Кирилл стоял на четвереньках и с трудом пытался сообразить — как же ему склеить куски только что разбившегося об асфальт счастья? Во всяком случае так ему казалось. Ибо осколки были все-таки бутылочные, и со счастьем напрямую их роднила разве что красочная этикетка, на которой торжествовала нарисованная картинка из жизни отдыхающих — озерцо, лодочка, парочка… И выразительная надпись: «Лучезарное», вино плодово-ягодное». Ну чем не кусочек счастья?
За Кириллом из окна дома напротив внимательно следили серо-зеленые женские глаза. Виктория уже давно, месяца три назад, обратила внимание на этого высокого, забавно сутулящегося парня, регулярно появляющегося у «Голубой лагуны». Местечко шумное, бойкое. То одному тут в ухо заедут, то другому по кумполу настучат. Милиция гостила здесь нечасто.
Жители близлежащих домов не раз обращались с письменными прошениями «убрать этот гадюшник, рассадник алкоголизма», именуемый баром, да еще с таким романтическим названием. Но «Голубая лагуна», казалось, была вечной. Жалобы, поступающие на протяжении нескольких десятилетий во все инстанции, конечно, порождали какие-то чиновничьи постановления и решения, которые благополучно и бесследно исчезали в порядком замутненных водах «Лагуны». В них же, захлебываясь, тонули и завсегдатаи.
Стоявший на четвереньках Кирилл был одним из кандидатов в утопленники. Виктория в этом не сомневалась.
Она приоткрыла форточку и позвала парня. Кирилл прореагировал на удивление живо. Словно не один год ждал этого зова. Поднял голову, кисло улыбнулся и даже попытался тут же встать.
Третий этаж, квартира без номера с металлической дверью. Кирилл понятливо закивал. Поначалу Виктории казалось, что он не сможет сюда добраться. Но минут через пять в дверь поскреблись.
Говорить с ним было тяжело. Вернее, говорить он почти не мог. Все больше мычал и улыбался. Тем не менее Виктория представилась, а затем усадила его в зале в глубокое кресло, подкатила журнальный столик с графином водопроводной воды и включила кабельный мультипликационный канал. Зрелище всецело увлекло парня. Он смеялся, сучил ножками, плакал, негодовал. Графин постепенно опустошался.
Виктория наполнила его снова. Кирилл к тому времени уже обрел способность объясняться, что, кстати, не отразилось на его желании следить за откровенно тупым сюжетом мультипликационного сериала.
Виктория, эксперимента ради, переключила телек на другой канал, и Кирилл вдруг начал много говорить. Эмоционально, сбивчиво.
Рассказывал о своей горькой судьбе. История была предсказуемой. Даже мультик в этом отношении выглядел более загадочным.
Виктория вообще выключила телевизор и изобразила на лице крайнюю заинтересованность. Это еще больше воодушевило Кирилла.
Оставленная семья, сын-второклассник, брошенная работа мастера инструментального цеха. Супруга его совсем не понимала, начальство не ценило. Зато «Голубая лагуна» во всем разобралась — приютила, обогрела, напоила. Досыта напоила. Так, что теперь уже захотелось куда-то еще. Может быть, даже на небеса.
Чем больше Кирилл говорил, тем больше он напоминал Виктории супруга, с которым они расстались уже ой как давно. Примерно по той же бутылочной проблеме. И тем больше ей хотелось бросить спасательный круг этому любителю мультиков. Симпатичному и совсем еще не потерянному.
Следующее утро Кирилл как всегда встречал недалеко от «Голубой лагуны», но уже в несколько иной системе координат. Он глядел на площадку перед входной дверью бара из окна Викиной квартиры. И видел примерно то же, что и она на протяжении долгого времени. Возбужденные или, наоборот, депрессивно-угнетенные мужчины сновали туда-сюда, бесцельно сбиваясь в стихийные группы.
Ему не раз приходилось ночевать в чужих квартирах. В том числе и у женщин. Иногда пробуждение вызывало желание побыстрее найти свою одежду и смотать удочки. Порой хотелось продлить общение. Но здесь, он чувствовал, был совсем другой, не похожий на все предыдущие случай.
И все-таки поначалу Кирилл чуть было не сиганул с балкона к собратьям. Нутро ведь требовало серьезной «горючки», а перед ним опять вырос лишь графин с водой.
Он жадно выпил залпом пару стаканов и вознамерился было уйти по-английски.
Виктория предвидела такой поворот событий. Когда Кирилл безуспешно ткнулся в запертую дверь и затем вопросительно взглянул на появившуюся из кухни хозяйку, та совершила необычный пируэт и выдала такой стихотворный пассаж собственного сочинения, что он опешил. Что-то задребезжало в его душе, ориентированной пока в одном лишь направлении.
Уловка удалась. Вика не зря все утро репетировала эту сцену. Ей захотелось спасти не только его, но и помочь себе — столько времени одна…
Конечно, 43-летняя женщина понимала, что здесь она очень сильно рискует — разница в возрасте почти полтора десятка лет. Но именно этот факт подстегивал ее. Она решила взяться за работу с утроенной энергией. Время играло против нее.
В тот день Кирилл так никуда и не пошел, выклянчив лишь к вечеру бутылку пива. Это была последняя уступка женщины.
Назавтра он около часа уговаривал свою новую подругу, к которой почувствовал симпатию, отпустить его в магазин за хлебом. Виктория чувствовала, что он хитрит.
Безусловно, при большом желании побег можно было осуществить в один момент — а там дружки, перманентно тусующиеся в «Голубой лагуне», там все еще влекущая, родная атмосфера всеобщего хмельного братства.
И все-таки он этого не сделал, чувствуя со стороны женщины неподдельное желание помочь ему справиться с недугом, который напоминал ему о себе недомоганием и страшными видениями по ночам. Он давно уже понимал, что находится в плену зла, ловко замаскированного под некую фальшивую добродетель, основанную на якобы искренней мужской дружбе, взаимной выручке. Которые, правда, в одночасье куда-то исчезали, попади кто-либо в затруднительное положение.
Вот Серега недавно угодил под машину. Пытался добраться из «Лагуны» к себе домой, но не разминулся с самосвалом марки «КамАЗ». Мгновенная смерть.
Кирилл думал, что на его похоронах проходу не будет от скорбящих завсегдатаев «Голубой лагуны». Оказалось — ни одной небритой рожи! А ведь так всегда клялись в дружбе по пьяной лавочке. Да и он сам появился среди горстки пришедших на похороны родственников Сергея совершенно случайно, по незнанию. Зашел позвать приятеля «дернуть по пиву», а тот уже в гробу лежит. Задумчивый такой. Словно озабоченный вопросом существования любви и дружбы. Пришлось Кириллу волей-неволей участвовать в скорбном ритуале, с нетерпением ожидая поминальной рюмахи. Единственный представитель «Голубой лагуны». Вот счастье подвалило.
Кирилл сдался. Виктория будила в нем те же чувства и качества, которые давно были угнетены алкогольным градусом. Он не мог не почувствовать, что она жертвует собой ради него.
То, что победить зеленого змия можно только в том случае, когда сам этого захочешь, Кирилл знал еще со школьной скамьи, когда впервые стал взасос целоваться с бутылкой. Знал, но не более. А на третий день пребывания у Виктории он явственно ощутил желание завязать с хмельным прошлым. Слезы родных и близких, неурядицы на работе, в быту… Все проблемы вдруг обнажились и напомнили ему о себе. Чувствуя поддержку совершенно чужого, но неожиданно ставшего близким человека, он решительно настроился на борьбу.
Знающие люди подсказали заполнять образовавшийся вакуум спортивными упражнениями, Кирилл воспринял такую методику с энтузиазмом — в юности он одно время страстно увлекался лыжами. Еще до наступления зимних холодов посетители «Голубой лагуны» с удивлением наблюдали за недавним собутыльником, вместе с дамой совершавшим марш-броски в лесопарковую зону. Вначале «лагунщики» его подъелдыкивали, подкалывали, подзуживали. Но эффект был нулевой — Кирилл в лучшем случае мог поприветствовать хмельную братву движением руки. И все. На него перестали обращать внимание.
Через пять лет Кирилл уже мог подвезти своих бывших соплеменников на более чем приличном автомобиле марки «мерседес-бенц». Но, во-первых, не имел ни малейшего желания «замусоливать» салон; во-вторых, суровая судьбинушка за это время так разбросала и потрепала членов «клуба самоубийц», что найти знакомого за стакашкой красненького — проблема.
Виктория светилась от счастья, глядя на возрождение (к тому времени уже) своего мужа. Ставка на коммерцию в сфере бытовой техники сыграла. Женщина с год тряслась от терзающих душу сомнений — ведь под стартовый капитал пошла, страшно сказать, даже квартира, в которой они познакомились. Но все срослось. Чета Кирилл — Виктория очень быстро начала покрываться шоколадной глазурью. Несмотря даже на то, что глава семейной корпорации имел всего лишь не самый впечатляющий аттестат об окончании средней школы. Институтский диплом Вики — педагог — можно было в расчет не брать.
Успех в бизнесе способствовал возможности жить так, как хотелось.
Сорокалетие Кирилла отмечали в самом дорогом ресторане, с ярким красочным салютом на полчаса. Не хватало только костюмированного представления. Виктория торжествовала.
Но глаза ее мужа уже следили совсем за другой женщиной, она тоже была в числе приглашенных.
Женская интуиция… Волшебное, наукой необъяснимое качество, которое у Виктории не заставило ждать своего проявления. На следующий после юбилея день она уже все прекрасно себе представляла. И сделать ничего не могла. В пятьдесят три ты можешь только фантазировать по поводу того, что противопоставить той, которой двадцать пять.
Имей она такую же поддержку, как Кирилл времен борьбы с притяжением «Голубой лагуны», может быть, оптимизма можно было где-то и зачерпнуть. Хоть на какое-то время. Хоть для того чтобы перевести дыхание и выйти на иной психологический уровень.
Единственное, на что Викторию хватило, — это загнать свою боль в себя. Закрыться в собственной раковине и безучастно наблюдать за происходящим. Чем сильнее она сжимала зубы, тем больнее в ней отзывалась действительность. В какой-то момент она почувствовала острую, нестерпимую необходимость в стимуляторах.
Кирилл по-прежнему был весел, оптимистичен, словоохотлив. И находчив. Он все чаще «задерживался по делам», «отлучался ввиду непредвиденных обстоятельств». Но Виктория и виду не подавала, что ей могло быть что-то известно. Она по-прежнему ничем не отличалась от той прежней, которая ждала, любила, верила. Но она постепенно становилась другой. Увы, «Голубая лагуна» имела богатый опыт в крушении не только мужских, но и женских судеб. Иногда для достижения дна хватало и трех лет.
* * *
Виктория опустилась на землю и с трудом пыталась сообразить, в каком направлении ей необходимо двигаться. Рядом топтался толком тоже ничего не понимающий собутыльник. То ли Борода, то ли Кацап. Виктория уже не помнила, с кем пила. Женщина только чувствовала, что ее положение в пространстве не совсем соответствует общепринятому. Через полуоткрытую дверь «Голубая лагуна» дышала тяжелым, дурманящим воздухом.
Виктория попыталась встать, но усеянная окурками земля вдруг начала стремительно приближаться. От падения ее спасли чьи-то руки, обладатель которых, матерясь, всего лишь подтянул женщину к ограде и попытался ее усадить.
За Викторией из дома напротив внимательно следили карие мужские глаза. Кирилл знал по крайней мере пять вариантов своего дальнейшего поведения, которое могло бы хоть как-то скрасить положение этой женщины. Но для себя он уже давно все решил, поэтому лишь задернул занавеску и отошел от окна.