.........
Я как чужая планета,
Ты как сто тысяч чужих миров,
И я извиваюсь мятой газетой,
В потоке твоих ветров.
Ты сыпишь меня песчинкой в пустыне,
С оторванной мачтой несешь в океан,
В бетонную стену, на быстрой машине,
Пожалуйста, дерни стоп кран!
Меня изобьет, растянет, размажет,
Непреодолимой твоей высотой,
В семи измерениях таю, бумажет,
Песчанет и льет водой.
Мой мир это страх подавившейся ватой,
Твой мир это повесть в сто тысяч томов,
Разрой мое тело железной лопатой,
Настрой на нем улиц, домов..
Меня убивает твое равнодушие,
Я часть твоих самых безумных систем,
Верчусь шестеренкой, горю от удушья,
Гнию средь железных стен.
Не требую право быть кем-то. Свободы,
Прошу у тебя от тебя же самой...
Бетонные улицы, парки, заводы,
Я снова плетусь домой......
………
Ты делаешь вид, что тебе неприятны,
Душистые старцы с ехидным лицом,
Их поиски плоти мирски и понятны,
Тебя окружают кольцом.
Ты выглядишь так, как с обложки журнала,
С названием «жертвы маньяков-убийц»
Вот грудь из огня, вот глаза из металла,
Подтянутость ягодиц.
Ты мне говоришь - убегаешь от мира,
Но красишь ресницы, у всех на виду,
Машина, достаток, большая квартира,
В квартире найдешь еду.
Нет ты не устала, нет я не поверю,
Не знаешь, не помнишь, что хочешь сама,
В твоей голове за распахнутой дверью,
Сырая тюрьма.
………..
В самой бескрайней форме из самых бескрайних,
В самой чудовищной лжи, из чудовищной лжи,
Я ищу в своей голове потаенные тайны,
И тело оставшись одно бездыханно лежит.
В пустой темноте переполненной буйною сказкой,
Слепыми глазами наткнувшись на острый металл,
Я крашу следы свои розово-красною краской,
Сознания рельсы съезжают с сознанья шпал.
Мой поезд железный состав из железных вагонов.
Вагоны двух типов с названьем еда и говно,
По склонам ползет и несется с поверхности склонов.
Готовый сорваться с моста и улечься на дно…..
…………….
Я призираю весь мир начиная с себя самого,
С теплой утробой и выбритой рожей шагаю,
Меня не пинают под дых сапогом,
И мною не кормят голодную волчью стаю.
……………..
Кто управляет страной,
Кто управляет такими как мы,
У кого не окажется запасной,
Тот на выходе встретит, забор тюрьмы.
А мы находим сотню причин,
Оправданий прикрыть дешевый испуг,
И средь вымеренных величин,
Мы выбираем размеренный стук.
Кризис эпохи, как выход война,
Кризис сознанья, как следствие бред,
И мы выбираем из кучи говна,
Достойный себе обед.
………..
Я депрессивное унылое говно,
Теку в потоке общего движенья.
И с тем что я дерьмо уже давно
Смирился в рамках самопостиженья
Весь мир поток гнилых, фикальных масс,
Раскрашенный ежесекундной краской.
И отымев себя имею вас,
Куски говна, под разноцветной маской.
Не Ад не Рай, ни созреванье душ,
Не различаю за завесой грязи,
Все сытость, зависть, ненависть и куш,
Попытки склеить половые связи.
Я как и вы решил что я говно.
Не веря не одной из вашей фразы,
Ад или Рай сегодня все равно,
Идущим на конвеерные фазы.
Я ночью обосрусь себе в кровать.
Говном уже давно во мне поспелым,
И извалявшись в нем спокойно спать,
Останусь. став говном душой и телом.
………
О солнечый Бог светлого неба,
Подари нам немного травы и тепла,
Я Сутра где только не был,
Я Где только не был с утра.
И под солнечным небом нашего города,
Под музыку реггей шагаю,
Я не верю войне болезни и голоду,
Я не с традаю, да, я не страдаю!
Эй Эврибади, Раскройте сомкнутые злостью губы,
Каждому по касяку солнечного света джа,
Вы видите как в небо взлетают заводов трубы,
ВЫ слышите как провода дрожат.
Под солнечным города неба,
Иду размеренно словно не в Сибири живу,
Словно правда на глазах превращается в небыль,
Я курю джа, твое солнце, твою траву.
В обнимку с Матьясшу и Олди,
Мы шагаем от Сибири до Африки
И в нашем +тридцать седьмом городи,
Сжигаем кармы последние трафики
А где то рисуют сложные графики,
И больного везут на стареньком Рафике,
А где то пальмы океан и пляж Вавилона
И я гляжу на закат с балкона.
В солнечный день с косяком,
Я иду разворачивая прохожих головы,
Называют меня солнечным дураком,
Серые носатые совы.
Солнечного неба свет что значит
Город окутанный в солнечной неги.
И под музыку Боба Марли иначе,
Вижу мир окрашенный в реэггей.
………
Я стал прозрачною поверхности колбы,
Я с удивленьем хочу обассаться,
Мне хочется нализаться,
Прохлады моей утробы.
Мои разноцветные губы,
За стенкой живут сукубы,
И с древней монстрой египетской,
Я силой сражаюсь ебитской.
Волосы из ноздрей лезут в уши,
Голову то сплющивает то кружит,
И о зернышко конопли бобовой
Я стучу колотушкой дубовой
Примиряются соседи трудные,
*****, какие же вы все умные,
И я разрисовываю собачьей помадкой,
Салдату лицо солдаткой.
Не наркотический бред нет, нет.
Кто-то на затылке оставил след,
И перед зеркалом с гулким свистом,
Собираю улики криминалистам.
Бутылка тусина, и гликодина,
Зелье смешалось и стало едино,
Узорами закрутившись в плет,
Я отключаю свет...
………
Все просто парень, никто тебя не парит,
Еще проще даже, так скажем.
Твоя жизнь путь твой, и за тобой,
Никто не ставит точки, это точно …
………..
Рано, или поздно, я смерюсь с тем что я умер,
Оставьте лежать где лежит мой высохший труп.
Российские ценности, деньги, законы и бумер,
Наш мир бесконечен, наш мир в бесконечности глуп.
…………
Лето, прошло, ничего не случилось что ждали,
Лето осталось далекое в памяти где то,
И наблюдая осенние серые дали,
Шепчим друг другу: " Какое говенное лето"
Осень засыпит листвою мосты и аллеи,
Только три месяца осени, есть еще восемь,
И согреваясь, от сырости у батареи,
Шепчим друг другу : Какая говенная осень"
Белой зимой, средь оранжево алых закатов,
Тихо шагаем, простужены и нелюдимы,
И вспоминая снега средь домов и плакатов,
Шепчем друг другу " Какие говенные зимы"
Мокрой весной ожидая любви и объятий,
Мы остаемся одни, и оставшись с собою.
Думаем: "смерть и любовь, только смена понятий"
Шепчем себе одинокой говенной весною.
Так год за годом пройдет что казалося вечным,
И вспоминая себя молодым и влюбленным,
С завистью скажем : " Каким был тогда я беспечным"
Скажем : " Бессмысленным было все, было говенным"...
……………
Черное в черном и кажется чертом,
То что под черным лишь серая пыль,
Мозг переполнен и мозга абортом,
Я превращаюсь из не было в быль.
Странные игры, детей у которых,
Город съедает остатки души,
И за ночною закрытою шторой,
Молится кто-то, а кто-то грешит.
Я нарисую глаза гуталином,
Тушью докрашу, овалы лица,
К серым железобетонным картинам,
Я добавляю себя, подлеца.
В грязно-дождливом сереющем свете,
Не различаю что будет потом,
Что-то в фальшиво-замешенном цвете,
Движется черным пятном…
…………..
Мир приплыл к началу спирали!
Мир устал, он отходит ко сну,
Радуйтесь те кто, не спали,
Мир объявляет весну.
В небе парят самолеты и танки,
Дети играют в убит- не убит.
МИР доедает гнилые останки,
Похоти, зла и обид.
Синие птицы клюют свои зерна,
Ветер качает верхушки домов,
Белое быстро сменяется черным,
Пищется слово средь тысяч томов.
Я нарисованный, бодро шагаю,
Общее место забито людьми.
Не обгоняю, как водится с краю,
Трубы заводов и окна тюрьмы.
Бодрый косяк затуманил рассудок,
Мертвою рыбой попал на блесну,
Собственной дудкой средь множества дудок,
Я объявляю миру весну...
…………..
Невесомость жизни, невесомость смерти.
Невозможность слова, и нельзя молчать,
В страшное и злое, попросту не верьте,
И стучите, если нравится стучать.
Распинайте Бога, предавайте веру,
Покупайте пули, заряжать ружье,
И когда доходит, то не знайте меру,
В деле разделенья, «ваше и моё»
Наслаждайтесь порно, похотливо щурясь,
Заманите школьниц в замкнутый подвал,
И дерьмом как солнцем греясь и любуясь,
Пусть накроет грязи, вас девятый вал.
Постарайтесь строго наказать, которых,
Не давали душу дьяволу продать,
Ненависть и злоба пусть сметают горы,
Станет пусть священным, право убивать.
………….
Я проснулся у постели своего гнилого тела,
Все что жаждало хотело, растворилось понемногу,
Указали мне дорогу, мол такое твое дело,
Разгребать дорогу к черту, засыпать тропинку к Богу.
И остался я средь серых, скал что окружали небо,
Подчиняясь, выполняя, принимая волю слепо,
Пусть, я думал, сохнут реки, пусть я думал, гибнут дети
Пусть душевные калеки, прорастают в бурном цвете.
………….
На абсурде далеко не выедешь,
Не калеку, так легко не выебишь,
Вы привыкли разноцветный выпердешь,
Выдавать, за всем желанный выигрыш.
………..
Ничего не выходит, словно в заднем проходе,
Застревает похожее что-то на жизнь,
И потужившись вроде, ничего не выходит,
никуда не уходит оставаясь надысь.
Я пытаюсь собраться. чтобы в раз обосраться,
Я глотаю таблетки и хожу по врачам,
Только все бесполезно и я начал бояться,
Просыпаться в пастели и кричать по ночам,
Я считаю что это, так во мне без ответа,
Вечно будет похожее, что-то на жизнь,
Непонятного цвета, не говно не конфета,
безобразная масса, затвердевшая слизь.
С переломленной волей, загибаюсь от боли,
Ничего не выходит, оставаясь во мне,
На общественном фоне, я один в чистом поле,
Перепаханном поле, черно белых камней.
Все лежит как лежало, но жестокое жало,
Не дает мне покоя, заставляя идти,
Симбиоз между жизнью и свойствами кала,
Не давая завянуть, не давая цвести.
При любой непогоде, в моем заднем проходе,
Застревает похожее что-то на жизнь,
И поверив почти что, даже выучив вроде,
Повторяю как зомби: борись, не борись...
………..
В доме тепло, у железной гармошки,
Придет жена, а я уже пьяный,
Ужин из хлеба, яйца и картошки,
Секс без желания, как деревянный.
Утро все в той же пропахшей кровати,
Телом моим и твоим молодым,
Все что не сказано, очень не кстати,
И я убегаю, заметая следы.
День в институте и на работе,
Бег за зарплатой и от нее,
В поте рожденный, пожизненно в поте,
Все во что верится просто вранье.
Дай мне сбежать от набитой маршрутки,
В запертом городе, словно в гробу,
Плоские люди и плоские шутки,
Я принимаю жизнь как табу.
Эта весна, или просто так надо,
Это дерьмо или просто мой хлеб.
Чтоб я не делал только ограда,
Передо мною. Выхода нет…
………….
Мы нового времени новые люди,
Мы знаем, умеем и помним свой долг,
Наточены шашки, наточены плуги,
Накормлены овцы, расстрелянный волк.
Мы верим в единого мудрого Бога,
По жизни проносим его идеал,
Немного войны и свободы немного,
Немного бетона, чуть-чуть одеял,
Щепотку любви, и чуть побольше презренья,
Посыплем, добавим погуще вранья,
Чуть лжи для смертей, и чуть лжи во спасенья,
Чуть чистых одежд, и чуть больше дранья.
Не глядя не меря, добавим с размаху,
Цветущего лозунга пряную пыль,
Чуть веры Христу и чуть веры Аллаху,
И Римского папы священную быль.
Все это измерим прикинем к утробе,
По вкусу докинув в наш общий компот,
Нацизму, цинизму, тюремные топи,
Брезгливости жадность и наоборот.
Умоем счастливые теплые руки,
И дружной семьею присядем за стол,
Почетные лица, почетные звуки,
Никто не оставлен, никто не пришел.
Все верно и правильно, стойко и ясно,
Нам все разъяснили, что правда что нет,
И нам так отрадно, и нам так прекрасно,
Сливаться в единый, сереющий цвет…
………..
В темном переулке из-за стороны помойки,
Притаившись так , что будто сник,
Наблюдает хитрый, жадный стойкий,
Человек-безумец мой двойник.
Он не жаждет смерти мне и боли.
Он не хочет видеть нас вдвоем,
Пленник он, своей недоброй воли,
Бормочащий что-то о своем.
Быстро я иду по переулку,
Среди грязных, желто-серых стен,
Он идет за мной уткнувшись в куртку,
Напрягая перекрестки вен.
Не боюсь его и не желаю,
Что он хочет, прячет от меня,
Ночью я не сплю, собаки лают,
За окошком провода звенят.
Он стоит в моем дверном проходе,
Черной тенью падая на пол,
Вроде мне не друг, не враг мне вроде,
Только я хочу чтоб он ушел!
Я вскочу, ногами в половицы,
Я упрусь, и не включая свет,
Полетели стулья словно птицы,
На лице моем пурпурный цвет.
Для чего за мной ты вечно ходишь,
Заставляя в жилах стынуть кровь,
Мы с тобой давно знакомы вродишь?,
Но молчанье мне ответит вновь.
Тихо, тихо в комнате, за шторкой,
Не слыхать не города не птиц,
И меня стебут, как будто поркой,
В темной кухне скрипы половиц…
……….
Как жаль что мы увидимся еще,
На улице, в трамвае, институте
«Привет. Привет…» совсем чужие люди,
И только в след махнешь своим плащом,
Как жаль что надо что говорить,
Нельзя забыться в то одно мгновенье,
Я пред тобой стою как приведенье,
И сам себя желаю растворить,
Как жаль, что ты еще сто рас наверно,
Во мне разочаруешься и вновь,
Забуду что была твоя любовь,
А ты опять полюбишь непременно.
К чему все это словно по кольцу,
Бегу в попытках разгадать обратно,
Как ты глядишь, невинно и развратно,
Не угадать по твоему лицу.
Как жаль что так нельзя, чтоб быть иначе,
Уснуть, пока тобою обольщен,
Но конь судьбы опять по кругу скачет,
Как жаль что мы увидимся еще…
…………..
Пропаганда любви в самой нацисткой стране,
Пропаганда мира, там где стреляют дети,
Там где мира конец, означает конец войне,
Где алая кровь, преподносится в розовом цвете.
Где каждый десятый умрет, от того что ест,
Где правит сознанием, вечная телеистерика,
В стране где свобода живет без свободных мест,
Я говорю о тебе Америка…
Черный паук, раскинувший сети лап,
Ловящий слабых, подчиняя обманом сильных,
Ты ведешь этот мир, как конвойный ведет на этап,
Не вечных и скоро восставших ссыльных.
Под твоим удушливым небом черной свободы,
В морях из крови и нефти, не видно берега,
Но там где плохая почва рушатся своды,
Твоей власти приходит конец Америка.
Америка, кто ты за маской Божественного террора,
Америка кто ты за грязной свободой лжи,
Кто ты за хитрой улыбкой вора,
Кем останешься ты, когда спрячешь свои ножи,
Кем останешься ты когда кончатся едкие яды,
Которыми ты отравляешь сегодня жизнь,
Что увидят к тебе обращенные взгляды,
Когда ты не сумеешь быть тем, чем ты хочешь быть,
Ответь нам, мы распростерли руки,
Веря в добро, что ты еще можешь дать,
До тебя долетаю, нашего мира звуки,
На которые ты, продолжаешь ЛГАТЬ!!!!
Пропаганда, денег, как символа общего счастья,
Суды для которых важно только судить,
Обезумив от власти, ты упиваешься властью,
Но потеряв эту власть, сколько ты будешь жить?
Хайвэи быстрых машин, и города огней,
Глядят на мир, из синих экранов телика,
А за ними воины своих четырех коней,
Гонят тебя попятам Америка,
Средь финансовых пирамид и экранных кликуш,
Пляшут куклы, им в головы льется веселый ток,
И средь веры в которой главное денежный куш.
Ты взываешь к Богу, но кто твой истинный Бог.
На костях индейцев, построен железный храм,
Империя вне, и в головах империка,
И я верю всем сердцем, что может увижу сам,
Как ты рухнешь исчезнув навек – Америка….
Америка кто ты, подарившая нам мечту,
Америка кто ты, эту мечту отнявшая,
Я вижу как не твои города цветут,
В то время как ты, догниваешь павшая.
Кто ты, если сегодня не знаешь сама,
Если народ твой бездушное чахлое стадо,
Ты думала мир, это загнанная тюрьма,
Теперь ты дрожишь, от того что трещит ограда.
И глядя как ты доедаешь сама себя,
Как твои идеалы, молча болтаются в петлях,
Больше не верит никто что твоя земля,
Даст плоды на зараженных землях…
……………