Юношеские радости сибирских школьников 2

       
                (Из серии «Сибирские этюды»)


                Они  спустились к воде и только  тогда заметили, что берег в этом месте изменился, стал не такой, как прежде. Небольшая  отмель, к которой  они причалили, исчезла. Вместо нее – громадная  куча  земли и дерна. Берег над лодкой, а он был здесь  высотой метра три не меньше, обвалился, и этой землей  завалило  лодку. Лодка теперь лежала на дне протоки,  заполненная  глинисто  травянистой  массой. Вот те  на-а-а-а!  Ситуа-а-ция-я-я-я!
 
                Они переглянулись. Картина  теперь стала для них совершенно ясной. Слава богу, что лодку не унесло. Лодка,  оказывается, здесь, она  никуда не девалась, она почти что рядом, вот она, ее даже видно и можно  потрогать, стоит только лишь руку протянуть, если в воду залезть. И одно это уже успокаивало и обнадеживало. Правда, лодка на дне  протоки и засыпанная землей. Но это уже  детали. Главное другое – лодка  здесь. И ее надо  оттуда достать. Хотя это. конечно же, не  просто. Очень  не  просто. Но, все таки – решаемо.И решаемо их силами. Других-то нет. Ведь  не останутся же они  здесь сидеть сиднем и ждать у моря погоды, пока их  папы  не  растелятся и не  поднимут в воздух все  вертолеты города Иркутска и не швырнут  их за Ангару  для  поисков и  спасения не  вернувшихся с охоты ребят?!

                Нет, конечно же. «Страмоты» тогда  не  оберешься. Весь Иркутск тогда над ними смеяться будет И первый Иркутск, и второй тоже, и оба города сразу вместе. Не-е-е-т, ни за что!  Что они, маменькины  сыночки, что ли?!  Беспомощные  соплячки, да?!  Подумаешь, проблема какая!  Да мы сейчас  спустимся  вниз, залезем  в воду, найдем лодку, разгребем там все, вывернем, вытащим, выбросим. У них же и саперная лопатка есть!

                Они посмотрели друг на друга и  неожиданно, вдруг разом,  рассмеялись  Надо же, они попали в приключение! Вот здорово! Вот  тема для  будущих разговоров в классе и в городе. Приключение это показалось  им даже  слишком  простеньким и чуть ли не  забавным. Надо  будет  сейчас, в конце сентября, лезть в леденящую воду и выковыривать из лодки землю? Ну и что? Они же Сибиряки! Выросли  на Ангаре!  Господи!  Нашли  кого холодной водой удивить и испугать! Сейчас местечко найдем около берега, костер разведем, разденемся и – в воду. До победы, до самого завершения этой ледяной эпопеи. Ура! Ура! Ура!
      
                В действительности все оказалось совершенно иным и гораздо более сложным, чем им представлялось вначале. Сначала шло все хорошо. Они быстренько выбрали место для размещения  вещей, натаскали туда  сена и сложили  все свои вещи: рюкзаки, ружья, куртки. Затем  разбрелись  по  берегу  и собрали  почти весь  имеющийся на острове плавник и ветки для костра. Набралось прилично. Слава богу, дождей не было почти весь сентябрь и плавник  был  сухой.

                После  всего  этого развели костер, разделись до гола, аккуратно сложили одежду на  рюкзаки и ружья и полезли в воду. Вода оказалась «ледянющая»!  Холоднее холодной.  Аж дух  захватывает, как только вступишь в нее. А здесь еще дно в протоке оказалось илистое, скользкое. Олег, как самый спортивный из всех и как неофициальный их мальчишеский лидер, пошел с лопаткой первый. Он осторожно нащупал ногами борт лодки, опустил одну  руку в воду, чтобы сориентироваться и забраться в лодку, но поскользнулся и грохнулся в воду. Здесь оказалось довольно  глубоко, метра полтора - два, если не больше.

                Он сразу же ушел под воду с  головой,  замахал от  неожиданности и от  испуга  руками  и  выронил саперную лопатку. Это был  кошмар! Потому  что  другие лопатки  были в лодке. Найти лопатку, конечно же, не  удалось. Поэтому  пришлось  работать  одними  руками  и своими  охотничьими  ножами. Больше было нечем.  А тут еще  травянистый дерн. Крепкий, прочный, тяжелый. Никак его не разорвешь и никак не вытолкнешь из лодки.  Только резать на кусочки  ножами.  А чтобы  вцепиться в него, с головой в воду  приходилось  окунаться  с  головой уже всем им  четверым. А вода – жуткая!

                Никогда  раньше они и не  предполагали, что она может быть  такой  холодной. Не успеешь  погрузиться, как  тело уже «дервенеет». И «дервенеет» практически  мгновенно.   Ничего не чувствуешь. Ни рук, ни ног,  ни  самого  тела. А пичужка вообще куда-то исчезла, спряталась совсем, залезла чуть ли не во внутрь живота, скукожилась совершенно. И не найти ее, если захочешь.

                Единственное спасение, двигаться в воде, как можно энергичнее. И то хватает на чуть-чуть, всего на  несколько минут. И в лодке  или около нее  больше двух  разместиться  невозможно. Чуть дальше от лодки – в воде уже  обрыв. Не дай бог лодка  туда  уйдет, Тогда все – конец. Поэтому  очень осторожно и только по двое. А двое при этом наблюдают и греются. Потом меняются парами. А те, что вылезли – сразу  же к костру, к  родному  теплу,  скорее  согреться.

                Но лучше  всего согреваться бегом. Бегом вокруг костра, прыжками через костер, а потом еще по острову, сломя голову, и орешь при этом во всю  ивановскую, во  все силы легких, как можно громче. Как ни  странно – помогает!  А орать  можно  сколько угодно  и  что  угодно.  Все  равно никто не  слышит. Так  что, если, не дай бог, что  нехорошее  здесь с  тобой  случиться,  криками себе ты не поможешь. Ори -  не ори  – все бесполезно. Пустая трата сил, времени и энергии.

                Провозились они с лодкой  часа три, не  меньше. Если не больше.. Когда лодку все-таки освободили из плена, было  совсем уже темно. На часы они не смотрели – не до часов было Других  забот «невпроворот»;  чего на  время-то  глядеть – поможет, что ли или легче станет?  Хорошо хоть  луна взошла и подсвечивала им неплохо. Да еще костер помогал. И не шуточно. Они перетаскали на него чуть ли не весь стожок сена. Нехорошо, конечно же, чужое  ведь сено. Люди  старались, косили, в стог сено  укладывали, зимой  надеялись вывезти. Но, что поделаешь, жизнь   распорядилась иначе. А жизнь – есть жизнь.  У нее  свои законы.   Против  нее – не попрешь.

                Они ведь не нарочно. Они просто попали в неприятное положение. И чей-то стожок сена помог им  выкрутиться. Спасибо вам за него. И простите уж нас. Но без  вашего сена нам  было бы очень  даже тоскливо  Хорошо  хоть с лодкой все обошлось нормально. Ведь могло бы  быть  гораздо хуже. А так все «окей» – лодку подняли,  очистили, обмыли и ничто из  лодочного их  снаряжения  не пропало. Все осталось целым. Даже они, ее  пассажиры. Но  вот с мотором – не  повезло. Заглох  намертво. Не заводится – хоть тресни! И что они не делали, все было напрасно. То ли свечи намокли, то ли катушка зажигания пропиталась водой, то ли что еще, не слишком им понятное, то ли все это вместе  взятое, но мотор не завелся, несмотря  на все их жутчайшие усилия. Пришлось им садиться на весла.

                Один из  них  сидел на  корме, за рулем, второй  на  носу, указывал путь, и двое – на веслах. Одному все-таки тяжело – путь дальний. Плыли они практически вслепую, ориентируясь лишь по  общему  направлению пути. Потому  что протоков  было много,  они постоянно  раздваивались, разветвлялись, перекрещивались и определиться по ним  в темноте было сложно. Слава богу – луне! Огромная, белая, с какими-то серыми пятнами на своей поверхности, окруженная бесчисленным множеством звезд, она светила сильно и ровно. Да и звезды тоже  светили.
 
                Их  было так много на небе, что оно, казалось, состоит из одних только звезд. И больших, и маленьких, и средненьких, и совсем еще  крошечных. И каждая звезда – светила.  Им светила. Кто как может, кто, как  умеет. Некоторые светили сильно, мощно, ярко. словно лампочки, прикрепленные к небесному своду, другие послабее,  а третьи – совсем слабо, чуть-чуть, еле-еле,  в полнакала.
 
                И непонятно, почему  небо черное, если оно  состоит из одних лишь  звезд? Черноты-то  нет, ее не видно, и, в то же  время, она – есть, она явственна, она реальна, как  реальна  вода  за  бортом  лодки, в которой тоже  плавают и плещутся звезды Получается, что  окружающий  мир  сегодняшней  ночи – это  сплошное  скопище  звезд. И вверху, и внизу – одни  лишь  звезды и ничего  другого. И лодка плывет по звездной воде, и весла тоже  погружаются в звездную массу. Только  вот с  боков, то с одной стороны, то с другой  вдруг неожиданно выплывает пятна  черноты, сгустившейся  до  неправдоподобности. Присмотришься – а это острова дельты  в  виде  бесформенных  сгустков  черноты, выныривающих  из  недр земли.  А, может, и не из земли. Тогда –  откуда?
 
           Они не  торопились. Спешить им  было  незачем. Все и так  шло нормально. А ускорять ход  событий  им  не хотелось -  было  все-таки  рискованно. Через  Ангару  ночью им переплывать не приходилось. Поэтому не стоило шутить с огнем. Ой, не стоит! Торопиться все-таки  лучше  медленно.  Ангара  ночью  совершенно не такая, как днем. Черная, как смоль, непрозрачная  вода,  переполненная  звездами, с  гулким  шумом  стремительно неслась мимо невидимых берегов.
 
                А от лодки до самого какого-то никуда  пролегла  световая лунная дорога, широкая, ровная, трепещущаяся.  Хоть  вставай и иди по ней. Вопрос только – куда? Тишина  вокруг до ломоты в ушах. Но не  мертвая, давящая, а живая, пульсирующая,  наполненная  неслышными  вроде  бы,  но все равно  ощущающимися тобой звуками жизни. То ли сердцем ощущаемыми, то ли нервами, то ли всем твоим собственным телом.

                А вот и рыба где-то плеснула. И, судя по звуку – большая, таймень, наверное. Хариус так не  плещется, он  плавает  тихо.  Да  и по  мелководью  лишь. Налим тоже быстрину не любит. Он плещется  только  вдоль берегов. А здесь, на середине реки глубина жуткая. До двадцати, говорят,  метров доходит. А то и более. Здесь кроме тайменя некому быть. А так – тихо, очень тихо. Только Ангара гудит, несет свои прозрачные воды к своему суженому, к могучему Енисею. А на этой Ангаре, глубокой осенней ночью плывет лодка с четырьмя мальчишками, уставшими до  невозможности, но  довольные до  чертиков в голове этим своим неожиданным приключением, из которого они так благополучно выбрались.

           И действительно,  все  у них  получилось  благополучно, как  надо. Они  без  особых происшествий  переплыли  Ангару и спокойно  добрались до лодочной станции. В окошке домика  сторожа  горел свет.  Сторож  не спал, сидел и ждал их. Он уже начал беспокоиться. Так долго у него никто не  задерживался. Потому что  его  всегда предупреждали,  если предстояла  ночевка  или  могла  быть  возможной  «ночевка». Ребята  перед своим отплытием  ему  ничего не сказали. Значит, произошло что-то непредвиденное. Так оно и вышло. Но, слава  богу, все обошлось.  Могло быть и хуже. У него  в домике был телефон. Ему уже звонили. И его звонка  ждали. Родители  ребят собрались все в доме Олега. Ждали сообщений. Олег набрал номер телефона своего дома.

             Трубку взял отец:

           --Привет, пап, - сказал Олег, - мы добрались. У нас все нормально.
           -- А что случилось? – голос отца дрогнул, - Мать места себе не находит. Да и все мы тоже волнуемся.
           -- Да так, - ответил  Олег, - небольшое происшествие. Лодка затонула на одном из островов. Берег обвалился и засыпал ее. Пока  достали лодку, пока добрались – время  ушло. Да тут еще мотор заглох. Пришлось на веслах.
          -- Устали? Травмы есть? – голос отца потеплел, - Может, машину прислать?
          -- Да  нет,  пап, - ответил  Олег,-- все  мы  живы и здоровы, все  веселы  и  довольны. . Спасибо за машину. Но мы дойдем сами. Здесь же недалеко.

                Так закончилось это их  неожиданное приключение. В школе и в самом городе быстро о нем  узнала. Разговоров было – море. На ребят смотрели, как на героев. К ним приставали с расспросами, им завидовали, их буквально «заобожали». Особенно много щебетали девчонки.

                Однако все проходящее в этом мире   проходит и уходит.  Спала,  а потом и совсем  сошла на нет волна  повышенного внимания  к  Олегу и его друзьям. Все вновь  «вернулось  ни  круги  своя». Жизнь со своими повседневными  заботами  вновь взяла  свое  и вошла  в свое  обычное  русло.
 
                Поэтому  для самого Олега, как и для  его друзей  очень скоро это их Ангарское происшествие  тоже  перестало  вызывать  хоть какой-то интерес. Было – и было.  И что теперь? А теперь  вот и быльем  уже  все  поросло. И – хватит об этом. Надоело.  Надоело воду в ступе толочь.

             Надоесть-то оно надоела, однако где-то в подсознании  кое что от происшедшего  осталось!  И нет, нет, да всплывет вдруг неожиданно во сне.

                И сладкая такая  щемящая  радость  заполнит   душу.  Не осрамились они тогда.  Не сдрейфили.  Выдержали выпавшие на их долю  испытания судьбы.  Сделали все, как надо!  Как  и положено сыновьям Советских офицеров фронтовиков.