Вся жизнь Кирилла, которого многие знали по прозвищу Джон, была связана с рок-н-роллом. В начале девяностых он глушил публику в залах, играя в группе с металлическим уклоном. Кожаная косуха на клепках с цепями, браслеты, патлы…
Потом он заинтересовался музыкой менее шумной и взрывной. Сколотил новый коллектив, который уже отдавал предпочтение не звуку, а текстам песен. Имидж Джона тоже претерпел изменения, кожа уступила место джинсе, колючие браслеты превратились в плетеные кожаные ремешки.
А спустя какое-то время он распустил и этих музыкантов, оставшись с акустической гитарой один на один. Тут уже слова песен приобрели для него еще большее значение.
Свое сорокалетие музыкант отметил позапрошлым летом в Печерском лесопарке. Начал с собственного часового концерта под открытым небом, который логично перешел в масштабное застолье на лесной опушке, под тем же самым открытым небом. К счастью, никто из гостей в озере не утонул.
А вообще, Джон был вполне удовлетворен своим земным существованием. Единственная перманентная проблема, которая доставляла определенные моральные и физические неудобства, – это общение с так называемой гопотой.
На заре своей рок-н-ролльной карьеры музыкант и его товарищи неоднократно вынуждены были обращаться в травмопункт, что на Ленинской. Вероломные нападения гопников тому причина. Рваные, колотые раны тела, ушибы головы, травмы позвоночника, переломы ребер, ключиц, конечностей…
Несколько раз Джон был на пути в реанимационное отделение горбольницы – после «сборных» концертов в ДК железнодорожников и в Дунькином клубе.
Правда, стриженые поклонники вагонно-спортивного стиля одежды постепенно поостыли, подрастеряв интерес к избиению «рокешников». Патлатым дышать стало легче.
…Когда праздничная пирушка в Печерске близилась к завершению, к Джону подошел один из малознакомых ему гостей, примерно ровесник, и, размазывая пьяные слезы, промычал: «Ты классный мужик! Честное слово. И песни у тебя классные. Но не могу не признаться: как-то дубасили мы вас лет пятнадцать назад в Пожарном переулке. Ты уж извини…»
Джон окинул хоть и нетрезвым, но вполне сфокусированным взглядом гостя и поинтересовался: каким образом тот, оставив гопников, переметнулся в рок-н-ролл?
«Да вот, жена повлияла», – бывший гопник кивнул в сторону хорошо знакомой Джону дамы, его давней поклонницы.
Далее последовала необыкновенно сентиментальная сцена, в которой присутствовали элементы объятий, братания. Джон тряс руку бывшего гопника. Бывший гопник, кликнув жену, сжимал в объятиях рок-н-ролльщика. К пущей радости обоих, под елочкой нашлась еще не распечатанная (наверное, закатилась) бутылка «Климовичской».
И когда примирительным чувствам, казалось, не было конца, на изрядно захламленной мусором лесной опушке появился милицейский наряд. А именно Джон и бывший гопник находились в тот момент в центре всеобщего внимания.
Не приняв в расчет их радостных дружеских чувств, лейтенант милиции распорядился препроводить обоих в «опорку». Как организаторов распития спиртных напитков в общественном месте.
Джон и гопник сопротивлялись, даже малость взбрыкнули. К счастью, лейтенант милиции на это особого внимания не обратил.
«Рок-н-ролл суров, но это рок-н-ролл», – глядя на повязанных мужчин, с улыбкой заметил милиционер. Эту музыку он тоже любил. И не раз, еще будучи курсантом школы милиции, дежурил на рок-концертах в городских клубах. Правда, Джон и гопник об этом даже не догадывались.