Роман ЕСИКОВ
ВОСЬМИЦИЛИНДРОВЫЙ БУЦЕФАЛ
(фантастическая повесть)
Буцефал - легендарный конь Александра Македонского. Свое имя /Бычеглав/ получил за непропорционально большую для лошадей голову. По преданию, все, кто пытались его оседлать, погибали, и только Александр сумел укротить буйный нрав Буцефала. Буцефал верой и правдой служил своему хозяину, спасая его от смерти, плена и поражений, неразлучно следуя за ним от победы к победе. Современники свидетельствовали, что между Александром и его конем существовала какая-то сверхъестественная, необъяснимая, божественная связь - они как будто говорили и понимали друг друга без слов. По преданию, Буцефал умер в один день с хозяином и были они захоронены вместе.
Заскрежетали несмазанные петли, и огромные, двустворчатые железные ворота с грохотом отворились. Сквозь оседающую «вековую» пыль и рваный тюль паутин поблескивала никелированная радиаторная решетка, безжизненно отражали дневной свет помутневшие и запыленные фары и ветровые стекла, проступал из серого сумрака ржавый силуэт корпуса большого автомобиля. Когда пыль немного осела, Платон вошел в гараж и, подойдя к автомобилю, размотал тряпки, скрывавшие фигурку на крышке радиатора. Застенчивая и сентиментальная цапля согнула перед ним свою длинную шею, высоко взмахнув крыльями.
- «Паккард»! - с восхищением и страстью выдохнул Платон. Он провел рукой по пыльному, ржавому капоту, подойдя к водительской двери, открыл ее, и медленно, почти не сгибаясь, проникнул вглубь салона и сел на истлевший диван. Взявшись руками за баранку, он повращал ее, ногами прошелся по педалям, подергал ручку переключения передач.
- Ну, что дарагой? Нравится тачка? Да? - спросил с нескрываемым кавказским акцентом Гоги. - Покупай, не пожалеишь! Тут пачти все радное, кроме матора - матор от ГАЗ-51. Но ты нэ периживай, он работает как звэр! - и Гоги улыбнулся во все свои 32 лошадиных зуба.
- Как зверь, говоришь? Давно, видать, это было? - скептически произнес Платон, оторвав кусок ржавой трухи с кожуха воздушного фильтра. - А родного движка, значит, нет?! Жаль... - разочарованно произнес Платон.
- Слюшай, зачэм тибе радной движок? - недоуменно воскликнул Гоги, и его сросшиеся брови выгнулись, как крыша пагоды. - Я же тибе гаварю, матор от ГАЗа - работаит как звэр!
После этих слов Платон усмехнулся и, размяв пальцами ржавчину в пыль, демонстративно высыпал ее перед глазами своего беспардонного собеседника.
- А родного движка что, не было? - снова пронудел Платон.
- Савсэм дурной галава, да? Радной движок был сломан и заменен на ГАЗовский!.. - объяснил своему тупому и непонятливому русскому «другу» простую историю с мотором Гоги. - Что ты пристал ко мне с радным движком? Был он, и кажется сейчас где-то здесь. - Гоги огляделся и, протянув руку, воскликнул: - Вот он!
Продолговатый, массивный кусок ржавого металла нечетко проступал из мрака.
- Отлично! - воскликнул Платон, - И сколько ты за все это хочешь?
- Пять тысяч баксов, - не моргнув глазом, без акцента провозгласил цену Гоги.
- Пять тысяч? За этот металлолом с мотором от грузовика?..
- Но он работает и ездит...
- Не смеши мои тапочки! - усмехнулся Платон и с серьезным выражением лица назвал свою цену: - Три тысячи!
- Это не разгавор, дарагой! - возразил Гоги и вновь без акцента сказал: - четыре с половиной...
- Нет, ну я все понимаю: редкая марка, довоенный выпуск, но.. - задумчиво произнес Платон и сделал новое предложение: - За автомобиль и родной движок - три с половиной...
- Вах, дарагой, сразу видно настоящего мужщчину! - снова с акцентом воскликнул Гоги. - Дагаварилис, забирай и тачку и радной движок /нужин он тибе?/ - за четыре тысячи баксов!
- По рукам! - воскликнул Платон и протянул руку.
- По рукам! - согласился Гоги и, ударив по рукам, они отправились оформлять сделку...
... Автомобили рождаются по разному: роскошные и дорогие собираются вручную на стапелях, «народные» автомобили для «неудачников» штампуются на конвейере. Фирма «Packard» собирала свои роскошные лимузины, родстеры, кабриолеты и седаны вручную на конвейере. Конвейер обеспечивал относительную массовость, а ручная сборка - высокое качество и цены.
Эмблема «Паккарда» - цапля заняла свое место на крышке радиатора, и свежесобранный, пахнущий автолаком и кожей автомобиль рабочие, толкая, покатили на испытательный стенд. Здесь задние колеса лимузина опустили на беговые барабаны, имитирующие дорожное покрытие, и закрепив его на стенде, впервые залили в бак чистейший американский 100-октановый авиационный бензин. Испытатель сел за баранку, закрыл за собой дверь и, повернув ключ в замке зажигания, нажав на педаль стартера, завел мотор. Первые самостоятельные обороты двигателя автомобиля сродни первому крику новорожденного - с этого момента и начинается жизнь.
«Паккардовский» движок работал почти бесшумно, о его работе свидетельствовала лишь легкая вибрация капота. Опробовав мотор на всех оборотах, испытатель нажал педаль сцепления и включил первую передачу. Колеса автомобиля завращались, увлекая за собой барабаны испытательного стенда, индикаторные лампочки которого засветились, а стрелки приборов пришли в движение, выдавая полную, неискаженную информацию об испытуемом. Все механизмы новорожденной машины работали идеально!
По окончании испытаний началось заполнение технического паспорта автомобиля. Техпаспорт оформлялся на двух языках: английском и языке заказчика - русском. В этот момент произошло несчастье. Рабочие, снимавшие автомобиль со стенда, на секунду замешкались и какая-то потусторонняя сила вдруг сорвала лимузин с места и покатила его. Огромная трехтонная махина самостоятельно проехала метров пять, сшибая всех и вся на своем пути. Было покалечено три человека, а испытатель и один рабочий погибли на месте. Однако в тот момент и менеджеры, и инженеры, и даже рабочие, находившиеся поблизости, страшно испугались за автомобиль и кинулись к нему, не обращая внимания на стонавших от боли окровавленных товарищей. К счастью, он не получил даже царапины...
... Горячие, влажные Юлькины губы сомкнулись в страстном поцелуе с его ртом. Платон крепко, до хруста, обнял ее упругое молодое тело. От всего этого он мгновенно возбудился, но она вдруг мягко оттолкнула его и, изогнувшись, словно угорь, выскользнула из объятий.
Он разочарованно вздохнул. После таких страстных приветствий они поздоровались и начали разговор «ни о чем»:
- Ты, я слышала, машину купил? - наигранно безразлично, где-то в середине разговора, задала вопрос Юлька.
- Да.
- Иномарку или нашу? - еще безразличнее спросила девушка.
- Иномарку... - ответил Платон, и вдруг заметил, как у Юльки после его ответа как-то нехорошо заблестели глаза.
- И за сколько ты ее купил? - ее глаза блестели еще сильнее.
- За четыре тысячи баксов.
- Значит, она старая... - разочарованно протянула Юлька, и блеск в ее глазах чуть потускнел.
- Старая, очень старая, но зато роскошная! - многозначительно-протяжно пропел Платон.
- Покажи мне ее, - попросила, кокетливо улыбнувшись, Юлька, и глаза ее снова заблестели на пятьдесят карат.
Он взял ее за руку и повел в гараж. Перед тем как продемонстрировать ей свое «чудо» техники, Платон попросил ее закрыть глаза и не открывать их, пока он не разрешит. Предвкушая нечто удивительное, Юлька зажмурилась. Он провел ее по гаражу, как лоцман - корабль по фарватеру, не задевая ящиков, инструментов и автомобиль, поставил там, откуда открывался наилучший вид на его «сокровище» и, включив свет, скомандовал:
- Теперь смотри!
Она открыла глаза и... онемела. Большего разочарования в жизни ей не приходилось испытывать. Она ожидала увидеть все, что угодно, но только не это. Перед ней стоял ржавый рыдван без колес, без дверей, без капота - все это, также непомерно ржавое, было прислонено к стенам гаража. Какие-то инструменты, непонятные ржавые детали, болты и гайки лежали на расстеленном брезенте, подобно колонне упирался в потолок глушитель, и посреди всего этого безобразия гарцевал и улыбался от счастья Платон. Активно жестикулируя, он, захлебываясь радостно о чем-то рассказывал, но она, как оглушенная, не слышала ничего, медленно вскипая от гнева. Наконец взорвалась:
- Придурок! Ты потратил четыре тысячи баксов на эту груду металлолома? - эти слова для Платона были ушатом холодной воды, он опешил и удивленно взглянул на Юльку, а она не унималась: - Иномарку он купил, идиот! На путешествие по Европе у него денег нет, на квартиру денег нет, на свадьбу..., а на ржавое старье - есть! Урод, что молчишь?
- Юлечка, не кричи так, милая! - кротко попросил Платон. - Мы с тобою еще сыграем свадьбу, поедем в свадебное путешествие по Европе, купим квартиру и объездим весь мир... Как только я восстановлю «Паккард», мы поженимся и на нем поедем...
- Восстановишь? Поедем? И когда это будет? Когда рак на горе свистнет? - мегероподобно взревела Юлька.
- Примерно через полгода... Главное, заказать детали в Америке... - с дрожью в голосе проблеял Платон.
- Что? Заказать детали в Америке? Нет, это будет не через полгода, это не окончится до ишачьей пасхи... - саркастически, со смехом в голосе воскликнула Юлька. - Детали в Америке?! Это сколько еще денег уйдет? - на это Платон захотел ей ответить, но она взвизгнула:
- Дебил! Олигофрен! Козел!!! - и пулей выскочила из гаража...
... Вместе с другими автомобилями, а также с тракторами, комбайнами и различным промышленным оборудованием, «Паккард» в Бостонском порту погрузили на борт парохода «The Spirit of Liberty» /«Дух свободы»/. На протяжении месячного плавания от Бостона до Ленинграда «Дух...» ни разу не попал в шторм, его обошла стороной морская война между Великобританией и Германией, а в холодном осеннем Балтийском море ему не повстречалась ни одна льдина. Солнце удачи согревало своими лучами пароход.
30 ноября 1939 года «The Spirit of Liberty» прибыл в Ленинград. Два дня его разгружали, два дня ушло на погрузку руды, но как только «Паккард» покинул борт парохода, удача отвернулась от него. Задули холодные ветры и заполонили воды Балтики крошевом мелкого льда, а с Севера стал доноситься грохот артиллерийской канонады. Отношения между СССР и США резко ухудшились, и капитан решил не испытывать судьбу конфликтами с непредсказуемыми русскими, и «Дух...» отправился в обратный путь. В ночь на 7 декабря финская субмарина, приняв американский пароход за советский, торпедировала его. Из 28 членов экипажа спаслись только двое...
... - Ну, и каковы результаты дефектовки? - спросил Илья у Платона.
- Фифти-фифти, - ответил Платон и пояснил: - Кузов прекрасно сохранился, благодаря качеству материала и сборки, салон внутри почти сгнил, но это не главная проблема. Главное - восстановить родной движок! - резюмировал Платон и подошел к разобранному мотору.
Илья внимательно рассматривал детали двигателя, некоторые из них он брал в руки, ощупывал трещины, сколы и царапины, принюхивался, прислушивался к их звону, ударяя по ним ногтем; единственное, что он не делал - не пробовал их на вкус. Наконец, вздохнув, он сделал заключение, которое Платон и без него знал:
- В принципе, движок восстановить не проблема, главный геморрой - это внутримоторная муфта сцепления - сломавшись раз, она не восстанавливается. Тебе придется заказывать ее и коленвалы, - резюмировал Илья.
- Я это уже сделал. - вздохнув, ответил Платон.
Взгляд Ильи скользнул по стеллажам гаража и выхватил из мрака что-то сверкающее. Илья присмотрелся и увидел серебристую цаплю на одной из полок. Он протиснулся между автомобилем и стеллажом, взял цаплю и стал вертеть ее в руках. Электрический свет играл и преломлялся на крыльях птички. Илья зачарованно и отрешенно глядел на эту игрушку, какие-то приятные мысли и воспоминания на время волною захлестнули его, и он поплыл по ним. Но тут какая-то зловредная пылинка попала ему в нос, он чихнул, и нега очарования покинула его. С чувством тягостного опустошения в душе он вернулся в реальность...
Они вышли из гаража к солнечному свету. Илья держал в руках подаренный Платоном домкрат от бронеавтомобиля БА-11.
- Да, кстати, ты знаешь, ведь Ртвэладзе погиб? - вдруг ни с того, ни с сего сказал Илья.
- А кто такой Ртвэладзе? - удивленно спросил Платон.
- Ты чего? Забыл, кто тебе «Паккард» продал? - удивился Илья.
- Неужели? - сочувственно произнес Платон, и хотя ему была безразлична судьба какого-то кавказского спекулянта, со скорбным выражением лица спросил: - А как он погиб?
- Он купил себе новую машину, а у нее ремень привода генератора ослаб, и он, придурок, не заглушив мотор, полез натягивать этот ремень. Ремень-то он натянул, но вместе с ним на вал двигателя начал накручиваться рукав его рубашки. И этого мудака затянуло в мотор, мордой прямо в вентилятор... - С трагическими интонациями в голосе рассказал этот триллер Илья.
- Какой ужас! - с не менее трагической интонацией выдохнул Платон.
- Ну, пока! - сказал Илья и прoтянул руку.
- До встречи! - пожимая руку другу, ответил Платон.
Илья сел за руль послевоенной советской копии «Паккарда» - ЗиС-110, завел мотор и, взмахнув рукой на прощанье, уехал, оставляя за собой дорожную пыль и сизый дымок выхлопа...
... Товарищ Сталин был великим патриотом своей страны, порою доводившим свой патриотизм до великорусского шовинизма и даже (!) до национализма. Ему не нравилось, когда за пределами его страны было что-то лучшее, чем у него, он ревностно следил, чтобы никто не смог ни в чем опередить его страну и тем самым диктовать ему какие-либо условия, он всегда требовал: «Догнать и Перегнать!» Он люто ненавидел тех, кто преклонялся перед Западом, перед его культурой, наукой и технологией - их по поводу и без повода уничтожали тысячами. Он был Великим вождем и правителем Самой Великой, Самой могучей, Самой умной, Самой прекрасной, Самой, Самой страны...
Но машины он любил американские, и машины только одной конкретной марки - «Паккард».
Поэтому когда в его шестидесятилетний юбилей товарищи по партии и члены правительства от имени всего советского народа подарили ему новый «Packard-Super 8», он был несказанно рад. Ему так сильно понравился подарок, что он на время даже забыл о проблемах, забивавших его голову в течение последнего времени, о не слишком удачной войне на Карельском перешейке, о тайных и явных врагах, окружавших его и его страну. Он просто радовался, как ребенок. Ему на мгновение даже показалось, что он также понравился автомобилю, и тот подмигнул ему большими глазами своих фар. И это была взаимная любовь с первого взгляда...
... После жестяных работ, перед покраской кузова, пришла пора грунтовки. Грунтовка, в отличие от прочих кузовных работ, производится исключительно вручную. На зачищенный до блеска металл аккуратно тонкими и равномерными слоями наносится грунтовочный состав, изолирующий металл кузова от неблагоприятного воздействия окружающей среды.
Грунтовка - работа однообразная, нудная и утомительная. Чтобы хоть как-то развлечься в процессе работы, Платон запел:
Есть по Чуйскому тракту дорога,
Много ездит по ней шоферов.
Там работал отчаянный парень,
Звали Колька его Снегирев.
Он машину трехтонную АМО,
Как невесту родную любил...
Эту песню - шоферскую балладу «Форд зеленый и красное АМО» часто пел дед Платона - старый шофер. Платон, продолжая петь, вдруг вспомнил деда, как тот приезжал домой на своем «ГАЗоне», как катал на нем внука, как пел эту песню о несчастной любви безвестных Кольки и Райки. Вспомнил он и дедовский «ГАЗон» - ГАЗ-51 - лучший в мире автомобиль, вспомнил все, и сердце защемило от тоски, и голос надломился, и в глазах навернулись слезы... А песня продолжалась. Когда она дошла до трагической развязки:
... Поворот, и машины сравнялись,
Колька Райки глаза увидал...
Платон услышал за собой женский голос, звавший его:
- Платон!
Он обернулся. Перед ним стояла Юлька. Платон смотрел на нее с каким-то странным чувством отрешенности. Он как будто вспоминал: «Кто это?», и вспомнив, удивился
- никакой любви, никакого желания, никакого чувства он к ней не испытывал, ничего этого больше не было, была лишь пустота.
- Чего тебе надо? Зачем пришла? - холодно спросил он.
- Платоша, милый, я так по тебе скучала, - жалобно начала Юлька, протянув к нему руки. - Ты мне не звонил, и я к тебе не могла дозвониться. Заперся тут в гараже, света белого не видишь. Платоша, ну хватит дуться! Давай обнимемся и поцелуемся, и снова забудем нашу ссору?! - с примирительными нотами в голосе, пропев, предложила она, сложив свои губки для поцелуя.
- Ты извини меня, Юленька, но мне кажется, нам больше не стоит встречаться, - холодно сказал Платон. - Мы разные люди, между нами все кончено.
- Как все кончено? - разочарованно, с дрожью в голосе спросила Юлька. Слезы выступили в ее глазах. - А как же наша Любовь?
- Любовь? Какая любовь? А была ли она вообще? - с укоризной спросил Платон и, сделав паузу, ответил: - Да не было никакой любви...
- Как не было? Так ты просто мною пользовался?..
- Ну, кто кем пользовался, это большой вопрос... - усмехнулся Платон.
- У тебя есть другая? - задыхаясь, спросила Юлька, и увидев усмешку на лице Платона, поняла, что нет у него никого. Она обескураженно сникла, взор ее помутнился и поплыл куда-то мимо Платона, и... тут она увидела причину такого его поведения. Причина была таких размеров и была столь явной, что Юльке все стало ясно, и в ней снова проснулся «чертик»:
- Ну да, другая! Как же? - истерично воскликнула она. - Другая, только не баба, а кусок ржавой железяки. Тебе не нужна баба, ты удовлетворяешься с железками. Женщину может воспалить, осчастливить и быть с ней на высоте только настоящий мужчина, а с консервной банкой будет счастлив любой импотент...
- Заткнись, сука! - зарычал Платон.
- Ты променял меня на это ржавое корыто! - взвизгнула Юлька и, схватив что-то тяжелое, бросила его в машину. Платон, как заправский вратарь, метнулся вправо и с трудом, отбив себе пальцы, поймал старый карбюратор. Страдая от боли и сатанея от ярости, он заорал:
- Пошла вон, курва!..
Она выскочила из гаража. Платон, повертев в руках карбюратор, бросил его на пол и кинулся осматривать машину с единственной мыслью: «Не нанесла ли эта тварь каких-либо повреждений моему «Паккарду»?» К счастью, повреждений не было, и он вздохнул с облегчением.
А Юлька, выскочив из гаража, летела куда-то, не разбирая дороги и не видя ничего вокруг. У нее внутри кипела и бурлила ярость, застилая ей глаза и не давая вернуться к реальности. Но реальность сама вернула ее на землю громким гудком автомобильного клаксона и диким визгом тормозов. Она испуганно посмотрела направо и последнее, что она успела увидеть в жизни, был хищный оскал радиатора грузовика. Удар бампера сломал ее пополам, капли алой крови, хлынувшей из носа, рта и ушей, забрызгали зеленый капот грузовика и надпись «Автозавод им. Молотова» на его боковой панели...
... Стояла самая страшная осень в истории человечества, когда в «бескрайних полях под Москвой» решалась судьба всей нашей цивилизации.
К одному из незаметных полустанков, в пределах Москвы, подъехала длинная колонна больших черных автомобилей. Из них начали выходить хорошо одетые люди с портфелями в руках. В сопровождении охраны они шли к большим вагонам-пульманам литерного поезда, под парами ожидавшего их. Но из одного «Паккарда» не вышел никто, хотя именно ему охрана уделяла наибольшее внимание.
Сталин сидел в мягком и теплом салоне лимузина и, молча, куря трубку, думал. Он размышлял о ходе войны, о причинах, благодаря которым немцы менее чем за полгода оказались под Москвой, о перспективах дальнейших событий. Падал снег, стоял легкий морозец, а в салоне «Паккарда» было так уютно и тепло, что выходить из него не хотелось. Катастрофические последствия его бегства из Москвы отчетливо представлялись Сталину; он хорошо знал психологию толпы - лишаясь лидера, она превращается в неуправляемую стихию, и никакая армия не сможет победить, лишившись надежного тыла, сокрушенного анархией и хаосом. Если он покинет Москву, тогда ее точно не удержат, а с ним есть возможность отстоять ее и победить, и даже если случится поражение, то «Лучше остаться в истории храбрым львом, чем трусливым шакалом!» - так думал он, приняв решение не ехать в эвакуацию.
Приказав водителю возвращаться обратно, Сталин вновь набил трубку табаком из «Герцеговины-флор», закурив ее, откинулся на спинку кресла среднего ряда, где он обычно сидел.
«Хорошо бы еще и американцев втянуть в войну. Но как это сделать?» - мрачно размышлял он, и тут услышал ободряющий гудок клаксона своего «Паккарда»...
Прошел месяц с небольшим, и Красная Армия развернула успешное контрнаступление. Дела шли замечательно, и на вторые сутки наступления Сталин решил отдохнуть. Он прилег на диван в своем кабинете, зевнул и, впервые за полгода, как до войны, заснул. Однако его как всегда чуткий сон продлился недолго. Приблизительно через час он проснулся от громкого звука автомобильного клаксона. Чертыхаясь, Сталин подошел к окну и увидел свой «Паккард», мигающий фарами. В ту же секунду дверь в кабинет вождя распахнулась и в нее влетел взъерошенный и взволнованный ординарец.
- Что случилось? - взволнованно вскричал Сталин, испугавшись за положение дел на фронте.
- Товарищ Сталин! Только что передали... - захлебываясь, начал ординарец, - после нападения японцев на Америку, Рузвельт объявил войну Японии, Гитлер в ответ объявил войну Америке... - скороговоркой выпалил он.
Сталинские усы расплылись в улыбке, его глаза весело заблестели, а его щербатое лицо порозовело. Сталин зашелся тихим, низким хохотом старого курильщика и подмигнул ординарцу.
- Ай, да молодцы азиаты! Здорово подсобили! - воскликнул Сталин, пританцовывая и хлопая в ладоши. Он взглянул в окно и невольно подмигнул «Паккарду», тот в ответ снова мигнул фарами...
... Обтягивая новой кожей салон и сиденья, Платон волновался о движке. Дело в том, что автомобиль был практически восстановлен, за исключением «родного» «Паккардовского» двигателя. Платон заказал неисправные и невосстанавливающиеся детали к нему в Америке, но их все еще не прислали. А восстановление автомобиля без «родного» движка было равносильно восстановлению древних храмов без наличия веры, и не имело смысла. Платону очень не хотелось ставить на «Паккард» мотор от «ГАЗона» еще и потому, что его автомобиль не получил бы в таком случае статуса исторического раритета и по цене не многим превосходил бы какую-нибудь старую «Волгу» или «Победу». Нет, продавать его Платон не собирался, но владение дорогим автораритетом серьезно повышает социальный статус владельца. А повысить свой социальный статус, не причинив никому вреда - не так уж и плохо...
... В 20-е годы XX века - в «Золотой век» автомобиля - были очень популярны авто с длинными, узкими капотами, которые якобы прикрывали многоцилиндровые агрегаты, хотя на самом деле количество цилиндров в их моторах не превышало четырех, реже шести. Дело в том, что увеличение числа цилиндров в однорядных движках приводило к удлинению коленвала, который при работе на высоких оборотах скручивался и ломался. Поэтому шестицилиндровый лимит долгое время не был превзойден.
Инженеры фирмы «Packard» нашли гениальное по простоте и эффективности решение данной проблемы. Они сконструировали восьмицилиндровый мотор с ... двумя коленвалами, соединенными внутримоторной муфтой сцепления. Мотор оказался мощным и надежным - практически вечным. Однако, если выходила из строя внутримоторная муфта сцепления - автомобиль фактически умирал, ибо замена злосчастной муфты требовала и замены обоих коленвалов, собранных с нею в единый блок, на высокоточном, почти заводском, оборудовании.
5 марта 1953 года у «Паккарда» Сталина полетело межколенвальное сцепление...
... - И ты представляешь, какая удача! В указанном месте мы обнаружили почти целый броневик! - взвизгнул от счастья Илья, взахлеб рассказывая о своей экспедиции по поиску редкого броневика Великой Отечественной войны. Это была очередная его удача за последнее время, о которых он не умолкая рассказывал Платону в течение трех часов, пока они монтировали в гараже подъемник и детали, привезенные Ильей, пока готовили движок к установке новых коленвалов и внутримоторной муфты сцепления.
«Паккардовский» коленвал с внутримоторным сцеплением пришел из Америки в продолговатом металлическом контейнере. Когда Платон открыл его, то помимо лоснящегося от смазки, завернутого в вощеную бумагу коленвала, он обнаружил там письмо от американских почитателей марки «Packard» с пожеланием удачи, которая непременно сопутствует всем владельцам «Паккардов». И вот сейчас они с Ильей готовились к решающей «операции на железном сердце».
- И знаешь, так в последнее время постоянно везет. Пруха, понимаешь! - воскликнул Илья, поднимая закрепленный цепями коленвал на уровень глаз. - В этом какая-то мистика, но я не знаю, с чем связать такую постоянную, каждодневную удачу? - завершил свой рассказ Илья, начав заводить коленвал на перевернутый вниз цилиндрами мотор.
Платон прихватил коленвал руками около муфты межвального сцепления и начал насаживать ее на длинные винты, выходившие из центра блока цилиндров. Насадив муфту на винты, Илья с Платоном стали плавно опускать коленвал вниз. С глухим железным клацаньем коренные шейки легли в коренные подшипники. Самая сложная и тяжелая часть работ по восстановлению работоспособности «Паккардовского» движка была проведена идеально точно, легко и быстро. Платон и Илья удовлетворенно вздохнули, осмотрев результаты совместных усилий, переглянулись и, усмехнувшись, хлопнули Друг друга по рукам...
...После смерти самого большого почитателя автомобилей с цаплей над радиатором дела у фирмы «STUDEBAKER-PACKARD»(в 1949 году произошло слияние фирм) пошли из рук вон плохо. Из-за финансовой политики конкурентов спрос на новые «Паккарды» резко упал. Проведенные за год до этого крупные капиталовложения в модернизацию производства и обновления модельного ряда фирмы не окупились - склады были затоварены готовой продукцией, а кредиторы требовали по счетам. В 1958 году появился последний "Паккард", являвшийся жалкой пародией на автомобиль - чего стоил только стеклопластиковый кузов... К 1960-м от "Паккарда" осталась лишь легенда...
Жизнь сталинского «Паккарда» после смерти хозяина тоже не назовешь сладкой. Ему несколько раз пытались реанимировать «сердце» путем замены «родных» деталей на «ЗиСовские». Он сменил несколько владельцев, пока какой-то грузин - продавец цветов и мандаринов, не поставил на него движок от «ГАЗ-51». В 70-80-е годы автомобиль снимался в кино, причем несколько раз в роли самого себя, пока не состарился окончательно, потеряв свой товарный вид...
...Заскрежетали несмазанные петли, и огромные двустворчатые железные ворота с грохотом отворились. Из сумрачного чрева гаража раздалось мерное урчание мощного мотора. Крякнула включенная первая передача и, тихо шурша шинами, из гаража медленно начал выкатываться огромный черный автомобиль. Лучи солнца засверкали и заиграли, отражаясь от серебристой сентиментально-застенчивой цапли, согнувшей длинную шею и высоко взмахнувшей крыльями над никелированной решеткой радиатора. Слегка вибрируя, проплывал лакированный, черный нескончаемо длинный капот. Огромные, зеркально чистые стекла салона, никелированные ручки дверей и колпаки колес сверкали и переливались на солнце. Автомобиль выглядел как новенький, как только что сошедший с конвейера, привлекая взгляды окружающих и возбуждая фантазию своей игрушечной нереальностью.
Платон, взявшись обеими руками за штурвал руля (баранкой назвать это язык не поворачивается), задумался. Перед его глазами мгновенно пролетел последний год - год жизни, связанный с этим автомобилем. Он вспомнил, как покупал и как восстанавливал его, вспомнил утраты и приобретения этого года и, подведя им баланс, пришел к выводу, что последних было больше. Удача вообще в последнее время была к нему милостива, и он связывал это с «Паккардом». А если это так, то все и в дальнейшем будет складываться хорошо и счастливо. Получив такой оптимистический итог своих размышлений, Платон, отпустив педаль сцепления, тронул автомобиль с места.
Платон и не догадывался, что теперь не только он имел власть над автомобилем, но и «Паккард» имел власть над своим хозяином, над его мыслями, желаниями и поступками. Как Платон холил и лелеял «Паккард», стремясь оградить и избавить его от различных неприятностей, так и «Паккард» теперь оберегал Платона от опасностей и врагов, не давая хозяину встречаться с ними, мстя им за зло как совершенное, так и замышляемое. Платон и «Паккард» отныне стали единым организмом - сердце одного билось в такт с сердцем другого, мысли человека были устремлены туда, куда указывал длинный клюв цапли над радиатором, а крылья этой птицы поднимали человека над дорогой, над людьми и над всем миром.
... Вечно толкающиеся и дерущиеся за каждый метр свободного пространства на дороге, автомобили вдруг снизили скорость и заискивающе расступились, пропуская вперед Царь-автомобиль - безраздельного владыку дорог и повелителя автомобильных душ...
Опубликовано в литературном альманахе «Годова гора», Владимир, 2006.