  и  цветному  платку.  "  Кимоно!"  повторял  парень,  а  девушка  смеялась:"  Одеяние  мое  называется  на  японском  языке  смешным  словом."
Ю-Фаню  казалось,  что  видит  перед  собой,  явившуюся  из  заснеженной  тайги  русскую  сказочную  красавицу,  разодетую в  одежды  старинные,  русские,  взятые  у  бабушки  из  сундука  древнего.         .               
Высокий  головной  убор  Вареньки перевит  жемчужными  ниткам,  а  сверху  накинут  платок  кашемировый,  с  кистями  цветными.  Беленький  полушубок  вышит  узором  дивным,  на  стройных  ножках  сапожки  меховые,  шитые ярким бисером.  Девушка  лицом нежна,  ресницы  инеем  опушились,  глаза  синими  звездами  сияют.  И  преподносит  молодица  ему  тепло  укутанную  кастрюльку  с  горячими  драниками... Счастью  своему  не  мог  поверить  Ю-  Фань.
Он  благодарил  ее  на  своем  языке,  быстро  произнося  японские  слова,  но  затем  отломил  тоненькую  веточку  от заиндивелого кустика  и  нарисовал  на  снегу  японские  иероглифы .Варенька  радостно  слушала и  смотрела,  улыбаясь  его  наивным  хлопотам.  Потом начертила на  снегу  елку,  показала  на  ней  украшения,  стараясь  обьяснить,  что  будет  праздновать  Новый  год, потом  православное  Рождество  и  Старый  Новый  год.
Решив,  что  японец  усвоил ее известие  о  праздниках,  она  тихо  добавила:"  Можно  мне  Ваней  называть  тебя?"
Он  опять  приветливо  закивал,  заулыбался,  а  его  раскосые  черные  глаза  наполнились  слезами.
Молодые  познакомились. Добрая  девушка  приходила  к  пленному  пареньку  каждый  выходной,  а  потом  стала  спрашивать  конвойного, как  забрать знакомого  своего к  себе домой, погостить,  хотя  бы  ненадолго. Строгий  часовой велел  обратиться  к  начальнику  караула с  письмом,  с подробным описанием  места,  где  будет  находиться  японский  пленный.
Варенька  выполнила  все  советы  караульного,  грамоту  написала,  отнесла  начальнику,  мундир которого был  в  нашивках  секретной  службы. Скоро  и  разрешил  строгий  начальник отпустить пленного  на  праздники  новогодние,  ненадолго. Радости  девушки  не  было  границ!  С  тех  пор,  как  погибли  милые  ее  родители,  не  бывало  гостей  в  деревянном  ее  домике.
Стали  они  с  древней  бабусей  к  празднику  готовиться.  Приготовили  пирожки  с  ягодой  сушеной, благо много  разных  ягод было припасено  у  запасливых  хозяек Запекли  зайца  в  сметане,  его  по  случаю  купили  у знакомого  охотника..   
 Достали  из  погреба  березовый  квас,  на  весеннем  березовом  соке  настоенный.
Раненько,  в  день  праздничный,  прибежала  Варенька  забирать  японского  парня.  Командир  конвойных  сделал  все,  как  положено,  да  не  утерпел  и  сказал:"  Такая  красивая! Неужели  русского  жениха  не  нашлось?!"
Вышел  Ю-Фань  из  барака,  осторожно,  тихо  так  к  Варе
приблизился.  Стала  она  ему  обьяснять,  куда  его  поведет, а  он  молчит,  только  улыбается  ей.  Взяла  Варенька  сокровище  свое  за  руку  и  повела  по  заснеженной  дороге. Долго  шли  молодые  заснеженным  царством,  сказочным  лесом:  мимо  елочек  в  пушистых  белых  платочках,  мимо  заиндевелых  берез,  мимо  скачущих  быстрых  белочек.  Ю-Фань  говорил  японские  слова,  а  Варенька  смеялась  звонко. "  Кимоно1"  говорил  Ю-Фань,  показывая  на  ее  полушубок.  А  Варя  заливалась,  как  колокольчик  серебряный,  звонкий.
Дома  бабуля  уже  ждала  гостей,  накрыла  в  чистой горнице  праздничный  стол.
Угощение  самое  скромное  крестьянское: грибочки  соленые  с  чесноком,  картошечка  круглая,  пельмени  с  рыбой, запеченая  в  русской  печи  зайчатина.
Ю-Фань  всему  улыбался,  смородиновые  глаза  его  светились  счастьем  и  сдержанной  грустью.
Когда  называл  он  предметы  на  японском  языке,  сразу  понять  его  было  невозможно. Видно  сам  паренек  тоже  растерялся  от  нежного  девичьего  внимания.
 Зимний  день  недолог,  а  вечером, после  скромного  ужина,  Варя  ласково  попрощавшись,  ушла  спать  к  бабушке  на  печку."  Зачем  торопить  судьбу?" Рассуждала  скромная  Варенька.
Рано  утром   следующего  дня уходил  Ю-Фань  в  свою бревенчатую казарму. .Девушка провожала  милого  ей  парня.  Неожиданно,  Ю-Фань коснулся румяной  от  мороза  девичьей  щеки:" Вар-  вар-  сан!"   Произнес  он,  и  прижался  к  ней  нежно.
Несколько  раз  разрешал  начальник  свидания,  всякий  раз  молодые  люди  радостно  ждали  встречи.
Теперь  беседовали  влюбленные  на  им  одним  понятном  наречии.  Японский  юноша  отзывался  на  ласковое:"  Ванечка!"  Девушка  Варя  на  слово:"  Сан!"  Вместе  возили  они  воду  для  дома,  кололи  березовые  дрова,  топили  жаркую  баню.  В  любой  тяжелой  работе  испытывали молодые радость  общения  двух  одиноких  людей.
  Ю-Фань  любовался  светлыми,  волнистыми  девичьими  косами,  раскручивал  легкие  завитки  на  кончиках  тяжелых  девичьих  кос.. Иногда  просил  разрешения  коснуться  чистой  красоты  девичьей,  долго  смотрел  на  девушку  зачарованными  глазами.
Васильковые  глаза Вареньки  сияли  счастьем,  румянец  горел  на  нежных  щеках,  от  волнения    девушка  становилась  еще  красивее.
Но  наступало  время,  юноша  уходил,  а  для  Вари  приходили серые  дни   ожидания. 
Однажды,  прибежала  к  Вареньке  соседка  тетя  Груня:"  Японцев  домой  увозят,  их  самураи из  самой  Японии  приехали,  перепись  составляют!"
Быстрее  ветра  оказалась  Варенька  у  японских  бараков  и  стала  спрашивать  конвойных  о  том,  что  услышала. 
"  Да",  -подтвердил  конвойный,  -"  Уезжают  пленные,  завещания  пишут!" 
"  Почему  завещания?" 
"  Дорога  опасная,  морским  путем  повезут  пленных,  вот  и  заставляют  каждого  завещание  писать  по  японскому  обычаю."
Вскоре  пришел  Ю-Фань  в  последний  раз  к  своей  красавице  в  домик  деревянный,  где  ждала  его  нежная  любовь. Варенька  уже  знала  от  богунайских  женщин  и  день  отьезда  пленных,  и  время  отправки. Она  похудела  от  бессонных  ночей,  лицо  стало  бледным  и  поражало  строгой,  особенной  красотой.
"  Останься,  Ванечка!"  просила  парня  девушка,"  Оставайся,  навсегда  будем  вместе!"
"  Я  ненадолго,  сделаю  дела  и  вернусь!"  Возражал  Ю-  Фань."  Обязательно  вернусь,  любимая!"
Нежно  прижимал  он  ее  к  своей  груди,  неумело  гладил  волнистые  косы..  Влюбленные  не  замечали  времени,  оно  остановилось  для  них.. Впервые пережили  молодые  счастье  близости,  счастье человеческое...
На  утро  провожала  Варенька  его  до  казармы  на  Богунае..  Молодые  шли,  взявшись  за  руки,  а  часовые  ничего  не  говорили  им,  лишь  расступились,  пропуская  юношу к  пленным...
Вскоре  уехал  Ю-Фань,  вместе  с  остальными  японцами.
Потянулись  долгие  дни  ожидания,  но  вскоре  Варенька  почувствовала  в  себе  новую  жизнь,  радость  зачатия
Через  положенное  время  родился  смуглый  мальчик,  вылитый  красавец  Ю-Фань..
А  через  несколько  дней,  после  счастливых  родов,  пришло  письмо  из  далекой  Японии. 
Розовый  конверт,  с  аккуратным  листочком  почти  прозрачной  рисовой  бумаги.  На  белоснежных  полях  пестрели  значки-  иероглифы.  Текст  печатался дважды: русскими  буквами и  японскими  иероглифами:"  Ваш  муж,  гражданин  Японии,  Ю-Фань- Ли ,  вместе  с  тремя сотнями военнопленных,  погиб, возвращаясь на  родину,  при  аварии  транспортного  судна  в  нейтральных  морских  водах.  Согласно  его  завещания  вам  следует  получить  десять тысяч иен  в  золотой  валюте" Дальше  шли  объяснения  и  шифры  банковского  счета  в  городе  Владивостоке,  где  могла  она  получить  деньги  Ю-Фаня.   
Свет  белого  дня  померк,  наступила  темень.  Варенька  не  могла  ничего  понять,  ничего  слышать...
Вскоре  попыталась молодая  мать отыскать  военного  командира,  разрешавшего  ей  свидания  с  милым  Ю-Фанем,   хотела расспросить получше  о  гибели  японцев.  Командир охранной  части, сказал  ей,  что  японцы  вероятно  нарочно  транспорт  потопили,  потому  что  по  их  разумению  японскому,  побывавший  в  плену  не  достоин  жить  на  родной  земле.  " Как  только  достиг  корабль  морских  границ,  так  и  затопили чужие военные всех.  В  Японии  особые  взгляды  на  пленных."
Но  прошли  годы,  миновали  несчастья, вырос у  Вареньки  хороший  сын.
 Живет  в  Зеленогорске  образованный,  красивый  мужчина,  с  белыми  волнистыми  волосами  и  смородиновыми  глазами  отца.  Его  мама,  часто  улыбается,  любуясь  сыном:"  Вылитый  Ю-Фань,  только  кудри  мои!"
 Нет  у  них  могилы  Ю-Фаня,  поэтому  в  родительский  день  приходят  сын  и  мать  на  японское  кладбище  рудника,  поминая  погибшего  отца  и  мужа...




               

                ЗОЛОТЫЕ СКАЗЫ ЕНИСЕЯ

                РАЙ НА ЗЕМЛЕ


 Пришла мать моя  в Орловку на  улицу Полярную, в дом восемнадцать. И беседовала там со знаменитыми старожилами. Бабушкой Чернозем Марией Трофимовной, год рождения двадцать девятого года рождения и дедушкой Черноземом Романом Ивановичем с того же года.
Дедушка у него был ровесник самого Ленина, еще с тысяча восемьсот семидесятого года.
 И жили изначально Черноземы на Украине под Киевом. Дед Ивана считали образованным человеком, ибо он получил  четыре класса церковно приходской школы. Сюда  приехал за своим сыном Романом. Дед - украинец приехал зимой и ужасался, как страшно холодно здесь и какие суровые условия.
Но когда наступила весна и снега сошли, он удивился. И когда его привели на пашню старый хлебороб плакал, как Ян, и говорил, что такой земли нет даже на Украине. Не видал.
Деревня Высотино называлась Филиппово, славилась богатством и всех к себе приглашала. Но они семья Новиковых отец и сын, предки нашего собеседника остановились на Ильинке. Красовалась Ильинка на излучине Кана и показалась она им раем на земле.
А деда взяли работать счетоводом от земства в Ильинке. Следом за дедом на другой год приехало сразу восемь человек с Украины. Местных жителей Ильинки называли чалдонами. Хохлы - так звали переселенцев с Украины научили чалдонов свиноводству. Привезли хохлы с собой  украинских поросят. Очень хорошей породы.
Когда дедушка приехал в Ильинку, то он радовался на чернозем и на пашню которая у них давала большие урожаи. И когда все уродилось, люди были счастливы и славили Бога. Подарила природа изобильное зерно, гречку, просо, овощи, картофель, морковь, свеклу, дыни. Даже кабачки и тыквы. И  сказал тогда дед;» Господи это просто рай на Земле».
Сын его был Чернозем Роман Филиппович тысяча восемьсот девяностого года рождения. Пошел сын мыть самородное золото. Мужчина он был высокий сильный, умный и красивый. Выбрали его бригадиром. Старшим в артели старателей. Внук его Иван Романыч так о нем вспоминал.
Дословно скажу. Помню летний вечер. Когда бабушка, еще дедушкина супруга, приносит лампу трехлинейку, большую с  красивым стеклом, заправляет ее керосином, ставит на большой стол. И стелит черное полотенце. Потом ставит на черное аптекарские весы и сейчас дед Роман староста старателей будет делить намыв золота за неделю. Дележка была каждый раз в их избе по субботам. Двенадцать мужчин рассаживались на лавках . И с почтением слушали старосту. Как он объяснял дележку.
Роман Филипович всегда начинал с молитвы.  Читал недолгую молитву, крестился на образа и садился за весы. Золото у него было в кожаном кошеле примерно пять фунтов - килограмма два.
 Старателями были в основном мужики многосемейные. Этот дедушка, сын Романа помнит, что у одного из приходящих было одиннадцать малышей. А иногда жена с одиннадцатью детьми ждала во дворе, пока закончится дележка золота.  И у него даже прозвище было,  как у бригадира. Про него говорили;»Вот идет Роман Старательный». Звали его так за точность и честность да за исполнительность и справедливость. Во всем Роман Старательный был безупречен.
Остались у них на подворье  еще старые лотки и сита. Под золото подкладывали черные тарелки, чтобы его было видно.
Водилось то время очень много было лосей. В день раза три переплывали Кан лоси. Медведей бродило очень много. Держали особую заготовительную артель на грибы да ягоды, коренья и сдавали все это.
Женщины из этой лесной бригады всегда кричали, что  не пойдут в лес , на тропах часто видели свежий помет. Медведь там ходит. Опасно.
На Богунае медведь встречался особенный, бурый с белым пятном на сердце. Если хочешь попасть в медведя - стреляй на белое пятно и не ошибешься. Белое пятно слева на сердце вот такие меченые медведи. Если встанет на задние лапы, видно на груди слева белое пятно.  Богунайский медведь. Если шкуру принесут охотники, а на ней белое пятно то это богунайский медведь.
С тридцать первого года от Ильинки начал ходить паром. Паром гоняло водой, несло течением. Трос был натянут и закреплен на баржах. Паром был такой  здоровый. что на него полностью въезжала большая молотилка.  Переезд на пароме стоил пятачок, пять копеек. На случай беды при пароме был большой якорь. Если что случится, или оборвется привязь, паром останется как плот на плаву , якорь бросят и будут ждать помощь.
Работали на пароме два матроса. Плыл этот плот из Ильинки на другой берег. Связывался огромный штурвал парома зубчатой передачей с особыми вертикальными веслами. Управляли весла движениями парома. Походил он на корабль.
Школа находилась в Усть Барге. И когда подрос Иван, сын Старательного Романа, он ходил в школу в Усть- Баргу. А четыре класса было в самой Ильинке.
Черноземы сначала жили в Ильинке, а когда дочка подросла, пошли работать на прииск Богунай. Богунайская приисковая контора подчинялась компании «Енисейзолото». Жайминское отделение от  Манского района.
Иван Романович устроился младшим бурильщиком на буровой. Работа состояла в том, что бурили буром грунт и на конце сверла смотрели золото. До той поры, пока на керне не находили золотые искры. Бурили снова и снова, пока не появиться золото. Они определяли. что чистое золото находится на глубине пять тысяч метров.
Вынули, допустим, двенадцать керн и все были запачканы золотом. Они как бы делала и прогноз, куда направлять выработку. куда направить шахтную выработку.
В тридцать пятом году стали строить дорогу на Богунай. Проложена она была по камню, по природной скале, которую чуть подрезали и обработали. Дорога эта вечная, она и сейчас как новая. Иди и иди. Хоть сейчас можно поехать. Главным инженером дорожного строительства был кореец Ким. Но его расстреляли в тридцать седьмом году вместе со всеми.
После того как построили дорогу, в тридцать шестом году поставили на Богунае дровяную электростанцию. И для нее заготовляли и рубили лес. При Богунайском Руднике сделали подсобное хозяйство. Рядом с ним трудился колхоз Красный садовод. Он снабжал ягодой - викторией всех. А в Ильинке славился он тем, что в нем гнали паровую самогонку и снабжали ей всю округу.
Затем пригнали на Богунай пленных японцев. Пленные трудились на заготовке крепежного леса. Дедушка помнит, что трактора возили лес по замерзшему Кану для дровяной электростанции. И вообще зимняя дорога шла по Кану. Возили по зимнику лес  на станцию. А обратно, назад, везли золото и обогащенный концентрат золотоносной руды. Там и был обогатительный цех. Ил-завод.
В то время собирали ягоды жители поселка Богунай. Ходили они по ягоду в особых сетках. Одевалась сетка густая такая, и в ней ходили по ягоду.  Столько было мошки. Тучи целые. Очень много.
Переходы животных все помнят и подтверждают. Переходы белок они видели. Каждый год прилетали лебеди. У Кана есть приток Чаруха, он выходит почти к Богунаю Там всего две версты до поселка. На Чарухе жили лебеди. А  во время паводка, как только рыба зайдет с Кана в устье Богуная метров двадцать-тридцать, так она уже плывет дохлая. Сразу умирала. Такая ядовитая весной там вода. В самом поселке Богунай была метеостанция с рацией. И площадкой небольшого самолета. В конторе от богатства была теплая уборная. Невиданное тогда дело.
Было такое, что запомнилось. Рассказали Черноземы такую шутливую историю.
 В то время топор был не просто топор, а самая необходимая в хозяйстве вещь. Им кололи дрова, и кроме того, рубили проруби на реке. Одни проруби вырубались для питья, а другие для того. чтобы полоскать белье.
И вот однажды вышел на лед дедушка один.  И уронил топор свой в прорубь. Зима лютая. Ехать в Заозерку покупать топор немыслимо. Ехать в Заозерку целая история. Нужно оказию какую-нибудь. Далеко. А у него топор еще непростой.. Ценный. Кован из местного болотного железа, на века деланный. Такая сталь, что рубит все.   Хоть и камень и острый как бритва. Тот самый , какие делали древние зыряне. Решил дедушка, во что бы то ни стало, достать свой топор. Смотрит дед в прорубь и видит. Лежит его топор спокойно на песочке на дне чистого Кана. Побежал дедушка домой привел бабушку. Дал ей в руки веревку и говорит. Я, мол,  сейчас нырну в прорубь, привяжу топор к веревке, а ты тяни а уж я как-нибудь выплыву.  Разделся дед до исподнего, перекрестился и прыгнул в Кан.   Привязал топор к веревке. Бабка топор вытянула. А сам он вынырнул с реки выскочил и через  Ильинку побежал домой в обледенелом исподнем. Забежал дед домой, сзади летит бабка за ним с топором.  Дома переоделся залез в перины. Сразу баню начали топить. Когда дед нырял на улице был мороз пятьдесят градусов. и он добежал до дома . Уже на нем была обледенелая одежда колом стояла и рубаха и порты. Но обошлось. Дед даже не заболел.
На руднике Богунайском служила кассирша. Слыла она богатым человеком по тем временам. Участвовала она в сдаче золотого концентрата государству, выдавала зарплату и у нее предположительно остались и есть боны не отоваренные. Денежные знаки для обмена на товары.
Колхоз красный Садовод снабжал фасованной ягодой Канск, Красноярск и все окрестные деревни. Говорят , что колхозом немец руководил. А в Германии клубника да виктория первые ягоды.
В деревне Усть-Барга было двести девяносто два двора и несколько бараков. Фабрики были на Усть-Барге. Лесопильный завод находился там где памятник военным на Набережной. Где сейчас магазин садко был кирпичный завод. Имелся также небольшой пимокатный цех для валенков и цех жаропрочной кварцевой посуды. Там где сейчас телевышка. Возили с горы полевой шпат на конях. Обрабатывали и делали посуду которая не реагировали  на жару и мороз. Изменение температуры. Колбу можно было с огня бросить на лед и она не трескалась. Мария говорит, что вся эта гора с Серпом и молотом из полевого шпата. Раньше там хотели открыть завод кварцевой посуды, но давно забросили все. При выезде из города есть заправка. Это раньше был сворот на Ананий хутор. На том хуторе было дикое количество грибов-рыжиков . Туда ходили все за рыжиками. И возили их с того хутора телегами. Росли энти рыжики в лесу около хутора. Это не лисичка. Рыжик он, как груздь, походит на сыроежку но весь ярко рыжий, почти оранжевый. Солят рыжик и жарят в отличии от груздя.
Водились в Кану щука, елец, пескарь, таймень. Перед  победой в сорок четвертом  году, пока мама вечером доит коров, Ваня Чернозем брал три удочки и шел ловить рыбу на ужин. Мама подойники заносит в дом, а Ваня большой таз с рыбой. Он только успевал насаживать червей на крючки рыба хватала их сразу. Столько было рыбы.
Часовню в Орловке разрушили в в тридцать втором году.  У многих людей тайно скрывался церковный инвентарь. Есть те, кто хранил у себя  церковные вещи из часовни.  В Ильинке работала учительницей начальной школы Джумаева Нина Степановна. И она проживает в  четыреста четвертой комнате дома ветеранов.
Один раз в жаркий день, когда Иван еще был молодой парень и работал на руднике Богунай младшим бурильщиком, его артель попросила принести свежей водички. Взял он котелок и пошел на ключик. На ключ, ручеек, что протекал в лесу на Богунае недалеко от шахты. Зачерпнул Иван воду из ручья и носом к носу увидел медведя, который тоже лакал воду из ключа. Медведь рявкнул на него и побежал в лес. Рявкнул и побежал. хорошо еще, что Иван на другом берегу зверя застал.
Отец его Роман после разгона артелей стал сапожником. Власти ему не верили, считали старателем, ходили к нему постоянно и требовали отдавать золото. И он их за это страшно не любил, прямо ненавидел. Потому что был честным человеком и ничего не скрывал для себя. А ему не верили. А он делал обувь прекрасную, причем всякую и взрослую и детскую и женскую. У него для обуви были особые колодки. большой набор. И хранились они у него в таких бочках. Там были все размеры и все виды.
Власти хотели придти к нему и те колодки отобрать. Он не выдержал. Сложил все прекрасные колодки в большой костер и поджег. Не мне, сказал, и не Советской власти. Так не доставайтесь же вы никому. Так он не любил эту власть и постоянные ее проверки. Смех до и только. Но после костра от него все отстали. Угадал он волю властей. Сделал их работу сам.
При дележке золота одетые в вязанные жилеты мужики прятали золото в кисеты расшитые кисеты.
Детей любопытных мать отгоняла от окон.
Брюки на старателях были льняные. Молодые иногда носили бархатные шаровары. старые одевали в будни. а новые на праздник. бархатный костюм считался формой старателя, отличительным признаком. Вся артель в праздник одевала бархатные костюмы. бархат был лилового цвета. это было модно, редко коричневый или черный.  телогреек не носили вообще даже самые бедные люди. В основном одевались в полушубки и и шубы  пушных зверей. шубы были лисьи ,медвежьи , заячьи.
Зайцев было так много, что их даже особо выгоняли с огородов женщины их всегда можно было увидеть в огороде. Лазили они по городам.
Мужские полушубки из овчины были вышиты серебром. Впервые он рассказчик увидел телогрейку в ремесленном училище в Красноярске во время войны в 44 году. Им выдали форму телогрейки. Но не на вате, а на овечьей шерсти. Самые бедные люди в царское время могли еще одеть собачью шубу, но это считалось верхом нищеты. Совсем значит был бедный. Нечего было одеть и сшил собачью шубу.
До революции очень модно был печь пироги. Все время пеклись всевозможные пироги. По деревне зимой всегда шли вкусные ароматы. Дух хлебный стоял. Пекли пироги и хлеб сами пекли. Пироги с грибами, ягодой, черемшой, с капустой. С зайчатиной, ее было много. Зайца и ловить не надо было, они сами шли в огород. Поставь петли да и все. Только снимай зайцев. Когда делили золото все собирались и ждали во дворе. приходили жены старателей и прибегали дети и пытались заглядывать в окно. Как спасались вы от пьянства. Выгоняли пьяных из старателей. не держали. отказывали им.
Встретил все были многодетные. Шесть семь считалось нормально и никто не удивлялся. мужики чувствовали ответственность и особой борьбы с пьянством не было. Не пили. паровой самогон стали гнать уже при советской власти в колхозе Красный Садовод.—я еще мальчишкой был. С шестнадцати лет пошел я на золотую шахту. И когда керн вынимают с глубины    жало само с алмазным наконечником и вот он весь в золоте. Конец то можно оставить. а вот это все, запачканное мягким золотом взять себе. И это место отмечали на карте. Что в этом месте достали керны все в золоте. Как разведка шахтной зоны.
  И шурфы копали тоже когда колодцами, когда траншеями. Мне молодому нравилось. Я все просил показать мне этот керн в золоте так было интересно. Вытащат старшие рабочие сверло-бур. Разберут его. Вынут крен запачканный золотом а у него сам-то конец в золоте, и как золото выдавливалось из него такой ободок золотой на нем.
Рассмотрят все горные мастера и потом старший говорит сбегай за чикушкой в магазин. Отметим такую удачу. И я как самый младший бежал в магазин в Ильинку. А там водку не продавали в рабочие время. Но потому как я дружил с девчонкой уборщицей, она выносила мне через задний ход чикушку тайно. Приносил я старым рабочим чикушку. Сколько же нас было? Бурильщиков четыре человека. А сам ты пил? Нет , мне не наливали считался малой. А сейчас бы налили. Кексы и ребенку плеснут.
Если вот шла неудачная бурильня и золота не попадало, приходил керн пустой, то управляющий рудника ставил младших рабочих молодых следить за дорогой по два километра на парня. Вот богунайская дорога вся разделялась по два километра на каждого и мы ее прометали, чистили, рубили на обочине кусты прочищали. Но дорога из природного камня она вечная. Очистишь эту дорогу. Сделаешь свою работу и лупишь-ешь ягоды в кустах.
Зарплату давали всегда во время.
Есть такое время лесу когда лес цветет. когда зацветает сосна по весне. У нас Ильинке это время праздновали, дышать ходили в лес.
Держат старик  со старухой Черноземы корову с маленьким теленочком.  Доят коровку. Пьют свое молоко.
Помнят старики вольную сибирскую жизнь – крестьянский  рай на земле.





                САМОРОДОК   «ЗОЛОТОЕ   ЯИЧКО»               

     Прииск наш богунайский позабыть о себе не дает. Нет  - нет, да 
удивит всех  чудесной находкою. Нашли там недавно  замечательный веселый самородок. Настоящую сказку.
Золотое Яичко.
Словно снесла его  золотая курочка Ряба. Да в песочек желтенький  закопала. Отмыл  сей золотник из земли  хрустальный ручей лекной.
Услышали мы про такой редкий самородок . И сразу стали  расспрашивать среди людей, как же все дело приключилось. Прощенья просим, если что не так до нас докатилось.  Расскажем  все просто - как от людей в поселке услышали.
  Жил  да был в нашем городочке  бедный один мужичок. За всю свою жизнь мухи одной не обидел. За доброту дешевную и пострадал. Женился на  рыжей одной бабенке. И словно тот заяц  принял в дом  лису патрикеевну. Стала она из него веревки вить. А он  все терпел. Надоела его бедность  хитрой  бабе. Задумала эта лиса выгнать  заиньку  вон  из дому. Да  и причина вскоре подвернулась. Запивал родимый   обиды свои  хмельным зельем. Перестал  домой  деньги носить . И совсем невзлюбила его рыжая. Выгнала его злая жена из родного жилища. Пришлось ему жить в темном подвале   с  кошками. Не нужен он был никому . И предлагался  в работники  разным хозяевам. Но не брали его нигде и не давали   работу. Маялся  дружок, маялся, и решил  попытать свое счастье на богунайском  золотом прииске. Бедному собраться, только лапти подвязать.
Отправился  мужичок  на легке  из городка  в  путь по таежной дороге.
На  Богунайском прииске в то времечко жил один сторож.
В город не ездил, обходился привезенными запасами.
Заботились о нем  артельщики  и привозили  для сторожа из города  ящиками   консервы  и   куриное мясо. Так и питался  старичок  говяжьей тушенкой и  завозными  окорочками. В город никогда не выбирался, потому что снежные у нас там зимы и  всю лесную  дорогу до прииска
высоко заносило снегом. Так, что только грузовик доедет
из городка.
Рад  старичок  был новому человеку. И посочувствовал его несчастью.
 Расспросил у сторожа мужичок  где  ручьи  золотые текут  и  с маленькой  лопаткой  благословясь начал  свои поиски.
Сам человек  он от рождения  получился  очень простой и  совсем  без хитрости.
Часто смотрел  мужичок  как  моют  там пришлые артели  золотой песок.  И  наконец  сам решился  попробовать  золотое   дело.  Одел он высокие сапоги болотники. И пошел  по устью ручья. Шел сапогами по руслу  и  смотрел на донный песочек.
Ходил  так в доль ручья целый долгий день.
Присаживался отдыхать и рассматривал на отмелях гальку  от любопытства. Разгребал маленькой лопаткой.   
Взял  нехитрые  снасти  и  стал  проверять  там один ближний к его сторожке  ручей  на прииске.
Моет  мужичок сырую  гальку в ручье  и ничего особенного  конечно не ждет.
Вдруг  видит   среди пестрых камушков мелких  прямо таки  булыжничек  тяжеленький  такой. Вроде и камней таких крупных на ручье  песчаном  не  попадается.
Дай-ка думает  мойщик, рассмотрю я тебя поближе.
Взял в натруженную  руку . Да так и ахнул. Эх -ма, да ведь это не камень совсем. Тяжесть то какая. По  всему виду напоминает  вылитое куриное яичко.
         Застучало у  неприкаянного сердечко как у молодого.
Взял  счастливец  ножичек складной  да и поскреб  смуглому  колобку  крутой бочок.  Экое  диво!
Засияло из под  первородной корочки  ярким солнышком
блестящее золото.
Вот , думает мужичок,  счастье. Никогда  не мыл я золота за всю жизнь и  в первый  день  такая удача.
   Нашел  бродяжка  настоящий  и  очень  крупный  золотой самородок. Такой жалко и переплавить. Ему в пору  дать  особое  именное название  и  хранить  как  природное чудо. Поехал  простой  мужичонка  со своей радостью в  хитрый  серый городок.
Частенько там  страдалец  прохлаждался.  Только без денег всегда. Помнится, подсядет   к  доброму  товарищу  да и  ласково  так  попросит  отлить  немножко  пивка.
Был у него  всегда в кармане таракан на аркане. И надо   сказать  жалели  малохольного  и  завсегда  наливали  мужичку холодного  золотистого  пивка. На том и мир держится.
       И вдруг появляется  бедный  человечек  гоголем  и  прямо с порога  кричит - мол,  красавицы, сегодня у меня  праздник. Нашел я нынче  на Богунае  здоровый  самородок.
Смотрите сами. Вот оно какое - золотое  яйцо.
И достает мозолистой ладошкой  из  старой кацавейки  блестящий колобок. И запросто ставит его  задком на стол.
Народ простой так и обомлел, так и замер.
 Надо же, удивляются  все , ведь это от природы на золотом  кругляшке  особая  вмятинка. Чтобы поставить можно было эту красоту  на  видное место. Да ,говорит счастливец, все точно. Посмотрите. Гляньте. И  поднимает  самородок землистой рукою  повыше.
 А там и в самом деле  темный такой плоский кружок  виден. Не стал его дедушка ради  примера очищать. Вот корочка там  смуглая- первородная и осталась. Удивительная вещь. Диковина. Красуется перед ними  подарок матушки земли. Золотое  Ячко.
 А ну - ка, говорит разливальщица, давай - ка  я  взвешу  твой колобок  на  своих  кухонных весах. Взяла  золотую игрушку   да и положила  на   верные весы. Дрогнула  от тяжести  верная стрелочка в окошке смотровом.
И  показала честная  на  сто пятьдесят два грамма.
 Для самородка  вес великий, диковинный. Мужичок так и охнул, так и  сел. Придется в большой Красноярск ехать. Здесь и не примет никто такое сокровище. А там деньги хорошие заплатят. Пиво лучшее пить буду каждый  день.
А у нас то золото нынче не берут. Только ювелирам на серьги  принимают. Дело  золотое у нас хлопотное. Наделают сережек  и  приходиться  возить их  В Красноярск.  Там на  поделки  клеймо нужно ставить. Пробу золотую клеймить. А  так, чтобы от природы сразу купить, такого нынче нет .
От царских богатых времен  и после  переворотов и  до самого тридцать седьмого года процветала  на сибирских приисках  золотая скупка  повсюду. Стояли при  золотых местах  заморские  компаньи и завсегда мог  всяк  человек  принести туда на обмен свою золотую удачу.  Хорошее было время , привольное.

  Наливай, смеется дедушка, в первый раз за всю жизнь полных  десять кружек  лучшего пива. Как белому человеку.
 Напоила  разливальщица  знакомая на радостях миллионщика  пивом, сколько вошло.
        И попросила, мол, пусть  полежит  драгоценное яичко на моей стойке . Полюбоваться хочется   от души. Оставил  счастливец  веселый  самородок  на стойке  и  долго пировал  со всякими  приятелями.  Рассказывал все на радостях  без разбору. Разогрелся  пивком  да и похвастался  старым приятелям  что  нашел  самородок - золотое яичко.
 Наконец поднялся  счастливец  из за широкого стола.    
И на виду  честной кампании  подошел к разливальщице .
И  громко попросил ее подать себе   золотое яичко.
Округлились от таких слов  у мужичков  красненькие глазки.  И  неспешно завернув свое  яркое счастье в старую тряпочку  отправился  миллионщик  на  полусогнутых  к выходу.   Веселило пивко ему  душу  и согревало.
Да видно позавидовал ему  кто -то.
И недолго подышал он свежим воздухом ,    как уже объяла  сердечного добрая дремота.Подкосилися
тут у  него резвы ноженьки.  Закатился  наш богатей в зеленую травку  красным  яблочком.  Отступило от него сознание.  Долго спал он на зеленом ковре  и снились ему золотые горы да  молочные реки. И кисельные берега.
Проснулся мужичок. Глядь в карманец. А самородка то и след простыл. Было золотое яичко да сплыло.
Кинулся  хозяин  искать его. Может куда в  сочную траву колобком укатилось?
Куда там. Был самородок да сплыл. Прочистил видно ему карманы  хитрый человек. Позарился кто-то на  золотой колобок. Ищи его теперь свищи его. Видно правду говорят старые люди про золото, что оно к  дурным рукам не прилипает. Ну какой был бы из такого хмельного лопушка  хозяин? Хотя конечно и воровством счастья не добудешь.
Пошло золото по свету искать себе достойного человека в хозяева. И если не смог его человек обернуть в доброе дело , то станет оно для него наказанием. Не сможет  мужичок  забыть о нем во всю жизнь. Будет оно тревожить ему совесть  и хмельной туман из головы выгонять.
Да и вору  не все бывает в пору. Вырвет у него   крупный  человек - хищник  не приличное для мелкого воришки богатство.  Да еще и поддаст ему хорошо для острастки. Чтоб побольше воровал.
 Да и крупному воротиле не даст оно покоя. Пойдут о золоте слухи. Захотят его утащить  другие  хищники.
Так и остался  мужичок без самородка, как  больной поросенок  у разбитого корытца.
Сам виноват. Растрепа.
  Ходил еще по городу слушок что мол не само по себе яичко пропало. Якобы ночью после того разговора в пивной мечтал наш бродяжка в избушке о будущем счастьи. Вдруг среди ночи стучатся к нему в дверь люди. Он спросонья возьми да и открой.
А там  участковые. Сами в фуражках, кокардами так и блестят,  фонариками ручными так и  светят.
Сдавай, говорят свое золотое яичко добровольно. А не то упечем мы тебя как миленького за решетку. Незаконно  добыл ты его без разрешения.
Бросились на пьяненького, а он и запираться нестал. Испугался  ипод действием  охмеления отдал золотой колобок. Отдал, а они  положили  богатство в карман  и  в темноте потерялись. Вроде как  и пешком ушли. Исчезли в тумане.
Во хмелю и документа у них не спросил с перепугу. Вот и усомнился. Кто же это к нему приходил? Может ряженные какие, переодетые.
Может и хитрецы какие решили провести простака. Прямо таки призраки какие-то. Менты - оборотни.
Но все это говорят слушок и веры ему нет. Пропало чудесное яичко все таки днем  у пьяненького из пинжака.   
Где же ты теперь, веселое золотое яичко?
Текут в сосновой  роще  хрустальные ручьи. Несут те источники  в  своих водах  из  вековечной толщи земной  золотые крупицы. Вдруг  явился из недр земных, словно  нарочно, на  Пасху, круглый и  тяжелый самородок. Вылитое яйцо, словно снесла его чудесная золотая курочка Ряба.
Увидят  колобок  люди  и позабыть во всю жизнь такое чудо не смогут. Чтобы потом с ним не случилось. Куда бы не закатила  желтое  наше  яичко серая  мышка - жизнь. Главное, что подарило оно людям надежду. Мечту светлую о лучшей жизни. Вспомнят усталые работяги про золотой колобок, улыбнутся  и легче им станет тянуть свою  лямку. Приносит настоящую радость оно. Наступает  в сердцах человеческих от природы  светлая  Пасха. Мечтает каждый  человек отыскать  на  весенний праздник такой сибирский подарок.   
Золотое яичко.


           АВТОРЫ АЛЕКСЕЙ И ЕКАТЕРИНА МАЛЫШЕВЫ
                ЗОЛОТЫЕ СКАЗЫ ЕНИСЕЯ

                РУЧНЫЕ ГОРНОСТАИ

  Раньше в Сибири котов не было. Откуда бы взялись коты в Сибири. Край наш суровый и малолюдный. В дальнюю дорогу поселенцы да казаки самое необходимое брали. Не до кошек было. Но потом приехали хлебопашцы, разжились, разбогатели. Наладили жизнь, и кошкам место нашлось.  Затосковали хозяйки - кошатницы по четвероногим друзьям-мурлыкам. Да и детям живая игрушка.
Приходилось нашим прадедам за пушистых друзей много платить. Их покупали за золото. Деньги-то серебряные или медные были редкостью простых хлебопашцев, а вместо денег платили самородным золотом. Золота было много. Золотой песок у нас летом мыл на ручьях каждый крестьянин. Даже поговорка такая была. Спрашивали соседи у старателя: "Ты хотя бы на кошку, кошачий намыв намыл?» Считалась эта мера самой маленькой.
 А кошек не было. За кота давали стопку золота. Насыпали золотой песок в серебряный маленький стаканчик - стопку.
Кошек завозили  в Сибирь подводами из России до Красноярска. Везли кошек из Красноярска с обозами бережно. Держали где теплее, возле сердца, под шубами. Один держит поводья коня, а второй держит и греет кота под тулупом. Коты были большой редкостью.
А дикие  коты, которые водились под Минусинском и на Богунайских болотах, были  очень злобные. И совсем не приручались. Мы, когда приехали, видели, что тут на болотах водились камышовые коты. Но очень дикие. Пытались их  приучить к людям. Ловили, сажали в клетку. Но такой зверь даже не брал мясо с запахом человека. Да настолько ненавидел  нашу еду, что сам умирал в клетке  с голоду. Если встретит человека у озера, камышовый кот шипит так страшно, что охотник отступает. Негде было в тайге кошек взять.
 Поэтому и приручали с радостью добрых зверьков - лесных горностаев. Расскажу все по порядку, как я об этом узнала.
Пришла в наши края осень. Выпал точно на Покров Пресвятой Богородицы первый робкий снежок. Покрыл уставшую пашню чистым белоснежным покрывалом.
Иду я сегодня по нашей деревне и вижу. Шумят мальчишки под высоким тополем. Гоняют какого - то зверька. Интересно.
Подошла я поближе и услышала историю про ручных горностаев.
  Оказывается, хотят мальчонки поймать живого горностая. Подвернулся подходящий случай.
Пришел из дремучей тайги в Орловку в дом редкий нынче зверь. Горностаи.  Переловил там всех крыс.
Да сложил их серых грызунов по четыре штуки поленницей. Снизу один рядок, а сверху другой.
Мальчишки решили его поймать, а он от них на тополь запрыгнул. И высоконько забрался, на самую верхушку здоровенного дерева. Залез горностай наверх и смотрит оттуда вниз на людей.
Подует ветер, зверек вместе с деревом качается. Мальчишки поставили у тополя охрану и ушли. Приходят, посмотрели вверх, а горностая там нет, как нет. Сбежал так, что и не заметили. Быстрый такой зверек.
Стала я спрашивать у бабушки про горностаев. А она давай все объяснять. А что, мол, горностаи. Привыкли мы к ним. Издавна еще наши предки их любили и приручали много. Прикармливали к своему дому таежных горностаев и считали за большое благо и радость держать их при хозяйстве и при доме.  Да и этот горностай, почему и пришел сюда, что по старой памяти. Наверняка многие его предки здесь при чьем то дворе проживали и пользу людям приносили. Вот он и приходил по старой памяти дворы проведать.
  Горностаи в хозяйстве очень хороший и полезный зверь. Я даже руками всплеснула от неожиданности. Как же так? А бабушка, как ни в чем не бывало, продолжает.
    Прикормят шустрика, приручат и кличку дадут - Кеша. 
Этот зверек хоть и малый, поменьше кошки будет. Но в жизни Кеша прямо настоящий хозяин на дворе. Никогда он хвостатый малец никого чужого на двор не пустит. Прогонит со двора чужую собаку. Кошку бродячую тоже ни за что не пустит. Мышей  всяких, грызунов и крыс всех Кеша переловит. Передушит сразу до полного истребления. Сложит красиво штабельком.
Больше того, не дает он зайти во двор никакой скотине чужой. Если есть горностай на дворе, то и в огороде никакой зверь никакая скотина не сможет вашу капусту съесть или овощи какие нибудь.
Горностай хоть и маленький, а все равно никогда корове зайти не позволит. Да обязательно укусит корову или козу за ногу своими острыми зубами. Цапнет так, что рогатой потом не повадно будет в чужой огород лазить. Убежит чужая коровенка подальше.
Не даст Кеша и ушастому наглому зайцу погрызть сладкой коры у молодых яблонь. Кинется на него, напугает и у зайца только пятки засверкают. Сейчас еще ничего, а раньше зайцы так плодились, что целыми днями не вылезали с наших огородов.  В царское старое время тайга к огородам подступала. Звери без страха приходили на капусту и на морковь. Зайдешь на свои грядки посмотреть, а там зайцев полно, как у себя дома. Да большие все такие. Гонишь их, стреляешь, а все равно они лезут и лезут. Овощи очень любят. Вот и занимался ими горностай. Гонял и гонял их целыми днями. 
Удивительно, что такой небольшой зверек даже собак совершенно не боится. Смело бросается на всех кто больше его и больно  кусает. 
Не пустит Кеша на забор  чужую кошку. Не потерпит чужого кота- драчуна. Прогонит  обязательно постороннюю кису прочь.
Раньше у нас в лесу много было змей, много небольших болотных гадюк. Брюшко у гадюки светло - серое, а спинка вся в серо-зеленом узоре таком с белыми крапинками, как вязание. Заползали узорчатые гадюки в деревню, но горностай от них хорошо людей защищал. И никакая змея не может заползти на двор. Бросится на нее Кеша стрелой и задавит. Прогонит горностайчик и ужа, и гадюку - ползучего гада.
А потом понастроили всяких заводов, надымили, закоптили все небо. Стало меньше мошки, но сразу уменьшились и рыбы и змеи.
Такой вот горностай природный стражник. Только относись к нему ласково, прикорми его и  он будет у тебя жить и чужих прогонит. Сам Кешенька  никого своих не обижает, не давит цыплят, не кусает гусят. Со всеми своими зверями крепко дружит. А когда наливают кошкам парного молока, Кеша радостно лакает вместе с ними.
Очень любят пушистые горностаи свежее парное молоко. Наливали им миску коровьего молока. Пили они хвостатые молочко вместе с кошками. По усам текло и в рот попадало.
Красивые очень зверьки. Глазки у них блестящие, черными такими  камушками. Горностаи бывали у нас черные и белые. Белые бывают с черными пятнышками и наоборот.
Водились у нас в Орловке черные горностаи с белыми такими нагрудичками - манишками. Ласковые они такие, ручные совсем и добрые. Да главное такие умные, что даже как-то понимали человеческие слова.
Заметили люди такое у них свойство и  начали им поручения давать.
Слушала я бабушку с открытым ртом. Трудно мне было поверить в такую дружбу человека со зверьком. А бабушка дальше рассказывает.
        Одевали в прежнее время на ручных горностаев ошейнички. Когда уезжали крестьяне на поля, то хозяйки для связи применяли своих горностаев. Посылали ручного зверька на поле, к работникам, с запиской от жены. Клали записку за ошейничек веселому горностаю.
«Да как же зверь все понимал!»: удивляюсь я. А бабушка говорит:»
Просто брали горностая на руки, гладили и запросто говорили ему человеческими словами, что надо отнести записку на поле, где его  хозяин работает».   
 Горностай послушает и побежит. Сначала по деревне скачет от дерева к дереву, как будто лесная белка. В лесу тоже зверек норовит по деревьям перелетать с ветки на ветку очень быстро.
В недолгое время он уже на поле. А там несется по дороге быстрее гончей собаки и угорелой кошки. Шустрый  такой.
Долетает до полевого стана и к своему хозяину ластится. Здоровается по-своему, голос подает. Голосок у горностая что-то среднее между лисьим лаем и мышиным писком. Тявкает этак забавно и не громко.
Хозяин оставляет работу, смеется. Берет хвостатого гонца на руки, приласкивает и достает из-за ошейничка небольшенькую записку от жены. Приятное дело, когда в поле страда и люди все дни на жатве. Наделы у каждой семьи были большие и далеко уходили от деревни. Строились даже у поля хатенки для отдыха после работы. Домой не ездили. Работали и жили у поля в горячую пору.
  Горностая похвалят, приголубят. И вскоре сам он помчится обратно в деревню с удовольствием. Бежит стрелою маленький охотник по тропинке, незаметный среди  высокой травы.
А вечером после дневных работ позолотит солнышко тихие дворы. Выйдешь бывало на крылечко и глядишь - не наглядишься на своих зверушек.
Играют вечерами горностаи со своими щенками в догоняшки. Живут во дворе всей семьей. Рождается у горностаихи по три по четыре щеночка черненьких с белыми манишками. Блестят у них бусинками веселые глазки. Уж как весело они кувыркаются, гоняются и бегают за своими хвостами. Играют и в догоняшки, и  в перегонки. Борются без устали. Устраивают шуточные свалки и всякую кутерьму.  Пищат и тявкают на разные лады.
Соскучиться с ними нельзя. Много от них как от игрушки радости и веселья.
Помогала человеку дружба с таежным горностаем и на охоте. Есть у горностая такой особый запах, особая такая железа. Перебивает она любой человеческий дух. Берет охотник такое пахучее вещество и натирает им все свои важные вещи. Особенно хорошо действуют при горностаевом духе железные капканы. Веет от них на ветру диким зверем. И думает лесной житель, что человека по близости нет. Потому и смелее идет по тропе на капкан.
Можно поймать на  такие капканы с горностаевым запахом даже волка. Ловится  серый хищник,  несмотря на свою привычку к подвохам, хороший нюх на человека и осторожность с капканами.

Была у горностая только один недостаток.  Когда приходила пора ему заводить потомство, неожиданно может он покинуть обжитый дом. И уйти в обратно в лес. Таежная вольница забирает его
к себе. И там он разводит потомство. Может быть потому, что не доверяет человеку своих детей и родовое гнездо.
А люди обижались и просили купцов привезти кошку.
Наладит свободный хозяин счастливую жизнь как речную мельницу. Завертится колесом новая жизнь.
Вернутся в сибирские дворы юркие помощники. И сейчас есть в нашей Орловке такие добрые люди. Есть такой старинный дом, при котором живет семья горностаев. Радует дедушку и внучку живой пример доброй старины.
Веселые ручные горностаи.




АВТОРЫ ЕКАТЕРИНА И АЛЕКСЕЙ МАЛЫШЕВЫ
               
                ЗОЛОТЫЕ СКАЗЫ ЕНИСЕЯ

                ОХОТНИЧИЙ КОТ

За горами, за долами, за кедровыми лесами притаилась от смутных времен чудесная деревня Семеновка. Не похожа она на прочие всякие сибирские поселки ни видом, ни судьбою своей неповторимой. Потому то и появилось в том местечке такое диво-кот охотничий. Не дикий, не камышовый какой-нибудь, а самый что ни на есть домашний и ручной.
Но не как прочие мурыски, а серьезный добытчик с при травкой по рябчику и даже крупному зайцу. Настоящий охотник, и хозяину своему сущий кормилец. Ну да все по порядку, издалека надо обсказать, ибо случай сам беспримерный.
Когда по всей нашей Сибири хлебосольной после смутного переворота новая власть крестьян в общие артели загоняла, не было от этой напасти никакого спасения.
Поголовно всех наших богатых поселян принуждали  общим делом жить,
Не хочешь - не живи, будет у тебя две сажени земли на кладбище или на север отправят замораживать. Не было у людей простых никакого выбора и ответа на роковые вопросы от новых властей.
Есть деревня? Есть пашня. Должна земля быть общей, и все что на ней пасется, мычит и телится. Везде земля, везде красная артель. Но вдруг докатилось разорение яблочком до  чудесной Семеновки и мимо прошло.
Как же так? А вот, а потому, что не было в деревне крестьян и скота всякого не было. И даже земли пахотной днем с огнем не сыщешь. Не рвали мудрые семеновцы матушку землю железными плугами. Тем и спаслись.
Жили в таежной деревне одни охотники. Стоял вокруг -тихого поселочка вековечный лес и все то в нем водилось да размножалась. Не трогали природу мудрые слёдопыты. Трудились беречь кормилицу свою добрые люди. Вышла семеновцам за такую премудрость от Господа Бога высшая благодарность.
Когда разорили все села в смутные времена, спасла Семеновка от колхозного дышла и красного ярма избежала. Не смогли поставите там даже сельской управы. Поверить трудно в такое. Прошли через общую кабалу все крестьяне. А семеновцы в чудесной Семеновке тихонько жили-поживали себе охотой и Бога прославляли.
Шли год, совсем жизнь в Сибири изменилась. Хоть и хорошо было в лесной деревеньке, да человеку всегда большего хочется. Разъехались понемногу из поселка охотники.
Осталось от сорока богатых дворов в деревне семь. Живут в них добрые старые семеновцы и ехать никуда от природы-матушки не хотят.
Превзошел всех земляков опытом и множеством лет жизни дедушка одинокий. Дожил наш дедушка даже до ста лет. Сохранил здоровье. А ведь на раздобытки давно не ходил. И доход по старости у него назначен был от властей самый кошачий. Вот кошки его и спасли.
Имеет он к столу своему и жирного рябчика и крупного зайца. Причем постоянно. Кормит дедушку настоящий охотничий кот.
Началась кошачья охота давно. Был тогда семеновский охотничий кот еще маленьким котеночком. А мама его хитрая кошка мучилась одним заветным желанием.
Самым простым извечным желаньем худой молоденька кошечки. Хотела она очень покушать.
Пытались, конечно, мурку накормить. Наливали ей, любезной и пушистей, холодненького молочка в смиренную мисочку. Подбрасывали летом серебристых окуней.
Да все молодушке пышнохвостой мало было и мало. Словно пекло родимую изнутри. Животик розовый так и урчал. Грызла и косточки утиные, и корки сельского темного хлеба. Но все напрасно. Бывает, наестся до сыту всякой домашней требухи, откинется на коврике спать, как насносях. Брюшком набок. Глядишь, а по утру прибежит со двора снова голодная. Успевай, корми. Еда - как с гуся вода. И голосила, и бегала целыми днями за хозяином, но ней понять людям звериного сердца. Так и не наелась ни разу по-настоящему, по-кошачьему.
Ходила даже худая и тонкая по селу. Жалели ее соседи и чем могли, помогали такой вечной нужде. Ловила с горя наглых крыс полевых да мышей лесных по деревне, но есть их не могла -брезговала. Мечтала она о большой настоящей добыче.
И вдруг потянуло страдалицу нашу со страшной силой в окрестный лес. А там-то, там-то живности всякой видимо-невидимо. Раскинулся вокруг Семеновки вековечный и первозданный нерубленный кедровый бор. Лежит между кедрами пышный зеленый мох вместо травы. Покрывает он чудесным ковром все вокруг. Продавливается глубоко под сапогами и лапами.
И всюду жизнь. Выйдет, бывало, кошечка за околицу, поведет носиком, и почует, что полно в тайге семеновской и быстрых ушастых зайцев и жирных невидимок-рябчиков. Даже селятся те звери рядом с тихой слободой. Дивятся на людей. Лазят в огороды с проверками, полакомиться сладкой морковкой.
Прикинула все это наша кошечка, сверкнула хищными глазенками.
 Наточила-надрала по весне об дедушкину завалинку острющие свои коготки и на охоту вышла.
Есть видно очень хотелось с утра, а дедушка старый еще спит.
Неслышно закралась голодная кошечка в тайгу. Сделалась совсем уже на тигра похожа. Ушки на макушке. Вдруг заметила киса впереди сонную куропатку под кустом замерла. Приноровилась, подкралась осторожно. Да как прыгнет со всего маху на жирную невидимку! Как схватит! Ой! Только перья пестрые и податели. Мигом прокусила хищница рябую шейку птичке и со страху
еще свалилась на бок и все когти-крючья в тушку запустила.
          Боялась, что улетит восвояси. Потому, не теряя времени, взялась хвостатая охотница за обед. Съела дикую курицу наша кисонька единым духом. И хотела в деревню идти, да от тяжести в животе подкосились у нее  лапки. Упала она, родимая, в мягкую травку и заснула без памяти на солнышке. Заснула, потому, что впервые в жизни наелась киска по - настоящему, по кошачьему.
С тех пор стала кошечка наша совсем самостоятельная Выкормила глазастых да пушистых котят. А один белый такой котеночек бегал все за мамой и приглядывался и наконец взяла она его с собой в лес.
Волновался он, глазастик, по началу, но вскоре возмужал и смело брал толстушку-куропатку с одного прыжка.
Подрос, набрался ума-разума и совсем стал красавец и умница. Сам досыту ел и главное, взялся хозяину отчего дома своего, семеновскому дедушке, в благодарность за теплый ночлег из лесу рябчиков и зайцев носить.
Представь, какая нечаянная была дедушке старому радость. Вечером соберется котик на охоту, по зайцу. Наточит на завалинке когти, расправит язычком на боках да на лапках белый пух. Украшены ловкие лапки кота черными носочками-сапогами. Настроится охотник на серьезное дело и в сумерках за порог бесшумно уходит. Крадется во тьме по лесу. А иначе и нельзя. Заяц- зверь чуткий, спит даже при открытых глазах. Дней его ваять трудно. А летней ночью, при полной луне ушастые бегуны дают себе послабление и можно их с дерева или из укрытия большим прыжком настигнуть. Силен заяц задними ногами и весьма опасен даже для лисы. Может он ловко снизу двинуть хищнице в челюсть и ежели приложит к такому приему всю силу, наверняка шею сломает. Да и размером ушастый прыгун кошке ничем не уступает. Семеновские зайцы просто огромные. Немного у кота превосходства над косым. Сильные зубы - клыки, цепкие когти, а самое главное-хитрость и внезапность нападения в темноте.
Бывает, в лунную ночь, сорвется заяц с логова почуяв неладное и начнется невиданная погоня. Несутся в свете  луны первозданным лесом огненноглазый кот и ушастый прыгун большими прыжками так быстро, это даже лап невидно. Вдруг как молния прыгнет свирепый кот на беглеца сверху и сбоку и глубоко запустив ему в спинку растопыренные крючки - коготки, со всех сил укусит длинноухого в шею. Споткнется мигом здоровенный беляк, кувыркнется вместе с хищником через голову и замрет.
Подержит добычу охотник для верности в зубах и отдохнув от быстрой погони сядет  рядом с важным взглядом. Успокоится, встряхнется хвостатый полуночник и крепко схватив тушку зубами за холку. Поднимая зайца за холку повыше, будто хвастаясь кому-то семенит котик по звериной тропе к родному дому. Положит добычу на тропе, отдохнет минутку и вот уже появится за деревьями дедушкина Семеновка.
Имела еще мамка его такую манеру, носить домой дичь. Заботилась кошечка о гнезде своем, кошачьем, чтобы детки росли в достатке. Как говорится, кошек мясом не испортишь.
Вот и котик наш, научился добро в дом приносить. Был у пушистого охотника еще один резон нести зайцев да рябчиков к родному порогу. Приелись семеновские кошки к сырому мяску. Жуется плохо, и скользкое и жестокое, одним словом неудобное.
А вот у деда-человека на столе все вареное и куда как лучше и для желудка да брюшка приятнее. Осознали видно это коты и по-барски, как породистые борзые в графском дворце сырое есть перестала.
Доставит кот деловито из лесу свежатинку и чинно на крыльцо положив, мяукнет по-своему, мол, хозяин, выходи. Начинай обед варить, мяу-ияу. Сядет важно охотник у большой печи и сидит битый час терпеливо. Ждет -пождет отварной зайчатины в капусте с луком. Или рябчике в бульоне с картошкой. Поблагодарит его дед и положит добытчику жирную ножку и все косточки и хрящики, и требуху.
Забудет пушистый ловец ночные тревоги и погони, раздобреет. Замурчит-запоет, разгрызая вареную лапку и досыта наевшись, начнет умываться на коврике. Разливается от кота по всему дому теплое счастье.
Радуется и дедушка такой божественной дружбе и помощи. Ведь не двух или трех, а сразу по пять -шесть зверушек добывает ему охотничий кот. Пожалуй, что такой зверолов лучше чем даже собака. За той нужен присмотр, команда брать след и все такое. А кот-следопыт сам везде поспевает и пустым никогда не приходит. И по причине изобилия дичи и прямо сказать, по невероятной ловкости кошачьей хватки, а уж незаметно подойти собачища вовсе не умеет и не хочет, ее дело только спугнуть.
На охоте кот издали зверя голосом не пугает, крадется как тень к логовищу и что важно, по чистоплотности своей перед охотой, весь вылизывается и не пахнет ничем. Сменится случайно ветер, подует на зайца, он и почует сразу легавую псину за версту. А с котика нашего взятки гладки. Прирожденный ловец. Художник в своем деле.
И это не все его умение. Подружилась еще мамка ловчего котика с прекрасной лесною куницей. Играли по началу вместе. Бегали наперегонки, кувыркались. А потом всех удивили. Стали меняться охотой. Пускает кошка юркую куницу в хозяйский дом и погреб за мышами да крысами. Надоели они кошкам да и в пищу им неприятны. А куницам серые воровки необычны и весело кунице задавить домашнего пасюка.
Потом идут кошка с лесной подружкой на ручей. Ловят они там из заросших бережков ленивых диких уток. Любит киса дикую птицу сцапать на природе. Несет потом добычу прямиком в Семеновку для деда. Красота!
 Говорят, что в трудные времена кот всегда человеку и хозяину своему помогает-выручает. Сказывают, в деревне на Богунае тоже в войну кошка одна семью от голода спасала. Носила из лесу рябчиков в день по пять-шесть тушек.
В ту пору всякое мяско в семьях за редкость почитали. Все на фронт посылалось. И вдруг такая радость для детей и всему дому утешение от своего же родного чудо-котика.
Живет нынче в таежной Семеновке славный охотничий кот. Сам весь белый, длинношерстный, только на  лапах черные носочки красуются.
Приносит он старому дедушке радость в дом. Вот и ты посмотри на кота своего с уважением. Обращайся с ним ласково, воспитывай с любовью и может быть, в трудное время отправится и он на охоту.
Когда выйдет луна из-за туч над Семеновкой, выходит на лесную тропу хвостатый призрак. Сверкают во тьме его глазки ,когти его остры, лапки быстры. Ждет его впереди удачная охота. Славится наш зверолов по всему краю и зовется  в народе просто.   
Охотничий кот.




АВТОР АЛЕКСЕЙ МАЛЫШЕВ
ЗОЛОТЫЕ СКАЗЫ ЕНИСЕЯ


ДЕДУШКА ДЫМОК


Жила у бабушки в Орловке белая кошка с черным хвостом и носочками. Родила она трех котят. Оставили с матерью одного беленького котенка, а цветных раздали. Рос котенок  вредным, никого не слушал. И не ходил вместе с мамой на двор. А пакостил по всей квартире. Пачкал там, где застала нужда. Никто не мог его приручить к чистоте.
Котенка даже хотели утопить. но пожалели его за красоту. Пожалели за белую шерстку, мягкий хвостик и голубые глазки. Стали его воспитывать, но все бесполезно.  Приходили соседки к бабушке и каждая предлагала свои советы.
Наконец бабушка вспомнила, что у соседей живет дедушка нашего котенка, старый мудрый кот Дымок. Отправилась бабушка к соседям и выпросила у них мудрого Дымка на время. Принесла бабушка в избу и познакомила с непослушным внучонком.
Строго посмотрел Дымок на проказы белого котенка Белянчика. Встав с коврика расправил он длинную серую шерсть по бокам и высоко поднял серый хвост трубой.  взялся кот учить внука уму- разуму.
Заметил Дымок, что мама -кошка слишком любит красавчика сынка. И совсем не смотрит на его грязные дела. Пакостит кошастик везде, а обратно прибегает к маме и ложится на мойку. Мама замурчит, запоет и начнет вылизывать пакостника, как родного, словно он хорошее что-то делает.
Подошел твердо дедушка Дымок  к маме и для начала ловко постучал ей сильными лапами по мордочке. Открыла кошка от удивления рот и так и замерла на месте. Посмотрел и Белянчик на Дымка с уважением.
Но тут же захотелось ему напакостить. Вскочил Белянчик на резвые лапки и помчался недалеко, в самую красивую гостиную комнату. Выбрал самое видное место и запачкал новый ковер. Бабушка даже помешать не успела, только руками всплеснула. 
Вдруг с рычанием подлетел к хулигану Дымок. Открыл кот клыкастую пасть и схватил котенка за шкирку. Поднял дед внучка над землей и быстро понес его во двор, до ветру. Там поставил Дымок внучка и строго посмотрел ему в бесстыжие глазки. Но котенок уже ничего не хотел. А решил поесть. И быстро побежал от строгого деда к любимой миске с молоком. Подлетает и видит, что там уже сидит Дымок.
Решил большой дедушка не пускать Белянчика к миске, пока не научиться он бегать куда все кошки ходят. С разных сторон рвался пушистик к молочку. Но твердо стоял у него на пути огнеглазый  и грозный Дымок. Тяжелой лапой больно стучал дед по белым бокам вредного внука. Громко кричал и голосил на разные лады возмущенный маленький внук на дудешку и даже пытался укусить. Но Дымок ловко шлепнул его лапой и белый шарик укатился под диван.
Три дня стояла чашка с молоком не тронутая. Не пил из нее сам дымок и Белянчику не давал. Даже спал дед возле миски, не пуская к ней шалуна.
На третий день котенок послушно пошел с мамой утром на двор. Увидев его хорошее поведение, допустил дед белого внука к молоку. Вместе поели они из большой миски и стали дружить. принял Дымок исправившегося Белянчика и даже вместе с мамой вылизал ему мордочку. Гордился и Белянчик своим сильным и ловким дедушкой и во всем его слушался. Никогда больше не пакостил белый котенок в родном доме. И все люди еще больше его полюбили. Уже не только за красоту, но и за хорошее поведение.
Рад был за внука и строгий дедушка Дымок. Увезла его благодарная бабушка на покой и вернула соседям.
Вот, видишь, кошки все понимают. И могут сами своих котят приучить к порядку и чистоте. А Дымка теперь все еще больше уважают.               







                ЕКАТЕРИНА И АЛЕКСЕЙ МАЛЫШЕВЫ
               
                ЗОЛОТЫЕ СКАЗЫ ЕНИСЕЯ

                СКАЗАНИЕ О СЫРГЫЛЕ-ДЕВИЧЬЕЙ ВОДЕ

Сибирь нашу великую не всегда нерусские народы заселяли. В старые времена еще до нашествия татар и монголов жили в этих  краях добрые и красивые люди  славянского племени, голубоглазые и светловолосые.
Помнят старожилы предание о русском охотнике. Пришел славянин в Сибирь задолго до жестоких джунгаров. В самые древние времена. Когда еще разбойниками проникали в Енисейские края круглолицые джунгары и кызылы. Тогда пришел в наш край русский человек и поселился здесь на притоке Кана. Охотник он был отважный, всегда выходил один на промысел. Боролся и с медведями и с волками. Всегда побеждал любого врага и никого не боялся. Удалой и могучий богатырь. Готовый к жизни в суровом краю. Успокоила русского человека своим бережком чистейшая речка Сыргыл.
 Красота этих мест великая . Переливаются осенью от красного да к золотому здешние березы на склонах мохнатых перевалов. Отзываются им желтые высоченные лиственницы. Уходят в даль по горным гривам голубые кедровники.  Течет внизу у горных подножий блестящая небесной лазурью Девичья вода- Сыргыл. Представь, что стоишь на вершине и видишь как под горою в воде рыба играет. И сверкает у осетра серебряный пояс вдоль хребта. Играют молодые осетры со старыми и видно все издали. Такая прозрачная вода и воздух чистый хрустальный.
Поставил богатырь на берегу хрустального потока просторную избу из самой лучшей лиственницы. Такой богатырской избе и сроку - времени нет. На нынешней речке Сыргыл стояла усадьба. В той усадьбе жил русский человек- промышленник. Имя его забыли, непростое оно было, старинное. Росла  у него дочка Ульяна и сын Аким. Ждала добытчика с промыслов да трудилась в просторной избе добрая жена его, хозяйка и помощница.
С детства ходила девочка  с отцом на все таежные промыслы . И среди зверей таежных были у нее друзья и товарищи по детским играм. Открылся в прекрасной девушке удивительный дар. Научилась Ульяна с детства понимать язык зверей и птиц и даже речных рыб. Запевала она чистым голосом прекрасную песню над серебристой речкой.
В те времена плескался благородный  осетр в наших  реках. Водилась стерлядь и хариус. Когда подходила девочка к бережку голос ее знали рыбы. Могла Ульянка голосом позвать к берегу рыбу и легонько плескала белой рукой по воде. Приплывали к ней хариусы и стерляди им она сама гладила их белыми ручками. И кормила домашним пшеничным хлебушком.
Был ее брат Аким очень силен и высок. Уходил он с отцом далеко в лес на промысел. Вместе били они пушных зверей. Валили рогатиной медведей. Охотились на рогатых лосей и благородных оленей - богунов.
Собирали в мешки дорогие шкурки шустрых соболей и норок.
 Водилась тогда на Сыргыле промысловая черная норка. Жила там чернобурая лисица, как и рыжая в лесу запросто. Не удивлялся на нее никто.
Добывался в те времена мед диких пчел бортничеством, прямо из древесного дупла. Собирали с древесной коры  смолистую живицу. Копали люди корни бодрящего женшеня и левзеи и марьин корень. Называли его простудным корнем. лечились им от простуды.
Жили добытчики всей семьей счастливо. Но пришла большая беда. Объявилось в наших местах злое племя меднолицых разбойников.
Приплыли по реке на усадьбу промышленника злые грабители. Подкрались к усадьбе нехристи незаметно. Отца и брата дома тогда не было. Охотники в тайге промышляли.
Ворвались не прошенные гости хищниками в дом . Убили  злыдни старую добрую мать и  дедушку. Забрали со стен самострелы и луки. Похитили меха заготовленные из амбаров. Украли пышных соболей и куниц. Набили мешки черными норками да чернобурыми лисицами.
В то время красавица Ульяна в огороде ходила. И ничего  не слышала. Вернулась она голубушка в дом. Вдруг видит чужих людей пирующих в родной горнице.
Когда самый главный злодей приказал помощникам связать девушку. Стали грабители ее пытать где же золото у ее батюшки спрятано.
Не знала молодушка Ульяна где у старого отца  золото. Но сказала злыдням, что если они оставят в покое их дом, даст она иродам желанное золото.
Привела красавица злодеев  на берег реки и стала петь печальную и красивую песню. Белой рукою плескала она по тихой воде. И на голос ее золотой приплывали серебристые рыбы . Стерляди, хариусы, молодые осетры. И каждая рыба и многие из рыб держали во рту золотых тараканов -самородки наши плоские такие золотые бляшки с ножками и глазками. И выкладывали рыбы самородки на ручку девушки Ульяны знавшей их  язык. Так набрала она множество золотых тараканов и отдала их злодеям на выкуп.
Но подлым врагам было все мало. Пропела Ульяна несколько часов  и наконец устала. Стали тогда разбойники без жалостно колоть девушку ножами и нанесли ей много смертельных ран. Бросили они раненную  на берегу и унесли золотую добычу далеко. Истекла прекрасная Ульяна чистой горячей кровью.
Вернулись отец и брат вечером . Прогнали богатыри вместе рогатинами подлых разбойников.  Разыскали дорогую сестрицу на бережке едва живую. Стала Ульяна от жестокости людской еще прекраснее. И словно подраненная птица перья рассыпала красавица свои волнистые волосы по плечам. Но спасти  дорогую сетрицу Ульяну  безутешные брат и отец не смогли. Разболелась голубушка от ран. И вскоре она умерла.
Похоронили ее рядом с матерью. Отправился могучий брат Ульяны искать змеиное гнездо разбойничье. Нашел его в монгольских степях. 
Назвали в  память дочери охотника  нашу речку  Девичья Вода. А когда налетели на Сибирь жестокие джунгары, то не понравились им русские слова, русские названия. Пересказали они все по своему, по татарскому наречию. Сыр или сырь по ихнему вода, а гыл или гюль означает девушка. Стала Девичья вода Сыргылом.
  До сих пор водятся в Сыргыле серебристые хариузы. Да находят у них иногда под плавниками  драгоценные самородки- золотые тараканы. Донного песка речного природные клады. Плоские золотые бляшки с обозначенными рукой Создателя глазками с одной стороны и насечкой на тараканьем брюшке с другой ...
Присядешь на берегу,  посмотри на хрустальную чистую воду, как плавают и резвятся в ней серебристые хариузы. Играет в песке придонном рыбная молодь. Не боятся прекрасные рыбы людей и подплывают к берегу смело. Хариуз тем и отличается. Ловят его даже на голый крючок без наживки. Рыба эта общительная с человеком.
Но не унесла вода быстрого времени память о прекрасной Ульяне. Является над Сыргылом голос , поющий призывный напев, что звучал над рекой в последний раз. Иногда слышат охотники в тишине эту печальную и тихую песню над девичьей водой. Слышится священная песня  над хрустальным Сыргылом.
Потому и не забыто имя прекрасной Ульяны. Спрашивают новые люди чей это голос звучит на чистой водой. Рассказывают им старожилы предание о Девичьей Воде.
Красота этих мест великая . Переливаются осенью от красного да к золотому здешние березы на склонах мохнатых перевалов. Отзываются им желтые высоченные лиственницы. Уходят в даль по гривам  сизые и голубые кедровники.  Течет внизу у горных подножий блестящая небесной лазурью Девичья вода. Посмотришь с вершины горы на реку да увидишь как плывет по реке крупная рыба и сверкает на солнышке серебряная чешуя.
Течет среди желтых лиственниц хрустальная речка. Девичья вода - Сыргыл.
А недавно вновь услышала я о Сыргыле. Рассказала мне знакомая такое дело.
Муж мой был охотник и друзья его были тоже охотники.
С охоты всегда возвращались, как говориться, на ушах, крепко випивши.
И тогда я решила хотя бы летом ходить вместе с мужем на охоту и рыбалку.
У мужа был товарищ Николай большой любитель природы. Однажды вавгусте мы стали выбирать место для похода в лес. И мой муж предложил пойти на Сыргыл. Но вдруг Николай возразил;» На Сыргыле живет дух Сыргыла! Местные охотники рассказывают о девушке, которая там погибла может сто, а может и много больше лет назад... Она приходит на Сыргыл, да именно в то время когда случилось с ней это несчастье... если кому случиться попасть на этот момент на речку рыба из реки прямо сама выпрыгивает без удочки, как буд-то тогда, когда девушка Сыргыла голосом вызывала рыб из воды.
Но приходит на Сыргыл в это время дух Сыргыла, ее дедушка, убитый вместе с нею и сама Сыргыл. Мой муж рассмеялся, мол, неужели вы верите этим басням? Где это видано, чтобы девушка убитая сто лет назад пришла на Сыргыл. Однако Коля не рассмеялся и отсоветовал;»Давайте выберем другое место для отдыха, полно здесь хороших рек и озер и зачем нам этот Сыргыл».
Но муж не хотел менять свои желанья и настоял на том, чтобы мы отправились именно на Сыргыл.
Ранним утром в субботу, двенадцатого августа пятьдесят седьмого года, она даже дату запомнила, захватив с собою всю снасть, спальные мешки, котелки да удочки, отправились мы на Сыргыл.
В те времена туда ни на чем доехать было нельзя и мы добирались пешком. Хотя мы вышли затемно, но добрались часов в десять утра.
Коля начал разжигать большой костер. Укрепил над огнем широкий котелок. А мой муж занялся рыбалкой. Через пять минут муж позвал меня на помощь. Я увидела чудо чудное. На крючке с наживкой висел хариус, его схватила другая рыба, а ту рыбу схватил огромный таймень. Вместе мы вытащили все это на берег. И муж стал ловить снова и  часам к трем дня мы заполнили рыбой всю тару, какая только у нас была. И решили больше не ловить, а просто позагорать на берегу. До вечера мы загорали и играли в мяч.
А потом взялись устраиваться на ночлег.  Николай сдвинул костер, обнажив горячую землю. На нее положили еловый лапник а сверху спальные мешки.
Перед сном мы еще раз поужинали ухой из тайменя. И отправились отдыхать.
Мы с мужем забрались в спальные мешки. А Николай развел новый костер на другом месте и лег спать рядом с ним.
Непередаваемая радость спать в этом аромате тайги, когда подогретый углями лапник дышит хвойной смолою. Все было замечательно и я уснула быстро и крепко.
Я проснулась от того, что почувствовала чей-то взгляд. Этот взгляд был недобрый и тяжелый. Такой, что меня всю пронзил страх. И я хотела открыть глаза, но боялась. Наконец преодолев страх я открыла глаза. И увидела рядом с собой огромный темный столб, уходящий в небо. Рядом с этим столбом чуть поодаль стоял другой столб, такой же огромный и также уходящий в небо.   
Уже светало и я хорошо рассмотрела оба столба. Первый столб был темно синий из неведомого вещества, на вершине его находилась голова старика с седыми волосами и пронзительными глазами, которые сжигали меня пламенем.
Второй столб был светло серый, будто бы из облака, легкий и заканчивался головой юной девушки с добрым и нежным лицом. Все это было просто ужасно.
В это время у костра зашевелился Коля у костра. Он начал читать молитву которую почти не знал, какие-то несвязные слова, видимо все, что он припомнил от бабушкиных слов. И тут столбы зашевелились. Старик отвел от меня взгляд и огромный столб вместе с ним пошел в воду. Следом за ним двинулся и серый столб. Крутой берег для них был нечувствителен. Столбы прошли по склону как по равнине. И стали медленно погружаться в Сыргыл. Я еще видела некоторое время голову старца и  косы девушки. Но затем они скрылись в волнах.
На том месте где они исчезли еще некоторое время видно было водяные вихри. Потом все стихло. Больше спать мне не хотелось, я быстро встала и засобиралась домой. Николай был грустен и когда я стала его спрашивать не отвечал мне ничего. А когда мы уже сложили заплечные мешки, вдруг сказал;»Будешь разговаривать, они снова придут, беги отсюда по быстрей».
Прошло с тех пор десять лет. Жизнь сложилась так, что мы разошлись с моим мужем. Жили врозь. Но однажды встретились в гостях на чужом празднике
Мой муж любил на даровую. Неожиданно он разговорился и сказал;» А ты помнишь Сыргыл? Я ведь тогда не спал и все видел. И синий столб и серый! Но я боялся об этом говорить. Среди зырян ходит такое поверье. О духе Сыргыла нельзя говорить просто, как о забаве. Слишком велико несчастье, которое он охраняет. Когда я узнал, что здесь на Сыргыле будут делать водохранилище завода, я подумал, что не получиться ничего, не быть здесь заводу. Дух Сыргыла не позволит тревожить свою внучку и ее погибший дом».
Вот и я думаю, что, если нашей волоконной фабрике не просто так удачи нет?
Не любит дух Сыргыла, чтобы нарушали его покой.
Оказывается мы, все трое, видели одно и тоже. Но даже боялись признаться друг другу в этом.
Местные зыряне, которые ушли, говорили, мол, посмотрите, на Сыргыле нет ни одной деревни! С тех пор, как убили лесную девушку, там никто не селился и не живет там никто, кроме духа Сыргыла. Не надо его тревожить. Он достоин покоя. Не может быть такая богатая, такая изобильная земля просто пустой. Обитает там дух речки Сыргыла – хранитель Девичьей Воды.


ПТИЦА ГРОМ И ИНДЕЕЦ ЯКИМ


Древние лесные люди Сибири еще до открытия Америки знали далекий народ индейцев. Потомки богунайских шаманов рассказали древнюю легенду о том времени.
Давным - давно  в  долине  благодатной  реки  Колумбии,  в  Америке,  поселилось  счастливое  племя  индейцев-якимов. Многочисленное  племя  населяло  земли по берегам  реки  Якима  и  Великих  озер.
 В  лесах,  где  стояли  их вигвамы,  водилось  множество  разных  зверей: бизонов,  быков мускусных,  медведей  гризли, скунсов.  Река  Колумбия  изобильно  дарила  индейцам  серебристую  рыбу,  а  также   и  птиц,  населяющих  ее  долину. Красивые  и  умелые  люди  не  знали  нужды,  недостатка  в  пище  и  одежде,  они  занимались  охотой  и  рыбалкой,  ремеслами  и  строительством,  даже  изготовляли  музыкальные  инструменты.
Но  однажды  случилось  несчастье:  пришла  черная  болезнь  в  индейские  вигвамы.  Люди  умирали  и  никто  не  знал,  как  им  помочь.  Тогда  собрались  все  мудрые  люди  племени  на  совет  в  большом  вигваме  вождя,  чтобы  решить,  как  спасти  племя  от  гибели.
Многие  из  стариков  предлагали  уйти  в  горы,  покинув  долину  Колумбии."  Возле  горных  ледников,  у  снежных  вершин,  замерзнет  жаркое  дыхание  болезни,  она  не  сможет  губить  наших  людей!"  Рассуждали  индейцы.
Вождь  согласился с  мудрыми.  Индейцы  поднялись  в  высокие  горы,  на  самые  далекие  горные  плато,  перенесли  с  собою  вигвамы,  заново  устроили  деревню,  начав  жить  в  горах.
Но  черная  болезнь  преследовала  индейцев,  она  шла  следом  и  настигла  несчастных. Теперь  заболели  дети,  им  пришлось  труднее  всех,  за  время  перехода  на  новое  место  они  не  могли  питаться  привычной  пищей,  играть  в  любимые  игры,  гулять  среди  цветущих  полян.
Опять  собрал  суровый  вождь  совет  старейшин  в  белом  вигваме,  опять  курили  индейцы  трубку  мира  и  думали,  как  спастись  от  беды. Тогда  и  предложил самый  старый  шаман  послать  на  разведку  воинов  в  дальние  страны.
"  Недалеко  ушло  племя,  черная  болезнь  догнала  его.  Однако  если  найти  дальнюю  страну,  пригодную  для  жизни,  болезнь  не  долетит  до  нее.  Надо  оседлать  птицу  Гром,  полететь  на  ней  туда,  откуда  появляются  в  наших  краях  стаи  зимующих  птиц:  снежных  гусей,  лебедей,  журавлей  и  дроздов.  Бесчисленные  стаи  летят  с  севера  и  востока,  значит  там  есть  другая  земля,  не  менее  обильная,  чем  наша.  Посмотрите,  как  красивы  прилетающие  к  нам  лебеди! Черные  и  белые  красавцы  величавы  и  разумны!  Значит  также  красива  и  обильна  земля,  вырастившая  этих  птиц!  Надо  лететь  вслед  за  стаями  птиц,  тогда  мы  узнаем  тайну  их  земли  и  найдем  место  жизни  для  индейцев!"
Вождь  племени  кивнул  в  знак  согласия.
  Но  как    оседлать  птицу  Гром?  Приручить  ее?  Птица  великан  мира  пернатых.  Если  она  встанет  на  скале,  то  кажется,  что  скала  выросла  вдвое.  Если  взлетает  птица  Гром,  крылья  ее  создают  ветер,  такой  сильный,  что  человеку  трудно  устоять  на  ногах.  Когти  Гром  птицы  напоминают  клешни  гигантских  океанских  крабов,  а  перья  хвоста  велики,  как  весла  у  лодок  индейцев  ирокезов.  Питается  она  морскими  животными:  акулами,  касатками,  белухами.  Распластавшись  над  синими  волнами  океана,  выхватывает  Гром  птица  из  воды  хищную  акулу  и  разрывает  ее  мощными   лапами.  Уносит  она  добычу  в  свое  гнездо,  где  ожидают  царицу  птичьего  мира  маленькие  птенцы,  ростом  каждый  с  хорошего  оленя.
"Но  как  приручить  птицу  Гром?"
"  Надо  похитить  маленького  птенца  и  приручить  его!  Гром  птица  не  злобная,  птенцы  ее  добры  и  приручаются  легко."  Сказал  один  из  старейшин  племени  якимов,  живущих  по  берегам  реки  Якимы,  притока  большой  реки  Колумбии.
На  следующий  день  отправились  лучшие  охотники  в  прибрежные  рощи,  где  обитала  огромная  птица  Гром.  Дождавшись  ночи,  они  похитили  ее  птенца,  унесли  его  к  людям  и  спрятали  в  горной  пещере.  Теперь  рыбаки  племени  с  утра  до  вечера  ловили  рыбу,  чтобы  накормить  птенца.  Время  шло,  птенец  быстро  взрослел,  привыкал  к  людям,   стал  выходить  на  плато  перед  вигвами  племени.  Самого  храброго  и ловкого  воина  по  имени  Якима,  определили  поводырем  птенца  и  его  хозяином.  Через  недолгих  два  месяца  птенец  стал  летать,  всякий  раз  позволяя  Якиму  взбираться  к  нему  на  спину,  чтобы  летать  вместе  с  ним.
Наступил  день,  когда  вождь  сказал  молодому  Якиму:"  Ты  полетишь,  оседлав  птенца  Гром  птицы,  вслед  за  птичьими  стаями  гусей  и  лебедей,  ты  узнаешь,  где  зимуют  пернатые,  найдешь  новую  землю  жизни,  вернешься,  чтобы  спасти  свой  народ!  Когда  ты  выполнишь  мою  волю,  я  сам  отдам  тебе  головной  убор  и  одежду  вождя!  Лети  же!"  После  этих  слов  вождь  приложил  к  своей  груди  правую  руку,  что  означало,  что  сердце  его  остается  с  храбрым  Якимом.
В  солнечный  день  отлета  лебедей  и  гусей  в  дальние  страны  собрались  все  индейцы  на  берегу  большого  горного  озера.  Взмыли  под  небеса  птичьи   вожаки,  поднялись  за  ними  белоснежные  стаи,   взлетел  и  птенец  Гром  птицы  вместе  с  храбрым  Якимом.    В  последний  раз  махнул  индеец  рукой  матери  своей  и  братьям  и  исчез  в  голубом  небе .Кричали  белые  гуси,  их  крики  растворялись  в  хрустальной  глубине  небесных  просторов...
Долго  летели  они  над  Океаном  Бурь,  опускаясь  на  отдых  лишь  в  скалы  безлюдных  островов.  Через  две  недели  полета  достигли  птицы  земли,  но  не  остановились  на  берегу.  Летели  лебеди  дальше  и  летел  вместе  с  ними  Яким  на  молодой  Гром  птице.  Еще  промчалась  неделя  пути  уже  над  неизвестной  землей.  Реки  и  озера  проносились  под    летящими  птицами,  бескрайние  леса  и  равнины. Наконец  вожаки  стай  стали  снижаться,  увидев  большое  озеро  среди  зеленого  леса.  Приземлился  индеец  Яким  на  берегу    вместе  с  белыми  лебедями  и  гусями.  Отпустил  свою  птицу  Гром  на  отдых,  а  сам  пошел  вдоль  берега,  любуясь  чудесным  озером. Вода  в  нем  была  такой  прозрачной,  что  можно  было  рассмотреть  все  яркие  камушки  на  его  дне,  как  будто  и  не  было  водной  преграды  большой  глубины.  Видно  было  чудесных  рыб  с  красными  плавниками,  играющих  в  воде,  великое  множество  серебряных  мальков  населяло  прибрежные  отмели. 
Яким  медленно  шел  по  желтому  песочку  берега,  расстегнув  меховую  накидку.  Сказывалась  усталость  длительного  перелета,  болело  исхлестанное  океанскими  ветрами  лицо,  ныли  ладони,  сжимавшие  почти  месяц  ремни  поводка  птицы  Гром.  Жаркие  лучи  солнышка  ласкали  Якима,  ему  захотелось  отдохнуть,  прилечь.  Он  уснул  у  прозрачной  воды  на  желтом  песке,  едва  расстелив  меховую  накидку. 
Проспал  Яким  несколько  дней,  впервые  выспался  за  долгие  дни  перелета.  Когда  он  пришел  в  себя,  то  увидел,  что  лебеди  уже  свили  гнезда,  сели  в  них.  Яким  стал  звать  свою  Гром  птицу,  но  не  нашел  ее.  Возможно  она  улетела  домой  без  него. Тогда  он  снова  пошел  вдоль  берега  чудесного  озера,  обошел  его  за  семь  дней    пути.
В  самом  красивом  месте  построил  Яким  свою  хижину  и  стал  охотиться.  Здесь,  на  новой  земле,  водились  олени,  но  не  встречались  бизоны.  Озеро  Яким  назвал  Лебединым,  потому  что  великое  множество  гордых  птиц  населяло  его  берега  и  зеленые  острова.
Но  пролетело  жаркое  лето,  засобирались  в  обратный  путь  птичьи  стаи.  Тогда  снял индеец  Яким  с груди  золотое  ожерелье,  раскатал  несколько  звеньев  на  камне  и  окольцевал  лапку  лебединого  вожака.  Надеялся  храбрый  Яким,  что  мудрый  вождь индейцев увидит  перевитую  золотом  лапку  птицы  и  по  рисунку  золотого  жгута  узнает, кто  послал  его .
 Вскоре  улетели  белые  лебеди  в  Америку,  на  родину  индейца  Якима,  к  далекому  вигваму  его  матери.
Приближалась  сибирская  зима,  начались  заморозки.  Тогда  индеец  решил  идти  дальше,  искать  людей.  Он  прошел  Зеленую кедровую тайгу,  большую  заболоченную  долину  и  вышел  к  реке  Богунайке.  Здесь  встретил  местных  лесных  людей,  долго  наблюдал  за  ними  издалека,  прячась  за  кустарниками  и  соснами.  Но  однажды  вышел  к  их  жилью, чтобы  остаться  у  них  навсегда.
Добросердечно  приняли  сибиряки  индейца  Якима,  подружились  с  ним.  Много  раз  водил  он  их  к  Лебединому  озеру,  ожидая  вестей  с  далекой  Америки.  Но  только  однажды  на  лапке  снежного  гуся  увидел  он  золотой  обруч,  сложного  узора.  По  узору  прочитал  Яким  известие,  что  племя  живет  и  здравствует,  что  болезнь  отступила.
Прождав  еще  год,  индеец  Яким  завел  семью,  обустроил  деревянный  вигвам  на  Богунае.  Так  обосновался  на  земле  нашей  род  Якимовых,  в  переводе  с  языка  индейцев:  защитники  несчастных  или  бедных.
Много  славных  охотников  в  роду  Якимовых,  много  достойных  воинов.


        АВТОРЫ АЛЕКСЕЙ И ЕКАТЕРИНА МАЛЫШЕВЫ

                ЗОЛОТЫЕ СКАЗЫ ЕНИСЕЯ


                КАМНИ ШАЙТАНА

Прочитал дедушка сказ мой о Камне Шамана и сказал; Шаманские камни это только одна разновидность камней сибирских. Но есть и другой вид камней, недобрый и наводящий страх. Звучащие Камни, загадку которых никто не знает. Это Камни Шайтана.
Зыряне местные считали, что в этих гудящих камнях находится живое существо. Шайтан живет в этих камнях.
Такой камень есть за насосной станцией вверх по Кану. С берега этот камень не виден. Но находится в прибрежной зоне. Камень относительно небольшой. Метр на Метр. А гул от него идет далеко. 
Впервые узнали о нем рыбаки. Коля Синицын приехал с удочками на моторке. Километров десять от насосной. Поехал на рыбалку. Причалил моторку и вышел на берег посмотреть, что и как.
И вдруг  в полной тишине леса услышал гул. Он пошел на этот звук, подумав, что там есть еще люди. Когда подошел, увидел камень, довольно небольшой. Примерно над землей возвышался он метр на метр.
Гул выходил из камня. Коля обошел его со всех сторон. Постучал по нему. Но ничего не заметил. Никакого родника из-под камня не шло, никакой воды. Однако гул раздавался. И днем и ночью. Коля стал спрашивать рыбаков, встречались ли им такие подобные камни. Рыбаки ответили, мол, что да. Таких камней в верховьях Кана известно четыре. Их называют Камни Шайтана. Звук из них раздается в любое время года. И зимой и летом. Звук всегда одинаковый. На некоторых из них есть знаки, выбитые в камне. Рисунки. Знаки на них поставлены не нами, а племенами, которые жили до нас.
Известно, что древние люди боялись и чтили загадочных духов. И чтобы неведомые озлобленные существа не напали на них, не помешали охоте, не отняли здоровье и удачу, люди приносили им жертвы. А шаманы часто делали на жертвенном месте знаки и рисунки. Так, возможно, и появились знаки и на гудящих камнях. Знали в древности и склонность злых духов селиться на больших и одиноко стоящих валунах.
Рыбаки предупредили Колю, что трогать Камень нельзя. Что всякому, кто его потрогает, грозит несчастье. На что Коля по молодости, будучи сельским, пошутил, что волков боятся, в лес не ходить. Но рыбаки рассказали ему особый случай. Когда строили эту городскую насосную, был там прораб. Фамилия его была толи Медведев, толи Маликов. Сейчас точно уже не помню. И он занимался следующим. Утром даст разнарядку рабочим, даст задание, а сам отъедет километров на десять. И у этого камня с берега ловил рыбу. Когда не было особой напряженки на работе.
В тот роковой день он взял с собой удочки и попросил одного из шоферов, работавших при стройке довезти его до места рыбалки. И попросил его приехать за ним часа в три дня. Когда они приехали на место, он показал шоферу Камень Шайтана. Да попросил его помочь сдвинуть камень, чтобы посмотреть, что там гудит.
Шофер был из местных, и сказал, мол, зря ты трогаешь этот Камень Шайтана, его трогать не надо. Случится несчастье.
Не приведи Господь. И шайтан, в переводе с зырянского, означает «злой дух» или демон по-нашему, дьявол.
Тогда прораб сам смело попытался раскачать Камень. Но сдвинуть его с места не смог. Шофер отказался помогать ему и поехал назад на работу. А прораб пошел рыбачить на берег.
К трем часам дня шофер подъехал к берегу, туда, где рыбачил прораб, как договаривались. Позвал прораба несколько раз. Но тот не отзывался. Видно было костер с котелком для ухи, который еще дымился. Шофер пошел вдоль берега. Неожиданно он увидел обвалившийся край берега. И самого прораба, придавленного камнями. Шофер вытащил прораба, но он был уже мертв. Кусок берега рухнул на него. На том месте, где он всегда рыбачил, кусок берега рухнул на него. Он стоял у воды, под обрывом. Берега там такие, немного навесами. Вот такой берег с камнями и рухнул на него. И что? И как?
Ну и все. Тайна этого камня осталась нераскрытой.
До Белогорья вверх по Кану, притоку Енисея, таких камней четыре.
Гудят как дикие пчелы одинокие и суровые валуны. Хранят свою мрачную тайну звучащие камни, Камни Шайтана.


            


                ЗОЛОТЫЕ СКАЗЫ ЕНИСЕЯ



                ПЕЩЕРНАЯ РУСАЛКА

Случилось это в пятьдесят девятом году. Мы проходили по Енисею караваном из восемнадцати судов. Пароход наш «Иосиф Сталин» тянул восемнадцать барж, груженных всем необходимым для северных заполярных поселков. Мы везли мебель, продукты, мясо и сало соленое в бочках, и в ящиках масло, а также разную одежду. Отдельно шла баржа со спиртом и вином. Спирт везли питьевой в трехлитровых банках, и американский спирт, расфасованный в бутылках по литру. А также портвейны абаканского винного завода из вишен, слив и яблок в бочках и бутылках. Отдельно плыла баржа, груженая минусинскими арбузами, дынями и помидорами, вмещающая пятьсот тонн овощей. За ней еще тянули баржу с углем и соляркой. Да, и еще мы вели баржу, нагруженную книгами и учебными пособиями для заполярных школ.
    Когда мы приблизились  к устью Подкаменной Тунгуски, впадающей в Енисей, случилось непредвиденное происшествие.
Вдруг матросы услышали страшный крик откуда-то с берега.  Кричал сильным голосом большой и высокий  человек в оборванной одежде с волосами, отросшими до плеч. Он крутил над головой спальный мешок, размахивая им в воздухе, и громко звал на помощь. Но берега Енисея очень далеки друг от друга. Этому человеку повезло, что ветер дул в сторону каравана, и только поэтому мы услышали его далекий  голос. Капитан направил на него бинокль и рассмотрел, что у него в руках спальный мешок и подумал, что действительно этот человек, возможно, отставший от своей партии и нужно оказать ему помощь. Он скомандовал спустить лодку на воду. Но, подумав минуту, решил послать еще и вторую шлюпку для безопасности, мало ли что.
Главный пароход «Иосиф Сталин» бросил якорь, чтобы подождать возвращения шлюпок.  Шкипер следил в подзорную трубу за происходящим на берегу. Он видел, как матросы сняли со скалы несчастного человека и под руки подвели к шлюпке. Шкипер закричал; «  Смотрите, смотрите, у него от ботинок только верха, все порвано в лапшу". От подметок беглеца на речной гальке берега оставались кровавые пятна израненных ступней ног.
     Шлюпки вернулись на корабль и парня подняли на палубу. Сначала он ничего не мог рассказывать. А распластавшись на палубе вдруг неожиданно уснул. Шкипер велел отнести его в санитарную каюту и дать ему выспаться. Рассказывать беглец  начал только чрез сутки.
      Незнакомец работал в горной разведочной партии, посланной Новосибирским управлением. Их всех было шесть человек. Они должны были разведать россыпи самородных алмазов по берегу Подкаменной Тунгуски, а также месторождение медных колчеданов по притокам этой дикой таежной реки.
Задание они выполнили и груженые образцами возвращались обратно. Тяжелые заплечные мешки были набиты образцами руд, а также самородными цветными алмазами, найденными на отмелях и прибрежных гальках Подкаменной Тунгуски. Парень доставал из карманов своих одежд – из гимнастерки, телогрейки и брюк горсти цветных алмазов.  Разные прекрасные камни запросто лежали на нашем служебном столике. Начиная свой страшный рассказ, парень боялся, что мы ему не поверим, так как сумку с документами он потерял в пути.
Случилось с нами непредвиденное. За нами должен был придти катер, но катер не пришел. А мы устроились ночевать на диком берегу. Мы развели костер и все шестеро друзей грелись у яркого огонька. Под вечер в котелке уже булькала уха, все было хорошо и ничто не предвещало беды. Мы решили ждать здесь прихода катера до утра. В наползающих плотных сумерках дождь моросил все сильнее, огонь в костре шипел и трещал и мы подкидывали в него сухие хвойные ветки. За разговорами мы не заметили времени.
      Вдруг в полночь к нашему огню из мрака подошла стройная девушка в меховой эвенкийской куртке, украшенной хвостами горностаев и такой же меховой юбке. Лицо ее было по северному прекрасно, с продолговатыми черными глазами. А смолисто черные волосы небыли заплетены в обычную длинную косу, а были просто перевиты шелковыми блестящими шнурами. Такие шнуры продавали на севере еще до наших смутных времен китайские купцы.
Девушка обратилась ко мне, как к старшему среди нас, на хорошем русском языке.     Что вы сидите, парни под дождем, когда есть пещера здесь рядом, у меня там есть укрытие, идите за мной…
Мы согласились, так как захотели рассмотреть незнакомую пещеру, и нам совсем не хотелось мокнуть всю ночь под дождем. Забрав с собой спальные мешки и припрятав тяжелые тюки с самоцветами  в кустах, все мы отправились вслед за таинственной девушкой.
     Пещера действительно чернела неподалеку. Так скоро мы оказались в просторном каменном зале, который сужался в мрачной глубине. Костер мы разводить не стали, а улеглись, устроившись не далеко от входа, каждый в своем спальном мешке.
Девушка приглашала нас пройти вглубь грота, но мы посчитали ни к чему ходить ночью вглубь незнакомой пещеры. Достаточно того, что в каменном зале было сухо и тепло. Девушка пожелала нам доброго сна и отправилась дальше, как она сказала, в свое подземное жилище.
Среди ночи я проснулся оттого, что на меня кто-то смотрел. В сумраке пещеры я увидел казавшиеся огромными светящиеся глаза и невольно вскрикнул. На мой крик ответил мелодичный голос таинственной девушки, начавшийся эвенкийским приветствием.
- Хой, не бойтесь, я приглашаю вас в свой подземный дом, там намного лучше и красивее. Там есть светящиеся камни, ведь вы же так любите камни.
Самый молодой из нашей ватаги парень, еще не служивший, согласился пойти с ней. Мы вслушивались в тишину пещеры, но странным образом слышали только одинокие удаляющиеся шаги нашего парня, и совсем не слышали девичьих шагов.
      Вдруг неожиданно шаги смолкли, и тогда наш старший начальник забеспокоился и решил пойти за ними следом. Прошло полчаса, как он ушел, но к ужасу нашему никто не возвращался. Я уже стал засыпать, когда снова увидел светящиеся в полумраке глаза. Я зажег свой карманный фонарь и увидел стоящую рядом девушку. Ее лицо сияло радостью.
-А где ребята? –спросил я, - и почему ты пришла одна?
• Ребята сейчас спят, - сказала она опять таким мелодичным красивым голосом.
• А я пещерная русалка и не могу спать по ночам.
Вдруг тут я вспомнил и сказал друзьям, что мы ведь даже имени у нее не спросили.
 В ответ снова прозвучал красивый девичий голос.
• Я называюсь пещерной русалкой.
Самый старый рабочий тут не выдержал, встал и начал бранить девушку, мол, ты нам сказки не рассказывай, отвечай, где наши парни?
И предложил он пойти втроем за ней. Старик растолкал спящих в мешках друзей, зажег факелы и пошел с ними следом за девушкой. А мне велел время от времени кричать свое имя, чтобы они слышали голос, где я нахожусь. Чтобы они могли выйти на мой голос, если погаснут их факелы. Друзья ушли.
 Я остался один, да и не заметил, как уснул. Сказалась усталость дневного перехода.  Проснулся я на рассвете, и, испугавшись, что не выполнил просьбу старшего, закричал истошно свое имя. Но на мой крик из мрачной глубины проклятой пещеры появилась лишь одна та зловещая девушка. В ее правой руке еще тлел знакомый факел нашего старшего товарища. Она приближалась ко мне, а красные глаза ее горели. В ужасе с большим трудом я выскочил из спального мешка, прижал его к себе и помчался к выходу из пещеры. Но меня словно бросало на ожившие каменные стены. Да так, что одежда моя вся разорвалась. Я в ужасе, как зверь, отталкивался от надвигавшихся стен, и снова бежал в сузившийся проход,  к выходу. На это ушли все мои последние силы, и я почти обезумел от страха остаться в зловещей пещере.
      Опомнился я, только ступив на гальку у самой реки. Короче, ни наших мешков, ни вчерашнего костровища
я тоже не нашел. Не вышли ко мне ни начальник, ни парни. Голова моя сильно болела, хотелось спать и лежать. Я потерял счет дням и страшно боялся возвратиться к смертельной пещере.
Выслушав его, наш мудрый капитан грустно сказал; « За эти твои цветные алмазы нас всех посадят и пересажают, сбрось их в Енисей».
Он заставил парня бросить алмазы в Енисей. Полными горстями полетели сверкающие цветные камушки в холодные темные воды реки.
Старый капитан после этого сказал; « Я слышал, что в местных пещерах есть озера самородной ртути и если она их завела туда, то они погибли, только вдохнув пары –испарения ядовитого озера. А ты парень спасся бегством. Но это сейчас все недоказуемо. И тебе вряд ли поверят.
 Так мы доставили  несчастного парня в Дудинку и там и высадили.  Жуткая история.
Слушая этот рассказ, вспомнил я, как мне в Минусинске говорили про одного молодого непоседу. Оставил он городскую жизнь, полюбил одиночество и природу да отправился на свой страх и риск путешествовать по бескрайней тайге. Много видел он прекрасных мест и диких зверей, наскальных древних рисунков –писаниц. Но больше всего запомнилась мне из его памяти странная встреча с таинственной девушкой.
Однажды вышел наш смелый минусинец на берег чистого горного озера среди леса. Захотелось ему черпнуть там прозрачной воды и утолить жажду. Наклонился он над водным зеркалом и замер.
Вдруг увидел он в воде отражение возникшей за его спиной прекрасной незнакомки. На белой лошади сидящую тунгусскую красавицу в дорогих нарядах, искусно расшитых серебром, бисером и мехами. В ушах ее виднелись длинные драгоценные серьги, на шее самоцветные ожерелья.
В восторге хотел он заговорить с ней, потому, что принял ее за дочь вождя местного племени, про которые слышал от стариков, что они скрываются еще в дикой тайге. Но в тот миг, как повернулся он к ней, девушка та исчезла, словно растворилась в воздухе.
А может и к лучшему, что сгинула она, да не пострадал минусинец от этой русалки.
Так исчезают в бескрайних просторах герои. Видят они у пещер и озер странных загадочных девушек северной внешности. Манят их за собой в невозвратную глубину и губят навеки огнеглазые прекрасные девы – пещерные русалки.

НЫРЯЙ В МИР сказов Малышевых на авторском сайте http://a9265826737.wix.com/storitellerfolk

  БОРОДИНО - ЗОЛОТЫЕ ВОРОТА

Ударил в декабре морозище. Выйдешь во двор и дух забирает с непривычки. Птички все попрятались. А собак отцепили и в сени завели. Жалеют. Еще бы  - стужа самая злая, в пятьдесят четыре степени. Столбик спиртовой вниз ушел. Будто и нет его. Если бы не печь русская широкая, то страх. И, слава Богу, что уже который год не бегаем мы за дровишками. Спасает нас от стужи Бородинский черный уголек. Жар от него сильный и долгий. На ночь куска одного в печке хватает. И леса не рубим - не губим.
Добывают черный уголь каменный в Бородино. Так его в наше время зовут. А по старому еще говорили - Золотые Ворота.
Основали знаменитое село участники Бородинской битвы, бравые солдатушки. Гвардейцы-молодцы. Занесла их в наши снежные края удивительная история. Открыли солдатушки у нас целое море черного каменного угля. И весь край им обогрели.
А вышло все это приключение так.
Когда случилась война с французами, произошло под Москвою решительное сражение. Сошлись насмерть две огромные армии. Да два великих и знатных полководца-архистратига. От французов командовал прегордый и безбожный Наполеон. А от наших русских войск славный и добродушный дедушка Кутузов солдатский - фельдмаршал Кутузов.
Сошлись два великих войска у малого села Бородино. И названо было от этого села и все сражение Бородинским.
В русском войске было много отважных героев и настоящих богатырей из народа. Но против наших стояло еще большее войско, собранное хитрым италийцем Наполеоном Бонапартом ото всех народов заморских стран. Вероломно напали жадные инородцы-нехристи да неруси на нашу мирную державу. Сошлась их сущая тьма тьмущая.
Пришлось нашим славным войскам отступать до самой Москвы. Собрались под Бородино все наши главные полки и приняли тут жестокий бой.
Накануне страшного главного противоборства приготовило наше войско земляные крепости, называемые редутами. Перегородили теми крепостями половину поля сражения, чтобы, когда пойдут тьмы тем врагов на наши полки, можно было малыми силами задержать такую лавину.
Состояли редуты из длинных ям и земляных валов. На валах за плетеными заборами ждали врагов грозные пушки. Заряжались те истребительные орудия рубленым свинцом-картечью. И словно косы траву косила картечь плотные ряды захватчиков. Если враг отступал или подходил издали, заправляли усатые пушкари в толстые стволы тяжелые бомбы. Чугунные ядра с порохом. Хорошо продумал дедушка Кутузов русскую оборону. Не было врагам в ней никакой даже маленькой щелочки. Нападать-то всегда труднее и меньше наши войска хорошо потрепали бесчисленных инородцев.
Началась Бородинская битва ранним утром и до полудня отбивались наши полки от французов весьма успешно. Так, что и рвы, земляные все наполнились побитыми иностранцами.
Сколько бы не налетали на редуты конные или пешие пришельцы, не могли они удержаться на валах. Но кубарем летели враги и катились вниз от штыков, сабель и картечи.
Осталась у злых пришельцев одна надежда. Что поможет им взять редуты какая-нибудь хотя бы малая горстка гнилых изменников от русского войска.
И к великому огорчению нашлись такие безумные хитрецы среди ученых дворян столичной гвардии. В разное время, начиная от царя Петра-плотника, приглашались на Русь искусные немцы и французы, чтобы строить флот и снаряжать оружием армию. Пригодились они стране нашей, передали умения и знания свои русскому государю. Но не научили детей своих любить новое отечество и веру православную. Не научили их почитать нашего природного государя и беречь трон его царский как зеницу ока, на страх всякому врагу и супостату.
Выросли дети инородцев без царя в голове. Ели на золоте, пили вина заморские, и захотелось им владеть всем русским царством. Каждому по кусочку. Захотели они как безбожные и развращенные французы казнить семью царя своего лютой смертью. А власть меж собой поделить. Составили цареубийцы кружки и заговоры, где ковалась крамола, и сеялись в умы человеческие семена погибельных лжеучений.
Наконец началась Отечественная война, и пришлось заговорщикам командовать в столичном гвардейском полку. Говорят даже люди, что был тот полк знаменитым Измайловским полком. И управлялся Самим Его Величеством Государем Императором. Который Сам числился в нем полковником. Оказалось под командой заговорщиков целая тысяча человек. И по законам того времени, не могли те богатыри-солдаты ослушаться своих вождей. Нехотя воевали крамольники против возлюбленных ими французов. Ведь сами на французский манер одевались и не любили даже русского слова сказать, но все больше каркали французским языком.
Задумали вскоре те неруси помочь вождю французскому Наполеону победить русского царя в главной битве. И вот настал решительный час Бородинского сражения. Русская сторона оборонялась на редутах. А французы хоть  и шли стенами. Но ни на шаг не смогли продвинуться целый день.
Увидели изменники, что не смогут их друзья миновать редутов и потеснить наши силы в чистом поле. Да решили, не медля предать воинскую присягу свою и пропустить лютых врагов на редуты.
Для того злодейства нагло приказали иуды доверчивым и послушным солдатам из крестьян для пущего обмана отступить от пушек и не стрелять более по французам. Говорили солдатам для пущего обмана еще, что среди французов есть де союзники наши и надо запустить их к нам для подмоги. А так как войска были пестры мундирами и часть от полка разнилась цветами, то легко возникло недоумение.
Отступили послушные солдатушки от редута в чисто поле, где безо всякой защиты ожидала бы их быстрая смерть от конницы и ружейного огня.
Но изменников хитрейших никто бы не тронул, потому что знали они особый знак для французов, две скрещенных шпаги над головою. Что и было знаком тайного заморского кружка крамольников. Шли в сражение тогда офицеры с двумя шпагами для рукопашной.
Ворвались сей же миг на валы хищные ряды свежих врагов. Оказался открытым наш редут с левой стороны, с левого фланга. С каждой минуткой, как вода в половодье, пребывали французы и легко теснили на ровном месте усталые наши полки.
Вдруг заметил измену доблестный и славный князь Волконский. Обернул он своих богатырей против левой стороны. И поражая нехристь направо и налево двумя саблями, смял иностранцев и погнал их с большими потерями прочь. Ценою страшной неравной схватки закрыл наш горячий светлый князь своими последними людьми прорыв. Да сбросил остаток французов с высокого вала в переполненный ров. Победил он врагов ценою жизни своей и от ран скончался на третий день. И слава и память ему вечная. И сильно был огорчен царь, когда узнал о его геройской смерти.
Но был посрамлен прегордый вождь французский Наполеон, что не смог он в тот день с такой силищей опрокинуть русских от редутов. Отошли побитые французы на свои привалы без успеха и на следующий день.
Здесь же, после Бородинского сражения решено было ослабшему русскому войску отступить за Москву. Отдохнуло там усталое ополчение и напиталось там всем потребным к грядущей славнейшей победе.  Подошли за сбереженное время к нашим полкам отовсюду свежим подкрепления. Хотя и  допущены были враги в Москву, но кроме грабежа ничего от того маневра не получили.
Русская же сила возросла вдвое и оттеснила Наполеона на разоренную им летом Смоленскую дорогу. Там лютой зимой и нашло свой конец пестрое воинство из разных народов.
  Состоялся тогда большой суд над бородинскими изменниками-офицерами и их невольными послушниками солдатушками. Со всею строгостью посмотрел на злое дело крамольников Государь император Александр и потребовал искоренить позорную измену смертной казнью. Улики все налицо были, и приговорил справедливый суд военный цареубийц и подлых предателей отечества и братьев своих к истреблению. Спасло их еще от собачьей петли родительское их дворянское достоинство. Как страшные военные изменники и соблазнители простого народа, как цареубийцы и наглые ругатели властей отечества своего, были те неруси расстреляны по заслугам. Как и во всем мире с подобными канальями поступают.
Затем обратил Государь Император свой грозный взор на подчиненные изменникам нижние чины. Да строго спросил за соучастие с простых солдат.
Молчали в ответ крестьянские сыновья и не смели даже взглянуть на Высочайший Суд. Признали все солдаты свою страшную, хотя и невольную вину. Да просили к своему неразумию и слепому послушанию предателям возможного снисхождения. Молчали в ответ седые судьи-генералы. Решалась судьба целой тысячи человек из гвардейцев. Время было суровое, военное. И не сносить бы обманутым солдатам головы. Если бы не Милость Божия, явленная для них через добрый случай.
Говорят люди, что находясь в столице, был их измайловский полк часто посещаем своим Царственным Полковником. Приходил в полк и Сын Государя  - юный царевич Николай. Здесь проводил наследник много дней во своих детских играх. Многих преображенцев знал он на лицо и двое приставлялись к нему для присмотра.
Узнал юный царевич про высокий суд над своими знакомыми преображенцами. Взволновался Николай о таком жестоком приговоре для простых солдат. Решил царевич упросить родного отца своего помиловать своих гвардейцев.
Явился царственный и прекрасный видом отрок  пред честным и заслуженным судом. Подошел к высочайшему батюшке своему и перед всем миром взял его за белую рученьку. И слезно так попросил помиловать своих солдат. Посмотрел Государь на статных гвардейцев богатырей со строгим сожалением и достойно ответил, что не властен над ними. Но всю власть здесь передал почтенным и заслуженным судиям. Тогда направился прекрасный царевич от батюшки царя к собранию старых генералов, что вершило суд.
Подойдя к почтенному Суду, вновь повторил юноша просьбу о помиловании, упомянув невольное положение служащих солдат и коварство их начальников-предателей. С этими словами смягчились строгие судьи на лицо и вскоре вынесли решительный приговор. Объявлено было помилование солдатам от смертной казни повешением и каторги. И заменялась казнь примерною для других ссылкою в Сибирь на вечное там поселение. Прославили солдаты Всещедрого Бога за таковое спасение от позорной смерти и тяжкой каторги. Возблагодарили солдатушки прекрасного отрока царевича Николая и справедливого отца его Государя Александра.
Простились бывшие гвардейцы со славной своей освященной в сражениях амуницией. Облачились в смиренные серые шинели. Дали им в дорогу до Сибири восемь подвод для всего потребного, а также для доставки раненных и больных товарищей. Да вывели с казацким конвоем за заставу в путь сибирский дальний.
Долго ли коротко ли шли солдатушки от столицы до сибирских рек, а только минуло в пути восемь месяцев. Прошла весна, миновало лето красное и осень к зиме уже подходила. Тогда-то и достигли наши служивые странники Красноярска. Оттуда направили их казаки в необжитое место за рекой Кан. И от него прошли они почти день пути. Наконец совсем стемнело. Здесь расположились солдатушки возле жарких костров на ночлег. А чтобы спокойней спать, выставили от лесных зверей и разбойников каких привычный ночной дозор.
Здесь видно простил им Господь вольные и невольные прегрешения за перенесенные обиды. И переменил горькую судьбу на радость и благополучие. Простым костром открыли наши гвардейцы для себя источник благословения.
Вот как это вышло. Заснули все у походных костров. И уже к утру заметили караульные, что костры-то у них без дров не угасают. Горят сами собою. Прямо от камней земли. Да жарко так, будто много дров в них ангелы уложили. Присмотрелись солдатики к тем камням и поняли, что все это место стоит на сплошном каменном угле. Природном горючем минерале. Превосходит он дрова по всем статьям. И много сберегает нашему краю сосновых лесов.
Решили гвардейцы избрать столь богатое месторождение себе в место жительства. Сложили просторные избы. Начали по окрестностям людям уголь хвалить да в топливо продавать. И обзавелись благодаря торговле черным углем всяким хозяйством. Предлагали переселенцы землякам прекрасное топливо по дешевой цене. Прославилось оно среди северян за важное для морозной Сибири качество. Одним хорошим куском нашего каменного угля можно было всю ночь до утра греть-топить целую большую избу. Дрова же быстро прогорают, оставляя много золы и мало жару. Уголь же надолго избавил хозяев от забот. Купят его на зимушку пару возов и горя не знают. Воет за окном злая пурга в январе, заносит села снегом под самые крыши, а печки жаркие знай себе греют, парят и жарят. Уголь и не гниет и воды не боится.
Да вся будущая жизнь подтвердила, что за нашим углем все сюда обратятся. Нужно славное топливо и для кузнечного ремесла, и для отопления. Нужен уголек для разных машин. так что с каждым годом больше продавали бородинские солдаты полезного товара. Стали они зажиточными людьми, какими и не были их предки на Руси. Сыграли веселые свадьбы. Начало солдатское село разрастаться. Народились у гвардейцев многочисленные дети. И много прибыли давал им каменный уголь. Хотели по началу добывать его поселенцы из глубоких шахт. Да оказалось то совсем невозможно. Часто и опасно осыпались в шахтах своды и даже губили людей. Поэтому, да и в следствие большого изобилия угля, просто сделаны были для добычи глубокие ямы.  Со временем соединились те ямы в один огромный земляной разрез. Назвали место Бородинским угольным разрезом.
И вот один из тех сыновей солдатских торговлей так разбогател, что решил построить в родном селе каменное украшение. Наподобие тех, что случилось отцу его видеть в столичном Петербурге. Придумал купец украсить въезд в родное селение красивой и даже позолоченной аркою, наподобие ворот.
Ворота эти имели золоченную надпись на дуге. Написано было там  в память будущим поколениям, что мол здесь живут русские солдаты православного воинства гвардии Измайловского полка. Далее излагалась в вкратце история их пришествия в далекую Сибирь. Украшена была та славная златая арка божественной иконой. И увенчана Святым Крестом. Поддерживал Крест на вершине ея крылатый золоченный Ангел небесный, подобный тому, что красуется в Петербурге у царского дворца на великом Александрийском столпе, в честь победы двенадцатого года над дюжиной языков Наполеонова несметного войска.
Прославляла проезжая арка и русские победы, и Божественный Промысел, воздавший нашим солдатушкам за все лишения полным благополучием. Хранили ворота связь времен и правду счастливой жизни при батюшке царе утверждали. Народ же наш, в просторечии своем называл и само украшение и все село красивым выражением Золотые Ворота. Так и пошло у богатого села с жестяными крышами и чистыми улицами два названия. Одно старое, от первых гвардейцев-удальцов - Бородино. А второе прекрасное, благозвучное и новое.
Золотые Ворота.
Процветали те Золотые Ворота всяким добром и высокой душою много лет. Построили жители там своими деньгами светлую и просторную церковь.
Разведано было потом и месторождение. Оказалось в нем черного угля видимо-невидимо. Словно глубокое угольное озеро уходит от наших мест до самого Ачинска.
Славится бородинский уголек по всей стране. Греет он избы и палаты в стужу. Плавит в кузнечном горне железо. Бегают на нем по железным путям быстрые паровозы. И стоят спокойно наши сосновые да леса и кедровники. А то вот на том же Урале жгли для заводов уголь из дров и так почитай все родные леса извели. Спасает красоту нашей живой тайги великий угольный разрез. Ширится вместе с ним молодой городок.
Бородино - Золотые Ворота.


               
          АВТОРЫ ЕКАТЕРИНА И АЛЕКСЕЙ МАЛЫШЕВЫ
 
                ЗОЛОТЫЕ СКАЗЫ ЕНИСЕЯ



                ПОХИЩЕНИЕ  ЗОЛОТА

Золото  с  давних  времен  добывали  в наших местах.   Старые  люди  говорят,   что  и  в  Сохаревке  самородки  находили.  Первый  самородок,  нашли  на  берегу  речки  Сохаревки,  опять  же  дети.   Камень  увидели,  странной  формы,  как  голова  лошадиная.  В  то время  в  деревне  проживал  ссыльный,   человек  грамотный,   по  фамилии  Сахаров,  Дети  к  нему  камень  принесли,  показать  ученому  человеку.  А он  определил,   что  самородок   это,   золотой.  Коричневая  корка  драгоценный  металл  покрывала,  скрытное  золото. 
Многие  старые  люди  само  название  нынешней  Сохаревки   считают  образовавшимся  от  искаженного  слова  Сахаровка.
Золото   в  наших  местах  двух  видов  находили:  самородное  и   рудное.  В   старое  время  только  самородное  добывали,   рудное  золото  позже  добывать  стали.
Самородное  золото  артельщики  в  ручьях  мыли.   Называются  и  в   наше  время   ручьи  по  прежним  артелям:  Артельный  первый,   Артельный  второй,   Артельный  третий.    
Нашему  поколению  остается  только  удивляться  предкам   своим.   Добывали  драгоценный  металл  коллективом  старателей,   делили  добытое  золото  и  не  ссорились.  Можно  представить  их  высокую  честность.
В  разном  обличье  золото  попадало:  светлое,  со   спичечную  головку,   крупинками.  Желтого  в  таких  крупинках  почти  не  было,   только  оттенок  золотистый.   Другие  самородки    имели  форму  жуков,   старатели  называли  их  золотыми  тараканами.  Шутили  добытчики,   что  у  тараканов  драгоценных  и  ножки  бывают,  светлого  золота  самородного.
Государство  скупало  самородное  золото  в  особой   конторе.   Называлась  она  "  Золотоскупка."   При  конторе  этой  и  магазин  находился,  в  магазине   приобретали   различные  товары  на  добытое  золото.   Драгоценный  металл  не  хранился  в  конторе,  а  раз  в  месяц  отправлялся  в  столицу,   город   Петербург.  Железнодорожная  станция   располагалась   тогда  в  селе  Рыбное,   через  него  проходила  Восточно-Сибирская  железная  дорога..  Золото  отправляли  на  станцию  в  почтовой  карете,  запряженной  тройкой   коней.
Драгоценный  груз  не  особо  тяжелым  был,   да   сопровождающих  много.   Почтовая  карета  из  дерева  выполнена,  покрыта  лаком  блестящим,   на   боках  с  двух   сторон   золотой  герб   с  орлом  двуглавым,   с   надписью : "  Золото   Российской  империи."   Охраняли  карету  почтовую  конные  жандармы.  Два  всадника  впереди  и  один  сзади.  Нападений  на  карету  с золотом  не  случалось  со  времен  основания  конторы.  Возможно  потому,   что  золото  во  многих  угодьях   таежных  попадалось.  Если  не  лодырь  сибирский   человек  и  разбогатеть  желал,   ему  удавалось  это.  За  месяц  хорошей  работы  в  артели  старатель  добывал  больше,   чем   возили   в   почтовой   карете.  Какой  же  смысл  нападать  на  государственную  карету?   Охранники  не  береглись  особенно,  не  остерегались,   хотя  и    доставляли  на  станцию  золото  Российской  империи.
Грянула  война  1914  года.   Привезли  и  к  нам   пленных  вражеских  солдат,   чехов,   немцев,  итальянцев.  В  то время  поселили  пленных  на   станции  Рыбное  рядом  с  мучными  складами.   Пленных  не  обижали.  Разрешали  рыбачить,   сажать  огороды,  но  покидать  село  Рыбное  не  позволялось.  Всякий  раз  при  погрузке  добытого  на  Богунае  золота,  пленные,  особенно  итальянцы  и  чехи,  интересовались  охраной  золота,  способом  перевозки,   численностью  охранников.  Узнали  иностранцы  о  богатстве  Сибири,  загорелись  страстью  легкой  наживы. Делать им было нечего и задумали они лихое дело.
Золото с наших приисков особой каретой возили. Доставляли в Москву под стражей из охранных казаков. Всегда все спокойно возили. Но потом время сменилось.               
Возможно  был  и главный  зачинщик  нападения  на  золотую  карету,  но  имя  его  не сохранилось.  Однако  точно  известно,  что  разбойничья  шайка  состояла  из  четырех  человек.  Выбрали  похитители  для  дела  нечистого  плохую  погоду. 

День  выдался  с  мокрым  туманом.  Сразу  после  заморозка  осеннего  случилась  оттепель.  Тогда  туман  густой,  как  молоко,  на  вытянутой  руке  пальцев  не  видно.  Самая  воровская  погода.  Затаились  нечестивые  в  лесу,  у   дороги  на  Рыбной   горе,  где большая самая  крутизна  начинается   и  лошади  не  могут  быстро  идти.  Ожидают.  Жандармы    охраны   едут  патрулем  конным,  не  спеша,  с  возчиком  кареты  переговариваются  о  делах  житейских.
Вдруг  с  дерева  прямо  под  ноги  первого  коня  упала  пороховая  бомба  и  взорвалась пламенем  огненным... Взвился  на  дыбы  конь, заржал  надрывно,  скинул  всадника  и  ускакал...Бросились  охранники  товарищу  помогать,  а  он   и  не  дышит.  Разбойники  из  таежного  урочища,  ружьями  и  пистолетами  размахивают,  кричат  на  языке  незнакомом...Запряженная   в  карету  тройка  коней,  взрыва  и  огня  испугавшись,  поскакала  с  кручи   Рыбной  горы  вниз,  понеслась  без  удержу.   Видит  кучер,   не  справиться  ему  с  повозкой,   да  и  спрыгнул  с  облучка   на  топтун-  траву.  Исчезла  золотая   карета,  исчезло  и  золото   Российской   империи,  месячная   добыча,  более  двух  пудов,  по  сегодняшним  меркам  тридцать  два  килограмма. 
Приезжает  на  рудник  следователь  и  жандармский  пристав.   Стали  всех  спрашивать,   замечали  ли  чего  подозрительного  в  день  непогожий,  в  день  нападения.  Артельные  люди  доказывают,  что  никому  из  местных  разбойная  кража  не  надобна.  Каждый  имеет  землицу  вольную, на  пропитание  хватает.  Поселенцы  и  вовсе  заготовкой  зимней  заняты,  работы  крестьянской   столько,  что  не  до  золота  им.  А  уж  если  нужда  случиться,  старатели  своим  помогают,  недавно  погорельцу  дневной  намыв  отдали,   чтоб  хозяйство  справил.    Потому   своим  сибирякам  разбойные  дела  совсем  не  нужны.  Грабеж,   да  еще  с  бомбой,  не  приведи  Господь!
Следователь  призадумался:"  Получается  чужие  нападение  сделали,   но  как  найти  разбойников  в  тайге  глухой,  чаще  непроходимой?"   Вспомнили  старатели  о  местных  обычаях,  о  старинных  преданиях.  "  Есть  такая  девушка,   помощница  праведным  людям,  Дарьей   называется.  Богатством   сибирской   землицы  ведает.    Золото  любое   ей   ведомо,   то,  которое  добыли  и  то,   которое  еще   в землице  лежит.   Редко  она  людям  является,  да  здесь  случай  особый,   жадные  разбойники  напали  на  золото,   жандарма  убили."
"  Что  же  делать?"  спрашивает  жандармский  пристав,  -"  Где  разбойников  найти?"    Тогда  и  сказали  рабочие:  "  Закажите  молебен  в  прославление  святой  Дарьи  и  ожидайте,  что  будет.   Быстрее  все  равно  ничего  сделать  не  сумеете!"
Послушались  гости,  выполнили все,  как  рабочие  сказали.  В  церкви  молебен  заказали,  но в  сомнениях  мечутся,  верят  и  не  верят.  Случай  уж  больно  трудный,  редкостный.  На  третий  день  видит  следователь  сон:  избушка  замшелая  у  колодца  стоит,  крыша  из  плах  не  струганных,   черных  от  дождей  таежных.   Вокруг  избушки  тайга  глухая,  бурелом.  Плачет  кто-то,  стонет  жалобно,  водицы  испить  просит,  помочь  просит.
Поехали  снова  на  прииск  на  Богунай,  рассказали  рабочим  странное  видение.  Артельные  люди  повели  их  к  зырянам,   местным   охотникам.  " Зыряне  знают  все  избушки  таежные,   по  приметам  укажут,  где  стоит  зимовье  такое."
Зыряне  сразу  назвали  место,   вызвались  и  проводить  конный  патруль  до  зимовья.   В  тот  же  день  добралась  экспедиция  до  избушки.  Следователь увидел  избушку  из  сна  своего  и  задрожал  весь,   оробел.  Охотники  и  патрульные  подкрались к  избушке,   заглянули   в  двери....Тихо,   разбойников  не  видно  нигде.  Недалече   карета  стоит.  Лошади  не  распряжены  даже,  заржали,  людей  увидев.    Вошли   в   избу.  Видят,  побиты  разбойники,    двое  мертвы  лежат,  один  без   сознания,  а  один  стонет,  раненый,  пить  просит.
Передрались  однако!  Не поделили  богатство  награбленное.
Не  знали  чужие  люди,  что  в  краях  наших  без  доброты   и   товарищества  не  прожить.   Золото  само  по  себе  есть  мертвый  металл,  никогда  нельзя  его  выше  жизни  человеческой   ставить!
Погрузили  раненых  в карету  и  увезли  на  станцию  Рыбное. Всего  на четыре дня  груз  задержали  для  отправки  в  столицу.
   





АВТОРЫ  ЕКАТЕРИНА И АЛЕКСЕЙ МАЛЫШЕВЫ

                ЗОЛОТЫЕ СКАЗЫ ЕНИСЕЯ

                ТАЙНА  ЗОЛОТЫХ РЫБ

Зимой в Верхнюю Лебедевку пришел незнакомый человек.
Высокого роста, молчаливый с рыжей бородой и такими же рыжими
волосами.
Прежде чем открыть, смотрели все в окно. А детям показалось, и они сказали маме, что дядя зачем-то роется в нашем сугробе возле палисадника, может, обронил чего?
Постучал  рыжий. Открыли ему дверь и удивились. Одеты оказались на незнакомце  летние ботинки в суровую сибирскую зиму.
Назвался он Василием. Сказал, что идет издалека. Что выбился из сил и неделю не ел.
Хозяйка сказала, что, мол, тебе нельзя наедаться сильно. И налили они  ему
кружку  горячего ягодного взвара и ломоть  домашнего хлеба. Сказали, что, мол, будем тебя кормить каждый день сильнее, потерпи. И разрешили ему лечь на полати. Больше беглец и не встал. Когда и услышали они потом, как ночью он кричал, бредил и звал какого-то десятника.
И тогда жена Зося эстонка сказала; « Уж не каторжник ли, все десятника зовет». Надо сказать уряднику. А хозяин ответил, что мол, какой тебе урядник  в такую пургу. Ни на чем не проедешь никуда. Все занесено.
А когда утром стали с Василием разговаривать, то оказалось что ноги у него отморожены. Лечили, как могли, мазали гусиным салом. Но только было уже поздно  и ноги  у него стали все черные. Обморозились очень сильно.
Вызывали фельдшера, съездили. Врач  жил тут в Усть - Барге, очень хороший. Попросил фельдшер медный таз. Пустил болящему гнилую кровь. Но сказал, что жить он не будет. Антонов огонь. Начинается у него гангрена на обеих ногах. Допытывался все хозяин, где ж вещи-то твои. Как же ты шел без кружки и без ложки.
Молчал просто Василий в ответ и не отвечал на эти вопросы. Попросил, чтобы причастили его. А хозяйка-то и говорит, что он то просит и все ему сделают. Так дал бы чего нибудь. Какую -нибудь монетку.
На что он ответил, что за все рассчитается. И Господь им хозяевам за все подаст. Причастился от священника на дому. И через три дня умер.
Надеялся очень, что все обойдется, и он выживет. Вроде хотел что- то перед смертью сказать, но уже не смог. Так и умер. Оставил людям свою тайну.
Наступила весна. Растаял сугроб в палисаднике. И дети с отцом пошли в палисадник и вдруг достали кожаный мешок. Северный мешок, из оленьей кожи. Настоящий старательский мешок, какие держат на приисках. Нашли там целое богатство. Настоящее сокровище.
        Хранилось в том мешке песка золотого  килограмм шесть и самородки нездешние в виде золотых рыб.
        Так они  и называются в Саянах - Золотые Рыбы. Наши  самородки светлые почти белые. А у него были рыбы из красного золота.
Похоронили его в Нижней Лебедевке. На своем сельском кладбище
Камушками красивыми такими хозяин не знал, как распорядиться. Да так и отдал их детям играть. А в них ценности много было.
 Пришел нежданно зимой в наше село неведомый человек, разболелся и помер. Остались после каторжника только сокровища.
Послушал я эту историю и решил разузнать, откуда мог придти.
и вот недавно узнал я, что есть под Уяром такое месторождение.
Добывают там красное золото, девяносто девятой пробы. Встречается оно в породе вместе с драгоценными камнями, вместе с изумрудами. Камни голубые и дымчатые.
Вот и выходит, что шел он к нам из -под Уяра. А дорога у нас в такое время только по рекам остается. Тайга и лес снегом засыпает так, что не пройдешь. И если шел он по реке, то выходит, что все к одному.
Река то у нас протекает от Уяра до Лебедевки только одна. Приток Енисея - Кан. Значит, шел наш герой по реке, пока не отморозил себе ноги и решил выйти к людям. 
Если посмотреть по золотому песку, тоже можно многое понять. Чтобы намыть столько, целых шесть килограмм чистого золота, надо целой артели старателей работать две - три недели. Если мыл он один, тогда несколько месяцев. Другое дело, если был он рудознатцем и нашел настоящую золотую жилу. Тогда конечно мог он собрать свои сокровища за две- три недели. Почему же он не вышел к людям и не обменял свое золото на все необходимое?
Мог бы он и одеться и взять лучших коней. Дали бы ему и оружие.
      Проехал бы  тогда  сам по любой дороге без страха от волков.
Вот и выходит, что добыл он свои богатства недобрым путем. И, скорее всего, упало на него богатство неожиданно, по случаю. Потому и видно, что не готовился беглец совсем к такому зимнему переходу. 
Проходит в Уяре железный путь до самой Москвы.  Почему не сел он на поезд? Зачем пошел в глухую сторону, где его никто не знал?
И еще одно дело. Время то на дворе стояло не старательское совсем, не приисковое. Моют у нас в теплое время весной, летом или осенью. А так чтобы зимой, такого не бывает.   
И другое. Подумала хозяйка про него, что гость из каторжных. Но не было на нем серой арестантской одежды. Да же если бы был он из беглых, то и в тюрьмах у нас зимой шинель да валенки нашлись бы.
И не пришлось бы ему насмерть замерзать.
Если представить, что ограбил приезжий старателя в Уяре, то почему не было за ним погони? Как осталось это все без огласки? Звал больной в бреду десятника. Может быть, лежал он в тюремной больнице и потому не имел зимней одежды?
К тому же удивительна была и вера несчастного путника. Вел он себя хорошо и скончался как добрый христианин. Что могло даже в час смерти замкнуть ему уста?
 Что если нес он это сокровище не для себя. Может быть, связал его уста тайный договор с товарищами. Много тогда было бунтовщиков, и ссыльные часто посылали таких людей с секретами.
Ясно видно, что был наш гость совсем не сибиряк и не представлял себе сибирские холода.
Верю я, что откроется тайна золотых рыб. Не такие случаи раскрывались. Знаю по опыту, что всегда находится какой-нибудь человек с памятью. Может ты что слышал о нем? Расспроси у своих стариков. Не дело этой тайне столько лет лежать. Кто он, тот человек? Ни плохого, ни хорошего сказать нельзя. Может, был он послан кем-то сокровища доставить, да не смог?
Сгубили  каторжника нежданные лихие сокровища.
Золотые Рыбы из саянского красного золота.


               

ЗОЛОТЫЕ СКАЗЫ ЕНИСЕЯ

                ГАДЮЧЬИ ШУРФЫ

Похолодеет сердце у всякого, кто услышит об этой трагедии. Во время войны в угольном шурфе закусали до смерти бесчисленные гадюки нечастную девушку.
 Случилась эта история в городе Сталинске который сейчас называется Кемерово.
В пригороде этого города жили три подружки, три девушки, Галя, Фая и Роза. Их отцы не вернулись с фронта. В семьи пришли извещения, что отцы их пропали без вести. Наступило голодное и трудное время. Люди искали любую возможность добыть денег или съесных припасов. Все ненужное бедняки стремились продать и хоть немного заработать. С довоенных светлых времен в домах девушек матери берегли на день возвращения с фронта вещи отцов. Но теперь надежды увидеть мужей живыми ушла. Невыносимое горе молодых еще вдов, изможденных тяжелой работой и полуголодной жизнью, усиливалось при виде вещей покойников в доме.   
И тогда их дочери -девушки решили продать одежду отцов на базаре в Сталинске. Одежду они постирали и почистили, завязали в большие тюки. Сели они на попутную телегу, отвозившую в город молоко и добрались до рынка города Сталинска.
Целый день продавали Фая, Роза и Галя одежду своих отцов. Наторговали довольно крупную сумму денег и Галя предложила купить девчатм корову или телочку на вырученные деньги. Представьте, девчата, говорили они. какая у нас будет хорошая корова, заживем безбедно. Но когда они узнали цены на коров, то ахнули. Корова стоила целых три тысячи рублей. Таких денег у девчат не было.
Вечерело, пора было возвращаться домой. И подружки пошли домой по лесной дороге. Тут то и открылась между подругами страшная зависть и предательство. Пока они шли, Роза и Фая отстали и потихоньку договорились отнять у Гали деньги и убить ее.  Девушки шли мимо шурфов, в которых когда то добывали уголь  с поверхности земли. В одном месте шурфы очень близко подходили к дороге. И тут Роза шепнула Фае, чтобы она вырвала у Гале сумку с деньгами, а Роза  сама толкнет Галю в глубокий шурф.
Дело было осенью. В это время змеи ищут убежища на зиму и ложаться в шурфы. Поэтому  когда девушки толкнули Галю, и она упала в шурф, то упала она прямо на клубок смертоносных змей. Со страшным шипением взбешенные гадюки посыплаись отовсюду на истошно кричащую жертву. Галя долго и страшно голосила, кричала, звала на помощь, но подружки убежали.
В это время возвращался в их поселок тот самый возщик, который возил девушек на базар. Старик услышал Галин крик, остановил лошадь и бросился спасать ее. И хотя она кричала ему, что ее жалят змеи и у нее почти нет сил, он кинул ей веревку и попросил обвязаться веревкой вокруг груди.
Я вытащу тебя, кричал он ей, давай быстрей обвязывайся и покрепче делай узел. Из последних сил истерзанная Галя наконец обвязалась веревкой и старый возщик вытащил ее на поляну.
Но тут даже лошадь отступила назад от девушки. Галя вся была обвита змеями. Черные страшные гадюки лазили по ее телу. Они обвивались вокруг ее шеи и рук, лазили в косах и прямо по лицу со ужасным шипением. Их омерзительные раздвоенные языки называемые жалами ощупывали нежную кожу девушки. едва жертва пыталасьосвободиться взбешенные гады открывали ядовитые клыки и беспощадно впивались в дрожащее тело. Возщик больше часа убирал с нее змей, скидывая палкой назад в шурф. Без этого было нельзя, лошадь не позволяла положить девушку со змеями на телегу. Наконец освобождение было закончено и возщик повез девушку через темный лес в больницу.  Добрались они до больницы уже ночью.
Дежурный врач насчитал на теле несчастной восемьдесят укусов. Но перед ужасной смертью юная мученица успела все рассказать про своих подружек - убийц. Как подружки детства коварно предали ее на смерть из корысти.
Добрые врачи очень жалели молодую страдалицу и делали все возможное. Но Галю спасти не удалось. Слишком много в ее крови было змеиного яда.
На другой день ее убийц Розу и Фаю арестовали. Все в городе были потрясены их змеиной жестокостью и гадючьей подлостью. Следствие прошло быстро и вскоре состоялся закрытый суд.
Жители поселка едва не разнесли ветхое здание суда. Люди громко возмущались и требовали смерти хладнокровным убийцам по законам военного времени. Прокурор также вынес им смертный приговор. Юных преступниц спасла только их молодость.  Убийц должны были расстрелять, но из за того, что они еще были несовершеннолетние, судьи смягчились. И когда при чтении приговора Фая и Роза с ужасом ждали расстрела, им дали по пятнадцать лет заключения. В то суровое время из лагерей тоже мало кто возвращался. Многие умирали на каторге от болезней и истощения.
Галю похоронили раньше. Ко всем несчастьям войны прибавилось еще одно тяжкое воспоминание. Но люди навсегда запомнили страшную смерть в гадючьей яме невинной и юной девушки Гали. Так эта история дошла и до нас. А город Сталинск теперь называется Кемерово.


                СИНИЕ КИТЫ ДА БЕЛЫЕ АКУЛЫ

       Доехала я однажды до зеленогорской Орловки. И повезло мне на беседе с добрым человеком. Разговорилась там на тихой улочке с интересным и бывалым дедушкой. Приехал охотник издалека. От самого крайнего севера.  Таков уж наш Красноярский край. Так велик, что одним концом он в студеное Карцево море уходит, а с другой глядит в монгольские степи.
        Поведал мне добытчик про нашу великую реку Еннсей такие дела, о каких раньше нам слышать не приходилось. Дивные морские дела.
Заплывают к нам в Енисей самые великие на белом свете рыбищи. непомерные  да здоровущие синие киты.  Великаны!
Батюшка Отец небесный да Матушка Природа сотворили синих китов больше всех земных созданий. Наибольшими.
Вдоль по сухой земле нет зверя ширше и толще слона. Или нашего же сибирского мохнатого и древнего мамонта. Но в сыром же море-океане всех ужасных рыбин превосходят наши северные киты.
Не боятся великаны морские студеной воды и вечных льдов-городов. смело плавают огромные синие киты там, где глубоко подо льдами никто уже не смеет ловить серебристую рыбку да несметную морскую саранчу-креветку. Царствует здесь над темными безднами синий кит. государь- рыба. Рыба -остров.
Увидал тех северных великанов орловский дедушка, когда пришлось ему жить в старинном городке Туруханске, где устье Енисея.
Основан тот древний поселок самыми рисковыми охотниками и казаками на нижнем Енисее у северного Карцева моря.
Охотился под Туруханском дедушка много лет. В свои золотые года. помнит тамошне великие места прекрасно. пришлось ему даже охотится на страшную белую акулу. Приходилось стрелять в настоящую полярную зубастую хищницу. Акулья охота незабываемая. Вот как все обстояло.
Велика Енисей-река. несет сибирская волга свои воды многие тысячи верст. течет она от самых китайских гор. Рождается на свет хрустальными ручейками в горных вековечных ледниках под облаками. Сливаются горные ручьи в малые речки. Сходятся они в единые поток. добавляют тому потоку силу белогривые и гнедые Саянские горы, что проточены множеством таежных  чистых рек. Спешит от славного моря-священного Байкала на помощь старику Енисею юная хрустальная девушка Ангара. Собирается из дремучей вековечной тайги догоняя великие воды дикая Подкаменная Тунгуска.
Сойдясь вместе, вся эта прохладная сила раздвигает свое русло. Да так, что потом с одного берега уже не видно другого. Широким и могучим подходит Енисей-батюшка к Туруханску. Ждет его здесь морской залив. Воротами раздвигаются дикие берега. Встречаются там речные воды да сливаются с вечным морем.
Потому только и называется студеная бездна морем,  что люди сами открывали ее по кусочкам. И не хватало никаких сил человеческих, чтобы даже переплыть хотя бы четверть студеного морского царства. Так и называли по-немногу Северный Ледовитый Океан по краям разными морями. Наш берег зовется Карцевым морем.
Из того-то непомерного студеного океана приплывают к Енисею в гости страшные видом киты-государи. Кругосветные рыбы-путешественники.
Лежит океан-то как шапка на самой макушке матушки земли. наверху земного колобка. Разливаются его бездонные воды по северной макушке земной по всевозможных стран. Пользуются этим синебокие киты и за пропитанием плавают свободно от сибирских берегов во все другие моря и океаны. Пасутся везде киты-великаны в почете. Не может быть у них в море врагов. Боится синего кита и черный младший собрат его-зубастая касатка. Не смеет и самая злая хищница морская, бесстыжая акула с кошачьими глазами, даже подплывать к синебокому властелину. Прибьет он ее запросто тяжелым ударом хвоста. Грозен и могуч на просторе синий кит.
Рассказал мне дедушка, что только раз в два года бывает рыбий государь в опасности. Когда приходят для святого дела китовые роды стадами на Енисей. Здесь после долгих морских скитаний отдыхают они и выводят потомство.
Выносив на морских пастбищах китят, в положенное время, по осени, заплывает синебокая государыня-мать в пресноводную реку. Разрешаются огромные киты от бремени. Рождаются в Енисее сыновья и дочери синего морского царя.
Выхаживают в спокойной от бурных волнений в неглубокой речной колыбели матери-рыбы своих детенышей китов. Кормят их особым очень жирным китовым молочком. Учится родившийся новый кит дышать воздухом , наподобие моржей и плавать над плавником за огромной матерью. Готовится здесь по-немногу молодое племя к дальним морским походам по белому свету. Поддерживает мать синим боком-плавником детеныша на плаву. Дышать воздухом помогает. Вместе пасутся они и не ожидают из-за моря беды. И очень бывает им всем хорошо.
Но водится в мрачных глубинах студеного океана страшномордая смерть. Самая огромная из всех акул. Ненасытная хищница. Зубастая могила. Полярная белая акула. И чего только ей не хватает, что охотится она злюка на маленьких синебоких китят. Любая другая давно бы издохла бы у нас от мороза. Заснула бы на веки, окоченела бы от жидкого льда. Но жирную тостущую белую королеву акульего царства и лютый мороз не берет. Полярная акула длинною с молодого кита. Вырастает эта беда до двадцати косых саженей в длинну. Отжировавшись на тучах креветок, становится злодейка похожа на малого кита-касатку. Даже плавает вечно голодная всегда с открытой пастью, чтобы заглатывать все живое и мертвое на своем пиратском пути. Ест и ест много рыбы. выцеживает еще больше из воды морской саранчи-креветки.
Но все ей мало. Хочется старой хищнице живого молодого мяска. Злобно и зорко следит равнодушная с виду акула за морскими великанами-китами. Слышит она летящие на сотни верст под водой их трубные голоса-разговоры. Ждет удобного случая напасть на слабых детей свободных великанов. Да видно не позубам добыча.
Но раз в два года выпадает чудовищу черное счастье. Собираются напасть акулы на молодых китят в речной колыбели. Приглядываясь на китовое стадо издали, ближе к устью Енисея наглеет зубастая шайка. Садятся акулы как говорится на хвост уставшим китам. Пытаются бесстыжие добраться до новорожденных китят и погубить их.
Замечают рыбаки и охотники плывущих вслед за китами опасные плавники. Тянутся по-тихоньку к мирному Енисею страшные хищницы.
Пришлось бы матерям китов очень плохо. Если бы не доброе и чуткое человеческое сердце. Заметили издавна северные народы-охотники такую несправедливость в китовой колыбели. Решили они помогать синему киту в трудное время. Придумали они как молодых китят с мамами оборонить.
По осени, когда заметят промысловые северяне в устье Енисея китовое стадо, собираются все кто может с оружием на реку.
Наступает время северной охоты на большую белую акулу. Сходятся от четырех ветров все народы на помощь синим китам.
Спешат на доброе дело веселые манси и молчаливые кеты. Погоняют к енисею оленьи упряжки ненцы и когда-то грозные воины севера-чукчи. собираются из поселков русские стрелки. Готовятся северные все охотники ко встрече с китами да акулами. Заряжают огненные подарки для врагов синего кита-зубастых больших акул.
Сходятся у костров бывалые добытчики. Курят длинные трубки мира. Удивляются друг на друга, кто как живет и охотится. Каких только редких ружейных приборов здесь не увидишь! Перед глазами вся история охотпичьего промысла в Сибири. Из чего только не стреляет северный человек. Красуется в колчане древний бесшумный и мощный лук. Удивляет прохожего дедушка самострел. Опасен он своими железными стрелами. Привезли сюда такой хитрый прибор еще казаки первопроходцы. Имеют самострелы особые стальные рожки, как у луков. Но оснащены они прикладами и курками, как добрые ружья. Бьет толстая железная стрела рогатого лося и медведя насквозь через самые крепкие жилы. Хорошо с ним ждать в засаде или ставить самострел на медвежьей тропе на неострожного большого зверя.
Страшна в умелых руках и однозарядная пороховая фузея. Длинное ружье, вроде мушкета, с которым еще при царе-плотнике Петре Первом наши прадеды под Полтавой на шведов ходили. Расширена  фузея на конце ствола как труба, чтобы удобнее было порох из рожка-пороховницы в ствол засыпать. Посмеются над старушкой городские люди. С виду забавно. Да только живым от такой трубы никакой зверь не уйдет. Малая пушка. Во что попадет, то и оторвет. Ежели ствол у старушки длинный, тогда на две версты доставит она тяжелую как крупная вишня пулю да со всей убойною силою в придачу. Хорошая вещь для орлиного глаза, для умелой верной руки.
Радуют глаз бывалого мужичка американские подарки. Надежен и скор длядля серьзной охоты канадский карабин- смерть медвежья. Бьет карабин по зверю как солдатская винтовка. Медными острыми пулями со свинцовой начинкой. И потому пробивает хорошо крепчайшие жилы старых медведей-великанов. Винтовочные патроны в карабине сидят обоймой. Рядком, и быстро уходят в разьяренного шатуна. Никак не успеет грозный зверь добраться до охотника, а уже три раза убит.
Знаменит на крайнем Севере американский винчестер. Славится он как карабин, но никогда не продаст тебе знающий чукча такое ружье. Очень надежный прибор. Не знает осечек, не заедает в опасную минуту.
сроку лихому красавцу винчестеру тоже никакого нет. Берешь сразу на всю жизнь Теперь она в твоих руках. Обменял чучкча сорок соболей на винчестер еще при царе-батюшке, а стреляет из него уже правнук.
Русские охотники готовят наши тульские двустволки. Набивают бумажные гильзы патронов сильным зарядом пороха, как на медведя. Снаряжают в толстые  паторны крепкие и тяжелые пули на крупного зверя.
Накануне у жаркого костерка обсуждают все речную охоту. Соглашаются , как лучше подойти на лодках. Советуются перед редкой охотой на акулу. На мушке вместо медведя страшная полярная хищница. Исполинская акула. Как подплывешь поближе, сразу прицеливайся и бей с обоих стволов акуле в змеиный глаз. Другого слабого места на всей ее двадцатисаженной туше и не сыщешь. Толстая зверюга, прямо как кит. Только  не пузатая, а вытянутая такая. Кости головные у хищницы толстые. Так что для нашей пули и дороги нет. Только и остаются малые глазные впадины. Кроме тех глазных дырочек нет у огромной разбойницы в могучем теле слабых мест. Увязнет в крепкой шкуре да жестком мясе акульем любая пуля, любая стрела.
Попасть в страшные акульи глаза на ходу из подвижной лодочки зверобоям непросто. А промахнутся нельзя, очень опасно чудовище злить. Ставят на каждую самоходную лодку ставят старые мастера по три стрелка каждый стрелок со своим заданием. Первый охотник поражает  чудовище в бесстыжие кошачьи зенки. Второй стрелок добивает свирепую тварь, чтобы ненароком не задела она, недобитая, лодку с людьми тяжеленным хвостом. А более для того чтобы раненная несбежала хищница в море. Чтобы не ушла в глубину, оставив стрелков без добычи. Готовится для этой цели к точному удару третий охотник. Задание его его в том, чтобы убитую и бездыханную уже акулу надежно загарпунить. Пробивает добытчик прочную шкуру хвостатого пирата особым таким железным гарпуном на крепкой веревке. Врезается острый ершистый гарпун в старое мясо и застревает под толстыми ребрами. Славная охота!
Тянется от железной стрелы неразрывная веревка к  самоходной лодке вывозит потихоньку лодочка огромную рыбину на мелководье. Встречает героев берег народным ликованьем. Рады акульему мясу и люди и собаки и птицы. Отъедается здесь всякая живность на весь холодный годок. Благодарят людей веселыми струями-фонтанами из воды спасенные синие киты-матери. Наступает тогда праздник и на земле и в широком море.
Дедушка орловский в те дни был молодым сильным охотником. Но и сибиряк, много повидавший на своем веку редко попадает на всенародный отстрел большой полярной акулы.  Запоминается такой радостный и опасный день на всю долгую жизнь.  Городской домашний мужичок пожалуй и не поверит в наши живые северные чудеса.  Но все это в настоящей жизни есть. Иначе невозможно спасти прекрасных и благородных синебоких китов. Не дали бы им выводить драгоценные потомство завистливые акулы.
Рассказывает старый охотник про великую охоту так.
Снарядились мы в тот осенний денек. Зарядив на медведя верные ружья вывели быстрые самоходные  большие лодки на простор речной волны.
Кого только не увидишь на пестрой охоте. Поднимается весь Север на защиту государя-кита. Сколько видит глаз за нами по реке шумят лодочки.
 Перегораживаем лодками с утра весь Енисей. Ждут все знака к началу охоты.
Вдруг оживился на переднем баркасе старый ненец. Привстал в лодке и махнул всем  своим гремящим огненным копьем.
Вошли киты в Енисей. Бьют из воды фонтаны. Показалось впереди большое китовое стадо. Мороз по коже идет. Под нами река вся живая.  дрожат уже над огромными спинами китов тонкобокие лодочки. робеют перед царь рыбой непривычные люди. Но спокойная речная вода. Осторожны сорокасаженные великаны. Спокойны и добры их медленные движенья. Никогда и в шутку не тронут грозные матери -киты маленького человека. Понимают мудрые морские цари зачем шумят над ними добрые земляки-охотники. Миновала ряды  лодок последняя китиха. Вздохнули облегченно молодые охотники. Но уже встала над рекой черная туча. Разлилась в тишине тревога. Поднимают зверобои верные ружья.
Вдруг вспенили волны рваными плавниками бесстыжие чудовища. Не дают они отдыху усталым китам после морского похода. Вот вы какие. белые акулы! Видишь как обнаглели, и нет на них управы. Собралась целая злобная стая. Ох и здоровые отъедаются! На слуху кажется немного в них косых саженей. До двух десятков. Да одно дело у кастрика на тихом пруду вспоминать. Совсем другое чувство увидеть такую беду  в нашем Енисее-реке. Глядишь, а рука задрожит. Хорошо охотников много. А то конец одному бы пришел. Прут чудища десятками. Не допусти промашки. Бей с обеих стволов в страшный змеиный глаз с добрую тарелку. Не то уйдет злобная тварь. Нельзя допустить, чтобы успела зубастая плеснуться и рвануться под водой. Нырнет в сторону громадная рыбища и не достанешь ее ничем в толще воды. Но главная опасность в бурной волне. Поднимет взбешенная злюка водяную горку. Мигом двинет тяжелая волан лодочку. Опрокинутся люди в кровавую ледяную воду. Потому зорко следят рулевые за опасной волной.
Пробил час славной охоты. Ударили стрелки из всех стволов. Не слышно ничего от грохота Стреляют каждый под себя, в две смены. Осечек нет. Все загодя приготовлено и присмотрено. Не слышно ничего от грохот. Мутится от страшной акульей крови Енисей. Морозят охотников из воды рваные ямы на месте злобных акульих глаз. Поделом достается злодейкам.
Растите спокойно синие киты!
Разносит ветер над рекой клубы белого ружейного дыма. Пахнет в сыром воздухе жженым порохом. Заволокло туманом широкое русло реки. Поразили акул первые и вторые застрельщики. Вступают в дело гарпунщики-самоеды. Ловко загоняют удалые кеты и манси железные остроги в костлявые хребты полярных разбойниц. Спорится суровое дело. Со свистом уходит из самострела тяжелая острога. Мигом натягивает она до струнного звона крепчайшую связь. Скрипя старыми бортами медленно вытягивают длинные лодки страшные туши акул на мелководье.
Улыбаются веселые охотники и правят к родным берегам. Достают северные длинные трубки. Развязывают расшитые бисером кисеты. Закуривают русские мужички страиные толстые папиросы-беломорины. Усмешками провожают земляки повернувшие в открытое море рваные плавники испуганных акул.
Надолго запомнят хищные чудовища енисейскую охоту. Украсят их здоровенные кости-скелеты берега сибирской реки.
Подводят лодки к берегу за собой тяжеленные туши морских чудовищ. Ждут их здесь особо приготовленные упряжки-волокуши. Они наподобие саней. Только попроще, обычно из нескольких длинных жерджочек. Обвязаны концы жердей крепкими кожаными ремнями и сонединяются с упряжкой оленей или собак. Ездят хитрые волокуши как сани за счет острого ледяного песка, в который превращается снег от сильнейших морозов. Скользят по-тихоньку на таком возочке огромные куски белой акулы. Развозят мясо белой хищницы оленеводы и охотники по своим многочисленным стоянкам и стойбищам. Впереди долгая жестокая зима.
Дел в тайге и в тундре много. Не может за всем уследить и управиться двуногий сибиряк. Помогает совершать многодневные переходы в суровом краю веселая круглохвостая собака лайка. Держат их северные народы десятками. Прокормить всех на каждый день целый год однако трудно бывает. Избавляет собачек от голода и зимовщиков от заботы здоровенная туша морской разбойницы. Мяса и жира в ней немеряно. Толстенных страшных костей акульих да хрящей полезных псам и щенкам грызть-неперегрызть. Всем хорошо. 
Весело тянут потом быстрые нарты груженые и  нарты сытые своры быстрых неутомимых лаек. Полезно им акулье мяско в долгую полярную зиму. Крепнут от него кости да зубы собак. Меньше болеют анаварские лайки и дольше живут. Но и то не вся польза от добытой большой акулы. Удивительно хороша крепчайшая кожа хищницы.
На спине, где вырастает высокий полумесяцем торчащий из воды акулий плавник , вырезают мастера самую прочную шкуру. Такая неразрывная кожа совершенно не портится и не промокает ничуть от воды. Нет лучше сырья для материи для походных сапог. Шьют из акульей кожи прекрасные сапоги. Красуются в белых высоких сапогах бывалые застрельщики. Рассказываю не по слухам. Видела я сама на нашем орловском старом охотнике такие удивительные, прямо таки геройские сапожищи.
Потрогаешь кожу акулы, а она как замша белая. Кажется всегда, что совсем новая. Зайдешь в белой обуви на болото, оступишься или занесет тебя нелегкая в самую жижу. И ничего. Как с гуся вода. Приди домой, поставь обувь у порога. Подсохнет сапог и сама с него грязь отлетит. Только пошелуши чуть-чуть, погни. Вмиг явится перед тобой прежняя белизна и новизна. Ничего той акульей  шкуре не бывает.
Мечта. И не только грязь отстает.
Можешь ты в акульих сапогах исходить сто дорог. Не сотрутся они, как железные. Не рвутся, не трутся. Сошьешь себе у мастера такие скороходы и век живи - не тужи. На острых камнях и сучках, во всяких лужах и на угольках не подведет тебя полярная акула.
Показывал мне дедушка сапоги и славные свои охоты вспоминал. Красота. Природа.
Это и есть настоящая жизнь, какой ее Бог сотворил. Кстати и на ощупь те чудесные сапожки довольно мягкие, колом не стоят. Ноги то при мягкости меньше устают. Потому более тонкая шкура акулы идет на походную одежду. Снимают кожу умелые северяне и шьют из рыбьего бока и ненасытного брюха хитрые плащи.
Соберется над тайгой злая буря. Ударит молния и хлынет с небес  стеною дождевая вода.  Дется некуда. А охотник и припасы его не промокнут под акулбим плащом Радуют добытчика сухие спички и соль. Держит стрелок сухим порох в пороховнице. Не даст осечки сухойй бумажный паторн. Не промокает акуоий плащ. Да в добавок и не рвется. Хорошая и суровая вещь.
Слушала я рассказы старого добыичика и вспомнила наконец, где же пришлось мне видеть костяной остов-скелет великого синего кита. Приехала я как-то с младшеньким сыночком в столичные город Питербург. Стоит там посреди города у Невы-реки царский дворец великий. отсюда отпраляли к сибирским берегам государи военные корабьличерез Ледовитый океан.
перейдешь от двроца через мост раздвижной английской работы и увидишь особые такие каменные палаты для всяких диковинок. Собрал их со всех сторон света еще царь-плотник Петр Первый, корабельный строитель.
Хранятся в первой палате редкие вещи и поделки разных заморских народов. А во второй палате каменной увидишь в сушеном виде всех морских зверей и рыб чучела и кости. каике только есть на белом свете.Помню зашла в первую длиннейшую залу и вижу там морских зверей, что пасутся на наших северных морях. Испугал меня там морж саблезубый. итаешь про него в книжках и не представляешь , какой этот морской слон широкий да высокий. выше человека.И как только дерзают отважные чукчи броситься на такую тушу с длинным копьем. Как успевают они забить моржа одним ударом, чтобы он не раздавил их телом в двести пудов. Но главное чудо сразу в том великом зале не увидишь.
Смешно полкучилось знакомство мое с синим китом. Пожодим с младшеньким сыном к белой такой вывеске с черными буквами. Написано на нейпро синего кита.мол перед вами скелет крупнейшего во всем божьем мире существа. интересно стало, смотрим по сторонам и ничего-то не видим. Где же кит великан?
Вдруг младшенький сынок то тянет меня за руку,смышленый такой. Да кричит:»Смотрит-ка матушка! Вот он,кит государь, в потолок упирается. Батюшки! Поднимаю я светлые очи и вижу великие кости. Занимет весь зал пятидесятисаженный скелет-остов.
Раскинулся остов на сто пятьдесят локтей. Опускаются с потолка корабельными лугами огромными ребра. послужить могут позвонки синего кита табуретками. Лопатками китовыми северные рыбаки-варяги в древности хлева для коровушек перегораживали.
С тех пор верю я охотничьим рассказам. если проверишь все в разговоре с учеными людьми, все они тебе подтвердят. Но больше верь самим охотникам. Промышляют они по всей Сибири и пророду ее лучше видят и знают.
Защищают северные люди синего киат в его речной колыбели. Акулам в обиду не дают.
Плывут по нашим бескрайним ледяным морям прекрасные киты -великаны. Бороздят морские просторы рядом с матерями-царицами малые синебокие киты-дети. много лет будуи они подрастать на свободе. Украшают синебокие китовые стада нашу славную землю.
В далекой от Туруханска зеленогорской Орловке бережет дедушка память о своих славных охотах. Удивительные вечные сапоги из шкуру белой акулы. Шьют такие только на северном Енисее в Заполярье. Славятся по всему миру грозные киты-исполины.
Заходят по осени в устье Енисея два больших морских стада.
Синие киты да белые акулы.

АВТОРЫ ЕКАТЕРИНА И АЛЕКСЕЙ МАЛЫШЕВЫ

ЗОЛОТЫЕ СКАЗЫ ЕНИСЕЯ

                ЧУДОВИЩЕ ЛЕБЕДИНОГО ОЗЕРА

Давным-давно, еще от самого сотворения Господом Богом белого света, населилась матушка - сырая земля такими великими и дивными тварями, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Страх божий, да и только.
Сухими путями таежными грозные мамонты с бивнями да хоботами ходили стадами, а в морях рыбий царь, кит-великан, плавал да в наш древний Енисей далеко даже заплывал.
Завелось от тех несказанных да незапамятных времен множество разных дивных существ. Научился человек охотиться на них и многих изучил. Но, видно, стало быть, не всех.
Края наши далекие, места от веку заповедные. Ходят, конечно, наши добытчики почти везде. Но ведь и то правда, что за промыслами тайны таежные в суете не разглядишь. Прячутся от шумных гостей вековечные секреты в глушь да в глубину озерную да  болотную.
Придет человек простой за лесными подарками, разведет костер, обед наладит. Выпьет, что покрепче, и позабудет осторожность. Обидится на него и матушка-природа по-своему. Напустит на лихого гостя неведомого зверя — и конец. Пропадет без вести, хоть и жалко бедолагу.
 Заметили как-то бывалые люди, что нет-нет, да и потеряется в лесах за Богунаем мужичок.
За лесными горами, где золото намывают, есть заболоченный край. А за ним, еще дальше, скрывается прозрачное чистое озеро среди тайги. Дойти туда непросто, люди говорят, не любят эти места частых гостей. Легко потерять там узенькую звериную тропку да заблудиться в зарослях.
Но прямо заговорили о неведомом звере, начиная с пропажи близ озера охотника Шишенкова. Обстояло это таинственное дело так. Любили еще до войны известные в местном народе братья Шишенковы таежные приключения и часто далеко в лесу охотились со всяким удовольствием.
Пришло на Богунай лето красное, время промысловое приспело.
Отправился как-то раз один из братьев Шишенковых в дальний путь, до самого чистого Лебединого озера. Найти его трудно, так ведь дело верное. Приготовился надежно. Ничего не забыл. Ружье двуствольное верное снарядил и порохом да свинцом патроны честь по чести приготовил. Взял, конечно, и острый нож булатный в кожаных ножнах. Уложил в заплечный мешок рыбацкие снасти да хитрые припасы.
Прекрасная там, на птичьем озере, рыбалка предстояла и клев завсегда самый удачный. Настреляешь и уток, и гусей крупных, полярных.
Куда он ушел, точно ведь известно было. Потому как издавна в наших местах да на дворах обычай имеется: куда хочешь иди, но семье-то сказывай ясно. В какие дебри-места и за чем отправляешься.
Предупредил вот и наш герой про поход на дальнее нетронутое озеро. Никто не удивился. Там и рыбы есть всякой серебристой, и птица большая гостит на дальнем перелете. Красуются на водной глади среди серых гусей царские птицы. Машут крыльями белоснежные лебеди. Плавают рядышком и черные с отливом лебяжьи пары. Редкое место Сибирского царства.
Направился с ружьем к заветному озеру охотник. А только нет его назад. Потеряли все терпение, а не дождались. Нет из лесу вестей, значит — беда.
Решил тогда меньшой брат пропащего, второй Шишенков, отыскать заплутавшего сам.
Снарядился, с хорошим ружьем. Взял вдоволь патронов с медвежьими пулями. Приладил булатный нож к поясу и молча за порог переступил.
Долго ли, коротко ли шел брат в тревоге по звериной дикой тропе. Одолел вскоре Богунайские горки и безопасно мест заболоченных, нелюдимых к вечеру достиг.
Идет в зарослях, приглядывается осторожно на шорох.
Надо сказать о пропавшем, что был герой в годах преклонных и много поохотился на своем веку. Бороды вовсе не носил, усов тоже не заводил.
Но лицом был самый русский, правильный. Светел ясными очами и волосом весьма курчавый.
Сказать по правде, прямо богатырь крестьянского роду. Настоящий исконный сибиряк-первопроходец видом. Не одолел бы его ни человек, ни медведь-великан. А вот бывает же беда, исчез. Будто срок пришел какой.
Идет меньшой брат на поиски лесною стороной. Вспоминает старшого да молится про себя.
Вдруг слышит с озерной стороны мрачный такой да протяжный не то вой, не то рев могучего зверя. Чего только не померещится в дальних краях.
Стихло все снова, только птицы припевают да ветер с озера ветками наверху качает. Может, с болот трясина вздыхает?
Прибавил путник шагу, а уж солнце давно село, вечереет уже. Наконец расступилась вековая тайга.
Закричали вдруг впереди прибрежные птицы на озере и разом в небо поднялись. Взволновали крыльями вечернее небо, покружили над водой и в дальних камышах укрылись.
Вот ты какое, Лебединое чистое озеро!
 Снял невольно путник перед прозрачной гладью свою черную шапку. Постоял, послушал вечную тишину. Чует сердцем меньшой брат, рядом неладное что-то. Стал то озеро берегом обходить и сразу на стоянку вышел.
Подходит к ней ближе— и дрогнуло в душе. Видит: недалече на пригорке чернеется потухший костер. Ночевал, видно, кто-то и готовил. Играет , ветерок озерный мертвою золою. Оставлен из лапника уютный шалаш для усталого добытчика.
Пригляделся искатель наш и покачал головою. Да, ведь все здесь.
Прилажен над кострищем просторный котелок чаем. Грустит знакомая двустволка у входа в шалаш еловый.
Подошел брат, не утерпел и проверил стволы. Нет, хоть и заряжено, а никто, видно, не стрелял. Все цело осталось. Щелкнул затвором и на свое плечо найденное ружье, для верности, за ремень подвесил.
Присмотрелся теперь к самому мелкому и на первый взгляд неявному. Важнее мелочи в жизни ничего нет.
Заметил, конечно, следы братовых сапог на поляне. Сколько можно разведать, они от костра, шалаша да берега озера никудашеньки не отходят.
Ночевал здесь старшой Шишенков пропащий, и вся снасть его же личная сиротою осталась.
И следы все рядом, как привязанные. А человека, понимаешь, нет как нет. Пропал серьезно. Не было поблизости грозных следов медвежьих или волчьих. Чисто-гладко вокруг.
Пропасть человеку здесь, кроме озера глубокого, просто негде.
Получается, что исчез добытчик где-то совсем - совсем рядом на бережке. Потому все вещички словно собрались у костра. Лежит рядышком и знакомый заплечный мешок, и веселый топорик отдыхает на дровишках.
Куда же старшой брат подевался? Много размышлял гость у серебристого Лебединого озера. Когда начало уже смеркаться в тайге, развел Шишенков под звездами яркий костер. Хорошо — дрова уже заготовлены.
Но спать побоялся. Захотелось на свежем-то ветерке ему жареной рыбки. Заметил наш Шишенков в прибрежной хрустальной водице расставленные рыбные ловушки-мордочки. Но сразу снимать не стал. Притомился с дороги, пока дело распутывал, до тайных причин добраться решил.
Думалось искателю так. Что же тут страшного приключилось? Главное, не было здесь лихих людей. Не приходил сюда из дебрей известный следопытам зверь.
А человека нет. Не было у старшого и лодки своей, чтобы уплыть далече и перевернуться ненароком на воде.
Молчит рядом широкое да предлинное Лебединое лесное море.
Скрыла, видно, прозрачная водица тревожную тайну. Долго сидел меньшой братец у трескучего дымного костра. Не сомкнул до раннего утра ясных глаз. Думал все про дело.
Забрезжило к четвертому часу в небесной высоте. Стали сумерки в заросли отступать. Не заметил, как получились от ночного костра жаркие угли.
Подавай только крупную рыбу. Запечется в красных угольях жирный хариус, да и забудешь про печали мирские. Вспомнил усталый Шишенков про ловушки-мордочки на бережке. Да и решился достать из тех особых сеток рыбы непуганой озерной к углям.
Встал, отряхнулся от дремоты. Положил ружья у шалаша и налегке пошел. Идет к пологому берегу в высоких сапогах.
Вдруг словно холодок по душе пробежал. Забилось в неведомой тревоге смелое сердце. Замедлил шаг земляк, прислушался. Словно подошла к сердцу страшная лесная тайна. А вокруг даже птицы не поют.
Зловеще как-то стихло все. Краснеет, будто к рассвету, прохладная вода впереди.
Подходит удивленный следопыт ближе к воде. А уже и ног под собой не чует. Страшно. А ведь и всего-то делов: сеточки с рыбками из парной водицы на бережок вынести. Близко они уже, рукой подать. Подошел меньшой брат к прозрачной воде. Да так и замер у кромки берега.
Зашевелились у него на голове волосы. Встал, предупрежденный своим же ангелом-хранителем.
Видит с великим ужасом тайну лесную.
Страшное чудище притаилось под водою. Батюшки  святы! Жгут его злые горящие глаза сквозь хрустальную влагу. Замер рыбак ни жив ни мертв.
Чудовище залегло к лесу передом. Охотится, конечно, да так по-зверски искусно, что и гладь водяная не дрогнет, вся — как зеркало. Таится под тем чистым зеркалом свирепая смерть.
Направило на человека чудище саженную плоскую голову на короткой шее. Бугрится на морде словно змеиная кожа, только крупнее. Дракон драконом. А на той драконьей голове сверху, ближе к шее, два больших змеиных глаза рубинами горят. Словно угли тебя жгут. Не спускает зверь неведомый со своей жертвы глаз, и ничего доброго тот свирепый взгляд не предвещает.
Заворожила меньшого брата страшная красота озерного дракона. Уходил далеко в глубину широкий хребет чудовища и темными гребнями поднимался.
Разглядел земляк точно только большую, словно лошадиную голову зверя и жуткие, нелюдской мудрости, налитые кровавым светом очи.
Не любит рыбий царь непрошеных гостей. Охотится на них хозяин Лебединого озера. Не вырвется никто из опасной воды.
Побелел, пораженный смертным страхом, брат Шишенков. Представилось ему мгновенно и ясно возможное нападение. Если бы только коснулся он сапогами прозрачной воды мелководья! Не увидел бы больше любезного белого света.
Вмиг схватило бы чудище жертву свою поперек хребта. Впились бы намертво в живого человека огромные зубы-крючья. И не отпустили бы вовеки. Взмахнет тут зверь предлинным хвостом, вспенит озерную гладь и вмиг уйдет с добычей в самую глубину немой воды. Разорвет на дне обед ужасный в клочья, извиваясь волчком вкруг себя. Поднимется со дна вечный ил. Проглотит хищник жалкие останки кусками в мутной равнодушной водице. И поминай как звали.
Но про те повадки далее сказано будет. А сейчас ни жив ни мертв, окаменел меньшой братец от плотоядного звериного взора.
Замерло и чудище. Ждет добычу. Да не тут-то было. Милостью Божией, потихонечку, догадался меньшой брат попятиться незаметно к лесу. Боялся и шевельнуться немного. Не то заметит зверское- чудище и вослед побежать пожелает. Спасет ли тогда верное ружье? Если видно, что шкура-то дракона сильно толстая да вся в таких щитках роговых, наподобие черепашьих.
Медведя-то, бывает, не убьешь — такой жильный, а тут, чует сердце, разве в пасть куда пальнуть, и все.
 Возвратился устрашенный охотник до костровища. Насилу собрал оставленные вещи, какие мог унести. Хотелось ему без промедления бежать, куда глаза глядят.
Оглядывался несчастный на озерную сторону и как будто погони ждал следом. Но, правда, ничего такого в то утро не приключилось. И на том спасибо.
Отошел тем временем от него смертельный страх, и подумалось ему вот что.
Слыхал брат Шишенков про здешний кочевой народ. Говорили, дескать, кочуют в тех страшных местах с незапамятных времен пастухи-монголы.
Ходит очень давно тот кочевой народец по Сибири. Знает, наверное, много про древние тайны таежные. Знает и молчит. Да и кто ж его спросит там? Поверит темному простаку кто? Вот и все.   Молчат смуглые пастухи в своих круглых юртах. Валяют из шерсти серый войлок. Их-то пути известные.
Любят родную Монголию. Скрывались туда всегда в трудные времена. Так и в наше времечко.
Как началась смута, засобирались. Посмотрели богатые живностью кочевники на новые тощие порядки и не нашли своей вольнице тихого места в горящей Сибири. Отошли с табунами да пестрыми стадами в родную степь — Монголию.
Живут, говорят, там и по ею пору. Молчат.
А в те-то медовые года они еще по лесным луговинам да полянам стоянки на сочной травке разбивали. Знал примерно брат Шишенков, где монголов искать. Отошел маленько от ночного пристанища и сообразил, как пойти меж болот до монгольского становища.
Времени терять не стал. Хотелось еще ему предложить монголам проводить его снова до озера, попробовать поискать на самом дне. Нырнуть поглубже. Может, осталось что-то от пропащего и даже сам он где-нибудь в сетях запутался и просто утонул. Проверить все надо. Может, и чудище ни при чем, и вовсе как-нибудь померещилось. Да и семья-то не видела ничего и не поймет, почему брат вещи отыскал, а за телом отправиться побоялся. Испробовать все надо.
Подошел он с такими помыслами к лесной луговине, где монголы свои стада пасут.
Нашел в одной юрте старого старика и про свою беду рассказал.
Выпили вместе китайского листового чаю и диким медом густым закусили. Выслушал дед круглолицый брата Шишенкова и долго молчал по монгольскому обыкновению.
Понял Шишенков по его глазам, что знает пастух про озерного дракона давно. Может быть, и скотина на водопое пропадала. Или, еще хуже, кто-то из любопытных погонщиков с озера не пришел.
Пообещал старик проводить на Лебединое брата и даже лодку из зарослей вытащить помочь. Посидит на бережке, подождет, пока найдут чего- нибудь или кого-нибудь на дне. Остальное за Шишенковым.
Уступил проводник просьбам гостя, но считает, что лучше было бы по-монгольски поступить. Спрятать чувства поглубже и, справив поминки, вовсе забыть туда дорогу до времени. Не справиться человеку с Лебединым озером. Живет в его хрустальных водах злой дух.
Обрадовался охотник согласию такому, и, не теряя времени, отправились они к таинственному берегу.
А тут еще удача. Повезло им — встретили знакомого товарища, стрелка, и сразу сговорили друга помочь скорбному делу. Стало их тогда трое. Но, видно, что-то замешкались они и время удобное упустили.
Село красное солнышко за крутую гору. Прибавить шагу не смели. Того и гляди, потеряешь тонкую звериную тропку или примету.
Блуждать потом три дня придется. Такие хитрые места. Долго ли, коротко ли вел их старик монгол. А только совсем стало смеркаться. Прошли промеж заболоченных зарослей. И по всем признакам должен был здесь лес расступиться и берег озерный открыть. Да не тут-то было.
А случилось так. Идут наши следопыты, веточками сухими хрустят. Да по высокой траве сапожками шелестят. Воцарилась вблизи озера странная, живая тишина.
Смолкли лесные пташки. Повеяло на путников из темноты озерною прохладою.
Вдруг слышат следопыты, будто бык огромный из трясины взревел. Разнесся над лесом далеко звериный рев. Мрачный да свирепый вой неслыханного существа большой силы. Обступила завороженных храбрецов опасная темнота. Забилось в груди горячее сердце.
Скинули охотники разом верные ружья с плеч и замерли в темноте.
Заревело чудовище снова и стихло. Будто воды в рот набрало. Переглянулись следопыты между собою. Строго посмотрел старик монгол на спутников и покачал седою головой. Нехорошо. Плохой признак.
Кричит, воет на озере злой дух. Знак подает, чтобы непрошеные гости отошли восвояси.
Уйдите подобру-поздорову. Смерть впереди притаилась. Сегодня, мол, плохой день для озера. Ходить туда не надо. Все пропадем. Развернулся монгол с полдороги и обратно пошел. Опешили его русские друзья, хотели уговорить. Но ничего-то у них не вышло.
Нахмурился седой проводник. Слушать ничего не хочет, уходит. Вдогонку попросили у монгола указать, где лодка припрятана. Ладно, говорит, так и быть, скажу. Поднимитесь на холмик перед озером, и слева у воды в камышах поищите. Будете живы, на место верните.
Да не вздумайте ночью или утром к воде подойти, пропадете. Лучше совсем не ходить. Не злить духов. Махнул монгол безнадежно рукой и затерялся в сумерках.
Остались храбрецы вдвоем. Стало им страшно. Подобрались они к Лебединому озеру. Развели осторожно костерок и утра светлого у огня дождались.
Но не утерпел младший Шишенков и раненько опять у воды засуетился. Отыскали добытчики в камышах небольшую лодочку, поободрились.
Недолго думая, спустили ее на воду, а чтобы не уплыла, веревочкой к деревцу привязали накрепко.
Вспомнили тут охотники про завтрак и очень есть на свежем ветерке захотели. Вернулись до костровища и достали нехитрые припасы — домашние колбасы. Порезали хлеб, сальце розовое построгали. Скатерть-самобранку на камушке расстелили и немного, за упокой души, горячего приняли после положенной молитвы. Подрумянили сальце на костре, с дымком, известно, вкусней. Оглянулись на привале — и надо сказать, холм невысокий, хороший вид на озеро в низинке открывал. Совсем было успокоились.
Лодочка тем временем у них на виду красовалась. Налетел ветерок, зарябила хрустальная гладь мелкой волной. Потянула лодка повисшую веревочку и от берега отплыла немного. Закончили тем временем следопыты приятный обед у костра и глядя на воду призадумались.
Вдруг потемнела глубина под ветряной рябью. Плеснула на бережок незаметная волна от самого дна.
Вздрогнула нехорошо лодочка от носу до кормы и явственно так затрещала. Сделалось что-то с охотниками. Заворожила их неведомая страшная сила. Окаменели они от страшного предчувствия и взгляд отвести от озера не могут.
Вдруг потянул лодку кто-то в глубину, да, видно, выскользнула она. То погрузилась почти до бортика кормою в озеро, то всплыла и закачалась жалобно так.
Потянул ее неведомый зверь за собой, да, видно, веревка струной натянулась и не пустила. Больно крепкая была. Сразу не порвешь. Тогда и началось такое, что ни в сказке сказать...
На мгновенье стихло все у.лодочки, но заметили следопыты перемену в озере. Недалече от ялика нечто темное на глубине словно заворочалось.
Начали воды в том месте наверх выходить, словно кто снизу толкает. Да так резво. Бурлит уже вода там. Вспенилась наконец и ну ключом, будто кипеть. Знаешь, как бывает в путину, когда рыба поток хвостами вспенивает.
Вмиг разорвал тут воду огромный длинный хвост и как меч ударил по нашей лодочке. Полетели острые щепки во все стороны. Обомлели только свидетели наши, а сделать ничего не могут. Страшно по -черному. Рубит неведомое чудище широким хвостом с роговыми гребнями беззащитный ялик в пух и прах.
Разлетелись по чистой глади веером старые досочки. Хвост чудовищный так и сечет. Скрыла остатки вода. Всплыли только рожки да ножки. Был ялик и нету.
Било чудище по воде еще долго, словно пар выпускало. Подумал тогда брат Шишенков, что не быть ему живым сейчас, кабы пустился он в плавание по опасной глади. Разорвало бы чудище хвостатое и хвостом в капусту порубило.
Извивается озерный дракон вкруг себя под водою веретеном и хвостом по врагу рубит. Страх.
"Смотри, смотри,— закричал Шишенков,— не хотел мне да монголу верить!" Попросил за это у брата товарищ прощения, и подумали они выстрелить в чудовище, но дразнить не решились. Спасибо, самих не проглотило.
Стегануло чудище, словно бичом, по хрустальной воде напоследок и в глубину погрузилось.
Схоронилось до сроку, власть свою показавши людям. Перекрестились спокойно потрясенные следопыты. Приоткрылась для них страшная тайна лесная. Помутилась водица в Лебедином озере, и долго еще оно не могло успокоиться после чудовища. Поняли тогда незваные гости, что нечего теперь искать в страшной глубине, нечего ловить. Свое бы унести. А не то, чтобы найти кого-то.
Не помня себя, быстро собрались и без устали, как на крыльях, через окрестную природу прошагали весь день. Отвлекла их медвежья тропка и успокоила. Опомнились маленько от пережитого страху, когда вышли к Богунаю -реке.
Глянули храбрецы друг на друга и обомлели. Друг-то знакомый спереди целой прядью поседел. Засеребрились уже и виски на головушке.
Шишенков брат и вовсе стал с той поры как лунь, весь белый. Пришлось ведь ему чудище хвостатое два раза видеть. Не мог он те глаза злющие - презлющие во всю жизнь позабыть.
Горели драконьи очи рубинами. Наливались яркою кровью. Надо думать, оттого у зверя такие красные и горящие в сумраке глазищи змеиные, что является он на охоту по ночам. Красноглазые твари — все в лесу полуночники. Это да.
Вспоминал еще наш очевидец, что длинный тот хвост у чудища, в смысле цвета, сложным показался, вроде темной зелени с бурым таким.
Добрались следопыты к родному дому едва живые. Долго рассказывали безутешным родным про Лебединое озеро и свирепого его хозяина.
Не верили еще им поначалу. Но пришлось. Вещи-то не врут. Двустволка старшего Шишенко-ва, и мешок его, и снасти. Все говорило за то, что правду меньшой разведал в дальнем, опасном походе.
Ходить туда дурной приметой стало. А вскоре и смута поднялась, новая власть отвлекла. Только попривыкли к новой, невиданной жизни, как уже война в дверь постучалась. Забыли до времени про Лебединое богатое озеро. Ждет оно новых бесстрашных следопытов. Думалось и мне. Как же так живет столько лет, от самого сотворения мира, в наших суровых краях такое чудо-юдо? Доходят ведь наши морозы до самого дна озерного. Известно, что сообщается всякая вода через особые подземные реки и даже озера с настоящими островами. Ну, а под землей, конечно, круглый год тепло.
Замечено еще, что не любит озерный дракон берегов и никогда из воды на божий свет не показывается. Выходит, что и потомство свое размножает в темноте подземных озер. На островке. Ежели сравнить такого зверя, хотя в шутку, с заморскими похожими хищниками, то выходит, что трудно нашему сибирскому ящеру умножаться, почти невозможно. И вот еще почему. Ежели снесет чудище свое опасное яйцо в подземелье даже, все равно действует на него суровый закон от природы-матушки. У заморских-то драконов, в ихней Африке, как?
Если тепло или жарко, спору нет, появятся на свет хищницы. А коли холодно, то все. Выйдет на белый свет жизни одиноким хозяином и по злобному нраву своему с возрастом в свои владения от братьев уйти поспешит, чтобы не драться. Скончается там в одиночестве без всякого продолжения рода. Погибли бы такие твари совсем от лица земли, но тут, видно, сама природа за них заступилась.
Устроено так естество, что не может оно одному только общему правилу угождать. Так и здесь. В холодном месте, в Сибири подземной, вопреки законам обычным нет-нет да и появиться может и одна на сто яиц наследница-хозяйка. Будет от нее драконьему царству продолжение, но тоже немного. Больно они свирепы и никого к себе не подпустят, разве для продолжения роду, и это редко.    Выходит, что непросто получает чудовище свое продолжение на белом свете.
Жили, говорят ученые люди, такие чудища в самые изначальные, допотопные времена на матушке-земле. Жарко тогда и в Сибири было. Даже верблюды и львы здесь водились. Пришли потом холода, и скромнее стала наша тайга, но богатства своего доселе не утратила.
Приметили и охотники, что от века везде по лесам да на других озерах рыбных по-другому все. Много в таежном крае хрустальных глубин. Построены при водах уютные зимовья и ночлеги. Дымят там вкусным духом уютные избушки на курьих ножках и принимают частых гостей-рыбаков да стрелков.
Догадался сам, на каком озере никогда не то что домик срубной, а даже и шалаш еловый не построили?
Угадал, на дальнем том диком Лебедином озере. Причина известная. Говорят, не любят ни змеи, ни ящерицы, ни ящеры стука и всякого шума человеческого. Приходят ползучие гады от тонкого сотрясения в смертельную ярость и жалят непрошеного гостя без пощады. Слышат они от природы плохо, а вот тряску всякую сразу чуют за версту и на ловлю выползают. Представь, начнут гости ладить избенку. Разлетится по всей округе от веселого топора звон да стук. Почует перестук чудище в подземелье своем. Дрогнет в подземом озере водяная гладь. Упадет с потолка камешек. Значит, пора зверю на охоту плыть.
Вспенит дракон широким хвостищем послушные потоки и выйдет на мелководье ночью. Подстережет нетрезвого бедолагу у рыбных закидушек. Только его и видели. И крикнуть не успеет, как на самом дне очутится поневоле. И конец.
Начнут пропащего искать побыстрее, пока течение не унесло. Затопают по воде сапогами, захлопают по зеркальной глади тяжелыми веслами с лодки. Пуще прежнего взбеленится чудище на людей. Взвоет под водой и стрелою к лодке пожалует. Начнет вблизи свой страшный танец. Раскрутится страшилище веретеном до серебристых пузырей и давай хлестать хвостом из воды по суденышку.
Заростет брошенная стройка таежная лихим бурьяном навсегда
Не увидишь потом чудовище хотя бы и год. Не требуется зверю плотоядному много. Нахватает мяса и в подземелье глаза бесстыжие закатит на долгую зиму.
Выйти в озеро, конечно, живоглоту невозможно до лета, покуда вода хорошенько прогреется, чтобы и ночью парным молоком сохранялась. Иначе заснет страшилище и быстроту в стремлениях своих потеряет. Осоловеет, как та простая лягушка на осеннем болоте. Удобно дракону на глубине. Коли там потеплело— все, значит, наверху жара.
Дождись только темноты и на раздолье выгребай. Промышляет оно так веками и ни в чем не нуждается.
Ближе к нашему времени пожелал брат Шишенков, уже в преклонных годах, разыскать чистое Лебединое озеро.
Да, видно, с тех пор переменился окрестный лес и наросли новые приметы повсюду. Была тропа узкая да извилистая меж топких болотных мест. Все тропки звериные исходил, а на озерную низину дорожки отыскать не смог. Потерял, видно, память лесную.
Вышло, может быть, его заблуждение к лучшему концу. Неровен час, сгинул бы, как родственник старшой, и не нашли бы ни рыбака, ни озера Лебединого.
Спряталось оно, хрустальное, хорошо. Любят на нем отдыхать смелые перелетные стаи.
Рассказывают еще про дивное свойство тех мест. Соберется, к примеру, наивный стрелок потревожить на озере непуганую птицу. Возьмет ружье, выберет верную тропу. Будет долго ходить туда-сюда, искать заветное лесное море. Покажется ему в болотах, что еще малость поплутать, и вот тебе — озеро, ан нет. Пробегает дотемна и назад повернет. Не пропустит человека к лебединому пристанищу сама тайга-природа. Обманется стрелок в приметах, и особенно если с ружьем, то верно ничего не найдет. А вот рыбакам хуже. Нередко может совсем пропасть. Сибирь, известно, лесные порядки. Вмешивается человек-то в дела природные и сам же потери несет. Рыли у нашего лесного городка гальку да песок-гравий. Да углубились серьезно.
Поднялась вдруг из земли вода и все там затопила. Бросили карьер копать. Подступил молодой городишко к берегу новых озер из подземной воды.
Понравились простому сословию рукотворные пруды, и что ни лето, началось там купание без всякой меры. И шум, и гам, и по воде стук. Ответила вода на то беспокойство лютым зверем. Начали люди смелые тонуть в том карьере-омуте без счету. От неожиданности, даже не испугался никто. Вроде дело-то обычное, но вдруг пропадет кто-нибудь и даже тела не отыщут.
Вызовут сыскных водолазов, те дно коварное проверят, да оно и небольшое. А человек словно сам уплыл в подземные протоки. Да быстро так. А уж какое может быть течение в озере? Поищут сколько можно далеко и в протоках, но тела не найдут. А пропащие — все хорошие пловцы. Не боялись они воды. Видели многих с берега, что на середине пруда камнем уходил здоровый человек вниз и пикнуть не успевал.
Вот и разберись. Но сразу, что интересно, никто не пропадает. Наплавается, наныряется несчастный в жаркий денек. Успокоится совершенно и вечером поздно или ночью вдруг нежданно схватит его за ноги злая смерть и утянет на дно. Ладно, кого сразу нашли, мог и сам потонуть. Но вся-то и загвоздка в полной пропаже заключается. Как нарочно.
Думается мне, неспроста все это Вьется веревочка от городских омутов по подземным рекам к Богунаю. А там, глядишь, и до Лебединого озера доходит. Расплескаются люди во множестве на воде, а чудище, если где поблизости, хорошо тряску такую различает.
Известно к тому же, что дракон озерный соседа не любит. Значит, расходится-расплывается потомство его по теплым потокам подземным в разные стороны. Приблизится когда-нибудь и к нашему городку. О, страшно не любит чудище шума и на сушу никогда не выйдет. Слепнет житель подземный на солнечном свете.
Могут предание такое за сказку почесть. Но отчего же тогда по душе всей трепет пробегает? И страх-то здоровый такой, естественный в причинах. А значит, и настоящий.
Откроется когда-нибудь тайна Лебединого озера. А до той поры пропадают на нем беспечные рыбаки.
Опускаются жаркими летними вечерами опасные сумерки на берега лесного моря. Взволнуются хрустальные воды, заплещутся в кромку свою, смолкнет в страхе все живое. Потемнеет под звездами глубина, и вспыхнут из вечного мрака горящие рубиновые глаза свирепого чудовища. Покажет чудо -юдо из родной воды бугристую голову с длинной пастью. Раздвинутся на миг огромные зубы-крючья и выпустят вдаль жуткую дикую песню. Разнесется по тайге протяжный, мрачный рев-вой. Поведает тот вой тайны вечных подземных пещер.
Замрут и похолодеют сердца отважных следопытов у костра. Умолкнут в юртах монголы. Подкрадется во тьме охотник хвостатый и замрет на мелководье под зеркальной влагою. Услышишь мрачный вой впереди в сумерках— поворачивай. Уходи, откуда пришел. Охотится поблизости злобный хозяин, дух воды...
Чудовище Лебединого озера.



Комментарий


Народный рассказ, легший в основу сказа, сам по себе всегда лаконичен. Когда современный человек пытается соразмерить его с действительностью, он вынужден обратиться к научному опыту. Картина явления, открываемая в рассказе очевидцев, тоже требует максимальной правдивости. Поэтому по всем случаям автор ведет постоянное расследование с помощью различных устных и печатных источников по данной теме. Энциклопедии, книги и статьи (в частности, о динозаврах) помогли методом сопоставления свести количество версий до одной, наиболее реальной на наше время.
Лебединое озеро находится за знаменитым Богунайским золотым прииском, закрытым после войны. Река Богунай выше по течению уходит в болота, а за ними в систему озер, среди которых Лебединое самое большое и имеет пять километров в ширину и двенадцать в длину. Если предположить, что угол наклона дна от берега минимально равен 10 градусам, то при ширине поверхности 5 км вершина треугольника будет на высоте 500 метров. То есть глубина составит 500 м. Если и такой расчет покажется преувеличенным, можно взять еще меньший угол — 5 градусов, но и тогда предельная точка глубины озера будет 250 метров. Уже на глубине около ста метров тысячелетиями не меняются условия среды. А значит, сохраняются условия для реликтовой органической жизни.
Есть подтверждение существования системы подземных рек и проток, а возможно, и пещер-промоин, наполненных воздухом, через которые ящеры могли бы расселяться и где могли бы переживать зимний период и даже размножаться как яйцекладкой, так и живорождением. Когда производили земляные работы на местном карьере песка и гравия, эти ямы полностью затопила подземная вода, вышедшая из открытых ковшами протоков. Сейчас эти места карьеров— полноводные озера, где ежегодно тонут люди, причем особенно странно, что там пропадали даже спортсмены-пловцы и водолаз не смог найти тела, подтвердив только наличие подземных протоков, куда проникнуть пока невозможно. Странно, что течение там отсутствует, и не было установлено, как тело человека смогло оказаться в недоступной протоке так далеко. ( г. Зеленогорск, Красноярского края.)
Сравним неизвестного хищника с крокодилом по данным энциклопедии "Ужасы природы" издательства "Литература".
"Крокодилы являются наиболее близкими родственниками вымерших динозавров, которых они пережили на 60 миллионов лет..."*
"Охотятся крокодилы ночью... их жертвами являются различные представители животного царства... зачастую они не брезгуют охотой на своих же сородичей... более мелкие особи становятся жертвами крупных собратьев".**
"Обитают они как в стоячей, так и в проточной воде — в озерах и болотах, в лужах и прудах, в больших и малых речках, но всегда в тихих и глубоких местах..."***
"Крокодилы нередко охотятся на людей, которых они, как скот у водопоя, подстерегают у водоемов..." *
Живучесть крокодилов вошла в легенду: сердце, извлеченное из туши, было оставлено охотником на солнце, но оно продолжало сокращаться и через полчаса после гибели животного. Их неподвластные уму качества — плодовитость, живучесть, быстрота реакции — еще в древности считали божественными...
Наш вид отличен от крокодила ярко-красным цветом глаз; по словам очевидца, таких глаз не имеет ни один ему известный зверь.
Братья Шишенковы были известными в наших местах заядлыми охотниками, особенно много охотился пропавший на Лебединском озере старший брат.
Ужасы природы.— Минск: Литература, 1996.— С. 167. Там же.— С. 168.
** Там же.— С. 168.
*** Там же— С. 169.
**** Там же— С. 171.
В городском краеведческом музее Зеленогорска есть фотография двух братьев Шишенковых перед отъездом на фронт в 1904 (или 1905) г. Проживала их семья в Ново-Георгиевке или Лебедевке.
Младший брат, свидетель и очевидец озерного дракона, не был ни балагуром, ни пьющим. Его рассказ о хищнике полон подробностей и признаков реальности события. Прожил долгую жизнь охотника и труженика. Сведения о пропаже рыбаков на озере подтверждают многие местные жители. Люди утверждают, что гибнут рыбаки именно на Лебедином озере, а не на других, которых в тех местах много. Также это озеро одно не имеет ни избушки, ни землянки для отдыха, хотя находится далеко за болотами. Что-то отпугивает от водоема таежников.
В нашем районе на берегу реки Кан, в которую впадает таежный Богунай, проводили раскопки археологи из Иркутского института. В найденном захоронении индейца обнаружили зубы неизвестного животного. Безусловно, это хищник, так как для украшения или иных целей использование зубов травоядных не зарегистрировано. Только один вид имел ровный ряд похожих зубов. Девятиметровый хищник мезозавр.
Мезозавр — представитель вымершего семейства огромных хищных ящеров, похожих на крокодилов. Жил в так называемый пермский период. На фотографии компьютерной энциклопедии "Майкрософт" челюсти мезозавра имеют ровный ряд одинаковых зубов, загнутых в виде клыков.
Пищевая проблема
По мнению советских ученых, динозавр должен питаться только рыбой в озере или море и только в больших объемах Такое однозначное воззрение на рацион древнего ящера, имевшего миллионы лет на приспособление практически к любой среде и рациону, уместно поставить под сомнение. Многие виды пресмыкающихся питаются очень разнообразно. Черепахи и травоядны, и плотоядны. Рацион крокодила, так похожего на сибирское чудище, не так уж богат рыбой. Рассмотрим этот аргумент.
Итак, десятки килограммов рыбы должен есть в день каждый динозавр, чтобы вид выжил. Если сравнить динозавра, обитающего в каком-либо водоеме, с африканским крокодилом и предположить, что способ питания у них одинаков, то получается, что небольшой ареал современных крокодилов за один день и ночь должен выесть рыбные ресурсы реки или водоема. Напротив, наблюдения за этим видом показывают, что охотится крокодил редко, и чем крупнее пресмыкающееся, тем пассивнее.      
Предполагаемая нашими учеными прожорливость характерна скорее для теплокровных видов млекопитающих, действительно потребляющих много рыбы.
Мнение науки, что чем крупнее зверь, тем больше пищи ему нужно, срабатывает не всегда. Белковая пища вообще усваивается животными долго, и на период усвоения охота прекращается. Африканский крокодил, схожий с чудовищем Лебединого озера, вынужден питаться скромно и очень редко. Крокодилы сходятся для охоты на сезонный водопой мигрирующих через те места стад антилоп один-два раза в целый год. Схватив антилопу, хищник рвет ее и ест, пока не набьет вместительный желудок доверху. Отъевшись один раз, крокодил теряет интерес к пище и месяцами греется на солнце, очень медленно переваривая жесткое мясо копытных. Сложный белок трудно усваивается хладнокровной рептилией. Через полгода, чаще через год, он снова охотится на водопое.
В общем скажем, что наивно полагать, что рептилия, как человек, нуждается в завтраке, обеде и ужине. Кстати, чем древнее вид, тем больше он может обходиться без пищи. Часто звери и рептилии в природе голодают днями, неделями, месяцами. Таковы реальные условия жизни на планете, а не выдуманные в кабинетах, представляющие планету, как гигантский зоопарк, где все виды тварей обязаны регулярно питаться.
Лебединое озеро изобилует всякой пищей. Являясь местом отдыха на путях миграции птиц из Америки в Евразию, оно кормит тысячи полярных гусей, разных уток, лебедей. Если наше чудовище питается птицей и рыбой, то пищи ему в теплое время года хватает с избытком. Птица, в частности, ночует на воде, а время охоты нашего чудища в основном ночное.
Более того, часто пропадают на озере рыбаки, ставящие на мелководье рыбные ловушки. Печальный факт — одного человека дракону хватит более чем на полгода, по примеру собрата его крокодила. Этим можно объяснить описанное в сказе внимание чудища к людям у озера.
Важным отличием динозавра от крокодила является способность подавать голос. Мультимедийная энциклопедия "Майкрософт", подготовленная в Австрии в 1993 г., воспроизводит звук по строению глотки ящера. На файле "мезозавр" можно услышать низкий утробный рев, сходный с ревом быка, но более сухой, рептильный.
Очевидец говорит именно о таком звуке, в вечернее и ночное время летом разносящемся с озера по тайге.
По книге Кондратьева "Динозавра ищите в глубинах", размер рептилии определяется возрастом. Большие ящеры или крокодилы вырастают лишь через несколько десятков лет. Возраст гигантов — около ста лет. Значит, на озере тогда жила очень старая особь: ведь если размер головы у мезозавра равен одной девятой длины, а очевидец сравнил голову его с лошадиной (около метра — метр длиной).
В заключение добавим цитату, открывающую книгу-справочник Крумбигеля и Вальтера "Ископаемые", полную научного оптимизма: "...Несмотря на противоречивость и недостаточность многих рабочих гипотез, палеонтология обладает суммой неоспоримых фактов, которые нам показывают, что у носителей жизни есть история, что между вымершими и живыми существами пролегает лента физической связи, и что настоящее является функцией прошлого".
Аргументы против выживания и существования плезиозавров и крокодилообразных ящеров основаны на научных представлениях об известных видах рептилий. Но неизвестный вид рептилии может иметь уникальные, исключительные свойства и способы выживания— в частности, переживать зимний период на больших глубинах и в подземных протоках, теплых источниках или впадая в оцепенение и даже анабиоз.
Изучить эти способы выживания можно лишь после долгого наблюдения, а не случайных встреч, к которым пока сводятся данные о реликтовых ящерах.
Более того, в книге Кондратьева цитируется заявление специалистов из музея естественной истории в Лондоне по поводу снимков плезиозавра Несси: "Доказательствами реальности животного могут быть — скелет, части тела или само животное, а не расплывчатые снимки"... Для организации экспедиции, способной добыть одно из таких доказательств, необходимо много средств и заинтересованных лиц и организаций. Обнаружение скелета или останков ящера затруднено особенностью его поведения. Академик Орлов в книге издательства "Наука", 1968 г. "В мире древних животных" пишет: "В брюшной области скелета плезиозавров находили коллекцию сильно скатанных камешков... га-стролитов, проглоченных и долго находившихся в желудке". Такие гастролиты встречаются в желудке современных крокодилов и внутри скелета некоторых динозавров. Им приписывается значение перетирания пищи. Гастролиты являются балластом, который не дает телу хищника в случае его смерти всплывать, увлекая его на дно. Поэтому мертвые ящеры оставляют свои останки на труднодоступной глубине.
К вопросу выживания вспомним еще об удивительных свойствах воды. Эта жидкость практически не поддается сжатию. Вода не может быть охлаждена ниже четырех градусов холода, а значит, на глубинах около ста метров вся мировая вода имеет одну температуру. Сюда не могут достигать катаклизмы климата, и короткошейные плезиозавры, о которых идет речь в сказе, в древности бывшие морскими, а значит и глубоководными хищниками, могут обитать на глубинах подземных и морских вод.

Алексей МАЛЫШЕВ





                ЗОЛОТЫЕ СКАЗЫ ЕНИСЕЯ               


                ТАЙМЫРСКИЙ  ДРАКОН




Рассказала мне про северных чудовищ Светлана Петровна, жительница полуострова Таймыр. Приехала рассказчица моя в наш Зеленогорск из заполярья.
Встретились мы у нее на работе, выдает она книжки  детям в нашем городке. Давно не виделись, а я еще у них в гимназии сказы свои рассказывала.  Вдруг зашла речь про диковинных зверей. Похвалилась я нашим чудовищем с Лебединого озера. И оказалось, что не только у нас за Богунаем  на Лебедином обитает озерный дракон. Знают такое чудище и на северном полуострове Таймыр. И знают даже лучше и не одно, а много и во многих местах. И правду сказать, нет для нашего сказа  полезнее человека чем земляк. Местный житель завсегда про  свою землю больше иных ученых людей знает и рассказать и всякого удивить .  Надо только ему сердечному верить. Такой вот страх.
Далеко далеко на севере, там, где впадает Енисей в безбрежный ледовитый океан , далеко выступает в Карцево море широкий полуостров Таймыр. Родная земля нашей собеседницы.
Родилась она в тундре, в семье горных мастеров. Выросла там на полуострове Таймыр и хорошо знает всю тамошнюю местную природу.
С детства ходила она на охоту с отцом. Ходили они обычно на тундровые озера. Потому что озера это то же что и оазис в пустыне. Стремится туда всякая живность. И птицы прилетают и олени приходят на водопой огромными стадами.
На одном из озер у них была избушка. Туда особенно часто приходили они охотиться. Однажды зимой, дочь запомнила этот день хорошо. Когда  пришли к озеру, отец сказал ей, что пойдет рубить лунки для рыбалки на озере. А она чтобы каталась здесь возле избушки и ждала его.
 Дочь спросила отца, зачем ты будешь рубить, когда есть готовые лунки и показала на четыре зияющих огромных полыньи  на середине озера, в которых темнела вода.
У этих лунок есть хозяин, так сказал отец. Который в любую минуту может появиться и прогнать пришельца. Хотя он и ночной зверь, но лучше держаться от него подальше.
Отец сделал лунки и начерпал ковшом рыбу подходящую подышать. И складывал ее  в  короб. деревянный короб ставили на нарты и отвозили домой.
И дочь красавица распрашивала отца, а какой же он из себя, Хозяин Озера?
Отец рассказал ей все, что знал о чудовище. Объяснил так. Он большой как пять коров вместе. Он сильный и кричит он быком.  У него толстая кожа. Ее не пробивает ни копье ни пуля никакое другое оружие. Убить его невозможно, а рассердить опасно.
Живет он в озере очень давно и даже помнят его старожилы. Столетние ненцы рассказывали, что видели его когда еще были детьми.
Тревожить его нельзя. Может дракон выбежать в тундру из озера. Убежать от него  невозможно.  Двигается дракон  быстро.  Догоняет оленя, если рассердится. Вот и не пошел отец в готовых лунках рыбу черпать, а сделал свои маленькие. Чтоб дракон и морду не просунул.
Питается чудище многими оленями, что приходят на водопой к северным озерам. Идут олени весенним переходом на новые пастбища, огромными стадами. И бесчисленными толпами жмутся к водопою.
Тогда и нападает чудовище на рогатых красавцев. Не могут, прижатые своими друзьями к воде. рогатые быки убежать от озерного хищника. Напирают сзади подходящие стада, не зная опасности. Так многие из них достаются ему на обед. Затаскивает зубастый враг оленя в глубину и рвет там зубами, помогая себе крутиться огромным хвостом. Набивает чудище олениной свой огромный живот. И по полгода может лежать без добычи. А потом снова начинается в тундре большой переход оленей. Подходит на водопой многотысячное стадо. 
Она говорит, что таких озер с чудовищами по тундре не одно и не два, а очень много.
Бывают озерные звери и злее и добрее. Бывают такие, которые терпят человека, и не едят. Но есть такие, которые уничтожают его  беспощадно.
Так, был случай, что убежали четверо заключенных. Ушли в тундру. За ними следом шла погоня из милиции. Когда догонявшие пришли на озеро недалеко от Норильска они увидели там всего одного из заключенных. Который бежал к ним навстречу. Бежал с плачем и криком. Умолял взять его под стражу и к озеру не ходить.
Он рассказал  следующее. Когда беглые пришли на это озеро, то увидели старенький шалаш на берегу. Вошли в него трое каторжников и сказали четвертому, что бы устраивался спать где  хочет, а они будут здесь.
Устроился четвертый лишний спать на камнях недалеко от шалаша. Время было летнее, теплое. Трое в шалаше долго пели песни, выражая радость освобождения. Пили чай. Ходили к воде и плескались и мылись с радостными криками. Затихло потом гулянье и  вроде бы все уснули. Задремал и четвертый молодой беглец.
 Освещала берег луна, огромная и желтая. Проснулся молодой неожиданно, как будто бы кто-то его разбудил. Увидел паренек огромное, идущее по прибрежному песку, чудовище. С лошадиной мордой, глаза которого светились и горели красным огнем в темноте. От страха не мог очевидец ни двигаться, ни шевелиться. Чудовище подползло к шалашу и даже немного прошло мимо него. Затем резким движением хвоста дракон ударил шалаш. Распался шалаш от удара и разлетелся по веточкам на мелкие кусочки.
Чудовище вползло в жилище и стало топтать спящих. Несчастные грешники страшно кричали спросонья, ничего не понимая.
Все длилось мгновенья. Через одну минуту нападение закончилось. Жертвы затихли.
Чудище схватило зубами одного из людей и поволокло к воде. встали у смотревшего со стороны паренька волосы на голове дыбом.
Помчался очевидец прочь, куда глаза глядят. Случилось это на рассвете. По следу бежавших уже шла погоня. Вдруг навстречу охране сам собой побежал беглец. Парень кричал, что его друзья погибли на озере. Всех  утащило чудовище. Спасся он один.  Заключенный был согласен на все, на прибавку срока. Беглый  просился обратно в родную тюрьму.  Ему теперь все казалось благом. Удивленно посмотрели на обезумевшего офицеры и сначала не поверили.
Но, конечно, для порядка службы, пришлось милиции дойти до опасной воды и все там проверить-посмотреть своими глазами.  Рассвело уже над тундрой, и все было видно как на ладони. Увидели стражники у озера страшный разгром. Рассыпался по берегу разбитый шалаш ветками, и среди мусора видны были залитые кровью большие следы тяжелого существа. Много там было свежей крови и даже мозгов каких- то и раздавленных внутренностей.  Заметен был широкий кровавый след прямо к озеру и по дну виднелись большие ужасные следы дракона.
Тела ни одного не нашли. Всех убил и утащил безжалостный водяной.
Но крови было так много, и нельзя стало сомневаться что здесь зверски убили несколько взрослых людей.
  Нашли еще там в остатках шалаша раздавленный в страшную лепешку большой жестяной котелок. И с какой же тяжкой силой нужно было наступить на котелок, чтобы так растоптать.
Думается мне что и медведь так не растопчет. А у медведя весу триста кило, до пяти сотен. И бык так бы не смял, соскользнул бы. В быке до семисот килограмм. Но ежели говорят, длинною зверь как пять коров, то выходит весу в нем может быть от двух и даже до трех тонн.
Видели озерных драконов местные люди на многих озерах. И так часто, что даже различают его по масти. Бывают они трех разных цветов. В основном темные. Встречаются таймырские драконы черные, коричневые и такие как бы с отливом  фиолетовым.
Можно подумать, что наш озерный страх походит на заморского крокодила. Но это не так. Отличает сибирского дракона способность подавать сильный голос. Слышат иногда охотники летящий над озером  трубный рев существа большой силы.
Рассказывают старые столетние ненцы, что когда они еще были детьми, видели они в озере дракона. И вот прошло много лет, они уже состарились, а дракон все также сидит в этом озере. Действительно, в природе большому зверю нужно много десятков лет, чтобы вырасти до такого размера.
Советские власти строго запрещали рассказывать про все это, как про некую небывальщину или что то религиозное.
Скажем прямо ученым -моченым.  Коли сомневаетесь, идите вы в тундру и сами посмотрите.  Залезьте сами в воду и проверьте, может ли чудище съесть вас или нет. Не можете по другому вы понять его существования.
Далеко-далеко на севере, там, где впадает Енисей в безбрежный ледовитый океан ,  выступает в Карцево море широкий полуостров Таймыр. Водится в его озерах плотоядный и свирепый хищник.
Разносится над тундрой страшный звериный вой существа большой силы. Это кричит бычьим гласом страх озерный. Жестокий и хищный Хозяин Озер.
Таймырский дракон.


          АВТОРЫ АЛЕКСЕЙ И ЕКАТЕРИНА МАЛЫШЕВЫ
               
                ЗОЛОТЫЕ СКАЗЫ ЕНИСЕЯ


                ВАСИЛИЧ


Попросил я в Зеленогорске знакомого рыбака свести нас с местным охотником. Привел он меня к Василичу. Есть у Василича вездеход и ружье дорогое. Охотится он ездит в верховьях Кана, на Этдарское Белогорье. 
 Собака ему служит интересная, редкая охотница.
Родители ее псы были хорошие, породистые. Отец шотландец, мать англичанка. Называется его пес сеттер. Но не порода, а выродок.
Хотели его выбросить, убить, а Василич не дал.  Взял его, выхаживал, поил-кормил. Когда подрос уже, взял он щенка на охоту. Получил в тайге щенок от зверей по первое число.
Подстрелил Василич ворону, упала птица еще живая. Щенок мигом подбежал, а она его как клюнет. Задавил он ее. Но клюнула она очень больно. Посмотрели на щенка вороны и решили ему отомстить по-своему. Собрались воровки в шайку, и все, вместе налетевши, обгадили его всего  пометом.
Потом охотились на глухаря. Подстрелили глухаря, он лежал уже подранок. Но еще сильный. Побегает с размаху мой щенок, а глухарь большой такой.  Да как крыльями ему поддал. Тот аж отлетел, не ждал такого отпора. Но все же приноровился как-то и задавил глухаря.
Другой раз. Охотились на красавицу-белку. Погнался щенок за хвостатой. Срезал, срезал о белку на поворотах и, наконец, догнал. Вдруг белка как прыгнет, да развернется и как укусит щенка за губу. Тот аж взвыл, но духа не потерял и придавил ее таки. 
Все его молодого  обижали. Все от зверей он получал.
ЕГО И ДЕТИ ВСЕ ВО ДВОРЕ ЗНАЮТ  И ВСЕ ЛЮБЯТ. ВАСИЛИЧУ ОН ТОЖЕ ДОРОГ. ГУЛЯЕТ С НИМ ОСТОРОЖНО.  ПРО ИМЯ ЕГО НЕ ПИШУ. ЛЮДИ ЗАВИСТЛИВЫЕ, НАЙДУТ И УКРАДУТ ДЛЯ СЕБЯ. ИЛИ ЕЩЕ ХУЖЕ. УБЬЮТ ИЛИ ОТРАВЯТ. ТАКИЕ ЛЮДИ.
       ОХОТА НА ВОЛКА СЕЙЧАС ИЗОБИЛЬНАЯ. ПО ВЕРХОВЬЯМ КАНА СЕРЫХ ОЧЕНЬ МНОГО. И КАКИЕ ОНИ НЫНЧЕ РАЗВЕЛИСЬ! ВСТРЕЧАЮТСЯ И ВОСЕМЬДЕСЯТ И ДЕВЯНОСТО И ДАЖЕ СТО ДВАДЦАТЬ КИЛОГРАММ. НА ТАКОМ ВОЛКЕ БЫВАЕТ МНОГО ЖИРА. СНИМУТ С НЕГО ШКУРУ, А ТАМ КАК НА ПОРОСЕНКЕ САЛО. ОТЪЕДАЕТ НА БРЮХЕ  ЖИРУ В  ПАЛЕЦ ТОЛЩИНОЙ.
Марал тоже за себя постоит. Если собака зазевается или без опыта, ей конец. Проткнет легавую рогом. Одевает на острые рога. Убивает, конечно.   
  Друзья и товарищи по охоте в тех местах много рассказывают всяких дел. Соберемся, бывает, у костра и такое услышишь, что и уши завернутся.
        Красота тайги великая, чистота святая. Есть там такая пожарная изба на гребне. Оттуда видно весь тот край до самого Агинска. Как на ладони. Любой пожар можно увидеть. Поднимись туда, посмотри и вот он, лес - там горит. Все видно на многие десятки верст. Воздух там такой, что не напьешься. Как курить, там не накуришься.
Охоту в загоне он тоже не любит. Взгляд у Василича строгий на убийство зверей в загоне. Охота такая хотя и древняя, но не честная.
И подставная.
  А про оружие особый сказ. Винтовка у него прекрасная. Охотничья сделана уже на основании новейшей боевой винтовки Драгунова. Знаменитый «Тигр». Серьезный инструмент. Имеет дальность стрельбы до пяти верст. Прицелиться можно на две версты.  Самое надежное ружье. Не дает осечек никогда. Приспособлено для любых условий. Чтобы не случилось, будет стрелять. Песок, вода, любая грязь оно все терпит. Высокого ранга инструмент. Винтовка Драгунова.
Делают ее в Ижевске. Патроны к ней в магазине покупают. Патроны семь и шестьдесят два, на пятьдесят четыре.
Сила того ружья страшная. Мало того, что на пять верст бьет.
Если медведю в пасть выстрелить, то пуля его насквозь проходит и из-под хвоста вылетает  вместе с потрохами. Башку косолапому пробивает так, что мозги все вокруг разлетаются. Большой силы ружье.
Большая беда от неопытных охотников. От альпийских стрелков. Они зверя не бьют, а пугают или еще хуже ранят и он уходит в тайгу мучиться подранком. Мишке в лапы. На корм медведям. Сколько таких медведей на этом  сейчас расплодилось.
Шатунов в наших Саянах не бывает. Откуда. Корма у нас для косолапых много. Корма в тайге всякого ему хватает. Разроет  у бурундуков нору. Выгребет из нее все. Съест и живет себе, жирует. Бывает там у бурундука запас до пятидесяти килограммов чистого кедрового орешка. Сожрет все наш медведь. А бурундук потом вешается.
Охотник сейчас такой, что только по банкам стрелять умеет. Напугает зверя. Стал сейчас весь зверь по тайге пуганный.
Этдарское Белогорье далеко по вверх Кану. Течет там речка Кинчаш. Впадает она в Кан пониже реки Пезо. А выше Пезо еще река Кулиш.
Добывают самца кабарги-аскыра ради струйки. Это мускусная железа.  А для охоты лучшая коза - листопадка. Охотятся на нее в  октябре-ноябре, когда самый листопад. Мелкая коза идет в декабре.
Говорят самый крупный медведь по нашей стране камчатский.
Есть там Этдарском Белогорье братья такие, шведята. Нипочем все пропали.  Жили три брата родные. Шведовы. Охотники еще те. Судьба у них крутая. Одного медведица разорвала. А как получилось. Пожадничал он. Пошел сам на медведя один, без подмоги. Делиться не захотел. Один ушел и братьям никому не сказал, чтобы себе больше досталось.
А ружье то взял самое простое. Двустволку. Или даже тозовку. Вышла на него медведица.  Выстрелил  шведенок и ничего не убил. Бросилась зверюга на него. Он и зарядить не успел.  Близко все было. Разорвала медведица шведенка. Разметала так, что потом нашли только клочья одежды да валенки. А в одном валенке нашлась еще нога. Вся синяя и  гнилая.
Выстрелил он ей в пасть, но только отстрелил клык. Озверела медведица и порвала его.
А другой брат заболел  недавно. И тоже все глупо так вышло. Из-за бабы поругались они со Славкой. Выпили вместе и подрались на ножах. Славка возьми и ударь его в спину. Нож в горбе и застрял.
Поранил ему Славка нервы в позвонках. Ноги и отнялись. Остался шведенок неходячим калекой. Ездит теперь на коляске. А Славку за драку посадили. И дали четыре года. Вот так. Раз и нет трех хороших охотников. 
Ездили мы однажды всем скопом на сплав. Шли на четырех лодках, на моторках. Верх по Кану есть деревня Орье. Напротив того Орье   на другом берегу покосы. Солили там папоротник. Сделал там  наш друг солонец. Набросал  шкурок, требухи для медведей. Из-за папоротника и покосов там и козы хорошо ходили. Ружье- Сайга у меня тогда было.
         Затравил нам  Славка хорошо. Даже слишком. Подманил диких зверей так, что они весь лес заполнили.
 Поднимаемся мы  на гриву. Идем, все с нами, братья шведята и мариинские. Походим только к Шордненскому. Думаем, потихоньку засядем сейчас в солонец. Заберемся на дерево и спокойно будем своего медведя ждать. Как всегда у нас и получалось. Придешь как в тир. Сядешь с ружьем и ждешь наверху в гнездышке дикого зверя.
  Вдруг откуда не возьмись из ближних кустов выскакивает на меня медведица. Вылетает прямо. Выпрыгивает. Все просто растерялись.
 Никто  такого не ждал. Еще и  охотиться не собирались. Шли только к нашему солонцу.
Оскалился зверь, сейчас всех рвать начнет. Мгновенье одно и беда будет. Попались мы как куры во щи. Раскидает нас зверь и порвет сколько успеет. Мне хуже всего.  Я первый всегда иду. Мне и отвечать медведице.
Вмиг смахнул я с плеча Сайгу  и  влет три раза выстрелил. Застал зверя в прыжке. Главное как само собой вышло. Даже сам удивился. Не успела  медведица ничего. Так и рухнул на землю. Недалеко совсем.
оказалась. Затряслись у меня от нервов руки, какая тут охота. Попросил сам  мужиков разделать тушу, что бы не задерживаться. Вернулся в избушку. Отогрелся.  Поел, выпил- закусил. Отошел от нервов и успокоился уже к вечеру.
И приходим мы к знакомому. А него там сидит на цепи мой медвежонок. Почему и медведица то на нас набросилась. Защитила его. А потом заметили его мужики и решили забрать. Правильно поступили. Ему там одному в тайге верная смерть. Медведь сам его запросто задавит-загрызет. Да, так бывает, что страдает от большого медведя маленький медвежонок. Врагов у него очень много. Даже рысь его может порвать. Могут  и волки задрать. А так он теперь в избе к столбу привязан. Играет на поводке, возится, и весь столбец посреди избы когтями поцарапал и зубами погрыз.
Взяли мы его в город и поселили в одном военкомате. Так он там все позагадил - позаписал. Что увидит, то и порвет- погрызет. Кормить надо, смотреть, день ото дня он наглеет. Надо что-то с мишкой делать. Оставлять нельзя. Но и отпустить тоже. Не убивать же. Решили его продавать.
Приезжал к нам на гастроли Кемеровский цирк.
Узнали мы про них, пришли в балаган к циркачам, привезли медведя, показываем. Звереныш вертится на цепи, укусить норовит, царапается. Понравился зубастик в цирке.
Почем спрашивают циркачи, отдадите медвежонка? А мы говорим: « Да за две хороших бутылки». Принесли циркачи две поллитровочки, закуски. Да и увели нашего медведя. Поехал медвежонок по стране циркачом куролесить. Танцует сейчас где-нибудь за морями в короткой юбочке. Мне  не жалко, в лесу ему смерть. Пусть лучше для детей попляшет.
Засиделись мы  с Василичем далеко заполночь. Записывать за ним трудно. Говорит быстро и так увлекает, что забываешь про бумагу. Будем теперь встречаться, вспоминать его походы.
Представляю себе далекое Этдарское Белогорье, и встает в моих глазах чудная картина.
Идет по тайге наш человек. Поднимается он на высокую гриву. Далеко он глядит. Все отсюда видит. Обозревает он оттуда огромный край до самого Агинска. Рядом с ним верная собака. На плече грозное ружье. Любит мужик лес и охоту честную - благородную. Зовут его друзья охотники просто.
 Василич.
              АВТОРЫ АЛЕКСЕЙ И ЕКАТЕРИНА МАЛЫШЕВЫ
                ЗОЛОТЫЕ СКАЗЫ ЕНИСЕЯ

                БАРСУКИ


Собрались мы с друзьями на праздник, и за общим столом разговорился я с уважаемым человеком, седовласым уже дедушкой Павлом. Когда был дед помоложе, ездил с друзьями охотиться на барсуков.  Зверь этот особый и интересный. Повадки его дедушка хорошо изучил и в молодые годы немало добыл шкурок этого зверя. Вот что он рассказал.
Напиши, что беседовал с тобой Павлик, так меня называли - Павлик и Павлик. Барсучье сало очень простое белое и почти без запаха, словно не живое. Нора у барсука очень длинная и имеет несколько выходов. Охота на барсука начинается с большого терпения. Барсук зверь очень осторожный . Перед выходом из норы он долго принюхивается, прислушивается и осторожничает. Ждать его можно только прямо над норой, там между березами делается такая вышка. И сидя на ней охотник ждет барсука. Но это никогда не бывает просто. И честно говоря,  мы его, этого барсука не ждали, а просто подкапывали ему нору и спугивали хорошенько. Если встревожиться барсук, рванется из норы, и сразу сверху его стреляют. Зубы у барсука очень опасные, все острые и похожи на зубы лучших собак. Клыки  него так притерты, что он если что схватит, то и откусит.
Когти у барсука почти как у медведя. А передних лапах они и страшные и острые –твердые. Кого захочет барсук ими порвать, того теми когтищами и порвет. Особенно от его когтей достается собакам. Если собака по барсуку не притравлена, она его слабо понимает и бывает равнодушна. Найдет барсука, бросится по глупости на него и пострадает. Когтями барсук так изорвет собаку, что на нее и глядеть страшно. Разрывает ей губу, оставляет глубокие следы на всей морде. Видавшая барсука собака сразу заметна. У нее у бедной вся морда порезана. Но если барсук собаку обидит, она такого уже никогда не забудет. Чуть только почует она барсука, так прямо и рвется и рычит на него великой злобой. Да мигом несется рвать его впереди всех. Словно хочет ему отомстить за науку. Барсук  обычно весит килограмм десять. Но однажды был случай, добыли мы старого матерого барсука сорок килограмм весом. Почти как у человека.
Шерсть у него хорошая, идет на шапки.
Необычайно толстая кожа его покрыта серым мехом. Она так барсук обладает прекрасным нюхом и чутким слухом. Он даже различает по запаху какое у мыши здоровье.
У него есть особая защитная железа. Когда барсук рассержен или  возбужден, он испускает зловонный запах. Этот запах пропитывает все кругом и отпугивает даже самого опасного врага. Если рысь нападет на барсука, он ее побеждает. Хотя она бывает и больше и выше его.
Осенью барсук разрывает всю округу в поисках нор земляных белок.
Суслики тогда впадают в зимнюю спячку и становятся добычей для барсука.
Самая жестокая схватка бывает между двумя барсуками. Они часто дерутся из-за мест для охоты или отбирают друг у друга норы, чтобы завладеть чужими припасами.
Тридцать четыре острых зуба затачиваются сами об себя. Хватка мертвая, можно только сломать саму челюсть. Иногда находят мертвых барсуков зажавших друг друга в мертвой хватке и не смогших разжать челюсти. 
Характер барсуков довольно злой. Даже если два барсука живут вместе, едой никогда не делятся.  При встрече касаются носами или губами, как бы целуются. Как и медведи, барсуки переедают осенью, чтобы запастись жиром на долгую зиму.
Любовь у них в августе - сентябре. Но плод начинается только следующей весной. Когда все в изобилии и много корма. Такая природа.
Рождается в помете от одного до пяти барсучат. Глаза у них прорезываются через пять дней. К шести неделям они выходят из норы. В восемь недель барсучонок достигает размером половины взрослого роста. И мать начинает прятать от них корм. Щенки вынуждены сами выходить на охоту. Едят они ягоды, небольшие растения, корни и насекомых.
Барсуки самые чистоплотные. В норе есть отдельная ямка, где они все закапывают, и мать быстро обучает барсучат ею пользоваться.
Барсуки часто захватывают норы в поселениях сусликов или селятся по близости с ними и постоянно пасут этих грызунов. Им выгодно охотится по близости и все знать про своих сусликов.
Барсук умный и красивый зверь.
 Когда опускаются на тайгу сумерки, осторожно выходят на охоту хитрые барсуки.

АВТОРЫ АЛЕКСЕЙ И ЕКАТЕРИНА МАЛЫШЕВЫ
                ЗОЛОТЫЕ СКАЗЫ ЕНИСЕЯ


                ГАДЮКИ


Вокруг нашего города в старину змей водилось видимо- невидимо. Оно и понятно. Место в низинке, болотистое. Повсюду здесь змеи ползали. Гадюки, конечно. Их тут два вида. Черная гадюка и серая. На брюшке узор посветлее. А спинка вся в такой шашечке плетеной, узорная. Головка плоская такая, треугольничком. В ротике зубик, в зубике канальчик идет в голову. А в голове мешочек с ядом.
Яд у них довольно опасный. Вот, к примеру, самое такое время, когда нельзя змее попадаться, это весной. Май - июнь. Когда у гадюк самое размножение. В ту пору змея шкуру старую бросает и делается злая - презлая. Собираются змеи в большие клубки и капашатся. Тут уже без врачебной помощи можно и до смерти пострадать.
Был у матери моей жуткий случай, наступила она в клубок змей. Жила она за Канском в деревне Мокрушино. Молодая еще была, училась на доктора. Пошла в лес и где-то в кустах не заметила и наступила прямо в целый большой клубок змей. Те гадюки все разом и впились в нее. Насчитали потом ей на этой ноге двенадцать змеиных укусов. Ей бы не выжить, если бы не все ее врачебное образование. Чтобы не помереть схватила она острый нож и разрезала себе ногу во многих местах над всеми укусами, так, чтобы кровь вытекала. Иначе яд не вывести. А так он с кровью понемногу вытягивается. Если попался гадюке, то все, уже себя не пожалей. Сразу режь себе ногу повыше укуса. Знаешь ведь, что кровоток снизу вверх поднимается. И яд по ноге вверх идет. Вот этим разрезом и спасешься. 
Сами змеюки конечно не нападают. Но если наступить на них или не заметить и подойти, то всяко бывает. Ну, а если ты, к примеру, осенью на длинную выйдешь, и цапнет, то ничего, только три дня в жару полежишь и встанешь.
Но не так страшна гадюка, как золотистая медянка. Еще опаснее стрелка, а самая страшная из змей красная огневка. Редкая змея.
  Раньше у нас на горе за слюдрудником медянки часто встречались. Там камней много, они, золотые, это любят. Идешь, бывало, мимо открытой шахты, а медянки там лежат и на солнце блестят, греются. Страх, да и только. Медянка ведь очень ядовитая. Она меньше гадюки и тоньше. Всей длинною в локоть всего. Но какая опасная.
Красивая тварь, правда, тоже. Как будто лаком покрытая. И главное, блестит так, знаешь, как медь на иконе, красиво. Словно оклад на иконе почистили и он блестит. Такая медная с блеском змея. Такое чудо. Головка приплюснутая, плоская, трегольничком. Зуб большой один, в нем канал в голову, а в голове мешок с ядом. Когда кусает, получается, что яд она тебе впрыскивает. Яд у нее чистая смерть.
Моего отца медянка кусала. Чуть концы не отдал, хорошо еще ему повезло. Раз мы с отцом поехали за Сухаревку выше и поднялись на Кужет, где раньше лес для нашего дока рубили. Приехали на мотоцикле, на «урале». Стреляли глухарей. Глухарь то он там прямо на склонах жирует. Птица тяжелая, грузная. Спугнешь ее, она вниз летит, по склону. Парит низенько на крыльях. Шли обычно парами. Я спугну, товарищ застрелит, он спугнет, я сразу стреляю. Так и добывали мы толстых глухарей.
А тут отец пошел по кустам. И главное сам то был без болотников, в одних кедах. Тут то и наступил на нее, на самую медянку. Как дернула она его в ногу. Ужалила медянка отца сбоку в голень, легко прокусила все брюки. Он меня крикнул. Я, быстрей - быстрей усадил его в люльку и помчались мы в город через Сухаревку. И вдруг у самой Сухаревки у меня бензин кончается. Мотор заглох, я в ужасе. От укуса прошло три часа. Отец уже сознание потерял. Мгновенно стал распухать, лицо опухло. Язык у него весь распух, вывалился изо рта и висел. Еще немного и смерть.  И тут, слышу, мотор шумит. Выезжает на меня вездеход - танкетка. Это в то время там часто ремонтники ездили, смотрели на провода. Ну, я им отца и передал. Примчали они его сразу в город в реанимацию. А там уже врачи ввели сыворотку, почистили кровь. Откачали. Но отец сильно пережил. С тех пор в любую погоду батя в лес всегда в болотниках ходит. Без резиновых сапогов ему никуда. Так змей боится. А может и правильно, может быть и мудро.
Похожа на медянку ядовитая змея стрелка. Эта гадюка такая же короткая, тонкая и вся серая. А конец хвоста у нее раздвоенный, а поэтому и зовут ее стрелкой. Яд у медянки и стрелки по силе одинаковый.
Но самая страшная и редкая змея - краснокожая огневка. Кожа у огневки красно - бордовая с особым плетеным узором.
Я сам ее видел только один раз. Пошли мы с отцом и его другом в лес далеко за слюдрудник. Там над тропой нависали сухие ветки. И вот я заметил  на ветке красную огневку, прямо над головой идущего впереди друга. Я крикнул ему, чтобы он замер, потому что змея была слишком близко, чтобы уйти. А отец смахнул с плеча дробовик и сразу пальнул в гадину дробью. Заряд разорвал огневку над самой головой друга. Счастье, что его чудом не задело. Стоял бы подальше, дробь бы успела рассеяться в воздухе. Змею разнесло так, что от нее ничего не осталось. Мы все там перепугались. Укус огневки смертелен и если бы что-то случилось,  успеть вынести человека из чащи леса было бы невозможно.
Ох, эти гадюки опасные. Они же еще и прыгают. Еще как! И не подумаешь даже. Идешь мимо, она лежит. Свернется как обычно клубочком, спиралькой такой на теплом камушке и греется. А как соберется прыгать, головку так поднимет. Вдруг как пружина рванется и полетит. Дак не поверишь, на три - четыре метра пролетает и впивается. Это ужас, как далеко она летает. Не дай бог. Так змеи прыгают.
А плавают они вообще хорошо. Раз пошли мы с братом на Кан. Еще в старое время, когда рыба в Кану водилась. Сидим с братом на бережку, в том месте, где камни из воды выступают, возле лодочной. Тогда там мелко было. И у брата сынок маленький неглубоко там бегал - купался.
Играл он. Подбежал к большому камню и позвал; Папка, гляди, какой здесь большой червяк лежит! Я пригляделся и вижу там здоровую серую гадюку. Ну, думаю сейчас, как прыгнет на него. А брат так вообще схватил лопату, подбежал, да как треснет по камню! Аж искры от железа яркие брызнули. Разрубил гадюку прямо в куски. А то ведь, знаешь, они, как плавать умеют. Гадюка, когда плывет, головку так крючком из воды поднимает, а телом вся извивается и довольно быстро плавает. В таежных холодных речках с быстрым потоком змея может плыть быстро против любого течения.  Такие они пловцы. И воду змеи любят. Сколько бывало, видел я их плывущими в водах ручьев. 
Однажды просто ужас пережил. Работал я в нашей горной партии и вышел к ручью освежиться. Подошел к тонкой осинке на бережку и сел под нее у самой воды. Нагнулся, зачерпнул из ручья, отпрянул спиной на осинку и тут такое. Свалилась вдруг на меня с деревца большая гадюка с полным животом. Оказывается, змеи у нас на тонких деревьях  рожают. Иначе они не могут размножаться. Когда гадюка родит, змееныши выходят на свет беззащитными как белые червячки и если не успевают упасть на землю, мать- змея их просто съедает. Такова беспощадная мать - гадюка. Съест и все. И те змейки, что успели упасть, только и продолжают змеиный род.
        Свалилась на колени мне гадюка и зашипела, давай извиваться, а из нее белые червячки валятся.  Ну, думаю, сей миг укусит куда-нибудь в лицо. Схватил я из сумки топорик и ударил им по гадюке. Да не посмотрел и вместе с гадюкой разрубил себе сверху коленку. Отбросил гадючьи куски и вижу, что рана серьезная. Тут же мошка на кровь налетела, нет никакого спасения. Нарвал я папоротника на поляне, завязал им рану и кровь прекратилась. Ну, думаю, надо выбираться отсюда к своим. Идти сам смогу. Вырубил здесь же себе посошок. И заковылял потихоньку. Пришел, а начальник мой меня упросил правду не заявлять. Тогда строго было, его могли премии лишить. Отправил он меня к своей жене. Она у него оформилась, как бы врачом, безо всякого образования, ради мужа. Почистила жена мне рану, забинтовала и написала бумажку к настоящему врачу. На всякий случай мне еще сыворотку вкололи от змей. Привез я бумагу на вертушке в больницу. А доктор прочитал и говорит; Да ты же сам это писал!  Я взял ту бумажку и читаю; «Травма коленного сустава правой кисти».  Какая же может быть кисть у ноги? Вот, что наша бабочка накатала.
В пятьдесят седьмом - пятьдесят восьмом годах случился у нас на горе большой пожар. Перекинулся он с другой стороны Кана и прошел по верху нашей  горы на краю города. От дыма и огня змеи и белки все с горы ринулись в город по улицам. Я был еще подростком, а у меня как раз племянник маленький играл в песочнице. Вдруг слышу, он зовет меня.Смотрите, - кричит, - какой большой червяк у нас в песочнице!
Подбегаю и вижу там здоровую гадюку. Я его едва успел сгрести в охапку и оттащить. По всему городу ползали змеи.
 А зовут меня Шуликов Анатолий Николаевич. Слушай, нет ли у тебя пятнадцать рублей? Голова с утра ужасно болит. Выручай на чикушку.
 В то время где теперь у Кана усадьбы стоят, где Бортников жил, там был старый дворец пионеров. Там держали террариум со змеями. Мы для него ловили гадюк. Бывает, поймаешь гадюку и рогаткой загоняешь ее в бутылку. И закрываешь пробкой с надрезами по бокам, чтобы воздух в бутылку проходил. Гадюка из бутылки на тебя кидается и стучит зубами по стенкам. А от зубов на стекле пятна остаются. Это гадючий яд.
Забыли у нас про ядовитых змей. А они живут себе и ждут своего часа. Поджидают среди ветвей над тропой свою беспечную жертву. Бесшумно ползут по нашим лесам ядовитые змеи со смертельным ядом. Гадюки.



АВТОРЫ АЛЕКСЕЙ И ЕКАТЕРИНА МАЛЫШЕВЫ

                ЧЕРНЫЙ ВОЛОС

Почувствуй это. Такое расскажу.
Жили мы в Малой Камале. Водилась тогда еще в нашем Кану такая тварь. В сорок третьем году мать моя Агафья пошла на реку с бельем. Долго полоскала с берега белье. Стирала.
Тут то и напал на нее Черный Волос. Сразу ничего не почувствуешь. Вернулась она домой. И вдруг правая рука у нее вся распухла. Распухла как бревно. Уже не знала, что делать, как спасаться. И вдруг у нее из локтя то он сам и вышел. Тонкий такой, как конский волос. Червь, паразит, ужас такой. Называли его Черным Волосом.
Водился этот червь в Кану. Водился и в озерах, вместе с пиявками. Но намного страшнее и опаснее. Входит он незаметно в воде под кожу человека. И живет в нем. И производит большое воспаление. 
     Рассказала я про черного волоса женщине знакомой, а к ней зашла попроведать старая бабушка. Услышал наш разговор и печально так поведала свое горе от проклятущего этого черного волоса.
Случилось это в городе Заозерном. В тысяча девятьсот тридцать седьмом году. Проживала Марфа Ивановна Гоменцева  на улице Вокзальной номер одиннадцать в собственном доме. Ее дочь Галина уехала на дальний восток с мужем. И оставила внука Сережу. Внуку было уже одиннадцать лет. Попал он в компанию подростков, которые рыбачили на Кану с лодок. Они уплывали вверх на шесть верст от Заозерки и там компанией подростков занимались рыбалкой. Уловы тогда были очень богатые, приносил рыбы Сережа много и  Марфа Ивановна продавала ее на базарчике. Приносил он разных рыбин. Елец, таймень, налим стерлядь составляли их улов.
Продавала она эту рыбу у вокзала на базарчике. Зажили они хорошо, зажиточно, за рыбу получали хорошие деньги. И Марфа Ивановна просила Сережу перестать заниматься рыбалкой, так как она тревожилась за этот опасный промысел.
Сережа возражал, говорил, что он в бригаде рыбаков и пока не может бросить товарищей.
Однажды осенью в сентябре месяце он вернулся с рыбалки с больной ногой. Нога распухла и была красная. Воспалилась. Сережа объяснил, что он наступил на что-то в воде, и, наверное, это проволока была, зашла в стопу.   Но сколько бабушка Марфа не рассматривала ногу, с наружи ничего не было видно кроме опухоли. 
Прошла ночь. Наутро бабушка увидела, что страшная опухоль передвигается по ноге. И вызвала врача.
Врач приехал к обеду.  Осмотрел мальчика и сказал;»Какая нога, нога хорошая. Опухоль на бедре.
Марфа Ивановна попросила врача взять внука в больницу, чтобы обследовать. Доктор увез мальчика. Вечером бабушка пришла к внуку. Он лежал в поту, весь в жару, едва узнал ее. Марфа Ивановна побежала за дежурным врачом, просила, что-нибудь сделать. Но дежурный врач ничего не мог сделать. Он говорил, что такого еще не видели и не встречали, чтобы двигалась опухоль по человеку. Марфа Ивановна осталась на ночь в больнице, надеясь хоть чем-то помочь внуку. Врач сделал Сереже обезболивающий укол и ушел спать. Задремала и Марфа Ивановна у постели внука.
 Проснулась она посреди ночи, оттого, что Сережа страшно кричал.  Лежал он поверх простыней обнаженный от жара и тяжело дышал.
Вдруг из ключицы появилась черная проволока и как живая выходила их тела Сережи. Она была очень длинная. Она извивалась она на теле Сережи и белых простынях. Проволока похожая на змею ползла по простыням. Тонкая, Черная и страшная. Марфа Ивановна звала врача, бегала по палате, кричала, не помня себя от ужаса. Когда прибежал врач, Сережа был мертв. А черное ужасное существо так и осталось лежать на простынях. Врач щипцами положил его в банку со спиртом.
 С тех пор Марфа Ивановна никогда не ела рыбу, считая ее причиной гибели ее внука.
Пока был чистый Кан, все в нем водилось, и рыба была. А потом Канские заводы так его протравили, что нет пока ни крупной рыбы, ни черного волоса.    


   
               
                авторы  Алексей и  Екатерина   Малышева
               
            
            ЗОЛОТЫЕ СКАЗЫ ЕНИСЕЯ

               
               
                ПОДЗЕМНЫЕ КРОВОПИЙЦЫ

               
                Страшная  такая история  давно приключилась.
Когда  еще  правил нашей  державой батюшка царь Николай  Второй.
Подрастала  в ту пору  в  нашей деревне  Рыбинского  уезда  Орловке  одна  девчушка. Уродилась  та  молодушка глазастая  да  очень любопытная.  И нет чтобы  по-людски интересоваться  ей    чем-то  добрым, хорошим.  Нет чтобы  разумея  грамоту  читать  умные и святые  церковные книжки.  Да знать свое  девичье место  и  вечное  предназначение. Изучать честь по чести  мудрое ремесло и шитье.  Нет чтобы  познавать старинное рукоделие  и   весь разумный  домострой. Ходить во святую  церковь,  испрашивая себе  благополучного венчания  и  чадородия.  Да  трезвенного жития во всякой  радости  земной  и небесной.  Все это мало  глазастую  занимало. Манило  ее  неразумную  во все щели
поглазеть. Проникнуть, как  говорится, своим длинным носочком. За что и пострадала.
Вроде  так  полезно и  важно бывает по жизни  идти со вниманием. Рождается от внимания  необходимая   осторожность.   
Но все у той девушки получались от  ее  суетного  любопытства  неприятности. А однажды лишилась  несчастная  через  длинный  свой  носик  и  человеческой  судьбы  и  самой своей единственной жизни.
Познала  бедная  любопыством своим  страшные и жестокие  тайны. Леденящие душу  секреты подземного мира.
Попала она в настоящий плен  к  безжалостным  диким  жителям  мрачного  подземелья. 
Запомнили  ее родственники  страшную быль про видевшую подземный мир девушку.  И  нам передали.
Миновало после  тех событий  почти сто лет.  Но нет в народном  рассказе  никакого вымысла.
Родилась та  глазастая  девушка  и выросла в деревне  Орловка. Что выходит на берег  реки Баргушки. 
Внешности  была  приятной  с очень длинными такими темными косами. Как говорится  в народе - коса до пояса.
Звали  смелую нашу  старинным  крестьянским именем. Евдокия.
Подумать  только кто бы мог, что выпадет  на слабые плечи ужасная доля  так пострадать.  Да  в мучениях прожить на белом свете не долгий  век. 
Завязалась  вся история   когда  было ей уже лет  восемнадцать. Любила она любопытная  ходить-бродить в окрестный лес за грибами  да ягодами.  Ходила та евдокия вместе с порочими  девушками  подальше от деревни в  наш мирный  лес. Возвращалась всегда, как и должно быть, благополучно  и богато  нагруженная.  Приносила  в конце лета полный  коробочек  грибов  крупных. И ягоды  всякой- малины, голубики  да вкуснейшей черники.  Приносила  из лесу  красную  бруснику  да  черную смородину.  Набирала полные  берестяные лукошки  душистой  мелкой землянички.
Радовала старых своих родителей лесными подарками.
Мало отличалась она от прочих румяных  да веселых  молодушек.
Но однажды не дождались  свою Евдокеюшку  отец  да с матерью  из  чащи лесной. Ушла  и с концами.  Канула. Пропала  наша  доченька  как  убитая.  Не могли про нее  ничего узнать  очень долго.  Пока сама пропавшая не  вернулась  и  все  им не  рассказала.
          Со страхом едва узнали ее  родные  и со слезами выслушали  страшную повесть  про  мрачные  подземелья.
Вот как  все вышло.  Подвело   молодку  ее суетное любопытство.  Накликало беду.
         Возвращалась  в тот  черный  день  юная  и веселая  Евдокия  от  грибной  охоты.  Проходила  молодая по той  окольной  тропочке, что вела  от  старой  Усть-Барги  до  ее  родной  Орловки. Теперь там  много всего, перелески. А в ту пору  там  и  вовсе  еще  древний  сосновый лес  небо подпирал.  Идет себе  там  Евдокия  и  неожиданно замечает недалеко от   лесной  дорожки  большущий камень.
Валун.
Удивилась девушка величине и тяжести  этакого странного камня.  И от  сильного своего природного любопытства  остановилась  разглядеть  его.  И как же, подумалось ей, могла я раньше  такой камень не заметить?
Ведь всегда  прохожу  здесь  на  обратной дороге. Ух, надо же, какой  тот  валун  здоровый. И как  я  такая внимательная  раньше его не разглядела.  Смотрит  девушка на  старый  камень и прямо не может от него  отвести глаз.               
Вдруг  видит  Евдокия со страхом,  что  тяжесть  эта гранитная сама собою  зашевелилась.  Задвигался огромный валун.   Дрогнул и  отошел  в сторону со своего места.
         Замерла  молодая  и еще более стало  шустрой  любопытно. Начала  она потихоньку подходить  по высокой траве  к  неведомой  загадке лесной.   Святые угодники, думает, что же это такое?
Подошла  Евдокия  близко  к  валуну и  обомлела. Лежит камень как ни  в чем ни бывалдо в стороне. А на месте где  тяжесть  только что находилась, что-то чернеется.
  Наклонила  головушку  в платочке  Евдокия пригляделась и  охнула. Открылась в земле  большая нора.
Да такая, что человек  свободно туда может зайти. Спустится туда  с  белого света. И запросто посмотреть подземный мир.
Чувствует девушка, нет у нее  больше  сил  унять  острое свое
и великое  разженное любопытство.  Как только немедленно
спуститься  без страха в загадочную  нору. И проверить самой
все ее тайны.  Так она и поступила без промедления.
Оставила  полное  ягодами  берестяное лукошко на травке     и   не долго думая  решилась  спуститься в подземный мир. Заменило  девушке смелость  острое  любопытсво. Подвел ее под беду длинный  девичий носик.
Ушла  Евдокия  в  подземелье. Стало ей там по началу  очень интересно. Заметно было там присутствие  живых  созданий.  Вились по дну  скользких от испарины  переходов
маленькие такие  следочки  как бы от множества  босых детских  ног.  Много  хранила следов мягкая  подножная глина.  Видела  девушка  как  раходились во все стороны  словно прорытые  какими-то существами  просторные  норы-проходы.  Где-то капала  сверху  вода. Мерцали в полумраке невесть отчего светящиеся   камни-минералы.  В  разноцветных пещерах свисали с потолков  отмытые  подземной водой  каменные  наросты  и  сосульки. И сколько бы не бродила по цветным  пещерам  Евдокия, все дикие каменные дворцы не кончались. Видела девица под землей разные полезные руды. И крупицы  жильного золота. И  подземные  холодные  ручьи  с озерами.
  Насытила  молодушка свое жадное любопытство. И посмотрев  разные  пещеры и  подземные диковины  вспомнила о верхнем  белом свете. Захотела  со своей тайной домой вернуться. Выбраться  к родному дому.
Повернула  молодая назад  к выходу  из  сырого подземелья.  И долго шла  к  нему.  Но  уж вокруг все потемнело. Настал, может быть на  белом свете поздний вечер.
          Потемнело все вокруг  и очень трудно было  доченьке
разобрать в  черной темноте среди всего множества перепутий свою обратную дорогу. Бродила испуганная  Евдокия во мраке много часов. Совсем выбилась из сил. Но так и не смогла уже  молодушка найти тот  заветный выход у большого  валуна-камня.   Может быть по подвижности своей закрылся он  сам  собою. Или  действительно  сама  виноватая заблудилась.
Но мог быть самодвижный камень  лукавою приманкою для  простодушного человека.  Да и вправду  сказать, словно
нарочно заманили  пытливую  в  запутанные  норы. Словно  для  приманки  могла  девушка  видеть все  среди вечного  мрака, куда же  яркое  солнце не достигает. А для  нее  почему-то все  было  как бы  освещено  особым  светом.  Иначе трудно поверить словам   про  темное  подземелье.
Не кошка же  она, чтобы   видеть  ночью.
Не будем гадать.
Одно только ясно поняла бедная Евдокия. Не видать ей  неразумной  теперь и белого света. Может  придется ей во цвете юности помирать. Сгинуть  без покаяния здесь в  холодных  закоулках  голодной смертью.   
Подступило  к обессиленой  и  истощенной   молодушке  лютое  отчаяние.  Долго и безутешно плакала пленница  в подземелье.    Звала  слабым голосом на помощь  добрых людей.  Но уже не услышал ее  здесь никто. Утонул  ее  голос в  бездонных  колодцах.
Вскоре  заметила  невольница,  что привыкли  ее  большие
 серые очи  к   подземному мраку.  Увидела  она   какую-то тропку.  Решилась тогда заплаканная  Евдокия  пробираться дальше и отправилась  в путь по подземному миру.
Пройдя  же множество  длинных нор и  кривых закоулков
из разных  каменных  и  земляных  пород, вышла   путница на  обжитое широкое  место.
Открылась  перед  девушкой  площадь дикого подземного города.
Вдруг  вышли из разных нор ей навстречу  странные жители подземного  жилища. 
Оживилась  путница поначалу, когда с надеждою увидала  хозяев этой каменной страны.
Но лучше бы они с ней никогда не встречались.
Вышли ей неожиданно на встречу низкого роста существа. Напоминали  обитатели нор  своим видом пятилетних детей.
 Или карликов. Но только  вид  у  них был совсем не добрый и не спокойный. Жгли  нежданную  гостью углями  их  красные  большие  глаза. Страх вызывала не знавшая  солнечного света
их мышиная  да темная  серая  кожа, лишенная  всяких волос.
Не носили они никакой одежды  и не разделялись  как люди на жен и мужей. Все они казались одного роста и возраста. Потому что были это подземные духи-демоны.
Не делали  эти существа  и не говорили  ничего доброго и святого. Хранили они в тайне свои  темные  и злые дела.
Но не знала  про них ничего юная  Евдокия. Обратившись к  подземным обитателям  с ласковым словом, попросила  доверчивая  гостья   красноглазых карликов вывести  ее  на  белый свет.  Да под  яркое красное солнышко  на  голубом  небосводе.  Просила посорее  вернуть  себя к  родной  матушке да  веселым сестренкам.
         Но в ответ  лишь молча   отворачивались с  ухмылками 
недобрые  жители подземелий  и словно не слышали  умолявшую  о спасении  девушку.  Присматривались  серые  карлики  к  человеку  хищными нехорошими  взглядами.
Почувствовала  заплутавшая  перед ними свою беззащитность.
Сколько не выпрашивала  она  хотя бы указать ей дорогу  к выходу.  Но никогда  ни захотели  красноглазые  помочь  ей
даже в течение  многих  дней, месяцев и долгих  лет.
Пришлось  бедной девушке скитаться по темным  и сырым  переходам. Но ждала  несчастную страдалицу  впереди  еще более страшная правда. 
Не зная ничего  еще про подземных  малохольных обитателей  доверчиво подпускала карликов  Евдокия подходить  близко к себе.  Но только  немогла она понять что им  недобрым от нее  надобно  и зачемони так пристально  следят за ней  из нор. Подходили  глазеть на человека   уродцы
все ближе  и  ближе.
И вот однажды  открылась  пленнице их страшная тайна.
Подошли  к  румяной  от слез  девушке  трое карликов  и  недобро поглядывая   взяли ее  тонкими серыми пальцами с коготками  за руку. Удивило  усталую и измученную Евдокию такое внимание  от  равнодушных   к  ее страданиям  мелких диковатых  людей.  Не стала она от неожиданности  еще им  страшным противляться. 
Вдруг загорелись у  подземных  нелюдей  угли-глаза  злобою и жестокостью. Открыли и оскалили  карлицы  большие рты, все усеянные  острыми крыками. Ухватишись крепко начали они свое жуткое дело. Впились серые твари  в белую рученьку закричавшей  от ужаса  девушки.  Мигом надкусили полузвери пленнице  вену на руке. И жадно  взялись  тянуть да сосать  из  живого  человека  алую  горячую кровь.    
Подземные   кровопийцы!
Ударила  тут  наша   страдалица    со всего  маху  крепким кулачком  в  хищные морды.  Сорвала и   разбросала  далеко  малохольных  кровососов.  С визгом  и шипением  укатились они не солоно хлебавши. Уняла  разгневанная  Евдокия  горячую кровь,  перевязала платочком руку  и убежала подальше от подземного города.   
Да только лучше  знали  те  серые  вурдалаки  запутанные переходы.  Были все они колдунами и может быть нарочно ворожили, чтобы  вечно ходил  заплутавший  человек   порочным  кругом. Сколько бы не  бежала  усталая  жертва  подземными  ходами, а  только  быстрее возвращалась  она 
по кругу  до  подземного  города.  Куда бы  побежала  невольница, всегда приводила ее кривая  дорожка  обратно.
Почувствовала  пленница  за спиной  опасную возню. 
           Видя что отбилась  смелая  девушка   от  малохольных разбойников-упырей, со  злобным шипением  собрались на  нее  серые карлики ото всех щелей.  Сбежался верно на  девушку  весь  богомерзкий городок.   
Окружили  одинокую молодушку вурдалаки, перекрыли все пути, забили своими  серыми  головами  все  выходы.
          Задрожала  бедная  жертва от  страха.      
Вдруг набросились  разом со всех сторон  словно огромные крысы  на белую голубушку.  Ловко отбиваласьот них  пленница  поначалу. Но  прыгали  гады на нее разом  и повисали гроздьями на  рукавах.  Сталкивали  другие  несчастную с ног на земь. Будто  яблоки на яблоне  облепили
упыри  Евдокию и повалив  на землю не давали ей  даже пошевелиться. Не слушая  проклятий  и   горьких криков напивались  ироды  христианской  горячей крови.  Боролась  невольница с  ними сколько могла, да  ушли  по жилам  от  страдалицы   вместе  с кровью последние силы.  А подземные  кровопийцы  разделив часть  святой крови  меж собою не собирались  добивать ее. А оставили  подлые  твари  девчушке  жизнь. Чтобы   пленница их пленница способна  была  сызнова напоить  нечистых  упырей.    Затуманилось  от  кровососов у  молодушки все сознанье.  И  долго  без чувств  лежала   обескровленная   невольница   на сырой земле. 
           Много дней  промучилась  Евдокия  от слабости. Едва ползала она по скользкой глине к подземному ручейку  и   долго   пила  ледяную  хрустальную воду.
          Присмотрелась  в поисках выхода   упрямая  пленница 
к   жизни  подземного народа.  Стала она подглядывать  из  одной  узкой норы  за  сборищем  карликов. И  заметила  что иногда  появляется среди  кровососов  важный начальник.
В почтении склонялись  уродцы перед  медлительным
своим  подземным королем.  Владыкой   города  кровопийц.
Отличала  властительного  карлика от прочих  блестящая  золотая  корона. Но ничем   та шапка золотая не  напоминала 
знак власти  добрых  государей.  Походила она более на басурманскую турецкую  феску  или   чашу-горшок.
Но не напрасно носил  этот  страшный знак на своей черной  голове  подземный король. Узнала  тайну  золотой короны  наша  любопытная девушка, когда  с надеждой   услышала   человеческий  голос  из мрачных дальних переходов.  Вскоре приволокли  многочисленные  карлицы  в подземное селенье
новую жертву. Такую же  юную  девочку, как Евдокия.
Могла  пленница  только смотреть на страшный обычай  подземного короля. И ничем не могла помочь  новой жертве.
Втолкнули  подлые  новенькую  в  толпу  упырей  и те крепко захватив ее  былые руки и ножки  ожидали прихода  к ней  своего  начальника.  Увидев же что все приготовлено  наиболее черные  из карликов  оказавшиеся слугами  протолкали в  густой толпе  дорогу  для  своего хозяина.
Он же, король  демонов,  поднялся  со своего  серого  каменного трона. И  вдруг  торжественно  снял  со своей головы казавшуюся  короною  глубокую  златую чашу.
Неся  блестящий  сосуд перед собою,  прошествовал  мерзкий  вражеский  властелин  к  вырывающейся и кричащей    жертве. Тогда надкусил  угодливый черный  служка  набухшую  вену.
Хлынула  яркая  живая кровь  струйками  в  королевскую   золотую чашу. И  вскоре наполнила  вместилище  до краев.
Тогда  приподнял  ужасную добычу  начальник  над толпою. Затем  же  бормоча  нечестивыми  клыкастыми  устами     колдовские  заклинания  первым отпил  король  из  кровавой  чаши. После пошла корона покругу. Чтобы прочие черные и серые карлики  тоже приобщились  к  сатанинскому  жертвоприношению. Дождавшись  общего  насыщения человеческой  кровию, как неким  особым соком, вновь одел
главарь изуверов  горшок  на себя. Прямо с капельками  крови даже не утерев его. Навсегда запомнила  невольная  очевидица  гнусный  и  кровавый обряд. 
Повидала  страдалица наша на своем веку  написанное в древних  святых   книгах. Сказано в тех  рукописях про  подземных жителей-демонов, что любят  те злые существа
похищати  с поверхности  земной  провинившихся  людей.
И  особенно часто крадут они  непослушных  и  вредных
самовольщиков. Похищают упыри  сорванцов   раздражающих   мать свою до того, что та  ненароком  в сердцах  называет их проклятыми. Такое  даже  невольное материнское проклятие  или просто ругань  уже  снимает с  человека  всю  защиту.  Отнимает у  него всю добрую судьбу.   А после отступления ангелов  нападают на   свою жертву  подземные кровопийцы.
Тащут они  подземными перелазами, навроде кишок. Намазаны те каменные кишки  земляные  живою глиною. Вроде  грибка-слизняка.  А затащивши,  прячут  человека в особых ямах или пещерах. Говорят побывавшие там, что тянутся ходы  подземного царства  даже до самого  великого  огненного  ада преисподняго. Где шумит вечное пламя.    Знают  обитатели земли-демоны как  найти  выходы  к  мрачным  воротам  ада.  Но не могут без божественного  попущения  затащить туда сразу своих  пленных. Нет у кровопийц  такой власти. Потому-то и держат их  в  холодных  сырых подземельях  не очень глубоко. 
      
Забыла я расспросить у родни, чем питалась  страдалица столько лет в подземелье. Ясно только что жила она в проголодь.  Да  видно упыри приносили редко ей что-то в пищу. Может червей или  казявок  каких-нибудь. А может быть подкармливали  жертву   ворованными   карликами у добрых людей припасами. 
Одно точно известно.  Довелось не только той девушке 
    познакомиться  с коварными  серыми  мальцами-колдунами.
Видели  таких же  обманщиков  охотники  на  Женькином  ручье  колдовском.  Являлись  мальцы  в  летних  сумерках
после  полуночи.  И  детскими голосами  зазывали  доверчивых людей  в самые  непролазные дебри.  Думал человек, что заблудился где-то ребенок  и даже видел  как бы  мальчонку  издали. И  желая  спасти  заплутавшего от  родителей  мальца, сам  пропадал  без вести. Или  выступал из ума  навсегда. И не мог ничего объяснить  нашедшим  его товарищам. 
Но если бы мог серый колдунишка  один справиться с человеком, не за чем бы ему  стало  зазывать  своим ревом  теплокровного человека  в  дальнее  темное  место.  Наверное
манит-ведет  подлец  охотника  до своей  многочисленной шайки. Там и ружье  не спасет, если навалятся  карлики зубастые скопом.
 Или вот возьми, что находят  часто  на  Женькином источнике  сухих  мертвецов. Словно в заморских мумиях  нет в тех покойниках  ни капли крови. И причина смерти  их  никому не понятна. Может свести все  это к одному?  Попались  эти заплутавшие люди  ночью в лесу  в гости  к   серым  кровопийцам.  Лишили  упыри  таежников  всей крови  и  стало  им  то  причиною  злой смерти.
Можно от такой встречи кровавой  и с ума сойти.
      Вот и ночуй после этого в лесу  один. Не те ли  это  ревуны  ночные?  Много нас еще ожидает  ужасных  рассказов про такую нечисть. Спасает от нее осторожность  и  молитва.  Дружить надо таежному  человеку со святой церковью, чтобы  не посмели  напасть на него   ночью  коварные  подземные  кровососы.   
  Что же случилось потом с нашей  страдалицей  Евдокией?
Уразумевши  грозящую ей  невыносимую  кровавую  участь,
пришла  подземная  пленница  в душевное сокрушение.
Вспомнила  заплутавшая, как учила  ее  мать церковным молитвам.
Вспомнила  и тех, кого вольно или невольно могла  обижать
и  слезно покаялась перед  теми людьми. Покаялась, что часто  ссорилась  со своей матерью. Не могла  найти в себе доброй мудрости  жить  с людьми в согласии и дружбе.  И осталась  наконец  в таком аду безо всякой человеческой помощи.
Вставши на колени  с глубоким  чувством, принялась  страдалица умолять Господа об избавлении. Словно ожила  заблудшая   душа, читая  Отче наш и  архангельское  обрадование  Богородице. Пролился словно невидимый свет в измученное девичье сердце.
Но не долго могла  Евдокия утешаться громким чтением спасительной молитвы в этом  преддверии адском.
Послышался по подземным переходам  шум от множества  маленьких  лапок. Чавкая  неслись на звуки молитвы  мерзкие  серые человечки. Привела молитва гадов в страшное бешенство. И видно воспользовались  обычно бессильные  против  молитвы   демоны  тем, что  попустил  Господь девушке  попасть  в лапы  кровососов  и  избрал ей в путь  вечного спасения  страдания от упырей.
Услышав  ненавистные  врагам  Божьим святые молитвы, сжали  карлики когтистые  кулачки. Примчались  изуверы в огромном числе  к  невольнице. Набросились на  добрую девушку  и  принялись страшно избивать ее  как только могли.
Потеряла  Евдокеюшка  от боли сознание  и больше  не испытывала  терпение  злобных врагов  громкой молитвой.
Забившись в дальний уголок  тихо шептала она про себя  постоянные молитвы об избавлении. И мечтала  грешным делом  о  тихой  и быстрой смерти.  Которая одна казалась здесь в этой грязи избавлением.         
Но куда же  могла  страдалица наша  в чужой стороне прятаться. Везде  находили  измученного человека  злые  карлики, когда  по их  приметам приходил  им страшный срок  высасывать  новую  кровь.  Снова и снова приходили  серые кровопийцы    к   разгневанной  девушке.  Схватив  ее истощенное  тело  вскрывали  демоны  горячие вены  и  беспощадно тянули  из мученицы  чистую  святую кровь.   
        Наевшись,  злые  охотники за чужой   кровью  сразу забывали  о  девушке  и   равнодушно  бросали  свою жертву
в закутке  подземелья.  Омывалась  изрезанная  дева  со слезами  в  холодном подземном озерце. Там  в хрустальном  и темном  зеркале водяном  только и могла  увидеть себя  забытая  врагами девушка. Но с каждым разом все тревожнее и страшнее   было  молодушке  смотреть  в  озерное зеркало.
Все  тоньше и слабее  с каждым  днем становился  отраженный  водою  человеческий образ. Словно  приходила к озеру  пожилая  убогая старушка.
      
 Высосали  видно злыдни  из бедной  девушки всю душу.
Довели ее кровопийцы  до полного истощения  всех сил.
Никто  бы не выдержал  такого  кровопролития.  Поняла  ослабевшая  мученица, что  должна она вскоре умереть.
     Все слабее билось в груди  обескровленное  сердце.
Заметила  еще  заплутавшая, что  охватывает  ее  смертельная усталость особенно, когда  напьешься  натощак  подземной воды.   
Вспомнила  в отчаянии  болящая  о подземном короле. И
как птица  лесная  в опасности  бросается на лису, так же  решилась  просить  у  беспощадного существа  перед смертью увидеть солнце.  Собрала  девица последние  силы. Помолилась  Богу и  смело  пошла искать  старейшего вурдалака. Явилась  перед ним  с  горящим  праведным  взором.  И  признав без страха скорую смерть свою  попросила  ради  Христа  выпустить  себя  наверх для последнего прощания с  любимым  солнышком  и  воспитавшей ее  матерью.  Тут  заплакал  бы  и камень от жалости.
Обрадовались  демоны скорой смерти  доброй девушки.  Закивал  головой  в золотом горшке  богомерзкий  тиран.  И хотя не понравилось  упырю, что  помянула  невольница  имя  Божие в  своей  просьбе, но  по обычаю палачей  исполнил
 последнюю волю  казненной.  И на черных  радостях  приказал  закопченому  слуге  провести  умирающую  к  тайному выходу.  Мертвому, как говориться, все можно.
Белою птицею  полетела  счастливая  душа  из мрачных чертогов. Чавкал  впереди  ее  лапками  по сырой  грязи черненький  слуга-человечек.
В далеком  черном  тупике  показал  страдалице  прикопченый  упырь  на  каменную  стену.  Должна была   пленница  со всей силы толкнуть  холодную  глыбу  руками.
И  точно. Подалась  заколдованная  порода  легко.  И  открыла  проход.   Вспыхнул  навстречу  заплаканной  девушке ослепительный  для карликов  божий  свет.  Засияло над  Евдокеюшкой  летнее  солнце  в голубом  небе. Проходили  над  рыдавшей  в  цветной  траве  пленницей  белоснежные дворцы-облака.  Пели для нее  райские птицы лесные.  И не было на белом свете  счастливее  человека чем  освобожденная  страдалица.
Теперь  готова была  она к любому концу. Хотелось только  увидеть на прощание  дорогих  людей.  Привыкнув  к яркому свету  отправилась  девица  знакомой тропинкою  к родной  ненаглядной Орловке. 
Удивлялись  смотря на нее  встречные  поселяне.  Шептались за спиной  соседи. И  с  великим  трудом едва могли  узнать  пропавшую  в  истощенном  обличье. 
В истлевшей  хламиде, почти  безволосая, ступила  пропавшая  дочь на  отчий  порог.  Ручьем  текли в тот день  горькие  и  благодарные  слезы. Не ждали уже Евдокию живой  на деревне.  Чудом  явилось  ее  удивительное  возвращение.
Счастливо провела  обреченная последние дни  среди  добрых
людей    и   долго  не  признавалась  родным   о  цене  своего  возвращения.  Были те дни для  страдалицы  сплошной  радостью.   
Узнала пропавшая  страдалица, что  давно уже замужем все ее знакомые девушки. У многих и  дети  родились. Одна  похищенная  осталась одинокою.  Мучили  ее  боли во всем теле  и  была она рада  простому покою  и  человеческой пище.
После возвращения  домой  долгое время не хотела  несчастная и тяжело больная  девушка ничего рассказывать.
Боялась, что даже от одного воспоминания  может снова  придти за ней  подземный король  со своими злыми  слугами- клевретами. 
Но недолго утешалась  Евдокия  теплым молочком да белым  хлебушком. Сковала  сердце молодушки  смертельная слабость  и выступили  на бледном  теле  страдалицы синенькие такие паучки. Начали те  недобрые паучки с каждым днем крупнеть и подрастать. Обернулись  затем  злыми язвами. С теми язвами отделилась  у бедняжки  усохшая плоть от костей. Жить в таком теле невозможно стало. Потому пришлось  мученице нашей принять горькую  судьбину. Спустя от  ее возвращения  прожила  ослабевшая  год  или  больше .  Довелось родненькой  спить  чашу смерти в  самом  цвете юности.
Пригласили  к отходящей  из  Заозерной священника. И с церковным  приготовлением отошла миленькая  в небесные обители.  Там несомненно  получила  мученица  прекрасные  и   многие  венцы  за  тяжкое  страдание  и  безропотное терпение  мук   до конца. Не властен человек над рождением своим  и  не
выбирает тем более своей смерти.   
  Жалели  родственники  Евдокию. Долго оплакивали  ее  несправедливую  смерть. И навсегда  запомнили  историю  пропавшей  и  пришедшей  спустя  четыре лета  девушки.
Встретили меня  в Орловке  и  пригласили  на беседу.
Так и  записала  по их словам я  всю  страшную  быль на  белую бумагу. Правда  и горькая  пригодится.
Когда  осенними  ветренными вечерами опускается на таежные дебри  темнота, открываются  в  травах  тайные  норы.  Торопится  заплутавший  таежник  выйти  на огоньки  обжитых  местечек. И правильно делает. Нельзя ему  здесь ночевать.  Принюхиваются  к  осеннему ветру  серые карлики.
Чуют они  человеческий дух  за версту. Начинается на заплутавших людей  страшная кровавая охота. Раздается в темноте  жалобный  звериный  и  детский  плач. И горе тому  кто даст  заманить себя и  обмануть.  Окружат  полнокровную жертву  юркие  клыкастые  твари.  Заворожат  и  затащат  в свои  крысиные  норы на много лет.  Берегитесь, добрые люди.
В  черном  лесу  послужат  приманкой  для  духов  и  склянка огненной воды,  и  нечистое  скверное слово.
Имейте   веру  и  трезвость и  чистую совесть. Спасут  они вас  в  темном лесу, когда  побегут  по вашему следу  красноглазые  упыри.   
Подземные кровопийцы.







         
                АВТОРЫ  ЕКАТЕРИНА  И  АЛЕКСЕЙ  МАЛЫШЕВЫ


                ЖЕНЬКИН РУЧЕЙ-ОБОРОТЕНЬ

л
юди там исчезают.

...Течет  среди мрачных буреломов  серебристый  ключ. Боятся люди пить из него прозрачную воду. Недобрые идут про те  места к нам  слухи. Заманивает  простодушных  грибников и норовит погубить колдовское  место. Смотри в оба. Не сбейся с пути. Не помогает там  отыскать  дорогу  домой  среди звериных тропок верная магнитная стрелка. Глупеет она и вертится как шальная во все стороны. Петляет по  тайге  в  зарослях  Женькин ручей.
Являются  на том источнике  опасные  существа - призраки.
Ходят туда по бедности за черемшой. Чтобы в городе  траву продавать.
Соберут крупную да широкую черемшу  в короба. Закружатся по полянам, заплутают. Захотят к вечеру домой выйти. А места все как будто подменили. Незнакомое  все вокруг. Недоброе. Неродное.
     Завоет  вдруг в кронах старых сосен ветер. Заскрипит  сучковатый  лес. Захочется бедныму сборщику  уйти побыстрее. Кинется  человек  обратно  к ручью. Захочет  найти  дорогу  назад  из страшного места. Да не тут то было.
      Побежит несчастный вдоль ручья. Посмотрит куда он течет  и подумает, что верный путь ему  стелется по течению вниз.
 Затопает ножками  травник, заторопится. Долго будет идти.  Но только хуже сделает. Посмотрит со страхом вперед.
И ахнет. Что за нелегкая несет его. Что за  беда  за такая.
    Лес все гуще. Бурелом  все  чаще  на тропе мешает. Все приметы какие есть говорят прохожему, что  уходит  он  все дальше от  жилья  в самую жуткую медвежью глушь. День и так  к  вечеру  подходил, а   вкоре  и вовсе  сумерки опустятся.
          Только тогда, притомившись, поймет с ужасом заплутавший человек, какой  этот  тихоня  ручей  коварный.  Словно русалка. Лесною девою-утопленницей  манит  серебристая  вода за собой человека  в невозвратную  даль.
     Похолодеет нутро у бедняги, когда поломав голову поймет он, что течет ручей  против течения. Мгновенно изменила  хитрая вода  свой путь на обратный. Поймет обманутый  путник что течет перед ним  настоящее живое существо.
       Ручей - оборотень.
Захочет  несчастный  донести до людей  открывшуюся ему правду. Да поздно. Явятся ему во мраке ужасные и  ничем необъяснимые  видения. Обступит бедного человека со всех сторон  жестокое и  злое очарование.  Закричит он от ужаса и отчаяния, да поздно будет.  И  расквитается  заплутавший  травник  за  свое легкомыслие и неопытность  лесную  по самой дорогой цене. Выбьют из него  ужасные  духи  тайги  сначала  последний  рассудок .
А потом вырвут невидимой лапой и самую жизнь человеческую .
         Пройдет  от того жуткого дня или вечера  много месяцев.
Прибежит  в  участок  городской  испуганный  лесник. Позовет  за собою в дебри лесные  при Женькином злом ручье. Сначала ему и не поверят. Пока  сами в лесу не наткнутся  на  высохших  мертвецов. Теряются то люди в разное  время. А находят  всех  примерно рядом не шибко далеко. Словно проплутав по тайге положенный  судьбиною срок  собирались бедняги  здесь.  Ложились на зеленой траве и   жизнь  тихонько дыхание последнее испускали. Как нарочно. Посмотрят на мервых. Проверят.  Последят  и  всегда один  коленкор. Один вывод . Нет на несчастных  никаких  примет  невольного  отнятия  жизни.  Не трогал  покойников ни  злой человек, ни  голодный зверь. Сами  так и умерли.  Неизвестно отчего. Будто  бы  выходит, что от  голода. Или от жажды.  Высохли обескровленные  останки  словно те заморские  мумии.  Кто же их  крови лишил до такой  невероятности?   Толком  понять за  давностью  дел  нет  возможности.  Остаются  без  наказания  кровожадные  чаровники - невидимки. Ищи - свищи.  Молчит  вековечная тайга  над  вашими головами. Прячется   в зеленом  море опасное   для  пришельцев   хитрое  зло.
       Помнят  старожилы кровавое  предание, почему назван был  лесной  источник    Женькиным  ручьем. 
Служил  в  тех  местах  еще  в  царские времена  заметный человек - лесничий  Вакула.  Происходил  род его из  старого   казачьего  города Черкесска. Вышел оттуда  же  и  славный  покоритель Сибирского царства. Атаман Ермак  Тимофеевич.  Приехали  сюда еще родители  Вакулы. Первые в  красноярский  край  переселенцы.
А когда вошел  казак в зрелый возраст, то  нарезал ему усадьбу  Рыбинский переселенческий  сход.  Занялся тогда же  Вакула  охраной  нашего леса. Приписали  еще   в те времена Сокаревское  лесничество  к  большому  Рыбинскому земству. 
Устроился  сибирский казак недалеко  от нынешней  плотины. Сложил  с Божьей помощью высокий дом. Обустроил  просторную усадьбу.  Чтобы было где  хлеб сеять, выжег себе  черноземную  пашню  в  целых  тридцать
десятин.
 Женился  казак давно и первому  сыну его Евгению  шел  тогда двенадцатый годок.   
Общался   наш лесничий  Вакула  с  древними насельниками  этих благодатных   мест. Киргизами.  Еще самые  дальние предки их охотились на  опасном ручье.
Приходил поговорить с Вакулой  их  старый вождь. По криргизски  хан  Тасык.  Зашел  разговор про  безымянный ручей. И нахмурился  кареглазый  старик.  И не мог он сказать ничего  хорошего  про  коварные те места.  Завлекала  туда  киргизов прекрасная охота на  клыкастую кабаргу - лесного оленя. Но слишком там много  клеща.
      Кишит там ядовитый клещ в теплое время. Сыпется  на людей  отовсюду. Подстерегает и на ветках и в траве.  Нет от него  спасения. Только  одна острожность. Из леса пришел   сначала клеща  посмотри. Всегда  десяток  их  снять успеешь. А если  не заметишь  ты кровопийцу,  то  беда случиться. Вопьется  маленький паучок поглубже и спустя часа  четыре   разбивает  человека  злой паралич. Настоящий
кондрат бьет. А потом и вовсе  разболится у  больного голова. Распухнет  и  от воспаления  ее  придет на человека . И все от такой мелкой ядовитой букашки.

Много рассказывал старик  про лесные  тайны  и вспомнил  как погибли  на  безымянном колдовском ручье  три охотника. Вздохнув печально начал  он свой  рассказ.
    Дурная слава  тех краев издавна  повелась.  До прихода еще сюда русских людей. Охотились однажды   на  колдовском  ручье  трое  друзей  из   сибирских  киргизов.
        Выследили  дружные охотники  большого  и сильного  лося.  Проходил  сохатый  в сторону  лесного источника. Бросились за ним  искусные  лучники  в погоню, словно серые  волки.  Вместо луков  несли они  в руках  надежные и сильные  железные самострелы.  Есть  у такого  железного лука и  приклад, чтобы прицелиться,  и курок спусковой. Удобная и главное бесшумная вещь. Пробивает  железная стрела  толстые  бока  большого  зверя.
         Долго гнались стрелки  в лисьих малахаях   за  сохатым  быком.  Но настигли  наконец  рогатого лишь у самого волшебного  ручья.    
Опадала  уже   желтая  хвоя   с  высоких  лиственниц.  Осыпались листочки с молодых  порослей.  Виден был хорошо  в зарослях могучий и грозный рогатый лось.
Словно  лесной король  высоко   и   гордо  держал дикий бык
свою  костяную  корону. Не испугался он  метких охотников и  вдруг  смело  повернул  из  зарослей  навстречу  людям. 
Замерли  тогда и охотники. Вскинули  беспощадные самострелы  и хотели  уже  выстрелить. Как  вдруг  вышло на них из  зарослей  сразу трое  рогатых  лосей.  Троица  сохатых  и  грозных быков.  Трое  живых  призраков.  Не испугались
отважные  друзья  и  выпустили  свистящие  железные стрелы  в  самые   сердца   лосиные.  Ушли  каленые  стрелы  во    звериные   души.  И должны уже   были  лоси  повалиться на сырую землю, проливая   на  травы   свою  горячую  кровь.
        Как  вдруг  видят  охотники, что прошли  их   острые  наконечники  насквозь  трех  лосей  и в  сосны  ближние впились  глубоко.  А быки  ярые  идут прямо на них  как ни в чем ни бывало.  Хотели   друзья в лес отступить, да видят поздно. Подходят  рогатые  все  ближе. Успели еще выпустить-выстрелить по одной  стреле.  Но тут догнали их  разъяренные  лоси. А копыта-то у лосей страшные. Настоящие топоры. Деревца молодые  срезают на пути.  Теми копытами  и  охотников  всех  затоптали. Не  вернулись охотники из  лесу. Долго ждали  добытчиков  в семьях, да так и не дождались. Отправились родственники в лес искать пропавших   стрелков. Наткнулись  на них  и  нашли  только через  два  дня.  Лежали  охотники  все изувеченные. Истоптанные  могучими  быками.  Давно уже испустили  дух двое  киргизов. Застыла на  лисьих  малахаях  кровь. Но застали  родственники  одного  добытчика еще живым.  Подоспели, когда  третий стрелок   уже   едва  дышал.
        Холодеющими устами  поведал  умиравший, что  встретились  им  в лесу  вместо  гонимого сохатого злые призраки трех лосей.  Да  напали   на  людей разом.
 Не смогли   охотники  поразить  призраков стрелами  и пришлось  стрелкам  пострадать под  острыми   копытами. Растоптали  всех  волшебные  звери-видения.  Рассказал  изувеченный  о случившемся с ними  и  вскоре  помер.
Разнесли  люди горькие  вести  по киргизским  улусам.            
Удивился  новый лесничий  и  надо сказать  нисколько не  испугался. Никогда не встречался он в лесу  с  духами или призраками. И  вскоре за многими делами  совсем позабыл  советы  бывалого старожила. К чему прошлое ворошить. НО вскоре пришлось ему  горько  поплатиться за  свою  простоту.   
Однажды по осени решил  казак  Вакула поохотится  на  колдовском ручье.  Узнал сынок Женька, куда отец собирается и давай проситься  туда же. Уговорил. Вдвоем веселее  по тайге  ходить.  Приготовили ружья  друзья  и  за порог переступили.  Вышли к ручью  заполдень. Дело уже к обеду приближалось. Решили остановиться  и костерок развести.  Положили  ружья  у костровища  и занялись  дровишками. Женька при  костре  кашеварит, а отец его Вакула  чуть поодаль  дрова собирал - ветки сухие. 
Недалеко от ручья видит  нежданно  лесничий  прекрасного оленя. Идет на охотника  олень сам собою. Только стреляй.
позвал  казак  сына по имени и попросил ружье  передать. Женька что-то замедлил. Обернулся  Вакула  в его сторону  и
глазам не поверил. Потянулся  мальчонка  к  ружьям. А  отцовское ружье  само  поднялось. И  ствол  на  сына   медленно так  развернуло.  Замерли  охотники  от  неожиданности.   
 Вдруг  выстрелило  ружье  само собою. Грохнуло  страшно и дымом  завеяло. Вскрикнул  сынок  лесника  и  упал  на сырую землю.  Кинулся  к  Женьке  отец  и  видит.  Прострелена грудь  у мальчонки  навылет.  Нет, закричал Вакула ,не может того быть! Обманом все вышло!
А ружье  проклятое  упало  на  землю, словно  кто  бросил его ненужное  после выстрела.   
Обернулся  лесник  на  оленя  а его и следов  нет. Обманул  Вакулу  хитрый  призрак. Попутал нечистый дух.. 
А сынок его и  сказать ничего не успел, как уже  скончался.
Спасти  его невозможно было. Потерял  Вакула  дорогого  сына. И  наказать за  убийство  никого не  смог. Убили  мальчонку  злые духи-оборотни.
С те пор осталось это дело  загадкою на памяти людской, как  горькая заноза.
Доходят до нас и другие рассказы об этом страшном деле. Говорят люди, что умерла родная мать убитого сына, а отец женился на другой недоброй женщине. Что очень не любила мачеха пасынка своего Евгения. И потом погиб он на охоте. А отец считал себя во всем виноватым.
Иные считают, что ружье было положено рядом с Женькой стволом на него и только случайно выстрелило в его сторону.   
Зовется с тех далеких времен  безымянный источник  по имени погибшего от его  колдовской  звериной силы.
Женькин ручей.
 Говорят  люди, что  иногда  является  у ручья  призрак.  Идет  вдоль ручья  словно  отрок в синем   таком  кафтане  и  с ружьем на плече.  Посмотришь и сам  заплачешь.  Приходит видно  Женька на свой источник. Бывает.   На  горьком том  месте  и горькая   вырастает  трава черемша.  Словно  дали  дикому чесноку вкус  слезы  людские. Не мало их там  пролилось.
    Раньше  и нынче  творилось там  много  страшного  и  жестокого.  Словно тайно поселились при ручье  невидимые  но  сильные  враги   рода человеческого.
Расходятся  в  народе   тревожные слухи  про  эти   колдовские   и  коварные  дебри.   
Рассказал мне знакомый таежник про  страшную  ночь   
  свою  на ручье. Едва  хватило  ему сил  дождаться утра.   
Есть на  Женькином ручье  старенькая  избушка. Отдыхают  под ее  крышей  усталые  добытчики - звероловы. Снабжена добрая  постройка  каменной  печкой  и посудой. Положен там  таежниками  общий  запас  сухих  спичек,  поваренной   соли  и крупы  на черный день.   Придет  намаевшийся охотник, сварит  нехитрую кашу  из запаса, да поест.  А свою крупу  свежую  подложит  в туесок.  Подрубит дровишек  утром  поблагодарит немую избушку  за  ночлег. И покажется  ему скатертью  тропинка  к   родному дому.
     Но бывает  там и совсем другая,  недобрая ночь.  Попал я  туда  как  раз  в такую  пору.   
         Заманила меня   благородная охота на  красавца лесного оленя-кабаргу.  Надеялся  я там  и  большого  сохатого лося  встретить.  Уж   больно часто там можно  взять  на мушку  крупного копытного  зверя.  Лучше добычи не придумаешь.   
Мяса  вкусного  много  получаешь и риску  несравненно  меньше  чем если  на медведя  идти.   
          Долго  пришлось мне  подбираться к пятнистому стаду. 
 Подстрелил я после полудня    небольшого лесного оленя-кабаргу   одним  выстрелом. Взялся  разделывать, увлекся.  Да вот и  не заметил даже, как  вечер  осенний подкрался. 
Затянулось бледное небо темными лохматыми облаками.  Разыскал   я  недалеко от  источника  избушку  и  толкнув дверцу  за порог  переступил. Внутри застал все по прежнему.  Снял  тяжелую  берданку  с  натруженного плеча и  на  стенку повесил. Дровишек сухих  порубил-приволок.  Огонек  яркий  в каменке  развел.  Разложил на столе припасы. Взялся обед  налаживать.
Настрогал  свежей  оленины. Посолил. порезал вместо чеснока  широкую  да длинную черемшу.  В черном чугунке  потушил оленину  в гречневой  каше. Чаю травяного таежного погрел с пиленым сахарком. Покушал  хорошо и  на широкую лавку  старые  тулупы   себе постелил. Глянул за окошечко  маленькое  и удивился. Быстро как переменилась погодушка. Поднялся в лесу сильный ветер. Замахал  еловыми лапами.   Нагнал  по небу  мрачные  тучи  и  вечером совсем темно  вокруг стало.
Заложил  я  от греха  избушкину  дверцу  на крепкий засов. Да и  в  горницу  дверь на крючок  закрыл. Спокойнее  чай будет.  Подложил в каменку  поленце.  Да  перекрестясь на сон грядущий  разложил на тулупах свои  усталые косточки.
  Тихо стало в избе, только  печка  пощелкивает.  Пляшут от яркого пламени на  стенах  тени.  Нашла на меня сладкая дремота после дневных забот. Однако  слышу сквозь сон, что за стенами  прямо таки  буря какая-то поднялась.  Ветер  словно с цепи сорвался. Рвется  прямо  в избушкины щели.  Да  только  построена-то она  для себя. На  долгую зиму, на совесть. И непробраться  в нее  студеному сквозняку.  Слышу  в дремоте, что  нет-нет  да и задрожат  от  ветряного  порыва  стекла   в  низком оконце.  Откуда только  берется  здесь такая непогода?
А за стенами  уже  сосны  трещат. Поднимает и обрывает, несет  осенний ветродуй  золотые   и   багряные  листья  по воздуху.  В такую погоду  в  теплой избушке  просто рай небесный. Продремал  я так  до самой  полуночи.  Вдруг  заполночь чувствую, словно ожила вокруг  чаща лесная.
Словно  зашевелились в зарослях  чьи-то тихие голоса.
  Заколотилось в  моей  груди  растревоженное  сердце.
Чувствую каким-то шестым чутьем, что сейчас  приближается чужой  кто-то  к  моему домику.
     И так  сильно почуялось  мне  приближение чужого  человека, что не смог уже  на  лавке спокойно спать. Береженого Бог бережет.     Схватил я рубаху и завесил свое оконце.
Слышу  со страхом  издалека  словно  плачет  кто-то.
И  вдруг  со страшной  силой  захотелось мне  посмотреть, кто же это там  мается.  Нарисовалась  в мыслях у меня сама  собою  тревожная  картинка. Будто бы отбился  от  матери  в  Сухаревке   ребенок.  Забрался в тайгу далеко.  Может  быть  и  много дней проплутал. Вот и вышел сюда.
 Открою, думаю,  дверь.  Не зверь же на пороге. Погляжу.
Только от чего, удивляюсь, сердце так бьется. Как  перед смертью. И рука верная  дрожать начала.   
   Вижу я во мраке ночном  саженях  в пятнадцати низенького такого да маленького  человечка. Словно бы ребеночка  лет пяти. Будто заблудился в лесу совсем маленький  мальчонка.  Стоит он вдалеке на тропе, подвывает, и словно ждет помощи.  Решил я рассмотреть  его  бедного получше.
Тусклый  свет из окошка  сумрак  ночной  ослаблял.
Хоть и было мне  жутко, вышел  я  за порог  из домика
желая помочь  заплутавшему  поманил его рукой. Позвал. 
Он  ни с места. Так и стоит темной  тенью на тропе.  Надо,  думаю, подойти к нему да в домик  позвать-пригласить. Вон как плачет. Продрог, небось,  на ветру.  Иду к нему  твердым шагом по тропке, хочу помочь. 
Вдруг  отвернулся от  меня  странный  мальчонка  и  словно  от испуга  в лес побежал.  Да что, думаю, за  дурашка. И рассмотреть себя не дает. Отворачивается.  Я ж  тебе  помочь хочу. Прибавил  ходу . Вот уже и избушка за поворотом  тропинки  скрылась. Обступил меня сумрак  со всех сторон.  Шорохи какие то  повсюду слышу.
А  мальчонка  странный различимый  лишь темным  очертаньем  взял да и ловко так  пыгнул  с тропы  в  траву  и  прямо по буреломам   от меня дальше  с плачем побежал.
Но из виду не потерялся. Встал  и  на меня, чувствую, смотрит. Стало между нами опять саженей  двадцать. И надо сказать, показалось  мне, что кожа у  мальчонки совсем не  белая. И на лице. Но издалека не понять. Догнать  чернушку еще надо.    
Ну, подумалось мне, пробегаем мы так до утра   в догоняшки.  Спасти его хотел, а сам  он  словно всю жизнь через  валежник  перепрыгивал. Кабарга  настоящая. Дураков нет. Прыгать за ним  там  где  любой ногу сломит  не стану.
Да и  избу нельзя без  клюшки  держать. Тепло разнесет. Да и ружье там без присмотра  осталось. Чувствую между тем, что  словно  манит меня за ним какая-то  дурная сила, нечистое  любопытство.  Словно должен я  ему  что-то.
  Нет, думаю, темнишь ты  чего-то.  Вот думаю что. Сам охотник.  Заманивают меня  в  темный бурелом. Запутывают. Вспомнились  тут и  рассказы про  высохших  мертвецов. Не эти ли мальцы  людей  до смерти  доводят?
Развернулся  я  и  махнув  на  лесное  диво  рукой  пошел  до хаты. Едва уже смог я  узнать в полном мраке  тропу.
Еще бы немного и заблудился  бы  сам. Иду и чувствую, что  хорошо  насолил  кому-то.  Ощущаю спиной  звериную чью-то  ненависть.  Заволновался уже  за  избушку, но слава
Богу, вижу знакомый поворот  и  теплый огонек  из окна.  Вот счастье. Иду скорее  за порог  и  дверь  закрываю.
Заложился  на засов  и  стало моему сердцу  сразу  спокойнее.  Но слышу  на тропе  шорох  и  завывание.  Ах, думаю, проклятый  ревун. Опять прибежал.  Теперь меня не обманешь. И ясно ощутил  я тогда, что по всем повадкам  тревожит меня  здесь  кто угодно, только не человек.  Голоси, думаю, нечисть, сколько  угодно. Нет тебе веры.
С теми словами  и спать уложился. До первых петухов  выла под окнами  неведомая зверушка. Всю душу  намотала.
Хотелось  поспать, да больно  жутко  вокруг  было. Ждал  я почему-то стука в дверь и долго глаз не сомкнул. Сердце все болело.
Мысли страшные в голову лезли.
 Вот если прикинуть. Почему  та  чернушка  на  человека  сама не набросится, а по хитрому  в  дебри  завлекает? Не потому ли, что там в  буреломе тайная засада  приготовлена. Охотится  сволочь по слабости  своей  бесовской  всей стаей. Одного то такого мальца или двух трех  легко раскидаешь. Можно их из   ружья дробью угостить. А вот ежели налетит тех чернушек  отовсюду десяток-другой? Что хотят то и наделают с человеком. Судя по  мервецам высохшим, не рвут невидимки добычу, но  жизнь отнимают понемногу. Батюшки! До чего ночные думки доведут. Неужели кровь из людей  здесь тянут? Вот страсть. Помню в детстве пугали меня  вурдалаками-упырями. А они являются по ночам низкорослыми карликами. Да по всем приметам на наших мальцов  походят. Ой-ей-ей. Словно братья родные. Однако других догадок тут нет. С такими думками  пожалуй не уснешь. Ворочался  я бедный до третьих петухов.Пришлось потом  поздно вставать.
   Озарило  утром    красное солнышко  теплыми  лучами  страшный лес.  Прыгнул из маленького окошка на  дощатый стол  добрый   луч  солнечный. Осветилась  вся местность  и  запели  звонко  далекие  птички  лесные.  Только тогда и решился  открыть  крепкий  дверной засов. Увидел  белый свет и словно заново родился.  Слава богу,  что смерть стороною  прошла.  Покинул  я   с радостью  из  избушки  и быстренько  по тропочке  отыскал ручей. И безо всякого обмана вывел   меня   тихий поток  в обжитые места.
Говорят  слышат такие злые голоса у Черного моря в горных крымских пещерах.И если послушается человек и выйдет  поискать ребенка, то плохо кончает. Или в пропасть сорвется  во мраке или сойдет с ума. Бывает  такое  бурными ночами.
Поведал нам тот же охотник еще  одну темную историю. Передадим  все его же словами.
    Охотился я однажды  при ручье  и  застала меня в лесу  лютая непогода.
И куда не побегу, куда не посмотрю,  везде  мне нет знакомой дороги. Нет  моих примет, чтобы домой вернуться.
Хоть  плачь, хоть кричи. Смешно сказать, лесник сам заблудился. Намокла  уже  вся  одежда. А ноги так и гудят  в тяжелых сапогах.  Иду я уже и сам не зная куда. Тучи небо закрыли.  Сумрак на чащобу опустился. Бухает  гром  со грозового  неба. Молнии  в лес  падают  из  темных  облаков.
 Норовят меня достать. Тропа звериная под ногами  вся  раскисла. Едва разбираю дорогу. Но понимаю, что  сейчас  выбраться  мне из лесу  почти не возможно.  В какую сторону по тропе  ручей?  Путается все перед глазами.
     Одно понимаю. Хитрые  эти  места, не простые.  Шел сюда  на промысел  спокойно при ясном небе. И знал, что не будет никакого  дождя. Не должно быть.  Обманула  меня  погодка.
Словно нарочно кто-то тучи  собрал  надо мною и  льет как   из  лейки.  Что же  теперь дальше будет.
        Вдруг померещился мне  впереди  тусклый  отсвет. Заторопился я  в ту сторону, словно надеялся на что-то.
       Расступился наконец  передо мною  мрачный  и  сырой  лес.  Ясно увиделся мне яркий костер  на  темной поляне.  Ну думаю, какие-то люди, добытчики  отдыхают.  Подхожу поближе  и все немогу  ничего кроме слепящего во мраке  костра разглядеть.  Поздоровался  я  с  незнакомцами, пригласили они меня  вежливо  посидеть  у  жаркого костра.
   Люди  там все  темными очертаниями только видны.  Подхожу совсем близко  и к  теплому костру подсаживаюсь.
      Заметил тут я сразу, что  нет надо мною  постылого  холодного  дождя-ливня.  Слышу его, как он  вокруг  шумит по траве, но  сам ничего не чувствую. Присматриваюсь и вижу что  действительно  ни  в костер, ни  на  тех кто рядом сидит ничего не  попадает.  Как  под крышей  какой-то. Словно под шапкой- невидимкой.  Понимаю с тревогой, что дело тут нечистое - колдовское.  Боюсь на других гостей посмотреть. Молчу  и  покоем  наслаждаюсь с  дороги.
Вдруг   ближний ко мне  человек  темной внешности  обернулся ко мне. И говорит. Мол, вот вы  охотники  много убиваете  зверей.  Истребляете их безо всякой   жалости.  Будто они и не живые.  А ведь животные то ничем вас не хуже.  Всё  живые существа понимают.  Всю боль  от  выстрелов ваших  чувствуют  остро.  Умирают  от вашей  жестокой  и жадной руки  в  страшных  мучениях. 
Молчу себе  виновато  в ответ. Припоминаю сколько  загубил  прекрасных оленей  и лосей.  Совестно мне стало.
Поднялись    в смущении  мои глаза  на  обличителя своего.
  Озарило  пламя  костра  его  внешность.  Матушка родная!
Сидит  передо мною у  костра  ужасный  человек -оборотень.
Похолодело внутри  все.  Живым  бы  уйти! 
Смотрит  на меня  звериными глазами  медвежья голова.
А  ниже  звериной лохматой головы  плечи  и руки  человеческие  на коленях  положены. Страх  несусветный.
Открывает  голова  пасть  с  большими  клыками.  И говорит человеческим  твердым таким голосом.  Повернулся  тут  срашный собеседник  мой   ко  остальным  своим гостям  и спросил  у них ,  мол , так  ли  он  говорит  и согласны  ли  прочие  звери  с  его  словами.
Повернулся  невольно  и  мой взгляд  на  их сторону. Заколотилось  тут и  вовсе   сердце мое  от  белого  ужаса.
Вижу  пред собою  во свете костра  ужасных  гостей  медведя-оборотня.  Играют  отблески  костровища  на  звериных  мордах .  Вот  застыл  неподвижно  человек -олень  с ветвистыми  большими  рогами.  Рядом   смотрит  в огонь   с человеческих плеч   огнеглазая  клыкастая  рысь. Дальше   по кругу  приглядывается  ко  мне  матерый  белый волк-оборотень.  Сверлит меня глазами  хитрая  обманщица  лиса
с человеческим телом.  Смело сидит рядом  с  ней друг  ее  прижавший уши - человек-заяц и косится в мою сторону   выпученными  глазищами.
Думаю,  пропал  бедный охотник.  Набросятся сейчас  лютые оборотни  на  новенького скопом.  Да в  миг  разорвут  на мелкие  клочья.   И конец.
Но тут  человек-оборотень с медвежьей  мордою  пообещал, что  есть у  них для меня  щедрый подарок.  Смогу
я  стать великим  охотником, если получу его.  Но конечно должен  владелец подарка  уважать  духи  зверей  и не бить их без  надобности.   
Представь себе, что  научим мы тебя особым колдовским словам. Дадут тебе те слова особую власть над всяким зверем. Захочешь ты увидеть оленя.  Скажешь наше волшебное слово.  И вскоре  прибежит  прямо на тебя  из чащи лесной  пятнистая кабарга. Подними ружье  и стреляй. Будешь ты бить за один день оленей сколько пожелаешь. А они вам еще и кланятся будут, припадая на передние копытца. Все звери такому охотнику  покорятся.  Даже хитрая лиса  чернобурая.  И соболь.  Хочешь  выйдет  на выстрел черный баргузин, а  хочешь  обычный соболек. Безо всякого риска сам преклонится пред тобою хозяин тайги  бурый медведь. Но есть тут  одно наше  условьице.  Нужно и от тебя еще  кое-что.
Что  же,  говорю, я должен сделать, чтобы  так прекрасно и беззаботно охотится  на  Женькином ручье?
Хитро прищурил  в ответ  медведь-оборотень  хищные  очи   да  и   отвечает. Должен  ты  с этого дня никогда  больше  не ходить  в  церковь. Да не креститься. Ни в коем случае. А не то пропадет вся сила твоя  колдовская  и останешся ты  как прочие  люди -ни с чем. 
Поразил меня  голос обороня словно громом.  Вот оно  что! Куда  ветер -то дует.  Душу  мою  видно  нечисти  прикупить  захотелось.  Верить  ведьмакам нельзя. Вон сколько народу здесь пропадает.  Да  и  на что мне такая  бесовская  охота. Что у меня  рук  что ли нет. Или голова  не на месте.  Сумею  и  без вашего  черного участия  зверя  добыть.  И зачем это им  чтобы  охотник в церковь не ходил.
Значит сильно  она, родимая,  оборотня  достает.  Боится нечистый  Святого  Креста.  Ишь как  повернули,  нелюди.
Нет,  говорю,  буду  я в церковь  ходить. И не нужна мне ваша  легкая охота.  Мясо кровавое.    Не  волк  перед вами, а человек.
И  перекрестился  правою рукою сверху вниз и с правого плеча  на  левое. Расточитесь, думаю, яко исчезает дым исчезните. Так  все и обернулось.
Только  отказался я  от черного договора, как  вмиг все  предо  мною  словно туманом  заволокло. Склонил  я  голову  и  крепко заснул.  Отошло от меня сознание.
Проснулся  после  уже утром, когда рассветало. Стряхнул  сладкую дремоту  и вижу себя на  незнакомой поляне. А рядом  костровище  большое  тлеет-дымится. Ух, думаю, пронесло.   Опасное  тут  место. 
Ну ее, эту черемшу  дикую. Хоть и  широкая она там  и длинная. Жизнь дороже. Одному туда лучше не ходить.
Вздохнули мы вместе  с бывалым охотником  и  решили с тех пор собирать про опасное место народные  преданья. Прибавляет  опыт стариковский умному человеку много лет к  быстротечной жизни. Поможет разобраться в незнакомых местах.
...Течет  среди мрачных буреломов  серебристый  ключ. Боятся люди пить из него прозрачную воду. Недобрые идут про те  места к нам  слухи. Бывает даже, что находят там до десяти мертвецов за год. Попадется с мертвыми рядом не открытая даже  бутылочка водки. Мотай на ус. Пропадешь там, если  любишь ты выпить.
И чудно как-то лежат высохшие люди-мумии. Видно, что в разное время ходили несчастные в лес. И узнают потом, что в жизни пропавшие не встречались, не дружили. Но все словно завороженные пришли на одну злую полянку и  умерли. Может и притащил их кто-то сюда? Не те ли ночные ревуны-вурдалаки? Способна та древняя нечисть и призраков вызвать. И закружить простачка по лесу до вечера.
  Заманивает  простодушных  грибников и норовит погубить колдовское  место. Смотри в оба. Не сбейся с пути. Не поможет тебе здесь верная магнитная стрелка. Петляет по  тайге  в  зарослях  Женькин ручей, путает грибников ручей - оборотень.


АВТОРЫ ЕКАТЕРИНА И АЛЕКСЕЙ МАЛЫШЕВЫ

ЗОЛОТЫЕ СКАЗЫ ЕНИСЕЯ


КАМЕНЬ   ШАМАНА

Далеко небесном  просторе,  у  самых  звезд,  восходит  ночью  и  плывет  во мраке,  по  Млечному  пути,  большая  серебряная  Луна. Бледнолицая Но  не  одинока  небесная  скиталица,  сопровождает  ночное  светило  в  небесных  скитаниях  тайный  спутник.  Вращается  вокруг  загадочной  Луны  черный,  как  бездна,  камень..  С  планеты  Земля  он  невидим,  потому  что  черной личиной  к  Земле  всегда  направлен,  а  на  другой стороне его  белые  вкрапления  попадаются. Висит  тот уголек  там  от  сотворения  мира, во  славу  Божию. Узнали  о  таинственном  спутнике  только  одни  ученые  люди, да  и  то  недавно. Бросает камень наш  то  в  солнечный  жар,  то  в  леденящий  холод  вечности,  что  царствует  в  тени  бледнолицей  Луны...  И  так  тысячи  долгих  лет.
Однажды  треснул  черный  великан с  краешку, уронил  на Землю небесный  осколок.  Полетел  он  вестником  с холодного  неба  к  теплой  Земле. Натерся  о  воздух,  раскалился до  красна,  посветлел  и  засиял  во  тьме. Приближаясь  к  планете, озарил  весь  небосклон: словно  сияющая  звезда  над Сибирью  взошла  и  упала  в  тайгу,  прочертив  небосклон  ярким  следом.
Загадали  древние  люди  желание...  Замолчали  в  глухих  дебрях  ночные  совы,  страшась  силы  неведомой,  когда  пронесся не  званый гость  над  древними  кедровыми  рощами,  над  разливными  реками,  топкими болотами. 
Но  не  сгорел  весь небесный  пришелец,  лишь  оплавился  по  краям. Упала яркая  звезда  на Енисейский  приток.  Содрогнулась  земная  твердь,  принимая  чужеродного  гостя.
  Проснулись     звери  в  норах  и  птицы  в  гнездах.  Черный  камень  упал  на  землю,  воткнулся  в  земную  твердь  и  замер  на  веки.  Остыл  небесный  гость,  стал  из красного, раскаленного  вещества  черным,  как  его  космический  отец.   Нашел черный  камень  меднолицый  старик  из племени зырян, лесных  людей  богунайских. Собирал  старец в  тайге целебные  травы,  грибы  таежные, редкости таежные. В  те  времена  только  такие  люди  пытались  открыть  секреты  земли  и  неба. На  северном  языке  назывались  они  шаманам.   Были  среди них те,  которые  считали  себя  способными  заглянуть  в  будущее,  отодвинув  темноту  неизвестности.  Умели  шаманы душевно  отделяться  от  тела  и  улетать  в  видениях  пророческих  в  подземный  и  небесный  край..
Искали  шаманы  для  своих  предсказаний  особые  места  сибирской  тайги,  места,  где  бы  сама  природа  обозначала  связь  земли  и  неба. Нашли  небесный  камень и признали его,  дарованным свыше знаком. Стали  молиться  возле черного  ведуна  и  жертвы  добрым  духам  приносить. А  люди  назвали    черную  тяжесть Камнем  Шамана.
Долго  ли,  коротко  ли  лежал  Камень  Шамана  у  воды,  а  только  пришли  наши  времена,  наступили  голодные  для  простого  народа  смутные  дни,  годы  тридцатые  на  нашем  веку.   .
В  крестьянской  семье  рос  мальчик Николенька,  в  деревне  Высотино.  Наступил жестокий тридцатый год. Раскулачили там всех крестьян до нищеты. Коров да коней увели на общий двор и с концами. Неурожай  отнимал  радость,  трудное  вышло  детство  у  глазастого  сибирского  паренька.  Досыта  редко  ели,  обуви дети  никакой  не  носили,  разве  что  зимой  одни  валенки  на  троих  берегли.  Воцарилась  в  изобильной  Сибири  злая  нищета. Делать  нечего,  мыкались  кто  как  мог.  Утешала  всех  великая  матушка  Природа: то вкусной  рыбки  наловить  позволяла,  то  на  охоту  сходить.. До  того,  как  поселилась семья  Николки  в  Высотино,  жили  они  в  Приморском  крае,  на  Дальнем  Востоке.
  Отец,  Прокоп Савин,  распахал раздольную пашню,  крестьянствовал,  а  в  зимнее  время  занимался конным извозом,  ходил  с  обозами  из  большого портового Красноярска  на  город  Канск  через  город  Рыбный,  теперь  село  Рыбное. Тогда в  Рыбном  станция  находилась,  великий  сибирский железнодорожный  путь  через  нее  шел,  а  в  советские  годы,  когда  стали  ковать  ядерный  щит  Родины,  линию  железной  дороги  изменили,  тогда  и  потерял  город  Рыбный  свою  славу.
Обладал крестьянин  Прокоп   настоящей богатырской русской  силой,  но  скромным  характером .  Молодые  ямщики  обоза  санного,  охочие  до  сенсаций  разных, в  свободную  минуту,  ожидания  погрузки, испытать его удаль  молодецкую, показать  способности  редкие,  но  уговорить  Прокопа  было  непросто,  хвастаться  не  любил.
Просили  грузчики  Прокопа  поднять  мешок  зубами  жемчужными.  Если  грузят  обоз  мешками  сахара  или  муки,  подойдет плечистый    молодец  к  мешку,  тяжелому,  старинному,  неуловимое  движение  сделает  головой,  глядь, мешок  окажется  на  плече  мгновенно,  без  помощи  рук.
И  это  не  все  о  богатыре,  не  брал  его  никакой  мороз. Рукавицы  не  одевал  даже  в  лютые  морозы,  руки  его  не  студились холодом..  Пока  семнадцать гнедых  лошадей  не  запряжет,  к  шубенкам  не  прикоснется ямщик.
    Таким  запомнил  отца  своего  мальчик  Николенька.  До  поры,  до  времени  ничего  не  знал  мальчик  о  таинственном  Камне  Шамана.  Но  вскоре  повернулось  все  так,  что  на  всю  жизнь  запомнил  он  этот  камень.
Незадолго  до  этого  случая  постигали  мальчонку  разные  беды  из-за  крайнего  недостатка  в  хлебе. В  семье  малому  Николеньке   повинности  малые  поручали,   например  колоски  прошлогодние  с  талого  пшеничного  поля  собирать.
Однажды  в  погожий  денек  весенний  отправился  Николенька натощак за  прошлогодними  колосками,  на  казенное  поле. Запели  уже  в  синем  небе  жаворонки  маленькими  свирелями.  Радуется  холодная  Сибирь  приходу  животворящего  тепла!  Хорошо!  Набрал  худой  мальчонка  полную  шапку  прошлогодних  колосков.  Некоторые  из  них  успели  мышки  зубками  почикать, но  колосков  много,  всем  хватит.  Льется  музыка  с  бездонного  синего  неба,  радуется  природа, всякая  былинка  к  теплу  тянется,  а  уж  человек  тем  более.  Только  выбрался  мальчик  на  проселочную  дорогу,  что  вдоль  поля  тянулась   черной  полосой, заторопился  домой.
Вдруг  откуда  ни  возьмись  раздался  топот  копыт.. Оглянулся  Николенька,  видит  всадник  нагоняет  его. Скачет  к  испуганному  худышке  сторож злой,  рассерженный. На  плечо  ременная  плеть  закинута,  резвый  конь  храпит  под  уздой  с  медными  бляшками. Все  ближе  топот резвых копыт, нагоняет  воришку  конь-огонь. Побежал  Николенька  по  проселку  быстрее,  но  ноги  в  вязкую  грязь  проваливаются,  скользят  босые  ступни  по  жирному  сибирскому  чернозему. Попался  несчастный  как  мышь.  Догнал  его  всадник  и  ударил,  стеганул  бичом  поперек  спины.  Показалось  мальчику,  что  лопнула  спинка  его  пополам  от  жгучей боли. Закричал Николка  громко и рухнул,  как  подкошенный.
Упал  в  траву  прошлогоднюю  Николенька,  в нераскрывшиеся медунки. Умолк  веселый  жаворонок  в  синем  небе,  стихли  песни  жизни  птичьей  на  мгновение  победившего  зла.
 Но  ускакал  свирепый  всадник, и  поднялся  с  колен  Николенька. Поднял  измятую  шапку  с  колосками,  побежал  в  деревню с  названием Орловка.  Крутилась в  теплой  деревеньке  Орловке  веселая  мельница  на  малой  речке  Баргушке, работал  на  ней  добрый  человек.  Мельник  брал  у  детей  прелые  колоски, и  тайно  от  соглядатаев  жадных,  взамен  давал  туеса  муки  пшеничной. Пахла  она  сладко,  настоящая  крупчатка. Случилось  также  и  в  этот  весенний  день,  когда  постучался  Николенька  в  ворота  богатого  дома  мельника.
  Побежал  Николенька  домой  счастливый,  хоть  и   болела  спина,  а  сердце  ликовало.  Дома  ожидала  его  маманя  болящая, тосковали на  лавках  сестренки  голодные,  а  он  не  зря  время  проводил,  туесок  муки  раздобыл! Только  испеки,  маманька!
Спустя  годы  понял  Николенька,  что помогал  орловский  мельник Михаил голодным  мальчишкам  по  доброте  душевной. А  тогда  Николенька  думал,  что  мельник пропускает  через  жернова прелые колоски, превращает  в  белую  муку,  собранный  хлеб.
     Пролетели  деньки  весенние,  наступило  лето  жаркое.  Посевные  работы  закончились, справили  отсевки, тогда  и  подались  мужички   из  села  Высотино  на  прииск  на  Богунай  золото  мыть. Дело  хорошее,  сильным  по  плечу. Ушли  многие,  ушел  и  старший  брат  Николеньки  к веселым  старателям  в  помощники.
Забеспокоилась  слабая  еще  от  болезни  мать,  попросила  Николеньку  пойти  проведать  старшего  сына,  узнать,  как  работа  идет в  артели  старательской.  Встал  как  лист  перед  травой  Николенька  спозаранку,  а  уж  доброе  дело его  за  порог  зазывает.
Приготовила  мать   чистые льняные полотенца  и  пирожки румяные, домашние,  не  только  для  братца  старшего,  но  и  для  других работников  высотинских.
Уложил  худышка,  сын  меньшой, в  суму  холщовую  гостинца,  подарки  народные,  от  жен  и  матерей,  отправился  как  есть, босиком, в  путь  дальний.
Пригревает его  ласковое  солнышко, стелется  перед  ним,  петляет  узкая  тропка  в  травках  ароматных.  Снуют впереди  зверьки  полосатые, бурундуки и земляные  белки, суслики. Знает  Николенька, это  советуются  по-своему  зверьки,  пересвистываются,  переговариваются, хлопочут  о  запасах  на  долгую  зиму. Советуются  друг  с  другом, свистят   глазастые  суслики  из  норок да на  Николеньку  смотрят...
   Радостно  на  душе  у  маленького  сибирячка. Босые  ноги  сами  по  прохладной  тропке  бегут,  выводит  она  путника  прямо  к  реке, к  Богунаю.
Запели  в  лесу звонкие  птички,  засияло  солнышко  в  капельках  росы  на  цветах. Глядит,  а  рудник  неподалеку.
Драги  шумят,  люди  разговаривают.  Спрашивает  Николенька  у  первых  встречных: "Где  тут  высотинские  пахари промышляют?"
Отвечает  мальцу  сам  строгий  управляющий :" Старатели  из  вашего  Высотино  моют  песок у самого  Камня  Шамана,  при  ручье  Шаманском."
"  Где  же  искать  Камень  Шамана?"  удивился  мальчик.
"Беги  по  тропочке,  на  восток, где  солнышко всходит, там  увидишь  черный  камень,  блестящий,  как  мех черного  соболя,  это  и  есть  Камень  Шамана,  возле  Камня земляки  твои  работают."
Заторопился  босоногий  братишка,  быстрыми  ножками  побежал  по  узкой  тропочке,  туда,  куда  показали  ему. Начал  густеть  лес, травы  выше  пояса  стали,  можно  и  зверя  встретить  в тайге такой. Нависают  над  Николенькой  еловые  лапы, шуршат об  одежду  ветки...  Страшно идти  мимо  завалов  буреломных, упавших  от  старости  кедров, любят  прятаться  там  хищные  лесные  рыси.
Долго  дышала  на  него  сыростью  чаща  лесная,  били  по  лицу ветки  зеленые,   пахучие,  но  наконец  расступилась  тайга  густая, открылась  полянка  при  ручье  веселом. Рядышком  у  воды  знакомые мужички- высотинцы,  здесь они  малую  запруду  их  бревен  сработали,  воду  в  сторону  отвели,  а  сами  на  донном  песке  топчутся.
 Николенька увидел старшего  брата  своего.  В  огромных   шароварах  льняных,  в  поясе плетеном,  рубашке  ситцевой,
  Как  и  все  старатели,  держал в  сильных  руках  огромную, с  длинным черенком  ковшовую лопату. Вот и  встретились!  Поздоровался  Николенька  с  мойщиками  и  к  брату  подошел.   
 Главный  артельщик  улыбнулся  приветливо  маленькому Николеньке."  Здравствуй,  помощник  высотинский!  Сказывай  с  чем  пожаловал?"
"  Гостинца  принес  своим!"
Оживил  усталые  лица  детский  голосок. "Покажи-ка, внучок!"
Николенька  достал  из  сумки ушастый  узелок  с пирожками,  молоко,  разлитое  в  винные  бутылки,  хрустящие  полотенца  льняные. Отдал  записки  от  женщин,  матерей  и  сестер, невестушек  ненаглядных..
Слава  Богу,  в  деревне  тихо,  дома  все  в  порядке.
"Добрый  ты  мальчик!"  улыбнулся  старший  артельщик, погладил кудрявую  головку Николеньки,
 Посмотрел  на  босые  ножонки  в  цыпках.. Заметил бедную одежонку и голодный взгляд запавших  глаз. Решил главный  артельщик отделить  худышке  малость  от  несметных  богатств  Богунайских.  Заслужил добрый мальчонка  светлую радость  в  голодное  время.
"  А  что  братики,  кину  я  мальчонке  из  под  Камня?"  осторожно спросил старший  артельщик  у  товарищей  своих. 
Перемигнулись меж  собою  старатели,  заулыбались.
"  И  то  дело!"  утвердительно  отвечали  старшему.
Взял  артельщик  лопату ковшовую,  с  черенком  длиной  метра  два, зачерпнул  ей  из  ручья,  что  рядом  звенел,  песка  донного   и  бросил  на  грохот  деревянный. Запестрели на  лопате камушки,  галечки,  песок  желтоватый. "  Пойдем,  попытаем  счастье  твое!"
"Смотри,  Николенька,  золотой  самородок!"  говорит  ему старший брат .А Николенька всматривается  во  все  глазки  и  ничего  похожего  на  легендарное  золото  не  видит. Камушки  как  камушки,  песок  как  песок!
Не  заметил  мальчик Николенька  никакого  самородка  на  грохоте.
Высыпался  грунт  песчаный  на  зеленую  траву,  перестал  двигаться  грохот.
"Плохо  смотришь,  маленький! Пропустишь  подарок  от Камня Шамана!" -  смеется  артельщик."  Наклоняется  артельщик  к  зеленой  траве, сам  снова грунт  на  лопату  собирает  и  бросает  опять  на  решето  деревянное.
Видит  мальчик  блеснуло  что-то  в  песке  речном.  А  старатель  взял крошечный  камушек:  " Смотри! Первый  твой  золотой  самородок! Держи!  Только  в деревню  Ильинку  убеги,  а  то  на  Богунае  видели  тебя!  Не  положено  нам  самородки  дарить, маленький!"
Старший  брат  проводил  его  до  главной  тропы  на  Ильинку, да все  про  Камень  Шамана  дивные  слова  сказывал.  Из  под  Камня  родник  бьет,  ручей  от  него  начинается,  кипучей  воды,  пузырящейся. Петляет  по  ручью  золотая  жила,  как  живая,  то  пропадет,  неведомо  куда,  то  отыщется  снова. Но  всегда под  черный  небесный  осколок  уходит,  верно  замечено,  будто  колосья  золотые  в  спелый  сноп  собираются. Доберутся  рудознатцы  до  вороненого  Камня,  но  под  него  копать  не  решаются. Страшно! Чует  душа старателя,  что  не  даром  встал  здесь  темный  Камень,  что  сошелся  на  нем  клином  белый  свет. Замечено,  что  если  придет  сюда  добрый  человек  с  горькою  нуждою,  всегда  отыщет  утешение  от  Камня  Шамана. "Так  и  с  тобой,  Николка,  получилось!  Знали  заранее,  поможет  Камень  Шамана!"
Взял  Николенька  камушек  и  в деревню Ильинку  побежал.
Робко  в  магазин  зашел,  боялся,  глазами  разбежался. А в  магазине  красиво  убрано  и  пахнет  вкусно,  конфетами  и  пряниками. Наконец  достал  из-за  пазухи  подарок  Богунайский, показывает  продавцу  блестящий  камушек,  а  тот  его  сразу  на  весы  кинул:"  Два  грамма  у  тебя,  мальчик."
Затем  выдал  ему  хрустящую  бумажку,  называемую по иностранному боной. На  деньги  бона  похожа,  только  не  советские  деньги.
"Выдаю  тебе  бону  на  пятьдесят  золотых  копеек!"  сказал  продавец.
"  А  что  же  я  могу  купить  на  них?"  со   страхом  спросил  Николенька."  Леденец  сладкий,  а может  быть  мятный  пряник?
"  Мешок  белой  муки  или   ящик  конфет!"  отвечал  вежливый  продавец.
Выскочил  из  магазина  Николенька,  побежал  к  Кану,  упал  в  траву  на  бережку  речном,  долго  плакал. Душа  детская, голодная, радости  не  стерпела. Как  в  сказке исполнились  желания! А  сколько  он  за  хлебушек  этот  натерпелся! Обрадовались дома и  три  сестренки,  и  слабая  здоровьем матушка,  все  плакали  слезами  счастливыми.
   Через  день  приехали  они  с  матерью  за  мукой  пшеничной на  телеге.
Выдали  продавцы в  магазине огромный  мешок счастливчикам.
Мать  все  спрашивала,  что  за  Камень  Шамана,  счастливый  такой? Правда, что  несчастным  помогает?
Николенька  не  отвечал,  он  гладил  теплый,  нагретый  солнцем  бочок белого  от  крупчатки  мешка.
Напекла  хозяйка  пышные  ароматные  караваи  хлеба. Впервые за всю смутную пору наелись досыта все. И веселые сестренки, и добрая мать и сам Николенька. С тех пор уже не голодали они, повелось у них в доме понемногу добро.
Прошли  годы.  Вырос  Николенька,   стал  уважаемым  в  городе человеком, Николаем  Прокопьевичем  из  рода  Савиных. Воевал  на  фронтах  Великой  Отечественной.  Заслужил в боях много  наград.  Трудился  после  войны  в  городе  Зеленогорске,  на  благо  Отечества, но  не  забыл  доброты  своего  народа, спасавшей семью в  голодное  время.. 
Однажды,  став  взрослым,  пытался  найти  в  тайге  Камень  Шамана,  но  не  нашел,  не  вспомнил  то  место,  не  смог. Рядом  с Камнем нет  ни  горы,  ни  скалы,  только  ручей  звенит,  бежит  вода  прозрачная. Как  и  много  лет  назад,  сохраняет  Камень   Шамана тайну своего  цвета.  С  одной  стороны  он темный,  как  мех  черного  соболя, только с  металлическим  блеском,  а  с  другой  совершенно  белый,  с  яркими  черными  крапинами..
  Не  только  в  сибирской  тайге  встречаются черные  небесные  гости  каменные...В  разные  времена  разные  народы  ощущали  возле  камней  таких  связь  с  небом,  считали место  такое  за  святыню. Рассказывали  опытные  люди,  что  замечено  было  старателями  два  раза  в  году  нечто  странное. Испускает  Камень  Шамана  светлое  розовое  свечение.  Вредит  оно  здоровью  человека  любопытного,  но  не  боялся  остаться  у  светящегося  камня  на  ночь  только  старый  шаман.  Так  и  прозвали  место  это  -Камень  Шамана.  В  году  только  два  редких  дня  выпадают,  на  летнее  и,  стало  быть,  зимнее  противостояние  небесных  планет.  Начинается  свечение  тихо,  понемногу,  за  два-три дня  до  противостояния,  а  в  полную  силу  светит  лишь  одну  ночку  летом  и  одну  зимою.  Объяснить  того  никто  из  простых  людей  не  может, ждет  таинственный  небесный  гость  лучших  времен  для  ясного  ответа  на  загадки  свои.
Придет к  черному  камню  охотник  и  охватит  его  радость,  да  и  уважение  к  родной  Сибири.  А  в  тяжелое  время  подарит  Камень  Шамана  залуженное  утешение  многострадальному  крестьянину.               

   
              АВТОРЫ АЛЕКСЕЙ И ЕКАТЕРИНА МАЛЫШЕВЫ

                ЗОЛОТЫЕ СКАЗЫ ЕНИСЕЯ               


                ЛЕШИЙ


Бродит по тайге невидимый человеку хозяин. Не скрипят под ним ветки. Не шуршит сухой лист. Но без него никто в лесу дров не наломает. Все он слышит. Все красными глазами видит. Владеет чаровник таинственной силой внушения. Передает  ее на большом расстоянии.   Может любого человека починить своей лесной воле.
 Если не захочет леший, никогда люди его не заметят.
Много разных ходит про лешего слухов. Ругают его чертом и путают со всякой нечистью. Но осмелимся с этим мнением поспорить. Есть у нас старые люди охотники, которые так всегда живое существо называли. Водился и водится в нашей тайге такой зверь. Леший. Ростом выше человека и весь в шерсти. Встретились мы в Зеленогорске с дочерью старого охотника, которому пришлось не только видеть лешего но и даже подружить с ним немного. Вот что дедушка ей рассказывал.
Жили лешие в пещерах вдоль скалистых берегов. Есть выше по нашему Кану, притоку енисейскому, много таких обрывистых мест на крутых берегах.  Обычно пещеры в речных берегах высоко и туда простому случайному гостю не зайти.
Летом леших у воды с другого берега замечали. Но иногда и прямо с ними в лесу сталкивались. Зимой лесные молчуны менее живые. Бегают лешие летом, когда в лесу потеплее. А зимой морозной спят. Или просыпаются и выходят ежели очень голодные.
  Едят они молодые побеги сосен. Собирают кедровый орех. Ловят рыбу. Копают лапами корни саранок. Изредка лакомятся лесовики птичьими яйцами.
Дедушка со всеми в лесу дружил. Знал хозяина лесного много лет. И приносил подарки лешему в известное обоим место. Открывал мешок заплечный и прямо показывал ему подарки из мешка. Подходило существо лесное тогда к человеку смело. Выбирал обычно леший вареный картофель. Два-три колобка.
Хлеба брал побольше- буханку. Причем носил смешно - засовывал под мышку, прижимал рукой или лапой и так уходил.
Было даже такое выражение про удачливых охотников. Везучий он, говорили, как будто самого лешего знает. С лешим знается.
Как не придет такой человек в лес, а зверь уже на него выбегает. Выходит прямо к избушке косуля и марал, медведь и соболь. А другой человек сидит в тайге неделями и хоть бы заяц пробежал.
А какого леший полюбит, тому сам охоту устроит самую-самую.
Выгонит он своею силою внушения любого зверя прямо на выстрел.
Глаза у него страшные. Красные - красные. Обладающие  чарованьем очень сильным. Обычно чувствовал охотник его желания. Леший в мыслях как будто говорил ему:» Иди, не подходи к этому дереву».
  Старались охотники не нарушать его безмолвные приказы, не лезьть на рожон. Понимали лешего одними мыслями, как чувствами без слов.
Шкура его непробиваемая. Не берет  пуля его шкуру. Не было случая чтобы стреляли да ранили или убили лесного призрака.
Все мысли людей читает он на расстоянии . Знает все намерения охотников.
Еще в старое время известен был такой пример. Два очень резвых и прытких  молодых охотника решили однажды залезть в пещеру к лешему. Помогая друг другу днем залезли они в эту пещеру над обрывистым берегом.
Нашли там очень много сухой травы. Как постель из сена или лежанка. Лежка. И просто траву припасенную  отдельно. Множество собранных диких луковиц. Целую кучу сладких корешков - саранок.
Лежало все это богатство в углу. Положено там было еще несколько комков дикой соли. Видать по всему , что хозяин жил здесь запасливый. Сложены были рядом тоже молодые побеги сосен.
 Лешего самого видно дома не было. И слава Богу. Себя бы он в обиду не дал. Есть на севере слух, что ежели медведь его разозлит, то  леший со страшной силой хватает медведя за задние лапы и беспощадно перевернув, разрывает мишку пополам. Сила в нем великая.
Думают охотники, что леший это особый такой редкий зверь. Высокое такое  умное животное.
Ловит это существо очень ловко рыбу и питается ею. Как же он ее ловит?  Хватка у него мгновенная. Рыбы тогда много было. Заходит в воду и стоит, ждет спокойно. Подплывет рыба, а он ее лапой быстро схватит. Если рыба большая , к примеру таймень, леший кладет ее на плечо и уносит в пещеру. А небольшую рыбку  так поедает.
С лешим лучше не ссориться. Он сильнее человека и навредить ему может много больше. Ходит по лесу совершенно не слышно. Несмотря на свои огромные размеры. Под его большими ступнями хворост не хрустит. Леший никакого шума не производит.
  Сколько раз дед наталкивался на него. И даже касался лицом его шерсти. Но совершенно не  чувствовал и неслышал как он подошел и смотрит. Дедушка говорил, что все  такие свойства у него из за влиятельного очарования.
Внушает он как будто, тебе - не замечай меня, не замечай меня. И его не замечаешь пока не наступишь на его огромные ноги или заденешь его самого.
Бывает это живое существо, как и положено всему живому на земле, мужеского и женского естества-пола. У женской лесной особы хорошо видно  грудь, но только покрытую шерстью.
А шерсть у лешего бурая. Темно коричневая. Как у медведя, но темнее. Потемнее медвежьей.
Если  еще сомневаешься, что леший это живое существо, расскажу о его детях. Приносит он потомство как все прочие звери и заботится о нем.    Дедушка сам видел однажды как леший нес на плечах своего маленького детеныша, ребеночка. Совсем как люди делают.
Много раз замечали, что он съедает гусениц. Иногда достает из гнезд яйца птиц. Никого он не убивает. Никаких зверей. Потому что  леший наш, так сказать , природный постник. Много раз видел дедушка как он ест щавель, саранки- дикий лук, черемшу.
Ест также грибы и ягоды.
При таких огромных размерах до трех саженей роста никогда не нападает первым. Хотя может одной рукою лапой  убить или поранить. Никогда этого не делает.
Обижать его не надо. Сориться с ним тоже не надо. Что попросит ,то и дай.
        А много он никогда не берет.
  Много помнил дедушка, что еще бывало.
Обычно живет леший на одном месте. Если встретил его здесь ,то  и через год и через два и через три года ты встретишь его на той же тропе и у этого дерева. Так дедушка каждый год брал вареную картошку, чтобы покормить лешего.
       Потому, что он не кочует. Шатуном не ходит, не рыскает волком. Ведет лесной отшельник  жизнь и обитает возле своей пещеры.
Единственно почему  покидает ее, только когда слышит большой шум. Когда беспокойство.
Были такие которые приходили на охоту в нечеловеческом виде. Шли пьяные. Да еще нарочно хотели увидеть лешего, запугать его. Да начинали шуметь, стрелять - расстреливать белок. Даже и совсем без шкурок. Таких ухарей водил леший по кругу. Запутывал кругами.
Они думали, что идут домой. Даже видели огни жилья. Красные такие огоньки. Словно глаза лешего. Так они ходят по кругу пока не изнемогут и не умрут. Сами они потом рассказывали.
Возникает такое оцепенение, что мы все идем и идем,
все понимаем и сами идем. Уже видим, что тропу набили и всеравно  идем, пока не падаем.
Но убитого или мертвого никогда чавровник не трогает. Жалеет леший зверей. Если при нем охотятся, то ружья постоянно дают  осечки. Или сам охотник промахиваются. Делает он такое одной силою чарования. Внушает даже ружьям осечку.
Леший некровожадный, никого не ест. Но может заставить ходить по кругу.               
Молодые лешие позволяют себе шутить с человеком. Любят соревноваться на реке с моторными лодками. Когда моторка идет по воде далеко от жилых мест, среди диких берегов.
  Вдруг леший явно побежит по берегу с криком. Охотник от страха так и задрожит. И лешему доставляет удовольствие  подбежать к  лодочнику да вывести его из равновесия. А насладившись испугом умчаться в темный лес . Увидит человек на берегу чудо -юдо, перепугается. Да во всю скорость несется дальше. Не надо уже ему ни даров, ни ягод, ни черемши. Летит уже сломя голову.
Причем  когда бежит дикий в таком увлечении, он мохнатый еще голосит. Голосит-то прямо как человек. А-а-а или и-и-и. И подбегает к лодке. Трясущимися руками заводит лодочник движок и несется подальше. Представь себе-то лохматое да огромное в три сажени существо, которое несется по берегам через скалы и увалы. Перепрыгивает шутя через пни и колоды.  Выбегает на высокие вершины скал, мелькает за деревьями и несется по песчаному бережку. И голосит.
Однажды был даже такой случай, что лохматый лесовик устал. Но не захотел, чтобы лодочник уехал. Долго гнался за лодкой по тайге мохнатый крикун и наконец-то отстал. Отвязался.
Тем временем, не заметив погони, пристал охотник к песчаному бережку у зарослей. Вдруг выпрыгнул из леса высокий дикарь прямо на приставшую лодку. Схватил леший одним движением хозяина в лодке и перебросил на прибрежный песок. Хозяин думал, что дальше  что-то будет. Но ничего не было. Просто леший, сидя на пеньке, отдыхал. И не позволял человеку сесть в лодку. Отдыхал от погони. Отдохнувши, исчез в лесу.
Многие охотники рассказывали и знают об этом существе, но их все просмеивали. Решили очевидцы, что людей убеждать бесполезно, оставили лешего в покое. Живет  и пусть живет.
 Одно из товариществ садоводов наняло конное охрану. И вот выследили этого лешего, который копал картошку. Но к удивлению сторожей он не имел мешка и сторожа издали кричали ему, где твой мешок? И почему ты в камбинезоне?Подъехали они поближе и увидели, что нет рядом ни кучки, ни сумки. И потом решили его не догонять, потому что он взял три клубня и пошел. Боялась лешего лошадь на расстоянии,  хрипела, упиралась, да не слушалась  поводьев. Решили сторожа, что это какой-то чудак в шерсти или в шерстяной одежке.
А охотники то знают. Но никто же не верит, что лешие есть. Да и сам говорит очевидец , что не хотелось бы ему раскрывать все секреты лешего. Жалеет он его. Убьют еще злые люди. Хотя мне думается зря за него боимся. Леший - зверь намного опаснее медведя и сильнее. Обидит его человек, выстрелит, а шкура то унего не пробивается. А спасения от лешего в лесу нет никакого. Особенно от его чарованья. Так наглого заплутает, что до бессилия, до смерти.
Кто знает лешего и видел его в лесу, жалеет его и добра ему хочет. Говорит, что рассказывать злым людям про него нельзя и задевать его не надо. Люди сами всех зверей обижают. Достанут и лешего. Лучше ему жить потихоньку в тайге отшельником. 
Отправился однажды другой дедушка далеко за Богунай поохотиться. А время было морозное, зимнее. Шел - шел, да и начал замерзать. Чувствует, дело плохо. До дому живым не дойти - не добраться. Сковал его мороз - синий нос. Покрылся он инеем весь. Еле плетется.
Вдруг как в тумане видит дедушка пред собою три существа. Выходят из леса высокие такие могучие люди. Только без одежды.
Вместо шубы на них своя шерсть, довольно длинная. Ну, думает охотник, слава Богу, это люди, они меня спасут. А у самого уже и сознание отошло. Дальше мало что помнит. Чувствовал он, что понесли его лесные люди и вскоре положили в теплое место. Принесли в свое жилище. Там дедушка и согрелся. А когда стал в себя приходить, отнесли  его лешие сами к обжитым местам.  И поставили на ноги недалеко от жилья. Вышел там дед уже сам тропинкой потихоньку к людям.
И от нашего городка верстах в семидесяти, где Рыбинский уезд,  видели лесного человека. Давно это случилось, до смутного переворота, в царское время. Жили богатые поселяне на дальнем хуторе. Приходит однажды хозяин домой и говорит жене: "Я видел в лесу  женщину  дикую совсем без одежды». А жена уже сильно на него обижалась, что он любил погулять от семьи. Тут она совсем разошлась. Как закричит: "Знаем мы твоих женщин, распутник такой!» А он давай рассказывать.
Ехал по делам в мороз на кошовке. Кошовка это такие маленькие сани узкие на одного ездока и немного поклажи. Подъехал уже к тому месту, где на пригорке заброшенная мельница оставлена.
Вдруг стало мне не по себе, в глазах все затуманилось, будто замерзаю, и лошадь сама собою как вкопанная встала, поводьев не слушает, остановилась.
Вдруг вижу, спускаются с холма от заброшенной мельницы  высокие такие люди в длинной шерсти. Подошли они и посмотрели, что в моей кошовке  есть. А там, кстати, было немало чего. Вез я и мед хороший. Также свежий сыр. Еще какие-то припасы крестьянские. Но их такое не привлекло. Взяли они у меня лошадь. Распрягли ее и увели. Зачем, не знаю. Может быть и съели. Но такое они не делают. Думается мне взяли они лошадь скорее всего для  согрева, для тепла. Сена у них в пещерах много запасено. А если лошадь туда завести, то она так теплым дыханием своим воздух согреет, что и печки не надо. А убежать от лешего невозможно. Большая у него сила внушения и на животных особенно. К тому же лошадь очень его боится.
Зимой все дело было. Лошадь домой так и не вернулась. Оголодали, может быть. Жена конечно  послушала, но почти не поверила. Все осуждала его за распутство.
Но вот как-то летом вела она свое стадо вдоль  леса. Вдруг видит идет рядом по опушке дикая лесная женщина. Сама вся в темной шерсти, темнее медведя. И самое главное у дикой женщины волосы на голове было видно длинные такие, раскинутые по плечам. Цвет у волос был густой, почти черный. Волосы блестящие такие с отливом, лоснящиеся.
Шла дикарка некоторое время опушками за стадом и вскоре скрылась в родном лесу. И это все не просто так получилось. Вообще говорят, что лесные люди так по дорогам ходят. Идут всегда вдоль открытых мест или дорог лесом. Стараются не показывать своего присутствия. Любят заросли.
Про лесную женщину не только в Сибири известно. Жил в России такой сочинитель, благородный граф  Иван Тургенев. и очень любил ходить со своей собакой и ружьем по лесам. Ходил-бродил и записывал все интересное хорошими словами для народного чтения. Решил однажды летом он искупаться и поплыл на середину реки к большому мшистому бревну. Подплывает и видит с ужасом, что это не бревно, а дикая лесная женщина-зверь. Отдыхала она лежа на воде. Но заметив Ивана, ласково так к нему повернулась. И он хорошо ее рассмотрел, что она вся в мокрой темной шерсти, длинноволосая и грудастая.
Испугавшись ее звериного к себе внимания, в страхе выплыл Иван из реки и бросился наутек. И будучи испорченным и вредным по характеру, да с перепугу, от этого чуда перестал он писать про нашу природу и уехал лечиться к немцам в Германию. А ведь как ему повезло. Не каждому такое дается увидеть. Но он своего счастья не понимал. Но подумал, что это природа его наказала. За то, что водил сюда девок и приставал без любви. А лешие, возможно, видели все и одна дикая видно даже ждала его, чтобы подружиться. Понравился наверно. Но Иван -то перепугался, когда увидел, куда завела его нехорошая любовь. Чуть с лешими не породнился. Нет чтобы рассказ такой записать для памяти. Так он убежал домой и стал леса бояться, как огня.
И чего только не случается на Руси. И чего только не бывает с Сибири!
 И вот что мне еще мнится. Нет ли у наших ученых людей ошибочки одной великой. Искали они предков наших в зверином царстве искали, да и нашли не то человека, не то обезьянку такую большую. Посмотрели по костям, что ростом она  с человека и внешне интересная. Ходит на двух ногах, но только вся в шерсти с большими крепкими зубами и хватка у нее лучше собачьей.
        Подумали  - подумали да и записали ее в предки самому человеку. Однако поторопились. Объявили ее давно уже вымершей прабабушкой  нашей. Но одного они городские не знали, что водится во многих местах  такой зверь и зовется в народе лешим. Вот и выходит, что их тоже леший попутал.  Сделали куклы, показывают городским людям нашего лешего чуть ли не вместо праотца Адама. И отбивают молодых то от истинной веры. Да еще как дело подают. Говорят, что охотился наш леший на мамонта и ел много мяса разных животных. Ну как же так. Известно у нас давно его постная пища. И никогда не видывали  у него в пещерках костей или рогов. Рыбу ловит, корни капает, сено сущит. Но что бы кровь проливать такого леший никогда не сделает. Мирный он зверь и прямо таки природный постник.
    А человеку надо во святых книгах ответы искать. Природа, конечно, его колыбель и матушка, но отец его не земной, а небесный. Потому мы и вышли из слепой природы и по совести сказать, никогда в нее не вернемся.  Зверю только там  хорошо. А человек разумный и премудрый ищет свой мир построить, достойнее природного. Ищет человек небесного царства. И стремиться устроить его на земле. 
Надо сказать, что  от новых властей и  наш леший пострадал. Когда  начали здесь строить важный завод, всю местность вокруг проверяли. Пожгли огнем все добрые избушки таежные. Замуровали наглухо  камнем все подгорные пещеры. Чтобы ни где немог укрыться чужой человек. Тут то и попался властям на глаза лесной житель. Терпеть они его не могли. Может быть потому, что жил он в пещерах и в просторных норах. Там было тепло, и зимой могли укрыться пришлые люди.
Справиться солдатам с лешим было никак нельзя. Обозлились на его вольницу  власти и взялись его изводить. Охотились на него!
Расстреливали беспощадно, как врага. Говорят люди, что если удавалось начальникам  застрелить лешего, то его тихо прятали, чтобы никто и не знал о таком чудо -звере.  Ясно, что из простого ружья лешего никак не убить. Доставали его видимо из калашникова. Или вовсе ручным пулеметом. А по-другому ничем такого богатыря не взять.
Рассказал мне охотник богунайский, как однажды с приятелем охотились они в тайге за Богунаем и услышали страшный шум. Стреляли где-то из многих калашей. Издалека еще заметили охотники солдат, и подойти сразу побоялись. Дождались пока войска уйдут и подошли на то место где много стреляли. Смотрят и видят насыпанный холмик свежей земли. Раскопали из любопытства и видят печальное дело. Лежали в той ямке три существа, по виду наши лешие. Мужичок весь в шерсти. Женщина с ним такая же и маленький леший - ребенок. Все расстрелянные, все убитые.
Так вот лешего ненавидели. Чтобы поменьше было к лесному дикарю любопытства и не ездили бы к нам заморские ученые люди, не узнали чтобы про новый военный завод. Но конечно напрасно старались. Кто-то может, и попался им по глупости. Но извести лесного хозяина невозможно. Тайга большая и зверь в ней спрячется как иголка в стоге сена. Ищи его - свищи его. На то она и природа. Однако конечно отошел лесной великан подальше в тайгу.
Уже после войны побывал в гостях у лешего орловский мальчик. Володя семи лет. Очень малыш голодал  и часто ходил в лес за сладкими корешками саранки. Застала однажды за Рогановским увалом Володю сильная гроза. Потемнело небо, закрылось черными тучами. Полились с неба потоки воды. Заполыхали над мальчиком огненные молнии. Испугался Володя, закружился в сумерках.
Вдруг видит, идут к нему голенькие такие мужички. Другой раз он бы и не пошел с такими людьми. Но очень испугался и в такую пору обрадовался любому существу. Привели лешие малого в свою пещерку, в подземный домик. Было там и сухо, и тепло, и тихо. Легли лесовики спать и малыша меж собою положили. Выспались все трое до утра, и потом Володя домой возвратился. Может народ бы и не поверил ребенку. Да только запомнила мать одну важную вещь. Вся земля вокруг дома была после бури сырая и мокрая. А на Володеньке все вещи даже без капли воды и волосы совершенно сухие. Значит ночевал он в сухом месте. Остался этот случай в народной памяти.
  Разделяют леших люди по характеру на добрых и злых,  нескладных. Добрые просто тебя не зпаметят. А злые лесовики запугают и закружат.
 Ходит по тайге невидимый человеку хозяин. Не скрипят под ним ветки. Не шуршит сухая листва. Но без него никто в лесу дров не наломает. Все высокий отшельник слышит. Все красными глазами видит. Владеет чаровник таинственной силой внушения. Передает  ее на большом расстоянии и  может любого человека подчинить своей лесной воле. Если не захочет хитрый чаровник, никогда люди его не заметят. Думает человек, что он царть природы и сам идет по этой тропке таежной. А это всего лишь леший внушил ему и направил на путь
Много расходится разных про лешего слухов.  Путают его со всякой нечистью. Осмелимся с этим мнением поспорить. Есть у нас старые люди охотники, которые так всегда живое существо называют. Водится в нашей тайге такой зверь. Светит в сумерках из буреломов красными угольками неведомое чудо - юдо.
     Леший.




                УСОВСКАЯ  РУСАЛКА



Встретилась мне добрая женщина из старинного казачьего рода Зинченко и поведала удивительную историю про Усовское озеро. Передам все в ее же словах, ничего не прибавляя от себя.
Нам дед еще в детстве рассказывал, как он русалку поймал да в мешок заталкивал. Случилось это в нынешней Усовке, а по старому в Ново-Георгиевке. Явилась там на озере диковинная водяная нечисть и погубила молодого казака Никиту. И все это случилось не за тридевять земель, а в нашей родной Усовке.
Казацкая семья Зинченко прибыла в Сибирь из  Орловской губернии. Приехали они по великой сибирской железной дороге, как только ее открыли. А везли в вагонах своих собственных, орловских рысаков. Земство оказало им помощь плугами, вещами и деньгами и определило им на место для поселения в деревню Ново-Георгиевка. В той деревне была церковь в честь святого Георгия Победоносца.
Получили они усадьбу, надел для пашни и начали обустраиваться. Время летело незаметно.  Вот уже и подросли их дети. Старшее поколение обучало молодых парней джигитовке, искусству делать сбрую конскую, седла и разные шорные премудрости, для того чтобы ловко запрягать.

Среди сыновей казака переселенца был молодой парень - старший сын Никита. Он пристрастился к рыбалке и часто пропадал на озере. В то время Усовское озеро небольшим было. Это потом его плотиной расширили. Но так же служило людям как и сейчас. В нем ловили рыбу, купались, ходили на лодках.

И вот значит парни, сыновья отца -казака, вошли в возраст. Младшие сыновья казака уже присмотрели себе невест, а старший никак ни женится. Тут и слухи поползли по деревне, что не нечисто что-то со старшим сыном.
Тогда стал его отец расспрашивать, что он думает о своей будущей семейной жизни. А Никита ему говорит, мол, есть у меня батя хорошая невеста. Красавица дивная. И роста со мной одного. Такая же высокая как и я. Живет она в сторожке на берегу озера. И вот что я удивляюсь. Днем приду в сторожке никого нет. Избушка пустая стоит. Никого в ней нет. Дожидаюсь я ночи в ней, в той избушке. А как ночь наступит, взойдет луна и выходит она, моя девушка, из озера, высокая как и я, волосы у нее до пят рыжей меди. Рубашка на ней шита чистым серебром и вышита по рукавам и подолу. И красавица она писанная. И не старайся, отец меня ни с кем знакомить, есть у меня любовь одна на всю жизнь. И никого мне не надо.
Стало отцу от этих безумных слов очень страшно.
Тогда отец казак на другой день рассказал это все дедам, старожилам казачьего рода. Долго охали деды и горевали. Хлопец сильный красивый, работящий и надо же такой судьбе приключиться. Тут  вспомнили все, что Никита приносит с озера рыбу без удочек! Никаких удочек нет, а рыба лучшая к нему идет. Таймени крупные, они тогда славились. Неужто оно? Помогает ему русалка! Служит ему водяная нечисть.
И решили тогда деды, что пойдут они ночью, посмотрят, да и поймают водяную деву. 
Выследили они однажды вечером, как Никита пошел на озеро, и собрались компанией. Взяли они мешок-матрасовку, большую льняную, крепкие веревки и двух молодых хлопцев помошников.
Вот и пошли они за Никитой по старой тропе его к старой рыбацкой хижине на берегу озера. Сели тихо в кустах и стали дожидать ночи. День был жаркий летний, накануне Ивана Купалы.  Старые казаки уморились в кустах и задремали. Проснулись они среди ночи. Слышат в лунном свете разговор тихий. Луна уже над озером плывет, и светлая дорожка от нее по воде бежит.
Видят и правда- близко на крылечке сидит Никита с прекрасной девушкой и беседует с ней любезно. У девушки волосы длинные до самых пят. При лунном свете отливают они отблеском медно -серебристым и вплетены в них живые белые лилии. Девушка положила голову на плечо Никите, а он нежно так что-то  ей говорит. Подкрались потихоньку старые казаки со всех сторон приготовили большущий сенной мешок. Да вдруг как бросились к Никите и русалке. Крепко ухватили ее молодые парубки, а Никиту деды скрутили. Чтобы не мешал.
Накинули они на водяную девушку мешок, в который она едва вошла, такая была высокая. Когда стали мешок завязывать, увидели что на ногах у нее вместо пальцев блестящие плавники да такого же медного цвета как и ее волосы. Особенно их разглядывать было некогда. Завязли они мешок толстой веревкой взвалили на спину и поволокли в деревню.
Но в горячке потеряли они в темноте старую рыбацкую тропу и ломились уже напрямик через кусты и овраги. Вот прошли они уже по бережку полпути и озеро кончаться стало. Ой передохнем сказал один парень. Невозможно тяжело, дай хоть пот обтереть. Передохнули они. Ведь неслыханное дело им удалось - поймать живую русалку. Все равно что бабу-ягу или змея горыныча ухватить.
Присели они на землю, мешок положили рядом. Покурили немножко. Стали мешок поднимать. А он пустой. Вот нечистая сила! Хитра! Выбежали тогда все на берег озера и видят- девушка уже на берегу стоит- посмотрела на них сердито да и бросилась обратно  в темное озеро.  А мешок так и остался лежать крепко накрепко завязанный. 
Тут Никита прибежал, кричит на них, сердится, что жизнь они ему сломали. И не успели они и глазом моргнуть, как бросился он за ней следом. Да так и исчез там навсегда. Найти его они не смогли. И тела его не нашли. Пришли ловцы в деревню. Рассказали все, снова искали тело Никиты в маленьком озере, но так и не нашли.
Прошли годы. Приходила на берег озера мать Никиты и слышался ей тихий разговор сына с водяной девой. И становилось ей легче. Как будто она с сыном повидалась. Словно жили на дне темного озера вдвоем  страшные молодые и любовались друг на друга среди подводного царства.
  И вот спрашивали нашего дедушку какое у тебя было ощущение. Когда заталкивал ты русалку в мешок? А вот, не чувствовал я никакой воды и показалось она мне вся совсем сухой, даже вместе с плавниками-ластами. А волосы ее были очень приятными на ощупь, как настоящие девичьи волосы.
Рассказывали еще местные жители, что жил когда-то очень давно в наших местах высокий народ белокожий с огненно медными волосами.
И вот когда стали копать в городе котлован водяного дворца, нашли там кладбище похожих людей. Были они похоронены в гробах из целой колоды. Никто не стал разбираться, работать спешили и просто сдвинули кладбище в сторону машиной. От удара верхняя часть одной колоды отвалилась и все замерли от странного зрелища.
В том гробу оказалась высокая белокожая девушка с рыжими волосами, свитыми в длинную косу. Лежала она вся как живая.
Но когда решили к ней прикоснуться, то рассыпалось тело ее в мелкий бесцветный прах, словно и не было его вовсе. Людей этих посчитали тогда старообрядцами, думаю, ради их славянской внешности.
Так опасна бывает водяная нечисть и нельзя ей ни в чем доверять, иначе погубит она своими чарами слабого человека до и утянет в подводное царство навеки. Погубит там и тело и душу несчастного своего поклонника и помочь ему нельзя уже будет. Берегись, добрый рыбак, прекрасной озерной девы. Вовремя налагай на себя святой крест и шепчи поскорее молитву. Прогонит она нечистую силу и избавит от злого очарования.
Кто-то скажет, мол теперь нет у нас водяной нечисти. Никто этого не знает. Пока есть у людей грехи, есть и для нечисти место. Явится еще в лунном свете из темной глубины водяная красавица, медноволосая ведьма -русалка.

            
                ЗОЛОТЫЕ СКАЗЫ ЕНИСЕЯ


                ЦАРЬ-ЯГОДА В РЯБКАХ

Была в царское время у моей родни в Таранчете, что недалеко от Красноярского моря, своя мельница. До сих пор, как приеду,  иду на то место. Там так до сих пор обломки так и лежат. Колеса разные, камни круглые - тяжелые жернова. Заросло все быльем. А ведь раньше там мельница наша стояла, Рузановская мельница. По деду Рузановская.  А по бабке - Руденко.
Мой прадед был старостой в Таранчете в гражданскую войну.
А он помогал всем. И красным, и белым. Но однажды его выловили белочехи.  И за помощь красным два белочеха повели деда моего на расстрел.
Ведут по деревне в лес. Спасения старосте бедному никакого нет. Конец приближается. Смерть подходит.
Вдруг идет на встречу знакомый купец. А для купца прадед мой делал полезные вещи и мебель. Прадед был  большим мастером по дереву. Все мог сделать. Был и столяром и краснодеревщиком. Умел все. От прекрасных  бочек до хорошей мебели.
Вот знакомый купец и говорит: «Вы что, куда мастера повели?» Белочехи отвечают: " В расход!» А купец заступился  и говорит, мол отпустите его, я его знаю, он славный мастер по дереву, краснодеревщик!»
А так, как купец был очень уважаемый и богатый, то белочехи
сразу отпустили деда и просто ушли. И купец отошел. Только прадед так и остался стоять на том месте, где судьба его решилась. Не мог никуда уйти часа два. Сильно переживал, и весь был потрясенный.
До того часу волосы у него были живые, темные. Но после в несколько минут поседели полностью. Стал он седым. Белым стал как лунь. Вернулся домой седым. Пережил из-за этой войны. Не дай Бог никому.
Потом пошла канитель, одни развалины остались на том месте, где молола муку Рузановская мельница.
Мне, молодому правнуку, только память осталась. Но охоту я очень люблю. Приезжал этой осенью поохотится там на рябчиков.
Охотился я на Таранчете. Возле поселка Таежный. Если будешь писать, назови меня просто. Митрич. Все друзья меня так называют.
Рябчика у нас называют рябком.
 Ухожу я на охоту к утренней зорьке. Как начинает рассветать. Самое время для рябчика. Самый пень. Как у нас выражаются.
Рябчик еще издалека при виде охотника поет, подает голос особым курлыканьем. Бормочет быстро-быстро так.
Весит один рябчик меньше фунта, триста грамм со всеми потрохами и перьями. Они как цыплята молодые. Мясо все в грудинке.
Различить их сложно. Кто он, кто она. Хотя они по разному свистят. Различит их только опытный. У самца заметна под клювом черная бородка. У самочки шейка вся рябенькая - рябая.
Самочка при свистке на манок не срывается, спокойно тебя ждет.
Самец, напротив, при свистке ломится прямо к тебе. Мчится на свист. А ты стреляешь.
Любят рябки хвойные или смешанные леса. Не найдешь рябчика в березняке. В лесу рябчик выбирает высокий и густой лес, невысокий сосенник. Прячется выводком в зарослях молодых сосенок. Любит сосновую чащу.
Иногда скрывается у ручьев в русле. Таится в прибрежных травах у воды по одному - по два.
В основном выводок от двух рябчиков до четырех, до пяти.
Но бывают и большие скопления. Один раз я чуть не сотню разом гонял. Спугнул целую стаю. Просто тучу.
  Ружье у меня для охоты одностволка. Нового устройства, самозарядная винтовка. Стреляешь, а оно само взводится и бьет еще пять раз подряд. У него в магазин входит четыре патрона и один ждет в стволе.
Довольно тяжелое на вес, больше четырех килограммов. Такое считается утятным. Хорошо с ним из лодки, на озере, по уткам стрелять. Тяжеленькое, плечо за день натянет.
Летом рябчик ест брусничку и клюкву. Зимой кушает с кустов ольховые сережки смолевые. Для интереса я одну разжевал, а она на вкус как прополис. Вот, что те птицы едят.
Рассказал мне один таежник как едят рябка. Идет охотник по тайге и по дороге стреляет рябка запросто. Без напрягов. Идет и собирает просто их по дороге. Ну, насобирал их.
Птичка маленькая. Костями давишься хуже, чем в рыбе. В лапках у него вдобавок длинные окостеневшие сухожилия. Есть сложно. Можно подавиться. Потому некоторые умники, многие, по крайней мере, берут такую манеру. Грудку вырезают,  а остальное все, кости, потрошка, лапки, все выкидывают.
Я не люблю такое расточительство.
Путний охотник рябчика обязательно тут же маринует. Как? Берется такая походная торбочка, наподобие длинного котелка с плотной крышкой. Охотники туда эти грудки складывают, чтобы замариновать в уксусе. Добавляются таежные специи. Заправляют лесными приправами прямо из-под сапог. Что встречается по пути. Только уксус свой. Остальное все собираешь прямо по дороге.  Собирается дикий лучок. Где увидел, берешь брусничку. Нашпиговывается грудка так. Разрезают ее ножом и набивают брусничкой. Очень все кстати получается, охотнику удобно. Пока идешь, время не теряешь. Маринуются рябчики в  торбочке за сутки, пока идешь.
Но есть еще лучшее продолжение. Просто закачаешься, пальчики оближешь. Берут еще грудки и после лесного маринада Заворачивают птицу в тонкую фольгу. Кладут лакомство в костер на горячие угольки. И он там, в собственном соку тает. Получается очень вкусно. Ни на что не похоже кроме дальнего сходства с курицей.
Но у дичи свой, особый аромат и привкус. И я тебе  объяснить не смогу. Моих слов не хватит. Ни с чем не спутаешь вкус дичи. Чуть горьковатый, с привкусом. Но все очень кстати.
Когда грудку его ешь, видишь сухое белое мяско. То же и у курицы, но не совсем. Оттенок дичи горьковатый. Короче, надо тебе дать попробовать.
Брусничка это царь-ягода. Царь-Ягода. Да вот почему.
Если охотник заблудился, или любой другой человек, он может помереть от голода, от истощения. Шел да шел, обессилел от дороги, а под ногами увидит брусничку и не погибнет никогда. Съест ягоды и дальше идет. Бывает достаточно одной горсти брусники. Хватает человеку горсти ягоды, чтобы силы восстановить.
Конечно, сразу как мотылек не полетишь. Но сил прибавляет. С голоду никогда помрешь. Никакая другая ягода с ней не сравнится. Ни клубничка, ни земляничка или черника. Брусника всех важнее. Царь-Ягода. Съел и порядок.
Рябчик из тех птиц, которых берут на манок. Манят их на свисток. Повторяют ее свист. Манок делали раньше в старину из гусиного пера. Жесткая такая штучка бралась. Оселок. Начало пера, сама эта трубочка.
Очень много можно рассказать, какие есть у меня хитрости со звуком манка. Лавируешь губами. Подать настоящий звук непросто. Тут нужно мастерство охотника ловко повторить клич.
Птица не дурная, ее не обманешь. Если рябчик заподозрил фальшь, то пиши пропало. Он просто замолчит и не отзовется. Его не проведешь.
Повадки у птицы интересные. Рябчик живет выводками от пяти до нескольких десятков птиц. Много бывает рябка, если хороший год. Если плодородный год, и если по тайге много ягоды. Нынешнее лето и прошлое  были богатые. Рябчика-рябка было много.
Плодятся они также как тетерева или глухари. Яйца весной откладывают. Гнезда вьют, когда у нас охота запрещена. Кормят птенцов все красное лето. На крыло встает молодой рябчик в августе. Уже видишь по тайге, как они маленькие начинают порхать.
С мест со своих в тайге они никуда не уходят. Пока всех не выбьешь, они сами не уйдут. Спугнешь если, улетят, но не надолго и всегда возвращаются. Людям это удобно, но нужно иметь и доброту, и совесть. То есть если знаешь, прямо идешь туда. Я сам точно уже знаю те места, где там выводки их живут.  Идешь по лесу мимо, они из травы один за другим от тебя пырх да пырх. Первый срывается, второй за ним. Еще пара мгновений и третий полетел  с четвертым и пятым. Можешь их загнать далеко. Но потом все равно рябки всем выводком вернуться.
Есть и всякие истории смешные про рябчиков, и шутки.
В этот раз охота была хорошая, я добыл и домой привез рябчиков штук сорок. Будем есть. На зиму хватит.
Наше семейное блюдо из такой дичи.
Сколько человек, столько и тушек целиком берется. Внутрь тушки укладываются потрошка. Кладется туда все - сердце и желудок. Водички нальют немного да постоянно ее подливают. По мере надобности, по мере выкипания. Подложи лучок, присыпь перчиком. Добавляй соль. И все эта дичь, все мясцо тушится на огне часа полтора. Как любое мясо тушат. Варишь до готовности. Почувствуешь, конечно, особый аромат дичи.
Вот рассказал тебе и самому есть захотелось. Пойду домой. Поужинаю. Сколько ни ем, не могу к привыкнуть. Очень мне по душе брусничка в рябчике.
 Царь - ягода в рябках.


         
                ЗОЛОТЫЕ СКАЗЫ ЕНИСЕЯ               

                ЧЕРНАЯ БЕЛКА

Раньше у нас отдельно на белку даже не охотились. Ждали большого перехода. И набивали себе белок на весь год.    
Белок вообще в тайге много видов. Больше десяти. Да мало кто их видел и знает. Но, конечно, самая большая из них -черная белка.
Сам я тоже раньше ничего об этом звере не знал. Знакомство мое с ним началось неожиданно. В то время я жил в Зеленогорске и по воскресеньям ходил в церковь преподобного Серафима Саровского. Тогда там помогал батюшке в алтаре пономарь Дима.
Дима был из простого сословия, и я всегда делился с ним узнанным из прочитанных духовных книг. Любил я рассказывать Диме о Серафиме Саровском. Как старец видел Бога среди первозданного леса и диких зверей.
Однажды после службы мы решили прогуляться в лесу. И пошли по тропинке от набережной по склону горы мимо частных усадеб. За разговором мы зашли на треть версты в лес и с малой тропы вышли на широкую. Увлекшись воспоминаниями о жизни святого отшельника в лесу, я не заметил, как Дима встал и посмотрел вперед. Он попросил меня остановиться и посмотреть на сосну, стоявшую у самой тропы на нашем пути.
Поднял я глаза на дерево и замер от удивления. На довольно широкой сосне сидела, глядя на нас, очень большая белка. Она была размером с хорошую кошку. Мех у нее был совсем как у соболя. Прекрасный и искристый на солнечном свете. Цвет у меха был ровный на всем звере. Мы с Димой несколько мгновений с восторгом восхищались ее здоровым и дородным видом. Удивлялись ее умным агатовым глазкам. И как она прочно сидит на отвесной коре.
 Держась всеми когтистыми лапками за сосновую кору, белка внимательно смотрела на нас. Спустя минутку белочка, потрескивая коготками по сосне, быстро поднялась по стволу на большую высоту и там стала ловко перепрыгивать с дерева на дерево. Нас охватил духовный восторг. Мы посчитали эту встречу знамением от преподобного Серафима Саровского.
Не мог принять на веру никто невероятные размеры этой чудесной белки. Потому, что простые белки у нас водятся и ростом они вдвое меньше кошки. И никто не видел около города таких больших белок. Один маловер мне даже сказал, что все это нам померещилось от неправильного питания и чрезмерной молитвы.
История эта оставалась загадкой для меня почти три года. И вот после многих бесед со старожилами и охотниками совсем недавно я узнал, что есть в Сибири такой удивительный зверь. Называется такое существо черная белка.
Черная белка! Нет ее даже в Красной книге редких зверей. Никто о ней не пишет и не говорит. Но она встречается, и местные охотники ее знают.      
Встретилась моя мать с молодым охотником из малого села Орье. Там часто видят и добывают черных белок.
Село Орье находится недалеко от Агинска.
Расположилось оно у истоков Кана в Саянских горах.
Там звериные тропы видны в лесу как человеческие. Просят старожилы охотников не стрелять диких коз возле деревни. Потому, говорят, что они к нам пришли с добром и стали наши знакомые, уже как свои. Дети с ними играют. Поднимайтесь лучше в горы там коз полно. Там также водятся олени - карлики, размером с собаку. И это не кабарга с клыками. Те тоже пятнистые, но самое главное, что такие олешки маленькие.
Водятся там снежные барсы. Живут эти большие кошки вблизи Саянских ледников. Снежный барс, он, как две рыси в длину. У него длинный толстый хвост. Шкура светло серая в черных кружках, а на брюшке и груди его мех светлеет до белого.
 Мало, где уже встретишь такой прекрасный и богатый край, как вокруг деревни Арье.
  Брат у охотника на Кавказе воевал. Приехал совсем никакой, одни голые нервы. Привели его к нашей сторожке. Воздухом он подышал. На красоту нашу посмотрел, пострелял разную птицу. Покушал и ухи и мяска.  Так от таежных дел понемногу успокоился. Снова человеком стал.
Уже домой приедешь, а в глазах все стоит голубой кедр и розовые скалы. Красные и розовые скалы с порослью молодого голубоватого кедра. Красота несказанная. Там-то встречается и черная белочка.
Черная  не походит на простую. Она намного крупнее. Молодая размером со среднюю кошку. Достигает в зрелом возрасте черная белка размера  двух кошек. Смешная такая народная мера длины - в кошках.
Мех черной белки темно коричневый. А когда белка вызревает, то мех у нее становится почти черный. Очень похож тот мех на черного соболя - баргузина.
Черная белка не летает так меж соснами, как летяги или простые малые белки. Она тяжелее и спокойнее.
Черная ведь большая и как простая белка не может питаться. Ей кушать больше нужно. Охотиться она на все, что в тайге можно добыть. Даже на птиц. Ловкая такая, что может воробья поймать. Схватит его за лапки и держит. И так потихоньку ест с него мяско. Обсасывает воробья до косточек. Одни перья оставляет.
Охотится черная белка и на змей. Мигом хватает любую гадюку. Сразу отгрызает гадюке голову. А потом садится ее есть. Обгладывает змею как ленточку и только шкурку бросает. Ловкая такая!
Не пропускает черная белка случая порыбачить. Белки вообще любят пить воду. Они очень подвижные, много тратят сил и нуждаются в питье. Потому они часто ходят на водопой. И любят жить вблизи ручьев и лесных малых рек.
У зверька очень острые когти на лапках. Острее и крепче кошачьих. Ловит черная белка на когти рыбу в ручье с берега. Быстрым движением подцепляет ее из воды и, зажав обеими лапками с удовольствием, как кошка, лакомится рыбой.
Да и саму большую белку у нас прекрасно готовят. Мясо у нее очень вкусное, лучше домашней птицы и полезнее.
Надо сказать, что такая белка крупная и у нее хорошее мяско. Подстрелят ее, а после охоты, и сняв с нее шкурку  сразу ставят охотники в избушке на огонь котелок. Варят черную белку с таежными травками да диким лучком. Мяско у черной совершенно как у курицы и даже лучше. Окорочка мягкие и ароматные, как у дичи. Потому, как питается она даже не только кедровым орехом, но и рыбкой, да всякой мелкой таежной живностью. 
Белок в нашем Красноярском краю много видов. Больше десяти, но кто их видел и знает? Пока не запрудили Енисей, плавали белки через реку два раза в год при переходах на кормовые места. Шли с юга на север сотнями тысяч, а потом обратно переходили. Тогда и можно было всех разных белок посмотреть. Самая большая - черная, а мельче всех других - есть еще голубая белка, цветом как голубой кот.
А нынче белкам питаться труднее, реку разлитую не переплыть. А свой лес быстро они объедают и начинают страдать. Вот и нет большого приплода и племени. Тут мы. добрые люди, должны подумать, как им помочь.
 

               
               
                ЗОЛОТЫЕ СКАЗЫ ЕНИСЕЯ
               
                ГОСТЬЯ С ТОГО СВЕТА

Случилось это при нашем зеленом городке, в поселке. Как Господь сказал; «Глазами своими не видят, ушами  не слышат. Если и мертвый воскреснет и придет, не поверят». Именно так и получилось. Явилась в наших местах мужику покойная жена, умершая внезапной и несправедливой смертью. Вот как бывает, он грешил, а она пострадала.
Мужик этот, Ландин, давно мне знаком. Простая душа. Его и знать близко не надо. Достаточно встретить пару раз. Мужик он и есть мужик. Видел его иногда в городе.
Надо сказать, жалко было его. В общем то он был добрый. Зла не творил, работал как все. Нутрий водяных разводил, шил из них шапки.
Но душой конечно для вечности не спасался, пропадал. По жизни он знал много женщин и много блудил. Любили его. Все ему прощали за простоту.
Я, человек церковный, слышал иногда о нем всякие анекдоты. В последнее время шли слухи, что начал он выпивать. Но семья у него все те годы была и даже крепкая. Жена хорошая, но тоже простодушная.
Смотрела она , смотрела как он пьет и сказала однажды; «Я тоже буду пить, чтоб тебе меньше досталось!» Решив так, крепко выпила она с мужем и оба заснули. Просыпается Ландин утром, а жена его бедная умерла. Не каждому можно пить. С непривычки  если много принять, умереть можно. Так и вышло. Говоря церковным языком, похитила ее внезапная смерть.
Похоронили жену. Минуло после смерти три дня. Лег Ландин в опустевшем доме спать в дальней комнате. Задремал мужичок.
Вдруг слышит, открылась в доме входная закрытая дверь. Совсем близко послышались шаги тяжелые. И озарил сумрак ночной необычный свет. Идет гость к нему в комнату. Повеяло тут на вдовца знакомыми духами. Именно такие любила при жизни несчастная жена его, назывались духи эти Красная Москва. Забилось в груди у бедного сердце и точно. Входит  из темноты со свечой покойная жена его, совершенно как живая. В руке поднятой свеча, на подсвечнике. Лицо у гостьи печальное все в слезах, свиты волосы как при жизни в темную широкую косу.
Замер Ландин, ни жив ни мертв. А покойница добрая смотрит на него, плачет, да так что слезы на пол капают. Ставит она свечу на столик и садится совсем рядом с ним на кровать. Заскрипели даже под ней пружины.  Сама в белой длинной рубахе  узорной.
Видит Ландин ее четко, во всех малейших чертах и трепещет. Говорит ему покойная вещие слова;»Если бы не начал ты пить, была бы я жива до сих пор и жили бы мы хорошо, но теперь уже нельзя тебе больше женится, живи один, запомни!»
Встала покойная и со слезами вышла от него, оставив свечу горящую на столе. Долго еще видел он и блестящие на полу ее слезы. Понял Ландин, что правду говорят люди. Есть мир духовный, загробный край.
Рассеялась тьма, рассвело. Отряхнулся мужичок, вышел из спальни и удивился. Дверь в доме открыта. А ведь он закрывал ее вчера на ключ.
Погрустил вдовый, погрустил и стал дальше жить- поживать, как всегда. Год -другой помнил он вещие  слова  покойной жены. Но вот встретилась деду по его годам молодая подруга. И хоть сам он уже был стар, да как говориться кровь заиграла. С молодости он еще этим грешил. Здоровья много имел. Забыл про свой шестой десяток.
Невеста богатая ждала. И дом у нее полной чашей, и машина, и сады роскошные. Самой сорок шесть лет, для деда молодая. Детей своих не завела. Только живи. Перебрался дед в богатый дом. Время в утехах не заметно летело. И все бы хорошо. Да только захотелось ему выпить. И так, чтобы ворчунья молодая не знала. Ну, то да се, купил пузырек, взял рыбки копченой . А ей-то конечно сказал, что едет на сады, поработать.
Хорошо. На садах закрылся он в домике. Выпил, закусил да счастливый спать лег на кушетку.
Стемнело. Слышит  он во сне, как открывается закрытая дверь. Шагами тяжелыми подходит к нему гостья. Узнал вдовец, что пришедшая это покойная жена его. Подошла  и села рядом. Заскрипела под ней кушетка. Видит дед на ней белую рубашку до пят, с тем самым узором, какой любила она при жизни. «Зачем не послушал ты меня, зачем ты женился? Говорила ведь я тебе -не женись!»- так упрекала его покойная. И долго еще сидела рядом с мужем , пока не рассеялась темнота перед рассветом.
Очнулся Ландин, видит, дверь в домике распахнута. А ведь он сам закрывал ее на ключ вечером. Зашевелилось в сердце смутное предчувствие. Случится что-то сегодня, так вещая ночь не пройдет.
Вернулся он в поселок, в хоромы, где жил. Открыл  богатые двери, заходит. В доме все тихо как-то необычно. Заходит в гостиную и видит.  Лежит неподвижно на дорогом диване жена его молодая, холодная и  мертвая.  Ничего не поделаешь. Вызвал вдовец скорую. Приехали врачи, посмотрели и говорят;»Сердце у нее остановилось само, безо всякой причины».
Так поплатился дед за свое неверие. Зачем не послушался  он вещих слов, не побоялся великого чуда. Вот и погорел за старые нераскаянные прегрешения.
И это дар Божий. Сколько душ погибших проживают жизнь свою и не видя загробного мира, наглеют. А он теперь знает, что нет для людей смерти и за все ответ будет. Далеко видит душа с высоты небес. Открыто мертвым не только прошлое и настоящее наше, но и все будущее.
Я тоже думал, что дед  тот  так и умрет во грехах. А Господь за простоту его детскую дал ему такой знак, такое откровение. Тайны царские надо скрывать, а дела Божии громко разъяснять надо. Кто жить начинает, пусть на ус намотает. А кто прожил свое, пусть покается, пока ходит еще по земле. Для того и являются нам родные люди с того света.
  Молчать об этом для души не полезно. Пусть люди знают, пусть спасаются и в разум истины приходят. И конечно у Ландина прощенья просим, если что-то яркий  ему в нашем пересказе не понравится. Но вроде все точно передали, как запомнили.  Случай яркий и просто сам на бумагу просился.
Кто -то и теперь не поверит. Так ему пожелаем, чтобы и его посетила в ночи Гостья С Того Света.


                ЗОЛОТЫЕ СКАЗЫ ЕНИСЕЯ

                ПРЕДВЕСТНИКИ СМЕРТИ

Хранит память народная много верных примет. Не попутай те верные приметы со всякими  суевериями. Идет речь про другое.
Когда собираются на небе темные тучи, то конечно всем очевидно, что будет дождь и гроза. И это не суеверие. Но также среди старых людей можно услышать столь же верные жизненные признаки и явления, указующие на приближение  смерти для близкого человека. Откуда эти страшные вестники приходят и куда они исчезают никому из живых людей неведомо.
Знают только старожилы про них и не любят рассказывать. Молчат больше. Потому что и говорить не обо всем надо. Береги слова для хороших вестей и добрых людей. Плохое же лучше не вспоминать. Оно тоже живое и ежели услышит что про себя, может повредить неразумному краснобаю.
Держись от недоброго и колдовского подальше и поменьше о нем вспоминай. И оно также про тебя позабудет. Добрый человек добром должен жить. И доброе помышлять со всякой премудростью.
Но раз уже зашла речь о таком таиственном предмете, расскажу все тебе для опыта. Давно еще в молодости подружилась я с женою нашего старого зеленогорского лесника.
Рассказала мне кареглазая и серьезная Лида давнишнюю и страшную историю. Пришлось ей, жене лесника не мало пережить и повидать на своем веку. Не любит она прошлое ворошить. А тут еще я пристала. Расскажи да расскажи. Махнула Лида кареглазая натруженной рукой и начала.
Предвестники смерти ко мне приходили.
Привыкнуть к такому посещению нельзя. Ох, и натерпелась я тогда страху! Не хочу, чтоб подобное возвернулось. Душа вся так и ужимается, как припоминать начинает.       
Содержала в то время темненькая Лида кроме городского дома еще распрекрасные сады-огороды в дальней Сокаревке. Вот где благодать, где природа- мать. Как положено, по весне и красным летом и до самой поздней осени заботилась хозяюшка о земле. Навещала и частенько свой скромный деревянный домик под замком.
Шли мирные годы. Сеяла хозяйка, поливала, ростила и собирала веселый урожай. И никогда даже в шутку не потревожил смиренное хозяйство ее ни зверь лесной, ни жадный человек.
Оставалось имущество годами долгими все на своих привычных местах. Где положили какую вещь, там завсегда и брали. Тишь до благодать.
Но однажды дождливой и непогожей осенью началось на садах неладное что-то. Потревожил домик неведомый гость - самозванец. Повелись от него в комнатушке жуткие и необъяснимые чудеса.
Открылось это неожиданно. Приходит с дороги, как всегда, наша Лидия в родной домик садовый Заметила сразу, что постройка под замком. Все еще давеча ею же и закрыто. Заперта, как она оставила, калитка. Цель и нетронуты в рамах оконные чистые стекла. Нет ни на дороге следов, ни у порога чьих-нибудь лап. Все как всегда. Да не все.
Открывает хозяйка ключиком старую дверцу и холодеет от удивления.
Встречает Лидию из домика жуткое такое тепло. Веет на женщину обжитым таким духом. Будто гостит-проживает в комнатке кто-то давно. Заколотилось у бедняжки все сердце от страха. Кажется вот - вот из-за угла выскочит на тебя
злой и мрачный незнакомец. Приготовилась уже наша Лидия к самому скверному повороту.
Нахмурила строгие свои татарские брови.  И дверцу за собой не закрыла. Придется, может, еще убегать за подмогой.
Шагает осторожно. Ступает тихо. Взирает и опасливо по всем углам в утренний осенний сумрак. Вроде бы впереди никого.
Подступает хозяйка к печке кирпичной. И ясно убеждается, что плиту ее кто-то ночью топил. Жар еще дышит. Угли страшные горячие. Успели давно дрова прогореть. Матушка!
Стоит посреди плиты знакомый Лидии чайник. Брал его кто -то со стола и воду в нем грел. Тронула его робко ладошкой и обомлела. Только что оставили незнакомцы чай на плите. Вода почти горячая. Словно заметил Лиду кто-то из оконца и тягу дал в Сокаревский лес. Ну, думает женщина, заднее окно наверно выбили. Посмотрела. Да только больше напугалась. Не выходил еще никто. Некуда просто. Окна и рамы со стеклами на месте. Пора под кроватью смотреть. Глянула со страхом на кроватные ножки.
Нет. Все чисто под покрывалами. Где же хитрые гости? 0бошла все углы. Шкаф проверила со страху. Как сквозь землю провалился этот постоялец. Зашевелились у Лиды волосы от удивления. Быть такое не может.
Вот на столе остатки обеда. Да странные какие. Чудные. Наливали гости чай без сахара в глубокие тарелки. И так пили. Брошен рядом отрезанный и даже откусанный  хлеб с колбасою, ломтик на ломтике. Виднеются на ломтиках следы прикуса. Матушка! Да человек ли это взрослый откусил. И на ребенка не походит.
Невиданные какие-то зубки. Навроде крысиных клыков.
Брошена на столе раскрытая сахарница. Торчит из белого сахарного песка оставленная ложка. А чай во всех тарелках не сладкий. Что за кутерьма? Посмотрела еще в шкаф, где продукты все хранились. Точно. Колбасу отрезали. Убавилась она заметно. Ничего не понять. Проверила сама погреб. И надо же, крышка как сами закрывали, так и оставлена. Посветила на дне Никого. И ни раскопов, ни нор каких. Поели, выходит, и в воздухе сами собою рассеялись. Бред какой-то.
Смотрит Лидия на вешалку в прихожей и еще удивляется. Одежда садовая старая для работы словно под дождем побывала. Сырая вся насквозь, мокрая словно в ненастье. Придется куртки и пальтишки старые все просушить. Пригляделась и похолодела. Ботинки то, какие сырые, как из воды. Даже рукой потрогаешь внутри, а там прями вода стоит. Откуда? Подумала по наивности, что крыша прохудилась. Будет для муженька работенка. Подняла свои карие очи и только вздохнула. Обклевали ведь весь потолок здесь и стены бумажными обоями.
Как были обои сухими, так и красуются. Нет на них даже пятнышка или задоринки какой-нибудь. А одежда хоть выжимай. Чудеса в решете. Однако веселого в том ничего  не было. И сжалось в недоброй тоске сердце испуганной Лиды. Плохо это все. Озорует леший на чужом добре. Ну для женщины нашей тайны тайнами, а порядки навести самое главное.
Забегала и Лида. Стала выносить тяжелую одежду на солнышко, на улицу. Поставила быстренько на печную сушку обувь. Убрала все безобразие со стола и успокоилась. Взялась растапливать снова нашу плиту. Принесла дровишки. Подкладываю их на жаркие угольки. А на душе кошки скребут.
Кончилась, наверное, спокойная жизнь на сокаревских садах. Вдруг вздрогнула Лида, словно очнулась. Услышала она, как по крыше домика кто-то ходит. Громко так.Тяжеленными такими сапожищами.
Подумала Лида, что сейчас поймает шутника. Объясниться все наконец. Бросилась женщина к двери. Выскочила быстрее на улицу. Хотела сразу поглядеть кто это там на нашей крыше никого и рядом нет.
Чердак низенький тоже совершенно пустой. Там и кошки нежили. Небывальщина какая-то. Дикость.
Видит Лидия, что одной тут ей не разобраться. Закрыла домик ключиком и побежала к старой своей соседке. Жила соседка в Сокаревке больше. Может быть, что-то здесь замечала чудное. Подошла, постучалась к ней, поздоровалась. Садоводы побеседовать любят. Старушка в дом пригласила, заметила, что на Лидушке и лица нет, страх один. Рассказала женушка лесника про ночное озорство. Заволновалась соседка от ее впечатлений. Спросила затем наша Лида, мол,не видела ли бабушка чего особенного на нашем огороде? Не ходит ли кто? Не балуется ли там хитрый человек. Призадумалась соседушка. Погрустнела лицом и говорит печальные слова. Что должна она Лиду теперь. огорчить. Знает она издавна эти проделки. Навещает ваш домик недобрый бесплотный гость. Страшный и грозный дух с того света. Предвестник смерти.
Ждет он, нелегкая его сила, здесь чью-то душу. Хочет видно, губитель наш, увести ее за собою в царство мертвых. Беда тебя ожидает. Подумала сама. Не болеет ли кто-нибудь у вас дома? Тут-то Лиду и ударило громом. Болел как раз у нее дома старик-отец. Возмутилась, конечно. Ведь он нестарый считается еще. Всего семьдесят лет.
Отец в полном сознании. Болеет конечно. Слабый постоянно. Больше лежит на кровати. Ходит к нему из лечебницу девушка медицинская. Но доктора про опасность какую или пуще того, про злую смерть никогда не смели проговориться.
Обычные стариковские хвори. С ними и сто лет другие проживают. И ничего. Откуда тут смерти напасть? Странно все это. И страшно слышать. Расстроилась Лидушка ужасно. Только забегая вперед укажем еще, что лучше для нее так получилось. Может быть, в чем-то и удобнее ей, бедной, было заранее грядущие напасти душевно пережить. Готовят людей плохие знаки к тяжелым поворотам.
Ну да делать нечего. Увлеклась наша темненькая Лида садами-огородами. Поработала, прокопалась весь божий день. Забрала нехитрые вещички да банки с погреба утянула и поехала в городок. Вечером уже пришла хозяюшка после садов.
Увидела с радостью отца больного. Отец Прокоп Прокопьевич отдыхает себе дома. Ему стало получше. Ходит, разговаривает. Отошло от сердца огорчение. Подумалось Лидушке, что так мало времени у нее всегда для родного батюшки остается. Решила сегодня особенно сним побеседовать. Жалела все старика. Готовила с удовольствием ему на кухне все что он просил. Да по-вкуснее. Ел родной все хорошо. Еще и нахваливал. Вспомнили потом нашу жизнь прежнюю, молодые года. Провели так весь теплый вечер в душевных светлых таких беседах. Раньше все кружилась как-то. Некогда, конечно,
было Прокопу Прокопьевичу внимание большое уделить. Незаметили за разговорами времени.
Пришла,вспоминает Лидия, потом медициская сестра. Принесла в сумочке дедушкины лекарства. Провела по докторским наказам все уколения. Полечила и уехала поздненько уже. Семья ко сну засобиралась. После десяти часов наши все
засдули. Успокоилось все. Домашние спят себе. Сморило после садов жену лесника быстренько. Только не видать было Лиде нашей покоя в ту страшную ночь. Сгустились за окнами осенние сумерки. Окутало дом непроглядною тьмой. Разлился чернилами по всей земля непроглядный мрак. Не видно даже на небе луны - ночного светильника.
  Вдруг проснулась бедная Лида среди темной ночи. Вздрогнула от того, что услышала ясно из мрака тяжеленные такие жуткие шаги. Подходит кто-то к двери на улицу к спальным комнатам коридором. 'Сжимается от жуткого звука женское сердечко. Топает все ближе словно большой человек. Кажется вот он - рядом за стенкой. Гулко катится от сапогов тяжелый топот. Слышится словно шаг кирзовых сапогов. Стучит ими пришелец наглый как в доме у себя. Не таится нисколько. Отзванивают даже подковки слегка.
 Подумалось Лиде снова, что в коридоре злой человек. Поднялась женщина, встала быстро, свет в доме зажгла. Сейчас, думает, посмотрю на тебя, самозванец. Не боюсь я тебя, злодея, кто бы ты там не оказался. Бросилась дочка Лида в комнату, где старый отец Прокоп Прокопыч отдыхал. Закричала: »Папа! Пала!»
Схватила дорогого человека за руку. Да так и обмерла. Присмотрелась, послушала сердце. И заплакала. Не дышит он уже. Жалко так его. Ведь совсем еще не старый. Всего седьмой десяток. И врачи ничего не знали. Поняла я тогда, кто к нам ночью осенней приходил. Догадалась, чей тяжкий шаг услышать довелось. Сомнения все отпали. Находил к нам недобрый гость с того света. Предвестник смерти.
Похоронили дорогого отца со слешами. И словно отрезали незваных тех озорников. Стихло все. А ведь до того помнит Лида, до четырех раз такое озорование на садах она замечала.
Но все на что-то надеялась, думала еще обойдется. А вот и не обошлось. Правы оказались старые люди. Есть в природе такие существа – вестники.
Недавно за городком, знаешь, где сады начинаются, на шанхае-поселке. По-моему, даже по Чеховской улице похожие проделки завелись. На летней кухне, там, в личном доме, у людей озорник завелся. Разводят хозяева свинок и варят для хрюшек картошку. Приготовят клубни вечером и оставят на плите до утра. Животным на завтрак. Придут утром и возмущаются. Конечно! Весь картофель
у них из бачка шутники за ночь раскидают. Разлетелась варево шматочками по кухне на полу и на столе. Мыть надо. Оставались иногда до поздно там сторожить шутников. Одной женщине там страшно. Соберутся трое-четверо с мужиком. Приготовят на старой плите себе вечерний чай. Сидят при свете. А у самих волос на голове так и шевелится.
Сльшно им хорошо, как ходит тяжелый сапоги по крыше. А если убегут из кухни,то и там начинается за дверью! Под замком котовасия. Шорох, топот, стуки -бряки.
Нечисть одним словом балует. Ждет там своего черного дня жуткий ночной вестник. А хозяева, не веря, удивляются. Нет у них больных и старых нет. Откуда смерти быть? Пытались они что-то сделать. Сторожили. Закрывали и крыши проверяли. Убрали даже с нее все доски. Да разве судьбу обманешь. Когда спускается на шанхай чернильная ночь и скрывается за тучи серебрянная Луна, начинается на закрытой старой кухне жуткое злое озорство.
До первых петухов тяжко вздыхает там в темных углах и топчет тонкую крышу мрачный загробный гость. Ждет он, губитель здесь свою бедную жертву. Не могут прогнать его забывшие добрых Ангелов грешные люди.
Не спешат заблудшие самовольщики во святую церковь на покаяние. Не зовут они на помощь доброго отца священника со святой водою и крестом.
За то и пугает их до смерти жуткий гость.
Озорует по темным углам злые невидимки. Беспощадные и мрачные враги человека. Приходящие и исчезающие во мраке  Предвестники Смерти.





          ГЕЕННА               
        ОГНЕННАЯ


          

         Говорят, под  землей глубоко сильный жар.
Решили однажды ученые люди матушку Землю до самого этого жара просверлить.  Получили от безбожных властей заказ человеку земную кору покорить. Поставили  сверлящую машину.
И давай все глубже да глубже пробираться. Тревожить самый корень.
        Устроили мастера так нарочно хитрое сверло, что внутри оно пустое. Крутится от машинки и землю встречную наверх подает под давлением. Для пробы. Вертит моторчик сверло. Сыпется из него земля. А люди знающие, ученые, смотрят на выработку и рассуждают. Судят обо всем  устройстве земной коры - корочки.  Да подставляют особые ко сверлу коленца. 
         Долго ли, коротко ли сверлили. Миновали версту, сверлят другую. Да тольки вдруг вышла у них незадача.
Пять где-то верст толщины просверлили. Жар подземный все крепче.  Шло все по -писанному. Нагревается земля горячей да горячей. Раскалилась совсем на пятой версте.
           Заволновались матера, думают сейчас совсем расплавленная руда хлынет.               
           Вдруг чувствуют - прошли ! Сразу закрутилось сверло  быстрее. Свободнее. Прекратила и руда наверх выходить.
          Но тут такое случилось. Когда поняли все, что открылось отверстие в глубины земные, напал на всех великий ужас и страх.
Вдруг раздались через под корки земной страшные неслыханные голоса  - живые звуки.
          Прислушались рудознатцы  к недрам земным и страшно испугались. Услышали они из подземелий  невозможный крик и шум. Вой, словно от бесчисленного множества голосов. Как будто заживо жгли целый народ.
Настоящие услышали адские муки. Геенну огненную. Напал на сердца ученых людей такой страх да ужас, что иные поседели. А иные из ума вышли. И если бы продлилось еще это злое  чарованье, то разорвались бы у всех сердца человеческие. Но спаслись тем, что те, кто подальше стоял, сверло возвратили. И заслонку адскую закрыли.
Понял тогда и ученый народ, что недаром  предвещали им деды - прадеды  про адское подземелье. Закрыли работы и молчанием скорбным  тайну покрыли. Убоялися  безбожных властей. Досталось бы всем  за  такие церковные открытия.
       Да и сверху кто тогда сидел, испугались. Вот и не лезет  с тех пор никто в родную матушку Землю.
        Пообожглись. Признали, что есть такое жаркое адское пекло. Геенна Огненная. Приготовлена  родимая  для ради злых нелюдей. И будет им там в свое время вечная баня.
Будут мыться вечно, да так и не отмоются, чернокожие.
        Но есть и наверху  сырой  земли  особые страшные места. Ворота словно какие - то. Скрывает те губительные входы в подземное царство вековечная тайга. Знают про них  бывалые охотники. Предупреждают добрых людей. А плохие сами туда так и прыгают.
Бывает проходя зимой на широких лыжах далеко в тайге и заметишь вокруг что-то неладное. Начнется вокруг тропы в лесных приметах мрачная такая и таинственная перемена. Начнет с каждым шагом убывать из деревьев живительная сила. Все больше вокруг замечаешь сухих веток и целых деревьев. Становится лес впереди все прозрачнее и страшнее. Улетают все дальше и дальше отсюда птичьи голоса. Не встречается уже здесь никакой большой или мелкий зверь. Заходишь ты с каждым шагом словно в загадочное мертвое царство, где нет ничего живого. Побежит невольно по спине холодок. Расступается наконец пред тобой чахлый сухостой и указывает тебе мертвыми корявыми ветками на страшную заснеженную лесную поляну.
Замри на недоброй опушке и  не вздумай перейти мертвое поле напрямик. Присмотрись и увидишь многие бугорки на мертвой равнине. Все это погибшие на мертвой поляне неразумные звери. Лежат здесь по нескольку лет забежавшие сюда от волков лоси и олени, и сами загнавшие их сюда волки. Не смогли убежать отсюда и могучие медведи, позарившиеся на мертвечину. И хитрые лисы нашли здесь свою смерть и глупые зайцы засыпают здесь вечным сном.
Заметишь иногда, как смелый ворон пролетев высоко над серединой зловещего круга камнем упадет в снег, словно сраженный невидимой стрелой. Не удивляйся. Такова сила опасного места, что даже воздух над ним убивает надежнее любого ружья.
Не смогли люди разгадать тайну мертвой поляны. Но заметив что вырывается иногда из сердцевины ее сильный жар, дали гиблому месту меткое прозвище.
Геенна огненная.
Поведал мне старый знакомый подполковник одну быль. Бедовый случай с лихими разбойниками. Провалились эти черные души под землю прямо в геенну огненную. Был наш свидетель тогда молодым и удалым. Служил он капитаном в уголовном розыске и ловил всяких злых воров.
  Однажды уже после войны , рассказывал  знакомый наш, стряслось в городе Ачинске громкое ограбление. Удивился конечно народ. Дело для того времени  неслыханное. Напали там  неожиданно на  комнатушку, откуда  старушка деньги  рабочему народу выдавала.
 Случился  дерзкий грабеж на камвольной  фабрике   в  самый день получки.
     Оказалось,  что   незадолго до безобразия, приехали в Ачинск  трое молодых  да лихих  разбойников. Спустились кудрявые откуда - то с  высоких гор. Проворовались видно там.  Вот и  выбрали черненькие далекое место, где их не знают.
Решили они  здесь учиться на военных. Записались для виду в училище. Одели мундиры.  Да только быстро охладели и  связались в городе с бандитами. Затеяли чурки грабеж. Приготовились хорошо. Раздобыли окаянные пистолеты. А бандит местный глядя на них себе обрез из ружья отпилил.
       Спрятались окаянные в шкафу  для  одежды. И откуда только узнали про все. Подстерегли  часок, когда бабушка на обед отошла. Комнату с деньгами только на старый ключ закрыла и пошла.
Вдруг налетели на ее закрома откуда ни возьмись архаровцы. Мигом  ценное все отобрали. Взяли  все богатство. Полных  четыре мешка денег. Столько там было бумажных рублей да червонцев. Сильно большие это заработки. Утянули  и хотели  тихо сбежать. Только отошли с мешками, как уже прибежала старушка. Увидала что все пограблено. Крик подняла. Сбежалась охрана. Кинулись враги напролом. Ломанулись прямо в главные ворота, на  проходную. Да тут заметил их охранник. Что они кудрявые  через калитку прыгнули. Выстрелил сторож по ним. Да подбил  тому  местному лихоимцу заднюю лапу. Мякнул разбойник, упал и со обреза пальнуть не поспел. Как  уже повязали.
        Но остальные  очень шустры оказались. Рванулись они черненькие со всего маху. Оседлали  чью -то машинешку дали по рычагам и понеслись. Сторожа тоже не сплошали. Помчались на своей  эмке  вослед. Опять же старушка с камвольного  сыщиков вызвала. А сыщики еще быстрее  полетели на перерез. Отловить сразу в городе Ачинске их  не смогли. И выехали за разбойниками на большую дорогу.  Началась за шайкой погоня. Видят сыщики, банда все дальше отъезжает. Гонят разбойники в сторону Канска. Прицелились ловчие получше из черных пистолетов. Пальнули  поточнее. Да и прострелили архаровцам все четыре колеса.   Занесло бандитскую машинешку на обочину. Там она и крякнула.  Бросили  хитники  затихшую тарантайку. Да прямиком  рванулись в лес  по первому снегу. Понесла их нелегкая в самую чащобу. Видят сыщики такой поворот и тоже по свежему следу побежали. Еще и время было зимнее, снежное. Не скрыться горцам из виду.
     Я молодой был и бежал быстро впереди всей погони. Подумал примерно куда могут разбойники путь свой направить. Бежали они очевидно к дальней ветке железной дороги. Место там глухое и далекое от жилья. Но какую неудачную выбрали они дорогу туда! Батюшки! Обдало меня, местного жителя по сердцу холодом, когда вспомнилось мне что лежит у нас всех на пути. Откроется вскоре в чахлом сосняке гиблая равнина, злая геенна огненная!  Пешком туда добираться много часов, но подъехали мы много  уже на машине по тракту и сейчас бегом пробегаем долгую дорогу туда. Хорошего бега осталось до мертвой поляны не более часа.  Вышло все как я думал. Спустя три четверти часа увидели мы на деревьях приметы мертвящего места. Бегу уже через сухостой и вижу со страхом впереди белое мертвое поле. Закричал я что есть силы грабителям:»Стойте, это гиблое место, провалитесь вы туда и умрете! Смотрите, вокруг вас все лежат мертвые звери! Сдавайтесь!» 
Вставши на опушке, кричал я сколько мог тем глупцам, хотел им жизнь уберечь. Да где там. Могли чурки разве мне капитану поверить! Пригибали им руки к земле толстые денежные мешки.  Оставалось немного уже времени до проходящего в десятке верст скорого поезда. Оказалось потом, что делал там паровоз короткую остановку. Хотели грабители поспеть туда точно в срок. Да плохо знали они наши места. Разлеглась впереди  Геенна Огненная.
Понеслись кавказцы быстрее по ровному месту мимо зловещих сугробов. Пробивали их солдатские сапоги первый снег до земли и далеко было видно в белом поле черные рыхлые метки. Развернулся я назад, расставил руки и еле успел объяснить нашей погоне в какую забежали мы яму. Повезло всем, что послушались меня за мои заслуги и  опыт.         Стоим все как вкопанные, задыхаемся от погони и смотрим со страхом на бесноватых бандитов. И надо сказать такого страха никогда не пришлось мне уже увидеть в тайге. Погибли на наших глазах четыре молодых человека. Вот как все случилось.
Бросилась вся банда напрямик по белому полю к середине широкой лесной могилы. Там земля немного вниз опускалась наподобие котловины, а снега в середине не было, словно там было горячо.
 Достигли воры середины геенны и рухнули под землю.
Вдруг провалились все четверо разом в огненную  стихию.
Прыгнули как черти в поперек батьки в пекло.
Взметнулся к небу сильный огненный  сполох. Поднялся с красными искрами в столбе черного дыма. Как будто открыли огромную печь и выпустили из нее жаркий огонь с дымом и искрами.
 Провалились жадные грабители в ужасную геенну вместе с  бешенными своими деньгами. Изжарились живьем, даже крикнуть не успели.
      Только их и видели. 
Долго еще вырывался из ямы в ясное небо черный дым и огонь с яркими искрами и горящими какими-то листьями. Горели видно так разлетевшиеся из мешков большие деньги.
Поблагодарили меня друзья за спасение. Рассказал я им, глядя на жуткий костер, все, что знал об этой Геенне Огненной.
Выкурили мы на краю мертвой поляны горькую поминальную папироску.  Пожалуй, трудно было бы нам без этой лесной западни управиться с такими чертями. Сколько верст пришлось бежать в погоне за ними и так и не догнали. Вовремя провалились разбойники к чертовой матери. Меньше добрым людям хлопот. 
Поймай  гадов, разбирайся во всяких мелочах, мучайся бесплатно  с вредным его оплаченным защитником, докажи вину, посади. А когда выпустят его по московской помиловке, начинай сначала лыко да мочало.   Решили, что и слава Богу. Вздохнули. Побросали бычки в снег и  потянулись гуськом  в обратный путь. Вышли на дорогу. Объявили там был всем охотникам отбой. Уселись там в бобик  и  хлопнув  дверцами, помчались обратно в город.
Доложил я по начальству  все как есть по чину. Пришлось объяснить все и про таежную тайну - геенну огненную. Начальство головой покачало. Конечно, странно получилось - ни виноватых, ни денег не вернуть. Провалилось все сквозь землю, как в сказке, в чертово пекло. Огласки такому делу не дали. Не любили тогда загадок природы. Замяли потихоньку. Деньги пропавшие  сожженными  посчитали. Да напечатали вскоре вместо них в Петрограде новые. 
И выдали  работягам все заслуженные  червонцы. Вот и вышло всем по заслугам.
А свидетель и очевидец наш благополучно дослужился до большого чина и вышел на покой в преклонных годах. Гуляет старый полковник по нашему сибирскому городку и выдает любовь его к таежным походам прекрасная охотничья собачка - утятница. 
Скрывает наша тайга много подземных загадок. Не  все места и не все поляны по тайге безопасны. Подстерегают охотников в трех-четырех местах  мертвые поля-котловины.
Кипит там под снегом вечное пекло. Горит и не сгорает в толще земной  огненная река. Варятся в ней злые души. Воют и лижут огненными языками земляные стены.
Если увидишь впереди сухостой и другие приметы, поворачивай восвояси. Лежит впереди гиблая поляна. Не жируют там звери, не летают там птицы. Ждет заплутавшего пришельца под снегом раскаленная изнутри могила.
Геенна Огненная.








               
                ЗОЛОТЫЕ СКАЗЫ ЕНИСЕЯ
               
                СВЯТОЕ ОЗЕРО


Разлилось по широкой Сибири много разных чистых и тихих озер. Но есть среди них одно удивительное и таинственное. Появилось оно само собою в начале смутного времени, и рассказывают о нем особое предание.
Послушайте, где и как все дело приключилось. Славится по нашему краю мягкими пряниками и леденцами большое село Абан.
Недалече от крепкого села удивляет народ целительное озеро Святое. Другие озера разливаются неровно и, ежели посмотрим на них сверху, ни на что не похожи. Но только не абанское чудо. Разливается озеро Святое ровным и красивым кругом. Словно блюдечко с голубой каемочкой. Наполнено то озеро голубой водицей. А достать до дна его никому не удавалось. Говорят люди, что опасно тревожить озеро лодками и веслами и особенно не любит оно, если кто заплывет в самую его середину. Наверняка безо всякой причины перевернется и даже утонет.
Видит зоркий глаз в солнечный день в дальней глубине воды сокрытую церковь с крестами и куполами. Станет человеку страшно и боязно, когда коснется его сердца вековечная тайна.
 нам добрые абанцы великое предание о начале своего поселения и явлении Святого озера.
Помнят люди, как пришел в давнее время на это место предивный и набожный старец святой жизни. Благословил старец Феодор эту равнину. Перекрестился и предсказал быть тут богатому селу и церкви божьей.
Да начнем все излагать по порядку. Завязалась вся эта живая быль в далеком стольном городе у Балтийского моря, на Неве, в Санкт-Петербурге.
Жил там посреди города в золотом дворце государь-император Павел Первый. Было у царя три сына, они же все законные наследники. Константин послабей других здоровьем, юный еще Николай и самый счастливый из них Александр.
Правил их батюшка царь Павел нашей державой славно и со всякими улучшениями. Хотел он добра простому народу и заставлял князей да дворян освободить крепостных человеков. И много других благ восхотел он принести своим людям, да позавидовали его власти бывшие при нем генералы из иностранцев, тайные фармазоны. Составили те злодеи тайный заговор. Порешили они извести своего царя-благодетеля, а престол святой передать удалому сыну царскому — царевичу Александру. Поссорили злодеи те отца с чадом своим. Видеться царевич с государем стал мало. А враги коварные разжигали всегда гнев отцовский да обиду сыновнюю друг на друга.
Наконец, собравшись ночью с огнем да саблями, прогнали те канальи караул, прошли во дворец и батюшку царя Павла удушили до смерти. Подняли упавший венец царский и кровавыми руками возложили, против воли, на молодого царевича Александра. Страшно стало Александру за такую погибель родного отца. Не мог он обрадоваться нежданной власти и часто скорбел и плакал горючими слезами, считая себя отцеубийцею.
Так в укорах доброй совести пережил царь Александр нападение французов и войну двенадцатого года. Трудно поначалу ему было супротив Наполеона стоять. Да явился славный помощник, старый дедушка— генерал Кутузов. Вместе одолели они врагов. Победил царь на войне, спас матушку-Русь и с великой славой домой возвратился. Достиг он полноты благ мирских, а только пуще прежнего смущала его добрая совесть и батюшка, Павел Первый, словно живой перед глазами стоял.
Обратился тогда молодой царь к Богу с горячей молитвой и решился отыскать святого человека — старца православного. Чтобы открыл святой путь покаяния и мир душевный возвратил.
Одел царевич простой мундир капитанский и без свиты из золотого дворца удалился. Поехал на тройке горячих коней по Святой Руси. Посетил он многих славных монахов, много получил добрых советов, но искал прямо воли божьей о пути спасения своего. Услыхал тогда его Бог.
Прославился в ту пору в Курской земле новый светоч веры. Осветил людские сердца и умы батюшка преподобный Серафим Саровский, красное солнышко Русской земли.
Увидел святой старец прозорливыми очами, что едет к нему государь Александр. Отворил поздним вечером двери кельи своей, поклонился царю первым и, взяв под белы рученьки, проводил к себе. Затворившись в келье, долго беседовали они. Открыл Серафиму Господь Бог волю свою о царе. Найдет покой сердца своего великий государь, когда тайно оставит он царство мирское и сам сделается странником ради Бога. За такой подвиг обильное даст ему Христос утешение и свет души с непрестанной молитвой. Загладятся прегрешения его в Книге суда, и станет он совершенно счастлив, спасен и оправдан.
А иначе восстанут и восстали уже на престол его злые заговорщики, чтоб лютой смертью погубить Александра со всею фамилией.
Как услышал царь волю Божию, так весь просиял и тотчас решился на подвиг. Нашел в Таганроге по всему похожего на себя военного при смерти. Заплатил врачам-немцам, и те признали в умершем государя. Но настоящий царь тогда тайно начал в простом одеянии ходить по широкой Руси с котомкой. От множества посещаемых мест приходилось ему попадаться на глаза людям с памятью. Знали его в лицо по России многие, и, чтобы не смущать людей, направил странник-император стопы своя в далекую Сибирь.
Прошел по Сибирскому тракту многие остроги и города. И нигде не мог долго пожить в блаженной безвестности. Потому что не мог укрыться град, вверху горы стоящий. Стал ведь Александр от Божьего благословения и видом, и словом сладок для простых людей, словно мед.
Не могли простые люди налюбоваться на него, шли за ним и даже узнавали каким-то чувством в нем "покойного" царя. Пришлось государю тогда называть себя старцем Феодором Кузьмичем. Отпустить власы до плеч и белую бороду до пояса. Но при всем том не мог он уподобиться никакому сословию из-за тонких манер и благороднейшей выправки особой стати. Особенно ловко узнавали его в полиции, куда он на дорогах нередко препровождался для проверки.
Приходилось тогда государю-страннику уходить все далее в глушь. Достиг так наш путник божий, с молитвой. Красноярского края. Побывал в Енисейске и понемногу удалился с торговых путей в пустынь.
Избрал для пребывания в молитве далекую равнину. Устроил здесь себе малую избушку-келью и весь ушел в сердечную молитву к Богу. Прошел о затворнике слух по окрестным деревушкам. Стали навещать избушку поселяне и с великим уважением отходили домой, прославляя Бога и угодника его, старца Феодора, за мудрое слово и ощутительную силу благодати.
Собрались однажды к порожку старца набожные люди. И ради их великой любви и почитания вышел к ним благолепный странник царственного вида. Преподал он всем спасительное слово Божие. Но и земной, грешной, судьбы народной не забыл. Предсказал тогда государь-странник божий, что будет в этом пустынном месте богатое и большое село Абан. Построят в нем церковь и будут за благополучие и благочестие славить в ней Бога. А за той счастливой порой наступит время смутное.
Разорят злодеи в округе все храмы святые. А эту абанскую церковь достать лапами не смогут. Уйдет она Божиим мановеньем вся, как есть, в землю и сокроется глубоко под водою. До лучших времен.
Удивились очень такому пророчеству люди и спросили, чем же будут здесь жить? Как хозяйство вести вдали от торговых путей? Улыбнулся им старец-государь Феодор Кузьмич и научил их жить ремеслами. Печь самим медовые пряники, подобные тульским. Отливать из сахара, с приправой, толстые длинные леденцы. И другие ремесла указал.
Так от его благословения все дело и завертелось. Привозили абанцы свои медовые да печатные пряники на базарчики и денег зарабатывали. Продавали на ярмарках цветные леденцы и жили в достатке. Край наш суровый, потому требует душа народная вкусного да сладкого утешения больше.
Хорошо раскупают здесь пряники до сей поры. Дали потом благодарные покупатели прозвание мягкому да сладкому хлебцу — пряник абанский.
Пережил тот вкусный товар все лихолетья и теперь на прилавках, по Сибири, село свое родное прославляет.
Исполнилось слово пророческое и про церковь. Построили вскоре недалеко от нового села, где старец указывал, красивую церковь с куполами. Много лет радовала она людей видом и звоном. Сам же государь-странник вскоре простился с абанцами и, убегая от славы, отошел в сторону Томска.
Склонились в тех местах годы его к закату, и в глубокой старости скончался праведник в том городе. Нашли при святом отце дорогие дворянские вещи. Хранил он распятие дорогое из слоновой кости, вензель императора Александра и другие знаки царского происхождения. А близко знавшие странника почитатели, все признавали в нем истинного царя Александра.
А когда спрашивали у старца, отчего он не бывает в церкви для святого причащения, Феодор Кузьмич в простоте душевной отвечал, что его уже отпели и за здравие не поминают.
Поставили почитатели странника на могиле большой крест со словами, что здесь покоится старец Феодор Кузьмин Благословенный. А так и прозвали царя после войны— Александр Благословенный.
Достиг он в жизни своей вершины могущества земного и оставил все ради Бога и спасения души, чего также успешно удостоился.
Съехались в Абан люди по благословению и жили разными промыслами да ремеслом вполне богато. Год от году место устраивалось и украшалось.  Торговали абанцы славными пряниками да леденцами, а в церкви душевно возрастали и просвещались духом. Пролетели в таком блаженстве счастливые годы. Но пришло горькое время на землю. Никакой правды не стало. Рухнула прежняя жизнь, и от новой власти началось по Сибири лютое гонение на всякую святыню.
Разорили лиходеи сотни церквей. Подбирались уже и к абанской церкви.
Вдруг, по слову государя-странника, совершилось великое знамение. Провалилась земля вместе с храмом и глубоким котлом опустилась. Но и это не все.
Открылись в земле источники вод, и все это место оказалось во глубине нового озера.
Ушла церковь Абанская от разорения под воду, словно спряталась. Скрылся храм с куполами глубоко, словно древний град Китеж. Высоко сомкнулись над его золочеными крестами лазурные воды.
Но видят люди в светлые дни на глубине водной кресты и купола церковные. Пробовал кто-то измерить глубину на его середине, но только как ни старались, а веревки у них не хватило. Известно только, что отмоталось полных девятьсот локтей.
Но груз до дна не дошел.
Сказывают еще старожилы, что перед тем как церкви под водой скрыться, поднялась великая буря. Шла всю ночь страшенная гроза со многими молниями. Прогневали люди грехами тяжелыми небо.
Получилась в том месте от Господа правильная чаша. Имеет озеро в длину полных пять верст от края до края. Прошла весть о таком чуде среди верующих. Распространилось от них в народе к озеру благоговение. Заметили уважение к чуду божьему новоявленные иуды-богохульники. Нарочито решили распугать суеверия хулиганским гуляньем на озере. Похвалялись глумители выцепить из глубины большой верхний крест на потонувшей церкви. Изготовили веревку с железным крюком, чтобы крест золоченый ловить.
Подпили хорошо и на виду у людей отплыли на лодочке, с глупыми песнями и гармошками. Поехали, неразумные, на самую середину Святого озера. Стряслось это в тихую погоду. И в жаркий солнечный день.
Исчезли они все вместе с лодкой.
Боятся добрые люди с тех пор туда плавать. Грешно. Да и незачем. Не водится в новом озере никакая рыба. Сам посуди, вся вода необычная, соленая, чисто-голубая. Очень целебная. Лечат на Святом самые тяжелые болезни. И кожные, и глазные, и суставные. И помогает.
Если приезжие с Красноярска спрашивают, где лучше лечиться, то их предупреждают. Говорит им лесник: мол, не шумите на Святом. А надо повеселиться, есть много иных озер на выбор.
Вернулась наша знакомая оттуда и сама рассказывала: "Привезли мы себе две фляги этой святой небесной воды. Стоит она уже третий год. Не портится. И вся — как будто вчера черпнули с озера. Ни мути, ни осадка!
Играет и в стакане голубизной хрустальной. Будто в ней синьку растворили.
А недалече от озера в селе Абан теперь готовят на заводике пищевом утешения. Делают конфетки облепиховые, вкусное варенье клюквенное,          черничное да земляничное. Варят все из родного сибирского сырья. Желе из морошки и кислицы им удается. И сладкий шербет из кедрового ореха выходит, и маслице кедровое жмется на славу.
Умеют здесь приготовить и черемшу соленую, наш дикий чеснок сибирский. Делают еще и хариус вяленый, а нигде такого нет. Исполняется в этом предсказание странника-государя. Стоит благополучие Абана на вкусных ремеслах, леденцах и пряниках с ароматной начинкой.
Разлилось по соседству с селом живое новое чудо. Исцеляются на его чистых берегах всякие недуги. И название красивое.
Святое озеро.

ВЫСОТИНСКИЕ МУЧЕНИКИ

АВТОРЫ ЕКАТЕРИНА И АЛЕКСЕЙ МАЛЫШЕВЫ

               ЗОЛОТЫЕ СКАЗЫ ЕНИСЕЯ

               ВЫСОТИНСКИЕ МУЧЕНИКИ

Пришла в суровый край весна. И засиделась я до вечера    у доброй бабушки. Поведала мне старая крестьянка историю богатого села Высотино. Рассказала всю страшную правду,
как родное село в смутное время загубили.         
Как погибли тогда от властей лучшие люди на селе.
Забыть такое невозможно. Была она тогда маленькой
девочкой. Но ярко-ярко все запомнила, все беды, все страдания.
 Другие села, говорит, так не казнили, как наше. Наше бельмом у них в глазу светилось, всех лодырей раздражало. Было сильно и хозяйством и верой православной.
Дома рубили у нас из лучшего леса. Просторный и светлые и теплые. На всех окошечках наличники резные красовались, крылечки широкие со ступеньками в гости приглашали. Любо дорого поглядеть.
Красить тогда не красили. В наших местах тогда краской не торговали, как сейчас. Построят дом, устроят все красиво и так цветом нового дерева стены и ставни хозяина веселят.
Время пройдет, начнет все деревянное темнеть и вид '          потеряет. Тогда наши крестьяне делали так. Берут в известном месте природный сибирский гравий. Такой крупненький песочек и тем песочком натирают внешность потемневшего дерева.    Поскребешь так, поскрёбешь, сделается крылечко снова белым таким, приятным, совсем как новое. И стояло все село годами по внешности словно вчера построено.
И еще часто покрывали новое дерево самодельной олифой. Тоже красиво получалось и надежно.
Когда только приехали сюда первые поселенцы, эта местность называлась Инкала. Знали люди про эту равнину у длинного крутого взгорья, что здесь в самую старую старину была великая битва.
Привел сюда по страшной силой своей родной сын славного Чингисхана премудрый Джучи. Хотел царевич покорить себе отважное племя лесных воинов. Умели те люди ковать болотное железо и все из него делать. Мечи, стрелы железные и доспехи у них не ржавели и были не хуже знаменитого булата. Прозвали тех умельцев Людьми С Железными Стрелами. Решил царевич Джучи брать с них дань разным оружием. Но старый вождь отказал гордым послам ханским и приготовил битву. Встало племя лесных воинов в местечке Инкала. Ждали они могучих врагов на длинном взгорье, как на высоком валу крепостном.  Внизу еще и речушка малая протекала с вязкими бережками -болотцами.
Утром красным множество всадников как море покрыло равнину и хотели они смести лесных охотников своей лавиной. Но без промаха били их железными стрелами те, кто попадает издалека в глаз быстрой белки. Помогала умельцам кузнецам крутая длинная горка и вязкий пояс реки Инкалы. Весь день продолжалась битва. Но нельзя человеку вычерпать моря и остановить ветра. Слишком велики были бессчетные орды странного  сына Чингисхана.
Вечером померкло солнце над лесным народом. В лютой гневе истребили степные всадники непокорное племя вместе с детьми и женами. Остался вековечной тайной секрет болотного железа. Не знают теперь люди, в каких таких травяных отварах закаляли древние кузнецы свой лесной булат.
Пролетели века. Приехали сюда поселенцы из России да Украины А кто поневоле здесь оказался. Если некуда было каторжанину возвращаться, оставался такой человек после искуплении грехов в богатом краю.
 Так же однажды бывший каторжанин по фамилии Высотин возлюбил Инкалу и взялся Филипп здесь новую честную жизнь строить.               
Запели на заре веселые петушки, разбежались по сочным болотным лужкам телята и коровки. Жить бы да радоваться.
До смутных бед не было в деревне бедняков. Радовались
люди большому наделу своему земляному. И работали себе на совесть сколько кто сколько мог. Зависело дело от здоровья хозяина, от крепости характере
Для этого ведь и приехали в такую даль, чтобы жизнь трудом обогатить. И какие урожаи земля им дарила! Родилось на один мешок добрых семян не менее десяти, а в лучшие годы и более мешков прекрасной пшеницы. Но особенно крупная и всяких медалей достойная вырастала здесь темная рожь. Она и есть истинная сибирская порода по всем свойствам  наилучшего приспособления к местным непогодам. Мечта крестьянская!
Что там капризная сестренка ее пшеница! Хлебушек-то из нашей темной ржи намного вкуснее пекут. Получается темная булка вкуснее самой белой.
Не поймут меня нынешние-то дети страшных лет. Скажут. ели мы темный хлеб и вкуса не заметили. Правильно, да не так. Обман тут, батюшка. Плохую всякую муку у нас для хитрости ржаной называют ради цвета. Кормят людей баснями. А сами, мошенники, знаменитую нашу рожь, какая еще осталась, всю в заморские страны для лучшего пива продают. Такое время.
И вот богатело себе Высотино от матушки земли  и  никакого горя не знало.
Сила нашей лучшей ржи в том была. что сеяли ее родимую необычно. Уберут урожай, и вскоре вновь пашут осеннее поле. И резво тянут тяжелый плуг гнедые богатырские кони.
Выходят, перекрестясь на поднятое воле благословенные сеятели. Сеют нашу славную озимую рожь. И чем злее забирает зимой дедушка Мороз, тем крепче нальется колос жарким летом солнечным. Помогала суровая наша погодушка народу богатеть. А по весне выезжали поселяне в ноле на жатках. Собирали в Сибири считай второй урожай за счет озимых. Так вот.
И не от своего родного деревенского лодыря вышло доброму селу разорение. Явилось оно от пришлого чужого человека нерусского.
Да и в самом деле, откуда еще могло в смутное время  разорение к нам пожаловать, когда не было среди хозяев здесь бедного и недовольного?
Жили крестьяне счастливо. Богатели честно и от природы. Был кто особенно богат, так именно самые работящие. Самые искусные труженики. Им и завидовали мало и понятно почему. Упирались они миленькие, с раннего утречка до позднего вечерка. Уставали от них и богатырские кони.
         Надо сказать, не попустил Милостивый Господь Бог сразу нашему селу пострадать. После переворота и лютой казни над добрым батюшкой-императором еще полных десять лет изжили высотинцы и миром божественным наслаждались. Отличались даже от прочих местечек набожностью и праведностью живой. Изготовляли сами из тонкого льна особую апостольскую одежду. Послушай как делали. Приготовят как положено  шерстяную такую пряжу. Позовут самых юных девушек и дадут им скатывать тонкие нитки. Девушки как птицы налетят, скатают нить в клубочки.
Покрасят те мягкие клубочки краской из корешков синего лесного цветка ириса. Станет шерсть вся подобна морской волне -зеленая с голубым отливом. Перемотают ниточки на катушки и ж деревянный ткацкий станок заправйяйт.
Превращает станочек отдельные слабые нитки в плотную справную ткань. Радуются над новым полотном  пряхи и вскоре шьют из него особую одежду - андреевку. Хранится  о ней предание церковное, что носил  ее в свое время сам  батюшка апостол Андрей Первозванный. Служила та одежда благовестнику, когда в преклонных летах водными путями прошел ]Божий человек всю древнюю землю славян даже до финских границ. На Киевских горах оставил Крест деревянный и пророчество о многих церквях. А на севере, на Валааме укрепил в земле  святой Крест  каменный.
Имела андреевская одежда вид верхнего полукафтана в талию. Любили андреевку в нашей деревне и хозяева и хозяйки. Кроме рабочих были андреевки праздничные. Украшались они мехом соболя или куницы.
 Вышивали на них мастерицы узоры мелким жемчугом из раковин со дна теплых лесных речек.
Носили выеотинцы апостольскую одежду видно в знамение грядущего страдания своего за веру и богатую жизнь, которую та вера им давала через совесть трудовую. Ведь крестьянин - тоже самое означает, что христианин. Выходили высотинцы с молитвой на дело свое. И трудились в духе святом, не согрешая и словом, не переутомляясь до нервного расстройства, доводящего работника до греха . Прославляли люди Творца жизни своей счастливой в Заозерновской церкви по окончании сева и жатвы, не предавались языческим гульбищам и винопитию.
Даже к врагам и преступникам не держали высотинцы зла. Проявилось это, когда прислали в село одного ссыльного крамольника. Обходились люди с ним вежливо,  не осуждали. Приняли его в подворье работником по всей справедливости. Учили его всеять. Не мог привыкнуть он ссыльный сеять в ручную. Делалось это так. Шел сеятель по краю полюшка и особым ловким взмахом ровно рассеивал зерна с правой руки. Долетали семена к ножкам ребенка. Следовал мальчик за старым работником ровно и так отличали сеянную вашню от свободной. Заканчивали они полосу и становился мужичок с зернами на детские следочки, а мальчик шел смотря,  где упадут крайние зернышки. Посмотришь на их работу и умилишься сердечно. Словно служба церковная совершается над землей. И птички небесные ангелами воспевают.
Но миновали те десять счастливых лет. Настал день и час хозяевам нашим пострадать до лютой смерти. Назначили высотинцам из большой Заозерки нарочного управителя. Приказано было новому начальнику покончить с богатыми кулаками на селе и сбить все хозяйства в одно под его главенством. Налетел он хищным коршуном на белых лебедей. А может и он сам лютовал, кто с него мог спросить? Только сделал он свое дело самым страшным способом.
Праздновали в тот день высотинские хозяева Святою Троицу. Радовала деревня своим видом взор. Стояли просторные дома словно новые, природного цвета. Возвращались семьи из церкви в праздничных нарядах. Любовались каждым крылечком в Троицких ярких березах - бармах. Ставили березы с двух сторон входа и наклонив верхние ветки переплетали. Выстилали со двора весь путь в дома свежими ароматными травками и цветами. Яркими букетами украшали в избах все столы и окна. Представить невозможно, как благостно было вокруг.
А за два дня до праздника показалась на пыльной дороге скрипучая старая телега .Ехал в ней коварный и неверующий ни во что управитель. Ненавидел он наш народ уже потому, что взяли его в плен на мировой войне и завезли в Сибирь. Прикинулся пленный немец другом новой власти. Заниматься ее кровавыми делами никто не хотел. Вот и вызывались всякие неруси.
 Втихую обошел разоритель самые богатые гнезда человеческие и избрал  первые жертвы. И в сам день Пятидесятницы после обеда начал свое дело. Нагрянул во двор к первому мученику и вызвал хозяина на крыльцо.
Мрачно смотрел иностранец на православный сельский
праздник. Оттягивала его военный пояс кожаная кобура
с тяжелым вороненым наганом. Ухмылялись за его спиной
верные слуги - выпивохи из окрестных сел.
В тот лютый час праздновал хозяин и новый мученик
Святую Троицу в большой семье.
Успели уже сбежаться на двор к разоренному любопытные
сельские ребятишки. Стояла среди них свидетельницей
и одна совсем тогда юная девчушка и ярко все запомнила.
все ужасы и спустя семьдесят лет нам рассказала.
Вышел праведный хозяин в апостольской андреевке на широкий двор. Налетел на него чужой человек управитель коршуном. И безо всякого милосердия сразу сказал ему и подошедшей жене, что не увидеть им более белого света. Что не будет в живых ни хозяина ни семьи. И чтобы сейчас выдал кулак новой власти все ключи от хлебных амбаров. Чтобы отдал всех своих четырех коней. Но главное чтобы не смел скрывать от власти золотые запасы и клады. Знает председатель,
что хозяева здесь ходят на ручьи золото мыть. А иначе сам сорвет председатель все иконы со святого угла и растоптав на земле огнем повыжжет. Изгадит святые образа и над ликом Божиим надругается, как турок и древний иконоборец Лев Армянин.
Не могла душа христианская такого допустить. Отвечал иродам хозяин, что сам отдаст ценности свои земные новой власти ради покоя святых икон.
Послал хозяин -мученик старшего сына за ключами от всех замков и отдал их в руки губителя своего. Заплакала тут в голос убитая горем жена. Но спокойно на глазах у всех обнял верную подругу крестьянин и твердо утешил ее словами, что если допустил Господь нам так погибать на великий праздник, то обязательно воздаст Праведный Судья и нам, разоренным, и мучителям нашим. Жена, не плачь! Думай теперь только о грядущем воздаянии. Как бы не согрешить в последний час и вытерпеть все. После этих слов жена уже не причитала, но только тихо плакала и наверно про себя и детей пятерых мучеников молилась.
Когда вынес праведный хозяин мучителю своему все золотые сбережения в песке, самородках и деньги, то унялся на малое время гнев лютого чужеземца. Согрело золото черную душу и не тронув икон и не злясь более, тотчас связал ирод по обычаю своему хозяину руки. Видно не раз ему теми руками доставалось по свиному рылу.
Не связал только маленьких детей. Поразились тогда мы свирепости чужака, что закрутил он белые рученьки мученице жене. Был у нее совсем грудной сыночек младенец и вскоре пришлось бы матери кормить его. Попросила тогда мать страдалица младшенькую дочурку взять братика Николеньку на ручки. Держит сестренка братишку и сама плачет.
И тогда за терпение и премудрость вложил Господь огненное святое слово в уста человека своего и нового мученика. Вытерпел разорение и неправедный суд с беззаконием наш хозяин и отец многодетный молча, как положено христианину и грешному человеку.
Но вдруг уже в конце злодеяния исполнился Святаго Духа. Поднял орлиные очи свои, направил обличительный и мудрый взор в звериные глаза чужака и вмиг открылась ему вся глубина  черной души свирепого мучителя. Изрек он перед лицом смерти праведный Божий вековечный приговор зверообразному палачу крестьянскому:
"Настоящий ты Сатана! И по грехам тебе будет!
Пронеслось святое слово Кондратьева среди всего народа. 3абыли люди естественное имя губителя крестьянского гордого Карла и прямо меж собой называли разорителя Сатаною.
          Поистине он был врагом рода человеческой. и вскоре превратил цветущее село в пустыню.
Но первым увидел и предсказал злые его намерения хозяин-мученик Кондратьев. Прочие добрые люди и представить себе не могли, что один враг может столько зла вскоре им сделать. Прилипло позорное и справедливое прозвище к хитрому корыстолюбцу. А он, оказывается, ездил уже за двенадцать верст в Заозерку и нагло торговался там с покупателями на кулацкие избы. Продавали его бесстыжие глаза там дома разоренных им же высотинцев. От того он и свирепствовал так, что ежедневно горем нашим богател и тайно собирал себе сокровище на крови.
Насытившись разбоем,  выскочил Сатана на крыльцо и не устыдившись троицких березок зазывал людей хватать, что плохо лежит и брать из  кулацкого гнезда, кому  что нравиться. Здесь была его хитрость. Чтобы повязать всех воровством и чтобы не осуждали соседи Сатану и хозяев не защищали.
Но молчали в ответ испуганные крестьянки. Не прикоснулся никто к раскиданному из окон добротному имению. Страшно было и посмотреть на эти вещи словно украли их воры из могилы. Не долго думая, приказал бесопослушник разбирать избу.
А сам, окаянный, без милосердия усадил  на скрипучую телегу всех мучеников Кондратьевых и повез разоренных со двора. Почувствовала тогда жена разоренного, Мария, что не увидеть ей больше белого света и со слезами попросила младшенькую доченьку положить младенца своего
при дороге. Просила она предстоящих здесь крестьянок заботиться о маленьком Николае. Говорила, что он совсем здоровенький и если нужно, пусть назовут его другим именем. Только чтобы был он, маленький, жив и здоров. И лежал в светлых пеленах младенец, как Сын Божий в соломе. На пыльной траве у обочины. Долго смотрела в его сторону с телеги связанная за руки матушка и совсем разрывалось ее бедное сердце. И у всего предстоящего народа от ужаса не было слов, а только горячие слезы. Долго боялись высотинцы подойти к младенцу из-за злых прислужников управителя. Пока наконец позвали их вить водку для отвода черных глаз. Охотно отошли ироды промочить бездонное горло.
Тогда незаметно подошли к обочине добрые женщины и взяли маленького Николая к себе. Говорят, что опасаясь гнева управителя дали ребенку другое имя и вырастили его в хорошей
семье добрым человеком.
Судьба же родителей его. мучеников Кондратьевых, никому тогда ней известной осталась. Одно только знали, что предал их Сатана всей семьей лютой смерти. И не помиловал он даже малых детей. Думал окаянный, что будет век неправедным добром услаждаться.
Не знал, безрогий, что осталось ему недолго уже небо коптить. А пока быстро раскатали выпивохи по его приказу просторный светлый дом и не осталось на месте том
камня на камне. Махом вывезли ироды бревнышки где
к железной дороге и продали в Заозерке, где станция. А рушили кулацкие гнезда из черной хитрости. Чтобы невозможно было утаить в избе никакого заклада, никакого сокровища. Сносили пройдохи лучшие дома и продавали за деньги.
Полных сто домов снес за одно страшное лето высотинский Сатана.
Перестали запуганные люди чистить крупным гравием некрашеные избы. Почернела деревня от горя. Отняли тогда же у высотинцев землю в общий котел. И так много увели со дворов разного скота, что до сих вор стоит на пригорке у села большущая ферма, где должны были ворованные буренки мир удивлять надоями и привесами. Представить себе трудно, как это много, полных сто домов разорить. Совершенно оправдал лютый управитель заклеймившее лоб ему прозвище. И ведь как изгалялся злодей. Погубит  лучшие дворы. Увезет мучеников на смерть и обязательно надворный колодец закопает. Сколько люди следили за ним, очищали и боялись малым чем-то испортить хрустальную воду. А слуги сатанинские грязной землей источники наши засылали десятками. Истребили гады все колодцы и наконец не стало у Высотино питьевой води. Пришлось ее живительную, бочками привозить. А нет воды, значит и жизни нет.
Следом за Кондратьевыми, претерпели разорение
и мучение целых сто благочестивых семей. Представить страшно, сколько пострадало детей, если не было тогда у крестьян меньше четырех ребятишек. И обычно воспитывали хозяева пять или семь наследников, а то и больше.       '
Когда увозил мучеников Сатана в старой телеге, спасался от смерти общей только самый маленький младенец. Подала тот избавительный пример первая мать-мученица Мария Кондратьева. А в след за ней стали и другие смертницы со слезами просить младших, чтобы оставили младенца при дороге. Приходилось им бедным иногда и просто подбрасывать ребенка в придорожный куст, спасая от грядущей на них смерти.
Вскоре открылась и та мрачная тайна, как изводили разорители кулаков.
Прошел по Высотино слух, что перед тем как
исчезнуть, содержаться разоренные в Заозерке
Есть в том селении станция у железной дороги и довольно таки большая церковь. Мучаются в той закрытой церкви невинные люди без пищи неделями. Стоят так плотно, что и яблоку негде упасть, такое мучение. Ждут они там в муках отправки в полную неизвестность. И решила тогда наша знакомая тетка проведать сестру свою. Увезли их совеем недавно за кулачество в заключение. Томилась в Заозерке сестра с мужем и пятью детьми. От самого Бога пришла к тетке эта мысль, потому что в последний раз повидалась она тогда  с живою сестрой на белом свете и то недолго. Снарядили тетушку на свидание разной едой и даже казалось ей сначала, что слишком всего набрала. Но оказалось едва хватило для голодных.
Запрягла в повозочку смирную кобылку и приехала куда люди показали. Посмотрела тетка, что церковь всегда заверта, расспросила охранников и все узнала. Открывают большие ворота утром. Выводят несколько сотен голодных людей в дальний путь и новых в тюрьму запирают. А они, бедные, уже едва идут. Не дают им даже воды. Достала тогда женщина приготовленный стражникам мелкий песок золотой в домотканом носочке. Мыли его высотинцы на лесных ручьях  не мало на черный день. Помогло золото в трудный час. Двое солдат отказались говорить. А третий был узкоглазый китаец и согласился. Взял желтолицый стражник домотканый носок золота и разрешил повидать голодную сестру с детками. Обещал утром подвести всю семью к тетке так, чтобы не заметили разговора в толпе.
 И точно. Взошло назавтра летнее солнце в синем небе, отворили ироды церковь и вышло из нее столько народу, что пока считали их и строили к отправке, китаец дал им поговорить. Измученные подошли они к сестре и она быстро раздала им  припасы. Быстро напились мученики молока, покушали хлеба и масла.
Спрятали много еды под одежду. Знали они только,
что отправят их пешком во лесной дороге. Со слезами попрощались сестры и обещали благодарные страдальцы, что не забудут они в своих молитвах добрую тетку за ее гостинцы в голодный день. Тут увели всю семью в общий ряд и вывели на большую дорогу. Больше тетушка их не видала. Исчезли. Но доброе дело ее и заботу не оставил Господь без утешительной награды. Прошло после того слезного свидания недели две-
-три. Началась сильная буря с дождем и молниями.
 Вдруг темной ночью слышит тетка скромный такой стук в дверь. Открывает с тревогой. И что же? Стоят и дрожат перед ней на пороге мокрые до нитки муж сестры - мученицы и старший сын. Были они в таком несчастий, что и узнала она их
с трудом. Батюшки святы! Завела тетка страдальцев в теплые дом, закрыла дверь на засов и вся уревелась.
Накормила мужчин, напоила, и поведали беглецы страшную тайну новой власти. Прежде всего обязались отец и сын до конца жизни благодарить тетушку, что приехала она тогда их накормить. Спасла добротою своею им драгоценную жизнь.  Если бы остались тогда голодными, то не смогли бы уже выйти из леса и умерли от бессилия. Морили всех мучители голодом еще в церкви и всю дорога для того, чтобы не было у людей сил вырваться. Заводили кулаков вместе с детями в дальние леса. Чтобы никто не мог избавить их от лютой смерти. На большой поляне окружали неруси крестьян охраной и просто ждали голодной смерти. Без жалости смотрели ироды, как один за другим слабеют и умирают жены и дети и последними смиренно отходят к Богу мужики.
Ночью решались истощенные крестьяне на побег. Но не могли они голодные быстро далеко уйти и часто падали без сил умирать в лесу.
 Лучшие и самые работящие на родной земле люди и верой были крепки. Мудро и мужественно принимали они тяжкий крест голодной смерти в страшном лесу. Здесь даже звери бы не тронули их. Но опаснее зверей оказались для них утратившие человеческий облик злые стражники -палачи. И даже на пороге
мучительной смерти не проклинали высотинцы
свирепых палачей. Молясь за спасение душ своих и даже за зверообразных мучителей охваченных непрестанным грехом. Что-то им было дано в том лесу. Какое-то божественное, прямо ангельское терпение. Мирные и тихие прощались мученики друг с другом и словно засыпали вечным сном. Пели над ними лесные птички и Сам Господь смотрел с небес на подвиг своих крестьян, Сам принимал в Свои Руки чистые их души.
Рассказали беглецы удивленной тетушке, что когда начался дождь и спустилась на лес непроглядная темнота, решились они бежать.
 Стражники тоже промокли и отошли куда-то, так как были пьяницами и терпеть невзгоды не любили. Но оказалось, что семья уже так ослабела, что идти смогли только самые взрослые. Отец, мать-мученица и старший сын. Но даже они уже, с трудом двигались от голода. Обняла мать -мученица своих дорогих детей и сказала, что очень их любит и не может их оставить здесь одних умирать.
Если суждено детям так погибнуть, то не оставит она их и пойдет ко Господу Богу вместе с детьми. Хотел было отец отговорить ее, да видно не судьба. Попрощались супруги в темноте под дождем. И больше на белом свете не увиделись.
Потихоньку пошли отец с сыном куда глаза глядят.
Пока сил хватало, шли звериными тропками. Мучила их голодная слабость и холодная сырость. Нашли, Слава Богу, верный путь к родному дому.
Подумала тетушка и посоветовала беглецам отправиться на дальние лесные ручьи, что впадают в Богунай - реку. Трудятся там безо всякого надзора от властей семь счастливых артелей старателей. Не найдет разоренных там свирепый Сатана. Лучше не придумаешь по нынешнему злому времени.
Отдохнули  наш дядька с сыном, покушали всего до сыта. Подались со свежими силами темной ночью через лес. Отыскали на Богунайских хрустальных ручьях золотую артель. И схоронились там на все время высотинского разорения. Прожили потом долгую жизнь и всегда благодарили за спасение Божьего человека -родную свою тетку. А в это время до глубокой ночи шли хмельные кутежи в сельской управе. Пропивали там воры счастье людское. Топили совесть свою черную в горьких самогонах. Мочили бездонно горло огненной водкой. Пили всегда и никогда не напивались. Во главе нечестивой трапезы сам Сатана безрогий, за столом верные подельщики шумят. Совещается мрачный их шабаш, кого завтра разорять пойдут.  Уж очень нынче выпить охота. Давит им горло зеленая жаба. Куда ни пойдут, везде с ними горе и смерть для добрых людей приходят.
 А ведь какое светлое было это место, Высотино! Славилась кроме всего наша деревня птичьей рассадой. Разводили у нас домашней птицы видимо не видимо. Ехали к нам отовсюду за желтыми цыплятами.
Особенно славились в округе высотинские белые индюки. Самая большущая птица -индюк. Так еще и с белыми такими перьями были. И все это истребилось иродами. Если вспомнить, так действительно было что разорять тогда у крестьянина.
         Смотри. В каждом хозяйстве держали еще в двенадцатом году разные хитрые машинки. Молотилки у всех стояли свои. Жатки колесные да конные на всяком дворе имелись. Не говоря уже о плугах -боронах и прочей снасти. Существовали у людей свои маслобойки дома. Были и для молока такие приспособления чтобы не портилось.
Особенной запомнила бабушка с детства машинку для перегонки душистого меда. Из сотов на  липких рамках выгонял хитрый станочек чистый золотистый медок. Пасеки тоже у всех были. Живи себе да радуйся. Все Господь подавал. На мельницу по осени ездили за одну версту в ближнюю Орловку. Там же при водяной мельнице и крупорушка служила. Мяли на ней гречиху и
варили потом из нее мясную кашу с маслом. Церковь была в Заозерном. Ездили в церковь во все праздники на телегах всей семьей. Во всех избах зажигали люди лампады перед иконами. По теперешней бедности те рукописные образа очень дорогими слывут.
Да и бумажная икона давеча всегда покупалась в богатом окладе и деревянном киоте со стеклом. Масло в лампадку наливали свое, из маслобойки. Увлекались и охотой в свободные времена. Но ружья с собой не всегда брали. От них и шум и  переполох на много верст в лесном царстве. Предпочитали высотинские охотники древние луки. Ходили по лесу как Иванушка - царевич из сказки. Так и зверя больше добудешь, без шума. До сих пор еще хранятся на чердаках кулацких домов сибирские луки со стрелами. Ближе такая охота к природе и дичь на столе без дробинок вкусней. И пушного зверя приносили много.
И глухаря толстого для жарки с кедровыми орехами. Умели также мужички и золото из ручья намыть. Чаще под видом мелкого такого песочка. Там же встречались и самородки похожие на золотых тараканов. Так они и назывались. И когда совсем уже везло артельщикам, находили они с радостью знаменитые лошадиные головы. Самые крупные наши самородки. Входит их на ладонь штуки три. Украшены самородки и глазками и ушками. Даже зубки в роточке открытом оскалились. Такие они от природы.
Доставали ребятишки из тихих наших теплых речек крупные ракушки с речными жемчугами. Речной жемчуг весь разный комочками вроде мелких камешков. Нашивался он на праздничный наряд как в древности.
Разве все вспомнишь. И всю эту красоту за десять лет пустил по ветру окаянный управитель Сатана.
И вот наконец исполнилось над грешником слово праведного мученика Кондратьева. Что настоящий ты Сатана и по грехам тебе будет. Смеялся хитрец над крестьянской бедой и питал себя человеческим кровавым горем. Но нашлась и на такую старуху проруха.
Минуло десять лет. Словно десять веков пронеслось. Почернели деревня от горя, не до красоты уже было всем. Началась тогда великая война с германцем. И многие последние мученики сложили на фронте свои головы.
А подлый губитель человеческий никуда воевать не поехал и даже еще в саму войну ухитрялся людей разорять. Посмотрел видно на упыря Господь и исполнил над инородцем праведное слово мученика.
Однажды году в сорок третьем приехал в деревню на побывку раненый герой - солдатик. Был он очень храбрый и за храбрость свою получил звание лейтенанта. Счастливый шел фронтовик по родному селенью и думал обнять своих ненаглядных родных. Мечтал счастливый солдат и покушать домашних щей и отоспаться. И после жаркой бани выпить кваску ледяного. Обнять женушку и деток приласкать. Старую мать обрадовать.
Вдруг, в конце улицы видит солдат черную дыру. Где дом родной ? Где милые сердцу стены?
Снесли враги родную хату. Сжал герой пудовые кулаки. Зубами заскрипел. Вспомнил, как на фронте немцы лютовали. Злее немцев нагадил ему Сатана - управитель.
Много пережил на войне бывалый стрелок. И знал теперь, как с лютыми врагами  толковать. Порешил бравый солдат  извести Сатану. Подстерег пьяного душегуба темной ночью.. Застрелил его как зверя из верной ружбайки. И убил. Хлопнул кровососа.
Отвел солдат душу у родни. Да уехал потихоньку на фронт.
Хотели власти разобраться. Да куда там. Свои все. Знали люди примерно, кто Сатану во ад возвратил. Да крепко молчали. Радовались чистою душою долгожданному избавлению своему от власти Сатаны.
Прославляли Господа - Карателя, как древние мученики в свое время избавленные от казней гибелью неисправимых игемонов - мучителей. Благодарили отважного солдата-освободителя. Стали с надеждой на Небо смотреть. Ждать теперь от Бога и других милостей. Сгинул так нечестивый мучитель христианский. Крякнул как лесной медведь, без покаяния.
Вздохнула облегченно матушка Сибирская Земля. И сама верно удивилась, как она каждый день выносила хищного губителя и не провалилась не поглотила грабителя в бездны свои.
Но за эти годы пустил злодей корешки. Говорят, сынок его на кровавые деньги в родную Германию уехал. Но оставил у нас жену с внуком. Говорят, внучок то вышел в деда, работал на новую власть и стал начальником в печатне. Воровал там он вволю у доверчивых писателей рукописные труды. Конечно, разве подумает тонкий, ученый человек, что печатает его труд  внук самого Сатаны? А уж внук то любит над людьми пошутить, уволить да унизить. И сам уже стар, а в Бога так и не верит, так и грешит и смеется над добрыми людьми.
 Только придет и за ним солдатик. Ой, придет!   
 Тянула горстка спасенных потихоньку лямку колхозную. Упирались с утра до вечера для фронта, для победы. Взошло тогда над Высотино красное солнышко. Согрело оставшиеся немногие хаты. Уцелел и наш домик-крестовик. Любили у нас выкладывать сруб на подобие креста,  во все четыре стороны. Стали теперь те дома для семьи велики.
Вытянула общая лямка из крестьян силу. Усталые приходили люди домой и не могли уже заботится о своем подворье. Сковала всех страшная усталость от колхозного ярма. Даже детей рожать перестали как раньше.
Ушло из деревни Счастье. Да и как Ему родному не уйти. Когда вся жизнь сельского жителя чертями переделана на свой лад -разлад. И так все они лукавые подвели, что и не вырваться, не выплыть из болота  нельзя. Работает бедняк всю жизнь как мартышка и не думает о награде. Цель труда забывает.  Приносила во все века работа счастье человеку. Давала полный достаток, а с годами и богатство собирала. Отняли лукавые у людей достаток  за труд непосильный. Кидали гроши, чтобы с голоду не помер.  Не деньги, а пропитание. И ежели трудящий человек получает лишь пропитание, а никакого богатства нажить не может от честного труда, то такая жизнь и называется  рабством.
Да рабы то лучше нас жили. Питались лучше, вина кушин в день получали. Могли удобрить господина своего и жить в доме как барские слуги.
Но никаких заслуг не хватит, чтобы угодить чертям в образе человеческом. Прорву не наполнить. Из рабства выкупить можно было, от крепостного права тоже выкуп был, вольную давали. А из нашей чертовой ямы никуда не деться. Даже если захочет начальник отпустить тебя, куда ты пойдешь? Нигде нет заработка. Значит и свободы нет.
А бабушка та, что рассказывала все, вот что добавила.
Много лет с той поры утекло. Всякое в жизни случалось. Бывает устанешь от такой бедной-то жизни. Вымотаешься.
И нет уже ни откуда никакой помощи и сил нет. Выйдешь тогда вечерком на крылечко. Посмотришь на большие такие да ласковые небесные звезде. И вспомнишь сразу про наших страдальцев высотинских. И так станет на душе-то светло. Так ясно станет, что все они мученики. Что радуются сейчас там на Небе. Радуются там и отцы и матери и святые дети у Христа в небесных поселениях. И молятся за нас, за наши горести. И утешают небесной благодатью.
Смотрю я, бабушка высотинская, на большую яркую звезду с маленькими звездочками. И видится мне в ней наша мученики со святыми детками. Светят звезды мне с неба и радуют и утешают. Усмотришь, как много разных звезд на небе и видишь в них наших высотинских мучеников семьями. Светят они нам и все печали отгоняют.
 Верила сама всегда в их помощь и всегда прямо с молитвой к нашим мученикам обращалась. Сама вера из души выходила. Сама.
Состарилась я уже, а до девятого десятка живу и те времена помню как сегодня. Спрашиваю даже себя зачем мне Господь столько лет к жизни приложил.
Так говорила высотинская бабушка, и выслушав ее сказала ей я твердо. Для того вы добрая и жили столько лет, чтобы для нас, и для детей наших память своими словами оставить. Сделаю с ваших слов прекрасный сибирский сказ. Сплету его как узорное рукоделье. Пойдет низом зеленый узор.
Это - Высотино. Веселые горы с белыми птицами. Красные узоры - это мученики с семьями мал, мала, меньше. И судьбы
их с крестами, жизненные пути словно алые ниточки.
Нежно голубой сверху узор как небесная им всем вечная награда. С желтенькими такими цветочками - веночками за жизненное страдание.
Послушала я скромную бабушку и слезы из глаз потекли.   
       Вдруг она просветлела липом и радостно так остановила меня:" НЕ ПЛАЧЬ,ОНИ ВЕДЬ ВСЕ В РАЮ!"
 Там, несказанно высоко, у Бога, просят наши крестьяне милости для нас, для всего Енисейского края. Мы не дождемся. Так дети наши дождутся доброй и свободной жизни. И путь-то до счастья указан.
 Само разорение, сам Карл Сатана по неволе путь стране указал. Потому что черти берут Божий путь и наоборот делают. Вот и выходит, что если отнимал Сатана у людей имения даром и тем разорял, то и возрождение жизни крестьянской также от властей должно начинаться.
 Даром должен строгий вождь народный железной рукою раздавать крестьянин богатырских коней. Дарить и коров и всякую потребную  в работе вещь. Ставить им, если надо, просторные избы. Колодцы копать, как когда-то Сатана засыпал. И все давать, что враги отнимали. Все строить, что черти рушили. Пусть помогает пахарю и солдат, и чиновник сам к нему в дом приезжает, волнуется, чем еще угодить.
Соберется пусть все вокруг пахаря. В единый кулак. Ударят им врагов человеческих промеж рогов и расточатся они. Яко исчезает дым да исчезнут.
Пройдет горькое время. Вспомнят добрые люди в молитвах терпение высотинских мучеников. А если по чести судить, то уже не за упокой свечу поставят.
Встанет большая свеча пред светлою иконою Святых Страстотерпцев. Новых Мучеников Высотинских. Нарисует их иконописец подобием Собора Отцов Киевопечерских. Как бы большим крестным ходом идущих с голубого неба на зеленую землю. Семейными рядами. В середине рядков отцы-хозяева. С правой руки сыновья-наследники по старшинству. По левой руке дочери красавицы ростом мал мала меньше.
Стоят первым рядом во всю икону первые из разоренных и замученных - Кондратьевы. Сами все в праздничных андреевках. В связанных руках у них кресты. Знаки искупительного страдания.
А у самой маленькой девочки на ручонках младенец Николай. Без нимба. В знак его спасения от казни. Подобие лиц -ликов у всех очень тонкое да худое. В память мучения их и голодной смертью. Мужчины при окладистых бородах. Женщины-страдалицы в широких на плечи белых с вышивками платках крестьянских. Девочки тоже.
Да лучше не просто икона. А с житием. Со страстями. Страданиями Кондратьевых. Другие также пострадали.
На первой картинке - клейме мученик Кондратьев выкупает святые иконы от поругания у Карла Сатаны. Н а второй мученик отдает Сатане ключи, символы своего имущества и утешает жену Словом Божиим в виде исходящей из уст их надписи на свитке.     Третье клеймо - у мученика уводят четверку коней.
Четвертый вид - где святой хозяин обличает мучителя и пророчески дает ему имя главы падших духов. На пятой картине мучеников связывают и мать просит дочку взять младенца на руки.
В шестом оконце, уезжая с семьей на телеге, мать просит людей взять на воспитание лежащего у обочины младенца. В седьмой картинке мучители рушат дом и грабят вещи. На восьмом клейме мученики томятся без пищи в церкви. По девятой их гонят в лес голодных.
Десятая - про голодную смерть и на ней они уже с сиянием вокруг голов, рядом с палачами. В одиннадцатом оконце бабушка видит на небе мучеников в образе больших и малых звезд. Наконец, в двенадцатом клейме мучитель Сатана погибает навеки от солдата.
И самое главная, тринадцатая картина - семьи мучеников просят Христа за нас. Когда-нибудь прославится эта большая икона на церковном аналое. Благословятся от нее добрые люди на и трезвую и благополучную жизнь. Явится большой силой пред Богом молитва  шести сотен страдальцев Сибирских.
Святых крестьян. Высотинских мучеников.               
               
               














                ЗОЛОТЫЕ СКАЗЫ ЕНИСЕЯ
               
                ИВАНОВСКАЯ БОГОРОДИЦА


У нас на Руси и  в Сибири всегда особенно чтили крестьяне Матерь Божию, Пресвятую Богородицу. Не только в старое время, но и в наши смутные времена приходит на помощь людям почитаемая и непрестанно призываемая в церквях Владычица Мира. Ходит в бурю и туман по дальним путям Богородица и спасает людей.
Является Она в самых крайних и опасных случаях, по своей великой доброте, чтобы спасти нас от страшных несчастий и бед. 
Поведала нам жительница Ивановки, как явившаяся Мать с Младенцем остановила в метель на дороге молодого шофера. И тем спасла его от тяжкого греха.
Случилась история эта в Рыбинском районе, не доезжая пяти верст от Ивановки. Звали этого парня Женя. Происходил паренек из семьи верующих людей. Но по молодости лет и мирскому воспитанию веры не имел. Но происхождение у парня славное было.
Прадед его был церковным старостой в ивановском храме. Люди говорили, что он лично знал монахов, добывавших серебро на неизвестном еще людям месторождении серебряных руд возле Ивановки. По той причине и многие ручьи ивановского Бора и ключи имеют целебную воду, обогащенную серебром. Прадеда его также Евгением звали. Евгений лично участвовал в отлитии огромного серебряного Креста для ивановской церкви. Креста из добытого монахами серебра. Был этот Крест высотой с человеческий рост. Носили  Крест на все праздничные крестные ходы. Священный знак был очень красив и выполнен с большим искусством.
Но пришло лихое время. Ивановский храм разорили. А в стенах его поместили сразу шесть разных заведений. Находился в храме и деревенский родильный дом и аптека, и фельдшерский пункт. Помещались там детский сад и начальная школа, библиотека и клуб для танцев.
    Часто молодой Женя беседовал с матерью о Боге. Спорила мать с ним и убеждала его, что Бог есть. И просила его покреститься. Но Женя относился к маминым речам с беспечностью молодого человека.
Вскоре умер у них отец. Осталась мать одна. А сам Женя пристрастился к выпивке. И хотя работал шофером, но в выходные любил крепко выпить. Мать об этом очень горевала, глядя на пьяного сына. Говорила она, что мол, ты меня, сынок, вдвойне одинокой делаешь. Мало того, что отец умер, так и ты не помогаешь мне совсем. Все пьяный и пьяный.
        Женя все отмахивался. Погуляю, он думал, пока молодой.
Однажды произошел случай, изменивший всю его жизнь. Зимой, в ветреный непогожий день, после работы ехал наш паренек домой.
Возвращался Женя на грузовике в Ивановку со станции Камала.  Проехал он солянковский поворот. Повернул потом на ивановскую дорогу. Слева и справа раскинулись там пашни ивановские. Теперь уже до дому всего восемь верст.
Набежали по небу снежные тучи, закрыли солнце и стало вокруг темно. Вдруг снег повалил большими хлопьями. Не видно стало за стеклом кабины почти ничего впереди. Включил Женя очистку стекол - дворники, да только это мало помогло. Завывал ветер за кабиной и бросал в стекло липкий снег. Ну, ничего, думает Женя, как-нибудь доеду, до дома осталось меньше пяти километров. Наступили сумерки. Начало быстро темнеть. Совсем ничего впереди не разглядишь.
Вдруг видит Женя незнакомку. Встала впереди на дороге Женщина- мать молодая с младенцем. Появилась она  прямо перед машиной.
 По виду не ивановская. Никогда он раньше ее не видел. Женщина высокая в длинном летнем платье. На голове у нее платок. У нас в Сибири никогда вдали от жилья в непогоду так не ходят. Ветер играет шелковыми складками у одежды. На руках держит Она ребеночка. Младенец в тонкое покрывало завернутый. Падает вокруг снег крупными хлопьями, покрыта липким снегом и дорога и обочина. Но нет на одежде у Матери с Младенцем ни одной снежинки. Невозможно такое при густом сплошном снегопаде. Происходит перед глазами настоящее чудо.
Испугался Женя за нее. Побоялся, что женщина простудится на ветру. Резко остановил он свой разогнавшийся грузовик. Едва не наехал он на странницу. Решил остановить машину, выйти и посадить ее в кабину. Остановился грузовик. Открыл наш водитель дверь, вышел на занесенную дорогу. И видит, что нет рядом никакой Женщины. Смотрит Женя, оглядывается. Ничего нет на дороге, кроме снега и ветра.
Удивился Женя, что только что была она перед ним. Видел он   прекрасное строгое лицо в обрамлении легкого темного платка словно из шелковой ткани. Видел ее нежные белые руки держащие Младенца. И вдруг растаяла она в воздухе будто в небо поднялась. И нет ее нигде. Осматривает Евгений сугробы, ищет ее следы, а увидит только занесенного снегом человека, раскинувшего руки под колесами грузовика. И как только зилок на него не наехал! Только чудом, только ради явления чудесной Матери.
Хотел уже Женя снова в машину сесть. Как вдруг заметил  впереди лежащего человека, занесенного снегом. Лежал он прямо перед колесами. Посреди дороги. Еще бы не много и переехал бы бедного тяжелый грузовик. И ничто бы несчастного не спасло. Увидеть его шоферу было невозможно.
Если бы не вышел паренек из машины, не увидел бы лежащего  под колесами.
 Вот чудо! Вот спасение! Поднял его Женя от земли и видит, что это сосед его. Бабки Никитиной сын. Отец большого семейства. Проживал он на той же улице в соседнем доме.
Посадил спасенного человека водитель в теплую кабину. Да отвез в деревню, к родной матери, бабке Никитиной. А когда вернулся к себе домой, рассказал с удивлением все происшедшее молившейся за него маме. Прославили они за спасение Милостивого Бога. 
  Если бы не явилась Евгению на дороге незнакомая женщина, случилась бы с ним большая беда. Не зная сам, переехал бы он живого человека. Навсегда бы поссорился бы с соседями. Не смогли бы они такого простить. Пришлось бы ему идти под суд. И неизвестно еще, чем бы все дело для Жени закончилось.
Виноват, конечно, был сам пострадавший. По человеческой слабости выпил он много и потерял на дороге сознание. И должен был за свой грех в тот бурный день под колесами умереть. Ничто бы его не спасло. Но видно молился тогда за маловерного правнука на небесах его правоверный прадед - церковный староста. Ждали дома заблудшего отца жена и трое прекрасных дочек. Должны они были в тот день остаться без отца. И стала бы мать их многодетной вдовой. Как снежный ком покатились бы на них беды и скорби.
 Но увидела все это с неба Пресвятая Богородица и вмешалась. Спасла, избавила, совсем как в славные древние времена. Послушайте и подумайте, помните ли вы о ней, чтите ли ее иконы? Собираетесь ли в храм на ее праздники - Покров, Благовещение, Введение во храм и Рождество? А Она, святая, помнит о нас и спасает.
Явилась Пресвятая Богородица Жене и за молитвы его Матери, как Мать, с младенцем и Богом на пречистых руках.
После явления ему чудесной женщины с младенцем Женя пожелал принять крещение. Поехали они с матерью в Уярскую церковь. Принял там молодой человек древнюю дедовскую веру и Святое Крещение. Теперь Евгений не только верит, но и знает Пресвятую Богородицу.
Запомнил молодой человек на всю жизнь спасительную встречу с незнакомой Матерью на зимней дороге. Произошло такое чудо в четырех верстах от родной его деревни Ивановки. Спасла Евгения Богородица от невольного греха, соседа его от смерти, трех дочерей от сиротства, жену от вдовства, а двух матерей от горя.
Рассказал мне про это Женя, но просил никому не рассказывать. Боится он, что сочтут их с матерью люди за безумных. Что будут за правду насмешки и злые оговоры.
Но так он думает потому, что боится грешных людей. Прямо скажем, что смеяться то надо не над теми, кто видел Богородицу, а над маловерами, над пьяницами и ворами. Смеяться надо над теми, кто живет в лености и злобе, кто сам не делает добра, а осуждает всех.   
Нельзя ивановцам о таком чуде забывать. В древние времена люди на том месте, где было им видение Матери Божией, ставили памятный Крест с иконой Богородицы. А потом и часовню строили или даже церковь возводили. Большая честь для нашей земли такое явление. Икону надо такую написать, да со всеми подробностями.. Образ Пресвятой Богородицы Ивановской.
Батюшку, священника надо пригласить, чтобы расспросил он у Жени где и как все было. Да совершал на том месте молебны в память чудесной встречи. Чтобы глядя на все это, сельские люди подтягивались потихоньку, поднимали глаза и помыслы от грешной земли к небу. Чтобы будила их спящую совесть и жгла черствые сердца живая икона. Матерь Божия с Младенцем в снегопад на ивановской дороге.
        Ивановская Богородица.








                ЗОЛОТЫЕ СКАЗЫ ЕНИСЕЯ            

                ЩЕДРАЯ РУКА


Провез меня однажды ворчливый возчик не туда куда надо, а дальше. Пришлось мне выйти не на своей остановке.
Осмотрелась я в незнакомом месте и вижу подходит ко мне интересный дедушка. Слово за слово, разговорились. И вот что он рассказал. Жил он ребенком в Татьяновке. Сил у меня еще. Исполнилось мне только сем лет. Сестренки мои были совсем маленькие. Маше три года, а Насте четыре. Оставлять их одних ему не разрешали. Да строго настрого наказывали следить, чтобы они чего по малолетству не натворили. Улучу минутку, когда они уснут. И бегу на опушку, где лес начинается. Увижу там саранки и копаю. Хорошо если три найду. Тогда каждому по саранке. А то и ничего не найду. Уходить далеко мне никак нельзя потому, что сестренки дома одни.
Остался однажды я дома один. Деревня вся была пустая. Никого дома не было. Забирали мужчин и молодежь на всякие работы в трудовую армию. Жили у нас одни старушки женщины и дети. Отец давно на войну ушел. Мать на колхозный покос ушла. Оставили меня за детьми присматривать. Сестренки маленькие проголодались. В тот день они просто с голоду плакали.
У меня тоже в животе два дня почти ничего не было. Весь дом я обыскал. Все углы проверил. Нет нигде ни картошки, ни хлеба. Хоть шаром покати. Куда деваться? Живот у самого так и урчит. Случилось это в июне, когда все картофельные припасы мы на семена потратили. Посадили все.
Сестры сначала есть весь день просили меня пойти на кухню. Я знал, что на кухне ничего нет. Но просто повел их, чтобы они успокоились хоть немножко. Сели мы вместе на лавку, обнял я сестренок, слезы им вытер. И стал их, как мог успокаивать. Глажу их по головкам и шепчу что-то ласковое.
Мать наша на колхозный покос еще до рассвета уехала. И прямо перед нами видна на полу крышка от погреба. Смотрю я на нее и думаю. Надо еще на раз проверить погреб. Вдруг там еще что нибудь осталось. Хотя точно помню, что мама все проверила. И погреб наш совершенно пуст. Тут мои сестренки снова заплакали: «Супчику хотим!» А я ковшик воды зачерпнул и напоил их, чтоб легче было. 
Вспомнил я тут, что бабушка мне говорила о Боге. Что Он есть. И что можно у Него в трудную минуту помощи испросить. Стал я просто от всей души со слезами уже просить у Бога помощи. И сестренкам сказал, чтобы они молились. Так некоторое время мы усталые от голода не могли ничего делать. А только сидели в родной избе и тихо просили Бога помочь нашему голодному горю. Как было нам тяжело. Знали мы, что нечего нам положить в чугунок. Родители далеко. Только бедная бабушка в соседнем доме живет. Кроме Бога никто сейчас не накормит.
Вдруг вижу, тяжелая крышка погреба пошевелилась, как будто. И начала приподниматься, будто сама собой.  Пробежали у меня по спине мурашки. Почувствовал я, что есть рядом кто-то живой. От страха я ковшик на стол поставил. И сестренки примолкли, смотрят на крышку вместе со мной. А она медленно так приподнимается все выше и выше. И тут увидели мы, как Бог помогает.
Вдруг вздрогнула и двинулась вверх крышка нашего погребка. Появилась оттуда худая такая, живая человеческая рука. Ладная такая, белая и красивая, словно ангельская.
Положила Рука на дощатый пол из темного погреба две больших картофелины и белый гриб. Затем скрылась Рука в темном погребе. А крышка его, сама собою тихо опустившись, закрылась и не поднималась больше.
 Услышал наш Бог детские слезные просьбы.  Подбежал я к картофелинам, схватил их. И гриб белый поднял. Закричал я сестренкам: «Не плачьте, сейчас вам супчику сварю!» И побежал до бабушки.
Бабуля  наша через два дома жила. Забежал я в калитку и кричу: «Бабушка! Соли давай, нам Господь на супчик подал!»
А  бабушка отвечает: «Что ты дитятко. Какая соль, уже месяц, как соль кончилась и купить ее не на что. А я свое кричу: Бабушка! Посмотри в буфете, Проверь еще раз, я знаю, что там должно быть!»
Открывает бабушка буфет и видит, что на совершенно чистой, пустой полке, лежит десятка. Десять рублей. Бабушка руками всплеснула. Как же так? Не было у меня ни копейки и вдруг десятка. Это было не много. В войну деньги были дешевые. Но можно было купить соли и крупы. Старушка в магазин побежала. А я растопил плиту, поставил кастрюлю для супчика. И стал готовить в ней супчик. Поставил на огонь веселый чугунок. Порезал белый гриб, покрошил картошку. Прибежали тут и сестренки, уселись на лавку ждать супчик. Заранее ложки себе выбрали.
Когда бабушка соль и крупу принесла, кипела уже в кастрюле похлебка. Признала бабушка, что картошка с белым грибком хорошая. Перекрестилась, прославила Бога и прочитала молитвы, которые знала
Кончились с этого счастливого дня голодные вечера в нашей семье. Как будто Господь подавал. То матери на трудодни ячмень дадут, то овес. То гороху достанем. После этого счастливого супчика больше не было голода.
Вижу я и сейчас, спустя годы, явственно эту бледную мужскую руку, которая укладывает аккуратно на половицу две картофелины и белый гриб.
Терпения у нас не было. Сразу сели мы все за стол. И так вкусно покушали, что забыли про свой голод. Насытились мы чудесными дарами, поблагодарили Бога. Да и спать спокойно пошли. Разлился по всему дому покой. Навсегда запомнили мы, что Бог есть и щедро нам помогает.
А бабушка наша, когда вернулась к себе домой, решила ящик в старинном буфете открыть. Отодвинула ящик и видит чудесный подарок.
Красуется там красная денежка достоинством в десять рублей. Хорошие деньги по тем временам. Почти за месяц трудовой заработок. Надо ли говорить, что не могло никак быть у нее в буфете таких больших на деревне денег. Положила их туда Божественная Щедрая Рука. Прославила бабушка Господа, перекрестилась на иконы и долго плакала.
Отправилась на завтра старушка в сельскую лавку и накупила там все необходимое. Взяла и соли, и спичек. Принесла нам подсолнечного масла и хлеба с печеньем. Радовались мы с сестренками и не плакали больше от голода.
И надо же так. Переменилась с тех пор наша жизнь. Потихоньку со всех сторон люди стали нам помогать. Отступила от дома беда. Весело в печке кипели вкусные похлебки. Вернулись мы к детским играм.
На следующий день вместе с матерью проверила бабушка весь подвал, на случай, не прячется ли там кто или мужчина какой. Но там никого не было.
Значит не даром говорится о небесной руке в молитве перед едой. Поставим обеды на стол и читаем на икону эту молитву:
«Очи всех на Тебя, Господи, уповают. И Ты даеши им  пищу во благовремении. Отверзаеши Щедрую Руку Твою и насыщаеши всяко животно благоволения».
Видели мы, дети, эту Щедрую Руку по молитве в годы войны.
Закончил дедушка свой рассказ. Поблагодарила я его за удивительную историю.
Жаль, что больше мы в том месте не встречались.   
   
         
ОТЧЕНЬКА

Являлись и у нас в Сибири святые люди. Хранится о них в церковном народе доброе предание. И каждое такое предание омыто горючими слезами. Замешано на трудовом соленом поте. проверено долгими годами молитвы и поста. Потому, кто  поверит церковному преданию, тот получает благоловение и освящение.
А кто сомневается, хотя бы он был и священник, тот неопытен и не познал святой простоты Божией.
Мир Божий прост. Не имеется в нем казенных бумаг. Верят в мире Божием не казенным бумажкам, а живому слову, горячей пролитой крови. Верят чистой святой воде да соленому трудовому поту. Верят сединам и доброму сердцу. Верят отцовской и материнской любви. И не может ни какой злой обман проникнуть в церковное предание. И если говорят о великом чуде, значит, так и было. И замирает в священном трепете сердце грешного человека.
Есть на небе Бог. Есть на земле Правда. Есть в церкви святые божьи люди - старцы.
Явился милостью Божией святой наставник и печальник земли Сибирской после Великой Отечественной войны. Говорят, приехал он в Красноярск с Алтая. С алтайских гор. Там видно укрывался от славы человеческой до срока. Прославился он еще в самое суровое время. Когда на веру всякое гонение воздвигалось. И вдруг такое чудо.
Прошел в народе верный слух, что принимает несчастных людей в Красноярске прозорливый монах. Всех старик утешает. всех ему жаль. Видит старец грядущие напасти и спасает от них предупреждением благим. Открывает похищенное. И самое главное, может умилостивить Бога об умерших без покаяния, которых в ту пору и по ныне так много в народе.
И словно в ответ на такую силу любви к заплутавшим душам, вышло из сердца русской церковницы золотое слово - отченька.
Отченька! Соединилось все в том слове живом. И великая сила духовной любви. И новое родство во Христе. Да ни с чем не сравнимое дело и место святого старца в жизни народной и церковной. Все слилось в том слове в одно благоухание. И горькие  слезы людских скорбей и тревог. И детская простая вера хранительниц совести народной. Да великая радость избавления молитвами святого отца от погибели, стерегущей грешника.
         И светлое воспоминание незабвенной встречи с живым чудом
и святым человеком. Получил трудовой простой народ великую помощь своей, изнемогающей в напастях, вере.
Просиял в большом Красноярске смиренный и болящий монах Иов как истинный отец и утешитель всенародный. Всякого приходящего к нему не изгонял. Но силою Божией Любви принимал. Брал ни себя заботы и неисцельные беды людские. И молитвой разрешал все узлы и рассекал хитросплетения зла.
Являлась молитва Иова великой силой Святого духа и одною молитвою он действовал. Носил отченька на сердце своем тяготы осиротевшего без Христа народа и тем исполнил закон Христов.

Происхождение его на земле, человеческое родство и жизнь до прославления в губернском Красноярске, хотя и мало известны, но,  конечно, были самые благочестивые. Ищем мы сегодня его родительские корни и со временем найдем их. Не забываются молодые годы великих праведников. Только разыскать. Будем на Алтае, расспросим.
Остается только удивляться, как остался он в живых. Как столь старорежимный богомолец избегал расправы от властей. Ведь прошли многие тогда через тюрьмы и пытки за веру и чистую совесть.
Может быть, служила верным стражем свободы его постоянная болезнь. Говорят знавшие старца, что Иов от рождения уже был неходячий. Провел святой всю жизнь на скорбном одре болезни.
Если и передвигался наш больной, то лишь с помощью преданного человека на особом колесном креслице. Знаем по опыту Церкви, что многое может подсказать святое имя, данное подвижнику при постриге Божиим промыслом.
Рассказала нам очевидица монахиня Мария, что небесным покровителем нашего отченьки был преподобный Иов чудотворец Почаевский. В Сибири знают Почаевскую лавру. Потому что есть у нас целые села переселенцев с Украины, где на границе с Белоруссией стоит Почаевская гора. На которой явилась пастухам в огне матерь Божия и оставили на камне глубокий след стопы своей. Откуда истек источник святой водицы. берегут в том украинском монастыре пещеркуи святые мощи святого старца Иова, потому что отгнали его молитвы от обители турецкое войско  грозным явлением Богородицы. Множество там исцелилось людей. И не закрывалась в самые лютые времена белая обитель на Почаевской горе.
И внешность монаха красноярского говорит о западно-славянских корнях его. Высокий лоб, как у Николая Чудотворца. Прямой небольшой нос. И красивые, мелкие, да светло-седые кудри на висках. И самое главное. Голубые, небесные, мудрые и детские были его глаза.
До глубины души волновали и умиляли грешника те небесно-голубые очи старца Иова, редкие для Сибири. Может быть за истинное благочестие сослали его власти в суровую Сибирь?
Помнят люди, что после Алтая проживал отченька в Красноярске недалеко от Троицкой церкви в «хрущевском» доме. Заметна очень там была там его духовная забота о людях. А очень на то раздражались всякие «органы» и безбожная власть.
Шли люди к отченьке дорогому помногу. Оттого вела к двери старца длинная очередь. Выходила она иногда по лестнице со второго даже на крыльцо. Запрещалось тогда такое паломничество властями. Зубами скрежетали. Приходил часто участковый, разгонял старушек. Угрожал всем, и особые соглядатаи тоже тихонько присматривали.
Ожидал обычно грешный человек или чаще старушка со своим горем на лестнице. Ближе к двери сидели женщины на стульях.
Подождав очереди, походила заплаканная гостья в чисто убранную комнатку ко святому отцу. Возлежал здесь под иконами, в простоте, под покрывалом на кроватке благолепный старец. Сам отченька Иов. Не глядя на приходящую. Называл он гостью по имени. А выслушав беду, погружался подвижник в горячую молитву о страдальцах. Волнуясь и крестясь, ждали люди решения своей судьбы. Вдруг немного погодя отвечал им отченька, что по Божественной воле нужно сделать в утешение. Заключалась в словах отченьки особая сила. И человек навсегда запоминал их.
Представь, скольких несчастных успевал старец утешить божественным советом, ежели очередь к нему днями не проходила. Должны те гости его крепко добрые те слова помнить. Вот бы собрать их всех да расспросить. Кто, когда, и почему решился искать у отченьки прямой воли Божьей - сладкой и тихой пристани в море житейских треволнений. Пожалуй и целый дворец не вместил бы написанных книг жизни каждого страдальца и разговоров его с божиим человеком.
Не может никакой великий мудрец на матушке земле уподобиться святому старцу православному. Требует настоящая премудрость долгого рассмотрения и целого расследования злых козней бесовских, людских и ошибок самого грешника. Не дал Бог таких сил мудрецам земным, ни времени всем помочь.
Представьте из того, какое же непрестанное чудо является миру, когда немощный старец силою одной горячей молитвы всю жизнь принимает днями и слушает тысячи людей. Давая молниеносный ответ измученному тьмой напастей человеку.  учит ярким светом Божиим не упасть, обойти в жизни грех и зло победить.
Удивитесь, как хватало святому дедушке силы посещать еще с помощью послушницы церковные службы строго и постоянно. Не могут такого сейчас и здоровые люди такого себе позволить. Устают они страшно, жалуются. А святой дедушка с радостью и любовию терпел вес искушения церковные. Да каждый день. Стремился жить по примеру древних отцов. Треть суток проводил церковном богослужении.
И место там раздольное. Красивое.
Есть в Красноярске отовсюду заметная, Караульная гора. Раскинулось на верху горы Покровское старое кладбище. Белеет среди него скромная Троицкая церковь. трудится при храме старая монахиня Мария. Помнит она Иова отченьку прекрасно. Была Мария в ту пору еще молодая и хаживала часто в Троицкий собор. Видела здесь усердие болящего монаха Иова к божественным службам.
Располагает там само место к молитве и памяти смертной. Тревожит совесть. Идешь когда через кладбищенские ворота да мимо чреды старых тополей, то очень умилительно бывает для души. Осматриваешь вдоль дорожки древних каменных надгробий и крестов. Лежат здесь за триста лет построившие город Красноярск купцы, военные чины да казаки. Чиновное царское сословие и прочие рабы Божии, совершившие путь свой достойно.
Белеет среди векового покоя за тополями Троицкая церковь как праздник.
Привозили сюда послушницы святого отца. Жил-то он, болящий неподалеку. Доставляли потихонечку старца преданная барышня вся в черном, привозила на колесном креслице. Ставила всегда в церкви у колонны справа, на время с славословия Божия. Совершалась у Троицы утром чинная литургия. Затем в три часа дня начиналась вечерня - всенощное бдение. Присутствовал болящий старчик на всех тех богослужениях неопустительно, благодаря заботе преданных ему людей.
Волновалось бурею напастей житейское море вокруг. Но белым кораблем плыла среди опасностей по жизни гонимая церковь православная. Может быть, молитвами смиренного монаха сохранился нагорный Троицкий храм в лютое время. Хранит про старца Иова добрая память людская множество преданий. Передадим вам из них малую толику в подлинных словах свидетельниц.
Встретилась мне еще в Зеленогорске, что от Заозерки недалеко построили, крепко верующая бабушка Татьяна. Собирала она по древнему обычаю посылочки на святую гору Афон, где монахи за весь мир Богородицу умоляют. Прислали из тамошнего монастыря в благодатное благословение иконочку царя -мученика Николая со святой семьей.
Рассказала церковница, как отченька из ада родного братца ее вымолил-избавил. Передавала она эту историю так.
Случилась с моим братом беда. пристрастился он к выпивке да не мог уже бросить. Отправился брат мой однажды с веселыми дружками на рыбалку. Да сами и попались.
Выпили мужики крепко, обычное там дело. Заплыли на самую середину реки. Перевернулись там и разом все утонули.
Осталась после него семья, а мне, сестре, на сердце рана. Любила, надо сказать, я с детства брата. И хотела что-то для него сделать.
Видно было по жизни. Что грешная душа его родная отошла к Богу без покаяния. Содержатся такие души по церковному преданию, за винопитие, в мучениях. Умереть нетрезвым очень плохо. Сказано в Евангелии, что пьяницы царства Божия не наследуют. Страдала я, сестра, от такого исхода с родным человеком.
Подсказали мне бабушки-церковницы, что принимает скорбящих в Красноярске прозорливый монах-отченька. Утешает несчастных людей со всякими бедами. И решилась я у отченьки разузнать, где в загробном мире братик мой. И что можно еще сделать. Чем помочь ему грешному. Выбрала я выходной и поехала на поезде в большой Красноярск. Отыскала там Троицкую церковь. Нашла по советам улочку и дом, где старец Божий проживал. Поднялась по лесенке к его дверям. Стоял там везде народ православный. Пришлось подождать. Стою и думаю:»Господи, помилуй. Прости вся согрешения погибшего браточка моего Николая».
Вдруг подошел мой черед. Прошла за дверь, сама в платочке. Вижу в комнатке на кроватке под одеялом заступника нашего отченьку. Как будто спит или дремлет, глаза прикрыты. Говорят он слепенький был. Видел, за то, дальше всех духовными очами своими.
«Вот, - говорю, - прости, отче, приехала узнать участь, где же обретается в том свете братик мой потонувший? Болею очень за него сердечно».
Вдруг отченька, не глядя на меня, говорит: «Сейчас посмотрю, где он». Стало мне страшно. Поняла я, что взаправду он сейчас у Господа спрашивать будет о нем. Отвернулся на отченька и начал неслышно молиться. Прошептал что-то тихо и замер. Присмотрелся будто куда-то в дальнюю даль. Заволновалась я, молюсь, да чувствую - дело плохо. Вдруг и отченька серьезно так говорит: «Он в темной яме, цепями прикованный».
Услышала от него такое и заплакала горючими слезами. Стала спрашивать, чем горю помочь, что же делать? Отвечает мне дорогой наш заступник: «Подожди, сейчас помолюсь за покойного и спрошу, что можно сделать». А сама плачу и плачу, так мне жалко родного брата.
Долго молился болящий и слепой старец и отвечал: «Нужно подать пятьдесят просфор за упокой души».
Значит, я сама должна подать за братца в церкви на литургию заупокойное приношение. Пятьдесят хлебов-просфор. Вынет из них священник на литургии частицы. Опустит их в истинную кровь Христову в жертву за упокой раба Божия Николая.
Спросила еще. Можно ли сразу выкупить все просфоры за одну службу литургию? Ответил мне отченька, что нельзя. Поняла я тут какой труд предстоит здесь от Бога. Представь, время безбожное, церквей открытых знаю только две. В Уяре -селе да в самом Красноярске.
Работаю много, устаю очень. Вставать надо засветло. А ездить надо за много верст поездами. Придется так все воскресенья целый год трудиться.
Взялась я исполнять. Поднималась на рассвете в любую погодушку. Бывало и дожди льют, и метели метут. Работала всяко, и сменами, и по ночам. И без выходных-без проходных. Ехала до церкви с первыми петухами к ранней литругии. Отвезла так двенадцать записочек и столько же просфор-хлебов за упокой Николая выкупила. Устала очень, не справилась. Упиралась тогда почти без выходных. Работать заставляли, и по дому детям все надо. Поехала снова в Красноярск ко отченьке дорогому пожаловаться на свою немощь и уныние.
Приехала. Дождалась  очереди, зашла и спросила у него. как там Николай, да призналась, что не справилась. Отченька же во святую молитву погрузился и говорит: «Можешь подать за него еще пять просфор, если тебе тяжело».
Укрепилась я, грешная, после таких слов, и, подав  пятикратно за упокой дорогого брата, засобиралась в Красноярск.
Вернулась со страхом и верою ко отченьке по весне. Волновалась еще, что за покойного скажет. Прошла весенним деньком после Пасхи в горницу под иконы. Услышал молитвенник мой голосок, что просфоры поданы. И отвечает кротко так: «Сейчас посмотрю где он».
Отвернулся в сторону и немного погодя очнулся так, будто вернулся издалека, и твердо сказал:»Видел его в белой рубахе в светлом месте».
Заплакала я от радости и умиления, что Господь так милосерден к погибшему братику моему. Не знаю до сих пор, как и благодарить.
 отченьку за спасение родной души из вечного мрака. Слава Богу. Слава Богу за все. Думается нам, что такой сказ и есть  лучшая благодарность.
Помнят отченьку и в Минусинске. Приехал я однажды на Пасху в собор, где еще при царе сам Ленин венчался. Пристыдили его тогда казаки, что он без Бога с учительницей своей Надькой живет. Послушался он власти, обвенчался в минусинском большом соборе.
Был я там сам и скажу, что там великой силы собор. Даже Ленина обвенчал, уж на что был Ильич антихрист, и тот не смог мимо пройти. И иконы такие, что и в России мало, и широкий, и теплый - живой. Красоты и удобства редкого. Встретился я там после Пасхи с одной согбенной и тощей старушкой. Разговорились мы, что она мне стала жаловаться на своего деда-драчуна. И что покою не дает, а бросается часто на нее без вины с топором. Подумал я и святым духом говорю ей: « Вам бы надо уходить оттуда, нельзя вам жить в таком доме, лучше поверьте угрозам, дедушка может убить вас топором, как обещает, и вы будете виноваты, не вводи вора в грех, пропадете двое». Зарыдала она и говорит: «Вот и отченька мне говорил то же самое, что нельзя там жить».
Удивился я, что она знает отченьку и расспросил ее. Оказалось отченька был известен по всему краю и в Минусинске. Поехала она к нему, еще когда он жил в Красноярске, и старец объяснил ей причину такой жизни. Насело, говорил старец, на твой дом сорок бесов. Напущены они были из зависти сельским колдуном и жить в доме спокойно людям невозможно.
Послушала бабушка отченьку, засобиралась из избы к соседке знакомой. Хотела старушка уйти, да дед ничего не дает. Пущу говорит тебя в чем есть. Даже петуха своего не дам. Или живи, мне кашу вари.  Побродила, побродила по чужим людям да по родне - по седьмым киселям. Да и возвернулась. Устала без дома своего, без большого хозяйства. Держит у деда и стайки с коровником, и курятник. Из церкви на праздник прихожу, а старый на меня с топором выбегает. Так церковь ненавидит, что гоняет жену за нее. Убить уже пятнадцать лет грозится. Но приходится все терпеть. Не исполнила женщина слово старца и всю жизнь прожила под топором. Не видала спокойной жизни. Чтобы слово святое исполнить надо  и решимость и мудрость иметь. Но вернемся к светлой жизни нашего отченьки.
Долго принимал монах Иов скорбящих в самой столице нашего края. возненавидели за такую любовь ко ближнему безбожные власти. Много стращали его, угрожали, но до срока не попустил Господь угоднику своему скорби. Не все святые на земле благоденствовали и побеждали, но все поскорбели и много пострадали.
За несколько лет до блаженной кончины испил болящий горькую чашу изгнания. Объявила святому старцу милиция постановление о выселении из города. Из Красноярска. Пожелал тогда отченька Иов провести последние дни свои в Камале. Едет три часа из Красноярска поезд до тихой деревушки со станцией после Заозерной. Говорят в народе, что жили там какие-то дальние его родственники. И верно, потому что нашелся в Камале и дом подходящий с огородом и подворьем. Где-то поблизости потом послушницы его жить и остались.
Говорят, прислали за болящим Иовом казенную машину с охраной и вывезли на ней в избранную деревню навсегда. Вместе со служившими больному верными церковницами.
Прибыл тогда дорогой наш дедушка в благословенную Камалу. Дали ему там власти комнату в казенном доме. Углубился старец еще более в сердечную молитву в этих скорбях.
Нельзя было такому свету скрыться во тьме безбожия и снова шли и шли к нему люди за правдой.
Говорят, здесь в Камале приходил к святому дедушке образованный медик, ученый доктор. Заехал он в ту деревню из Иркутска к родственникам. И надо же случится такому чуду, что врач молитвами святого обратился душевно к Богу и начал совсем новую жизнь по советам святого. И последовал за Иовом в изгнание, в деревню Камалу. И долго там жил по завещанию старца. Жив ли он сейчас, про то мне не ведомо. И был он для всех примером и удивлением. Что такой ученый человек живет в простом далеком селе в молитвах и посте столько лет. Знают люди дом его в Камале. Случай в то время удивительный.
КАМАЛА
Случилось эта история давно, когда матушка моя Екатерина Михайловна, еще молодая была. приняли ее в школьную избу учительницей. Привозят им однажды в школу новый граммофон. Поставили эту всю музыку молодой Катерине Михайловне в классную комнату. Да, видно, позавидовал кто-то.
Вдруг утром открывает Катерина  дверь ключом. Смотрит, а всюду беспорядок. Открыто окно и вещи пропали.
Украли из школы новый граммофон. Испугалась Катерина учительница. Доложила начальнице старой. А та посмотрела на все безобразие строго да еще пригрозила, что цену с тебя же и снимут из заработков. А вещь-то дорогая была.
Очень огорчилась тогда Катерина Михайловна и пожаловалась на беду знакомой камалинской бабушке. Мыла та бабушка в школьной избушке половицы. выслушала девушку старушка, покачала головой, вздохнула и говорит: «Обратиться тебе надобно к нашему отченьке. Человек он прозорливый, святой, выручает здесь всех из беды добрым советом. Выспроси у него все про твою покражу».
Удивилась Катерина Михайловна. Время безбожное, опасно. засомневалась, как бы не заметили ее, учительницу, злые языки у подозрительного монаха.
Успокоила молодую камалинская бабушка: «Иди к старцу смело, он истинно добрый русский человек. не будет тебе за него никакого вреда и не узнает никто».
Решилась Катерина Михайловна потихоньку навестить болящего.
Подозревать ведь уже стала ребятишек своих на уроках, что они неразумные, украли. Пишет на доске мелком буквы, а про себя со страхом думает, что учит воров. грешила уже на невинных детей в помыслах, что они могли такое сделать. Самой уже стыдно было в школу ходить.
Надела тогда учительница Катерина платочек и, никому не сказавши, за порог ступила. Пришла весенним деньком Михайловна к отченьке в камалинский дом. Проходит из прохладных сеней в светлую чистую-пречистую горницу. Видит на стенах большие иконы позолотой мерцают. Застелены выскобленные половицы длинными ковриками ручной работы. Лежит под иконами на кроватке болящий старец.
Смотрит Катерина Михайловна и удивляется. Кажется по виду, что отченька совсем молодой. Заметила конечно, и возраст, а вот точно, годы какие, не скажешь. Украшает голову его прямо таки шапка кудрявых пшеничных волос. Показалось девушке, будто старец ждал ее да все уже знает, но молчит. Подошла Катерина поближе, поздоровалась, присела и сразу про свое горе рассказала подробно. Объяснила горячо, и что волнуется, и что детей подозревает, и что будут ее за все наказывать.
Слушал учительницу старец словно во сне. Будто задремал, и вдруг ответил твердо: «Найдется пропавшее ваше, а вор сам объявится и вещи вернет. Сам вор придет. Подождите. Не тревожьтесь. Само все откроется».
Удивилась еще больше Катерина Михайловна и спокойно домой пошла. Улеглось как-то все на душе. Спокойно к занятиям учебным вернулась.  Дней шесть от разговора прошло. И что же вы думаете?
По слову его все и получилось. Как отченька сказал.
Не прошла неделя еще, как вдруг вторая уборщица школьная, молодая, какую потом уволили, рассорилась с мужем своим. Раскричались они, по-птичьему, во всю ивановскую. Вылезла со скандалом и тайна у пьяницы. Прибегает наконец поломойка молодая в школьную избу и кричит:»Гляньте, это мой мужик в школу залезал. Искал, суслик, что пропить. Спрятаны вещи ваши с новой музыкой в сараюшке у нас. Чтоб ему пусто было!»
Побежали туда. Поглядели - и верно. Сложено там на соломе все  добро школьное вместе с граммофоном в придачу. Связано узелком в нашу шторку, в целости и сохранности.
Обрадовалась Катерина Михайловна великой радостью и очень благодарила доброго отченьку за утешение и за истинные верные слова.
Славила камалинская учительница угодника Божьего перед людьми. верила крепко в Бога и церковь почитала.
Встретился я на Сретение в нашей церквушке со старой знакомой.
Маминой подругой, набожной женщиной Валентиной Гамазиной.
Освятили сретенские свечи и после чинной службы мы разговорились.
Оказывается, она ничего про нас и незнала. Объяснил ей, чем Господь дал
заниматься. Удивилась она такому редкому благословению.
Объяснил ей, что собирали мы рассказы добрых людей про нашего отченьку.
Неожиданно она тоже вспомнила свою со святым встречу.
Попросил я ее рассказать все что она помнит.
 Перед началом своего рассказа она вся как-то притихла. Надо сказать,
несмотря на преклонность лет внешность рассказчицы нашей была самая
благочестивая. Лицом являлась она много моложе своих лет. Сохранил так
ее Господь за непрестанные молитвы. Действительно было заметно, что молится этот добрый человек много. Напоминала она лицом святую мученицу Елизавету Феодоровну. Такие же все прямые и правильные черты. Род ее из донских казаков. Красивые и сильные, рослые люди.
И вот собралась наша рассказчица с духом и начала.
     Довелось мне увидеть нашего молитвенника где-то году в
восемьдесят втором. Когда уже сослали его бедного в нашу Камалу.
Заболела я смертельно. И к тому времени уже умерла моя мама.
Хотелось мне спросить у него и узнать участь моей матери в том свете. Да, вот он, как говорили, видел пред очами своими небесные судьбы. Волновалась я что-то очень за мать. И не было у меня уверенности во ее спасении и вечном со святыми упокоении. Поехала по душевному движению во Уяр.
Уярская церковь известная, во Имя Николая Чудотворца.
  Посоветовала мне там церковная верная бабушка обратиться за советами ко отченьке. Указала дорогу в деревню Камалу.
Вот так я со всеми своими бедами и болезнями пошла по верному пути. Много мне пришлось тогда задавать вопросов.
 Измучилась тогда совсем и хотелось мне от горя знать то,
про что на земле никто ведь не может ответить. Только
святой старец православный.
Спрашиваешь, как добралась туда, как приехала. Все милостью
Божией, сынок, конечно на поезде, да по той железной дороге.
Как идти до того казенного дома, где отченька жил, помню
уже смутно. По - моему шла сначала улицей от станции, потом
сворачивала в переулочек. Там за углом примерно во втором
доме подселили в государственный, в казенный дом ссыльного отченьку.
Почему, спрашиваешь, подселили? А как же иначе-то.
Ведь он же миленький ничего ровным счетом своего не имел. Работать, конечно не работал. Парализованный он был во всю свою жизнь. И не двигался даже, не вставал.
Послушницы-черницы его выручали. Во всем ему служили.
Две их было, не старые. Видела я тогда только одну.
Как спрашиваешь прошла, как что увидала там? Мебели конечно в нашем понимании в деревне и быть не могло, тем более тогда. Самые там простенькие вещи все были. Прости меня, надо сказать, что мне в том тяжком состоянии и смотреть ни на что не хотелось.
Думала только о духовном. Молилась непрестанно. Просила-умоляла Господа за свою страшную жизнь. По сторонам даже никуда внимания не обращала, тем более не осуждала никого и ни за что. Шла лишь ко
главной цели. Спросить о своей матери и про себя.
Узнать о своей смерти. Когда мне умирать от болезни. Вот говорю и не могу, все плачу. Слезы текут. Вот прямо мороз по спине пробегает, как начинаю про ту беседу рассказывать. Подожди, вытру очи платком.
Вошла я ко святому нашему и присела на простую лавочку. Украшена там вся комната разными иконами. Возлежал сам отченька на железной такой, на вроде больничной кроватке. Подсела я рядом на лавочку и стала все наболевшее спрашивать. В то время он сам ясно-то не говорил. Объясняла его тихие слова находящаяся рядом послушница-монахиня. Говорил старец со мной как будто давно и хорошо знал мою жизнь.  И на все то он мои вопросы ответил, все сомнения разрешил. Много, много у меня тогда всего накопилось. Спросила его про время моей смерти
от страшной той болезни. Но вдруг отченька мне отвечает, что проживу я еще многие годы. Удивилась так. Обрадовалась.
Так по его слову до сих пор жива. Отступила от меня злая  хворь. Удалось много помолиться и в церковь часто приходить. Благодарение мое конечно ко Господу Богу.
Не могла уже не выспросить о своей покойной матери. Помниться, подумаю о ней и так станет тяжело на душе. Чувствовала такое видно не спроста.
Спросила о том у святого. Ответил он мне, что не верно подавала я за покойницу поминание, на другое имя. Вспомнила тогда только, что действительно так и вышло.
Записали ее бедную по паспорту Ксенией. Выдали на такое имя все свидетельства, все справки. Подаешь на панихиду по свидетельству о смерти. А там имя другое, от людей, не крещенное. Оказалось, пропадали все мои труды и жертвы заупокойные. Повелел мне отченька вспомнить
первое и родное святое имя матери моей, данное при святом крещении. Задумалась я и вскоре припомнила что еще в детстве давно называли все мою мать Степанидой. На это истинное имя и пришлось мне снова заказывать  обедни с просфорами за упокой. Подала наконец и записки и панихиду за нее.
Стало на душе сразу легче, светлее.
Стало на душе сразу легче, светлее. Явилась  вскоре  и  мать моя. Пришла  ко мне во сне.  Светлая такая. Да, так и явилась. Волосы  длинные, платье  с  блестками  все зеленое. Именно такое она любила   носить. Внизу где-то увиделось  мне как бы много   гробов. Над теми  поднимается  вверх  моя мать   прямо навстречу мне. Забылось тут земное и мы как будто бы в жизни стали разговаривать.   
Повела мама меня за собой, чтобы показать,  как   она     объяснила   небесные селенья.  Поднялись мы наверх. И увиделся нам  там  в пять уровней дом. Услышала я от родительницы своей, что именно здесь она проживает. Указав  на верх она сказала,     мол, выше живут избранники Божии. Священники церкви, которые на земле всегда были заняты богослужением.  Пребывали вместе  со  святыми    отцами их же родные освященные семьи, жены и дети.
Наступало там время вкушения пищи.  И  я  видела как жители небесного дома несли серебристые   большие чаши. Идущие имели длинные белые одежды. Думаю, что белый цвет их облачения означал вечное оправдание. Палата избранников состояла из  трех  частей. Две стояли напротив, а третья соединяла половины. Мать говорила, что во святом доме живущие пребывают соответственно на женской или мужеской  половинах. Но не разделены  и  всегда  видят  друг    друга.
Показав небесный дом, мать моя Стефанида предложила мне увидеть отсюда мою семью  на грешной  земле. Посмотрев  куда-то вниз, вижу  комнату - свою спальню. Узнаю на широкой кровати себя спящую. Одето на мне золотистое блестящее и длинное платье. Вдруг со страхом  признала  я  в лежащем     рядом  существе своего мужа. Прямо скажу, тогда он много грешил неверием и невоздержанием.
Так вот. Росли на голове  его большие скотские рога. И ростом несчастный  был  точно  злой  карлик. Много потом пришлось мне  пережить из - за него. Стала хранительницей его воздержания инвалидная коляска.  И только спустя много  лет начал он бедный   понемногу веровать и читать святые молитвы.
Многое помнят люди о святом и никто не в силах собрать все их благодарные воспоминания.
Кроме дара прозорливости и служения людям молитвами, дал отченьке Господь Бог видение будущих судеб родной сибирской стороны.
Начал святой говорить ближним своим почитателям о грядущем.
Пророчествовал угодник Божий о самой Камале, о камалинской церкви, о прославлении церковном святых мощей своих да о последних временах. Передали нам немного из тех предсказаний.
благословится волею божией вся местность вокруг деревни Камала. Станет та земля совсем особым уделом.
Построена будет в большой Камале прекрасная и благодатная церковь. Изберется место это в особый удел, что обнаружится перед концом света.
Когда наступят последние времена, исполнится  сказанное во святом Откровении Иоанна Богослова об отравлении вод падением в них звезды Полынь, что значит по-украински Чернобыль. отравлена будет вода в реках по всей Сибири.
Явится тогда сила благословения этих мест. Пребудет до второго пришествия вся вода в самой Камале и речки Камалинке чистой, хрустальной и пригодной для пития. Хорошо будет тем, кто приедет в Камалу жить и спасительно для души. Избегнут живущие там многих скорбей и бед последних времен.
Завещал старец Иов верным послушницам своим никуда не уезжать отсюда. Жить после кончины его дружной и тайной общиной в Камале. Иметь все для жизни свое из огорода. Выращивать и плоды и овощи. Насаждать все потребное - нужное и самим о себе заботиться.
Зная, что вскоре наступит от власти антихриста по земле великий голод, а продавать при антихристе христианам ничего съестного не будут без печати Зверя. Погибнут тогда многие любящие Господа от недостатка пищи телесной, но за то Сам Бог примет их навеки в обители небесные. но как бы не пришлось терпеть и страдать, это все лучше несравненно, чем принять из-за пищи страшную Печать Зверя. Лишает та злая печать душу принявшего ее вечной жизни и возможности соединиться со Христом и на земле, и на небушке Божием.
Совершится еще в нашей Камале великое чудо. Избавит Господь от всеобщего разорения во времена зверя-антихриста камалинскую церковь.
И даже местность вокруг той святыни спасет чудесным образом.
Когда будет Антихрист разорять церкви, дойдет очередь до здешних благословенных мест.
Вдруг поднимется в воздух белая церковь камалинская и земля вокруг нее.  И люди. Вознесется все по воздуху прямо на небо, чтобы предстать ко Господу с достойными верующими.
Добавим от себя, что очень сходно  пророчество это с обещанием преподобного Серафима Саровского подобного чуда с Казанским собором при Дивеевском монастыре близ Арзамаса. а само место, где красуется большое село Камала, очень сходно с великой Почаевской горой. Среди равнины гора и на ней высится белая обитель Богородицы. Сходны те святые места и внешностью и судьбою.
Обещал сам отченька большую благодать и благословение тому, кто будет жить в Камале, сохраняя истинную веру православную и церковное благочестие древнее. Сподобится таковой человек увидеть великое чудо вознесения. И даже окажется, если достоин, ради своей веры и покаяния, на небе у самого Христа Бога.
Предсказывал сибирский праведник и наставник молитвы всецерковное прославление имени своего и святых мощей. Произойдет все в особое время, благодаря ревнующим о славе Божией добрым пастырям.
Явится в Красноярске и возглавит церковь молодой епископ святой жизни. Поведет он людей прямой дорогой к Богу. Вызовет архиерей божий для руководства душами людей ко спасению из Троице -Сергиевой лавры премудрого и прозорливого старца-духовника. Узнает вызванный архиереем подвижник все о монахе Иове и исполнит волю Божию. Прославит в смиренном и болезном отченьке истинного угодника Христова и предстателя за грешных земляков перед Богом.
Посетит духовник ревнитель благословенную Камалу. соберет средь людей свидетельства доброй жизни и чудотворных дел камалинского изгнанника. Отыщет отче простое сельское кладбище на пригорке. Почтит панихидами святую могилку со крестом.
Затем архиерей и старец едиными устами исповедуют монаха Иова преподобным и святым православной Церкви. И всея Сибири чудотворцем. Соберется тогда весь причет церковный и священство со множеством народа и отправятся они с владыкой в Камалу. Совершат обряды по чину древних. откроют с молебнами и песнопениями могилку отченьки. Явятся тогда для поклонения народного святые мощи преподобного Иова Камалинского. Поместят с честью те мощи под видом благолепных костей в золоченый ковчег. Поднимут на плечи с великой радостью златой ковчег и, воспевая, понесут крестным ходом благодатную святыню в большой Красноярск.
Положат мощи преподобного Иова в архиерейском церкви покровской для всеобщего молитвенного обращения в нуждах и напастях.
КРАСНОЯРСКИЕ ПРОРОЧЕСТВА
Предсказал еще отченька про часовню мученицы Параскевы Пятницы на Караульной горе. Пуще прежнего благословится то место. Станет часовня церковью Параскевы. А вокруг той церкви будет построен женский монастырь. Явится рядом с часовней из горы святой источник. Не придется, видно, больше воду церковную на себе носить.
Представь, из вершины высокой горы вода святая выйдет. Вопреки всем правилам человеческим.
Хотели мы теми предсказаниями закончить сказ про святого отченьку. Да, видно, не будет никакого конца народной к нему благодарности и сердечной молитве в нынешних нуждах и напастях.
Ближе к нашему времени, лет за семь до перестройки, пришел срок отойти ко Господу для заступника народного.
Завещал отченька своим послушницам-монахиням жить в Камалинском доме его сестры безвыездно. До сих пор, говорят, в том дому множество прекрасных и сверкающих золотом икон с лампадами сохраняется от времени святого отца.
Научил растить все съестное свое, чтобы даже в магазин сельский не ходить, пребывая в молитвах. Не сообщаться с лукавым миром и ни с кем не говорить. Хранить себя в в глубоком смирении и молитве непрестанной.
Не знаем мы, внешние да грешные, что еще старец для своих заповедал. Не скончался болящий безболезненно и мирно. Но пострадал за людские прегрешения, по примеру самого Господа.
 Не знает никто и не спрашивает, какие же были последние дни жизни нашего отченьки. И что же так сократило его временную земную жизнь. Узнал я о последних днях святого старца от людей. Спросил  и я про это в Зеленогорске у той же Валентины Гамазиной. Посмотрела она так строго и печально да и говорит. Умер  наш святой человек от голода. От полного истощения.
Как же так, удивился я, возможно ли было такое нашем то веке? А вот, отвечает  собеседница моя, послушай сам. 
Знаешь уже ты, что  возлежал провидец  наш на одре болезни много лет и не был способен  доставлять себе пропитание.
Служили ему во всем преданные верные сестры -
 монахини.  Доставляли  их добрые руки все необходимое. Их любовию был святой человек жив и покоен.
Власти же безбожные завистливо следили за убогим и всячески старались навредить ему. Преследовали его всю жизнь и старались обвинить невиновного.
Наконец, увидели беззаконные управители что и сосланный он не перестает принимать людей  и  за  свои молитвы  прославляется   от самого Бога  среди народа все более и более. Вложил тогда им враг человечества дьявол свою мысль извести беззащитного святого старца.
Решили злодеи насильно удалить от дедушки всякую человеческую помощь. Пришли к нему в камалинскую избу и увели от святого верных монахинь. Устроили по слухам там охрану у дверей затворенных и целых два месяца не пропускали к болящему никого. Ни добрых людей, ни врачей, ни милосердных его сестер-монахинь.
Стала комната ему и лютой темницей и сущим гробом. Лютая та стража не давала святому даже простой воды. Чтобы вернее погубить доброго дедушку.
Питался он во свои последние дни лишь одними молитвами. Святым Духом. Утешали отченьку лишь святые ангелы. Да только Сам Господь Христос невидимо к нему приходил. Насыщал последние минуты друга своего дыханием Святаго Духа Животворящего.
Когда же через два месяца, спустя столько дней   и пропустили наконец  плачущих и рыдающих женщин ко отцу их.  Давно уже освободилась душа его от временного пристанища телесных уз. Приступили монахини со страхом и увидели возлюбленного отца своего уже не на одре болезни, но на смертном одре. Ясно всем было видно что скончался незабвенный отченька именно от самого крайнего истощения. Свидетельствовал несомненно об этом весь вид святого тела и светлого лица его. Решено было покрыть эту тайну мраком забвения. И никто почти вам про такую смерть святого старца не расскажет, а народ и не знает.
Обратился я однажды по совету людей к матери Антонии, и попросил рассказать, как была она в молодости у отченьки на послушании. Мать же Антония едва услышав о Иове строго ответила, что старец запретил им прославлять себя рассказами и вообще говорить людям  о нем.
 Потому, что его в будущем прославит Сам Бог. А человек его не сможет прославить.
Что же, подумал я на эти слова, не в прославлении человеческом моя цель, а только в сохранении памяти. Но все же осталась в душе моей забота, нет ли за таким отказом какой-нибудь трагической тайны или человеческого страха перед суровой правдой. Может быть хотел старец этим запретом избавить своих от гонений за него от властей и даже своих, особенно маловерующих иеерев, которых к прискорбию можно опасаться в Красноярске. Но теперь то время совсем иное. Ушел я, грешный, от матери Антонии с разделением в сердце.
Но подал мне Господь Милосердный еще одну встречу. Собирала милостыню при храме набожная старица в белом платке. Спросил я у нее про отченьку, положил в кружку пятачок.  Рассказал, что не получилось у нас с матерью Антонией беседы.
Бабушка и говорит мне, мол, помолитесь за нее. А я говорю, что молиться удобнее, если знать в чем бедствие. Объяснила бабушка, что беда такая. Не ужились они, мать Антония и другая монахиня в одном доме. Монахов не надо осуждать, они как дети. Ну, вот и решила Антония подселить к себе мирского человека, жильца, и видимо за плату. А духовной сестре подруге многих лет
 места не нашла. Закрыла дверь и оставила просто на улице. Вот и беда. Вот и помолитесь.  Тут и подумал я, грешный, что вряд ли была мать Антония лучшей ученицей старца Иова. На пороге старости выгнать подругу из дому. Да еще у нас в Сибири. А что если Господь спросит? Могла ли получиться у нас беседа? Разные мы люди. Чего бы старец не запрещал, а любовь надо иметь. Записал я эту беду для потомства. Не с каждым бывает чудесный разговор. Мало кому открывается правда.
Возвратился болящий монах Иов  ко Господу, которого от юности возлюбил всею душою и всем помышлением и которому служил сердечно через ближних своих меньших людей.
Приняла святого матушка земля и была ему мягче пуха. А душа отченьки  возликовала со ангелами.
Поехали тогда люди православные навещать тихое кладбище в лесочке на холме. Привозить на могилку отченьки горести свои и  помыслы свои и горести. нужды и печали. Открывали простую калиточку заходили за оградку ко кресту поклониться. Сложили почитатели отченьки и особый чин молитвословия у могилки старца Иова.
Церковному человеку легко все это найти и прочитать по книжечке на месте  и других научить.
После начальных молитв, всем известных, прочитывают несчастные просители три акафиста. Троице благодарственный или Слава Богу за все, второй ко Пресвятой Богородице и третий акафист ко Господу Иисусу Сладчайшему.
Кто один приехал сам читает, а коли вас вся семья, так по очереди легче исполнить и веселее. Ставят на могилку свечи. Освящают на святом месте разную пищу - хлебы, масло или мед. По вере утешается здесь всякое горе и забываются беды и печали. Чувствуют люди по разному, но все освобождаются от всякого зла. Запоминают навсегда свидание такое и стремятся поездочку свою повторить во исцеление души и тела. Вернувшись по своим городам, в церквях подают записки на литургию за упокой монаха Иова.
Едут люди в большую Камалу и  только Господь знает, сколько их бывает  там за год.
Не умирает святая любовь Божия. Всегда она с нами. И батюшка Господь наш, когда возносился ко Отцу небесному, ласково так говорил:»Се Я с вами до скончания века». Потому что любовь рядом и всегда  нашего произволения и пожелания любить ожидает скромно.
Ожидает и отченька святой нашего к нему обращения. Вместилась в сердце его вся огромная наша Сибирь навсегда. Со всех сторон поднимаются в Небесное Село к нему  молитвы и всех ему жаль. Вздыхают несчастные грешники на земле Красноярской:» Помолись о нас, монах Иов! Отченька».               

ЭПИГРАФ
  Ангельки на земле поживших и со ангельскими чинами на небеси ныне светло ликующих святых  на земле Сибирской просиявших песнями почтим. Радуйся, праведный Данииле, мановением Божиим в Сибирь пришедший и святостью жития  твоего ее просветивший. Ты моли о нас предвечного Бога.

ДАНИИЛ  АЧИНСКИЙ


Пресветло украшена  земля Сибирская.  И многими красотами удивлена еси. Горами высокими, долами  широкими. Реками полноводными, озерами хрустальными. Зверями бесчисленными, птицами различными. И всего исполынена земля Сибирская.
Далеко красуются  в голубом небе золотые купола. Далеко летит над тайгою колокольный звон. Слышатся  в церкви святые слова; «Праведный отче Данииле,  моли Бога о нас».   
Прославился  по Сибири ачинский отшельник Даниил добрыми делами да  золотыми словами.
Сам Серафим Саровский указывал сибирским богомольцам на ачинского старца. Величал его своим духовным братом.  Отсылал всех сибирских обращаться к нему. Сообщались они  святым духом имея   великую  прозорливость  на тысячи верст.
Привели святого старца  Даниила в Сибирь в кандалах  вместе с каторжниками.  Было так угодно Богу.
 Пришел сам блаженный из Малороссии. Из Украины. Начал свою славную жизнь святой на цветущей  Полтавщине да в  Кобелякском уезде. Народился  зимой в  декабре, в конце тысяча семьсот восемьдесят четвертого года. Стал он вторым  ребенком  в казачьей крестьянской семье.  Жила та семья в местечке  Новые Сенжары. Звали отца его Корнилием, по фамилии Дема. Была его мать заботливая  и хорошая   хозяйка. 
Нарекли новорожденного  во святом  крещении Даниилом.
 Произростал отрок  молодым кедром и набирался  ума-разума наравне со сверстниками но отличался тем, что  ни в какие пороки не впадал. Душою был смиренный и большой доброты. Зла никогда ни на кого не держал и не помнил.
Шел уже ему пятнадцатый годок, когда заболел Даниил сильной горячкой. Боялись родные , как  бы не постигла  мальчонку участь отца его  Корнилия. Лишился который от болезни рассудка и прожил последние два десятка лет своей жизни на попечении у  родных.
Но Слава Богу, поболев два месяца поправился отрок  Даниил и  совершенно выздоровел.
 Выучился смышленый мальчоночка играть на басе. И даже увлекся за товарищами да ушел по деревням играть и промышлять музыкой. Но разыскал его дедушка и вскоре вернул внука  в родные Сенжары. Заменить надо было больного отца  на трудах по большому хозяйству.
Достигнув нужного возраста Даниил был снаряжен на службу в солдаты.  Незадолго до войны с французами  и  безбожным Наполеоном.
Прослужив первые два года направлен  был  в батарейную школу  артиллерийского полка. Искушался здесь добрый молодец  недолгое время  обычным среди солдат курением табаку, но  как сам потом вспоминал, избавился  от него благодаря природному своему благоразумию. И нашел себе лучший верный путь.  Имея  от природы живой ум, выучился  Даниил грамоте и чтению за два месяца. Быстро освоил рекрут также хорошо и хитрое  пушечное дело. Научившись ловко заряжать и стрелять из пушки  тяжелыми ядрами точно в далекую цель.
Началась Отечественная  война двенадцатого года.  Первые месяцы компании пришлось русским войскам отступать. Но наконец  недалеко от Москвы у села Бородино  произошло решительное сражение. Стрелять из пушки полтавскому пареньку пришлось весь тот страшный день без передышки до вечера, так что и солнца  не видно было от дымного пороха. Громыхали с обеих сторон и бомбили друг в друга тысячи пушек  и гром от выстрелов сливался в один гул. Шли французы стеной и если бы не пушки, то не выстоять бы нашей пехоте против бесчисленных  врагов.
      Встали  при начале сражения  у чугунного  орудия с Даниилом еще восемь пушкарей. Но остались в конце  страшного дня  по молитвам в живых  только двое. Раненный застрельщик Даниил хранимый Богом и будущий святой- да изрядно потрепанный друг  его - пушкарь. Но здоровье его было большое и спустя  немного  времени вернулся родимый в свою воинскую команду.
 Слабеть стала с того  дня сила  безбожного Наполеона и вскоре  погнал его Кутузов от Москвы по сожженой Смоленской дороге.  Так со многими победами дошел наш застрельщик Даниил до французской земли. Наступал он с войсками
до славного в других землях города Парижа. Дважды написал Даниил из Парижа родным на Полтавщину и даже высылал им  деньги.
 
Возвернулись после войны русские войска домой. Встала Даниилова   батарея  на зимние квартиры в  местечке  Лебедяни.
Приходя часто в храм для молитвы, познакомился там Даниил с  одним  весьма книжным диаконом. Давал  солдату для чтения диакон многие святые книги. Жития  святых и поучения, а также Священное Писание. Глубоко взволновали  добрую душу примеры жизни божественных угодников и вся их суровая и прекрасная  правда. Решился он подражать им и возвышаться  таким путем к Богу. Не испугался  солдат и множества  жестоких скорбей, которыми испытывается человек на тропинке к святости.
Познал Даниил из тех книг, что ждет его на пути Божием и голод и жажда и гонение от людей, многие обиды и черная клевета. Болезни и неудобства. Но за все за это полюбит его сам Господь и сподобит своей дружбы.   
Дослужился наш герой к тому времени до звания унтер - офицера и исполнял в батарее должность каптенармуса.
Пришел наш солдатушка отсюда  в двадцатом году  на три дня
отпуска в родной дом. Здесь то и заметили его родственники что по всем приметам стал их племянник  человеком Божиим. Оказавшись на побывке  простые и грешные люди предаются   излишествам в пище и питии. Пируют с друзьями в корчмах и веселятся. Но  не таков был Даниил.
Повел он и дома  жизнь строгую. Вставал  раненько. Продолжительно молился.  Да и  всем домашним говорил о необходимости ежедневной  молитвы. Помогал по хозяйству, но больше времени читал духовные книги. И интересно пересказывал их родным .
      Возвращаясь на батарею, оставил Даниил  своему братишке  двадцать пять рублей серебром. Отказал солдатушка  племяннику навечно свою землю на отцовском поле. И сказал еще, что более денег у него нет. Так как те что и были употребил он на украшение чудотворных святых икон. В то время  так часто испрашивали милости у Божьей Матери. И украшения такие считались подношением самой Пречистой Деве за ее молитвы и великие милости.
Поступил он так и распорядился наследством своим потому, что видно еще на войне  видно решился  более не возвращаться в мир и
совершенно посвятить себя услужению одному Богу в монашеском сословии. Может быть за то и сохранил его Господь среди всех военных приключений.   
Расстался навсегда наш герой с родными в двадцатом году. Поклонился им солдатушка и сказал таковы слова;»Прощайте, да более не ожидайте моего прихода. Куда нибудь залезу в щель, как муха, и  там век проживу».
Заключалось в этих словах все его глубокое смирение перед Богом и скрытое пророчество о его последующей  отшельнической  жизни.
 Повидались с тех пор они с племянником только единожды и далеко от отчего дома.
Узнали  родные  спустя два года, что будет Даниилова батарея проходить  через  Полтаву.  Матери  и отца  солдатушки к тому времени в живых уже не было.
 По родственной большой любви и привязанности к Даниилу  брат его поехал  к нему для свидания.
 Узнал там от ротного  командира братишка, что  унтер Даниил находится в Диканьке, при  церкви. Отправился  родимый туда  на богомолье для  поклонения  чудотворному Образу Святителя Николая.  Услышав об этом от возвернувшегося  брата, родная тетушка  в печали отправилась в Диканьку.  В надежде еще раз повидать его. Но племянник там уже повел себя как настоящий монах.  Подойдя  к  подъехавшей  подводе он  только спросил, с кем она приехала и тутже отошел, избегая  беседы.
        Вдруг  набожная женщина, случившаяся  рядом, побуждаемая видно самим Богом к оправданию своего праведника, сама заговорила с огорченною теткой. Признав ее племяннике  странника,   которому она иногда приносит  хлебушек. Показала крестьянка даже то место, где начал тот божий человек копать  для себя  пещеру. Прослезилась там тетка и решила более не доискиваться  до племянника. Не слышала с тех пор много лет о Данииле родня ничего.
Переменилась давно уже жизнь Даниила и устремился он  к служению Небесному Царю.
  Имея от благочестивого семейства своего крепкую веру и твердое церковное благочестие, совсем не употреблял наш солдатушка вина или каких либо вкусных кушаний. Вспоминал потом сам он, что всегда был к себе очень суров и даже скуп. Обходился  в жизни  Даниил Корнильевич очень скромно и не позволял себе на жалованье  купить  даже душистый калач.
Такое воздержание имел он конечно по благодати Божией и большой телесной крепости.
  Благодаря же такой суровости накопил со временем солдат триста рублей серебром и прикупил  себе для служебной надобности механические карманные часы на цепочке. Было  это для служилого человека из простого происхождения удивительно. Говорило это о благородном настроении сего человека.  И более прилично приходилось высокому офицерскому званию. Успешнее исправлял он по часам со всяким удобством свою службу. Да и  находился от начальства в большом уважении.
Когда прослужил он земному царю семнадцать лет со всяким отличием, представлен  был бравый солдат к офицерскому званию и получению благородного дворянского сословия. Чего и по делам своим и по сердечному высокому благородству духа явился Даниил Корнильевич вполне достоин.
Предложила судьба ему за его высокое настроение прекрасный выбор. Принять славное звание благородного офицера и выйти в капитаны. Устроить жалованием  своим благочестивый брак с доброю девицей. И жить -поживать в добром семействе со чадами в благоденствии таковом многие лета.
Но все это стало для боголюбимвого  воина Христова  только искушением и  соблазном.
Посему решился Даниил Корнильевич рассказать полковому командиру ,что нет в нем желания более заслуживать высокие временные звания и чины. Но есть у него давно уже горячее устремление проводить оставшуюся жизнь в посте и молитве ,за стенами белокаменной обители. Там же служить беспрепятственно и неотвлекаемо всем сердцем Богу непрестанною молитвой. За весь погибающий мир.   
   Но надо сказать ,что в то время  сделалось в армии большое ослабление веры. Также  в силу удаленности от столицы и ежедневной рутины настроение  командира было подозрительное. Выслушав скромные  речи немолодого уже младшего офицера расценил  начальствующий их как опасное уклонение, как  вредные мечтания о себе. Потому и дабы протрезвить по его мнению впавшего в гордость подчиненного резко отверг его скромнейшую просьбу об отставке. Но тутже решил выбить из обольщенного по его мнению Даниила самоволие.
Предъявил его начальник полковнику  как смутьяна и клятвопреступника святой присяги, надеясь ,что  тот сам вскоре откажется от монастырских мечтаний Что было по взгляду с его колокольни весьма ближе к повседневной правде и страстям человеческим.
Начальство приняв столь возмутительно толкованное дело за  правду, разразилось жестокими угрозами. Велено было посадить  божьего человека в холодный и сырой подвал - карцер.  Под арест. Но там  Даниил только больше молился и много читал божественные книги. Напоминала ему темнота и суровость места про подвиги древних святых, которым он подражать и стремился. После многих  таких арестов  дело дошло до суда. Случилось так очевидно по жестокосердию и неверию  одного из командиров.
Потому что человек Божий не мог проявить и тени непокорства. Тем более не достоин он был  суда и каторги, которую для него готовила чья -то клевета. Без которой такая несправедливость была бы либо невозможной, либо кратковременной. Но обернулось все  так, словно начальство посчитало  унтера Даниила  за какого -нибудь дезертира. Каковым он никогда не мог быть. Являлся  наш  каптенармус  вернейшим слугой Царя и Отечества. Что и было видно во все семнадцать лет его примерной службы и военных испытаний.  И думается мне, что кроме злейшей клеветы не могло быть такой силы, чтобы заставила справедливое командование забыть обо всех Данииловых  заслугах. При святом его добрейшем
нраве. Видно ничто кроме несправедливости не могло бы вывести угодника божия из мира для непрестанного служения Богу молитвами.  Так попущением Божиим пострадал праведник в начале своего подвижничества.
  Собралось  по суровости николаевского времени подавления декабрьских изменников судебное совещание  и по темже ложным основаниям решило примерно наказать его за отказ от пожизненной службы.
Покатилось дело как снежный ком и чем более Даниил прямо говорил и монашестве ,тем более считали его вредным смутьяном.
 Все это не было несчастьем. Но представляло собою начало его новой и суровейшей жизни.
Вынесли судьи  жесточайший приговор, невыносимый для  малодушного  и невиновного человека. Но  утешительный для Даниила, так как невзлюбивший его начальник угрожал уже ему даже расстрелом за непокорство.
Обречен был невинный страдалец  за его честность  в  ссылку. Изгнан из цветущей Полтавщины  на  мрачные Нерчинские рудники. Наказан исключением из воинского звания.  Да работами на тамошних горных заводах.
Прозывались которыми сырые  подземелья с опасными выработками.
Непобедимый наш герой за все это несчастье прославлял Бога, которому давно уже поручил все попечение о себе.
Представляя себе ясно будущее душевное блаженство  в пустыне, восходил  Даниил на свою Голгофу, чтобы испив горькое лекарство скорбей  еще более заслужить Божественной милости. 
 Пресветло украшена  земля Сибирская.  И многими красотами удивлена еси. Горами высокими, долами  широкими. Реками полноводными, озерами хрустальными. Зверями бесчисленными, птицами различными. И всего исполынена земля Сибирская.
  Падали звезды с неба и бушевали ветры, возмутилась вся природа,  когда шел человек Божий Даниил  в кандалах вместе с преступниками в Сибирь. Шептались удивленно видя его непрестанную молитву и смирение  среди бедствий конвойные казаки. Хотели они,  добрые души, снять с благородного старца кандальные цепи.  Заговорили казаки о том с Даниилом и решили уже звать кузнеца.
Как вдруг  светлоликий герой наш объявил им, что недостоин послабления и  отказывается  во Славу Божию от такого благодеяния.  Благодаря  удивленных казаков  назвал божий человек  свои цепи карманными часами. И носил их  со светлым и веселым лицом. И кто это видел, прославили Всемогущего Бога, что дал такую силу Своему Человеку.  Никогда еще не видали эти края такого каторжника.

         Перейдя своими стопами  тридевять земель через всю  Российскую Империю  прибыл  будущий  старец - отшельник  на пожизненную каторгу. Изменилась здесь судьба его по молитвам несколько уже.
Получилось, что должен был невинный человек провести остаток дней на Боготольском  винокуренном  заводе. Но и здесь Даниил прославил Бога, что избавился  такой участью от каменоломни.
Содрогалось сердце всякого честного человека, когда видел он
такого праведника и молитвенника не во славе или во храме Божием, но на работах и в тяжелых кандалах, которые  с узников во избежание побега  не снимали.
Поражались на светлое и радостное лицо Даниила люди. А устроивший все эти напасти дьявол скрежетал на святого зубами и во всем был побеждаем и изгоняем смирением старца перед невзгодами и напастями. Рекою текла среди трудов огненная его молитва и весь Даниил Корнильевич стал как ангел.
Выдержать такого сатана не мог и наконец решил войти в сердце одного грешного и неверного человека направив дела его во вред святому.
        Вдруг по наущению и зависти дьявола возненавидел Даниила местный пристав Егор Петрович.  Смотритель завода.  Возложил  пристав без вины на  доброго  человека все самые тяжкие работы. И вновь и вновь добавлял ему заботы.
 Но и Даниил, уразумев в том стремления дьявола отвлечь его усталостью от молитвы  крепился  изо всех сил. Потрудившись до изнеможения весь долгий день  не щадя себя всю ночь проводил  подвижник на молитве к Богу. И даже днем не отдыхал. Но  скрывался  в час отдыха в укромное место на молитву. Пристав Егор же считая его молитвы за скрытое бунтарство и стремление к лености, нагружал все больше да издевательски приговаривал;» Ну -ка святоша, спасайся на каторге!»
Поступая  так и тем согрешая  против разума несколько лет, пристав Афанасьев на том так развратился и поглупел, что дошел до исступления.
Венцом  дьявольских козней через начальника стал такой случай.
Однажды зимой   мучитель Егор приказал раздеть Даниила. Посадили затем его на крышу афансьевской избы и словно от нервной болезни поливали водой на морозе.
Самодур же при такой пытке кричал снизу;»Спасайся, ты святой!»
Но Даниил не только не возмутился в ответ и не попросил о
пощаде. Но даже милостью Божьей ничем не заболел. Что доказывало  полную его чистоту от всякого греха, доведенную пытками до совершенства.  После страданий святого милость Божия снизошла на всех, кто в том поучаствовал.
А для пристава лучшим было бы скорое наказание. Так и вышло. Голова его словно у древнего мучителя  христиан  свернулась набок да за спину. Жена в большом испуге  стала  обличать его и люди и прямо все говорили, что  такой странный недуг  поразил  тебя за пытки святого Даниила.
 Открылись у грешника глаза, сошло с его души  наваждение и служивый горячо и слезно раскаялся  за свои вчерашние зверства и все зло, которое за несколько лет   натворил он святому. Тогда же приказал Егор Афанасьев вызвать к себе невинного страдальца. Вошедшему святому каторжнику звенящему кандалами  Егор со слезами сказал;» Прости, прости меня ради Христа добрый старец, за тебя меня Бог наказал».
 Радуясь сердечно о покаянии закоренелого грешника, седовласый Даниил также со слезами ответствовал;»Бог тебя простит, ведь я этого достоин, потому что я клятвопреступник». Конечно, надо сказать, что более в таких словах выражалось душевное совершенство Даниила, а не настоящая  его вина. По нраву своему он вовсе был не способен ко клятвопреступлению, будучи человеком верного и твердого слова.
Попросив со слезами прощения  у  Божьего человека  и получив быстрое и полное прощение во всех грехах,  пристав вскоре  исцелился  и телесно и душевно. Пришла ему на сердце вера с надеждой и любовью к Даниилу. Обратился  грешник в другого -  в набожного человека.
Послужило к тому еще одно опасное приключение. Велел Егор Петрович  на следующий день заложить кибитку и поехал  в дальний Ачинск. Дорога занимала целые сутки. Нужно было бы переждать темноту. Но к вечеру разбушевался  страшный буран  и путники сбились с дороги. Не видя вокруг  огней  жилья  они стали замерзать  на открытом месте, где им предстояло провести морозную и бурную ночь. И возможно замерзнуть в кибитке.
Здесь кучер бросил бесполезные поводья  и обернувшись к Егору прямо сказал;»Это Господь нас наказывает за то, что ты вчера оскорбил старца Даниила, надо тебе еще раз заочно попросить прощения, а то мы здесь замерзнем».
Запросил зарыдавший  Афанасьев громким голосом;»Прости, прости, старче Данииле и избавь нас от этой беды и смерти, более я  тебя держать небуду и отпущу на волю!»  Перекрестившись кучер стеганул  лошадь. И очутились они вскоре дивным образом у дороги. И счастливо совершили поездку. 
Обернулся  молитвами святого враг в лучшего друга. Взялся Егор Афанасьев  срочно  после той поездки  лично просить губернатора  за Даниила. Подал  обновленный
благодатью  начальник  на высокий стол  грамотку  о неспособности  немало уже изможденного невольника  к  тяжелой работе. Да  представил в той связи старца Божия к полному освобождению.
Со славою вывел Господь Даниила из острога. Возрадовалась об его избавлении вся природа, Запело сердце его благодарственные молитвы.
Водворился  божий человек  затем во Ачинске, в степном краю.
Встретил он там боголюбивого купца Алексея Хворостова. Да  его помощью устроил себе удобную по своему мнению келью.   
 И никогда более до конца дней своих не испытывал более гонений от людей.  Да потому, что сам для себя был  строже всякого врага. Весь день проводя в сердечных ничем не развлекаемых молитвах   принимал  он пищу скорее как лекарство через день  к вечеру.  Состояла она из хлеба и картофеля, который  он не чистил и по солдатской поговорке, оставлял в мундирах.
Более того, чтобы меньше есть и быстрее насыщать острый голод, забивал  себе за крепкий берестяной пояс деревянный клин.  Потом этот пояс от постоянного намачивания и высушивания стал все более сжиматься и наконец даже врос в тело.  Открылся сей тайный подвиг уже после смерти при последнем обмывании его многотрудного  тела.
Ночью, чтобы не быть узнанным,  он своими руками до полного изнеможения  добывал себе пропитание  в поле на жатве хлеба или уборке сена. Пил он всегда и в праздники только ключевую воду.  Возложил он также на себя  и железные вериги с обручем. Проносив их много лет старец снял их незадолго перед  кончиною. Так открылась его великая мудрость, ибо на вопросы привыкших к его подвигам людей он отвечал, что носил вериги лишь ради пользы такого утеснения для  души. А когда привык к ним, перестал ощущать в душе и пользу от  железа.
Тело мое к ним привыкло - ласково  говорил он - и нечувствует от них болезни. Но тогда только подвиг полезен, когда приносит обуздание телу. пусть лучше говорят обо мне люди;»Даниил нынче разленился»-это будет для меня лучше, чем их похвала.
        Начал после освобождения  чтить праведника и народ. Прошла еще при его трудах на Боготольском заводе молва и заговорили среди сибиряков о святом человеке. Пошел к нему народ во  Ачинск за благословением на дела, за мудрым советом. или просто хотя бы подивиться и удостоиться  взглянуть на него.  Потому что до него не видывали в наших диких краях  настоящего  святого.
     Весь он был как сама правда  и не было в нем никакой лжи.
Действовал на душу один вид победившего все человеческие слабости подвижника. Слилось благородство в его чертах с чистотою изначальной природы. Сравнить его можно было с голубоглазым  орлом   и  грозным  царственным львом.
      Увидав его закосневшие грешники  сами рыдали и прямо признавали свои грехи. Ощущали все уже не человеческое, но божественное воздействие, явно на святом пребывающее.
     Исполнились уста  праведника духовной силою любви и умиления. Со слезами рассуждал он о церковных постных уставах,
о важнейших заповедях для человека.  Прямо и ощутимо говорил о Христе, Его  спасительном учении и смерти крестной. О Воскресении. О вечной жизни и блаженстве праведных, и необходимом мучении для грешных.
Любовь, наполнившая его сердце  изливалась в святых слезах, без которых  друг  грешников не мог говорить. Иногда прямо во время  горячей беседы приходил  народный учитель в духовное восхищение. Молился  тогда вместе с пришельцем
восторженной молитвой. Которая как полноводная река  текла в его сердце. Из благодарности за такие минуты готовы были люди  наречь его своим отцом.
Но называть себя  «отцом Даниилом»  старец  запрещал повторяя своим почитателям; «Не называйте меня отцем, а называйте братом, ибо все мы во Христе братья, а один у нас общий Отец - Господь Богъ , в Троице славимый.  И потому  знавшие звали его  «брат Даниил». Но почитали его за земного ангела и небесного человека.
Пришла тогда же к нему в ачинскую келью благочестивая  хозяйка -Катеринушка Старикова. Повенчавшись,  законно жила она с добрым мужем. Но  старец в грядущей судьбе предсказал  ей совсем другое.
Вспоминала потом сама, что со старцем познакомилась в двадцать седьмом году.  Приглашали  Стариковы Даниила к себе как почтенного человека. Он же прикрывал свое предвидение детским блаженством. Катенька тогда не умела толковать все  его слова и чему - то верила, а что - то невероятное пропускала.
Вышли однажды они в цветущий сад. Радуясь и мечтая,  высказала Катерина  желание устроить для  блаженного отшельника  красивый домик. Позвала она его жить здесь. Неожиданно  благородный отшельник ласково так отвечал ;»Ты сама живешь на болоте, а когда будешь жить на твердой земле, тогда я к тебе приду и ты меня похоронишь».
Начала семья строить себе новый дом. Раззаботились родимые, расхлопотались. Вдруг  Даниил им начал предсказывать;»Не стройтеся,  вам  в нем не жить, хозяин умрет, а дом на болоте, он потонет. И часто о том  повторял.
   И обращаясь к самой Катерине, предсказал;» Ты не знаешь, что тебе давно уже  Владычица уготовала черное покрывало, тебя ждет обитель, ты будешь монахиня, и казначея, и игумения, у тебя будет монастырь богатый, а церковь - богаче того, а дом вдвое того».
 Но все это Стариковы еще принимали за басни. Хотели еще пожить и
  выстроили вскоре новый дом.
Однако же и старец отшельник ходил ко семье их нередко да всегда одно хозяюшке приговаривал, да повторял. Да отправлял в монастырь и подшучивал;» Скоро, скоро у Катеринушки крылышки отпадут и Катеринушка упадет.
      Удилялись Стариковы только в ответ и не ожидали никакой беды. Завлекала  хозяюшку мирская суета, пророчеств высоких они не понимали. И что же?
Прожили  труженики в новом доме только девять месяцев. Как вдруг Катин муж заболел и помер. Начались отовсюду  требования на уплату занятых денег. Взять вдовушке негде было. Да так и все имущество Стариковых расписано было по долгам.
    Вот дом и потонул! Протекло  для Катеринушки после смерти любимого мужа  три года в хлопотах. Разрешив  долговые дела, поняла  уже  Екатерина, что ей Богом определено поступить в монастырь.
  Явилась она в смиренном  черном покрывале к Даниилу  - старцу и спрашивает;»Куда мне благословите идти, в иркутский или Енисейский?»
 Старец ей весело говорит;»Поезжай в Иркутский, а будешь в Енисейском. Подивилась  Екатерина ;»Зачем же так? В один бы какой - нибудь». А  Даниил говорит;»И рада бы не шла, а вызовут в Енисейский. Уехала Катерина во Иркутск, где по словам Данииловым постриглась в инокини и назвалась в монашестве Евгенией. Пришлось им встретиться только спустя много лет, когда пришел срок исполниться словам Данииловым.
Но не все доставались старцу от жизни цветущие розы, случалось потерпеть и шипы.
   Услышал завистливый один инок о подвигах и славе старца Даниила  и решил видно так же прославиться моливой и постом.
Принял он вид великого благочестия  и всячески подражал святому. Не ел, ни пил, мало спал, трудился  и на виду людей являлся ревностным подвижником.  Проведя в такой жизни много времени он оставался безо всякой славы от людей. Они даже забывали его имя. При этом от лишений и желаний он страшно мучился глядя на славу Даниила.
 Стремились каждый день к пещерке  святого люди. Получая от
истинного собеседника ангелов спасительные советы и пророчества. Отходя они всюду прославляли своего избавителя и утешителя. Ширилось уважение и почитание скромного праведника день ото дня.
 А к домику завистника даже по ошибке никто не подходил. Обидевшись на святого, стал тщеславный по своей воле игрушкою злой силы. Вошел тогда сам Дьявол  в его сердце, как в сердце Иуды. Задумал завистник безумный умертвить народного любимца. Решил, что не будет Даниила, пойдут люди к нему по неволе. Не зная силы благодати, от  подвигов и внешности ждал  он временной славы.
Взявши в руку большой нож пошел убивец  в гости ко святому брату Даниилу. Постучал завистник и приготовился  резать.
Вдруг старец сам встречает его в узких сенях посмотрел голубыми очами в самую душу вражью  и спокойно говорит;»Любезный брат,  за что хочешь меня зарезать? Ну, если виноват - режь же!»
Связала видно волчью душу божественная благодать. Затрепетал  брат - волк да и выпустил обессиленною рукой широкий нож, что был у него прикрыт под одеждою. Отошел мгновенно от убийцы  Дьявол и приступил в его душу миостивый Господь. Открылись его духовные глаза. Упал бывший полузверь на колени. Заплакал, зарыдал. Стал просить прощения.
 Простил его старец мгновенно и научил так;» Брат любезный, не надобно диавольскому внушению верить , чего мне грешному завидовать? Я бы тебе эту временную славу, которая не мало вредит моей душе, с любовию отдал, но не моя  на то воля, а воля Господня, ибо Он славящих его прославляет еще в жизни временной. Живи и ты так, как я живу, да и проси Господа, чтобы тебя не прославляли в этой жизни, а только моли Его о прощении грехов своих, и тебя Господь прославит. Но ежели будешь желать здешней славы, то хотя бы жил  и по ангельски, ничего не получишь, ни в здешнем веке, ни в будущем».
 И надо же так, что даже эти слова святого никому не известные кроме врага его сохранились и прославились, а завистливому брату с волчьим сердцем не только не перепало никакой славы, но даже имя его изгладилось у потомства.
Слышав пророчествах и подвигах скромного как мышь старца  Стало навещать его и церковное священноначалие.
Объезжая  бескрайние  сибирские епархии останавливались в Ачинске  известные местные архиереи - епископы. Приходили они побеседовать к Данииловой землянке и  все потом относились ко святому с великим уважением.
Размегчалось от молитвы праведника всякое сердце и даже  привычный ко благодати архиепископ Иркутский Михаил прослезился  и плакал в минуты общения  с  ачинским  отшельником.
Беседовал Владыка Михаил со старцем много и о разных духовных предметах. Старец  с великим смирением  упоминал  о великом сане своего собеседника и его духовных обязанностях. Как ему управлять своею общирною паствою. Чтобы ни одна овца не погибла от его нерадения или беспечности. Как должен он всех исправлять. Наказывать бесчинников, которые подают соблазн прочим.
 Говорил  благолепный страрец так сромно и любовно, что сам владыка плакал  и даже рыдал. Затем утешитель народный  попросил ;» Владыка святый, прошу тебя, дать благословение грешному поцеловать  твою святительскую десницу и твои ланиты».
Преосвященный Михаил с любовию позволил.
Словно на Пасху похристосовавшись, пастырь и  молитвенник стали прощаться.  Отъезжая, владыка  упрашивал Даниила  принять от него деньги. Но тот по своему великому нестяжанию  и будучи бессребренником  отказывался брать
что либо ценное даже из рук церковного  владыки. Отвечал  затворник так;» Владыка святый, на что мне деньги? Я их отнюдь не имею, пропитание имею от своих рук, ты сам раздай, кому знаешь, и кто имеет в них нужду. Равно и лампадку для чего мне иметь? когда в душе моей свет, то кольми паче мне нужна лампадка, ибо и без того светло и радостно». 
Тогда  архиерей  упросил, чтобы старец проводил его до перевоза через реку. С радостью старец согласился.
Взирая на такую дружбу и любовь  архиерея и скромного старца - прозорливца, весь народ умилялся сердцем и радуясь научался  согласию и взаимному смирению. Беседуя  освященные друзья взошли на паром.
Прощаясь и жалея крайнюю нищету в которой  проживал старец, подал архиепископ  при последнем лобызании святому девятичинную большую просфору под которой были укрыты на серебрянном блюде  бумажные деньги.
Предложил прозорливый  старец на это владыке поделить просфору и взял себе только верхнюю часть.
 Однажды два купца проежая после Ирбитской ярмарки, зашли к святому для беседы и благословения.  старец очень любил тех братьев, с радостью лобызал их при встрече. Тем более, что шла Светлая седмица  Пасхи. Взяли купцы с собою  по случаю для христосования заместо  красных яичек  яблочки, купленные на ярмарке.
       Вдруг старец Даниил  выйдя из кельи строго посмотрел и громко сказал;»Мир вам, братья!» Удивленные братья видя старца как бы чем -то возмущенным впервые в страхе молчали. Тогда преподобный с улыбкой объяснил им;»Знаете ли вы, что наделало яблоко? Вкусили яблочка Адам и Ева, и вот теперь мы все мервецы, враги Господа и рабы греха». 
 А купцы еще даже не показывали ему яблоков. Взявши у купцов яблоки, святой бросил их так сильно, что они вдруг  чудом брызгами разлетелись и не осталось ни одной частицы.
 И  эта беседа  была сущая правда, потому что обернулось яблоко знаком соблазна и для праздника Пасхи было сосем не прилично. К тому же запрещает матушка Церковь вкушать яблоки до праздника Преображения , Яблочного Спаса. Получив затем наставление в вере, братцы с пасхальной радостью поехали домой. 
Укрывался от славы старец в последние годы  жизни в деревне Зерцалы в семнадцати верстах от Ачинска. Наградил там набожный хлебопашец отшельника кусочком  земли для устроения самой маленькой кельи.
Походила пещерка низенькая  и узкая на гробик, и была жильем только по названию. Также и оконце в ней являло собой скорее дырочку шириною  с гривенник.
Впрочем для приличия  пристроены были к землянке узкие сосновые сенцы для рукоделия.
Пребывал он в келье всегда в темноте, не имея и не заводя ни светильников, ни свечей ни даже обычных для иноков  лампад. На вопросы  смущаемых сомнениями в таком нестяжании, старец просто отвечал и прямо , что главная лампада для него  это божественная благодать и если она с ним  согревая  сердце, то и временный свет бывает не нужен. Здесь  поясним, что все то было совершаемо святым в духе самых первых христиан и особенно славных египетских  пустынников.
 Получал за все эти невзгоды святой от Бога обильное  благодатное утешение  и в утесненном до крайности теле душа и дух получили высочайшую свободу.
Предстоял целыми неделями отшельник там в неразвлекаемой молитве за весь мир  на коленях и забывая  о  земной пище.
     Занимался  Даниил и рукоделием в узких сенцах своего убежища сшивая  простую одежду. Но никакого поощерения или денег за труды никогда ни от кого не принимал. Все это очевидно представляло собой тайную милостыню. С той же целью помощи нуждающимся  подвижник  глубокой ночью покидал свою келью и помогал работами для бедняков. Убеленный сединами божий человек и друг самого Христа безмолвно  возделывал землю, жал  хлеб и косил луговые травы. Копал также большие крестьянские огороды.
 Толковал значение милостыни он так;» Лучше подавать нежели принимать, а если и ничего не подать, то Бог не потребует. Нищета ради Бога принимается лучше милостыни, да и милость может оказать и неимуший. Помоги бедному - поработай у него, утешь его словом, помолись о нем Богу, вот через сие можно оказать любовь ближнему».
Имея прозорливость и дар пророчества он часто сам выходил на встречу  к тем, у кого была в нем духовная большая нужда.
     Если из Ачинска собирался к нему знакомый  знатный человек, то очень скоро почтенный старец  в перешитом рубище с посошком  сам как слуга приходил к нему во двор. Как будто все  о себе  слышал.
  Подойдя к порогу дома дивный странник всегда с улыбкой говаривал хозяевам;»Мир дому сему! Вы хотели ехать ко мне,  непотребному, а вот я сам к вам пришел, на что вам меня?»

Все сладчайшие речи и медовые слова его касались только святых и духовных понятий.
Никаких иных горьких разговоров он не выносил и не терпя пустых речей  предпочитал любимое им молчание  и молитвенное уединение.
Были у старца и ученики и последователи.
Рассказывал томский мещанин Петр Шумилов  ачинскому  батюшке Евтихиеву такую историю. Передадим ее его же словами.
    Дал я  в сорок третьем году за великие милости  обещание Господу  поклониться Киевским  святым  пещерникам. Возращаясь  в родные места, пожелал я увидеть в Ачинске старца Даниила. Но были уже последние  дни  его жизни и старец отошел в Енисейск. 
       Так я отправился дальше и вскоре получил от Бога утешение своему доброму желанию. Вдруг встретился мне у берегов Иртыша
ученик  ачинского старца. Знакомый мой во Христе брат Дорофей. Молодой крестьянин из села Красная речка. Того самого,  что всего в шести верстах от деревни Зерцалы  где и стоит келья старца Даниила.
Когда же мы радостно приветствовали друг друга и вступили в беседу, заметил я  что у странника моего ничего при себе не имелось, как будто он вышел на краткую  прогулку.
   Для Сибири такое было очень необычно и очень удивляло людей.
Смиренный и послушливый Дорофей идя в дальнюю страну не имел ни сумы, ни посоха, ни денег. Я его конечно сразу спросил в чем дело и почему он так легко идет?
Он же прославил  молитвы  брата Даниила и радостно ответил:
-Так было угодно моему старцу, отцу Даниилу,  ибо он меня благословил в этот путь, конечно, по моему желанию  и сказал мне:
  -Иди , брат, во след Христа по-апостольски, по тесному пути и не бери на путь ни сумы, ни жезла, ни денег. Господь тебя не оставит и пропитает. А с половины дороги поедешь вместе с архиереем
 и будешь монахом.
Вот поэтому я и иду так, с одною надеждою на Бога и на молитвы святого старца Даниила. Самого же старца в Ачинске уже нет. Уехал  в Енисейск. В Иверскую женскую обитель.
     Удивившись такой вере  я  расстался с Дорофеем. И спустя время узнал следущее исполнение слов его наставника. достигнув своими стопами уральского города Екатеринбурга простой юноша
около Кунгура  увидел  силу молитвы Даниила.
Вдруг  приблизился  к молодому страннику Преосвященный Евлампий - епископ Екатеринбургский, бывший Пермский наместник-викарий. Получил владыка новое назначение и ехал в назначенную ему  Орловскую епархию.
Увидав странника, Преосвященный велел остановить коней и спросил Дорофея, кто он, да откуда и куда идет.
Узнав, что путник из Сибири и шествует в Киев, владыка посадил его вместе с собой.  Удивляясь великой вере Дорофея и его любви к своему учителю удивительному Даниилу  Преосвященный много беседовал со странником и счел его достойным жить при архиерейском доме. Прожив в послушании у владыки Евлампия  два блаженных  года  Дорофей отправился на поклонение в Киевскую лавру. А после приготовлял себя к монашеству в знаменитой общежительной Белобережской пустыни. Где и совершенствуется до сего дня  и наречен в иночестве  Даниилом.    
Надо сказать о великой прозорливости Даниила, что он велел ученику своему уходить. Ведь в том же году отошел  подвижник в Небесное Царство. И некому стало вести простого юношу ко спасению.
Передавал еще мещанин Шумилов  следущее поучительное происшествие.
 Искусился однажды утешенный им  почитатель сильным  бесовским  любопытством. Простившись со святым наставником и выйдя  из тесных сеней на простор,  забыл братец в тот час  апостольскую заповедь,  чтобы наблюдал каждый за собою.  Вздумал послушать и посмотреть в малюсенькое оконце что делает там  старец.
  Подполз докучливый человек на коленях к окошечку, словно  котик  к ципушкам. Да и получил по заслугам.
Полыхнуло вдруг из окошечка   сильное и шумное чудесное  пламя.
Закричал любопытный едва не сожженный,  от святого ужаса:»
-Батюшка Даниил, прости меня грешного!»
Отвечал на жалобный крик его  твердый голос блаженного  Даниила;» Бог простит тебя, брате,  но вперед так не делай и сего не испытывай».
 Отошел грешник с великим страхом и верою в свое село и везде говорил об этом чуде.
  Вспоминал потом ачинский батюшка Димитрий Евтихиев такую историю.
Жил - не тужил в городке Ачинске  чиновник Орлов. Честный, но равнодушный до святой Церкви и уж конечно не понимавший никакого значения  для народа святых старцев - наставников. Как и многие в то время грамотные люди он несколько надмевался своей ученостью и заочно отзывался о простом старце весьма небрежно и незначительно. Вдруг однажды услышал Орлов о многих подвигах Даниила и строгой жизни.
  Подивившись, чиновник  решил сам его увидеть и захотел позвать к себе, зная  его отзывчивость.
Неожиданно на другой день старец  сам пошел по Ачинску прямо к его дому. Взойдя на крыльцо седой отшельник в перешитом рубище
 сразу прошел в комнату да громко воскликнул;»Здравствуй,здравствуй орел!»
Замер застигнутый в расплох чиновник, словно громом пораженный приходом святого. Был начальник от природы очень смел, но под действием грозного  предчувствия  пришел в страшный испуг и сотрясение. И не мог даже сказать никаких слов. Посмотрев небесными очами   на смущенного грешника, Даниил весело воскликнул;»То -то, брат, ты высоко летаешь, смотри не пади, а то убьешься, когда крылышки - то обрежут!»
Вскоре после пророчества чиновника Орлова без вины ни за что отдали под суд и отрешили от должности. Но не смотря на постигшие его явные беды  чиновник принял их как наказание за тайные грехи и глубоко почитал святость  отшельника Даниила. 
Носил совершенный столь старую и заплатанную одежду, что если бы пришлось ее бросить, никто бы не поднял такое рубище.
никто так же не сподобился увидеть старца  что-то  едящим.
Известно было только, что постился опытный  подвижник до семи дней и более. Тело его от поста сделалось как восковое.
Благодаря  воздержанию он  часто и с мирной совестью приступал ко Святому Причащению. Черпая из святых таинств новые силы.
      Среди таких жесточайших лишений по благодати Божией старец был всегда веселым и в общении очень приятным. Тонким румянцем  украшались его впалые щеки.
От постоянного стояния на коленях образовались у терпеливца струпья. И как у великих святых завелись в тех ранах особые черви. Святой же за все благодарил Бога и переносил такие муки
благодушно.
Давно уже звала  его инокиня Евгения  приехать и жить у нее  в саду в устроенной келье, ради наставления  в  вере.. Тогда много лет назад, провидец  предсказал ей в ответ;»Вот будешь жить на твердой земле, я к тебе приду, ты меня и похоронишь». По тем словам и вышло.
Предсказывая свою скорую кончину, зимой нового тысяча восемьсот сорок четвертого года,  сошласившись на усиленные просьбы верного своего крестного сына и матушки игемении, собрался  старец Даниил  переехать из Ачинска в Енисейск.
  Случилось как раз в январе Александру ехать по делам в Енисейск и он думал увезти наставника на своем извозчике.
Но в день выезда из Ачинска  Даниил почувствовал недоброе на пути, говоря:»-Меня не отпускает моя  келья, надобно еще ее спросить. Тогда Александр все таки уговорил его ехать сейчас, не зная, когда еще ему представиться случай отвезти старца.
Отъехали они на возке по заснеженной холмистой равнине  верст пять от города. Как вдруг поднялась страшная буря-пурга и от поднявшейся снежной стены не видно было под лошадями дороги.
 Сколько не усиливался бедный извозчик проехать далее, злейшая буря  заставила  их возвратиться в город. А старец вошедши с мороза в теплый дом сказал:»
-Вот, мы возвратились, поедем завтра». Действительно, на той станции куда  ехали, той бурной ночью злодеи убили человека. Познали  тогда путники  истинность слов старца:»
-Видишь на море волнение - не пускайся  в плавание».
Выехав с миром в погожий денек благополучно достигли друзья  украшенного многими церквями града Енисейска.
  Приняла здесь его с любовью в женском монастыре игумения  Евгения. Исполнилось десять лет ее иноческой жизни . Вступила добрая  вдова по пророчеству святого в руководство Божьими людьми.
 Стала игуменией.
Вдруг на десятый день ее начальствования приезжает в Иверскую обитель славный старец Даниил. Привез отшельника в Енисейск  преданный ему человек, крещенный его молитвами  еврей Александр Данилов. 
Вступивши только во игуменскую келью старец прямо объявил;»Вот ты теперь на твердой земле и я к тебе приехал погостить и ты меня похоронишь». Знал родимый наперед всю судьбу грядущую.
     Очень почитала игумения  святого за его совет, по которому
 оставила сей мятущийся  мир и приняла иночество. 
 Прожив в древнем Енисейске три месяца,  по весне , в апреле месяце подошли последние дни для  народного утешителя.
За три дня до Светлого Четверга, в саму Пасху, собрал любимец народный добрых сестер и дал им  свои святые наставления. И объявил им с необычной радостью;»Скоро я  от вас уеду».
 Подумали некоторые  по детской простоте, что старцу у них не понравилось и он возвращается в Ачинск. Он же теми словами приготовил  сестер к вечному расставанию.
Пришла похристосоваться к нему старшая  Евгения. И несмотря на великий праздник с прискорбием открыла свое искушение святому отцу и призналась, что хочет едва приняв, оставить свою высокую должность. Терпит она много скорбей и от людей и от лукавого. Благородный же отшельник, убеленный сединами и украшенный всеми добродетелями, на сие малодушное мнение отвечал;» Не делай того никогда, тебе эта должность положена до конца твоей жизни, и управление твое будет благополучным и  изобильно». Спросила у святого Евгения;»А без меня как?»
На что он ответил;»Об этом надобно помолчать».
И увидела добрая мать  игумения исполнение всех слов святого отшельника. Сама она говорила, что  благословил ее годы Господь и всегда миловал. А высшее начальство жаловало. Вела она своих сестер ко спасению долгие двадцать лет. Богател и процветал год от году  Енисейский монастырь Иверской Иконы Богоматери.
Вспоминала еще, что накануне кончины своей вышли они с труженником Даниилом на  монастырский огород, собираясь готовить землю к посевам.
  Вдруг, осмотрев с блаженным удовольствием и любовью ожившие для  плодородия  земли, словно готовясь лечь в них навеки,  смиренный молитвенник предсказал матери Евгении
; »Завтра меня уже не будет, вы не говорите уехал, а скажите ; был да нет Даниила».
После Светлой Пасхи к вечеру пятнадцатого числа радуясь о святом празднике,  труженник наш от угара в двенадцатом часу ночи занедужил.
  Наступил на следующий день Светлый Четверг. На утрене святой исповедался. За тем на раней обедне принял Святое Тело и Честную Кровь Христову. 
Попросив прочесть по себе отходную молитву, честной и благородный старец  в четвером часу дня  встал на колени. Встревоженная его нездоровьем игумения  Евгения  придержала  старца как отца за плечи. Наконец  светлоликий праведник сказал ей ласково ;»Бог простит тебя, мое золото. После тех слов  старец закрыл  ясные очи и   отошел ко Господу,  которого от юности больше мира всего возлюбил.
    Кончился тогда пятьдесят девятый год  его суровой и благодатной жизни. 
Лицо преподобного  по смерти просияло в радостной скромной улыбке.
При обмывании его тела открылся на  животе его  берестяной пояс со следами запекшейся освященной молитвами крови. Вдруг узнал весь  Енисейск об отпевании праведника и вся церковь не вмещала множества людей. Хотя многие неуспели узнать  Даниила при жизни, но добрая молва о нем всюду сопровождала старца. Началось в  церкви умилительное отпевание. Не для скорби собрались в тот день добрые люди. Осветила им сердца  тихая радость равная второй Пасхе.
   Вдруг  на глазах у всех наполнил храм особенный свет. А  свечи у икон украсились цветными ореолами. Почувствовали люди во храме неземное райское благоухание. И говорили;»Вот как Господь возлюбил странников и прославляет трудника своего».
 Привели сестры на отпевание и ослепшую  старую игумению обители, сменила  которую молодая еще Евгения. Увидела та честная старица  вдруг во тьме яркий свет. Как бы свет молнии. так видно светла явилась пред богом кончина праведника.
      С пасхальными песнопениями вынесли легчайшее и святое тело
труженника  и предали земле  словно некое сокровище у стен
Крестовоздвиженской  церкви. Прославилось с тех пор имя  праведника среди народа, воистину воскресло и пребывает с нами во веки.   Скоро больные стали получать  там целительную помощь.
И устроена была прекрасная часовня усердием почитателя старца, бывшего еврея  Данилова. Сама она о четырех углах, и  сверху жестяная маковка со Святым Крестом.
Ехали ежегодно со всей Сибири к ней горемычные люди и получали
от святого всякую помощь. Брали песочек они от часовни и пили
освященную с ним воду во исцеление души и тела. Слепые прозревали и хромые там получали хождение.
Остались так же и пребывали в заповеданной старцем сердечной молитве ученики и последователи. Жили они также в отшельничестве в пустынных местах и на пчелиных медовых пасеках. 
Миновало от той последней Данииловой пасхи десять лет и приехал в Сибирь за сборами для  Афона святогорский  инок Парфений. Услышав о великом сибирском старце узнал отец Парфений в нем и жизнью и словесным учением настоящего афонца.  Постарался  инок собрать в маленькую книжечку про него светлые воспоминания. И назвал их сказанием об ачинском старце  Данииле.
 Но пришло злое время, смутные годы.  Погромили красные партизаны  малое войско  адмирала Колчака, казнили его и взялись за святые церкви. Белым лебедем, бельмом на  глазу у грешников  стояла в Енисейске  светлая часовня  во славу  праведника. Позавидовали новые власти Данииловой славе и стали клеветать, что нет под часовней никакой могилы, никаких святых мощей.  И возмутивши сами себя  приказали они сначала разломать малый храм. А потом  велели искать под его основанием останки для  посрамления. Поизмучились совсем и глубоко ушли в землю, на пять саженей, но преподобный словно уходил от них поглубже. Наконец  на шести саженях глубины увидели глумители белые полотенца и подняли из глубокой ямы простой сосновый гроб. Увидели во гробе благолепные медового цвета  кости и берестяной пояс, по которому и признали в останках Даниила Ачинского. Народ рыдающий о такой расправе затем был отогнан. А святые мощи глумителями были искусно спрятаны.
Пущен же ими в народе  был ложный слух, что мощи де оказались обычными костями и были раскиданы где - то по улице.
Сказано  конечно это было, чтобы отвлечь людей от верных поисков. Потому, что  не знает история тех дней и всей церкви не знает такого за тысячу лет, чтобы чьи - то святые мощи отданы были Богом на такое глумление.  Наоборот, явно  безбожные всех убеждали , что могли изводить святыни, а сами ночами тайно вывозили их в особые секретные склады и музеи. Потому и найдены были в наше время многие  мощи великих старцев. Спустя много  лет с великой славой возвратили их в родные места да  положили в церквах для всеобщей пользы души и поклонения. Помнят старики, что позорили недолгое время святые кости и берестяной пояс в памятной комнате вместе с разными древностями. Но все же говорят старики, что после  перенесли кости святого на Севастьяновское кладбище.
Миновало еще тому восемьдесят лет. Кончились на церковь гонения. Приехал в Красноярский край новый епископ  -  преосвященный владыка Антоний. Велел он написать и украсить новую икону праведного Даниила и поставить ее в Покровской церкви для народного почитания. И больше того получилось. Вскоре впервые пожаловал к нам сам патриарх Московский Алексий. Встретила его в храме светло украшенная икона  Даниилова -слава нашей сибирской молодой церкви.
 Верим и мы, что рассеется  хвастливая  ложь и неправда  людская.  Явятся  Данииловы косточки  на исцеление честному народу и на прославление всему освященному  собору  архиерейскому.
Далеко красуются  в голубом небе золотые купола. Далеко летит над тайгою колокольный звон. Слышатся  в церкви святые слова; «Праведный отче Данииле,  моли Бога о нас».
Вот говорят, что скоро свету конец. Нет, думаю. Однако несправедливо будет. Поживем еще. Поднимем из земли убитую правду. Воскреснет она и вместе с ней в последний раз русская земля  расцветет. Недаром прославился в нашей земле новый светоч истинной веры. Праведник Божий.
Даниил Ачинский.

ЭПИЛОГ
Плохое время сейчас. Мелкое совсем. Людей великих нет. Осталась память одна, одно воспоминание. Ждет земля  своих белых вождей. Ждет святых людей. Для которых она предназначена. Небо ждет  богатырских стрел. Дорога героя  ждет.
Кони сильные конюхов не слушаются, сильной, железной  руки хотят.  Храмы пустые стоят. Великого слова ждут.






                ЗОЛОТЫЕ СКАЗЫ ЕНИСЕЯ
 
                УТЯТНИЦА

В старое время в наших рыбинских местах птица всякая на озерах жировала. Водилось в тихих заводях множество уток-чирков. Селезни у чирка с изумрудным пером. Красота ненаглядная. Самочки обычные, коричневые. А селезни, как царевичи, изумрудными перьями изукрашены. Добывали диких уточек сотнями и тушили в русской печи.
Но пришло другое, смутное время. Не вернулся однажды с Коноплянского озера известный охотник. Убил  подлец хорошего человека. Полагался на то, что не сыщут злодея в необъятной тайге. Но вывела его на чистую воду собачка - утятница.
Случилось все после переворота, в смутное время. Не взялись еще новые власти за крестьянина. Так только, по началу мягко давили.
Обложили каждый двор всенародным хлебным оброком. Будто объявился у нас на вольной стороне один помещик, один барин -  красный великан.
Брали - брали, да  все мало было. Ну да речь не про то. Получилась у нас из за этого налога горькая  история.
Жил в недоброе время в деревне Амосовка богатый крестьянин Архип Середа. Заядлый был охотник. Служила Архипу на утиной охоте особая редкая собачка.
Разлилось вокруг наших деревень много малых озер. Жируют там прекрасные утки. Подстрелит  Архип на лету прекрасного селезня, а взять не может.  Стало быть, нужна для уток особая, плавучая собака. Утятница. Подарили ему для охоты помощницу.  Таскать из воды тяжелых уток.  Доставали такую животину, где то чуть ли не в столицах. Через третьи руки. Породная собачка. Красивая. Пятнистой такой масти, навроде куриной рябушки. А уши то самые смешные. Висят чуть не до земли  и сами коричневые.
Дивилась на нее вся деревня. Отродясь таких диковинных собак тут не видали. Дивятся на нее дети, смеются, а она смотрит на них такими добрыми глазками,  словно царевна какая-нибудь. Мордочка у самой длинная. Нос на мордочке большой кожаный. Чует все за версту. Умная. Скажет ей Архип принести что, все принесет.
Прозвал Архип ласковую собачку Утей. Так и подзывал ее: " Утя, Утя!» А она, уши по ветру, так и  летит, так и несется к нему. Росту малого. В длину две кошки.
Насаждалась красная артель. Начали наших хозяев загонять в общее хозяйство.
    Собрали партийные всех наших поселян на свое собрание.
Заставили там Амосовку выбирать себе председателя. Вроде старосты или мытаря для сбора налогов. Никто власти помогать не хотел, но иначе беда бы пришла. Приехал бы из города чужой случайный человек.
Очень стало бы плохо при чужом управителе. Распотрошил бы он наши сытые дворы. Если уж платить красные оброки, то лучше  своему человеку, который здесь вырос. Чтобы знал он всех и пожалел родную сторону сильно разорять. Больше положенного не взял. Решили все выбрать из двух зол меньшее.
Заметного и видного человека лучше Архипа  не найти. Рассудил он нас с этой новой властью честно и правдиво. Сам добросовестный такой. Возвела община Архипа Середу  в председатели.
Не хотел, конечно, Архип казенные долги разгребать. Чувствовал на себе черные взгляды. Но все добрые люди его умоляли. Деваться уже некуда было.
По жизни был Середа самым добрым и работящим человеком. Любил  охоту и свое крестьянское ремесло.
Подходила наша сибирская осень. Наступало самое время для охоты.      
А тут еще упала на Архипа эта нежданная власть. Хотели люди от него справедливости и правды в беззаконное время.
И не знал  еще Середа, как ему поневоле из-за той власти пострадать придется. Оказался охотник наш против воли между людьми и теми, кто хлеб отнимал. Между молотом и наковальней.
Торговался он с новой властью, чтобы защитить деревню. Уговаривал богатых сельчан уплатить за бедных и за старых. Упрашивал он всех платить за вдов, за убогих, чтобы лишний раз с разверсткой не приставали и не приезжали.
А я, обещал Архип, дам вам другие льготы. Власти не обозлились и не приезжали потрошить непокорных. Спасались так от разорения несколько лет.
Но была в деревне сходка непокорных людей против изменений от власти. Во главе возмущенных был бывший каторжник по кличке Патлатый. Говорить они гордые с Архипом не хотели. Устраивала их вражда между теми, кого заставляли собирать большие оброки и теми, кого обижала власть.
Шайка решила убить Архипа. Надеялись смутьяны на то, что место дальнее и другого на его место уездная власть не найдет. Время тоже их поджимало. Пришло время сдачи оброка - продовольственного налога. Приходил к ним Архип и напоминал, что надо сдать хлеба в налог шесть пудов. Это было не много. Собирали у нас богатые урожаи. Был малый налог заслугой Середы. Он успешно торговался с новой властью, представляя  местных всех бедняками. 
Занимался до осени Архип своей землей. Собирал сибирскую рожь в широкие закрома. Хозяйство у Середы процветало. Жил хозяин, как богатый, зажиточный. Красовались на могучей правой руке дорогие канадские часы с подзаводом. Дивились на них все крестьяне.
Середа сам был большим и сильным мужиком, грузным и в плечах  широким. Занимался он в свободное время и золотом. Ходил за желтым песком на ручьи, на прииск. Золото у нас заменяло деньги.
А как листья пожелтеют, собирался хозяин с ружьем на озера. По всем тихим омутам уточки водились. Выбрал он для охоты в том году  питавшее речку Конопляночку тихое озеро Коноплянское. Жировали там бесчисленные стаи уток  чирков.
Любил Середа поохотиться с ружьем. Всесторонний был таежник. Даже на медведя ходил, а с собой никого не брал, потому что был удалой, ловкий очень и сильный.
Но больше  всего уважал он утиную охоту. У него на Коноплянском озере имелась лодка. Озеро за Коноплянкой разливалось большое, на три версты  в длину. Заросли берега его желтой лилией и густым камышом.
Ночевал Архип в приозерной избушке и по три дня охотился. Осенью там охотники делали припас на осеннюю охоту. Чтобы не бегать в лес по сырости осенней непогодой. Нарубил Архип дров, приготовил всего на зиму.  Затем с утятницей вышел в лодочке на утиную охоту. Стрелял он из прекрасного ружья немецкой работы очень удачно. Набил он на Коноплянском озере пять десятков уток-чирков. А утятница тут же прыгала в воду и уток подбитых ему приносила.
Порядок в дни охоты у него был такой. Утром он ставил закидушки, днем охотился, а вечером уже варил себе уху. Чистил и солил рыбу, чтобы не портилась.
Прошли уже августовские заморозки. Мошки и комарья не осталось. Воздух над озером чистый и прозрачный. Не надышишься.
Поужинав как всегда, в ту ночь Архип лег спать. Собирался завтра утром идти домой. Но так не пришел. 
Случилась эта беда  за версту от деревни Коноплянки.
Совещались тем временем в лесных зарослях недобрые люди. Взялся за черное дело сам вожак, сам лиходей Патлатый.
Приплыл Патлатый ночью на другой лодке. Избушка там поблизости стояла. Изба у Архипа была не закрыта, считал он что нет у него врагов. И закрываться ему не от кого. А Утя спала у порога на улице. Она проснулась, поднялась, даже лизнула пришельца за руку. Но по доброте своей не зашумела, не залаяла. нла она своего, деревенского.
Патлатый прошел. Утятница его пропустила. Потому, что хорошо знала. Прошел враг в сенцы. Пахло в избушке вкусно наваристой ухой. Освещалось из камелька все теплым мерцанием тлевших поленьев.  А на широкой лавке, устланной овчинами, спокойно спал после охоты могучий Архип.
Патлатый, ничего не говоря, решил убить его подло, со спины. Боялся, что Архип легко победит его.
Схватил лохматый у печки топор, размахнулся и ранил спящего в голову. Ударил подлец острым топором Архипа по затылку. И мгновенно убил.
Но сразу не убежал, а вынес и спрятал убитого. Опустил, как говорят, все концы в воду. После убийства сел злодей в лодку и уплыл по озеру. Никто ничего бы не знал и не ведал.  Тут то и пригодилась верная собачушка.
Наутро из Коноплянки в Гмырянку прибежала Утятница. Забежала в дом Архипа и стала кружиться по комнатам и подвизгивать. Лизала она в щеку жену Матрену и жалобно скулила. Посмотрев, что жена ничего не понимает, собачка убежала. Через два часа Утя снова вернулась и опять забегала и запрыгала, лизнув даже лицо Матрены. Почувствовала тогда уже жена неладное. Пошла Матрена к братьям и рассказала, что Архип не вернулся с озера, а Утя бегает по дому одна.
Запрягли братья лошадь в телегу и поехали следом за утятницей. Утя бежала впереди, а лошадь торопилась за ней. Братья ведь не знали, где именно он охотился. Все озера были полны уток. Поэтому они ехали за верной собачкой. Привела их Утя к избушке на Коноплянское озеро. Подъехали братья к избушке. Но Архипа там не нашли. Не знали, что и думать.
          Пригодилась снова верная собака. Забежала Утя вперед, выскочила стремглав на мостки, да бросилась в озеро. Поплыла она к дальним камышам другого берега. Сели братья в лодку, ударили веслами и поплыли быстрее за ней. Переплыв середину, заметили они, что Утя делает круги на одном месте и дальше не плывет. Старший брат Середы разделся и нырнул на этом месте в озеро.  Увидел он там, на глубине, убитого Архипа. Привязаны были к ногам его печные полосники - тяжелые такие толстые решетки для осыпания золы от углей.  Подняли братья Архипа, положили его в лодку, потом перенесли на телегу и привезли домой.
Когда везли убитого Архипа по деревне, текла  у него с одежды вода и бежала по рукам. Но, как ни в чем ни бывало, шли у охотника на руке славные канадские часы. Время на них было точное. Словно живая, бежала по кругу тонкая секундная стрелка. Вода озерная им не повредила. Часов таких и потом в наших местах полвека не было. Лежало в телеге и прекрасное его ружье ручной работы заморских мастеров.  Заплакала добрая Матрена и надела широкий черный платок.   
Приехали солдаты с винтовками и главный с ними следователь с наганом. Суд был в деревянном доме напротив новой школы. Делали все там. И следствие, и опознание, и суд.
Начались аристы. Арестовали десять подозрительных. И самого Патлатого. Привели всех и посадили в деревянной школе на лавке. Вошла туда жена Архипа Матрена с утятницей. Следователь внимательно следил за собакой. Спокойно прошла Утя мимо восьми человек. Но девятым сидел убийца Патлатый.
Вдруг зарычав, бросилась утятница на Патлатого как зверь. Подпрыгнула Утя, взлетела, и вцепилась убийце в подбородок. Вцепилась намертво, так, что едва оторвали нашу Утю от Патлатого. Успели едва оторвать ее, не то бы прокусила ему кадык и загрызла до смерти.
Тут все и открылось. Разоблачен и осужден был убийца Архипа, разбойник Патлатый. Увезли лесного душегубца на каторгу. А всех других подозреваемых отпустили.  Опустел Матренин двор без хозяина. Навсегда остался в людской памяти заступник народный, хозяин  и  охотник Архип Середа.
Поймала утятница убийцу. А сама совсем ведь небольшая была, не больше двух кошек. Уши длинные, сама редкой породы, утятница. Окрас у нее седой с темными пятнами. Все в деревне удивлялись на нее. А дети играть с ней любили.
 Звали ее Утей, и по охотничьему.
Утятница.               



               
                Золотые сказы Енисея
               

               

                САЯНСКИЙ БАРС


   
Двух мужиков в нашем крае недавно барс задрал. Они были не местные, а попали в глухую тайгу из других деревень. Одно только их роднило. Оба были в жизни пьяницы, причем очень жадные и не хотели работать. Решили стащить рассаду дикого зверя и напоролись. Вот барс их и задрал из-за котят. Но начинать наш рассказ надо издалека, чтобы открыть вам всю дикую красоту саянского хищника. 
 Расскажу я тебе, что такое саянский барс.
У этого зверя совершенно голубые глаза. Крупные кошачьи лапы, похожие на львиные. Они позволяют ему лазить по деревьям и скалам. Светлая белая шкура с черными мелкими пятнышками. И почти полутораметровый, гладкий, закручивающийся хвост.
В наших местах барса добыли последний раз после войны. Старики мне рассказали, что видели, как добытчик вез убитого диковинного зверя через реку.
На пароме через Кан ехал охотник и нес на плече большого зверя. Тело зверя свешивалось с плеча. А толстый хвост волочился по земле сзади. Клыкастая морда барса  доставала до пояса охотника.
       Барс любит забираться на высокую скалу, недосягаемую для людей. Любит он залечь на прогретый солнцем камень, и спать совсем по кошачьи, положив голову на лапы.
  Охотиться барс на горных козлов. Добывает ослабевших после гона старых толсторогов.
  Для охоты выбирает хищник снежные дни, когда козлам трудно убегать по склонам гривы. Подкравшись ползком из-за камней и кустов, охотник бросается на пасущееся животное как птица. Кажется жертве, что барс далеко, но тот огромными прыжками по шесть - семь метров мгновенно настигает жертву. Выпуская здоровенные когти, страшная кошка разрывает горло или низ живота животного.   
Может саянский барс задрать даже молодого медведя, если тот выйдет на место его охоты.
  Селится барс всегда в особенном месте. Замечали его логово в горах среди голых и суровых скал, в тени, под наклоненной природой каменной плитой. Иногда селится барс в гнезде большой горной птицы в расщелине или пещере скалы. И хотя зверю приходится далеко уходить для охоты, но барс совершенно не устает и может спокойно проходить большие расстояния.
Сила барса сравнима разве что с силой тигра. Видели, как огромный кот, взяв зубами барана за горло, легко запрыгнул с ним на трехметровую скалу. Убитую лошадь барс может утащить на десятки метров, хотя она во много раз тяжелее его. 
Рождается у барса два - три, редко четыре маленьких котенка весом чуть больше фунта. И помещается такой котенок на человеческой ладони. Если его в доме вырастить, барсенок будет совсем ручной.
Но самое удивительное, что на самом деле барс самый умный зверь и человек для него не враг. Однажды забрался барс в овчарню и задрал овцу. Очевидно от голода. Потому, что сразу стал есть ее и рвать.  Смелая хозяйка-татарка прибежала в большом гневе и схватила зверя за длинный хвост. Барс, не отрываясь от овцы, только глухо рычал, как делают кошки, схватив свою добычу.
Не обращая внимания на человека, зверь доел овцу и убежал.
Бывали случаи, что барса удавалось схватить и посадить в клетку. И что же? Он спокойно и мудро переносил неволю, чужие запахи и соседство с человеком. Наконец его решились погладить. А грозный барс мирно терпел человеческую руку на своей шерсти. К хищнику даже заходили в клетку. И зверь совсем не проявлял злобы.
Барс легко приручается. Если его принести в зимовье малым котенком, он вырастает ручным и любит хозяина, как обычная кошка. Вреда от него для человека никто не помнит.
Человека барс совершенно не боится, да и вреда от него не ждет.
И охотник легко может его ранить или застрелить. Был случай, что барс, раненный охотником, не убегал, а смело смотрел на человека. В другой раз, раненный несколькими охотниками, зверь смело бросился на людей и серьезно поранил троих человек.

  В одной долине обычно живет пять-шесть снежных барсов. К большим табунам и отарам барс в горах не подходит. Любит хищник нападать на маленькие стада. Но если нападет, то может даже украсть яка.
Барс самый незаметный зверь. Он издалека чувствует ваше появление и искусно скрывается. Можно десять лет ходить по горам и лишь несколько раз заметить вдали уходящего барса.
Если в горах нет козлов, барс нападает на домашний скот.
Зимой барс разбивает лед на ручье и пьет воду. На деревьях барс оставляет рубцы от своих когтей.
Жертвы снежного барса это основная пища для птиц - стервятников.
Барсы ведут одинокий образ жизни и днями напролет постоянно путешествуют в поисках редкой добычи. Барс прячется от людей, даже от своей жертвы. Если он убил зверя зимой, то снова и снова возвращается для того, чтобы полакомиться старой добычей. Барс ступает неслышно и легко, похож на легкий туман. Когда зверь совсем рядом, в это невозможно поверить.
Барс иногда оставляет израненного яка.
Барс - это самая мирная кошка. Он никогда не охотится на человека. Не нападает сам, отличие от всех других хищников.  Леопард и лев, тигр или пантера и другие хищники запросто бросятся на человека при встрече, но не благородный барс.
Чаще всего длиннохвостый кот охотится утром. Часто он находит добычу вблизи ручьев и на водопоях. Но животные очень осторожны. Их очень трудно добыть, если они здоровы и готовы к нападению.
Барс выскребает метки на границах своих земель, и узнают звери друга по этим меткам. Лошади - любимая пища барса.
Лучшее место на свете для снежного барса - Монгольский Алтай.
На отдыхе барсы так благодушны, что к ним можно подойти близко. Там, где водится барс, можно  увидеть белеющие среди камней и травы рогатые черепа горных козлов.
Барса можно поймать на капкан. К капкану кладется несколько приманок одна крупнее другой. Барс идет от кусочка к кусочку и наступает на капкан.
Весит молодой барс шестьдесят фунтов.
Где есть барсы, там и других животных больше. Может быть, барс убивает именно больных и ослабленных и так улучшают поголовье.
Но не так все просто. Скучали наши сельские пьяницы, собирали бутылки да железки. И вдруг подъезжает к ним на богатой машинешке господин Побережный. И позвал всех наниматься к нему на лесные делянки.
Сначала то он хотел, чтобы пьяницы там женьшень собирали, искали золотой корень. Но оказалось женьшень требует отношения и не дается случайному человеку без науки. И искать и срезать надо умеючи.
Тогда просто велел им Побережный высаживать  в лесу саженцы. Стало им скучно и двое из них, самые отвязанные забулдыги решили заработать на зверях. Узнали они, что за котенка от барсов дают на зверинце какие-то большие деньги. И задумали поймать и привезти в Красноярск на Роев Ручей котят для зверинца. Осталось дело за малым. Украсть котенка из логова диких барсов.
Не долго думая, положились они на авось и на слухи о доброте этого зверя. Высмотрели воры целую семью барсов и подошли к их логову. А там как раз для котят самое время. Котята еще маленькие, голубоглазые, пятнистые и пушистые. Играют, кусаются и кувыркаются котята без всякого страха, только подходи бери за уши и прячь в мешок.
Расслабились пьяницы от вида кошачьих игр. И даже не дожидаясь, пока мать барсиха далеко отойдет, набросились на логово под каменным козырьком. Котятам интересно на дураков посмотреть, дались даже на руки взять. И вдруг слышат они страшный, словно тигриный рык. Это мать барсов неслышно подошла. Глаза голубые огненными стали, пасть вся жуткими клыками оскалилась.
Наши бродяги даже не обратили на нее внимания, засунули котят за пазуху и хотели уйти. Тут хищница на них и бросилась. Одному сразу горло порвала, другого следом в два прыжка догнала и убила. Прыгнула, пролетела по воздуху. Только клыки белые сверкнули, как мигом закусила пьяницу за горло и вырвала все мясо одним махом. Убила обоих, не пожалела. Хвать и нет человека, раз и нет другого. Котята из-за пазухи выкатились, глазенками на маму захлопали. Ухватила она их по очереди кровавыми зубами за шкирку и домой, в логово между камней.
Будешь знать саянского барса. Двух наших мужиков орловских барс порвал. По грехам, значит.
Красота дикого голубоглазого барса удивительная и служит он для наших предгорий настоящим украшением. Беда только, что извели нынче пищу его, горного козла, толсторога и косулю. Без них и барсу жизни не бывает. Уходит он из пустой тайги далеко, повыше на Тянь-Шань. Но если в лесу порядок прежний навести, вернутся к нам и грозные снежные барсы.            

               


                ЗОЛОТЫЕ СКАЗЫ ЕНИСЕЯ

                ПОЕДИНКИ ЗВЕРЕЙ


      Богата наша Сибирь и много в ней обитает сильных да грозных зверей. Не всегда они мирно живут. Не всегда бывает в лесу тишь да гладь. Случаются между лесными богатырями опасные ссоры. Поединки зверей. Сходятся звери для смертельной битвы. Многие годы потом вспоминают и рассказывают люди про эти страшные схватки.
       Выходят звери из тайги к людям, чтобы поживиться говядиной. Голодные идут и злые. Вот и подерутся. Видела знакомая наша битву медведя с быком. Передадим все в ее же словах.
Жила я в Тасеевском краю. Взялись там после перестройки разводить породу хакас, крупного рогатого скота. Порода такая, что коровы не доятся. Молоко у них бывает только столько месяцев, сколько нужно чтобы выкормить теленка.
Купили их для хозяйства, десяток голов. Восемь коров и двух быков. Ходили четыре коровы стельными. И ждали пастухи, когда отелится первая.
Растелилась та коровушка ночью на пастбище. Но теленка никто не нашел. Только огромные медвежьи лапы оставили следы на влажной земле. Когда улеглись переживанья об этом, решили тогда пастухи ночами дежурить по очереди, чтобы растел проходил при охране. И вот поехала я проведать стадо в шесть утра. И вижу что одна из коров уже отелилась и маленький красненький теленок стоит возле нее. А два быка мирно щипали траву на опушке леса.
Ехала я на коне и вдруг почувствовала, что конь у меня дрожит и не хочет идти к стаду, не слушает команду.
Когда вдруг  с противоположной от леса стороны в сторону стада быстро побежало какое -то страшное животное. И я поняла, что это огромный медведь. Огромный зверь, который не смотря на свои размеры быстро и бесшумно двигался к мирной корове с теленком. Еще не много и зверь растерзал бы нежного теленка.
        Вдруг один из быков, безрогий Кеша, бросился на перерез зверю. И встал прямо перед коровой, закрыв собой теленка.
  Все произошло в какие-то мгновенья, не успела я даже понять как так быстро бык увидел медведя. Они сходились. Медведь не хотел уступать и шел прямо на быка. Бык разбежался и толкнул медведя на сосну. Ударил с такой силой, что медведь обнял лапами сосну и замер. Бык ударил его лбом несколько раз еще и еще.
подбежали пастухи, я подъехала ближе и мы увидели, что медведь был просто расплющен. Все его ребра были проломлены. Зверь был уже давно мертв. Наверно еще после первого удара.
  Рога у быка, у Кеши, не росли с детства. Он был комолым. Видимо, тот кто разводил породу хакас отобрал для разведения именно безрогих быков, потому что такая страшная сила, да еще с рогами могла быть совсем не управляемой.
    Так мы узнали, что новая порода не боится зверей и быки могут беречь стадо не хуже пастухов. Посмотрела я, каков он, знаменитый удар быка-хакаса.
 А в ту ночь, когда погиб теленок, быков заперли в конюшне.
Но такой случай для мишки конечно редкий, потому что медведь в тайге самый опасный зверь.  Хитро и ловко расправится он с любым врагом. И даже охотнику хватит одной ошибки, чтобы быть разорванным от старого медведя.
Видел мой знакомый охотник, когда еще был молодым, схватку медведя с тигром. Медведь был уже известен в этих местах. Зверь он был огромный и старый. Даже уже седой, с серебристым отливом шерсти. Никто не смел на него охотиться.
Тигр пришел в наши края из амурской тайги. Тигр был не старый. Даже довольно молодой.
Почему-то они с медведем не поладили.
Сначала звери долго и громко рычали друг на друга. Открыв пасть, тигр скалил большие белые клыки на медведя. Поднимаясь на задние лапы, старый медведь глухо ревел на тигра, не пропуская в свои владения. На звериные голоса собирались люди из деревни, посмотреть что случилось. Наконец начался бой.
Схватились они на пшеничном поле.
Оскалив клыки, тигр пошел на медведя, сверкая хищными очами. Медведь встал во весь свой огромный рост, взревел и показал свои желтые зубы тигру. Звери начали сходиться.
Тигр огромным прыжком бросился на медведя и хотел свалить его, чтобы порвать когтями.
Но старый медведь изловчился и успел ударить подлетевшего тигра. Со страшной силой ударил шатун врага тяжелой лапой сбоку по хребту. Тигр даже упал на землю. Оскалив страшные клыки, тигр пытался встать на медведя, но не смог.
Медведь одним тем страшным ударом сломал ему хребет. Сокрушил позвоночник. Немного подождав, победитель понял, что тигр не встанет. Но добивать врага не стал, отвернулся и медленно пошел с поля.
На бой смотрело много людей. Они сбежались из деревни на звериный рык. Несколько часов с пшеничного поля доносилось рычание побежденного тигра. Рев было слышно на много верст по округе. Снова и снова зверь пытался встать, двигал когтистыми полосатыми лапами, но вскоре перестал шевелиться.
И еще долго он стонал и рычал, глядя на походящих к нему людей. К вечеру тигр затих и тихо умер. Сняли с него охотники красивую шкуру. Она получилась просто прекрасная, очень ценная с желтоватыми оттенками между черных полос на красном поле.
Понятно теперь, почему тигры по всей Сибири не живут.
  Давно, еще после войны, ходил в Гмырянке за коровами один ушлый пастушок. Помогала ему пасти верная и любимая собака, деревенская овчарка. Однажды гуляя вдоль лесной опушки по краю луга, заметил паренек под высоким деревом три живых комочка. Под кривыми корнями старой ели в удобном логове играли пятнистые зверята. Подошел он поближе и увидел трех прекрасных крупных котят.
Ласково смотрели веселые рыжие котята на гостя голубыми глазками. Удивился пастух таким красивым кошкам и решил взять их к себе, показать в деревне. И какие попались ему котята! Не котята, а чудо. Сами рыжики все в темных пятнышках. А на ушках светлые смешные кисточки. Решил паренек показать эту красоту деду, с которым пасли они стадо. Дед ждал его на обед в пастушьей избе, недалеко. Сложил пастушок котят в сумку и сел на коня, чтобы к избушке быстрей подъехать. Стегнул коня и поскакал.
Вдруг откуда ни возьмись из леса выпрыгнула огромная кошка. Пятнистая лесная рысь. Недалеко от избы заметил пастушок, что за ним гонится большая рысь. Дед тоже вышел на встречу и увидел бегущую за конем рысь.
  Еще бы секунда, и напала бы рысиная мать на беззащитного пастушка и порвала бы ему горло.
Но вдруг бросилась с громким лаем рыси наперерез верная овчарка. Сшиблись звери в смертельной схватке. Перемешались в один комок и катались по луговине. Но рысь была ростом с саму овчарку и начала одолевать. Наконец хищница с шипением разорвала когтями овчарке живот и выпустила на траву все внутренности. Собака отпустила рысь и она помчалась дальше на людей. Дедушка быстро догадался в чем дело и закричал на подпаска;»Что у тебя в сумке?! Выброси скорее! Порвет тебя рысь! Бросай! «
Бросил пастушок сумку с котятами прямо под ноги рыси. Выскочили оттуда котята и подбежали к матери. Рысь сразу унялась и осмотрев котят побежала в лес. Быстро засеменили за ней рыжие котята. Осталась на лугу только разорванная верная овчарка, вся в крови и глубоких ранах от больших когтей.
С ужасом смотрел на нее похолодевший от страха пастушок.
Очень любили свою собаку пастухи и совсем не хотели ее потерять.
Но и тут дедушка дал хороший совет. Овчарке он осторожно собрал внутренности в живот и они вместе с подпаском отнесли верного друга в деревню к фельдшеру. Вымыл врач брюшную полость чистой водой, сложил туда кишочки и зашил все особыми нитками.
Стала больная собака понемногу поправляться. И выжила! А спустя несколько недель опять весело бегала за счастливыми пастухами.
        Еще говорят  северные народы, что выше по Енисею, где протекает Подкаменая Тунгуска, обитает в дремучей тайге дикий полу зверь- получеловек, йети, или попросту леший.  Имеет это существо великую силу и превосходит в схватке даже медведя.
Если медведь не хочет мирно жить и нападает на снежного дикого человека, то они дерутся на смерть. У медведя конечно и удар страшные и когти острые. Клыки большие у мишки не хуже тигриных. Несдобровать бы йети, если бы не его человеческое подобие. Оказывается двуногий хитрее медведя.
Когда схватываются они в смертельном бое, двуногий побеждает. Изловчившись, сильными руками хватает он косолапого зверя за задние ноги и так сильно растягивает в стороны, что разрывает медведя снизу по полам на две части. Такой он страшной обладает силой. Уважают снежного человека за силу северные народы.
А вот от старого медведя теперь спасенья не стало. Закон его защищает и все.
Вот на прошлой неделе убила у нас медведица быка. И как получилось.
Неожиданно вышла осенью из иркутской тайги к нашим местам большая черная медведица. Настоящая великанша. Сама почти черная, а на груди белая галочка. Когда на всех лапах стоит, в холке достигает уже в рост человека. А если встанет, то и вообще. Красавица конечно. Но если представить, очень опасная соседка. Привела она с собой двух маленьких медвежат, сеголетков. Говорят, в иркутской тайге какая-то беда стряслась. Корма не стало. И крупный зверь весь к нам потянулся.
 Всего переплыли Кан пять черных медведей. А у нас какой может быть корм, кроме коров да быков?   
Тут еще лесники зеленые вступились. Пригрозили всем, что если кто убьет, тут же и заплатит большие деньги. Медведица старая, старше трех лет. Такого зверя уже бить нельзя, он для прироста нужен, для развода. Мишкам плодиться конечно надо, но ведь и есть им хочется. А на такую махину грибами да ягодами не прокормишь.
Пришла медведица сначала в казенный коровник, скотников распугала. Посмотрела она, что коровы там цепями прикованы и не тронула их, пожалела видно. Поела из корыта ячмень. И немного выпила сыворотки в углу из подойника. По коровнику ходила она не торопясь, с достоинством, не обращая внимания на крики. Увидела ее из караульной избушки в окно ее сторожиха и закричала сторожу;»Гриша отворяй ворота, она не пройдет в калитку». Гриша отворил ворота , а сторожа два раза выстрелили зверю в спину. Но зверюга даже не оглянулась. И с достоинством ушла из коровника. Сторожа ничего сделать не могли, только боялись. Стрелять в нее днем себе дороже, не убьешь, а только разозлишь. Подавит еще всех.
Через два дня заметили ее  люди у стайки Квиткевич в Бычьем Логу. Сидела медведица на куче навоза возле сарая и смотрела в окно. Находился там двухгодовалый бычок. Бык у хозяйки в стайке один стоял.
Но не напала обманщица в тот день, а только сделала свою разведку. Явилась она незаметно через два дня. Подстерегла быка медведица у окна.
  И так подгадала, что он и не ожидал ничего. Подошел к окну бычок как всегда, посмотреть на новые ворота.
Ударила огромной лапой медведица быка по голове через стекло. Убила сразу насмерть. Рухнул бык как подкошенный на солому, на пол. Наверное, сломала она ему переносицу, а кости острые в голову зашли и мозг повредили. Может и по другому было. Но какой же мастерский удар. И расчет и сила великая.
        Как досочку сломала медведица дверь и зашла в стайку. Взвалила великанша убитого быка на спину и унесла. Видели ее  на свалке за две версты от сарая. Пообедала она там телячьей ногой. Угостила и медвежат. Много там потом мелких медвежьих следов видели. Закопала медведица быка в землю, про запас. Свежего мяса медведи не любят. Им надо чуть подвялить, чтобы не жесткое было, лучше жуется.
       А люди выкопать хотят. Кричала хозяйка, обижалась. Мяса много пропало. Вообще-то такое уже не едят. Считается это мясо удавлениной. Если дикий зверь убил, не отнимают. По церковному это оскверненное и  пищу не годится. Пусть уже мишка доедает.
И действительно, наелась медведица с медвежатами, и ушла. Исчезла в лесу. Оно и понятно. Пришлось ей лютовать, чтоб самой лечь спокойно в берлогу и медвежат успокоить. С голоду то ,известно, не поспишь. Легли теперь мишки до весны. Ну и хорошо.
Но бывает, что и человеку приходится один на один выходить против зверя безо всякого оружия. Со одними своими голыми руками. Хуже некуда. Таков наш дикий край. Особенно жуткий случай был за селом Бородино. Не спутай его с таким же городом.
Ходила там на коровник молодая доярка. Чтобы быстрей добежать, шла женщина всегда через лес от села узкой тропкой в снегу. Идет она однажды в конце зимы знакомой тропой и чувствует, что кто-то следит за ней нехороший. Оглянулась и заметила в лесу здоровенного волка. Деваться некуда, быстрей пошла. Но от зверя не убежишь. Погнался волк за ней и уже догоняет. Сейчас бросится.
Обернулась доярка на зверя. Думала, что он не посмеет прямо на человека прыгнуть. Но волк был не робкий. Кинулся на женщину и хотел разорвать зубами ей горло. И как же ей повезло, что она по хорошему сельскому обыкновению носила большущий шерстяной платок, теплую такую шаль. Все горло у бедной оказалось несколько раз обернуто теплым крепким платком.
А зверь остервенел и давай рвать со всех сил платок. Да так, что треск на весь лес стоит. Видит бедняжка, что она еще жива и прямо в глаза скалится на нее злобный волчара. Стоит она в ужасе и пытается зверя от себя оттолкнуть. Но не может. Помолилась про себя Богу. И вдруг без мыслей поняла, как волка одолеть. А зверь широко так пасть открыл, закусил клыками платок и вот -вот прорвет его. Исчез у женщины страх, нашла на нее от Бога уверенность и твердость какая-то. Смело просунула она руку в горло рычащего волка и ухватила его за длинный язык. И ухватившись крепко вырвала зверю язык из горла с кровью. Повредила что-то ему в глотке.
Замер волк, ослабил хватку и рухнул в снег. Пошла у него горлом кровь и он умер. Долго стояла над ним доярка и все не могла поверить, что одна справилась с большим волком.  Настоящее чудо пережила.  Нашла на женщину такая смелость, что она не побоялась даже. Взяла мертвого волка за хвост и дотащила волоком до коровника. Иначе бы ей никто не поверил. Так человека Бог и спасает. Победила безоружная женщина матерого волка.
Но мало кто знает, что бывает в Сибири  битва орлов-беркутов с пришлыми волками. Во время войны ушли все охотники и не стало волкам никакого отпора. Свободно рыскали стаи по тайге. Наконец по руслам рек пошли к нам на Богунай большие полярные волки. Ростом с хорошего теленка. Шерсть белая.
Не стало от них местным зверям никакого житья. Еще немного и остались бы в лесах вместо лосей да оленей и зайцев одни волки.
Но вдруг напали на волков с неба грозные птицы. Беркут налетев сверху, когтями намертво схватывал белого волка за затылок и за середину хребта. Немного отрывая врага от земли, беркут резко сводя когтистые лапы ломал волку позвоночник. Оказывается спина у волков гнется только вниз, а вверх -ломается.
Волки ничего не успевали сделать и погибали десятками. Много их потом осталось лежать на лесных заснеженных полянах. Остальные, поджав хвосты уходили по речному льду обратно в дальний полярный край. Расправившись с волками беркуты вновь воцарились в бескрайнем небе над свободной тайгой. И так всегда оканчивалось в нашем краю лихолетье.
Удивительная и прекрасная природа  нашей Сибири украшена грозными могучими зверями. Дивится народ на их противоборства, рассказывает из рода в род, какие бывают здесь лесные битвы. И не случайно живут здесь одни звери, а другие не приходят. Решает Мать-Природа, кому здесь жить, в честном бою. 
Поединки зверей.
           АВТОРЫ ЕКАТЕРИНА И АЛЕКСЕЙ МАЛЫШЕВЫ

                ЗОЛОТЫЕ СКАЗЫ ЕНИСЕЯ            

                ЖЕЛЕЗНАЯ ЗВЕЗДОЧКА




Пришел я солнечным днем  в наш собор, и после службы увидел дедушку с палочкой. Собирал я народные предания и не мог пройти мимо такого старого и заслуженного человека.
Вот что поведал он мне своими словами настоящий узник сталинских лагерей.
 Зовут меня Катаев Николай Алексеевич. Мне восемьдесят четыре года. Стаж мой трудовой весь составляет шестьдесят три года, три месяца и семь дней.
Родился я в крестьянской семье в девятнадцатом году девятнадцатого декабря. Семья наша жила в селе Кадая Нерзаводского уезда Читинской губернии.
Отец мой Алексей Алексеевич родился в тысяча восемьсот восемьдесят седьмом году.  Имел он крепкое крестьянское хозяйство. Владел двумя жатками, маслобойкой и пасекой. Славилась мать моя Марфа Павловна Катаева своим умением вязать и шить.
С двенадцать лет я начал работать в селе Кандалка и об этом мне выдали справку. Весь стаж мой трудовой составляет шестьдесят три года, три месяца и семь дней.
Когда окончил я четыре класса церковной приходской школы, мне уже было восемнадцать лет, потому, что в школу я пошел переростком. Работать устроился в соседнее село, в Покровку, помощником главного счетовода - бухгалтера и учетчиком.
Работой я очень гордился и старался из всех сил. Дали мне в Покровке в жилище колхозный дом.
Считая себя обустроенным и обеспеченным человеком,  я поехал свататься в свою деревню к прекрасной девушке Евдокие. А Евдокия, несмотря на то, что ей было семнадцать лет, ходила на охоту, как мужчина. Умела она управляться с американским карабином, с самострелом и другим оружием. Молодушка  могла добыть любого зверя и не боялась диких животных.
Евдокия могла сама сшить себе обувь или полушубок. Кроме всего того выросла она редкой красавицей. Украшала ее белокурая волнистая коса, как у нас говорили,  в лапоть толщиной струилась по ее тонкой узкой спине.
А уж глаза у нее были такие, что я и глянуть в них не смел. 
  Посватался я к Евдокии. И, к радости моей, она согласилась. А в двенадцатый день зимнего месяца декабря должны мы были переехать с невестой в село Покровка  и там сыграть счастливую свадьбу.
В нашем селе Кадая работало двенадцать человек соглядатаев из энкэвэдэ, приехавшие из Читы. Первого декабря они взяли и схватили моего отца Алексея Катаева и беспощадно расстреляли в тот же день. Мой родительский дом они весь разорили. А мою мать Марфу Павловну увезли в Читу, да заключили в тюрьму. Где позже ее тоже расстреляли как кулака и богатого человека.
Беды все шли от особых людей, соглядатаев новой власти. Их в нашем селе завелась целая дюжина. Писали они доносы, чтобы с кем им надо власти разбирались. После их работенки от села остались рожки да ножки. А село стояло богатое и большое. Теперь там все захудалое, несколько домов осталось.
Третьего декабря ночью арестовали и меня. С невестой моей мне даже не дали проститься. Мне кто-то позавидовал, сглазили нас. Больше мы не виделись.
    Обвинили они меня в том, что я, будучи учетчиком сообщал неверные  сведения в область. Так в своей отчетной грамотке я написал, что пашня наша дает сто центров с десятины вместо десяти по общему плану. Я честно записывал наши сибирские большие урожаи зерна. Это не понравилось кому-то наверху. Везде земля не родила, а у нас такие урожаи. Честные мы были слишком. Нам не поверили. Решили там начальники, что мы их обманываем, раздуваем прибыль.
Значит по ихнему, что я приписками занимался, обманывал советскую власть. А потом только понял, что излишки то не надо показывать, прятать надо.
 Меня схватили третьего числа. А ведь двенадцатого числа я должен был жениться и привести в дом свою Евдокию. Она была настоящая красавица. И косы русые у нее росли толщиной в лапоть, до пояса. Я искал ее потом, но мне сказали, что она умерла. 
Власти обвинили меня в подделке отчетных сведений. Судила меня «Тройка», дали десять лет без права переписки. Уже четвертого декабря меня привезли в Читу, где должны были провести следствие по делу.   
Весь день меня  заставляли сидеть на стуле, на табуретке. Так я мучился. Чуть свет в шесть часов уводят на допросы.
Один следователь, Петров, был хороший. Садил он меня на табуретку и показывая на портрет народного комиссара Ежова говорил;»Ну, теперь ты попал в ежовые рукавицы!»
    А другой следователь Рыбалов, был жестокий, он всех мучил. И бил и пинал ногами. Была у него такая старая пытка. Железная звездочка. Пятигранную звезду на железной палке он раскалял на огне до красна. Как скот тавром прижигают? Так он нас всех так клеймил, так прижигал, чтобы его бумаги подписывали.
Допоздна бывало, кричит Рыбалов, бьет, сапогами пинает. А как темнота спустится, достает свою железную звездочку. Откроет на жаркой печке заслонку и держит звезду за палочку, ждет. Тут хоть кричи, хоть не кричи, боль страшная.
Раскалится зведочка до красна до бела. Тогда Рыбалов улыбнется и велит рубаху снять. И по живому телу да как заклеймит ! Звездочка в теле задымит, зашипит как змея. И вскоре запахнет в кабинете паленым мясом, как в аду.
Вот и я был молодой и не выдержал пытки. Один раз еще удержался, второй раз вытерпел, а после третьего раза сломалось что-то во мне и подписал я его бумаги. Навеки осталось у меня на спине  три белых шрама, три угловатых ожога. Белая звезда и чуть пониже еще две полузвездочки.
Осуждили меня особой тройкой по шестьдесят восьмой статье к десяти годам каторжных работ.
Отвезли  нас сначала в село Кандалка Ирбейского района. Стоял там лагерь на пять тысяч человек, разделенный на отдельные разные части (сектора). Я даже молитву прочитал в благодарность, когда узнал, что в нашей части (секторе) не будет  уголовников, а только раскулаченные. Это было счастье в тюрьме.
В Рождество Христово первый раз вывели меня в лес на работу. Нужно было двенадцать часов пилить огромные деревья тонкой лучковой пилой. Деревья там росли разные, это был смешанный лес. Обут я был в лосиные чоботы, сшитые еще в деревне.
Тогда, в черный день, пригодилось мне все, что я знал в детстве. Сам надрал в лесу лыка, бересты, тонкой лозы. И из всего этого сплел себе берестяные лапти с берестяной подошвой. Да и одел их поверх чоботков.
Морозы стояли до пятидесяти степеней. И за двенадцать часов обувь моя очень остывала. И сейчас я хожу только с палочкой.
Шли годы, приходила весна, пели птицы. Наступало жаркое лето и грозовыми тучами приходила осень.  Потом выпадало много снега, и во тьме раздавался волчий вой. Но я уже не боялся диких зверей. Руки мои от тяжких трудов стали крепкими как  клещи. Плечи раздались и обросли мощными мышцами. Я жил словно на необитаемом острове с крепкой верой в Бога и с верой в то, что мой страшный труд помогает могуществу моей великой Родины. Благодаря надсмотрщику я знал, что за долгие годы своими руками заготовил для страны свыше тридцати тысяч кубометров лучшего леса.
Я никогда не был ни пионером, ни  комсомольцем, ни коммунистом. Я возненавидел несправедливость и ложь, возненавидел все человеческие пороки, курение и гнусное пьянство. Природа и труд сделали меня чистым, сильным и страшным для врагов.
Мы, узники,  все потеряли связь с миром и  ничего не знали о том, что происходит. Как-то случайно от новых людей мы услышали о войне с Германией. Мы все жаждали пострадать на войне и получить оправдание. Для этого власти сделали особые трудовые зачеты.
Слава Богу, работали мы в одиночку, каждый пильщик на своей делянке. А в других местах, где ставили по двое человек,  напарники так озлоблялись, что часто убивали друг друга. От такого соседа избавил меня Бог.
Одиночество позволяло мне ловить боровую дичь. Ловить белок и даже волков во время работы. Я ставил петли на тетеревов и на белок. И так выживал. Готовил и жарил их на костре и ел. И не умер от голода и истощения. Иногда в сваленном кедре находил я беличьи кладовые, припасенные зверьками орехи, и питал им истощенное тело. Иначе я, как многие умер бы от медленного истощения на тяжелой работе и морозе.
Что сказать вам о кормежке? Кормили нас начальники очень плохо. Готовили похлебку - баланду из капустного листа и мерзлой свеклы. Иногда по праздникам давали соленые огурцы без хлеба.  А плохой хлеб давали не каждый день.
И если бы не мои тетерева, которых я сам тайно добывал, не выжил бы.
Но иногда самым безнадежным узникам, как графу Монте -Кристо, судьба открывает великие сокровища.
Однажды в дупле сваленного кедра я нашел странный тяжелый камень, завернутый в газету тридцать седьмого года. Долго я рассматривал его, но  ничего особенного в нем не заметил и решил закинуть его в сугроб. С жадностью читал я эту газету, потому, что в лагере читать ничего не позволяли, и никаких газет не было. Если у заключенного находили газету, его сажали в ужасный карцер. Там в не отапливаемом ледяном месте нужно было сидеть страшную морозную ночь. Люди выходили оттуда простуженными больными легкими и вскоре умирали.
Когда я рассказал в лагере, что нашел и выбросил большой камень, покрытый коричневой коркой, знающий человек удивился и объяснил мне, что это было первородное золото. Что так выглядит настоящий самородок в коричневой природной корке. Золото, наверное, спрятал погибший на этой делянке лесоруб, умевший добывать самородки. Так я узнал, что в этих местах в ручьях есть природное золото.
Пятого ноября сорок седьмого года меня перевели в другой лагерь возле поселка Тугач. Здесь меня и освободили. Кончились десять лет каторжных работ. Радость великая. Только и обидно мне было, что не дали мне денег на дорогу до родного села, а дали только три рубля на паспорт. Узнал я от вновь прибывших заключенных, что все эти годы мою Евдокию сватал работник энкэвэдэ, погубивший меня. Но Евдокия любила меня и отказывала ему и долго жила в старых девах. Думаю, она честно ждала меня. Я написал ей письмо, что освободился, что жду ее здесь и выехать не могу. Вскоре мне пришел ответ, что моей Евдокии нет в живых. Что она заболела и умерла.
Мне хотелось побывать хотя бы  на ее могилке. Но денег никаких не имелось. И я пошел назад в лагерь, устраиваться на работу, потому что другого места там не было.  Взял меня начальник мастером лесозаготовок. Здесь я и проработал до тысяча девятьсот шестьдесят третьего года, пока не началось строительство секретного города Северобайкальска. Весь лагерь перевезли туда. 
Пришла и к нам на двор весна. В пятьдесят третьем году получил я бумаги Читинского суда, что мой отец и мать загублены безвинно, как и я сам. Узнал, что мы все реабилитированы.
Спустя несколько лет я женился на доброй девушке и благополучно живу много лет. Я не пью и не курю, и, не смотря на свой девятый десяток, хожу с палочкой в церковь по воскресеньям. Все в жизни надо пережить, чтобы оценить ее радость, не смогла сломить узника железная звездочка, выжил  он, выстоял, и дал ему Бог многие и благая лета.


АВТОРЫ ЕКАТЕРИНА И АЛЕКСЕЙ МАЛЫШЕВЫ

ЗОЛОТЫЕ СКАЗЫ ЕНИСЕЯ


ЦАРСКИЕ ГРАМОТЫ


Все  народы  принимали  участие  в  заселении  Сибири ,  всем  им  низкий  поклон  от  сибиряков. Рассказали  мне  о  переселенцах  из  Прибалтики  и сказ о  них будет. 
Спали  вечным  сном  заболоченные  речки,  блестели  озера. Шумели  в  еловых  лапах  северные  ветры  Студеного  моря. Пробирались по  бурелому огромные  дикие  звери,  устраивая  себе  в  чаще  безопасные  лежбища. Спешил  засветло  вернуться  в  теплое  зимовье  зырянский  охотник,  нагруженный  мехами  и  вырезкой  оленьей.
Разведали  однажды  угодья  сибирские  люди  царские,  люди  смелые.  Доложили  государю  Российскому  о  новой  землице.  Заботясь  о  процветании  государства,  начал  разумный  царь  великое  дело  заселения.
Знал  батюшка-  царь,  что  тесно  крестьянину  на  обжитой  старушке  Руси,  не  для  каждого  пашня  приготовлена.  Жаждет  настоящий  пахарь  свободного  простора  для  труда  крестьянского,  каковой  и  ожидает  его  в  Сибири  просторной.  Предсказал  и Господь Бог человеку:"  Плодитесь  и  множитесь, и наполняйте Землю!"  Благословил  Господь,  чтобы  не  теснились  люди  в  отчем  доме,  а  заселяли   новую девственную  землю.  Быть  по  сему!
Так  в  давние  времена  благословили  государи  России  заселение  раздольных  северных  земель.  От  самого  семнадцатого  века  стремились  заселять  и  благоустраивать  долины  вдоль  батюшки  Енисея  и  притоков  его.   
В  каждой  губернии  России  выявлялись  безземельные  крестьяне,  желающие  стать  переселенцами. Из  многих  мест  переселенцы  объявились:  из Украины  и  Московии,  Прибалтики  и  Приморья,  Кавказа  и  Крыма.
Ехали  семьями,  с  чадами  и  домочадцами,  долгими  дорогами  и  тропами.  Разные  это  были  люди,  но  их  объединяло  одно:  беззаветная,  горячая  любовь  к  матушке - земле.
  Рисковали  они  здоровьем  своим  и  детей  своих,  терпели  неудобицы,  ради  того  только,  чтобы  приложить  руки  к  пашне,  дать  выход  истинному  трудолюбию  крестьянскому,  доброй  душе  человеческой.
Очистились  руками  переселенцев  завалы  буреломные,  вынесли  на  рученьках  они  валуны  гранитные  с  пашен  сибирских,  убрали  россыпи  камешников  с  дорог  и  дорожек.
Прибывали  в  Сибирь  вместе  с  русскими  разные  народы  Империи  Российской,  и  хотя  и  жили  они по разному малыми  колониями, но  всем  земли  хватало.
Про  дивную  историю  семьи  с  Балтийского  моря,  литовской семьи  Брэмс будет  повествование. Все  они  имели  большую  любовь  к  земле,  огромное  трудолюбие,    имели  душу  крестьянскую. Вечно будут помнить предков,  чьими  руками  очистились  от  бурелома  прекрасные  черноземные  пашни,   забыть  их  значит  отречься  от  самого  дорогого,   своих  корней.               
   Случилось  это  в  1901  году,  в   прибалтийском  городе  Каунасе.  Литовский  крестьянин  по  имени  Ян  Янович из  рода  Брэмс  не  имел  земли  и  работал  наемным  рабочим  у  разных  хозяев.  На  русский  язык  имя   Ян  переводиться  как  Иван.
Здесь,  в  городе  Каунасе  узнал   Ян  о  вербовке  крестьян  в  богатые  сибирские  земли.  Управление  города  Каунаса  выделило  агента,  который    занимался  оформлением  документов,   согласившихся  на  переезд.  Каждому  мужчине  выдавалась  гарантийная  грамота  на  семь  гектаров  земли,  право  владения  закреплялось  грамотой,    подписанной  самим  царем,  Самодержцем  Российской  Империи.
Мечтал Ян   Янович о  земельном  владении,   о  своем  крестьянском  хозяйстве и   потому  сразу  же  согласился  на  все  условия. Помогла городская  управа  города  Каунаса, выделила  стряпчего  по земельным делам.   Занимался  тот  агент  составлением  особых,  гербовых  бумаг  с  гербом  Российской  Империи,  подписанных  самим  царем.
Писаной  красоты  документ  был,  теперь  уж  таких  нету! Выдавался  каждому  хозяину,  мужчине,  в  возрасте  до  сорока  лет. 
"  Мы,  Николай  Вторый,  Император  всея  Руси...,  княжества  Финляндского,  Курляндского,  Польского,  жалуем  подателю  сего  документа  семьдесят  десятин  земли  Сибирской  в  вечное  пользование,  с  правом  наследования  мужчинам  рода, подданному  моему  крестьянину  Яну  Яновичу,  урожденному  Брэмс..."
Далее  перечислялись  права  и  обязанности  нового  землевладельца  и  сообщалось,  что  выдается  ему  сто  рублей  серебром  из  казны  царской  на  обзаведение  хозяйством  на  новом  месте,  что  в  течении  десяти  лет  от  дня  первой  борозды  освобождается  он  от  любых  налогов  и  податей.  Кроме  того  может  брать  кредит  в  Российских  банках  и  Аграрном  банке  для  устройства  местных  промыслов и заводов по переработке  сельскохозяйственного  сырья." Исполнялась мечта на  глазах,  счастливей  голубоглазого  Яна  не  было  человека! Ему  исполнилось  тридцать  два  года,  он  горел  желанием  превратить  землю  в  цветущие  поля  и  сады...
После  оформления  документов,   третьего мая,   в  чудесный  солнечный  день  семья  молодого эстонского крестьянина  прибыла  на  железнодорожную  станцию.  Состав  подали  товарный,  с  "телячьими"  вагонами.  Прежде  всего  погрузили  подарки  от  Литовской  крестьянской  общины,  а   также  от  мэра  города Каунаса.  Грузили  железные  плуги,  бороны,  чугунные  котлы,  снаряжение  на  баню,  кровельное  железо,   всевозможные  бочки,  семена  в  мешках,  оборудование  для  пчелиной  пасеки, несколько  ткацких  станков.  Ян  Янович  даже  прослезился,  когда  стали  грузить  кухонную  утварь:  посуду,  кастрюли,  емкости  для  воды.  Собственное  имущество  переселенцев  также  сгрузили  в  соседний  вагон. 
Поезд шел очень  медленно,  ехали  почти  месяц.  Наконец  добрались  до  станции  Рыбной.   Здесь  выгрузились.  Жандармское  управление подало  целый  обоз  для  перевозки  имущества  переселенцев  на  место  поселения,  обозначенного  как  Верхняя и  Нижняя Лебедевка.  На  лошадях  ехали  вдоль  реки  Кан,  вместе  с  Яном    Яновичем  ехали  шестеро  его  двоюродных  братьев,   тоже  именуемых  Янами.   
Приехали  на  место  вечером,  к  закату  солнца.  Мужчины   соорудили  шалаши,  в  которых  и  жили  первое  время.   Все  одели  мешки  на  головы,   с  прорезями  для  глаз,   потому   что  гнус  не  давал  даже  дышать. Укутывали  детей,  завязывали  им  лица.  Утром   приехали  два  всадника:   землемер  и    жандарм.  Землемер   начал  замерять  земельные  угодья,  по  семь  гектар,  семьдесят  десятин,  на  каждого  Яна,   это  было  очень  много,  позже  оказалось,  что  для  изобильной  жизни  достаточно  пять  гектар. 
Когда  землемер  уехал,  литовские  братья  выкопали  квадрат  земли,  очистили  от  дерна  и достали   землю.  Они  взяли  в  ладони  роскошный    зернистый  чернозем,  с  блестящими  слюдяными  крапинками, мяли  в  заскорузлых  крестьянских  ладонях,  вдыхали   запах  пряной  земли...   Не   обманул Самодержец  всея  Руси, царь,  действительно  отдал  Янам  угодья  таежные.  Теперь  только  трудиться  надобно!
Прежде  всего  стали  расчищать  место  для  усадьбы,  для  дома  крестьянского.  Пилили  деревья,    укладывали  по  назначению:  громадные  бревна   в горку для  постройки  дома,   потоньше  бревна  для  постройки  конюшен,  сараев,  еще  более  тонкие,   - на  заборы  и   перегородки.   Работали  весь  световой  день,  останавливаясь  только  на  обед. Первое  время  продукты покупали  у  жителей  деревни Ильинки,  которые  и  сами  приезжали  к  переселенцам, помогали  чем  могли,   угощали  молоком  и  хлебом,  учили  спасаться  от  гнуса  дегтем  березовым.  Но  не  все  перенесли  испытание мошкой  и  жизнью  в  шалашах,  один  из  Янов  передумал  и  вернулся  в  родную  Прибалтику.
Женщины  собирали  травы,  дети  им  помогали.  Тмин ,  ромашку,   Иван-чай,  валериану  и анис, все   в  пучках  развешивали  на  веревках  между  столбами,  а  затем  переносили  в  первый  сарай.
 Неожиданно  появились  на  двух  лошадях  посыльные  из Енисейского земства,   они  привезли  в  подарок  топоры, распиловочный  станок,  для  нарезки  досок,  на  конной  тяге,  скобы  и  гвозди. Мужчины  часто  ездили  в  кузницу,  в  Орловку,  которая  размещалась  на  берегу  Барги,  за  деревней.
Работа  кипела  беспрерывно,  до  морозов  нужно  было  успеть  построить  дома,   помещение  для  скота,  заготовить  сено, благоустроить  усадьбу  для  дома.  Воду  из  реки  Кан  не  пили. Река наша вытекает из богатых рудами гор и насыщена всякими сложными смесями.  по  совету жителей  Ильинки  питьевую  воду  брали  из  родников,  которых  было  очень  много  в  лесу.  Один  из  родников  углубили,  сделали  каменные  ступеньки  и  из  этого  ключика брали  питьевую  воду.
 Особенно  интересно  прошло  первое  знакомство  с  рыбными  угодьями  реки  Кан.   Братья  Яны в  погожий,  жаркий  денек,  отправились  на  рыбалку  с  неводом,   купленным  еще у  балтийских  рыбаков.  Невод  был  крепкий,  добротный.  Мужчины  зашли  в  речку,  начали  закидывать  сеть.  Берег  огласили  крики  рыбаков.  Оказалось  рыба  натыкалась  в  воде  на  ноги  братьев,  царапая  их  плавниками  и  мордами,  кусая  бесцеремонно.  Невод  едва  вытащили  четверо  мужчин.   Язи,  сорожка,  хариузы,  таймени,  ленок,  осетры,  стали  уловом рыбаков. Рыбу  солили  в  кадушках  в  прок.
 Со  станции  Рыбное  снова  прибыл  посыльный  и  вручил  отцу  семейства  Яну  Яновичу  сто  рублей  царскими  монетами на  приобретение  домашнего  скота.
Вскоре  купили  двух  коров,  которых  не  пасли,  а  загнали  в  специальные  загоны,   поскотины.  Дети  присматривали  за  коровками,   потому  что местные  лоси и олени  проявляли  интерес  к  домашним  животным,  приходили  посмотреть  на  коров.    Диких  животных  можно  было  встретить  всюду  вокруг  стройки.  Горностаи,  черные  соболи,  лисы,  барсуки,  белки  и  хорьки      водились  в  большом  количестве.  Тайга  была  населена  сохатыми,  которые  в  день  раза  три  переплывали  Кан.
Радость  землепашцев  передавалась  и  детям,  Дети  радостно  бежали  с  обедом  в  поле,  старались  принести родителям  горячую  кашу  или  заваренный  травяной  чай. В  первый  год  посеяли  лен,  гречку,  просо,  овес.  Под  пшеницу  пашню  приготовили  только  через  год.  Пашня  давала  урожай  ржи около  шести сот пудов зерна с десятины,  чуть  поменьше  пшеницы. Возле  посевов  строили  вспомогательные  избушки,  в  них  хранили  инвентарь,  отдыхали,  чтобы  не  ездить  домой  в  страдную  пору. 
Время  летело  птицей,   пашня  увеличивалась  с  каждым  годом.  Теперь  зерно  стали  продавать,  менять  на  одежду  и  обувь,  кормить отрубями канадских  свиней,  многочисленную  домашнюю  птицу.
Очень  интересно  было устроено животноводство.  Помещение  для  скота  построили  из  бревен,   посаженных  на  седой  мох.  Просторная  прихожая  включала  в  себя  раздевалку,   где  всегда  стояли  деревянные  башмаки,  для  работы  в  стайке.  Окна  в  помещении   для  животных  устраивались  на  южной  стороне,   с  множеством  мелких  квадратиков,   закрытых  слюдяными  пластинами.  Размер  оконных  рам  был  такой  же  как  и  в  жилом  доме  хозяев.  Животные  содержались  в  чистоте,  в  добром  здравии, зимой пили  воду,  согретую  в  бочках, вдоволь  имели  сена  и  зерна, поэтому  молока  давали  много. Летом  не  успевали  его  перерабатывать:  делать  сыр  на  зиму  и сливочное  масло. 
Часто  на  крестьянский  ужин  готовили  литовское народное блюдо:  милтупутру.
В  кипящее  молоко  бросали  картофельные  галушки,  затем  рыбу ,  очищенную  от  костей  и  немного  коровьего  масла.  Хлеб  пекли  сами,  в  магазине  не  покупали.  Зерно  размалывали  на водяной мельнице  в  деревне  Орловка.  Готовили  муку  трех  видов:  тонкого  белого  размола  для  приготовления  калачей  и  булочек,  среднего  помола  для  выпечки  хлеба  и  крупного  помола,  применяемого как  крупа.   Пшеничную  кашу  взбивали  раздвоенной  еловой  веточкой,   выскобленной  добела.  Также  размалывали  горох и  овес в муку,  приготовляли  из  нее  гороховый  кисель  и  овсяный  кисель.
Огромное  значение  имел  лен.  Семена  привезли с  собой, из  Каунаса,  в  год  поселения. Посадили  сразу,  почти  на  целинную  землю.  Лен  очень  хорошо  родился,  высокий,  красивый.  Из  него  делали  холсты  для  постельного  белья,  льняное  масло  из  семян  для  пропитания. Из  льняных  отходов  готовили  утеплитель,  применяемый  для  пошива  одежды.
Ольховой  корой  красили  белые  холсты,  чтобы  сшить  брюки,  куртки,  платья. Вскоре  освоили охоту  на пушных  зверей,  стали  шить  красивые соболиные шапки, богатые  воротники.  Особенно славились  воротники  из горностаев.
Сразу  за  усадьбой  поставили  ульи,  организовали  пасеку.  Здесь  же  соорудили  мшаник  для  хранения  пчелиных  домиков    зимой. 
Через  два  года просторный дом  из  четырех  комнат  с  множеством  сараев  и  сарайчиков  стоял  посреди переселенческой усадьбы,  огороженной  частоколом  из  тонких  бревен.  При  доме  были  устроены:  сыроварня,  колбасная,  коптильня,  сушильная  для  рыбы.  Чуть  подальше  большое  гумно,  для  обработки  снопов  ржи  и  пшеницы. Обрабатывался урожай не спеша  всю  долгую  сибирскую  зиму..
В  доме  красовались  деревянные  кровати,  диваны  и  шкафы,   сделанные  отцом  и  братьями,  своими  руками   изготовляли  плетеную  посуду  для  хозяйства,  корзины  и  сумки.
Из  лозы  плелись  кресла  для  отдыха,   которые  в  летнее  время  ставили  во  дворе,  перед   домом.   Вскоре  купили  на  ярмарке  в  Канске  цветных  кур, шумно  разгуливающих  в  огороженных  птичниках,   радующих   весь  дом  и  домочадцев. 
Из  озера  неподалеку  привозили  курам  ракушки  и  галечник.  Нестись  птицы  начинали  с  февраля,  на  праздник  Пасхи  уже  красили праздничные яйца.
Случалось, что приходили  лихие  люди.  Обычно  спрашивали  продовольствие,  наверное это были беглые.  Ян  Янович  всегда  давал  свиные  окорока,  картошку,  сыр,  копченую  рыбу.
   Неизвестные  люди    исчезали  надолго,  чтобы   появиться   через  год.
Зита  Яновна  Брэмс  вспоминает:  "Вдоль  стен  холодного  чулана  укреплялись  жерди,   очищенные  от  коры.  На  них  одевались  белые  калачи,  которые  не  портились  на  морозе.  Моя  мама  всегда  просила  меня,  принести  калачей  к  вечернему  чаю, а мне  доставляло  удовольствие  снимать  калачи  с  жердочки."
Мед  переселенцы  ели  вместо  сахара. Сладкое все пекли и варили на меду.  Сахар  тогда  очень  ценился,  а  мед был дешевый,  его  было  в  изобилии.  Заготовляли  на  зиму  копченые  тушки  рябчиков,  уток,  глухарей.  Дикой  птицы  водилось  множество,  только  успевай  ловить.
Но  главной  заботой  родителей  были  посевы,  хотя  посевы  принадлежали  единоличному хозяину,  их  приезжали  смотреть казенные агрономы  из  губернии,  два  раза  в  лето. Сажали ежегодно пшеницу,  рожь,  гречку,   овес,  лен,  коноплю.  Из  конопли  делали  конопляное  масло  и  плели  веревки.
 Погода оставалась ровной, менялась по временам года почти  без  резких холодов и засухи. Даже  не  помнит  Зита  Яновна,  чтобы  не  уродилась  пшеница  или  рожь.  Картошка  частенько  давала  неурожаи,  но  чтобы  зерновые  не  уродились,  не  случалось.  Всякое  зерно  вручную  убирали,  возили  осенью  на  гумно  связанный  в  снопы  урожай  и  всю  зиму  обмолачивали  не  спеша.  Здесь  получалось  безотходное хозяйства,  где  и  мякина,  и  солома,  и  зернышки,  конечно,  все  в  дело  применялось.
Когда  купили  овец,  началось  для  переселенцев  новое  время.  Овечью  шерсть  пряли  тоненько,  ткали  сукно  на  ткацких  станках  дома  и  шили  костюмы.  Сукно  красили  красками ,   купленными  в лавке  Литвяковых,  в  деревне  Сокаревка, где  сейчас нынешние  сады.
Очень  любили  заготовлять  опята,  которые  собирали  возами.  Грибы  сушили  в  духовке  русской  печки,  после  убирали  на  полати, как  зимний  припас.  Бруснику  в  бочках  не  приносили  в  дом,  ягода  стояла  прямо  на  улице  или  в  огороде.  Интересно  решалась  переселенцами  проблема  моющих  средств.  Мыло душистое в лавках  покупалось  крайне  редко,  только  в  подарок   на  большие  праздники.   Крестьяне  варили  мыло  сами  из   жира   и заводской  соды,  добываемой  у путевых рабочих, дежурных  по железнодорожной станции.
 Для  стирки  пользовались особой смесью березовой  золы  в  кипятке,  называемой  щелоком.  Разводился  щелок  в  огромной  бочке  с  притертой  пробкой,  белье  замачивалось  в  таком  растворе  на  сутки,  а  затем  отстирывалось.  Стирка  считалась  мужской  работой,  как  одна  из  трудоемких .
На  покос,  жатву,  сев   одевались  в  белые,  чистые  одежды, готовились  как  на  праздник, читали  молитвы  о  умножении  плодов  земных,  благодарили Бога и матушку землю. Каждый год  вызывали  священника  из  села  Заозерное,  для  освящения  полей и хозяйства крестьянского дома.
В  тихие  вечера  после  трудов  праведных  любил  Ян  Янович  посидеть  на  скамье, устроенной  на  берегу  быстрого  Кана. Сверкающая  гладь  водяного  простора,  красноватые  скалы, вечно зеленые  кедры  и  сосны. Кружились  над  быстрой  водой  белые  речные  чайки,  гнездились  в  обрывистых  берегах  стремительные  стрижи  и  ласточки.   Можно  было  любоваться  сибирскими  ланями,  приходившими  на  водопой  к  Кану.   Многие  виды  ланей  и  оленей  исчезли  совсем  из тайги  вдоль Богуная,   а    было  их  более   десяти. Приходил за ними даже прекрасный саянский барс.   
     Особенной  красотой  и  доброжелательностью   к  человеку  отличались   толстороги.  Это  вид  таежных  коз,   с  огромными  загнутыми  рогами,  коричневым  окрасом  шерсти.  Дикие  толстороги  позволяли  человеку  подходить  к  их  стадам  достаточно  близко,  а   самки   даже  рожали  детенышей  возле  крестьянских  подворий,   надеясь  найти  человеческую  заботу  в  трудное  время  о  своем  козленке.
Сохранились   воспоминания   старожилов,  о   прирученных  бурых козах,    доившихся  чистыми   сливками,  желтого  цвета.  Молоко  застывало  в  посуде  как  сметана  и  имело  высокую  жирность,  такую,   что  на  нем  жарили  блины.   Поселенцы  старались  не  губить  природу  без  нужды,   прикармливали   в  стужу  оленей  и  ланей.  Разводили  дикого  глухаря,  который  легко  приручался,  а  спустя  восемь  месяцев   достигал  двадцати  фунтов  веса.  Кормились  глухари   всеми  видами  хвои, а  гальку  и  ракушечник  им  насыпали  тот  же,  что  и  домашним  курам. 
Необычное   в поведении  глухаря  состояло   в  его  морозостойкости. Не  нуждалась большая птица в  теплом  сарае,  не  требовала  большого  количества  зерна,  довольствуясь  зерновыми  отходами. Кроме   того  таежный  петушок  имел  необыкновенной  красоты  оперение,  из  которого  изготовляли  чудесные  украшения  и  сувениры.  Таежные   глухари  не  улетали  от  людей,  хотя  могли  это  сделать.  Дети переселенцев с  других  хуторов  приходили  просто  смотреть  на  таежных  красавцев   Замечательная  птица  глухарь!
Полюбил  Ян    Янович сибирскую  землю,  отдал  ее  пашням  все  силы  свои  и  был  счастлив  судьбой  крестьянина.
     Обычаи  своего  народа эстонцы сохраняли,  берегли  дедовский опыт.   Несколько  раз  отец  ездил  к  родным  в  город  Каунас,  приглашал  их  в  Сибирь.  Всего  родители  вырастили  шестерых  дочек  и  одного  сына, Роберта.  Все  живут  в  городе  Зеленогорске, на месте старой Усть-Барги.
 Стоит  старый крестьянский дом на  садах в  Сокаревке,  внуки  перенесли  его  туда.   Можно и  сегодня увидеть  дом  собственных  родителей,   литовских  крестьян.
 Недалеко  от  плотины  есть  на  обрывистом  берегу  скамейка.  Сработанная  из  листвяжных  плах,  скобленных  топориком,  установленных  на  каменные  опоры.  Рыболовы  часто  отдыхают  на  ней,  не  подозревая,  что  это  и  есть  скамья  хозяина Яна, с  исчезнувшего  хутора  Нижняя  Лебедевка.  Нет  на  земле  Яна  Яновича,  но  не  заросли  его  пашни,  служат  людям.  Умножились на земле его работящие внуки да правнуки, делают они много хороших дел для добрых людей. Значит  живет  душа  крестьянская!   


           АВТОРЫ АЛЕКСЕЙ И ЕКАТЕРИНА МАЛЫШЕВЫ 
                ЗОЛОТЫЕ СКАЗЫ ЕНИСЕЯ
 

                ЦЕЛИТЕЛЬ ОДНОЛЬКО


 Жил в нашем городе великий врач. Народный целитель Однолько.
Сколько лекарств он составил, сколько больных людей  исцелил! Он еще лечил солдат царской армии и участвовал в войне четырнадцатого года.
Открылись ему многие тайны человеческого здоровья и свойства таежных трав и камней-минералов.
Пришлось ему жить в страшное время. Шли войны и смуты одна за другой. Множество людей потеряло здоровье на каторжных работах и в сражениях. Лечить их в Сибири было некому.
Мучили  людей заразные болезни. Свирепствовал по Сибири брюшной тиф. Опасное такое внутреннее воспаление. Если во время не пролечить, начинался страшный жар в теле, бред и умереть можно было. Работы тогда всем врачам было море.   
Потерять здоровье у нас всегда  легко. Для войны приходилось людям по двенадцать часов без выходных у станков и на поле трудиться почти без отдыха.  Питались все впроголодь, а больного и вовсе некому кормить было. Трудились люди не покладая рук. Кормили своих детей и если начинали болеть, то это было большое горе. Мужиков война со дворов подмела, и тяжелые работы за них делали слабые женщины. Вот и надрывались и недужили.
Проживал фельдшер там, где впадает речка Барга в русло Кана. Однолько пользовался великим уважением и почитался среди крестьян и селян. Время было тяжелое. Много было раненных, увечных еще в гражданскую войну, а после в Отечественную.
Однолько с самой весны до поздней осени вместе с женой и санитаркой своей больницы собирал травы. Варил их. Добавлял туда сахару и этим лекарством лечил больных.
 Его лекарства разделялись на коричневые, розовые и белые. Ими он лечил в течение года.
Однолько свободно лечил больные вены, вот эти жилы на ногах. Лечил без ножа, без крови. Человек только пьет лекарство, а жилы эти уходят. Делаются страшные синие бугры на ногах здоровыми венами.
Еще однажды привезли к нашему целителю мужика со смертельной болезнью. Страдал он от желудочного кровотечения и никто не мог ему помочь. открылась у него прободная язва желудка. Кровотечение постоянно уже было.
И вот привезли его к Однолько. Врач посмотрел и оставил мужика у себя на две недели. Лечил он его только своими травами, в особых сочетаниях. И что? Заросла страшная язва. Зарубцевалась. Жалобы на желудок все прекратились.
 Через две недели мужик сам уехал на своей телеге.
Змеиные укусы наш фельшер врачевал. Укусы гадюк лечил спокойно. Пользовался он ядом гадюки для лекарств. Даже просил детей приносить ему змей. Он использовал их яд в лекарствах. Не слышала я, чтобы нашу северную обычную гадюку так применяли. А Однолько использовал.  Значит, он разбирался в этом. Знаем мы про великих врачей, что применяли они яды кобры, гюрзы и на гербе сама медицина, наука врачевания,  обозначена змеей и чашей, куда ее яд собирают.
Исцелять умел пристрастие к спиртному. Пристрастие к алкоголю лечил марьиным корнем. Дается настойка регулярно и через месяц человек получает стойкое отвращение к этому алкоголю. Не будет отраву его нутро принимать. Только лучше самому больному про лекарство не знать. Догадается, и лечиться бросит. 
Его жена и санитарка его от ранней весны до поздней осени все ходила собирала лекарственное сырье. И резала, и резала. У нее были особые такие ножницы для трав. Ими заготовлялись травы, семена трав, коренья и ягоды.
Считали все, что жену свою он заездил этой травой. Она постоянно ходила и собирала и собирала ему всевозможные растенья.
Опять таки столько трав нужно было для опытов. На готовые лекарства и меньше бы хватило.
А сейчас серьезное дело послушай. Лечил  Однолько травами не так как сейчас. Ну, два хвостика травы бросят на банку и варят. И ждут силы.
Но это смешно. У нашего целителя тогда уже имелся пресс для сухой травы. Пресс сжимал травяное сырье в плотные брикеты.  И заваривалось лекарство
не пышным пучком, а сжатым целым брикетом. Видно было, что получалась заварка настоящая, самая крепкая. Сильная.
Действительно, мне самому, когда об этом услышал, вдруг вспомнилось,
какое сильное действие приобретает обычный чай от плотной заварки. Даже опасное для здоровья.
           Потому-то и славились его травяные взвары. Больные ими лечились
в больших дозах. Например, особенно запомнили родные, что много у него на чердаке хранилось брикетов природного хмеля. Зима в Сибири суровая и люди часто простужали нижнюю часть, болели циститом.
Вот он заваривает этот хмель, аж черный настой. И заставляет больных пить его по расписанию. То есть как человек пить захочет, так и пьет уже не воду, а этот настой. Дней десять пьешь. И все проходит.       
 А жена сына его, невестка Однолько, нашего брата Сашу учила.  Дарья Ильинична Однолько.
Почему Однолько так спокойно отнесся к тому, что его сын не стал медиком? Значит, у него был какой-то ученик. Не мог человек таких знаний просто зарыть-закопать свои труды. Или записи только оставить.
Заставлял Однолько больных золото есть. Значит, приносило оно какую-то пользу.
 Маленького роста, полный, Однолько лошади своей не имел. И его крестьяне сами к больными привозили. А вот Мария  Чернозем  тогда еще девчонкой была да видела, как фельдшер приезжал на вызовы к больным  на конной коляске. Это выдавало в нем человека старого времени. Говорят, что однажды лошадь для одноместной повозки ему привели в благодарность исцеленные люди. Но родственники то этого не видели и вспоминают, что отец их Ефим везде ходил пешком своими ногами.
Вообще среди родственников своих врач наш жил по тому времени очень хорошо. Отовсюду несли ему благодарные люди всевозможные сельские подарки. Выписал он из Австрии себе заморский  фотоаппарат  и очень любил сниматься с больными на карточки.
 
В доме Однолько в красном углу сохранялось много икон. Что было очень опасно в те годы. Одну то держать иконочку было рискованно, а у него было много икон разных. Это говорит о большой вере и христианском настроении хозяина. И что он был очень смелый человек. Не боялся приводить в свой дом отпавших от церкви людей. От которых можно было ждать чего угодно, и слухов и доносов любых. Боялись него власти, не трогали то, что он  был великим доктором и мог пригодиться каждому в трудную минуту.
Еще очень важно, что Однолько со своим сыном Максимом часто пели особые песни, которых никто не знал. Пели они те песни только в своем доме, украшенном многими иконами. Видимо это были молитвы.
Имелась в доме у целителя большая библиотека старинных книг по медицине, о лекарствах. Замечали там и церковные богословские издания.
Много хранилось в той библиотеке, по словам Евдокии - Дуси, так называемых травников, особых определителей для растений и трав, которые Ефим применял для лечения.               
Сила лекарств нашего целителя удивляет до сих пор. Обращались к Однолько те, кому уже никто не мог помочь. Приходили к нему с болезнями, которых никто не мог исцелить.
Отец Марии Трофимовны пришел с гражданской войны с пулей в позвоночнике и сильная контузией. Стал отец  похож на сумасшедшего. Бешенный стал такой, чуть что, хватался за нож. За молоток хватался, даже  за топор.
 Однолько пообещал, что вылечит его. Только сказал, мол, вы сами устройте ему порядок, чтобы четыре раза в день больной пил настой. Сначала врач поил его розовым настоем, через четыре месяца коричневым, и три месяца белым настоем. Какое  у лекаря было терпение. Лечил одного больного Ефим Степанович целый год.
После этого отец выздоровел, стал спокойным и добрым. Стал больной примерным семьянином.  Да еще проработал на лесозаводе очень долго. Был рабочим, изготовлявшим сита и коробки. На специальном станке драч, на котором стругали лучшую обечайку. У них из этой обечайки сделана ограда. Она уже сто лет стоит.  Смотреть не пошли, там собака у них. И эта из обечайки крыли крыши и кровли. Дерево гладкое, прочное как сталь. Через такое, как железо, никакой дождь не пройдет.
Фельдшера Однолько люди все очень уважали, величали Ефимом Степановичем.
Чего только не случалось. Однажды на праздник Пасхи приехал к Однолько необычный больной. Молодой парень, конюх. Ударила его кобыла копытом в лоб. Кость не задела, только кожный покров рассекла. Но выросла вдруг у него на голове непонятная шишка. С каждым днем становилась шишка больше. Пока не обезобразила его молодую личность.  Никто ему не мог помочь. Рассказали ему люди про знаменитого лекаря.  В доме Однолько сели они за стол. Стал парень на свою судьбу жаловаться, что ему теперь и жениться невозможно с таким уродством.
А Ефиму нужно было ехать по делам. Времени не было. Но слово за слово, выставил гость еще к празднику хорошего вина для лекаря. Посидели они, поговорили, и Однолько раздобрел. Предложил он парню единственный выход.
 Быструю вырезку без всяких обезболивающих средств. Конюх только обрадовался, деваться некуда. Приказал ему Ефим Степаныч лечь головой на порог, на твердое место. Постелил полотенце и взялся за острый лекарский резак.
Отсек врач твердой рукой большую шишку. И оказалось, что вся она полна была червей -паразитов.  Когда рассекла ему лошадь копытом лоб, попали в рану личинки. Но Однолько рану прочистил и вскоре она совершенно затянулась розовой плотью. И опять получилось, что наш лекарь вышел лучше других. Ведь в то время считалось очень опасным резать кожные образования  и никто не решился парню помочь. Женился счастливый конюх на сельской красавице и всю жизнь благодарил своего лекаря.
Рассказала мне Мария Чернозем, что там, где сейчас поликлиника городская, там школа была  Усть баргинская. А где теперь магазин у фонтана, там дом врача и пункт больничный. И однажды теплым сентябрьским деньком она вместе с внучкой Ефима Степановича вышла из школы.  Пошли они к ее дедушке в больницу делать уроки. Сидели девочки в горнице за столом, а рядом дверь в больницу была открыта и Ефим Степанович принимал больных.
Вдруг мы услышали голоса чужих людей. Заглянули в дверь. Два солидных красиво одетых человека разговаривали с дедушкой Однолько. Они просили его рассказать, как он лечит контузии,  ушибы и ранения позвоночника. На что Ефим Степанович сказал, что мол, вы профессора, учились в Петербурге, а я лишь окончил Киевскую фельдшерскую школу. А они ему говорили. Вы лечили травами, каких мы не знаем. Дайте нам рецепты своих травяных сборов. Это был конец войны, сорок четвертый  год. Профессора приезжали из Красноярска на машине. И они цельный день писали его рецепты лекарств. Значит, хотели его знаниям славу дать. Надо бы найти его потомков и расспросить обо всем.
 Сложилась у нашего целителя целая своя система лекарств из травяных богунайских трав и минералов. В травяные настои он добавлял в небольших количествах самородное  золото. Особым образом обработанное. Приводили к Однолько самых больных и безнадежных стариков. Если к нему привозили умирающего слабого старика, то наш целитель укреплял таких больных настоем с добавлением золота. Он лечил их самородным золотом. Раскатывалось золото в тончайшую пленочку, и больные просто ели золотую пленку. И проживали потом еще два-три года.
И говорят, что совсем уже умиравший старец оживал и тянул еще несколько лет благодаря этим дивным настоям. Применял и серебро для лечения. Золото для отца добывал старший сын - Максим. Уходил он на богунайские ручьи и приносил намытые самородки для лекарств.
Где теперь те бумаги? Если бы кто-то смог восстановить его лекарства, то много бы сделал людям добра.  У него был архив большой. Все бумаги про его лекарства и опыты. Столько было там книг, записей и бумаг, что когда разбирали дом у набережной, все родные забирали себе по большой части и с большим трудом вывезли по домам тот архив.
Добавлял он в настой минералы Богуная. Варил лекарство из зеленых трав. Добавляет природный минерал, и оно становится белое или коричневое..
Применял наш целитель и забытые теперь способы. Ставил он в особых случаях так называемые кровяные банки. Когда, при воспалении легких, не мог слабый больной перенести лекарства. Тогда для отвода зараженной крови назначались кровяные банки. Для них имелся особый медный станочек на лапках. Ставились эти лапки на больное место и нажатием на кнопку острым лезвием делался на коже правильный надрез. На тонкие надрезы ставились нагретые стеклянные баночки и понемногу отсасывали плохую кровь. Воспаление после кровяных банок прекращалось, человек выздоравливал.  Сейчас уже обходятся люди таблетками, но в жизни все бывает. Пригодятся еще старинные кровяные банки.
Помнит  старожительница из нашего Высотино Анастасия случай с ее матерью. Загноилась у матери кость и начался на ноге страшный свищ. Выходила даже кусками гнилая кость. Спасения никакого не было.
И тут привез  сосед к своей жене на телеге знаменитого фельдшера Однолько. Дочь за мать очень беспокоилась и сразу позвала лекаря к старушке. Однолько посмотрел гнилой свищ и достал из своих вещей двухлитровую бутыль полную березовых почек. Залита  была бутыль наполовину чистым спиртом. Этой крепкой настойкой наказал Однолько заливать рану на ноге.  Оставил лекарство и уехал. А дочь то и забыла про все. Работала в колхозе днями и ночами.  И вот спустя две недели возвращается дочь -работница домой и со страхом видит, что на их двор возвращается больная мать и заносит два полных ведра воды.  Закричала дочь матери, мол, куда же ты идешь, ты ж больная! И вдруг мать улыбается и отвечает, что рана от свища совсем у нее затянулась. И нога совсем уже не болит. И соскучилась она по работе. Решила помочь, воды принести. С тех пор старушка еще много лет помогала дочери с тремя внуками.
Да тут еще вернулся с войны раненный сосед. Попала ему вражья пуля прямо в пятку. Гноилась большая рана и не заживала. В Омске и в Заозерном врачи от него отказались. Отправили домой. Взяла тогда дочь исцеленной старушки, Анастасия, лекарскую бутыль с березовыми почками и сама залила страшную глубокую рану крепчайшим настоем. И вдруг с этого дня стала пятка зарастать чистой розовой тканью.  Спустя две недели больной начал подниматься на ножки. Но правда, ни сапог ни ботинок носить еще не мог. Нежная молодая кожица стиралась. Сшили ему на первое время из овчины легкие ходунки.
Всю жизнь благодарили исцеленные высотинцы своего спасителя Однолько.
Однажды  разболелась на богунайском прииске молодая кассирша Матрена и пошла на прием к лекарю Однолько Ефиму Степановичу. У Матрены Тимофеевны разболелись ноги. И от слюдрудника да Орловки она шла шесть часов. Дом у него стоял недалеко от Кана, где впадает Барга в Кан.
Подвезла больную девушку телега-молоковозка к дому врача.
Однолько был дома не один. С ним была его старшая дочь, которая готовила лекарства. Старшую дочь Однолько Тамару в просторечии называли Тамусей. Тамуся с утра до вечера собирала травы и тоже готовила лекарства. 
  А  стены в доме были увешаны наградными дипломами и какими-то грамотами за лекарства и мази, которые они сами делали. Грамоты все были из Красноярской заразной больницы.
Посадив ее в прихожей, Ефим Степанович попросил ее подождать, и  она сидела в кресле в прихожей. Услышала она, как находящийся на приеме  больной ругал Ефима Степановича. Больной говорил врачу: "У меня поясница ничего не чувствует. А ты крутишь мне ягодицы. Зачем?»
Врач ему отвечал: "Сюда тебя привезли, а от меня ты сам пойдешь. Затем и кручу, чтобы сам пошел!»
Минут через десять я увидела, как из кабинета вышел своими ногами исцеленный дедушка и пошел.
  Фельдшер начал прием. Расспросил меня про мою болезнь. Позвал дочь и попросил дочь сделать мазь на собственной моче этой девочки подростка. Дочь замешала мазь с чем-то неизвестным и дала девушке на дом с собой почти пол-литровую банку мази.
Уйдя с приема, намазала девушка ноги всего один раз, и все прошло. И долго берегла эту мазь.
 У Однолько был сын Максим - военный врач. Вскоре он приехал с войны к отцу. После победы над немцами изобрели новую страшную атомную бомбу. Облучала она и жгла все живое на много верст вредными лучами. На эти испытания вызывали врачей для опытов. Там Максим и пострадал. Предполагали, что у него была лучевая болезнь. И Максим был облучен. Потому- то сам отец, великий врач, не мог ему помочь ничем. Это конечно была его отцовскому сердцу трагедия.
Максим был очень красив. Девчата с ума сходили по нему. Он изумительно пел русские песни. Но всем он отвечал, что он тяжело болен и вскоре должен умереть. Но нашлась девушка, которая не побоялась его болезни. Вышла она за него замуж. Прожили они недолго. Вскоре он умер. А сына она родила уже без него.
Достиг Ефим Степанович уже той вершины, когда возможно поспорить за жизнь человека с самой страшной болезнью. И даже брался лечить рак.
Конечно не по своей воле все получалось. Везли сначала раковых больных в Красноярск, но по сложности болезни ничем помочь там не могли. Отказывались и умыв руки, отправляли умирать домой в Усть-Баргу. Таких то безнадежных больных брал Однолько под свой страх и риск на лечение. Люди ему были очень благодарны,  не виделось им уже никуда дороги.
Ефим Степанович, по примеру древних врачей, применял против рака различные яды. В небольших дозах растворенные яды уничтожали раковые опухоли. Конечно страдал и человек. Но от кратковременного отравления было легче спасти, чем от рака.
Яд растворялся на спирту, который люди называли водкой. И говорили по простоте, что фельдшер их как взялся лечить, так сразу за водкой послал. Действительно спирт проникает в самые мелкие сосуды и разносит за собой лекарство по всему телу. Но главное, что большинство молодых больных и те старики, что посильнее, вставали после такого отравления живыми и здоровыми. Мужья и отцы оставались живы и со слезами благодарили своего лекаря.
Были, как и везде,  неудачи и смерти. Но не много. А в Красноярске-то вообще всех таких больных списывали на смерть.
И сейчас по улице Пушкина живут внуки Однолько. Рецепты у них целы. Грамоты  все висели в этом доме на берегу до начала большой стройки. Сейчас на том месте улица Набережная сходится с улицей Ленина. 
Лечил он еще солдат царской армии, помнил царские времена и смуту. И участвовал в войне четырнадцатого года. Получил за храбрость высшую солдатский орден. Святого Георгия первой степени.
Внучка его уверяет и народ говорит, что у него было своих придуманных лекарств больше тысячи. И все это не слухи, а подтвержденные бумагами и печатями признанные лекарства. И особенно интересно, что он лечил самородным золотом.
Кроме того, на Золиной Горе есть голубая лечебная глина, которую  он давал в виде порошков больным при желудочных болезнях. И раньше Золина гора называлась Золино урочище. 
Рассказала нам жена сына Однолько Феодора, Евдокия -Дуся , что
Александр Однолько стал военным и уехал в Москву. Там он много искал семейную родословную и составил целое древо рода Однолько.  И вот что ему открылось.
Царь Петр Первый набирал по всей России рекрутов для шведской войны.
Призван был из Вологодской губернии солдат по фамилии Однольков.
Участвовал он в знаменитой Полтавской битве со шведами. Отличился в сражении и был награжден. Царь Петр всем таковым героям приказал подарить земельные наделы на украинской земле в Полтавской области. И после победоносной войны герои Полтавы не вернулись в свои земли, а основали прекрасные хутора в теплых украинских краях.
Основал и Однольков свой хутор. Со временем по украинской особенности языка одна буква «в» из фамилии Однольков утратилась и семейный хутор уже называли Однолько. И все его насельники были родственники и носили одну фамилию. Если девушку выдавали за муж, она из хутора переселялась к жениху. Так в достатке прожили однофамильцы двести лет и к нашему времени уже было там семьдесят две семьи.
Родился наш знаменитый целитель в тысяча восемьсот шестьдесят восьмом году. Еще мальчонкой заметил его местный помещик. И видя в нем способности отправил его учиться в училище военных фельдшеров. Прошел Однолько обучение в Киевском военном училище и побывал на войне с
Японией, где получил за подвиги две медали. Потом воевал в Германии. Был награжден за храбрость орденом святого Георгия.
 
Еще в молодости, целитель наш воевал в Австрии, теплой местности между Венгрией и Германией. Там был такой городок, где аптекари производят хорошие лекарства. И когда вернулся Однолько героем домой, стал писать в Австрию и выписывать из той богатой аптеки редкие вещества для полезных смесей. И из Австрии немцы ему тоже писали и просили  прислать им
сибирских трав. 
 По молодости еще хотел Однолько уплыть в далекую жаркую страну на краю света. Еще в первую Отечественную войну, четырнадцатого года и после уезжали люди из России в далекую заморскую страну, что лежит на берегу южной Америки, и называется Аргентиной. Это слово означает «серебряная», потому что там много серебряных приисков. Там много земли и лесов с прекрасными райскими птицами. А жить некому. Можно было бросить холодную Россию и со всей семьей уехать в теплые края.
Тогда в России многие люди отходили от церкви и соблазнялись разными
неправославными учениями. Они не хотели жить среди церквей и монастырей. Да и царю православному с ними было трудно. В армию они идти не хотели. Вот  им и разрешали просто уезжать в Аргентину или другие страны. Также и Однолько кто-то из них подбивал бросить церковь и Россию.
Он по молодости даже согласился. Но удержала его семья. Жена молодая ни за что не согласилась ехать за три девять земель. Детей у них было уже трое.
Бросить жену Ефим не мог и не хотел. Поэтому они решили жить в Прилуках.
А те кто уехал, потом писали письма в Россию, что живут хорошо. Но приехать не могут. Слишком далеко, так, что и не представить. За тремя морями- океанами.
У Степана в Прилуке хозяйство было поставлено все от пашни до размола. прислали им немцы из Австрии новую машину - жатку. Работала у них и маслобойка и мельничка. Имелись рабочие лошади, бык и коровье стадо. Много живности всякой бегало по двору.
К ним было не подобраться. Степан кому попало не позволял над собой командовать. Поэтому их первыми стали раскулачивать. Когда их везли на Ангару, одна женщина взяла у них маленьких детей. Пожалела, сказала, мол они могут погибнуть у вас. Детей у нее оставили, но след той женщины затерялся.
На Ангаре двух братьев Ефима после каторжных работ расстреляли. Тогда старая матушка догадалась, как спасти Ефима. Врачи при всякой власти нужны.
Заставила она Ефима найти свой фельдшерский документ, а он у него при пожаре сильно обгорел и нуждался в полной замене. Поехал Ефим в главную красноярскую больницу и там был принят в сотрудники. Подтвердил он свои знания и вскоре получил новые корочки - документы фельдшера. С тех пор его власти не трогали. Вернулся Ефим из Красноярска и обосновался в Усть - Барге.
На много верст вокруг не было ему равных по богатым  знаниям и главное искусству врачевания.      
Расскажите о моей матери которую он лечил. Звали ее Гуменюк Клавдия Емельяновна. В тридцать два года попала она в больницу с почечной недостаточностью. Началась у нее водянка. Ее выписали из больницы умирать домой. Дедушка Емельян поехал за ней, моей матерью на быках. Он привез ее прямо к Однолько в Усть-Баргу. Однолько Ефим Степанович осмотрел ее. расспросил все у деда. Дед сказал, что врачи отказались от нее в Заозерной  и отправили домой умирать. А у нее было трое маленьких детей, в том числе и я.
Дедушка заплакал и спросил что я должен делать с ней? Однолько дал ему литровую бутылку спирта, настоенного на травах. Он так сказал дедушке ; здесь богородская трава, марьин корень, брусника и медвежьи ушки. Будешь ей давать по три столовых ложки, три раза в день этот настой на спирту. Война была, было очень тяжело с едой и он сказал еще. Достанешь меду поллитровую банку и скормишь ей с чаем. Чтобы она запивала спирт чаем с медом. И этого ей пока хватит.
Положили ее назад на быков, на телегу и дед увез ее домой.
Когда от спиртовой бутылки истратили половину  с нее прошел отек. Ноги и руки стали нормальными, как у всех. А то были как бревна. Через три недели она уже стирала сама для своих детей и варила еду. Через четыре недели она пошла на работу. И дожила до девяносто одного года. И очень часто вспоминала своего спасителя Однолько, который позволили ей воспитать своих детей самой. Вот такой случай  у них семье, так Однолько спас ее мать. Причем если не было денег, он не брал ничего за лекарства. Деду нечем было заплатить за спирт. Он сказал берите и лечите ничего не надо. Вылечил он тридцати двухлетнюю женщину от водянки. Она дождалась и мужа с фронта и дочек вырастила - подняла. И каждый раз рассказывала им, как Однолько спас ее от смерти. Ведь ее выписали из больницы и оправили домой. Сказали мол, медицина
бессильна.
Дедушка Емельян говорил, что Однолько мог лечить даже слепоту. Причем
у него были даже золотые инструменты, чтобы оперировать глаз. Золотые какие-то тонкие иголки. Для операции на глазу.
Говорят что сейчас знаменитые люди вшивают себе золотые нити. Ка к стимуляторы жизненных процессов. Малейшие частички  золота, растворяясь в крови оказывают бодрящее действие, дают жизненные силы больному.
Рассказывали люди, что Однолько знал об этом действии золота еще в те времена. Он вшивал людям под кожу золотые тонкие пластиночки. Котрые он изготовлял сам из Богунайского золота. 
Из поллитровых банок он сам делал капельницы, стерилизовал их и применял. У него свой сделанный прибор для измерения давления.
У него была карта, на которой указывалось где и какие травы растут у нас. Он не просто отправлял дочь а показывал ей какие и где травы растут.
В большинстве своем лекарства он давал сразу. Они у него были приготовленные. Бальзамы, настои, сборы все это у него лежало уже приготовленное.
В его библиотеке было много учебников Киевской военной академии, атласов- карт человеческого тела.
Амбулатория у него была из трех комнат. В одной была приемная, аптека и кабинет. Еще были большие холодные сени, как прихожая там тоже все время висели травы, сырье всевозможные. Дочь и жену он постоянно заставлял собирать травы.








Расказывает  Ласовская Анна Сергеевна.

-Отец мой был Алтупов Сергей Николаевич. редседатель сельского совета деревни Ильинка. Выбирали его общим собранием жителей и оень ему доверяли.
Нас, детей у него было пятеро. Держал онбольшое хозяйство имел лошадей, коров и овец. Когда в деревне Ильинка начались репресссии  в тридцать седьмом году и разорение кулаков, Сергей Николаевич выступил на собрании. Он сказал
- Земляки! Не горюйте, не плачьте, это дела вражьи. Обстановка сейчас тяжелая и враги хотят уничтожить сельское хозяйство, чтобы нечем было кормить армию. Вот и разоряют вас. Все это выясниться и все это пройдет. Через месяц его взяли. Сразу расстреляли. А всю семью выселили на слюдяной рудник.
В те времена на слюдяной рудник отвозили репрессированных и они там работали в шахте.
Мать моя, Степанида Харламповна работала истопником при больнице слюдрудника. В то время в тысяча девятсот трид цать восьмом году на руднике жили семьи братьев Однолько. И туда же приехал работать фельдшером Ефим Степанович Однолько.  Тогда выше чем у него образования небыло.
Неожиданно у мамы на шеке возникло красное пятно. Оно сначала не болело, а потом начало очень болеть. Ефим Степанович увидел это пятно сам и сказал;
-Степанида, у тебя рак кожи. Купи в аптеке медный купорос, пожарь его на чистой сковородке, просей комочки через сито и каждый день посыпай пятно. Даже можно на ватку рукой насыпать и держать, чтобы не осыпалось пятнадцать двадцать минут. Со щеки присыпка скатывалась и однажды Степанида привязала присыпку тряпкой и уснула. Когда она встала утром и подошла ук зеркалу, то страшно испугалась. место пятна на коже было отверстие, в которое было видно кости челюсти. Она пошла к Однольке, а он засмеялся и сказал;
- Больное все отпало, а сейчас здоровое заживет и дал мазь. Через неделю рана затянулась и щека стала чистая и белая.
Но тут меня выдали замуж и случилось несчастье со мной. Я серпом жала гречку. Поранила руку, не перевязала и не смазала ничем. Через два дня рука вспухла как подушка,нарывала и стреляла так, что я ни днем ни ночью не знала покоя. К семьям репрессированных относились плохо и меня днем к врачу не отпустил бригадир. Только поздно ночью мы с матерью постучали в дом Однолько. Он оделся и пошел к нам домой. Маму мою, Степаниду Харламповну он отпустил и сказал;
-Идите домой, я с Анютой управлюсь сам.
 Дома он спросил ;
-Где у тебя сырая картошка?
Когда я показала, он сам набрал картошки, намыл и тщательно отмывал ее с хозяйственным мылом в нескольких водах.  Потом попросил приготовить тряпки и вощяную бумагу. Натер он картошку вместе с кожурой на терке, обложил ей разбух шую кисть руки. Потом обернул вощяной бумагой и хорошо завязал тряпками. Велел мне отдыхать в кровати и обещал, что сам поговорит с бригадиром, чтобы завтра на работу меня не брал. Когда доктор ушел, рука нестерпимо болела. И я даже заплакала.
Но перетерпела боль и не заметила как уснула. проснулась я и думала, что все еще ночь. Но оказалось что я проспала день и это был ночь следующего дня.Оказывается Ефим Степанович не велел меня будить и строго на строго наказал не подходить к моей кровати и не тревожить меня.
Однолько пришел узнать, как у меня здоровье. Как раон пришел и я проснулась. Доктор уже стоял у постели и сам развязал руку. И стал сильно нажимать на ладонь. Рука совершенно не болела и только кое-где морщины напоминали об опухоли. Он намазал мне руку мазью и сказал, что завтра я смогу работать.
Прошло тринадцать лет. Я выдала замуж старшую дочь Нину. И вдруг у нее на руке возникли две шишки величиной с вишню. И они очень быстро увеличивались в размерах. Шишки находились на тыльноцй стороне ладоне правой руки и очень ей мешали. Я пришла к целителю Однолько и он сказал;
- Все тот же медный купорос. Купи в аптеке, прокали на сковородке, просей и этим медным порошком присыпай или мажь. Когда начнутся выделения, собери в тряпку и тряпку сожги. Я так и сделала. Эти две опухоли под воздействие купороса перестали рости и начали сжиматься. И вдругиз них пошла черная кровь. Мы конечно сразу подставили тряпки, всю эту черную кровь собрали и сожгли, не в печке, а на костре, на улице. Потом он дал мазь. Через неделю на руке не осталось и следа от этих шишек.
Потом еще помню случай с Моториными. У Моториных отец заболел. У Моториных мать пришла к Анне Сергеевне спросить;
-Говорят у вас был рак кожи. Однолько вас лечил. Не могли бы вы сказать, чем и как.
Я все ей подробно расскала про медный купорос, про то что надо через день умываться хозяйственным мылом. Но Моторина сказала, что у них признали рак губы. И согласиться ли ее муж присыпать купоросом она не знает. Встречаю я ее через месяц. Она рассказывает, что мужу сделали операцию, но неудачно и он умер. А купоросом он не согласился присыпать.
Когда Однолько умер, от самого его дома и до кладбища шла толпа людей. 
Сошлось народа столько, что от дома до кладбища был сплошной поток людей. Все от него исцелялись, все были его искусству обязаны здоровьем. Кто бы их в нашей глуши взялся спасать? 
Умер наш целитель в памятном пятьдесят третьем году, вместе со с Иосифом Сталиным. Похоронили Однольку умершего в возрасте восьмидесяти пяти лет. Там где сейчас па Парковой улице конечная, там раньше было кладбище, где хоронили жителей Усть-Барги. Вечная ему память и вечная слава. И жизнь славную прожил. И веру православную сохранил и тысячи людей от мук и смерти спас.
Рождается такой великий лекарь раз в сто лет. Знаниям его о природе нашей нет цены. На востоке был Авиценна, а у нас целитель Однолько. Хватит его знаний для исцеления многих людей в будущих поколениях. Думаешь, прочитал сказ и все. А вот заболеешь сам, прочитаешь эти советы и спасибо скажешь. А нынешние лекари хоть и хвалятся, да многое из старого добра забывают. Но надо, чтобы и новое и старое в дружбе жило и с двух сторон помогало.

              АВТОРЫ ЕКАТЕРИНА И АЛЕКСЕЙ МАЛЫШЕВ
                ЗОЛОТЫЕ СКАЗЫ ЕНИСЕЯ
               
                ЗОЛОТОЙ  СОН               

Прииск наш Богунайский не сам собою появился. Прежде это место было неизвестно, потому что не дано человеку в подземные тайны проникнуть. Ходили люди по тайге, охотились веками и не знали, что под ними сокровища. Открылось людям это богатство чудесным золотым сном. Нашел первую золотую руду не старатель и не великий рудознатец. А простой крестьянский сын. Мальчик Илья.
В  местах  таежных  наших  в  давние  времена  множество  птицы  разной  водилось.  На  крупных  птиц  охотились  взрослые,  а  на  рябчиков  и  перепелок  отправляли  детей  охотиться,
Стояли  погожие  сентябрьские   деньки. Отправил  отец из  большой  крестьянской  семьи сына  своего  Илюшу  рябчиков  добыть.  Переправил  мальчика  на  правый  берег  Кана,  наставления  дал  отцовские.      
"-Силки  поставишь  на  холмах  вдоль  бережка,   как  учил.   Да  не  жадничай,   кроши  охотничьи  наберешь и  будет.  Закоптим  рябчиков  на  зиму."
Сам  отец  занимался  вторым  укосом,   не  до  рябчиков  ему.   В  старые  времена  хозяйства  большие  держали,  коров  по  пять. В  магазин  не  с  руки  ходить  было,   да  и  ближний  магазин  в  селе  Рыбное  находился.  Там  и  станция  железнодорожная   была.  Потому  крестьяне  сами  себе  пропитание  добывали,   по  магазинам  не  ходили.
Денек  удался  солнечный,  радостный.
              -" Илюша:" говорил  отец  "Вечером  за  тобой  на  лодочке  приеду, на  бережку  ожидай!"
Отчалила  лодочка  от  причала,   на  правый  бережок  поплыла.   Взмахнули  весла  быстрые,
Помахал  Илюша  отцу  рукой.   Подождал  мальчик  пока  лодка  к  быстрине  отплывет и  пошел  по  тропинке.   А  тропинка  вдоль  бережка  вьется,   по  лугам  и  полянам  прибрежным,   осыпям  скальным.
Илюше  интересно  подальше  пройти,   посмотреть,   что  за  дальней  горой  будет?
Тайга   или   гора?
Медведями  разлеглись  повсюду  зеленые  холмы,   взбираются  на  них  тропки  таежные,   заповедные.    Увидал  Илюша  птичку  поползень,  остановился   в  удивлении.   Птичка  крошечная,  маленькая,  меньше  воробушка  серого.   По  стволу  огромному  вверх  бежит,   будто  не ствол  под  нею,  а  землица  ровная.   Добежит  до  вершины  и  назад  спускается,   лапками  малыми  за  смолистую   кору  держится.
Солнышко  припекает,   цветут  поздние  колокольчики, травки  душистые  пахнут.   Хорошо!
Прошел  Илюша  до  устья  речки  Богунай. Искупался. На  песочке  полежал.  Потом  разобрал  охотничье  снаряжение.   Отправился  на  ближние  холмы,  силки  поставил,  как  отец  учил  его.
Через  недолгий   час  петли  проверил,   а  в  них  рябчиков  полным-  полно.  Сложил  их  в  кроши,  а  одного  решил  зажарить  себе  на  обед.  Выпотрошил   птицу,   вымыл  в  речке.  Когда  стал  полоскать  тушку  в  воде  речной,   увидел  блестят  в  зобу  у  рябчика  желтые  зернышки,  переливаются  на  солнце  блеском  невиданным.
"Дивную  пшеницу  птица  склевала!  "-  подумал  Илюша.  Прибрал  он  зернышки  в  тряпицу,  спрятал  в  сапожок.  Устроил  рябчика  в  костерок  жариться,  а  сам  удочки  наладил,   рыбку  половить. Как  пошел  клев,  забыл  Илюша  о  желтых  зернышках.  Вытаскивал  рыбины  одну  за  другой,   на  траву  складывал.  Пришлось  из  прутьев  талины  плетешку   сделать,   не  унести   в  руках  дары  речные.     .
Приехал  вечером  отец  на  лодочке.  Погрузили  кроши  с  рябчиками,  корзину  с  рыбой  и  домой  возвратились.
Хорошо  бы  все  закончилось,  если  бы  не  заболел  молодой  добытчик.  Слабость  в  ногах  случилась,  встать  не  мог  утром.  Голова   разболелась,  глаза  воспалились.
Позвали  знахаря  старого,  врачевателя  народного.  Дедушка  напоил  молоком  Илюшу,   положил  на  голову  полотенце  со  льдом,  стал  разговаривать.   " Где  Илюша  день  проводил?   Где  рыбку  удил?"   Рассказал  мальчик,  как  захотелось  посмотреть,  что  за  дальним  холмом  растет,  как  рябчиков  ловил  не  там,  где  отец  сказывал.  Вспомнил  про  зернышки.   "  В  сапожке,  в  тряпице  зернышки  лежат  блестящие!" 
Достал  лекарь  тряпицу,  развязал,  рассмотрел  зернышки  диковинные.  Задумался  старик,  помолчал.  Говорит  после:  " Золотые  зернышки  добыл  Илюша.  Да  не  в  добром  месте  найдено!  Старые  люди  давно   знают,  еще  от  зырян   молва    прошла,  речка  Богунайка   капризная.  Во   всякое  время  года  разная  вода  течет.  То  тихо  ведет  себя  Богунай,  никто  от   его  воды  не  болеет.  То  напившись  воды  его  хрустальной  к  Богу  уходят  люди.  Потому  и  прозвали  место  это  Богунай,  дорога  к  Богу,   на  тот  свет  значит."
Дедушка  сам  по  воду  сходил,  на  ключик   дальний.  Принес  ведерко,  перед  Илюшей  поставил:"  Пей  воду  чистую,  сколько  сил  достанет,  выведет  вода  яд  неведомый,  яд   Богуная!"
С  тем  и  ушел  лекарь, а  Илюша  прилег  на  подушки  и  задремал...Тревожно  спал  Илюша,  даже  во  сне  болели  у  него  ноги,  казалось  кто-то  невидимый,   злобный,   бьет  по  косточкам  ног  и  рук.
Вдруг  отошла  боль,   затихла.  Увидел  Илюша  девушка  к  кровати  подходит.  Девушка  высокая,   чернобровая,  с  пронзительным   взглядом  смородиновых  глаз.  Косы  темные,   блестящие,   не  убраны  под  платок,  по  одежде  бегут,  до  земли   растекаются.   Камушки  самоцветные  в   косах  сверкают,  голубыми  искрами  горят.  Одежда  на  девице  белая,  шелковая.  На  плечах  накидка  из  кружева,  золотой  нитью  плетеного.  Блестит  кружево  золотое,   глазам  больно.  Зажмурился  Илюша.
"Не  бойся   меня,   Илюша!"   - промолвила  девица  голосом   нежным,  ласковым.   " Зовут  меня  Дарьей,   землицы  здешней  хозяйка   я!"  Взяла  девица  его  за  руку,  мягко,  незаметно.   Поднялся  Илюша,   как  и  не  болел  вовсе.  Ведет она  мальчика  за  собою  по  двору  дома  крестьянского,   по  улице,  по  тропинке,  прямо  к  речке  Кану.  Идет  Илюша  удивляется,   ничего  не болит,  да  и  хорошо  ему,   будто  маменька  родная  за  руку  ведет. 
Подошли  к  быстрой  воде,  а  красавица  не  остановилась,  на  воду  ступила  и  его   за  собой   повела. Не  успел  Илюша  спросить,  как   же  сквозь  волну  поплыву?  А  они  уже  на другом  бережку  стоят  и  смеется  Дарьюшка.  Вместе  прошли  холмы  зеленые,  на  взгорочек,  где  рябчиков  ловил.  Стоит  на  нем  кедр,   молнией  разбитый.
Говорит  ему  девица:"  Примечай  трава  здесь  высокая,    цветиков  множество  разных.  Колокольчики  тихо  звенят,  если  вслушаться... "
Илюша  сорвал  сразу  колокольчик  желтенький,  к  уху   приложил,   слушать  стал.  Засмеялась  девица.   " Разве  мертвый,  сорванный  цветок  звенеть  будет?  Живой  колокольчик  послушай!"  Приложила  Дарьюшка  голову  Илюшину  к  накидке  из  кружева  золотого  и  услышал  мальчик  перезвон  серебряный,  завораживающий:"  Динь,   динь,  динь..."
Подняла  девица  веточку  жимолости,  сломанную  ветром,  и  говорит:"  Примечай  колокольчики  разные,   синие,   желтые,   розовые,   да  и   белые,   как  снег.  Красота  наверху,   значит  внизу   греет  печка  моя!"
Взмахнула  красавица  веточкой  жимолости.   Вдруг  треск  раздался,  шорох,   жаром   обдало  ноги  Илюшины.  Распался  холм  на  две  части,  как  рассыпался,  а  под  кедром  провал  случился  страшный.  Увидел  мальчик  в глубине  земли  камни  сложены  в  очаг  зырянский.  "  Видишь  печку-камелек  зырянскую?   Жарко  горит  камелек,  топиться,  загорелся  от  молнии,   да  и  не  погас. В  печке  горят  камни  рудные,  людям  неведомые.   Камни  подороже  золота  будут,  а  зола  от  пламени  горного  есть  песок  золотой.   Здесь  золы  той  не  меряно,   повсюду  она  у  печей  моих!"   Промолвила  Дарьюшка,  взмахнула  накидкой  золотой  и  исчезла.  Растворилась  в  марях  таежных,   в   полянах  цветущих...
Проснулся  Илюша,  прислушался,  осмотрелся.   Братья  на  полатях  спят,   отец  на  лавке.   Да  было  ли  видение?
Утром  рассказал  Илюша  дедушке  лекарю  сон  свой.  Тогда  собрал  старый  мужиков  деревенских,   поплыли  на  лодочках  к  Богунаю.  Причалили  к  бережку,   нашли  кедр,   молнией  разбитый,  расщепленный.  Стали  копать.  Целый  день  копали,  мужики  ворчать  стали:"  Кого  послушали?  Дитя  неразумное!   На  лице  у  него  песок  золотой,   веснушки  густо  обсыпали!"
Но  пошел  вдруг  под  лопатами  песок  золотой   и  столько,   что  и  складывать  некуда  было. 
Начался с того дня наш Богунайский золотой прииск. Спаслись там в самые трудные времена многие люди от лютой нищеты. И когда война пришла, много слитков рудного золота на защиту державы здесь добыли. 
Вскоре  в  места  наши  тихие  купцы  заморские  понаехали,  особую богатую лавку  поставили, со всяким лучшим товаром,  чтобы  золото  скупать.  Каким  образом  прослышали,   неизвестно!   Быстрее  своих  прибыли  налаживать  дело  торговое.
А  мальчик  Илюша  выздоровел,  но  не  захотел  золото  добывать,  остался  крестьянином. Назвали ту  деревню  в  его  честь,  Ильинкой.   Красивая была деревня,  радостная.               
               
            АВТОРЫ АЛЕКСЕЙ И ЕКАТЕРИНА МАЛЫШЕВЫ
                ЗОЛОТЫЕ СКАЗЫ ЕНИСЕЯ


                ТИБЕТСКИЙ ЧАЙ

В день летнего Николы чудотворца поделилась со мной таежными новостями знакомая старушка. Есть у нее родственник, она ему приходится теткой, которому пришлось пострадать в тайге. Избавил его от тяжелого расстройства здоровья целительный напиток.
Племянник ее ходил на охоту со станции Саянская. И немного заблудился. Оставаться без теплой кровли в ту пору нельзя было. Собрал человек все последние силы и прошел много верст по тропе. Долго ли коротко ли боролся одинокий путник  с непогодой и усталостью, но вдруг расступился перед ним темный лес. Почуял заблудившийся охотник впереди запах костра. И вышел на стойбище эвенков. И настолько он был продрогший и уставший, что думал, что не встанет на следующее утро, настолько был измотанный и продрогший.
Эвенки пропустили его в чум. Уложили его на постель из оленьих шкур и сказали, чтобы он подождал. Сейчас они ему заварят тибетский чай.
К нам монахи приходят и собирают на этот чай все необходимое. Здесь у нас, в Саянах. В ярком пламени вскоре закипел котелок с водой. Старая жена эвенка высыпала туда травяной сбор, и достала из под шкур бутылочку. Она налила ему большую кружку взвара и в эту кружку плеснула из бутылочки что-то. По чуму разлился очаровательный запах, непонятный и непостижимый. Эвенки зашли отдохнуть в чум. А хозяйка и своим налила по такой же кружке.
- Что я пью? –спросил гость у хозяйки, - что это?
Это пить нас научил тибетский монах. Потому и называется он тибетский чай. Состоит он из березовой почки, зверобоя, цветков ромашки, и каменного масла. Березовая почка заживляет раны и восстанавливает все ткани человека. Ромашка очищает кровь. Зверобой…Каменное масло своей таинственной силой ободряет все жизненные силы человека, поднимает даже умирающих с одра болезни. Все травы соединяются в особое сочетание, называемое тибетским чаем.
Выпьешь его и будешь как молодой.
И действительно, через некоторое время я уснул. А утром проснулся свежим, как будто и не был на морозе, как будто ничего небыло. Встал здоровым.
Я спрашивал у хозяйки, действительно ли ходят сюда тибетские монахи и зачем в такую даль ходят?
Хозяйка дала мне удивительный ответ, открыла тайну природы. Каждая трава в своей местности обладает разными свойствами. Та, которая растет в Тибете, отличается от такой же травы в Сибири и на Байкале. А каменное масло вообще существует только у нас. О нем надо особенную легенду рассказывать.
Вот и приходится седым знахарям проходит тысячи верст. И тропа есть от Тибета до самой реки Манны и дальше до самой Подкаменной Тунгуски. Называют этот великий путь Индийская тропа. Десять веков ходят по нему лекари, сколько существует их искусство на Тибете. Научились у них эвенки готовить это лекарственное питье и спасаются им в трудную минуту.
 Возвращает таежным людям здоровье древний напиток - тибетский чай.

                ЗОЛОТЫЕ СКАЗЫ ЕНИСЕЯ

                КАМЕННОЕ МАСЛО

Из седой древности дошла до нас легенда о великом лекарстве, о каменном масле.
Давным-давно правил Китаем мудрый император Цинь. 
Всю свою жизнь умный правитель собирал знания о природе, свойствах камней и минералов, изучал искусство врачевания. Любил он слушать рассказы о свойствах лекарственных трав, и удивительном действии сложных бальзамов, сваренных на меду из множества растений.
Изучив все, что было известно тогда о природе и человеке, мудрый император послал глашатаев в разные концы своего царства. Они на городских площадях и улицах объявляли его волю. Император ищет в народе знающих тайны природы людей и объявляет им великую милость - они приглашаются в золотой дворец запретного города, где предстанут перед богоподобным владыкой и поведают ему свои знания. Достойных он щедро одарит и запишет их знания на рисовой бумаге и в кожаных свитках, для здравия и назидания будущих поколений китайских императоров. Так было собрано много знаний.
Со всех сторон южного и северного Китая спускались с окутанных облаками гор и приходили в столицу Пекин к золотым  воротам дворца седые старцы в одеждах своих народов со свитками, исписанными наблюдениями и опытами, способами составления редких лекарств от смертельных болезней. Дороже золота и множества драгоценностей ставил мудрый правитель эти знания. Давали они благоденствие, здоровье и свободу людям жить без тяжких болезней и рождаемых ими страданий и беспощадной смерти.
Во всей красе и богатстве засиял перед императором прекрасный и пестрый мир, сотворенный Богом и наполненный множеством таинственных созданий с бесчисленными полезными для здоровья и процветания человека свойствами.
Наслаждаясь великими тайнами природы и достигнув здоровья с помощью искусно сваренных элексиров и бальзамов все чаще стал думать мудрый император о продлении своей жизни и даже о бессмертии. Знал он уже о сильном действии на жизненную силу человека золотого корня женьшеня, и бодрящем настое лимонника. Давали они силы согбенным под тяжестью лет старикам.
Но все же не могли продлить надолго жизнь человека.
 Долгими ночами под чудную музыку флейты и жалобной лютни размышлял владыка над свитками знаний о долголетии. И снова и снова убеждался в слабости известных ему лекарственных средств. Составить систему из полезных растений можно было, но чтобы сохранить здоровье пришлось бы питаться одними травами. И веками из полезных лекарств от разных болезней стремились лекари составить единственный эликсир долголетия. Но все это оставалось лишь великой мечтой.
  И вот однажды подошел к золотым львам у медных ворот бедный охотник из далекой северной страны. Не хотела пропускать его гордая стража. Но напомнил им странник о приказе императора. Объявил он себя знающим важную тайну природы. Пропустила его грозная стража в сокровенные покои запретного города. Принял скромного охотника великий правитель Цинь. Рассказал владыке тибетский зверолов, что узнал в дальнем путешествии о великом лекарстве.  Известно оно издревле таежному племени бурят.
За непроходимыми заснеженными хребтами Тибета лежит поросший лесами горный пояс Тянь Шань. А за ним еще дальше на север простирается в три стороны света огромное Сибирское царство. Здесь у великого пресного моря - Байкала живет древнее племя лесных охотников - бурятов.
Много лет охотился тибетский стрелок в их землях и узнал от них великую тайну природы.  Есть у лесного народа бурятов могущественное лекарство. Превосходит оно своей силой все известные в Китае и на Тибете снадобья. Превосходит оно и золотой корень, и черную каменную смолу мумие. Исцеляет от множества болезней и главное, способно оно продлить жизнь человека на десятки лет. Называют его старые буряты каменным маслом. Они же знают место в ближайших к священному морю Байкал Саянских горах, где можно добыть драгоценное масло.
В далекой древности заметили буряты, что приходят к чудесной скале рогатые олени и пугливые лесные козы и слизывают языками застывшие ручейки целебного вещества. Прилетают сюда и юркие птицы   и подолгу набирают клювами таинственное вещество. Попробовали его люди и ощутили великую пользу от каменного масла. Давали его тяжелобольным, и они исцелялись. 
Обрадовался мудрый император и обещал дать охотнику все, чтобы получить великое средство долголетия. Повелел владыка принести карту поднебесного мира и указав по  ней путь, отправил из желтого царства Китая в белое царство Сибири посольство за таинственным снадобьем. Возглавил его наш скромный тибетский охотник.
Долго поднимались они по горным тропам мимо заснеженных вершин Тибета. Потом достигли поросшего лесом великана Тянь Шаня и наконец спустились с алтайских гор в пределы белого Сибирского царства. Вышел их караван на легендарную Индийскую тропу, что пересекает несколько царств от океана льдов до жаркой Индии. Ходят по этой древней тропе только молчаливые ламы, врачеватели из тибетских монастырей-дацанов. Собирают они в тяжелые заплечные мешки разнообразные сушеные травы и корни, части редких животных для сложнейших  бальзамов и элексиров. Верят странники ламы, что чем тяжелее их путь и заплечная ноша, тем полезнее будет приготовленное старцами лекарство. Веками бредут они мерным шагом, зная, что видят их на огромном расстоянии седые наставники и молятся за них.
Так достигло императорское посольство берегов священного моря Байкал. Попросил здесь тибетский охотник бурятских старейшин собрать для императора каменное масло.         
Поведали ему смуглые старики у костра, что добывают они  редкое лекарство там, где походят Саянские горы к Байкалу. Есть там каменная скала  с высокой стеной, на которой в желобах застывают таинственные ручейки. Бываю они розового, желтого, белого и голубоватого цвета. Их и называют буряты каменным маслом. Исцелило оно и спасло множество людей, когда другие средства были бессильны. Даже безнадежных стариков поднимало чудесное масло с одра болезни и на долгие годы сохраняло им силы и жизнь.
Взяв смуглых проводников, отправились слуги желтого императора к чудесной скале в Саянах. Медведями разлеглись перед ними поросшие высокой тайгой перевалы Саян.  Шли они и видели много природных чудес. Есть в той земле отвесный водопад на хрустальной реке близ озера. Выпрыгивают из реки большие серебристые рыбы и так сильно бьют по воде хвостами, что побеждают ее и поднимаются против течения по отвесному водопаду в гору. Здесь привел их бурят к прекрасной скале на склоне горы. Там указал он им застывшие тонкие потоки чудесного твердого масла. Все здесь предстало так, как говорилось в легендах. Потоки целебного зелья были разноцветными и украшали собой величественную священную скалу. 
Научил их старый бурят скрести это масло острыми ножами и собирать в приготовленную сумку из крепкой кожи.
Вечером у костра узнали посланцы тайну чудесной скалы. Должны они хранить каждую частичку собранного лекарства. Только один раз в десять лет можно собрать его в святом месте. Так долго накапливается оно и медленно выступает из камня на белый свет. Дивились пришельцы великой тайне природы и суровому е ее величию. Низко поклонились они бурятским старцам за хранимое ими знание.
Увезли посланцы могущественное лекарство в далекий Китай.
Расступились воины в сверкающих доспехах и ярких шелках перед скромным охотником, несущим заветный ларец с самым сильным лекарством на свете. Замерли все придворные услышав чудесную повесть о племени бурят, скале у священного моря и разноцветных ручейках исцеляющего масла.
Было названо это лекарство личным снадобьем императоров и хранилось в особой дворцовой комнате под охраной.
Повелел мудрый император взвесить привезенное чудо и наградить верного охотника таким же весом золота. С благодарностью возвратился он на свою родину в Тибет. А мудрейший император Цинь  за свое умение слушать почтенных старцев получил от них великую силу. Стал он принимать каменное масло по советам бурят и ощущал всегда от него укрепление всего своего естества.
Прожил он, питаясь лекарством бурят, больше всех людей -  полных двести лет. Так пишут о нем древние книги. Завещал он запас каменного масла своим наследникам. И следовавшие его мудрости побеждали страшные болезни и наслаждались удивительным бодрым долголетием.
Ближе к нашему времени услышали о каменном масле ученые люди и стали изучать его. И не могли надивиться на его содержание. Оказались в нем слиты в один сплав многие десятки полезных человеку веществ. было их так много, что даже и посчитать еще все не смогли, заключили только что больше в нем веществ, чем в меде, а в меде их более ста.
Живительные силы таинственного масла проявились на безнадежных больных с тяжкими не зарастающими переломами шейки бедра и грудины. В обычной больнице такой перелом приводил к сердечной болезни и быстрой смерти. Но каменное масло совершало чудо. Таким больным давали раствор каменного масла, и они выздоравливали в полтора раза быстрее, чем при обычном лечении.   
Каменное масло имеет слабый запах и добытое в разных местах отличается по запаху. Добытое на скале возле священного Байкала снадобье пахнет шиповником.
Оказалось, что есть и еще одно место, где находят его охотники. Есть в северной Сибири гигантская столовая возвышенность, плато Аян. Природа там вся такая чистая и богатая, как в первый день своего рождения. Проходят по нему огромные стада прекрасных северных оленей. Принесенное с плато Аян каменное масло благоухает розой.
До сих пор древние бурятские лекарства забыты неблагодарными и гордыми потомками. Время их еще не пришло.
Но многие века пережила легенда о каменном масле.
      






                ЗОЛОТЫЕ СКАЗЫ ЕНИСЕЯ

                ГОРЯЧИЕ  БУЛОЧКИ



Пришла в наш новый белый собор добрая женщина и попросила у батюшки благословения печь русский хлеб.
Да не простой, а по всем старинным правилам. Хотела она даже бедным его раздавать. Благословил ее батюшка на основание своей новой пекарни.
Подошел и я к ней, словно на запах горячих пирожков. А от нее такой дух исходит, такое теплое настроение, словно от родной матери на широкой кухне.
Расскажите, говорю, вашу тайну, как вы хлеб печете такой, и как вас Господь к этому делу привел.
Оказалось, у нее в поколениях все были хорошие пекари. Любой хлеб готовить прекрасно умели. Выпекали все от души, частичку свою в живое тесто добавляли. Шли мы с ней под мелким дождиком и сладко так про вкусные булки мечтали. Вот что она о себе рассказала. 
В нашей семье все умели хлеб печь. Из поколения в поколение это передавалось. И не учили нарочно. А хлеб всегда нужен, всегда его на наших глазах пекли. Просто растешь,  живешь рядом. Видела я, как мать готовила, стояла рядом, смотрела, смотрела, да по немногу и сама научилась. В хлебном деле все от человека зависит, как нигде. Как мама еще говорила; «Одна мучка, да разные ручки». С тем же самым тестом у двух хозяек разный хлеб получается. И по вкусу его никогда не спутаешь. Такое чуткое дело.
  Чтобы тесто ставить, надо купить у мастера особую посуду под тесто. Квашню деревянную. Чтобы все было природное. Редкий такой мастер у нас в Заозерке живет. Приносит прекрасные новые квашни на базар. Увидит их знающая хозяйка и отойти не может, потому что это чистое загляденье. Уж такие у него квашни ладные да справные.
Кто без души стряпает, у того и булки  словно камни получаются. Неживые выходят. На казенном заводе вообще байки ходят про закваску. Завели ее там один раз в огромном чане и потом только подливали сверху по нужде. И даже похвалялись перед кем-о, что та закваска заведена тогда, как завод построили, тому в обед полста лет. Страшно представить, что там с тех пор развелось, какой зверский микроб. Говорят у них хлеб так и раздувается от дикой той закваски за считанные минуты. Его и есть то страшно, а не то, что душу в нем искать. Вот до чего может дойти, если выгнать с пекарни живого пекаря и заменить живые руки машинами.
 А чтобы настоящий хлеб приготовить надо в него вложить кусочек своей души. Да, да, надо вложить своего тепла. И получается лучший, совершенный хлеб.
У меня даже булочка рождается, как живая. Вот нажмешь на нее, а она уступает, и потом снова поднимается, как ни в чем ни бывало.
Еще делали в старое время такое вкусное постное блюдо из муки, навроде киселя, кулагу. Заводили кулагу во время поста. А похожа она была на белую кашу.
  Помню, как еще в юности, когда жили в нашей деревне, отец готовил из зерна лучшую муку. Как делал. Брал мешок муки и шел на чистую реку. В то время, не поверите, вода в наших реках повсюду была хорошая, питьевая. И вот он с берега опускал прямо весь мешок в чистую воду и ждал. От действия воды зернышки начинали прорастать. Когда зерно пустит ростки, отец приносил мешок на крышу и рассыпал его там, на сухом месте. А когда оно все высыхало, отец мой уносил зерно на мельницу и делал прекрасную муку. И сколько в ней было силы, сколько жизни в прорастающих зернах.
Мука из проросших зерен получается даже сладкая. А уж и хлеб и говорить не приходиться, до чего прекрасный, как лебяжий пух. Самый лучший.
А потом испортили воду чужие люди. Понаехали к нам разные другие народы, другие национальности. Они не приучены были реку беречь. И стали скидывать туда всякую грязь. Навоз придумали в реку бросать. Сор всякий к реке тащили и потопляли. Наконец бросили в реку дохлую кошку. И потом еще много всяких дохлых собак и кошек. Вот река и помутнела. А раньше славился наш чистый Кан.
На вашем газу, да на электричестве хорошего хлеба не приготовить. Для настоящего лучшего хлеба нужна русская печь. Только в ней все правильно, все чинно.
-А что, говорю я, вам надо награды какие-нибудь получить за ваше искусство, чтобы всех удивить и прославить наш сибирский крестьянский хлеб. А она только махнула рукой.
Нынешние поварихи другие. Я бы и хотела с ними тягаться, да  у них и слов то таких нет, как в старое время. Показываю им свою булку, а они ее и не видят, как она хорошо сделана. У казенных поварих и понятий таких нет, чтобы оценить мою домашнюю живую булку.               
Маму мою еще в детстве просто выбросили из дому. Раскулачили. Но она не потерялась. Выросла хорошим человеком и меня подняла. А я хочу сделать столовую для бедных людей, чтобы их там своим хлебом и кормить.
Заслушался я рассказами доброй женщины и все не хотелось от нее отходить, а хотелось еще и еще послушать настоящую мастерицу в своем деле. На таких людях весь мир стоит. Рядом с ними все земное преображается и углубляется бесконечно.
Спасибо и вам за рассказ, за науку и на добром слове. И до чего же приятно поговорить с хлебосольной поварихой. Даже охота поесть разыгралась. Ладно, пойду домой, что-нибудь покушаю.
Зачем, говорю, вам к чинушам идти кланяться. Как будто они людей кормят. Пусть они сами ваши булки заказывают, да еще спасибо скажут. Милости от них не дождешься, а беда может быть любая. Чем захотят, тем и обидят. Берут до нитки. Бабушка одна умная в Орловке так пострадала. Сначала развела грибы в теплице, стала их продавать по всем ресторанам, только свист стоял. Она на радостях везде записалась, всем чинушам по печати на себе поставить согласилась. И что? Кто-то узнал, началась зависть, окна у грибов побили, поломали всю плантацию. Она от горя и слегла.   
Вот посмотрите на меня. Если я художник и работаю с глиной, то мне никто и не нужен. А чем тесто лучше глины? Тот же материал. В старину у каждого булочника была своя улица. Больше вам и не надо. Познакомьтесь с людьми, поговорите и носите им ваш хлеб пока свежий, прямо домой. 
  В старину один пекарь больше улицы редко мог накормить. Одного квартала на пекарню хватает при хорошем знакомстве с местными жителями. Кому сдобу, кому серого, кому ситного, так все и будет быстрехонько расходится. Вон каких башен у нас тут понастроили. Только и бегай за хлебом.
Слава Богу, пришло такое время, что можно хлеб спокойно печь. Лепить сладкую выпечку на радость людям. Лечат и согревают народное сердце ваши горячие булочки.


ЗОЛОТЫЕ СКАЗЫ ЕНИСЕЯ

                СИБИРСКАЯ  КУХНЯ


  Край наш изобильный и богатый. Кухня сибирская всем полна. Кто хочет в нее заглянуть, послушай про наши разносолы. Начнем с главного, без чего за обед не садятся.   
Сибирский стол начинается с насущного хлеба. Хлеб начинается с муки, муку везут с мельницы. Деревня  Орловка начиналась с мельницы.
Это было самое крайнее строение по дороге на Ново - Георгиевку. Так называлась нынешняя деревня Усовка. Мельница стояла на крепких листвяжных сваях. Лиственница является самым прочным строительным деревом в Сибири. По прочности она сравнима только с африканским железным деревом.
Речка Барга своими водами тихо крутила деревянные колеса, приводившие в движение рабочие жернова. Для работы мельничных колес был создан пруд. В нем на зерновых отходах успешно разводилась рыба.
Вода устремлялась по узкому лотку к деревянному турбинному колесу. Колесные лопасти изготовлялись из особой кондовой древесины, устойчивой к воздействию воды.
Струи воды ударялись в лопасти турбины. Турбина своим движением вращала главный вал мельничного механизма. Насаженная на вал деревянная шестерня увлекала за собой особую клиноременную передачу. Клиноременная передача передавала вращение огромному каменному жернову. Камень, из которого был изготовлен большой жернов, назывался кварцитом.  Свойства этого минерала идеально соответствовали требованиям технологии.  Основной жернов не чистили и не меняли со дня пуска мельницы.
В отличие от первого основного, второй каменный жернов имел вдвое меньшие размеры. В его камне были пробиты узкие продольные бороздки, которые участвовали в растирании зерна. При вращении  готовое перетертое зерно по бороздкам выходило к желобу для  сброса муки.
В верхнем помещении мельницы на специальных рычагах укреплялся железный ковш. В него засыпали сразу десять мешков зерна. Из ковша струя зерна струилась на рабочий жернов.
Мельница могла работать в пяти разных режимах. В зависимости от условий заказчиков помола. 
Сила водяной струи управлялась и изменялась особой задвижкой, что позволяло с необходимой точностью менять скорость вращения мельничных жерновов.
Каменные жернова не вступали в химические реакции с размолотым зерном. Поэтому хлебная мука сохраняла природные свойства и замечательный аромат со всеми взятыми  из сибирской земли витаминами. Хлебный душистый запах слышался по всей старой Орловке, как только начинала работать знаменитая водяная мельница. 
Готовили  на  мельнице, в - первых, белую пшеничную муку высшего сорта, крупчатку, для пирогов с начинками.
 Во - вторых там изготовляли муку для выпекания хлеба. В- третьих там же из зерен мололи дробленку для откорма животных.
Наконец на мельнице выпускалось несколько видов крупы. 
Крупа пшеничная, гречневая, ячневая изготовлялись на той же мельнице, что и мука.
Все шло в дело. Отходами зерна здесь же в мельничной запруде прикармливали рыбу. Водилось ее в водоеме очень много.
Орловские старожилы Мария и Иван Чернозем рассказывают:
- Часто мы бегали на речку Баргу, ловить рыбу на ужин. Пока мать доит коров, зажигаем лучинку и к воде. На огонек приходит стайка ельцов, а мы накалываем их на вилку. За полчаса большую миску хорошей рыбы добывали.
Вокруг мельницы вращалась вся деревенская жизнь. Приезжая из разных сел на хлебный размол, хозяева  - мужики становились в длинную очередь, которая постепенно составлялась из многих подвод.   
В такой очереди на размол общались хозяева разных усадеб. Обсуждались деревенские новости, составлялись планы засева пашен. Жили гости при мельнице в особой избе и задерживались за разговорами и крепкими напитками на несколько дней.
Всегда  ели обычные булки. А на Троицу было принято готовить зерновой хлеб.
Но больше всего в царское время любили у нас печь душистые пироги. До революции очень модно было их печь. Все время пеклись всевозможные пироги. По деревне зимой всегда шли вкусные ароматы. Дух хлебный стоял. Лепили пироги, и хлеб сами пекли. Пироги с грибами, ягодой, черемшей, с капустой. С зайчатиной, ее было много. Зайца и ловить не надо было, они сами шли в огород. Поставь петли, да и все.
Важна в пирогах мучка, но еще важнее в них вкусная начинка.
Послушай начинку от бабы Насти Высотиной. Сделай так.
Тыкву чистим, кусочками кладем на листы  и отправляем в протопленную сибирскую печь. Через сорок минут вынимаем, охлаждаем. Берем заготовленную сушеную полевую клубнику. Мелкая такая ягода, не земляника, а именно такая ягода. Завариваем ее кипятком. На стакан сухой ягоды полтора стакана кипятка. Даем время, чтобы ягода разопрела. Соединяем в чашке ягоду и печеную тыкву. Все это толкем толкушкой и добавляем мед, по вкусу, кто как любит, сладкое очень, не сладкое.
Начинка готова.
Это один вид, а там их пять. Вместо клубники может быть любая сухая ягода. Смородина, морошка, малина.

Второй вид. Черемуху отвозим на мельницу. Там у них особое устройство было для черемухи. Там ее мелко размалывают, в пыль, в муку. Черемуховую муку замешивают густо с водою и медом. Начинка готова.
Для торта расскажем отдельно. Можно сделать черемуховый торт. Для этого густую сметану соединяют с черемуховой мукой и медом. Это начинка, смазка для торта.
Еще одна есть овощная начинка. Соленые грузди вымачивают, кто как любит, крепко соленые, слабо соленые. Мелко режут. Добавляют жареный лук, сваренные в крутую яйца. Все, можно положить в пироги.
Еще. Тушат капусту с наполовину с черемшей. Жира лучше растительное масло или топленое сало. Добавляют сваренные в крутую яйца, но немного. На пятьсот грамм фунт начинки одно яйцо.
также можно сделать без капусты молодые побеги папоротника пожарить с репчатым луком и также одно яйцо на полкило смеси. Соль по вкусу.
Рыбные пироги вообще отдельно стоят. К ним и любовь особая. Начинки тоже там самые вкусные.
Хариус свежий или соленый порезать кусочками, подсолить, укладывать в расстегаи или пироги с мелко нарезанной черемшей. Можно сушеной черемшей. Запекать в тесте. Считается вообще объеденье.
Еще начинка. Берут крупную рыбину, например сома, щуку или тайменя. Тушка чистится и целиком, заворачивается в лепешку из теста. Для теста берется мука ржаная, толченый сухой хмель.
 Это, кстати скажу, были живые дрожжи, которые пользовались во всей стряпне и вода. Замешивается и в раскатанную лепешку из этого теста заворачивается рыба. Кладется на железные листы и ставится  протопленную русскую печь. Баба Настя говорила, что тесто пропитывается соком рыбы и получается прекрасный вкус.
Еще как можно. Красная огородная свекла моется, отрезаются хвостики с верху и снизу, насыпается в большой чугунок и заливается водой по самый верх, вровень с краями и ставится в русскую печь. Вынимается через два часа. Свекла превращается в паренку. Ее пропускают через мясорубку с брусникой. Ягоду можно сразу добавить в мясорубку, а можно просто добавить в свеклу. Туда же добавляется мед. На пятьсот грамм две столовых ложки. Только для вкуса.
Начинка готова.
Пятая - одна из самых любимых. Печенку любого скота отваривают, пропускают чрез мясорубку с сырым луком. Соединяют со сливочным маслом, свежевзбитым. толкут толкушкой все это вместе лук, печенку и масло. Лук режется на дольки и солится и минут двадцать тридцать лежит просаливается.
 Добавляют соль по вкусу. Катают из этой смеси колобки. Колобки украшают сливочным маслом, кто как может. Замороженный кусочек натирают на терке и посыпают эти колобки. Подают к чаю на бутерброды.
Что скажешь, не малое место занимают на сибирском столе и хмельные напитки. Город далеко. Надо же чем-то в мороз отогреться.
Из зерновых, из пшеницы делали хлебный самогон.
Любят у нас в морозном краю горячие мясные блюда. Особенно хороша на столе птица и еще лучше лесная дичь.
Таежный красавец-глухарь водится во множестве на ягодниках да кедровниках. Отъедается на природе на долгую нашу зиму, по-местному  жирует. А жировали таежные индюки в ту пору в древнем богатом кедровнике, что вверх по чистой речке Сухаревке. Охотились там на них и добывали птицу к столу. А уж как хорош да распрекрасен рослый глухарь на столе!
Готовили лесного петушка так. Снимут с толстой тушки пестрое перо. Опалят немножко и выберут из розового брюшка мягкое нутро. Сполоснут водичкой и начинят глухаря чищеными ядрышками кедрового ореха. Добавят по вкусу специй всяких и белую соль. Уложат здоровенную птицу в большой семейный чугунок и рогатым ухватом, ловко так, отправят всю красоту прямо в жаркую духовку великой сибирской матушки-печи.
Слов нет, какой же от природной дичи развевается по избе ароматный дух. Прожарят в печке глухаря до самой смачной золотистой корочки. Истечет жирная птица сладковатым соком на луковые дольки с картошкой.
Сбегутся на мясной аромат все голодные ребятишки, разберут ложки и только и ждут мамку с артельным чугунком.
Доставляет жареная дичь с лучком да орехом доброму человеку в своем семействе великое утешение в пасмурный денек сибирской зимы.
Так, что с радостным нетерпеньем ждут жена и детки счастливого возвращения своего охотника с приятною добычей.
И однажды, как заведено — после Покрова, оснащался отец семейства в путь для ловли глухарей. Укладывал и ловчую сеть, и петли-ловушки. Да, конечно, взял большой мешок под птицу.
Выходил на тропу охотничью Гаврила Аристархов по первому снегу.
По вкусу за глухарем рябчик не отстает. У нас его запросто рябком называют.
Рассказал мне один таежник, как едят рябка. Идет охотник по тайге и по дороге стреляет рябка запросто. Без напрягов. Идет и собирает просто их по дороге. Ну, насобирал их.
Птичка маленькая. Костями давишься хуже, чем в рыбе. В лапках у него вдобавок длинные окостеневшие сухожилия. Есть сложно. Можно подавиться. Потому некоторые умники, многие, по крайней мере, берут такую манеру. Грудку вырезают,  а остальное все, кости, потрошка, лапки, все выкидывают.
Я не люблю такое расточительство.
Путний охотник рябчика обязательно тут же маринует. Как? Берется такая походная торбочка, наподобие длинного котелка с плотной крышкой. Охотники туда эти грудки складывают, чтобы замариновать в уксусе. Добавляются таежные специи. Заправляют лесными приправами прямо из-под сапог. Что встречается по пути. Только уксус свой. Остальное все собираешь прямо по дороге.  Собирается дикий лучок. Где увидел, берешь брусничку. Нашпиговывается грудка так. Разрезают ее ножом и набивают брусничкой. Очень все кстати получается, охотнику удобно. Пока идешь, время не теряешь. Маринуются рябчики в  торбочке за сутки, пока идешь.
Но есть еще лучшее продолжение. Просто закачаешься, пальчики оближешь. Берут еще грудки и после лесного маринада заворачивают птицу в тонкую фольгу. Кладут лакомство в костер на горячие угольки. И он там, в собственном соку тает. Получается очень вкусно. Ни на что не похоже кроме дальнего сходства с курицей.
Но у дичи свой, особый аромат и привкус. И я тебе  объяснить не смогу. Моих слов не хватит. Ни с чем не спутаешь вкус дичи. Чуть горьковатый, с привкусом. Но все очень кстати.
Когда грудку его ешь, видишь сухое белое мяско. То же и у курицы, но не совсем. Оттенок дичи горьковатый. Короче, надо тебе дать попробовать.
Брусничка это царь-ягода. Царь-Ягода. Да вот почему.
Если охотник заблудился, или любой другой человек, он может помереть от голода, от истощения. Шел да шел, обессилел от дороги, а под ногами увидит брусничку и не погибнет никогда. Съест ягоды и дальше идет. Бывает достаточно одной горсти брусники. Хватает человеку горсти ягоды, чтобы силы восстановить. Есть и всякие истории смешные про рябчиков, и шутки.
В этот раз охота была хорошая, я добыл и домой привез рябчиков штук сорок. Будем есть. На зиму хватит.
Наше семейное блюдо из такой дичи.
Сколько человек, столько и тушек целиком берется. Внутрь тушки укладываются потрошка. Кладется туда все - сердце и желудок. Водички нальют немного да постоянно ее подливают. По мере надобности, по мере выкипания. Подложи лучок, присыпь перчиком. Добавляй соль. И все эта дичь, все мясцо тушится на огне часа полтора. Как любое мясо тушат. Варишь до готовности. Почувствуешь, конечно, особый аромат дичи.
Вот рассказал тебе, да самому есть захотелось. Пойду домой. Поужинаю. Сколько ни ем, не могу  привыкнуть. Очень мне по душе брусничка в рябчике.
 Царь - ягодка в рябках.
Ну да ладно, дальше пойдем.
И чего только не привозили на Канскую ярмарку. Все что Природа Матушка щедрою рукою подавала. Свозили сюда рыбы всякой из чистых таежных рек видимо-невидимо. На любой вкус.
Продавались там редкая нынче рыбная мука. Пекли из такой муки вкусные-превкусные лепешки на сливочном масле.
Торговали с больших повозок здоровыми осетрами морожеными. Осетрина-то получше мяса будет. Особенно в жирной душистой ухе из печного чугунка ведерного.
Да ладно, лучше про ярмарку поговорим. Набирали здесь хозяева угощение к жаркому самовару. Славились в народе баранки. Выпекали их великое разнообразие. Да особенно любили все горчичные баранки. Не уступала ей во славе сырная баранка. Теперь таких нет. Увозили бараночки с ярмарки целыми кулями. Ешь - не хочу.
Долгими морозными вечерами в просторных избах у печи заваривали добрые люди ведерные самовары листовым плиточным чаем. Доставали из мешков в сенцах баранки да пряники и забывали про невзгоды. Весело читали дружные и большие семьи благодарственную молитву.
     Молока у наших коров на разнотравье всегда было много. И девать его было некуда. Вот и делали из него все, а главное сыр.
Сибирские сыры тоже были вкусные. Мало кто их помнит, но один рассказ у меня на памяти есть.
Такой сыр делал пастух овечьего стада при богунайском хозяйстве.
Овечье молоко заквашивают крошками черного хлеба. Простоквашу варят на слабом огне. Откидывают на дуршлаг. Получившийся творог опускают в кастрюлю со свежим молоком. И варят на слабом огне, пока творог не расплавиться. Расплавится творог и тогда  жидкость сливают из кастрюли. А расплавленную массу выкладывают на промасленную бумагу. В эту сырную заготовку добавляют соль, зерна аниса или укропа, смотря, что есть. Формируют такие комки, накрывают промасленной бумагой сверху и оставляют затвердевать.  Когда масса остынет, ее накрывают льняной тканью и оставляют зреть. Сыр зреет месяц или два.  И все, бери и ешь.
Зимой в деревне детям скучно. Вот и делали им детские радости сибирской кухни.
Называлось блюдо просто. Запеканка творожная. Творог надо смешать с яйцом, медом или патокой. Разложить на железный лист, смазанный жиром. Поставить в духовку печи на полчаса. Когда запеканка покроется корочкой смазать сметаной смешанной с медом или сахаром. На стол подавать холодную, нарезанную пластами как пирожное.
Еще такое лепили. Жаворонок с ягодой. Из дрожжевого теста слепить птицу. Внутрь положить варенье или сушеную ягоду. Предварительно сушеную ягоду заваривают кипятком и смешивают с медом. В глазки птицы вставляются две изюмины, а клюв делается из теста. Крылышки покрывают черемуховой глазурью. Черемуховая мука смешивается с сахаром, недолго кипятиться, и наносится на крылышки.
Раскупают такие жаворонки мгновенно.
Бублик, послушай, как сделать. Мука смешивается со сметаной. Добавляется соль по вкусу. Тесто раскатывается в длинный валик, нарезается, и лепятся калачики. Калачики пекутся в горячей духовке полчаса.
Разве можно рассказать и прославить всю нашу сибирскую кухню. Есть в ней и русские и украинские блюда, есть эстонские и литовские вкусности. Узнайте ее и полюбите. Кушайте на здоровье, приятного вам аппетита. Как в старину говорили; « Ангела за трапезу!».


Дорогие наши читатели вы можете связаться с нами по телефону 8 913 515 33 72 и рассказать свои истории, выписать книгу почтой, даже заказать нам книгу о вашей семье.Звоните,не стесняйтесь, будем рады любому звонку,любой помощи, адрес писем 660036, Красноярский край, г.Зеленогорск,ул Мира,дом 36, кв 65, малышеву Алексею Юрьевичу



БЛАГОДАРИМ ЗА ПОМОЩЬ



Анатолия Николаевича Шубина
Евгению Васильевну Козину
Александра Юрьевича Малышева
Игоря Петровича Ереско
Галину Васильевну Якубовскую
Виктора Заковряшина
Анатолия Борисенко
Федора Смольникова
Сотрудников ТВ-45 в г Зеленогорске
Старожилов деревень Рыбинского района
Сотрудников Литературного музея
Сотрудников библиотеки имени Астафьева
Сотрудников Краеведческого музея и архива
Центр краеведения и туризма в Зеленогорске

И всех многочисленных добрых земляков, благодаря советам помощи которых были спасены и собраны для потомков бесценные исторические сведения, нравственное предание народов Сибири.


 НЫРЯЙ В МИР сказов Малышевых на авторском сайте http://a9265826737.wix.com/storitellerfolk