Традиционная астрология, ориентированная на предсказания и априорное знание о человеке, извлекаемое из карты его рождения, интересна не более, чем всемирная история в картинках или раздел анекдотов в журнале: любопытно, развлекает, иногда смешно, но не существенно для жизни.
Астрология без метафизики – гадание на картах, кофейная гуща, литьё расплавленного воска в воду. События – второстепенное, важно то, что происходит во внутреннем мире человека: смеётся он или плачет, хорошо ему или плохо, владеет ли им азарт жизни, или он в депрессии и ему скверно. И ещё, отражает ли его состояние некоторую реальность, или у него просто плохо с головой. Понимание и выбор, вот что требуется от человека, а попытка угадать, за каким поворотом тебя ждёт нечаянная радость или казённый дом, это игры взрослых людей. Как и каждая игра, она имеет своих поклонников.
Метафизика – модель мира, полная и обозримая в тех пределах, которые определены ограниченным временем существования человека и его способностями к пониманию и выражению частной реальности: каким образом он ориентируется в событиях, где пределы его мира, как это можно записать и переписать по мере изменения понимания происходящего, а изменения неизбежны и необходимы, иначе не надо никакой метафизики, вполне достаточно правил поведения в местах общественного пользования и Википедии.
Астрология помогает осознавать самого себя и лучше понимать других. Кому-то для этого достаточно психологии, кому-то – литературы, я присоединяю к ним метафизику выраженную в астрологических символах, отдавая дань уважения науке, но вне её пределов, на дальних подступах.
Знаковая система астрологии включает в себя окружности, точки и хорды, символы стихий и планет, прочие обозначение, замечательным образом раскрывающие (иллюстрирующие) диалектику как метод. Всё это работает по той простой причине, что устанавливается символическая связь со сложной системой, именуемой солнечной. Все естественные сложные системы подобны между собой.
Не имеет смысла символически заниматься объективным. Объективность сама занимается нами. Следует придерживаться сферы субъективного. Парадоксальным образом, изменяя субъективное, изменяешь объективное, реальность. Субъективное, личный миф – тот канал, через который направляется, и которым управляется энергия жизни.
Вопрос о том, как устроен мир, без учёта нашего воспринимающего аппарата, есть пустая абстракция, лишённая всякого практического интереса, – формула (афоризм) Фрейда. Мы видим только то, что готовы увидеть, остальное пребывает за рамками происходящего или оборачивается невнятицей, путаницей, произвольными фантазиями, порой неотличимыми от бреда. Готовность увидеть предполагает уважительное отношение к собственной душевной сфере, там происходит восприятие реальности или её подмена. Поэтому астрология без психологии не интересна. Нет строгой границы между практикой астрологии и психоанализом (Фрейд, Юнг); она служит теорией и технологией переписывания личной истории (Кастанеда); в её рамках выбирается и реализуется сюжет жизни (Зеланд).
Практика может быть длительной процедурой, в которой ведущую роль играет сам пациент (клиент), его воспоминания, ассоциации и фантазии: психоанализ, но без ветхозаветных мифов и без центрирования на сексуальных комплексах. Цель – исследование и придание формы личной истории пациента при его непосредственном участии. Личная история записывается, осознаётся, переписывается. В психологии есть родственное направление, называемое биографическим методом, но в отсутствии метафизики дело сводится к анкетированию и обсуждению результатов.
Жизнь устроена совсем не очевидным образом. Неопределённость распространяется не только на будущее, в которое мы, время от времени, пытаемся всмотреться; неопределённость относится и к нашему прошлому, оно вовсе не так неизменно, как кажется: меняя прошлое можно изменить настоящее и будущее; это и называется – переписать личную историю. Собственная жизнь всегда больше того, что помнишь, и что думаешь о ней, если, конечно, успеваешь думать. То, что успеваешь понять, ощутить и увидеть, требует формы. Универсальная форма – текст. Говорить можно что угодно и как угодно долго; помогает проводить время с приятностью, но невозможно вернуться, исправить, увидеть иначе; остаётся повторять одно и то же, забывая сказанное.
Гагик Назлоян, психиатр, сажал перед собой больного и лепил его скульптурный портрет. Это оказывало на психику модели самое благоприятное воздействие. Когда портрет возникает у тебя на глазах, невозможно оставаться прежним. Вы можете заказать свой портрет у мастера? Я – нет. Остаётся самому стать мастером собственной жизни. Личная история, формируемая и преобразуемая художественным образом, и есть "автопортрет частной жизни".
В сущности, мы не меняемся, всего лишь переходим на другую территорию. Пока движешься, время играет решающую роль. Смысл и значение только в том, что длится, имеет историю. Можно ли что-то понять, изменить, без внимания к прошлому? Надо собрать анамнез, говорят медики. Изучить поведение системы, говорят физики. Вспомнить, почувствовать, выразить, говорят художники и писатели.
Один умный человек сказал, что музыка – радость души, которая вычисляет, сама того не сознавая. Другой добавил – без музыки жизнь была бы ошибкой. И ещё: музыка – искусство печалить и радовать без причины. Надо самому создавать причины для радости и печали, не смущаясь отсутствием музыкального образования.
Можно обойтись без театра, живописи, музыки, но нельзя обойтись без искусства жить, которое само есть театр, графика и музыка. Театр одного актёра, в котором роли написаны мастерами – это литература. Театр двух актёров, в котором оба главные персонажи – общение, авантюра сближения. Сцена, на которой присутствует множество лиц (скорее, фигур) – танцы, свободное движение, пластика.
Искусство и наука дают краски, с помощью которых на полотне повседневности формируется образ жизни.
Эммануил Кант указывал на две великие загадки – звёздное небо над головой и нравственный закон внутри человека. Кант был в молодости болезненным, слабого здоровья человеком, прожившим, тем не менее, долгую жизнь и много сделавшим. Это стало возможно благодаря регулярности его образа жизни: жители Кёнигсберга проверяли по нему часы. Регулярность – это не машинальность, это осознанный ритм. Не обязательно быть философом, чтобы чувствовать, воспроизводить ритмы, музыку существования.
Исаак Ньютон сказал как-то, что он всего лишь играет на берегу бескрайнего океана познания, перебирая камешки. Не обязательно быть математиком, чтобы рассматривать камешки на прибрежном песке, оглядываясь на тени великих.
Бездонное небо, шум волн, чайки, ветер, солнце. Вверху, невидимый за сияющим голубым куполом, бесконечный мир планет, звёзд, невообразимая глубина пространства. Ночью невидимое становится зримым, но лишь малой частью, видимой на берегу Вселенной, движущей массами материи, неощутимым ветром субатомных частиц пронизывающей планету насквозь.
Природа содержит в себе тайну и образ: человек – зеркало её. Способность к отражению образует в человеке сознание и мышление, выражаясь в поведении. Воля делает человека тем, для чего он создан, если человек осознаёт себя частью мира. Природа принимает и сохраняет осознающего, это и есть жизнь вечная, которая не регистрируется в актах гражданского состояния и не имеет никакого отношения к бесконечному повторению того, что переживается между моментами рождения и успения. Успеть понять и принять – вот в чём смысл, а не в том, чтобы лечить испуганное воображение.
Остальное – подробности, коим несть числа.