Судьба привела меня на вечеринку в женское общежитие, где среди галдящих и смеющихся до истерики девиц была одна, которая вела себя спокойно, с достоинством. Мне она сразу приглянулась. За вечер с изобилием спиртного она, в отличие от подружек, не «набралась», и сейчас убирала со стола. На ней было красивое, хорошо приталенное и расклешенное книзу платье, длиной до середины икр. Это было «нормальное» для того времени платье. Другие девушки уже пытались носить «ненормальные», то есть, укороченные, с зауженной юбкой, с разрезами.
- Председатель, тебе уже пора домой, - вдруг услышал я её замечание.
- Почему ты назвала меня председателем?
- Ну ты же в своём общежитии верховодишь.
- Не то, чтобы верховодить, но порядок приходится иногда наводить.
- В своём общежитии наводишь, но все ваши пьяницы и дебоширы, после этого бегут к нам, нагло пристают к девушкам и устраивают между собой драки. А синяки при этом достаются нам.
Ах, вон оно что! Я раньше женское общежитие не посещал, но слышал от парней, как одна, очень смелая, наводила порядок.
- Так это ты некоторых наших ребят отлучила от женского общества?
- Возможно.
- И у тебя чаще всех были синяки.
Девушка, которую подружки называли Ниной, улыбалась, а я стал внимательно к ней приглядываться. Мне нравилось её строгое платье - значит, не вертихвостка. Во время трапезы от девушек слышал, что все яства (очень вкусные) приготовлены ею, а когда я с девушками вошёл в эту комнату, она сидела за швейной машинкой. Значит, хорошая хозяйка. И постоять за себя умеет. Что ни говори, хоть мы и любим гулять с броскими красавицами, но в жёны выбираем работящих, умелых, хозяйственных.
Я перестал провожать других девушек и зачастил в женское общежитие.
- Нина, пойдём в кино.
- Пойди с Галей. Она с удовольствием составит тебе компанию.
- А ты что будешь делать?
- Нужно для Гали прострочить кофточку.
На следующий день:
- Нина, пойдём в кино.
- Пойди со Светой. Она сегодня свободна.
- А ты что будешь делать?
- Нужно для Светы довязать берет.
Через несколько дней я вспылил:
- Ты что, у них наймичка?
Нина нахмурилась.
- Тебя не касается.
- Останешься старой девой на всю жизнь, - уколол я.
Нина отложила рукоделье и, глядя прямо мне в глаза, сказала:
- Вот что. Лично ко мне больше не приходи.
Я понял, что это серьёзное предупреждение, и оно почему-то больно резануло душу. Почувствовал себя униженным и с трудом удержался, чтобы не ответить резкостью. Я ушёл домой, но через нескольких дней не выдержал, напился, пришёл в их общежитие и завалился в фойе на топчан, предназначенный для вахтёра. А проснулся… в комнате, в девичьей кровати. Это я понял сразу по особому запаху и по подушечкам с рюшечками. В комнате никого не было, а моя одежда аккуратно сложена на стуле. Взглянув на часы, я понял, что пора собираться на работу. Одевшись и выйдя в фойе, я увидел, что Нина спит за столом вахтёра, положив локоть под голову. Позже я узнал: обычно пьяниц, приблудившихся из мужского общежития, выдворяют на улицу, но меня Нина затащила в свою комнату, девушек попросила переночевать в других комнатах, а сама всю ночь прислушивалась, как я там?
- Ты в меня влюблена? – напрямик спросил я.
- Слишком много тебе чести будет.
- Тогда почему не выставила меня на улицу?
- Дурак ты!
Я опять несколько дней не приходил к ним. Как вдруг ребята, мои соседи по комнате, передали приглашение девушек на вечеринку. По секрету сказали, что вечеринку устраивает Нина, но просила девушек не выдавать её. Я пришёл и без лишних вопросов занял место рядом с ней. Ели, пили, веселились, а Нина наблюдала за тем, чтобы я не «перебрал». Поздним вечером мы вдвоём вышли подышать свежим воздухом. Найдя уединённую скамью, присели, и я сразу обнял её за талию правой рукой. Нина не отстранилась. Будто невзначай, я положил левую руку на её колено. Она промолчала. Но когда я попытался передвинуть руку ближе к бедру, она встала и уже больше никогда не садилась рядом, если мы оставались наедине, и не позволяла себя обнимать.
- Нина, я люблю тебя!
- Несколько дней назад ты эти слова говорил Лиде.
- Во-первых, я говорил не эти слова и прямо не утверждал, что люблю; во-вторых, это было не несколько дней назад, а почти два месяца.
- У тебя губы ещё не остыли от её поцелуев.
- Но ведь это был только флирт.
- С Ириной, Раисой и другими был не флирт.
- Если рассматривать в таком аспекте, то женитьба мне не светит.
- А ты хочешь жениться?
- Само собой!
- На ком же, позвольте поинтересоваться?
- Я имею в виду тебя.
- Тогда не нахальничай, не пьянствуй, за другими не волочись.
- Ты разве не заметила, что с тех пор, как мы с тобой встретились, я от других отказался.
- Мы с тобой встретились два года назад.
- Прости, я тебя не приметил.
- Ты и сейчас не слишком внимателен.
Это верно. Я вспомнил, что ради Нины ещё ни разу не лазил в чужую «оранжерею». Немедленно отправившись на улицу, я легко перепрыгивал через заборы в огороды местных жителей и срывал по одному или два цветка. Это были георгины: очень красивые цветы, крупные, разной формы и расцветки. Нина с большой радостью, почти с благоговением, приняла от меня большой букет, и я решил, что можно в качестве благодарности попросить поцелуй. Хоть чуть-чуть, хоть в щёчку. Нина нахмурилась, тут же отдала букет подруге и сказала:
- Больше не приноси.
Я несколько сник, но продолжал приходить в гости. Наши беседы проходили вяло, телесного контакта, даже случайного лёгкого прикосновения, не было. Тем не менее, я почти физически ощущал тепло её рук и тела. Я уже был не в состоянии отдалиться от неё, и всё свободное время старался быть вблизи неё.
И вдруг, как гром среди ясного неба, - повестка из военкомата – меня призывают в армию. «Чёрт те что, - с грустью думал я. – Хотя, может быть, это к лучшему. Нина, кроме дружеского расположения, ко мне никаких чувств не проявляет, а мне, вероятно, нужно уехать, чтобы определить, действительно ли я её люблю». Придя к такому выводу, я решил, что сообщу ей только в день отправки.
Но ей донесли. И она сразу пришла в наше общежитие. Войдя в комнату, она остановилась, глядя мне прямо в глаза. Ребята, жившие со мной, догадались оставить нас двоих.
- Я люблю тебя.
Мы шагнули навстречу друг другу и слились в почти бесконечном поцелуе.
- Я буду ждать тебя!
- Зачем ждать? Давай поженимся сейчас.
- Как сейчас? В ЗАГСе нужно целый месяц ждать.
- Я предъявлю повестку, и нам не откажут.
- Но ты же ещё не сообщал родителям.
- У меня есть неделя до отправки. Поедем в Крым, к моим родственникам.
Договорились. Я уволился с шахты, она оформила отпуск, и поехали в Крым, в село, где прошло моё детство, и где до сих пор жили мои родители, две сестры замужние, две незамужние и братишка. Нина всем понравилась. Это было в 1961 году.
Прошло 50 лет. Ранним майским утром яркие лучи солнца осветили в кровати двух пожилых людей, лежавших в обнимку. (Это привычка смолоду – спать в обнимку, ходить под ручку). Мы проснулись. На душе праздничное ощущение от тёплых лучей, от весёлого щебетанья птиц, наконец, от того, что 50 лет вместе, и любим друг друга.
Вдруг продолжительный настойчивый звонок в дверь. В квартиру буквально врываются три сына, три невестки и трое внуков (внук и две внучки). Дом наполнился шумом, гамом, поздравлениями, поцелуями и подарками.
- Ивановна, недаром мы прожили жизнь!
- Да, Кондратьич, да! Спасибо тебе!
- И тебе тоже, дорогая моя! Давай поцелуемся!
P.S. Живём уже 52 года и, даст Бог, дождёмся правнуков.