Растерянный студент первокурсник восемнадцати лет отроду с надеждой смотрел в лицо пожилой соседки. Всего месяц назад он снял комнату в старом бревенчатом доме на окраине деревни у сухонькой приветливой бабушки. Старушка, вроде шустренькая была, и не хворала особо, а тут на тебе – тихо ночью умерла.
- Выходит, померла наша Валькирия Днепровна? Ох, Царствие Небесное, - хозяйка второй половины дома краешком фартука промокнула уголки глаз. - Ты не молчи. Повторяй за мной-то, - она три раза осенила себя крестным знамением.
- Царствие Небесное. А что теперь-то? Бабушка там, в комнате, на своей кровати.
Единственное, чего теперь страстно желал Антон, - чтобы все закончилось как можно скорее.
- Об этом ты не волнуйся. Соседушка моя любимая, светлая ей память, все необходимое собрала, денежку отложила. Скоро мой алкаш проспится, все решим. Ты, поди, погуляй где-нибудь часика три, пока мы с бабками тело обмоем, обрядим. Не следует тебе тут топтаться.
Антон облегченно кивнул и послушно протянул ключ от своей половины.
- Ой, сосед! Чего же это я? Съезди в город на почту. Телеграмму наследнику надо послать, он у покойницы один остался. Сделаешь? Сейчас адрес тебе вынесу.
Молодой человек весь день бродил по городу, перекусывая в кафе и отвлекаясь мыслями в многолюдных магазинах. Его волновал один вопрос: что решит наследник по поводу аренды. Валькирия Днепровна согласилась пустить молодого парня только на условиях оплаты за три месяца вперед. Прошел всего месяц. Никаких бумажек они между собой не подписывали, поэтому риск оказаться не у дел из-за неожиданных событий был очень велик.
Вечерние сумерки уже бросали длинные тени к зубастым заборам, когда Антон свернул на тропинку, ведущую к дому. Открытая настежь калитка, кривясь на петлях, ожидала припозднившегося жильца. Соседние окна весело желтели теплым светом. Половина Антона тонула в безмолвии и мраке проемов. Стукнув в соседские двери, он вошел и тут же нос к носу столкнулся с их хозяйкой:
- Вернулся? Вот и хорошо. Там все готово. В изголовье свечку мы побоялись зажженной оставить, так ты уж сделай Божье дело – запали. Да, и накидки с зеркал не снимай, негоже, - ласковым голосом говорила та, избегая смотреть парню в глаза.
- А похороны когда? – душа Антона тоскливо сжималась от мысли о предстоящем ночлеге рядом с покойной.
- Так ждем наследника. Ты же телеграмму отправил? Значит, завтра к вечеру должен прибыть. Да и по правилам надо ей три денька дома погостить. Уж уважим усопшую. Сделаем все честь по чести. А ты не трусишь ли часом? – легкая насмешка промелькнула в ее раскосых глазах. А может это только показалось Антону. Он пожал плечами, изображая безразличие.
Выйдя от соседки, молодой человек спустился на ступеньку крыльца и сел на деревянный настил, прислонившись к запертой двери. Плотнее запахнув джинсовую куртку, Антон прикрыл глаза. Напряженная звенящая тишина обострила слух.
Ноги затекли очень скоро, но ему неловко было пошевелиться. Казалось, что в мрачном безмолвии ночи даже легкий шорох прозвучит громким выстрелом. А ему никого не хотелось разбудить. Совсем никого.
«Чего она так не вовремя померла? Семестр только начался, и найти другое пристанище студенту за такую хорошую плату очень трудно. Девочкам хорошо, их пускают сразу по двое, а то и по трое-четверо. Вчетвером, да вскладчину хорошую квартиру в городе можно снять…»
Тук… Что-то глухо стукнуло за закрытой дверью в глубине прихожей. Резко повернув голову на звук, Антон замер и прислушался. Парень мысленно пристыдил себя за детский нелепый страх: «Да, что я как пионер под одеялом? Смешно даже. Не съест же она меня». Он вставил ключ в замочную скважину и дважды повернул.
Мысль, что просто закроет дверь в комнату старушки, где, по его мнению, должен стоять гроб приободрила, он вошел в дом. Привычно пошарил рукой по стене в поисках выключателя, зажег свет в прихожей. Прислоненная к стене огромная черная крышка гроба с золотым крестом по центру стояла немного наклонно и упиралась в деревянную лавку. « Наверное, мышь или крыса задела». Кошек старушка не держала. Антон аккуратно, стараясь не шуметь, поправил крышку.
Тихо скрипнули пружины старого диванчика в его комнате… «Тут кто-то есть?». Он приблизился к темнеющему дверному проему, немного постоял и шагнул вперед. Лунный свет тоскливо осветил небольшую деревенскую гостиную. В центре на досках поверх табуреток стоял длинный черный гроб. Добротный и глубокий. Его высокие боковины практически скрывали мертвую старушку, и тело покойницы лишь обозначилось под светящимся в лунном свете кружевным покрывалом. Парень щелкнул выключателем. Склонившись к изголовью, Антон с трудом узнал усопшую: чужое сморщенное пергаментное лицо с ввалившимися бесцветными губами и не до конца прикрытыми веками. «Насколько лики смерти уродуют некогда живых». Потянуло сквозняком.
Тусклая сороковатка моргнула и погасла. «Черт, лампочка перегорела».
Тук… Стук повторился, скрипнула половица в прихожей.
Студент достал из шкафа подушку и плед. Ночевать парень твердо решил в бане.
- Куда же ты отправился, мой дорогой? – услышал он ласковый голос за спиной.
«Беги», - шепнул знакомый голос внутри него. Но Антон почему-то не послушался и обернулся.
Непонятно откуда взявшаяся соседка, весело сверкнув косым глазом, медленно шла к нему:
- Ну, что же ты свечку не запалил? Не хорошо. Запамятовал? – она подошла совсем близко, взяла его руку, прижала к своей большой мягкой груди. Сердце Антона сделало немыслимый скачок к низу живота и обратно. Чертовка подвела его к гробу с телом.
- Присядь, погорюем вместе, - произнесла она с жаром и облизнула сухие губы.
Парнишка попятился. Перехватив его взгляд, брошенный в сторону двери, ведьма резво отпрыгнула и загородила ее собой. Похохатывая, и обнажая белоснежные зубы, нервно добавила:
- Ты торопишься? Напрасно. Все только начинается! – ее глаза разгорелись, губы наполнились сочным цветом.
« Беги, прячься в другой комнате!» Антон метнулся к чернеющему проему, но резко остановился. Из темноты показался незнакомый бледный человек с тонкими багровыми губами и лихорадочно блестящими глазами.
- А вот и наш наследник! – восторженно хохотнула ведьма. - Повеселимся!
Нечисть с двух сторон двинулась на Антона. Под злобным натиском парень отступил в угол с Образами. Бесовка нахмурилась и, наклонив набок голову, с прищуром оценивающе осматривала забившегося в угол студента. Но не смела приблизиться. Ведьмак остановился у гроба, протянул костлявую руку к лицу покойной. Чертовка медленно, не отводя озлобленного взгляда от Антона, тоже повернула голову в сторону домовины:
- Встань! - выкрикнула она резкий приказ срывающимся голосом.
«Ха-а-а» - зловещий глубокий загробный выдох облетел все комнаты. Зажег лампадку, колыхнул занавески на зеркалах. Ледяной волной коснулся щеки парня.
«Хватай икону и беги», - шепнул Антону очень знакомый голос.
- Встать! – рассвирепевшая ведьма рывком откинула покрывало с тела усопшей.
Глаза покойницы мутными провалившимися зрачками смотрели на парня из гроба. На долю секунды ему показалось, что мертвая старуха подмигнула левым глазом. Схватив икону, путаясь в рушниках, он рванул к выходу мимо отпрянувшей ведьмы. «Ха-а-а», - леденящий кровь выдох, подгоняя в спину, распахнул настежь двери перед удирающим без оглядки студентом. Крышка гроба рухнула прямо под ноги, едва не сбив бедолагу.
Несчастный студент метался по деревне от избы к избе в поисках помощи или укрытия. Но дворы отгораживались от него закрытыми наглухо ставнями и заколоченными крест-накрест дверями. Антон бежал по вымершей деревне, чувствуя за спиной погоню какой-то огромной птицы. Она быстро догнала его и стремительно снижалась. Когда свистящий звук от ее движений сократился до расстояния вытянутой руки, оглянулся: соседка, оседлав древко метлы, нагая и растрепанная, жадно тянулась к нему скрюченными пальцами. Не в силах отвести взгляда от свирепого оскала, ошалевший паренек споткнулся и кубарем полетел к забору. Ведьма зависла над ним, широко разведя бедра и распутно ерзая по метловищу. Закатив глаза, жарко и шумно задышала, чудовищная и прекрасная в своем бесстыдстве.
«Беги и не оглядывайся!» Парень вскочил, как от удара плетью. " Старуха!" - узнал студент внутренний голос. Ее шепот следовал за Антоном до тех пор, пока он обессиленный не упал на насыпь железнодорожного полотна ближайшей станции.
Через три дня на замшелом покосившемся заборе старого бревенчатого дома появилось объявление, написанное не то детской, не то старческой безграмотной рукой: «Здаеца комната, нидорага. Спрасить Валькирию Днепровну».
Сухонькая старушка копошилась в палисаднике за забором, когда к калитке подошел потертый мужичок в состоянии изрядного подпития:
- Здорово, Валькирия!
- И тебе не хворать, Мироныч! – прервала она работу, опершись на древко лопаты.
- Комнату сдаешь? А студент что ж? – односельчанин осторожно привалился к забору.
- Так все нынче хотят в теплый туалет ходить. Вот и съехал, – вздохнула с огорчением старушка.
- Ну да, ну да… Я погляжу у тебя и в другой половине новые жильцы… - напирал в своем дознании односельчанин, но в калитку не входил. - А прежние куда делись?
- Прежние жильцы на родину мужика подались. Зато новыми я страсть, как довольна, – она откинула лопату и шагнула навстречу Миронычу.
- Кто ж такие будут? Откудова? – мужичок отступил на шаг, трезвея незаметно для себя.
- Мать с дочерью. Я и рада, что жиличка вдовая, - хоть скандалов с очередным пропойцей не будет. Они порядок такой в доме навели, любо дорого! Печь побелили, занавески красивые повесили… Да ты, может, позавидовать зашел? – не мигающим взглядом впившись в глаза соседа Валькирия медленно подходила по свежевскопанной земле. – Так давай я и тебе жильцов подыщу. А то живешь как сыч, в беспорядке, да безденежье. Погоди! Куда ты?
Мироныч, отмахнувшись и совершенно протрезвев, поспешил в противоположную часть деревни. Ледяным холодом царапал ему спину пристальный взгляд старухи.