Как же - не птица, ещё какая птица – удивительная! Со всеми полагающимися этому племени милыми но, порой совершенно невыносимыми для человека привычками. А то, что летают они невысоко и только по крайней необходимости, так им и нужды в том нет. Для полётов – орлы да грифы, хищники соколы, да совы с филинами. Для скоростных виражей - стрижи, ласточки. Соловушка - для умиления душевного, а курочка, она - для тепла и уюта сердечного. Вот так!
До тех пор, пока сами не столкнулись с курами вплотную, не поселили рядом, мы ничего о них не знали. Ну, курочка Ряба, Петушок Золотой Гребешок… Детские воспоминания…
Но в первый же вечер после обустройства домика, подключения света, установки кормушек мы не смогли от них уйти!
Куры пели! Самым настоящим образом. Конечно, не соловьями заливались, но этот тихий, нежный воркующий шёпот с мягкими гортанными переливами…. Негромкий слаженный хор пел песню довольства. Места занимались, согласно внутренней неведомой человеку, иерархии. Малышки бентамки зачастую устраивались на лучших жёрдочках, а крупные и серьёзные чёрные минорки довольствовались сеном и ящиками ближе к выходу.
Но, бог с ним, с устройством и порядком в курятнике! У каждой птицы очень скоро проявился особый, присущий только ей, характер, привычки и привязанности в сообществе.
Малышка.
Самое замечательное в ней – неудержимое любопытство и любознательность, при неимоверно дружелюбном и мирном сердце. Вечно попадала Малышка в различные переплёты, так как никого не боялась. Куры постоянно сновали в конюшне, меж лошадей. Но, если остальные всё же остерегались копыт, то эта барышня лезла в самую гущу, за что и поплатилась сломанной ногой. Пока она ходила на «перевязки» доверие её к людям только укрепилось. Малышка стала совсем ручной. Бродила за нами, чуть ли не просясь на руки, и любила когда её гладили – закрывала глаза и «мягчела» телом. Любимым делом её было вспорхнуть на крыльцо веранды, где чаёвничало семейство, и, прихрамывая забраться под стул или устроиться на диване, и спокойно подремать. Мэтчем, серебристо-чёрный сеттер, поначалу с изумлением взирал на гостью, но, поскольку ему запретили трогать птиц, вскоре перестал обращать на неё внимание и лишь ворчал, отворачиваясь, когда она подбиралась к его миске.
Все действия Малышки сопровождались негромким, но непрерывным воркованием, точно она разговаривала сама с собой, подобно старой леди:
- А что это у нас тут? О, как интересно… посмотрим, посмотрим.
Нечто в этом роде. И, наклоняя голову то в одну, то в другую сторону, присматривалась к объекту.
Весной, когда перекапывали огород, она устремлялась на свежую мягкую землю, с восторгом гоняясь за всякой поживой, а устав, очень по-мультяшному садилась на край, чуть ли не свесив ножки, и уходила только с окончанием работ.
Маркел.
Один из представителей той чудной породы, когда трудно определить птица это или зверь. Огромный, пепельно-серый, петушище, со свисающим набок гребнем и длинными серёжками. И с очень лохматыми, густо оперёнными ногами, могло показаться, что крыла у него не два, а все четыре! Появился в нашем хозяйстве в результате несчастного случая. Соседская собака выиграла битву с нашим белым предводителем куриного царства, и соседи внесли выкуп за его душу этим самым Маркелом. Замечателен он был только своим «импузантным» видом и привычкой спать зимой под боком у нашего пса.
Петька.
В тёплое время года, а, практически от снега до снега, двери сарая стояли открытыми. Куры выходили гулять с рассветом, и возвращались сами, ещё засветло, вдоволь нагулявшись по саду и близлежащему полю. Особо «вредные» прятали свои кладки в кустах малины и густой траве вдоль штакетника. К осени, когда трава жухла, а малина сбрасывала листья, обнаруживались целые Монбланы, из не найденных вовремя яиц. И это при том, что наседок у нас не было. Такое впечатление, что делали они своё «чёрное», то есть, абсолютно «белое» дело из спортивного интереса – понаблюдать за нашей суетой.
Так вот – Петька.
По началу ничего необычного за ним не наблюдалось. Но вскоре стали замечать, что слишком уж часто бродит наш Петенька у соседского забора, где хозяева выпускали свою птицу по расписанию и загоняли на ночь. Как только соседнее племя высыпало во двор, все домашние дела и обязанности Петя игнорировал. Быстрым шагом маршировал он вдоль забора, пока не появлялась Она – тихая, беленькая скромница. С ласковым ворчанием Петька устремлялся к ней, что-то выговаривая, сетуя должно быть на долгую ночь и несправедливость судьбы, мешающую их счастью. Весь день бродили они крыло к крылу, и только ей предназначались все найденные лакомые кусочки. Как ни странно, остальные куры, и даже чужой петух, который был значительно крупнее и, надо отдать ему должное, красивее Петьки, - огненно-рыжий, или как говорят красный, пышный, с зелёным отливом перьев хвоста и крыльев, проявляли понимание и никогда им не мешали. Продолжались свидания несколько недель. Близилась осень. В какой-то из дней курочка с кавалером зашли в наш курятник, словно для осмотра жилплощади или знакомства с будущими родственниками. Ночевать в гостях приличная барышня не осталась, ушла к себе. Визиты стали повторяться. Посмеиваясь над влюблёнными, в один из вечеров, мы заперли за ними дверь. А наутро узнали, что в тот вечер соседи перевели всех кур на мясо. Вот такая история о куриной любви, которая Ей спасла жизнь, а Ему – возлюбленную.
Вильгельм Завоеватель.
Жил у нас и такой персонаж. Имени у него, правда, не было, но, по истечении долгих лет, думаю, имя Вильгельма Завоевателя ему очень подходило. Этот товарищ, куриной наружности, в душе – настоящий норманн, не довольствуясь своими подружками и пренебрежительно относясь к соседским домоседкам, повадился бегать через огороды на дальний конец деревни, к Наташе, которая держала большое хозяйство, а всю птицу метила то ли зелёнкой, то ли ещё какой несмываемой краской. Вильгельм, как и Петька, выбрал себе зазнобушку и уводил её огородами поближе к дому, чтобы и с ней не разлучаться и гарем без присмотра надолго не оставлять.
Тихоней он не был, все походы сопровождались битвами с врагами. Но девушку не обижал. Был он голенаст и бегал ужасно смешно – прижмёт крылья плотно к телу, шею вытянет вперёд, клюв – параллельно земле, и, ракетой – к цели! Наташа пол лета терпела, но не выдержала его атак. Пришла как-то к нам и принесла свою зелёную курицу:
- Забери ты её, Христа ради! Замучил твой захватчик, покою от него нет!
26.04.2012