Это было чудачество чистой воды. Вероника все понимала, но ее рука сама потянулась к телефону. Взяв трубку, она сделала маленькую, секунды в две паузу, а потом быстро набрала номер и направила аппарат в сторону музыкального центра, из колонок которого звучал волнующий вокал.
По щекам Вероники текли слезы. Перед глазами стоял слегка размытый временем образ молодого человека с очень умным лицом. Его грустные проницательные глаза светились мягким светом, который совершенно невероятным образом гармонировал с мелодией любимой композиции Вероники.
Ей казалось, что этот молодой человек опять, как и тогда, в троллейбусе, много лет назад, осторожно коснется ее плеча и спросит: «Девушка, почему вы такая грустная?»
От этих слов она в тот момент почувствовала такой невероятный трепет, который даже спустя годы отзывался в сердце.
Вероника сделала громкость песни чуть больше и взглянула на дисплей своего мобильника — пока еще шел «вызов», с той стороны трубку не брали. Она вернула уже порядком раскрутившуюся песню в начало и опять взглянула на свой телефон.
«Алло! — наконец оттуда послышался мужской голос. Вероника вытерла слезы. — Алло! Слушаю, кто это? Что за шутки?» — вопрошал ничего не понимающий абонент.
Через какое-то время трубку положили. Вероника хотела опять повторить эксперимент, но иллюзорный образ молодого человека движением своих глаз не одобрил попытку.
Женщина отошла от музыкального центра и села на диван. Композиция завершилась, в вечернем полумраке комнаты снова отчетливо просматривались лишь очертания предметов мебели. Опять одна.
«Зря я, конечно, — подумала Вероника чуть позже, когда чувства схлынули. — Наверное, он был в совершенно другом настроении. Я даже не знаю, чем он занимался. Вдруг поссорился с кем-то накануне. Футбол вон показывают, может, он следил за ходом матча. Был совершенно на другой волне… А я, сентиментальная дура! Хорошо хоть догадалась блокировать определение своего номера».
— Не знаю даже, с чего начать, — голос у Вероники приобрел совсем не свойственный ей оттенок, а потом и вовсе стал каким-то чужим. Словно вместо нее говорил другой человек.
— Вы не волнуйтесь, я вас внимательно слушаю, — уловив это замешательство, уж совсем по-начальственному отреагировал Олег Иванович.
От таких слов поддержки Вероника завибрировала еще сильнее и прильнула к чашке с уже остывшим кофе, чтобы подпитаться энергетически. Помощи от только что выпитого шампанского она не ждала.
Возникшую паузу Олег Иванович использовал для того, чтобы разломать на редкость крепкую, словно из высокопрочного дерева, шоколадку. Даже один из официантов, детективно наблюдавший за этой уже не молодой парой, казалось, вот-вот побежит за молотком или топориком — подсобить мужчине.
— Bitter, шоколад горький, сработано на совесть, — прокомментировал Олег Иванович свои действия, пододвигая к женщине образовавшуюся в результате его героических усилий фантастическую композицию из жесткого картона с буквенным тиснением, девственно гладкой, дребезжащей даже от дыхания фольги и непосредственно шоколадных кусочков, мозаично сложившихся в этакий темно-коричневый цветок.
— Так вот, — все еще чужим голосом продолжала Вероника. — Наш сегодняшний вечер… Вернее, хочу сказать, что пригласила вас в этот ресторан, дабы поделиться… Извините.
— Не надо извиняться, Вероника, — Олег Иванович подобрал уже более дружеские ноты. — Мы ведь не первый день знакомы. Кстати, это сколько же лет вместе, почти за одним «станком»?
— Уже скоро пять будет. Если не считать того времени, которое прошло, пока я смогла устроиться к вам в фирму. Около полугода затратила…
— Ну зато ты теперь знаешь, что мы случайных людей не берем. Даже чьи-то рекомендации здесь не помогут… Прошу дегустировать Bitter. Пятьдесят девять процентов чистого какао. Дай твой фужер, я плесну еще шампанского.
К этому времени Вероника уже почувствовала силы для того, чтобы внятно сформулировать свой вопрос, ставший причиной всего того, что в течение последнего часа происходило за столиком этого стильного ресторана.
— Олег Иванович! Скажите, вы тот человек? — она посмотрела по сторонам, словно в поисках поддержки, и тут изменила тон: — Вы помните меня?
— В каком смысле? — Олег Иванович сочувственно качнул головой. — Конечно, я вас помню. И никогда не забывал.
— Вы помните меня с момента нашей первой встречи? Да?
— Ну, наверное, это был тот момент… Вы разговаривали с инспектором по кадрам, а я зашел в кабинет…
— Нет, я имею в виду ту, давнюю встречу. В троллейбусе, — голос у Вероники опять задрожал, перед глазами снова возник образ молодого человека с умным лицом. Ну совсем как у Олега Ивановича, который, морща лоб, силился предположить — куда все время клонит эта миловидная дама, коллега, неожиданно пригласившая его в ресторан. Как же тут откажешься, не каждый день женщины совершают подобные поступки.
— Вы тогда коснулись моего плеча и поинтересовались: почему я такая грустная? Помните? — продолжала Вероника.
У Олега Ивановича немного перехватило дыхание. Вопрос Вероники звучал настолько страстно и эмоционально, что сразу вот так, в одночасье, обломать женщину он просто не мог. Да и потом… Олег Иванович, глядя в эти просяще-страдающие глаза, вспомнил свою студенческую любовь.
Ее звали Вера. Они часто садились на лекциях на последнюю парту в аудитории и играли в морской бой.
А потом целовались. Прямо в лекционном зале. Когда все уходили.
Однажды в аудиторию сразу же заскочили студенты из другого потока, и один из них обронил в адрес Веры вроде бы пустяшную фразу: «Гляди ты, вчера она с одним, сегодня — с другим».
Олег тогда «сел на коня». А как же по-другому, ведь твоя единственная и неповторимая, которую ты боготворишь, оказывается, ведет двойную игру.
Он бурно негодовал дня три. А потом ушел в себя. Перестал ходить на занятия, избегал друзей, знакомых.
Вера, как могла, пыталась достучаться до него, чтобы объяснить — все это не более чем преувеличенные слухи. Ну мило улыбнулась старосте параллельной группы, он даже пытался «клеиться». Она отказала. Что ж в этом такого?
Но в другое ухо Олегу продолжала поступать от «доброжелателей» информация совсем другого рода. Мол, девка твоя подгуливает. То с одним, то с другим. А ты у нее вроде как запасной вариант. На всякий случай.
Олег запутался окончательно. И тут ему на глаза попалось газетное объявление, где сообщалось о некой ясновидящей — Тади Свану или что-то наподобие, благополучно разрешающей все проблемы духовного свойства. В том числе и по линии лямура.
Дождавшись, пока ясновидящая закончит свой коллективный сеанс психотерапии в кинотеатре, Олег обратился к ней прямо у стоявшего «под парами» такси, куда Тади Свану схоронилась от своих наиболее экзальтированных почитателей.
Полная, средних лет женщина с лицом монголоидного типа взглядом оценила парня, а потом неожиданно пригласила в салон автомобиля. Поехали прямо к ней в гостиничный номер.
Следующие четыре часа заняли особое место во всей дальнейшей биографии Олега.
Поначалу выслушав банальную противоречивую историю об измене любимой девушки и добившись от Олега клятвенного заверения в дальнейшем не анализировать предстоящие события, в которых ему предстояло участвовать, «волшебница» дала отмашку на начало ритуального действия. Прямо в гостиничном номере.
Основная масса впечатлений от последовавшего затем шабаша оказалась умело стерта Тади Свану из сознания Олега. Он немножко помнил разве что самое начало, когда зажглись свечи, комната наполнилась ранее ему неведомыми запахами, вроде бы где-то мягко застучал барабан… В памяти остались только обрывочные микросюжеты, в которых, помимо самой целительницы, участвовали еще несколько человек. Он даже не мог точно сказать — какого пола и возраста. Все было как в тщательно подготовленной инсценировке. С одной стороны — завораживающей, с другой — пугающей.
По возвращении домой Олег проспал часов двадцать. Проснувшись, обнаружил в себе некие совершенно четкие знания (во всяком случае, так ему казалось) относительно страстей человеческих и ощутил леденящий холод в душе.
С Верой у него тогда произошло следующее. Выслушав в очередной раз слезное признание девушки о том, что она ни в чем перед ним не виновата, Олег ее великодушно простил. Более того, даже искренне извинился за причиненные страдания. Однако на последнем слове извинения неожиданно почувствовал полнейшее к ней равнодушие. Как отрезало!
Вера это сразу уловила. Переживания ее были тяжелы. Через несколько лет, выходя замуж, она накануне свадьбы умудрилась связаться с Олегом: «Если ты скажешь «да», я все брошу и паду к твоим ногам».
Глупые женщины. И еще более глупые мужчины…
После Веры Олег (а его вполне можно было причислить к красавцам) встречался со многими дамами. Однако все это были лишь какие-то микросюжеты. По своей схематичности напоминающие те, которые запечатлелись в мозгу еще со времен Тади Свану.
«Потренировалась на мне она тогда славно, закодировала на долгие годы», — заключил в конце концов Олег, к сорока пяти так и не нашедший подругу жизни.
— Вы думаете о чем-то своем, — с обидой произнесла Вероника. — Наверное, я слишком волнуюсь, путано рассказываю.
— Нет, нет, все хорошо, — встрепенулся Олег Иванович. — Все понятно. Вы интересуетесь: почему я тогда, в троллейбусе, повел себя именно так… Уже и не помню как.
— Это и в самом деле были вы?!
— А почему нет? — Олег Иванович, приняв правила этой игры, еще до конца не понимал тонкостей всего сюжета. Единственное, что он уяснил сразу — ему нельзя говорить «нет». Фраза «это был не я» моментально низвергнет в бездонную пучину тот светлый образ, который он (много лет назад случайно заложивший свою душу дьяволу) олицетворяет собой. Тот образ, который питает эту взволнованную женщину.
— Олег Иванович! А ведь я тогда пыталась вас найти. Проведенные вместе с вами минуты были самыми счастливыми в моей жизни. Помните, мы потом сошли на остановке возле стадиона. Хотя вам, кажется, нужно было ехать дальше… Весна тогда звенела такая бурная, яркая… Я просто обалдела. Никогда не думала, что герои моих грез ездят на троллейбусе. Но мы расстались…
— Да, я спешил, — Олег Иванович ввернул подходящую почти для любой ситуации фразу. — Хотя вы мне тоже приглянулись.
— Я вам тогда действительно понравилась? Не могу поверить! Как же судьба была ко мне несправедлива, ведь в своих мыслях я сотни раз возвращалась к вам, чувствовала ваше дыхание, биение сердца… Но встретились мы только через два десятилетия, у вас в фирме…
— Теперь я начинаю догадываться, что это вы несколько раз подвергали меня музыкальному тестированию через телефон? — Олег Иванович был рад перевести разговор в более знакомое для него русло. — Неплохие мелодии.
— Это мои любимые композиции. Извините, за столь необычную форму подачи. А еще мне кажется, что вас постоянно терзает какая-то проблема. Вы производите впечатление человека, у которого далеко не все так, как это видят окружающие.
«Этого мне только не хватало, — опешил мужчина. — Еще одна ясновидящая. Везет же мне на них».
— Вы в чем-то правы, — Олег Иванович аж закашлялся от такого поворота событий. — Некий дискомфорт ощущаю. Может, вы меня хотите спасти?
— Совершенно верно. Хочу. И спасу, чего бы это ни стоило!
Решительность и искренность, с которой были сказаны эти слова, произвели на мужчину ошеломляющий эффект. Внутри него что-то произошло. Имей кто-либо из посетителей ресторана экстрасенсорные способности, он непременно бы отметил в расправившем плечи Олеге Ивановиче резкое исчезновение ауры, долгие годы поглощавшей теплоту и свет обращенных к нему сердец.
Олег Иванович глядел в глаза Вероники и растворялся в них: «Почему я не замечал этих волшебных глаз раньше?» И она (хрупкая женщина, чье любящее сердце в прямом эфире совершало настоящий подвиг) восхищенно смотрела на него: ведь так умело подыграть (а она это прекрасно видела) мог только человек, еще способный на глубокие чувства.
В ресторане зазвучала музыка.
— Я узнаю, это мелодия из телефона, — улыбнулся Олег Иванович. — Давай потанцуем.