- Ты почему ещё не пристёгнута? Ба! И багаж неприкаянно болтается!- Лицо проводницы, ворвавшейся в купе, пошло малиновыми пятнами. - До отхода поезда пять минут. А она сидит тут барыней!
- Так это ж поезд, а не самолёт... - попробовала возразить я. Но женщина, не слушая, с силой прислонила меня к спинке кресла, ловко вытянула ремни и дважды щёлкнула застёжками.
Соседка напротив хихикнула. Так хихикала, наверно, я, наблюдая, как она пристёгивается к сиденью. А проводница уже справилась с чемоданом и, не сказав больше ни слова умчалась с такой скоростью, словно от этого зависела её жизнь.
- Дурдом какой-то...
- Спасибо скажи, что не оштрафовали. А то и вовсе с поезда ссадить могли.
- За что?
- За то! Кому труп доставлять охота?
- Почему труп?
- Потому! Ща такая болтанка начнётся - все аттракционы отдыхают! Да ты что - первый раз что ли?
- Первый...
- И хочешь сказать - ни о чём не предупредили?
- Что Вы имеете ввиду?
Она закатила глаза с таким видом, словно увидела, как комар крокодила заглатывает.
- Ты к кому едешь? И почему поездом? До нас и самолётов полно. И вертолётный рейс имеется. Или ты экстремалка?
Вот это новость! Я и не преполагала, что в такой захолустный городишко, о котором вообще мало кто слышал, самолёты летают.
- Да у нас огромный международный аэропорт. - Расхвасталась девица. - Просто учитывая специфику области, объявления не вывешивают на каждом столбе. Кому надо, и так знают. Поезд мало кто выбирает. Ты ж сама видела - два крошечных вагончика. Да и те неполные.
На это я, конечно, обратила внимание. Но списала на провинциальную затерянность адресата.
- Хочешь сказать, что тебе и инструкций не дали?
Инструкций? Да, парнишка на перроне впихнул в руку какую-то глянцевую бумажку, которую я немедленно отправила в ближайшую урну, приняв на осточертевшую рекламу...
- Ну ты бестолочь! - Соседка даже разрумянилась от удовольствия. - Но ты так и не ответила - почему поезд?
Мне уже изрядно надоели её насмешки. И я пояснила, как можно суше:
- Еду в командировку. В телеграмме указали поезд и то, что встречать придёт Дина.
- Ты знакома с Диной? И кто же, позволь узнать, ты по специальности?
- Метеоролог.
- А так и не скажешь...
Но то, что она думает по этому поводу узнать так и не пришлось. Потому что поезд сильно дёрнулся. Мы одноременно автоматически вцепились в спинки кресел.
Слёзы вдруг хлынули по щекам попутчицы - я догадалась, что она прикусила язык. Наверно с минуту нас трясло и кидало в разные стороны. Потом поезд фыркнул, зарычал и рванул вперёд с такой скоростью, что местность за окном прератилась в сплошную полосу. Немедленно заложило уши. Где-то в затылке звенели колокольчики.
Сколько это продолжалось не знаю. Чуть-чуть стала соображать, когда движение замедлилось настолько, что можно было разглядеть, проносящиеся мимо, кажущиеся бескрайними поля, заросшие диковинными лиловыми цветами.
- Уф...
Но оказалось, что обрадовалась я рановато. Вагон, слегка наклонившись вперёд, пристановился. Соседка что-то бормотнула и воровато перекрестилась. Поймав направление её взгляда, я вдруг в деталях вспомнила всю прожитую жизнь. В коленях появился странный холод, который тут же переместился в кончики пальцев. Мы висели на пропастью! Спуск вниз лежал по совершенно отвесной скале.
- Мама моя! Мааамоооочкааа!!!!
Ууууххххх!!!!! Шуууррррррфффффф!!!! Уууухххх!!!! Надо мной вдруг возникли собственные ноги в белых кроссовках. Где-то в уголках сознания мелькнуло, что так бывает, когда летишь вниз головой. Ноги то исчезали, то появлялись...
* * *
- Эй, ты жива? Очнись! Уже подъезжаем!
Глаза никак не хотели открываться. В теле судорожно подёргивался и трясся, кажется, каждый нерв.
- Эй! Ты меня слышишь?
- Мы где?
- Да, уже почти на месте. До города минут двадцать. Ты давай это, приходи в себя. Кувыркаться больше не будем. Давай помогу отстегнуться.
- Нет!
- Ох и растрясло тебя. Ну ничего, с новичками и не так ещё бывает. Дина она такая, пошутить любит.
- Вы с ней знакомы?
- Заговорила!
Попутчица ловким движением протёрла моё лицо влажной салфеткой. Потом сунула под нос флакон.
- Гадость какая!
- Это ничего, что гадость. Зато сразу в себя пришла. Вот уже и перрон. Дину-то тебе показать или сама узнаешь?
* * *
Я узнала её сразу. Хотя до этого не видела. В нэте на страничке у Дины вместо фотки красовалась зигзагообразная молния, рассекающая надвое тёмное небо. В жизни же она оказалась стройной брюнеточкой в васильковой - под цвет глаз - блузке.
Все последние двадцать минут в поезде я готовила пламенную обличительную речь. Я мечтала ругаться и жаловаться. Но увидела Дину и почему-то ничего не сказала. А она и не спросила. Только поздоровалась и, легко подхватив, понесла куда-то мой, набитый книгами и папками чемодан. Я почти бежала за ней. Но приблизилась лишь, когда она уже с кротким терпением пыталась втиснуть эту довольно объёмистую поклажу под сиденье смешной деревянной тележки. В упряжке нетерпеливо потряхивали гривами, заплетёнными в великое множество тоненьких африканских косичек, два милых блондинистых пони. На козлах гордо восседал огромный, чёрный, как южные безлунные ночи, эфиоп.
После того, как мы разместились на оказавшемся удобным сиденьи, Дина произнесла:
- Добро пожаловать в город Цирковой Лошади, Катюша! Уверена, что тебе не придётся разочароваться.
Я открыла, было, рот... Но Дина жестом остановила порыв заверений и продолжила:
- Ты, конечно, сгораешь от нетерпения узнать, откуда появилось это название. Поэтому по дороге в гостиницу мы совершим небольшую обзорную экскурсию. И я успею обо всём тебе рассказать. Вопросы и подробности припасём к вечернему чаю.
Я пожала плечами и с удовольствием подумала, что про Лошадь их знаменитую уже слышала...
Чёрный Возница мастерски щёлкнул по воздуху кнутом. И пончики, почти одновременно взявшись с места, весело зацокали копытали по мостовой, вымощенной брусчаткой.
Где-то в ветвях деревьев надрывался в восторженном гимне Солнцу невидимый птах. Пахло розами и теплом. Мимо промчался взлохмаченный мальчишка на одноколёсном велосипеде. Из резной калитки палисадника важно выплыла молодая женщина в закапанной белыми горохами голубой косыночке. Она несла большую, плетённую корзину, доверху заполненную яйцами. С радостными воплями пробежали по своим делам босоногие ребятишки...
Дина начала свой рассказ:
- Давным-давно процветала под солнцем огромная страна. Жили в ней люди счастливо и богато. Каждую весну наряжались в белые одежды яблони и вишни в садах. На щедрых лугах паслись тучные стада. Осенью амбары жителей ломились от золотого зерна. И, хотя почти все жители той страны, включая женщин, были умелыми воинами, кровопролитие никогда не подходило вплотную к их городам и селениям.
Правил теми землями сын Богини Луны Полнолунгр Первый. Как полководец, этот любимец богов, на Земле не имел себе равных. С Севера на Юг, с Запада на Восток превозносила его подвиги человеческая молва. Подвалы и кладовые его многочисленных дворцов ломились от такого количества сокровищ, что придворные казначении были просто не в состоянии подсчитать их со всею точностью. Однако более всего поражал состояние умов гарем воителя.
Я слушала неторопливую речь Дины и глазела по сторонам. Улицы, по которым мы проезжали, цвели и зеленели. Небольшие дома едва проглядывали из-за увитых виноградниками заборов. Возле большинства калиток красовались резные скамеечки. Этот городок вполне можно было бы назвать провинициальным, если бы он не излучал какую-то удивительную энергию. Казалось, что все эти улочки, деревца и кустарники, все эти яркие цветы и, не видные глазу птицы, живут не в ожидании счастья, как большинство людей на нашей планете, но хорошо с этим счастьем знакомы, дышат им, дружат с ним, идут с ним рука об руку...
Молодой мужчина в бирюзовой футболке, сидя за круглым столиком летнего кафе, пил какой-то густой розоватый напиток. Он скользнул по нам равнодушным взглядом и отвернулся. Всё у меня внутри вдруг предательски задрожало, мелко-мелко заколотилось... Он? Или опять померещилось? Как мерещилось многие месяцы после того, как ОН, вскружив мне голову и разбив сердце, растаял вместе со своим девятым верхним местом в третьем купейном вагоне... Две недели я спала, обложившись телефонами и не выключая компьютер. По десять раз на день открывала почтовый ящик. Казалось - он исчез навсегда. И тогда я, вопреки всем общепринятым моралям, забыв о девичьей гордости, стала выбивать себе командировку в городок, где он жил. И потратила на это целых полгода!
- Ни одна из прекрасных рабынь и наложниц не оставалась без внимания Повелителя, - продолжала, меж тем, Дина. - Урожаи в виде луноподобных младенцев ежегодно давали стране целое войско бесстрашных, отважных воинов. Но только один-единственный раз Судьба подарила ему дочку. Полнолунгр обожал свою маленькую принцессу. И, специально для неё построил в горной долине новый город. Высоки и неприступны были его крепостные стены. Многие считали такие меры предосторожности напрасными. И не только потому, что неукротим был Владыка в гневе. А потому, что росла царская дочь девочкой красивой и приветливой. С такой же лёгкостью, как её батюшка завоёвывал города и страны, покоряла она сердца людей доброй улыбкой и сердечностью.
Стоит ли говорить, что любой из тогдашних правителей был бы счастлив видеть девушку своей женой или невесткой. Только Полнолунгр не спешил. И все сваты возвращались восвояси, что называется, несолоно хлебавши. Но один Принц остался. Он поселился в небогатом домике одинокой старухи, выдав себя за её, считавшегося пропавшим без вести, сына. И стал ждать.
День, когда принцессе исполнилось шестнадцать лет, по всему государству объявили всенародным праздником. Столы, накрытые бесплатным угощением и бочки вина были выставлены на улицах. Музыканты играли весёлые мелодии. Граждане поднимали тосты за здоровье принцессы.
А, чтоб дочери угодить да получше её потешить, пригласил Полнолунгр в гости труппу циркачей. Вместе с циркачами за крепостные стены ещё много разного народа набилось. Никому в тот день особых препятствий не чинили.
На главной площади начали циркачи представление. Царевна за ними, как водится, с балкона высокого наблюдала. Смеялась, в ладоши хлопала. Потом, Лошадь в круг вышла. Она, эта Лошадь, не простая была. Сама белая-белая, без единого пятнышка. Грива в косы заплетена. Голова живыми розами украшена.
Сначала эта Лошадь под музыку станцевала. Потом по канату, натянутому над площаью на задних ногах прошлась. И уж потом жонглировать огненными шарами стала. И такой от этих шаров жар пошёл, что люди невольно стали подальше отодвигаться. Даже царевнины охранники назад попятились. Только одной имениннице это, словно нипочём. Смотрит на Лошадь, а у самой глаза всё ярче разгораются.
Рассказ Дины постепенно занял моё внимание. Воображение живо нарисовало юную прелестную мордашку, увлечённую волшебной игрой. Вот она, никем не останавливаемая, ловко сбегает вниз по ступенькам. Спешит навстречу Лошади... Но что это? Чья это чёрная тень перехватывает красавицу? И вот уже неизвестный всадник со своею драгоценною ношей вихрем вылетает за ворота. Здесь его дожидается вооружённая свита...
- Никто не ожидал нападения. - доносится мелодичный голос моего экскурсовода, - Ни одна живая душа до этого не решалась явиться с недобрым в царсто-государство Полнолунгра. Страшное горе и смятение овладело людьми. В общей панике не растерялась только одна Цирковая Лошадь. Как была, золотом да цветами убранная, пустилась она в погоню за разбойниками. Только мешок кожаный с огненными шарами захватила.
Звонко стучат копыта. Далеко в сумрачных горах этот стук звучит -разлетается. То ли пони это наши мирные бегут. То ли злодеев Лошадь Белая догоняет. Оборачиваются в страхе негодяи. Видят, что, вместо воинов грозных, до зубов вооружённых, их лошадёнка цирковая преследует. За животы от смеха схватились. Сами кричат:
- Поторопись, милая! Думали, что одну девчонку увезём. Так за ней ещё и подарочек сам прибежал!
Осерчала тут Лошадь. Да как топнет по земле копытом! Потом выхватила из мешка один только шарик огненный да в разбойничков его и кинула.
- Те врассыпную было кинулись. - Это мерный голос Дины. Он то вплетает меня в легенду, то обратно возвращает. Странное ощущение. Как будто что-то со временем случилось...
Только наяву промелькнул перед глазами тот шар светящийся, огненный. Налету рассыпался на много маленьких шариков. И напали те шарики на злодеев. Да так себя ведут, словно издеваются. На одном все вещи в клочья изорвали. По земле на много метров вокруг раскидали. Второй почернел вдруг как головёшка, свалился. Другие орут благим матом - шарики к ним под одежду забрались и там перекатываются. Один только главный всадник неподвижен сидит. Конь под ним остановился. Царевна наземь скатилась и ему под ноги упала. Тут Цирковая Лошадь к ней и подоспела.
Обняла её девица за шею и полила гриву обильными слезами. В этих объятиях их солдаты подоспевшие и застали. Потом вокруг огляделись. Чудная картина! Одни враги голыми лежат и пошевелиться боятся. Другие, хоть и одеты, да не шевелятся. Хотели их арестовать. Да только до которого не дотронутся - те в прах-золу рассыпаются. Когда к главному подошли, то на лице его метку увидели - от лба до самого подбородка копыто отпечаталось. Ну и он золой рассыпался после этого.
Одних только раздетых разбойников и собрали. Те, словно ума лишились, мычат да головами трясут. И на самих такие же метки по всему телу выжжены.
Догадались тогда воины Полнолунгра с кем дело имеют. В ноги Лошади повалились. Только та на них внимание не очень обратила. А Царевне на память один такой шар огненный подарила. С ним девица множество даров необычных получила. Языки зверей и птиц научилась понимать. На любом человеческом наречии свободно изъясняться могла. Ну и для беды-напасти стала неуязвимая. На лету любую пулю пущенную, любую стрелу рукой легко перехватывала...
Вот в честь той Лошади и назвали наш городок. А памятник, говорят, по собственноручному эскизу Царевны отлили. Утверждают, что если до шара, который Лошадь держит, дотронуться, то, при условии,что ты ей глянешься, она и тебя сверхспособностями одарит. Сможешь видеть то, чего другие не видят. Только рассказывать об этом никому будет нельзя.
Ну вот мы до памятника и доехали. Вылезай. Тут немного пешком придётся пройти.
* * *
Вот это да! Вадим тоже смотрел на меня во все глаза. Его спутница, показавшаяся мне удивительно знакомой, улыбалась со всезнающим нахальством.
- Ба! - Сказал Вадим. - Гости к нам из самой столицы.
Рыжая девица рядом с ним подхихикнула. А Дина уставилась на эту колоритную парочку с огромным изумлением:
- Вы знакомы?
- Ну да, - кивнул Вадим. - Знакомы. В Москве зимой встречались.
И опять Рыжая так мерзко подхихикнула, что мне захотелось залепить ей по физиономии.
Но тут я почувствовала чей-то зовущий вгляд. Такой, что по спине сразу пополз неуютный холодок. Смотрели в упор откуда-то сверху. Я подняла голову. О Боже! На меня смотрела бронзовая Цирковая Лошадь!
Тело сразу стало влажным. Даже долгожданная, выстраданная встреча с Вадимом перестала казаться праздником. Хотя, как ни странно, праздника не получилось с самого начала. Из-за этой Рыжей наверняка. Интересно, кем она ему доводится? Знакомая? А может подруга? Да нет, на подругу не тянет. Слишком цинична. Слишком хамовато смотрит. Но тогда что их связывает?
- Плюнь на них! - вдруг где-то совсем близко произнёс незнакомый голос. Никому из стоящих рядом со мной он не принадлежал. Я отчаянно завертела головой, надеясь разглядеть, кто это со мной тут фамильярничает.
- Ну ты тупица! - заржал голос. И я поняла, что мне не показалось. Эта Лошадь не только рассматривает меня. Она ещё со мной и разговаривает. Причём только со мной. Судя по тому, с каким изумлением мои спутники на меня уставились, они никакого голоса не слышали.
- Схожу с ума...
- Нет, это ты меня с ума сведёшь, - неожиданно рассердилась Лошадь. - В кои то веки вот так запросто Душу родственную повстречаешь. Хотя все влюблённые выглядят полными идиотами.
- Но, что я должна сделать?
- Да самую малость. Заберись на постамент и дотронься рукой до шара.
- ???
- Да, да, да. Ты всё это получишь. В дар. Жить сразу станет веселее. Такого насмотришься.
- А ты уверена, что мне это нужно?
- Я редко кому это предлагаю, - в голосе появились металлические нотки.- Ну! Попроси, пусть подсадят.
- Вадим! - произнесла я дрожащим голосом. - Помоги. Я хочу потереть шар.
Он, похоже, не удивился. Вряд ли это моё желание представилось кому-то из всей троицы экстравагантым. По тому, как ярко блестел шар в передних копытах Лошади можно было определить степень популярности этого действа.
- А ты похудела, - жарко шепнул на ухо Вадим.
Я залилась краской и оттолкнула от себя его руки. Привстала на цыпочки и...
Ослепительный свет, который испустил шар, мгновенно вошёл в тело. Он был очень горячим, огнедышащим, но не жёг и не палил. Он освещал. Троица внизу так и застыла с вытаращенными глазами. А я смотрела на них и видела...
Нет, этого не может быть! Не может быть! Ведь, когда я забиралась на постамент, внизу стояли три человека. Теперь я точно видела, что человек там был только один. Дина. Мой необыкновенный возлюбленный. Где он? Где Вадим? Передо мной, оскалив зубы, стоял крайне смущённый ... Волк. А Рыжая... Как же я её сразу не узнала? Ведь это она притащилась, когда Вадим уехал. Это она досаждала мне долгими холодными ночами. Это она заставляла меня плакать в подушку.
- Беда!
Рыжая посмотрела на меня с огромной завистью. Потом с непонятным подобострастием, которое совершенно не походило на её давешнее хихиканье,
отозвалась:
- Ну да, это я. Как странно, что именно тебя выбрала Лошадь. Но зато теперь мы сможем стать с тобой подругами.
- Ни за что, - тут же встрял Волк. - Какая из Беды подруга?
- Самая замечательная, - перебила его Беда. - Лучшая из лучших.
Волк засопел. Потом полез в карман и вытащил оттуда, сложенную вчетверо бумажку. Пока он её разворачивал, я успела разглядеть заголовок, напечатанный крупными буквами: "ВЫПИСКА".
- Зачем это?
- Это я всегда с собой таскаю специально для таких, как сегодня, случаев. Когда Беда совершенно забывается и врать начинает. Я вот эту выписку достаю и сообщаю, кем она, по мнению умных учёных людей на самом деле является.
И он с чувством зачитал:
"бедствие, бездолье, злополучие, катастрофа, несчастье, напасть, невзгода, невзгодье, безвременье, неприятность, злоключение, неудача, затруднение, испытание, пагуба, гибель, зарез; как сом в вершу, кому (несдобровать, солоно пришлось); удар, худо, злосчастье, несчастие, трагедия, горести, драма, недоля, удар судьбы, лихо, казнь египетская..."
- Сам ты казнь египетская! - неожиданно завопила Беда. - Правдолюб на мою голову!
Я подумала, что они сейчас непременно подерутся. Но тут Дина, которая всё это время стояла молча, взяла меня за руку:
- Нам пора. В гостинице уже заждались. Да и отдохнуть тебе с дороги не мешает. А вы, - повернулась к ссорящимся, - чтоб до завтрашнего дня и близко к Катерине не подходили. Ясно вам?
- Ясно, - провыл Волк. Но я видела, как он поджал хвост.
- Как скажешь, - отрезала Беда. И то - девушке отдых нужен. Она подхватила Волка под руку. - Пойдём, пива что ли попьём? Совсем в горле всё высохло. - И они, как ни в чём не бывало, бодро заковыляли в сторону зелёных зонтиков, под которыми уже почти не осталось свободных мест.
* * *
Гостиница, в которой я остановилась, называлась "Золотая подкова", и была выстроена в форме подковы в центре которой благоухали цветущие деревья. Мой номер оказался круглым. Прозрачный потолок в виде купола отражал небо.
Дина заказала ужин прямо в номер. Я залпом осушила бокал шампанского и расплакалась. Слишком много навалилось на меня в этот день.
- Я ведь ради него сюда притащилась, - пожаловалась я Дине. - А он, а он...
- Я знаю, - сказала девушка. - Правда иногда бывает слишком жестокой. - Я тоже мучилась, когда Лошадь открыла мне глаза. Главное, чтобы никто не понял, что ты видишь о чём он думает и кто он на самом деле.
- Значит ты специально делала вид, что не в курсе ничего?
- Да, конечно. Я ведь Волка давно знаю. Он очень умный. Только здесь побаивается откровенно выходить на охоту. А в большом городе...
- Всё можно. - Закончила я.
- Ну да. Только теперь, когда он в курсе, что Лошадь тебя отметила, вряд ли просто так отвяжется.
- С чего бы это?
- Ты теперь видишь то, чего они с Бедой не видят. Он тебе ещё и предложение руки и сердца сделает.
- Лапы и хвоста скорее...
Дина рассмеялась.
- Только хочу тебя предупредить - завтра трудный день и очень важный. Я не смогу за тобой сюда приехать. Такие у нас правила для всех посвящённых. Самим в первый раз до работы добраться.
- Проблем-то...
- Не спеши. У нас с транспортом непросто. Всего-то пара автобусов да трамвай-старичок. Они новеньких страсть, как не любят. Могут и не посадить. Это при том, что Волк с Бедой всеми силами тебе помешать постараются.
- Зачем?
- У них прямой резон. Не уложишься в нужное время, на неделю позже с тобой заниматься начнут. Вот они тебя за эту неделю и постраются обработать. Потом всякое бывает. Ты ещё плохо представляешь, как жить с новыми способностями. Главное молчи и не встревай ни в какие разборки. Права у тебя пока такого нет.
Ну ладно, отдыхай. Я пошла.
Возле двери она обернулась:
- Да, вот ещё что. Контролируй то, что ты видишь и свои мысли. Перед тем, как в здание наше войти, осмотрись. Они могут поставить проверяющих. И тогда не дай Бог хоть на полминуты опоздать. Ну не пугайся. Просто сделаешь вот что. - Я выслушала её инструкции. Кое-что записала, на всякий случай. Потом, не раздеваясь, рухнула на постель и уснула, словно забылась в глубоком обмороке.
* * *
Волк с самым равнодушным видом курсировал возле решётчатой калитки. На ночь её всегда запирают. Но с утра она открыта для любого желающего. Все проходили мимо. И никто не обращал на Волка ни малейшего внимания. Как будто это в порядке вещей. И по городу каждый день волки бродят. Может быть потому, что он ходил на задних лапах? Но потом я вспомнила, что никто, кроме меня, Волка, как он есть, не видит.
В воздухе носилась Беда. Волк водил носом в сторону её перемещающегося запаха. И периодически брезгливо морщился. Видимо, ему здорово мешал дорогой парфюм, которым предусмотрительная Беда надушилась. Теперь Волка сбивал с толку этот дорогой модный аромат, потому что он исходил от многих женщин, проходивших мимо. Но от них ещё пахло потом, мылом, шампунями, дезодорантом и разными пустяковыми мыслишками. Которые вились вокруг их голов мелкими светящимися шариками, полосками, треугольниками и сильно раздражали охотничьё чутьё зверя.
- Тебя вот от Беды уберечь хочу, - сообщил Волк, преградив мне дорогу. - Спозаранку она тут ошивается.
- Она, конечно, очень хитрая, - сказала я - но ведь и я не дурочка.
- В Беду попадают не только дурочки - отрезал Волк. - Может быть ты послушаешься моего совета. Здесь неподалёку имеется лаз в заборе. Там она тебя не заметит.
Он хитрил слишком явно. Я поняла, что он уже обо всём договорился с Бедой.
- Если я воспользуюсь твоим лазом, то окажусь в твоей власти. И ты меня наверняка съешь.
- Конечно, съем, - не стал отпираться Волк, - но ведь ты сама давно именно этого хочешь. Я тебя проглочу и тогда мы, наконец, сольёмся в полном единстве. Я буду тебя переваривать и потихоньку очеловечиваться. А ты в моей утробе превратишься в крутую волчицу. Мы станем отличной парой!
- Какой парой, если ты меня проглотишь?
- Я тебя вовремя выплюнуть успею. Как только дойдёшь до нужной кондиции, так сразу и выплюну. Это случится довольно быстро. Но зато ты сама сможешь убедиться, насколько это приятный процесс - одичание. Ты сразу же освободишься от разных унылых условностей, нелепых обрядов и скучных учителей. Но самое главное - ты избавишься от одиночества. Этой извечной проблемы каждого человека. У волков его просто нет. Мы живём стаями. Поэтому даже Беда препочитает с нами не ссориться. Ты станешь самой крутой волчицей и моей верной спутницей в охоте на простаков. Их так много. И у них нежное мммяяясссоооо...
- Дурак, - ответила я.
Волк помахал хвостом:
- Сама дура. Ну иди, иди. Когда Беда на тебя кинется, свистни. А пока прощевай. - И он вполне бодренько потрусил за какой-то девицей, которая, видимо, от постоянного сидения на диете, с трудом перебирала тонюсенькими ножками, которые подпирали огромные каблуки. Мысли её от голода путались. И хаотично застревали в волосах.
- Совсем этот Волк совесть потерял, - я, кажется, произнесла это вслух.
- Это он тебя специально дразнит, чтоб ревность вызвать! - Тут же проорала прямо в ухо неизвестно откуда взявшаяся Беда.
Я заметила, что без Волка она всегда начинает здорово наглеть и досаждать окружающим всякими разоблачениями. Именно так она когда-то заставила меня снять розовые очки. А я поддалась её дружеским советам только потому, что не знала - другие мне уже никто никогда не выпишет. А ведь хорошая была вещь - эти розовые очки. В них даже Волк не казался таким серым.
Он тогда на моих глазах впервые озверел и на Беду ополчился. Дружба их перевелась. Стали они из закадычных друзей, если и не врагами, то уж точно противниками.
- Отвянь, - рявкнула я на Беду, - достала! Сколько можно гадости про всех говорить? Уже все уши - в трубочку от тебя! Это грех, между прочим.
- Я правду говорю, - скривилась Беда. - А правда - не грех. Если бы люди ничего не скрывали, не врали и не секретничали, то и мне в их компании делать было бы нечего. А твои уши в трубочке потому, что правда уши колет!
- Уши мои от твоего ора свернулись. А правда не уши, а глаза колет. Так что зря ты её к своим делишкам приплела.
- Ха! У неё, значит, дела. А у меня делишки. Да правда твоя хуже любой Беды для вас, человеков. При том, что жало своё ядовитое всегда в самый неподходящий момент кажет. Ну а я просто за ней следом появляюсь. Неразлучницы мы. Оттого ни одна правда на Земле без Беды не обходится. Одного тока не пойму - отчего меня хают, а Правду, несмотря на все её злодейства, до небес превозносят?
В её словах была своя задиристая логика, с которой хотелось спорить. Но мне было некогда.
- Потом продолжим, - пообещала я. - Я вот Правду ещё позову - третьей.
- Третий - лишний, - скривилась вредина. - Спеши-ко к своей подружке. Только помни - она тебя сегодня уже дважды предать успела.
- Правда не предаёт.
- О! А кто ж предаёт по-твоему? Новость последнюю слыхала? Твоя лучшая подружка московская Лиза Семицветова с мужем разводится. А Разлучница кто? Всё она, Правда твоя ненаглядная. Как узнала Лиза, что муженёк её к любовнице бегает, то сама мне навстречу двери-то и распахнула. Вона слышу - она и сейчас плачет. А ведь пока Правда к ней не явилась, они с Валерием своим душа в душу жили.
- Во лжи жили...
- Не во лжи, а в мире да согласии. Пока Правда твоя свои принципы не явила. А я, знамо дело, за ней и пришла. Вообще-то мне лично грех на неё-то обижаться. Работой обеспечивает. В последнее время особенно. Каждый, кто Правду разыскивает, тот ко мне в конце концов попадает. А сколько из-за неё голов на плахах порублено! Да вот же - далеко ходить не надо - Волк твой к примеру...
- Опять сплетничаешь, Безносая?
Волк! Милый! Никогда я ещё так не радовалась его появлению.
- Чой-то я безносая? - засуетилась Беда, - ты чо мелешь то, Разбойник?
Ты выпил никак и меня со Смертью перепутал?
И завертелась волчком, разыскивая во что бы посмотреться. Отразилась в зеркальной витрине:
- Ох, и лгун ты, Серый! - Всё у меня на месте, как и вчера было, находится...
- Это тебе зеркало лжёт, - спокойно отпарировал Волк - Кривое оно.
- Сам не ври!
- Так Правда тебе зачем? Она ж всё вокруг разрушает...
Минуты две Беда в упор смотрела на Волка. Потом плюнула ему под ноги да так, что плевок, зашипев, обжёг Серому шерсть на лапе. И, пока тот, скуля, ковылял, чтобы охладиться, к ближайшей луже, Беда с ПО-Бедной улыбкой растворилась в воздухе. Да напоследок, дематериализовавшись, ещё свою накидку из дорогого парфюма сотканную, в лужу с волчьей больной лапой закинула. Лужа тотчас же окрасилась радужно-бензиновыми пятнами. И Волк начал чихать.
Апчхи! Апчхи! ааапппппччччхххххиииииии!!! - Он чихал почти без остановки и ужасно при этом страдал. Из его воспалённых, покрасневших глаз полились дождём мутные слёзы.
Я с полминуты понаблюдала с каким удовольствием Лужа насыщается волчьими слезами...
- Да.... а вот какой-нибудь пацанчик, обманутый стихами поэта, претендующего на роль воспитателя романтиков, возьмётся пускать здесь свои бумажные кораблики... Хотя и то правда, что я ни разу не видела ни одного ребёнка с таким корабликами. Разве что в книжках с картинками.
- Дзинь-дзинь! - Это прямо перед моим носом покатил к остановке, сверкая явно только что намытыми боками, желающий казаться щеголеватым, трамвай полупреклонного возраста. Сложил дверцы-створки. Потом, дождавшись, пока я подбежала, с гадливеньким щелчком соединил их.
- Открой! - Я махнула ему рукой, уверенная, что он это прекрасно видит.
В ответ счастливо тренькнул звонок. И трамвай по-утячьи переваливаясь на рельсах, покатил покатил своё полупустое чрево к центру.
Меня даже в жар кинуло от возмущения.
- Гад какой! - Тут же зачесались руки, ноги и язык. А, разбуженная Обида уже сидела рядом и весло раскачивалась на сухой ветке клёна.
- Так! Так! Обругай его! Ещё лучше подними кусок грязи. Он как раз успеет долететь! Представляешь, как замечательно ярко и выпукло она отпечатается на этих блестящих боках.
Или - ещё лучше - давай ворота в ихнее ДЕПО дёгтем перемажем! И книгу жалоб. Книгу жалоб потребуем! Выведем его на чистую воду! Глядишь - и спишут старикана хамоватого в лом!
Она расходилась всё пуще и росла прямо на глазах. Её предложения выглядели заманчиво. И вполне искренне. Если бы только она постоянно не поглядывала куда-то в сторону. Тут до меня вдруг дошло, что Волк перестал поскуливать и уже хромает в мою сторону.
- Завянь!
Обида скривилась и показала мне кулак. Который прямо на глазать начал усыхать, пока не превратился в подобие прошлогоднего коричневого листка. И вот тут мне, наконец, повезло. Совсем рядышком услужливо затормозил Автобус. Он выглядел возбуждённо весёлым и даже слегка пританцовывал на накачанных новеньких шинах. Сразу было видно, что ему только поменяли зимнуюю резину на летнюю. А потом ещё заправили до самого края бака. Он источал страстно-бензиновый аромат. И явно готовился совершить за сегодняшний день не один гоночный подвиг. Видимо, поэтому его джентельменство не внушало особого доверия. Бензин слишком явно ударил ему в голову. Она кружилась, заставляя вздрагивать салон в таких странных ритмах, что пассажиры то и дело стукались носами и лбами о стёкла и наваливаливались друг на друга.
Автобус приветливо вильнул широким задом и подмигнул мне левой фарой. С крыши кабины свесился Ветерок. Растянул в приветливой улыбке рот, где обнаружилось отсутствие двух передних зубов.
- Вштавлять еду. - Слегка пришепелявливая пояснил он. - Понимаешь ещё сонный хотел на балкончике знакомом доспать, а его накануне застеклили, оказывается. Хорошо, что хоть осколками не порезался. Только ветровку любимую немножко порвал.
- Так ты будешь садиться или нет? - подал голос Автобус.
Где-то уже совсем рядом послышалось пыхтение Волка.
- Эх, была-не была!
Я отважно шагнула в чрево автобуса. Там меня встретили с молчаливым неодобрением. Только Утка не удержалась.
- Ишь фигура какая важная. Десять минут из-за неё потеряли, - прошипела она в виде приветствия и пошире разложила на сиденьи свои сумки.
Под косыми взглядами пассажиров я пробралась к свободному заднему сиденью и сразу уткнулась в окошко.
Автобус что-то довольно буркнул и так резко рванул с места, что утиные сумки с грохотом попадали и из них в разные стороны , сверкая цветными бочками, покатились яблоки, помидоры и абрикосы. Вся эта красота в бешеном темпе начала мотаться взад-вперёд по салону. Застревала под сиденьями. Или, сильно ударившись, замирала на месте, впечатавшись в пол растерзанной плотью.
Утка тревожно хлопала крыльями. И при каждом её движении откуда-то вылетали мелкие пуховые пёрышки. Они кружились в воздухе; забивались кому в нос, кому в рот...
В другое время Утка здорово бы охлопотала за такие выкрутасы. Но сейчас никто даже внимания на неё обратил. Потому что Автобус нёсся, похоже, со всей дурью, на которую только был способен. Хуже всех приходилось Курице, которая куда-то везла десятка полтора прехорошеньких жёлтых пушистиков.
При каждом новом рывке они издавали дружный визг ужаса, высовывая головки с широко раскрытыми клювиками из-под заботливо распластанных крыльев своей матушки.
- Ишь, раскорячилась! - Насмешливо хрипанул гражданин в коричневом, занимающий сиденье - к водителю - задом, к пассажирам - передом. Полоснул долгим хищным взглядом по семейству. Я узнала симпатягу Коршуна. Их брат всегда над квочками насмехается. На всякий случай. Вдруг те утратят бдительность и поверят, что детки уже доросли до полной самостоятельности? Самим деткам лестно, что их уже вполне взрослыми считают. Рвутся из-под мамкиной юбки. Да только, как выпустят их на свободу, тут Коршун и развернётся - по своему усмотрению о птенцах позаботится. Полетят тогда и пух, и перья... И пир начнётся...
Но в этот раз выпад Коршуна пропал даром. Курица опытная попалась и на провокацию не повелась. Только хватку усилила. Да самого любопытного сыночка поближе к тёплому боку, подальше от греха запихнула.
Не сбавляя скорости, Автобус буквально перелетел через лежачего полицейского. Я подскочила на сидении и пребольно прикусила язык. Во рту сделалось солоно. Мдаааа. Как жалко, что здесь нет ремня безопасности. Надо бы в мэрию предложение такое внести...
Отчаянный визг тормозов. Бух! Остановка. На лбу у меня, похоже, шишка растёт-наливается.
О, здесь толпа немаленькая собралась. Отпихивая друг друга локтями, нашу тёплую компанию стали пополнять новые пассажиры. Под их каблуками и копытами с обречённым хрустом лопались утиные фрукты.
Следующую остановку мы промчали мимо. Те, кому не хватило сидячих мест, шатались, вминаясь друг в друга и, время от времени, издавая дружное "ах!"
К счастью, на моей остановке вышли почти все. В толпе я добрела до выхода. Каблуки скользили по оторванным пуговицам щедро обмазанным фруктовым мессивом. Нынче Автобус немало трофеев собрал...
Но, похоже, я всё-таки опоздала. У калитки за кустами маячила чья-то спина, обтянутая красной кофточкой. Наверняка проверяющие. Вот идиоты! Кто ж на такие мероприятия так наряжается? Но что-то не очень хочется день с замечания начинать. Но помнится, что в заборе точно напротив рябины со скворечником доски раздвигаются. Окно на первом этаже распахнуто. Какое счастье, что подруга обо мне позаботилась! Одним прыжком оказываюсь в туалетной комнате. Порядок. Добралась почти без приключений. Сейчас вот отдышусь. Бока расчешу. Рога расправлю. Но чьим это парфюмом так знакомо пахнет? Вот Беда...
- Отличный прыжок! Ты настоящая спортсменка. Слушай, а может быть ты Лань? Никак твою сущность под одёжкой человеческой разглядеть не могу. Но тянет то к тебе как! Как тянет! Вечером встречать приду!
Тьфу ты! Опять этот Волк. Ну и как нам, козам, в таких условиях выживать прикажете?!
Конец первой части.