В журналах можешь ты, однако, отыскать
Его отрывок - Взгляд и Нечто.
Об чем бишь Нечто? - обо всем.
А.С.Грибоедов "Горе от ума"
Ну скажите мне на милость, какими словами я должен описать свои чувства перед встречей с другом, с которым не виделся более сорока лет? Похоже Вы в растерянности. Вот и я тоже. Что же я жду от этой встречи? Даже трудно сказать. Один мой закадычный друг-однокурсник сказал, что встречаться нужно, чтобы общаться, общаться и еще раз общаться. «А о чем говорить? Как общаться-то?» - спросил его я. "Обо всем." Но даже в той короткой беседе о темах общения я затосковал: моего однокашника сверлила лишь одна тема: "Как же хорошо было раньше, и как же плохо сейчас". Наверное, ему плохо, раз он об этом и думает, и говорит постоянно. Я искренне ему сочувствую. Но думаю-то я о другом товарище, точнее, - друге, о Димке Мхеидзе.
Ну как я так? Димка! Он очень уважаемый сейчас человек: главный отоларинголог Имеретии. Наверняка, окружающие его зовут Димитрий Димитриевич. А вот это и будет первым тестом: как он среагирует на то, что я назову его "Димкой". А я, рупь за сто, так его назову. И не специально. Ведь как там гласит закон Рибо? С возрастом, а хорохориться, наверное, все-таки не стоит - шестьдесят три - это конечно же еще далеко не старость, но уже и далеко не молодость; так вот в этот период жизни память человека легче воспроизводит события сорокалетней отдаленности, чем вчерашние. Вот у меня и всплывает "Димка", а не Димитрий Димитриевич. Ну какой он мне Димитрий Димитриевич, если он в те далекие времена студенческой беззаботной жизни регулярно утрами умудрялся у меня из-под носа утянуть чистые носки, а у Дато Иобидзе - чистую отутюженную рубашку? Мы с Дато, как два дурака (сулело по-грузински) каждый вечер готовили наутро, что мы будем надевать в институт на занятия. Нет, все-таки не два дурака, а точнее, два балбеса. Ведь видели, что Димка не хочет стирать рубахи и носки свои, и не принимали мер. Правда, нужно было отдать Димке должное: брюки у него были всегда отутюжены, хоть брейся, и если мы его просили, он никогда не отказывался, и мне так же классно отутюживал брюки. Ну, а когда я уж сильно на него наезжал, то он давал поносить мне свой пуловер серый из верблюжьей шерсти. Уж больно он мне нравился и был очень теплый.
Вот в таких раздумьях я и летел из Мюнхена в Тбилиси.Конечно же я взял с собой подарки. Но и здесь была определенная проблема - я не видел Димку очень много лет и абсолютно не знал его привычек и вкусов, а приготовить подарок, чтобы он был к душе без этих знаний - то же, что тыкать пальцем в небо. Помнится, в те застойные времена Аркадий Райкин говорил, что дарить лучше всего микроскоп, потому что подарок должен быть дорогим и ненужным. Но честно скажу, что мне очень этого не хотелось. Еще в декабре прошлого года, когда я был в Милане, в одном магазинчике в галерее Виторио Эмануэля, я увидел огромную фотографию Билла Клинтона, который за неделю до этого, будучи в Милане, заходил в этот магазин и купил галстук.
Я спросил у продавца, какой галстук купил Клинтон. Итальянцы не были бы итальянцами, а тот продавец был типичный представитель юга Италии, высокий, стройный, чернявый и с лихими усиками, тоже черными как смоль. Так он вывалил мне на прилавок огромную кучу галстуков, я обалдел, а он сообщил, что и Клинтону он тоже приносил эту же кучу и стал показывать, как он прикладывал эти галстуки бедному Биллу и как тот браковал один за другим. Я стоял совершенно пораженный тем словесным напором и той размашистой жестикуляцией и удивлялся тому, что он ничего не перевернул и ничего не смел с прилавка. А продавец продолжал рассказывать, как Клинтон смеялся и как остановил его, когда сил уже не было. И тут продавец смел все галстуки куда-то под прилавок, заявив, что они не достойны внимания и выложил шикарный галстук: темно-зеленый с такой элегантной темно-красной полоской. "Вот что купил Билл Клинтон", - сообщил он мне. Цена у галстука впечатляла, но я купил его для подарка Димке не задумываясь - пусть у него будет галстук, как у Клинтона. С одним подарком вопрос был решен. Я знал, что с Дито живет сын с женой и детьми. Герой "Бриллиантовой руки" говорил, что "детям нужно дарить мороженое, а бабе - цветы." И я не стал заморачиваться и купил женщинам французские духи из последней серии, а куче Димкиных внуков тоже кучу шоколада в разных упаковках. Оставался без подарка только Дито младший, Димкин сын. Я запланировал подарить ему бумажник, но мне все не попадался бумажник по душе, а я почему-то решил, что если бумажник понравится мне, то и Дито-младшему понравится непременно. Тем более я хотел положить ему в бумажник двух долларовую купюру. Мне очень нравилась история выпуска этой купюры в Штатах. Дело было во время войны во Вьетнаме. В те годы вьетнамская проститутка в городе Хо-Ши-Мине стоила два доллара. Вот заботливое американское правительство и выпустило купюру в два доллара. И все первые выпуски купюр уходили во Вьетнам для американских солдат. А среди ветеранов той войны был обычай и примета, что каждый настоящий мужик должен иметь в бумажнике такую двух долларовую купюру на всякий так сказать случай. Вот я и думал поведать эту историю Дито. Одна проблема - не было бумажника. Но в Мюнхенском аэропорту был один магазин, который торговал бумажниками, и я надеялся его там купить. Купил, причем сразу, как зашел; увидел и решил - вот его и возьму.
Из Мюнхена летели ночью. И хоть я хорошо поужинал в ресторанчике в Мюнхене и в самолете неплохо кормили, но мне весь полет снилась почему-то еда. Грузинская еда. Снились сациви, снились хачапури, снился суп-харчо и конечно же хенкали. Ну конечно же горы зелени, а еще и огромные рога для вина. И Димка снился, который весь полет не давал мне во сне есть те вкусности, а говорил без умолку тосты. Я перед вылетом видел Димку. Мы общались по Скайпу, но снился он мне тот, что был сорок лет назад, молодой, стройный, красивый той мужской красотой, что так нравилась девчонкам. И вот представляете, в каком настроении я проснулся, когда попросили пристегнуть ремни, мы садились в Тбилиси - весь полет видеть куски шашлыка, горы хенкали и не попробовать ничего, а постоянно слушать Димку.
Посадка была мягкой - в Люфтганзе работают профи.
Еще когда я собирался лететь в Грузию, я слегка опасался: как же будут относиться к русскому грузины? СМИ пугали чуть ли не арестами русских на улицах Тбилиси. И вот когда я подходил к грузинскому погранцу, те мысли у меня и всплывали. Но пограничник оказался добрым и любопытным. Он единственное что спросил у меня так это, почему я, украинец, прилетел в Тбилиси из Мюнхена? А когда я ответил, что давно не был в Мюнхене и соскучился, он обрадовался и сказал: "Малодэц!" Вот я написал это слово и через А, и через Э вместо Е. Но все равно это не передает того эмоционального фона восклицания пограничника, да еще и его улыбку во весь рот. У меня сразу повысилось настроение. Я простил Димке его ночное провозглашение тостов у меня во сне, и захотелось быстрее получить вещи и выйти в зал встречающих. Хоть я и предполагал, что Димка не приедет в аэропорт встречать меня, как никак двести км от Кутаиси через перевал ночью, да я еще и прилетел в пять утра, но все же допускал, что это возможно. Вот мне и хотелось выйти быстрее в зал встречающих.
Как я и предполагал, встречали меня Дито младший и его друг Георгий. Улыбки у обоих были во все лицо. Очень приятно, когда тебя встречают так искренне радостно и в то же время огорченно-озабоченно сожалеют, что я не смог привезти с собой всю семью. И уже тут в аэропорту требуют с меня обещания в следующий раз привезти и жену, и дочь. Мы сразу же отправились в Кутаиси. И началась экскурсия, а если быть точным, то это была смесь экскурсии с экскурсом в историю Грузии, которую, надо сказать, и Дито младший, и Георгий знали отлично. Я к поездке тоже приготовился и перечитал шеститомный исторический роман Анны Антоновской "Диди Моурави". Правильно я сделал. Я не был пассивным слушателем, а активно участвовал, к примеру, в обсуждении Сурамской битвы грузин и турок, когда грузины разбили в десять раз превосходившие их по численности войска ненавистных османов. Как же интересно было видеть искреннюю радость на лицах этих далеко не мальчиков и их гордость, что даже о прошлой славе грузин знаю я, человек впервые прибывший в Грузию. В общем дорога из Тбилиси до Кутаиси была хоть и длинной, как никак, двести километров, но пролетела за разговорами незаметно. Немножко, честно признаться, напрягала лихость Георгия, сидевшего за рулем, когда мы с ветерком, как говорится, стали спускаться по серпантину с того самого Сурамского перевала. На мой робкий интерес: "Не собирается ли он переплюнуть Шумахера?" Георгий сказал, что только ради гостя, то есть меня, он едет осторожно. Ну что тут было сказать? Молча прочитал молитву и попросил Бога беречь столь внимательного к гостям грузина Георгия на дорогах.
В Кутаиси мы приехали на рассвете. Остановились у огромного двухэтажного дома. По кладке было видно, что он построен более ста лет назад. В этот дом в гости, приглашал меня, тогда еще пацана, отец Дито, тоже Димитрий Димитриевич. Уже позже одна наша сокурсница сказала, мол она думала, что Димка живет в своем доме, а оказывается он живет в казенном доме. Она была не права. Дито объяснил мне, что Советская власть конфисковала у семьи князей Мхеидзе их кутаисский дом. Мхеидзе выделили три комнаты а в остальных комнатах сделали еще три квартиры и превратили дом в многоквартирный. И дед Дито, и отец мечтали вернуть семейное гнездо, но только Димке удалось это сделать. И сделал он это очень элегантно: купил квартиры всем трем семьям, жившим в доме, как правило, с увеличением площади и выполнил заветную мечту отца и деда. Мне все это рассказала жена Димки Манана, она же по совместительству и хранительница семейного очага. Нужно было видеть, с какой гордостью она говорила о Димке и о том, что он сделал; было отчетливо видно, что она не только его любит и уважает, но и гордится им. Что ж не совру, если скажу, что многим нашим сокурсникам можно было бы позавидовать Димке, но делать этого не стоит, поскольку чужая семья - потемки и не известно, сколько скелетов в шкафу у каждой семьи.
С грохотом Дито младший стал стучать в дом. У меня появилось подозрение, что он собирался разбудить не семью Мхеидзе, а всю округу. Первой появилась Манана и только потом - он, заспанный и взъерошенный, если так можно сказать о бритоголовом человеке. Мы обнялись и расцеловались. Сели в кресла и молча смотрели друг на друга. Говорить не хотелось. Я не знаю, о чем думал Дима, а у меня в голове пролетели десятки эпизодов нашей студенческой жизни. И тут ни с того ни с сего Димка вдруг спросил: "Ты любишь хачапури?" На что я ему тут же ответил своим вопросом:"Чеми тракида начкапуни?" И вот тут я увидел, что сидящий передо мной солидный мужчина, похожий на Дито Мхеидзе, - это и есть Димка Мхеидзе, мой студенческий друг. Увидел по шкодной вспышке его глаз, по выкинутой в мою сторону руке ладонью кверху, по которой я тут же хлопнул своей ладонью. Что ж. по всей вероятности, мы обменялись паролями. И не какими-то там: "У вас продается двухдверный шкаф?" - "Нет, у нас продается двуспальная кровать, а шпион живет этажом выше". Согласитесь, что это банальный пароль и ответ. Наш был более глубоким, на интуитивно-эмоциональном уровне. Я не буду переводить то, что я ответил Димке, и чему он так обрадовался, скажу только, что Манана покраснела и ушла на кухню готовить нам завтрак.
А дальше все как в калейдоскопе закрутилось: меня повезли по Грузии показывать достопримечательности. И я очень благодарен Димке, что мои экскурсоводы отдали предпочтение старинным церквам и монастырям. Конечно же первым был Моцаметский монастырь,
где хранятся мощи святых Давида и Константина из рода князей Мхеидзе. Меня поразило, что обеих Димитриев в монастыре встретили как родных, а настоятель монастыря сказал мне, что Давид и Константин - прямые предки Дито. Когда Дима сказал настоятелю, что мы вместе учились в институте и не виделись сорок лет, и я приехал к нему в гости после столь длительной разлуки, настоятель подарил мне икону святых великомучеников Давида и Константина. И в качестве особой милости позволил приложиться к их мощам. После моих щедрых пожертвований на развитие монастыря еще и позволил нам пройти в закрытую часть монастыря. В общем мы обошли его весь, только в кельи монахов не входили. Следующим был монастырь в Гелати где покоится, по преданию, прах грузинского царя-объединителя Давида Строителя. Там мы не только попали на службу, но и поднялись на колокольню храма.
Здесь Димку знали и мне подарили икону Давида Строителя и несколько пакетов ладана, чему я был очень доволен - Наталек периодически обходит наш дом с курящимся ладаном для очистки от скверны. На следующий день я улетал из Грузии, и мужчины Мхеидзе пригласили меня в ресторан на хенкали. Это был конец февраля, и уже начался великий пост, который в доме Мхеидзе соблюдали, но из-за меня Димитрий решил нарушить пост, хоть я и отказывался. Но потом, когда мы уже посетили тот ресторан, я подумал, что хорошо, что я не очень категорично отказывался. Нет, все-таки чревоугодие не зря отнесено к смертным грехам. А хенкали были изумительно вкусны.
И шашлык обязательный тоже таял во рту. А поев, мы отправились в Тбилиси. Провожать меня поехали уже сам Димитрий и Манана. Машину вел джигит Георгий, но надо сказать в этот раз он был более аккуратен и не столь резв, чем когда мы ехали в Кутаиси. Заехали в Мцхета, где находится резиденция католикоса-патриарха грузинского Илии II. Но здесь нас ждало разочарование - резиденция была уже закрыта, мы приехали слишком поздно. Меня это не очень огорчило, так как я и так был перегружен впечатлениями, а вот Димка переживал, что слишком поздно выехали из Кутаиси. Расставались в аэропорту легко и без пафоса. Обнялись, расцеловались, пожали друг другу руки и решили, что, если Бог даст, встретимся еще раз. И я прогнал Димку. Не люблю долгие проводы — горькие слезы. Димка все понял, махнул рукой и ушёл.
8 апреля 2012