Андрей Зубов - профессор МГИМО, доктор исторических наук.
Юрий Пивоваров - академик РАН, доктор политических наук, директор Института научной информации по естественным наукам.
Беседы о настоящем России на фоне ее прошлого
Андрей Шарый
Разобраться в причинах происходящего в политике и общественной жизни сложно без знания событий русской истории. Многие обстоятельства сегодняшнего дня: вслеск протесной активности, поведение власти, реакция общества, параметры гражданского диалога - обусловлены историческим опытом России. Многие проблемы сегодняшнего дня унаследованы из прошлого, и, быть может, неумение решить эти задачи кроется и в особенностях русского народного опыта.
Как в русском прошлом сочетались авторитаризм и демократия?
С чем связаны особенности исторического развития России?
Какое будущее ждет Отечество - если судить по его прошлому и настоящему?
Почему именно Московское княжество стало собирателем русских земель?
В чем заключается подлинное величие государственного деятеля?
Какую роль играют сегодня исторические мифы?
Почему история России полна иностранных заимствований?
.
Беседа первая. Уместность аналогий: 1917-2012
Справедливы ли аналогии между сегодняшней ситуацией в России и событиями 1917 года?
Андрей Зубов: Я думаю, что очень в небольшой степени. Сам факт подъема массового общественного движения – безусловно, сходство. В старой России общество тоже постепенно просыпалось в течение всего XIX века, хотя этот процесс, на мой взгляд, был не однолинейным. Определенной точкой отсчета можно считать рубеж XIX и XX столетий - Ричард Пайпс, например, датирует начало русской революции студенческими выступлениями 1901-1902 годов. Россия проснулась - и уже больше не засыпала до того, как ее надолго усыпили большевики. И вот сейчас она вдруг опять проснулась, можно сказать, просто ожила. Такое же оживление, но совсем другое по социальному составу, по мотивам, имело место на последнем этапе перестройки, в 1989-91 годах. Сейчас, я думаю, наступил абсолютно качественно новый момент русской истории, потому что впервые в России сформировался по-настоящему широкий слой критически мыслящих людей, образованных, открытых миру. Эти люди хотят жить так, как живет Европа. В то же время власть не вызывает у простого народа болезненной ненависти. А такая болезненная ненависть к власти, к сожалению, ощущалась в предреволюционной России. Мне кажется это очень удачным совпадением: революционное движение охватило образованный слой населения, и в то же время среди простого народа к власти нет ненависти, которая всегда приводит к разрушению системы.
Юрий Пивоваров: Определенные параллели между 1917-м и 2012-м можно провести, но ведь в любой национальной истории можно найти определенные параллели, - во французской, в немецкой, в любой. Конечно, Россия изменилась за эти 100 лет. Другое дело, что и сегодня перед обществом стоят некоторые вопросы, которые России не удалось решить столетие назад. Это вообще свойство российской истории: практически в каждую историческую эпоху Россия не решает ключевые вопросы, а уходит от их решения.
Практически в каждую историческую эпоху Россия не решает ключевые вопросы, а уходит от их решения.
Я приведу самый прямой исторический пример. Собственно, против чего поднялась Февральская революция в 1917 году? Против самодержавия, если говорить кратко, против устаревшей конфигурации распределения власти в обществе. Это возмущение было в пользу более европейского, более, как мне кажется, нормального и, кстати, вполне выстраданного Россией очертания власти. Примерно то же самое происходит и сейчас. Дело ведь не в каких-то отдельных персонажах современной истории, не в том, нравится или не нравится кому-то, например, президент Путин. Нынешняя Конституция дает президенту России абсолютно самодержавные права, а это значит: голос всех тех миллионов европейски ориентированных граждан (к которым я отношу и себя, и Андрея Борисовича, и многих-многих других), - так вот, наш голос, наше мнение никогда не будут учитываться. Никогда! Мы так и останемся "внесистемной оппозицией"
Тогда я по-другому поставлю вопрос. В какой степени Владимир Путин действует в соответствии с традициями русской истории, зачастую авторитарными?
Андрей Зубов: В очень малой степени. Если продолжить аналогии с революцией 1905 или 1917 года, то, на мой взгляд, тогда власть старалась оставаться в рамках закона, в рамках права. Что она себе никогда не могла позволить – это лгать. Это считалось бесчестным.
Это царская-то власть не лгала никогда?
Андрей Зубов: Были, конечно, случаи, когда власть не выполняла своих обязательств. Скажем, давала обязательства перед общественностью летом 1905 года, а потом брала их назад. Когда речь зашла о Манифесте 17 октября, была альтернатива – или подавить революцию кровью, или даровать народу Манифест. Подавить волнения не смогли, не захотели, не было сил (можно по-разному говорить) - дали Манифест. Во время Февральской революции государь привез в Псков, накануне своего отречения, проект создания правительства доверия, то есть фактически план перехода к конституционной монархии. Это, я думаю, кстати, было бы исполнено, повернись обстоятельства по-другому. Но нельзя сказать, что тогда императорская власть постоянно и заведомо лгала обществу.
Что происходит сейчас? Сейчас в России происходит то, чего раньше не было в принципе. Не было, например, кражи голосов на выборах, не было массовых вбросов бюллетеней. Конечно, были при царе какие-то иногда санкционированные местными властями фальшивки, но их было немного. Вот новый фактор: что власть не просто врет своему народу, а знает, что народ знает, что она врет, и при этом все равно врет. Это - абсолютная бесчестность. Мой отец, военный моряк, когда хотел сказать, что какой-то человек абсолютно недостойный, использовал такую фразу: «Этот человек не может сказать "честь имею" и не соврать». Вот такова нынешняя российская власть. Я думаю, этим она отличается от царской власти, которая была, может, и слабой, может, где-то глупой, но она вряд ли когда-либо была бесчестной.
Кажется, власть Владимира Путина все-таки действует в соответствии с русскими историческими традициями. Власть в Отечестве всегда была патерналистской, всегда к ней относились как к царю-батюшке, как к Генеральному секретарю, как к отцу. Матрица эта сохранилась. Может быть, то, что происходит в последние месяцы – попытка изменить эту матрицу, предпринятую наиболее активной частью общества?
Юрий Пивоваров: В России издавна - мощнейшая и сильнейшая власть. Я, кстати, один из соавторов концепции, согласно которой власть в России названа моносубъектом, то есть единственным субъектом общественной жизни.
Власть и сейчас моносубъект?
Юрий Пивоваров: Думаю, что как раз сейчас – нет. Более того, я теперь весьма критически отношусь к этой концепции, хотя и являюсь одним из двух ее соавторов. Дело в том, что русская история знает и историю свободы. Одно из самых первых самоограничений власти последовало в 1606 году. Известна запись боярского царя Василия Шуйского, когда он самостоятельно дал (его никто не понуждал) клятву, что ограничит свою власть. Если бы, как говорил Петр Струве, в 1730 году
Власть не просто врет своему народу, а знает, что народ знает, что она врет, и при этом она все равно врет.
группа русских аристократов во главе с Долгорукими и Голицыными -
«верховники» - победили бы в борьбе с троном, они бы ограничили самодержавие. И тогда в 1917 году не победил бы Ленин, поскольку тоталитарная власть не имела бы в России уже шансов. Россия знавала и либеральные планы Михаила Сперанского, и прекрасные, отчасти удачные, либеральные реформы Александра II. У России есть разные традиции - не только сверхсильной власти, но и традиции общественного влияния на власть, общественного самоуправления.
… и народного бунта.
Юрий Пивоваров: Почему - народного бунта?! Например, еще в XVI веке в России существовало прообразы того, что сейчас мы называем судами присяжных, «губные суды», когда общество само занималось судопроизводством. Демократическая по меркам времени процедура. А земские соборы? В начале сороковых годов XVII века царь Михаил, первый Романов, хотел воевать Азов, выйти к Азовскому морю. А ему Собор сказал – царь-батюшка, денег нет в казне, никуда не пойдешь. И не пошел, Земский собор пришлось послушать. Или еще пример: князь Василий Голицын в правление Федора и Софьи Алексеевичей готовил планы осовременивания России, как впоследствии Петр, только не на основании рабства, а на основании эмансипации общества. Так что эта тенденция в отечественной истории прослеживается.
Когда мне говорят, что авторитаризм - это «наше», что так всегда в России было и так всегда будет, я говорю – нет, это вранье, в России не всегда так было. Перед революцией было все по-другому, потому что существовал общественный договор. Этот договор зафиксирован обнародованной 23 апреля 1906 года конституцией. Договор был заключен между обществом, которое вроде бы начало гражданскую войну против власти - и властью, которая сказала, что не надо никого в крови топить, давайте проводить реформы. В 1917 году и власть, и общество трагически вышли из этого договора, порвали договор и ввергли нас в пучину того, из чего мы еще и сейчас выбраться не можем. А сегодняшняя власть принципиально отличается от «той» власти. И не только потому, что царская власть себя чувствовала сакральной, исторически легитимной, поскольку когда-то избрали династию на трон…
А эта не чувствует себя сакральной, вы думаете?
Юрий Пивоваров: Да они таких слов-то не знают! Какая сакральная?! Более того, монархия – это одна логика, одна философия. А у нас формально-юридически - республика, демократия, выборы. Со мной, а я гражданин России, никакого общественного договора никто никогда не заключал.
________________________________________
Беседа вторая. О чести и покаянии власти
Верна ли идея о том, что в России нет истории, поскольку властные структуры воспроизводятся на протяжении веков под разными именами?
Андрей Зубов: Эта идея совершенно, на мой взгляд, неверна, потому что властные структуры России в прошлом и сегодня различны. А самое главное – лица, которые реализуют властные полномочия, по своему типу очень различны. Александр I, абсолютный монарх России, был одержим идей дать стране конституцию. Юношей он даже не хотел вступать на престол, собирался уехать в Швейцарию. Но его убедили приближенные, что надо все же взять власть для блага подданных. Он думал о Конституции, думал об освобождении крестьян. Масса была причин, почему всего этого в то время не могло произойти. Конституция, кстати, была даже написана – знаменитый проект Николая Новосильцева. Власть чувствовала свою ответственность перед обществом, считала, что она служит обществу. Николай I, человек странный, совсем не герой моего романа, по-своему тоже чувствовал ответственность перед обществом. Он не для себя Россию использовал, а себя использовал для России. Вот это обстоятельство - то, что абсолютно изменилось в советское время. Николай II отрекся от престола, хотя вполне мог не отрекаться, потому что на его стороне были верные ему части армии, была гвардия. Если бы он послушал генерала Михаила Алексеева, то 95 лет назад революции не случилось бы. Был бы путч в Петербурге, его подавили бы - и все… Но ради блага России, ради продолжения войны, ради обязательств перед союзниками, то есть опять же ради чести и долга, император пожертвовал собой. Понятия чести и назад не было бы Февральской долга исчезли после Октября, при большевистской системе. Советская и постсоветская власть никогда не руководствовалась этическими мотивами.
А вы не сводите исторический процесс к субъективным понятиям: «Были люди чести и долги - была одна страна, сейчас таких людей нет - и страна стала другой»?
Юрий Пивоваров: Мне кажется, Андрей Борисович правильно говорит о чести и долге. Я недавно читал об обстоятельствах переговоров Молотова и Гитлера вскоре после начала Второй мировой войны. Рейхсканцлер Германии уверял советского министра, что после массированных бомбардировок с Англией будет покончено. Знаете, что в этот момент сделали англичане? Сели на все самолеты, которые были, включая спортивные. Среди пилотов было множество молодых британских аристократов. Британия пожертвовала цветом молодого поколения, и, между прочим, хотя бы отчасти изменила ход войны, а значит - мировой истории. Вот что значит честь, долг! Такие поступки вселяют в нацию чувство долга: раз наши мальчики так могут, значит, должны и мы!
Горбачев и Ельцин сделали русскому обществу инъекцию против гражданской войны, а сейчас действие этой инъекции уже стало проходить.
Кстати, и в русской истории, даже в совсем недавней истории были примеры, когда властители поступали с честью. Михаил Горбачев, который мог утопить страну в крови, не сделал этого. В руках Бориса Ельцина дважды были путчисты – в 1991 и в 1993 годах. Дважды он их не казнил. А они бы его казнили! Два этих человека, Горбачев и Ельцин, при всех их различиях, между прочим, сделали обществу инъекцию против гражданской войны, против насилия, против крови! Сейчас эта инъекция уже стала проходить, но мы долго жили - я абсолютно в этом уверен, - на энергии и инерции этих абсолютно христианских по своей сути поступков. Для меня это деяние не менее важное, чем то, что Андрей Юорисович говорил про Александра и про Николая. Есть в России и здоровые силы, и здоровые люди.
В каком же соотношении тогда находятся моральные качества политиков - людей, которые берут власть или борются за власть, - и пути развития страны?
Андрей Зубов: В прямом, прямая зависимость не просто очень важна, она единственно необходима. У правителей нет способностей во всех областях. Правитель может не знать экономики, может не знать лесного дела, нефтедобычи, но то, что у него должно быть обязательно – чистый ум и чистая совесть, которые позволяют ему отделять правду от неправды, тьму от света.
Вот эти понятия забыты в нашей общественной жизни, поскольку нам вместе с советским историческим материализмом внедрена мысль о том, что есть объективный ход истории, когда одно само собой меняется на другое, и ты хоть умри, хоть костьми ложись - все равно ничего не изменится. А на самом деле, всё в истории происходит из-за человека. История человечна! Это главное было забыто; не просто забыто, а уничтожено в советское время. И властная группа, которая захватила страну после 1917 года, жила для себя. Если бы она жила для народа, она миллионы сограждан не убивала бы. Мы сейчас возмущаемся и правильно делаем, что в Сирии убиты тысячи противников режима Башара Асада. А у нас сколько убито? Миллион? Десяток миллионов? Это была война власти против собственного народа ради самой себя. И нынешняя элита (даже, к сожалению, Борис Николаевич, по крайней мере, после 1995 года) живет для себя. Они рассматривают страну как средство для удобной собственной жизни. Это принципиально отличает сегодняшнюю власть от императорской власти до 1917 года.
Юрий Пивоваров: Я по первой специальности германист. Вспомним, какую роль в новейшей истории Германии сыграл канцлер Вилли Брандт. Он не был таким уж великим человеком, не был мыслителем, склонен был, кстати, к некоторым излишествам - к тому же, к чему был склонен Борис Николаевич… Но Брандт
При социализме всячески внедрялась мысль о том, что есть объективный ход истории, когда одно само собой меняется на другое. На самом деле, все в истории происходит из-за человека.
преклонил колени в Варшаве, покаялся перед польскими жертвами нацизма, тем самым закончив вековую, если угодно, вражду Германии с Польшей. Тем самым он начал объединять Европу. Вот такие поступки и сформировали современное германское общество. Не "Мерседес" или "Опель" сформировали германское общество; моральные поступки сформировали это сообщество - грамотно социально организованное, щадящее слабых, способное на благодарность. Это нормальное общество, на которое мы можем смотреть в определенном смысле как на пример. Успех Германии связан именно с такими людьми, как Вилли Брандт.
Сколь важно в историческом процессе такое явление как покаяние?
Юрий Пивоваров: В 1956 году в России состоялся ХХ съезд КПСС. Безусловно, это был акт покаяния. Неважно, шла ли грызня внутрипартийная (шла, конечно), был ли общественный запрос на изменения… У развенчания сталинизма была масса причин, но главной в этой сумме факторов оказалась воля Никиты Хрущев. Этот Хрущев был полуобразованным человеком, с руками по локоть в крови, и то, и се, но нашлась у него воля сказать правду. Он будто бы говорил – я так жить больше не могу! И я верю этому человеку. Ему надо было покаяться. Как ни странно, как ни парадоксально даже в рамках человеконенавистнического, абсолютно суицидального для России режима иногда появляются подобные люди.
Андрей Зубов: Хочу напомнить, что «покаяние» в русском контексте не совсем понятное слово. Греческая первооснова этого слова означает «изменение ума». Происходит изменение ума, человек ужасается тому, что он делал прежде. Вот вам нравственная основа. Когда какой-то человек, облеченный властью, живет ради себя и для этого гнобит других людей, он губит, в конечном счете, и самого себя. И если он начинает это понимать и старается оправдаться перед людьми, исправить свои ошибки, тогда и происходит настоящее покаяние.
А у В.В.Путина изменение ума может произойти?
Андрей Зубов: Может произойти у любого человека. Истмат бессилен объяснить это превращение.
Беседа третья. О политической реформе
Есть ли легальный выход из неправовой ситуации, которая возникла в России после нечестных, по мнению многих политиков и экспертов, выборов Государственной Думы? Есть ли в российской истории примеры, которые могли бы дать модель того, как решить вопросы легитимности власти, не выходя из правового поля?
Андрей Зубов: Примеров я, честно говоря, не знаю. До февраля 1917 года власть никогда не оставляла бразды правления и всегда оставалась законной. Ее законность признавалась почти всем обществом, кроме крайних радикалов. А после 1917 года власть в России никогда не была законной. После того, как Путин так вот провел президентские выборы, ситуация еще более усложнилась и юридически, на мой взгляд, загнана в тупик. Потому что до мартовских выборов президент Медведев мог объявить: эта Дума сформирована с большим количеством нарушений, нужно провести новые выборы. Тогда постепенно, в рамках Конституции, процесс бы стал идти созидательно. А теперь есть огромные сомнения в законности власти нынешнего президента.
Но на каком основании могли бы гипотетически пройти новые выборы в Думу?
Андрей Зубов: На том основании, что количество фальсификаций в Думу не позволяет считать всех депутатов реальными представителями народа России. Кто-то представлен по праву, а кто-то пролез незаконно. Поэтому: мы принимаем новый закон о выборах или просто хотя бы существующий закон соблюдаем расширительно и проводим новые выборы. Понятно, что на нынешней волне протестного движения, когда, по опросам «Левада-центра», 35% населения России не хотят видеть Путина президентом, честно выбранная Дума будет совершенно не тем, чем были все Думы после 2000 года. Второй шаг – это сделать президенту то, что сделал 1 марта 1917 года (или, точнее, хотел сделать) император Николай II: объявить о том, что он предлагает так изменить Конституцию, чтобы было сформировано правительство, ответственное перед Думой. После этого все становится на свои места. Если это новое правительство и эта новая Дума поддерживают Путина – хорошо, тогда он может оставаться президентом, потому что так будет честно. Если не поддерживают, нужны новые выборы президента. Еще можно ввести процесс в легальное русло, но это сделать очень нелегко.
Юрий Пивоваров: Я не верю в то, что это произойдет. Я думаю, что когда Андрей Борисович об этом говорит, он лишь указывает на то, как можно найти выход. Я абсолютно убежден в том, что без изменения Конституции - сколь бы длителен ни был этот процесс, сколь бы болезненным он ни был для общества - ничего хорошего нас не ждет. Пока институт президентства не вписан в систему
Россия не знает конституционной практики, согласно которой фигура первого лица - императора или президента - была бы вписана в систему разделения властей.
разделения властей, глава государства может творить любой произвол. Зовется ли этот президент Путин, Медведев, Зубов, Пивоваров – неважно. Что же можно сделать прямо сейчас? Вернуться к прежним срокам полномочий президента – два раза по четыре года, и исключить слово «подряд». Вернуться к старому избирательному закону – смешанная мажоритарно- пропорциональная система с барьером в 5%. Нам говорят, что это произойдет на следующих выборах, но нужно вернуться сейчас же. Дальше: отказаться от некоторых полномочий, которые дает президенту Конституция, чтобы лишить его возможности вторгаться во все сферы власти – законодательную, исполнительную, судебную.
Должен вам сказать: есть одно «но». Россия не знает конституционной и исторической практики, согласно которой фигура первого лица – императора или президента – была бы вписана в систему разделения властей. Россия просто не знает, как это сделать. Значит, нам надо либо "придумать" то, чего никогда не было, а это очень сложно, либо, что пока невозможно, вернуться к конституционной монархии. Но в любом случае - нужно резко ограничить полномочия президента, избавить его от огромной массы властных прерогатив. Нужно отказаться от всех неконституционных органов управления, вроде администрации президента, которая лишь раз упомянута в Конституции, и мы не знаем с правовой точки зрения, что это такое. Так, федеральные округа должны быть ликвидированы, потому что они не только умножают бюрократию, но еще и дают незаконную возможность "прямого" ручного управления страной. Даже возвращение к Конституции в ее ельцинском варианте уже может резко оздоровить общество, а потом уже нужно думать об Учредительном собрании. Дмитрий Медведев, как известно, внес в Думу законопроект о конституционном - то есть фактически Учредительном - собрании. В этом хотя бы намек, хотя бы посыл обществу.
Беседа четвертая. Авторитарный опыт: о часах и часовщике
Часто говорят о том, что в каждом государстве система управления, система власти, обусловлена, в том числе, особыми историческими традициями. В этой связи считается, что сильная президентская власть в России определена долгим опытом. Так ли это?
Андрей Зубов: Когда-то все страны христианского мира были со слабой верховной властью, в период феодальной раздробленности, когда монарх был первым среди равных - и в Византийской, кстати, империи, и на Западе. Потом наступила эпоха абсолютизма, когда наоборот, монарх обладал абсолютной властью. Господствовала теория о том, что монарх часовщик, а страна – часовой механизм. В России было то же самое. Потом, начиная с конца XVIII века страны, одна за другой, кто революционным путем, кто разумным мирным способом, отказались от этой модели. Последней в Европе, если не считать Османской империи, от нее в 1905 году отказалась Россия. Этот общеевропейский процесс связан с простой вещью, это не какая-то там непонятная логика истории - с уровнем образования и культуры общества. Как только общество становится более образованным, более ответственным, оно хочет само контролировать собственную жизнь. Говорить, что в России какая-то особая традиция, неправильно, Россия идет обычным путем всех стран. Нашу страну отбросил назад советский период, который уничтожил культурную часть общества, разрушил общество как структуру. Однако в последние два десятилетия русское общество безусловно возрождается.
Если применить вашу типологическую схему, то Путин себя рассматривает как часовщика, а страну как часовой механизм?
Андрей Зубов: Мне трудно судить о его психологическом самоощущении, но объективно он является не часовщиком. Он является тем человеком, который залез в чужой огород и быстро-быстро набивает мешок дынями и огурцами и думает: хорошо бы, чтобы подольше не вышел хозяин.
Юрий Пивоваров: Чувствует ли себя Владимир Владимирович часовщиком? Думаю, что чувствует. В 2004 году в здании Московского университета он выступал (накануне вторых своих выборов) перед доверенными лицами. Я сидел в зале. Путин сказал: «Я не собираюсь менять Конституцию». Я тогда про себя отметил: что за подход «собираюсь - не собираюсь», нельзя вот так взять и поменять Конституцию. Дальше Путин говорит: «Я обязан вырастить обществу наследника, представить преемника», что он через четыре года и сделал. А я тогда подумал – какого такого наследника? Россия - республика. Это же заговор против республики, нарушение Конституции. Но произошло именно так. Потом этот же человек сказал однажды, я по телевизору слышал: «Я здесь отвечаю за все». Безусловно, патерналистско-хозяйская философия жизни, конечно, у Путина присутствует.
Неограниченная власть любого человека - директор ли он бани, празединт ли он России - непременно приводит к бесконтрольной ее узурпации.
Я вам вот что могу сказать: неограниченная власть любого человека – директор ли он бани, председатель ли он колхоза, тренер ли футбольной команды или президент России – обязательно приводит к бесконтрольной ее узурпации. Вот я пятнадцать лет руковожу большим научным институтом, и я тоже все больше и больше начинаю себя чувствовать полным хозяином. Я понимаю, что пора уходить, потому что иначе превращусь в того, кого в своих книжках и статьях критикую. И это не зависит от личных качеств, просто нельзя человека ставить в условия неограниченной власти, нигде – ни на радиостанции Свобода, ни в Российской Федерации.
А кем или чем Путин поставлен – стечением обстоятельств, несовершенством российских законов, логикой истории?
Андрей Зубов: Во-первых – конечно, советской традицией, которая предполагала именно абсолютную, ничем не ограниченную власть, чего, кстати говоря, никогда не было в дореволюционной России. Царь был ограничен хотя бы христианской нравственностью. Кроме того, в XIX столетии император мог выступить против большинства Государственного совета, но, в общем, Государственный совет имел авторитет для монарха. А вот в советское время у руля всегда был абсолютный правитель. Сначала Ленин, потом после некоторой смуты Сталин, потом после некоторой смуты Хрущев, потом почти без смуты Брежнев и Горбачев.
Второе обстоятельство – это слабость действующей Конституции. Разумеется, когда создавалась Конституция 1993 года, она создавалась на самом деле не как ширма, не для того, чтобы прикрыть ничем неограниченную власть, а чтобы создать в демократических условиях систему, которая обеспечивала бы тому же Ельцину стабильное ручное управление страной. Поэтому Конституция 1993 года дала президенту неразумно большие полномочия и в этом смысле она кое в чем похожа на законы 1905-1906 годов, о чем мы с Юрием Сергеевичем не раз писали.
И третье обстоятельство – властные полномочия были значительно расширены при Путине. Кроме того, играет роль само сознание пришедшего к власти человека. Одно сознание у партийного функционера, который привык на относительно коллегиальном партийном собрании работать, кого-то убеждать,
А вы знаете, что такое голая власть? Насилие - и больше ничего!
кого-то слушаться. Совершенно другое сознание - у офицера вообще и у офицера спецслужб тем более. Это абсолютная вертикаль власти. Путин прекрасный офицер советских спецслужб, но такой человек не может управлять столь сложной системой, как демократическое государство. Я думаю, что это обстоятельство - одна из величайших российских бед. Кстати, есть исторический пример, разумеется, очень смягченный – это Николай Павлович, император Николай I. Человек абсолютно военный, он не представлял себе иного управления страной, кроме как построения вертикали. Его и не готовили к роли царя, Николай любил играть в армию и даже мечтал уничтожить всю латинскую библиотеку Зимнего дворца, потому что ненавидел латынь с того момента, когда этой латыни его обучали. К чему это привело в тридцатилетие николаевского царствования? К дикой коррупции и к невероятному ослаблению страны. То же самое и сейчас.
Но был и генерал де Голль, например, которому военное мышление не помешало модернизировать Францию.
Андрей Зубов: Генерал де Голль был сформирован в совершенно другой, демократической парламентской традиции, он сформирован полутора веками этой традиции. Это был человек свободного демократического общества. Ему в мысль не могло прийти стать эдаким часовщиком, хотя, как вы знаете, во Франции его в этом подозревали. Была, я помню, карикатура в "Монд", где к старику де Голлю случайно входит в ванну, где он моется, его жена и говорит: "О, Боже»!". "Здесь ты меня можешь называть просто Шарль, дорогая" – отвечает президент.
Юрий Пивоваров: Французы не устают утверждать, что Конституция Пятой республики 1958 года резко усилила авторитарность политического режима. Смотрите, что сделал генерал де Голль - как мы знаем, человек католический, человек традиционалистской французской культуры. В Конституции 1958 года, а он лично курировал этот проект, написано: частями этой Конституции является декларация прав человека 1789 года и преамбула Конституции Четвертой республики 1946 года. Это документы, на которых идеологически основывалась Четвертая республика, которую генерал сверг фактически во время путча 1958 года. Тем не менее де Голль обращается к истокам того, против чего выступает. Это то, о чем говорил Андрей Борисович: даже авторитарный человек в западном политическом мире, в западной политической культуре настолько "повязан", настолько ограничен, настолько впитал в себя эти демократические ценности, что его авторитаризм для нас - либерализм чистой воды.
А что касается сегодняшней власти, то она в известном смысле опасней даже советской. Знаете, почему? Власть советских вождей была ограничена их идеологией. Вот они могли вроде бы все – казнить людей, сегодня им Гитлер враг, завтра он друг, - но они не могли отказаться от цели построения коммунизма, от целей социалистического общества. Сейчас это может показаться смешным, но это их ограничивало. Сейчас вообще нет никакого тормоза, и теоретически его и не может быть в либеральном демократическом обществе, поскольку параметры его функционирования очерчивает Конституция. Но поскольку Конституция и законы попираются, поскольку выборы по сути похоронены, а демократия – это выборы и больше ничего, ведь процедура выборов - это главный нерв демократии, то власть становится голой. А вы знаете, что такое голая власть? Насилие и больше ничего! Ничем не ограниченная власть всегда превращается в насилие. Вот в чем опасность.