Николая трудно было отнести к категории физически сильных людей. Но он отличался просто невероятным честолюбием, амбициозностью, порой болезненно переходящими в мстительность. Обид никому не прощал. Микрорайон Мир-2 не знал таких реваншистов. Ему, наверное, было бы лучше родиться где-нибудь на Корсике.
Однажды его малость помяли трое мужиков, обвинив в том, что он, паркуясь, «зацепил» чужой автомобиль. Николай буквально выл от бессильной злобы. Ему тогда было тридцать. Его главному обидчику, кстати, соседу, – под пятьдесят. Правда, это был еще крепкий, спортивного вида дядька, который мог не только за себя постоять, но и на долгую дорогу вперед «нагрузить гостинцев».
Николай поклялся тому отомстить. И решил ждать. Терпеливо, стиснув зубы, до тех пор, пока силы не начнут покидать соседаобидчика.
Шли годы. Минуло пять лет, восемь, десять… Крепыш начал сдавать. Николай не без удовлетворения наблюдал, как у соседа редеют волосы на голове, как горбится его фигура, начинает дрожать голос… Вдобавок обидчик потерял жену.
Через пятнадцать лет Николай понял, что надо действовать, и уже на следующий после этого день стоял у обшарпанной двери квартиры стандартной пятиэтажкихрущевки на четвертом этаже. В последнее время сосед практически не выходил на улицу. Чтобы разговор был более действенным и эффективным, в рукав своей куртки Николай предварительно засунул специально приготовленный (еще лет десять назад) обрезок металлической трубы.
Дверь открылась только после пятого продолжительного звонка. Бледное, изможденное лицо хозяина, а также хаотично разбросанные по неубранной квартире дешевые лекарства говорили о многом.
Их взгляды встретились – и сосед все понял.
Но в этот самый момент внутри у Николая чтото произошло, гдето перемкнули душевные провода и струны. Он ощутил, что этот беспомощный одинокий человек, уже больной старик, несмотря на заблестевший в его воспаленных слезливых глазах страх, всетаки пытается найти даже в нем, Николае, спасительную надежду. Пусть призрачную, иллюзорную, нереальную. Даже попавшая в зубы хищника птица до последнего надеется на спасение.
Николай, неловко сутулясь, приблизился к своему давнему обидчику и, глядя кудато мимо него, в зашторенное окно, пробасил: «Привет, старина. Ты, я вижу, малость приболел…»
Хозяин квартиры, услышав совершенно неожиданные ноты в этом голосе, округлил влажные глаза, его руки, сжимавшие маленький томик Евангелия, задрожали сильнее.
«Не затухай, все будет хорошо, прорвемся! – неожиданно даже для себя продолжил Николай и робко протянул хозяину кусок металлической трубы внушительных размеров. – По весне будешь дачу обустраивать – пригодится».
Сквозь плотные шторы окна в квартиру какимто непостижимым образом всетаки пробились лучи катящегося в закат солнца. А ведь в дачном деле небесное светило тоже не последний помощник.