«Ох, тяжело-то как! Не дыхнуть! Ни рукой, ни ногой не пошевелить. Голова, будто барабан, гудит. И темно вокруг. Завалило, что ли меня? Ничего не помню. Винтовка, винтовка где? Здесь она, рядом, родимая.
Вроде авианалёт был? Точно, бомбили нас самолётами. А, до самолётов, до самолётов чего было?
Лето – июль, жара. Придонские степи, солончаки, воды ни капли.
Нас - батальон без малого. Ты весь, как на ладони.
Взводный приказал окопы рыть.
Земля – камень с песком.
Тут немцы.
Ну, первую мы отбили. Они танки пустили. Снова отбили. Они опять. Мы в штыковую. Отбили.
Вот тут-то нас и стали самолётами утюжить.
Точно, засыпало, как есть засыпало совсем.
А, как же товарищи мои? Поди, ищут меня.
Быстрее бы. Не бросят. Не должны.
Посветлело как-то. И голоса справа. Слов не разобрать, но разговор явно слыхать.
Зовут, по имени.
Ага, вон и просвет показался.
Нашли!
Ну, всё, щас откопают.
Странный свет только какой-то. Уж больно яркий. И не далеко, и не близко, а где – не разобрать.
И тянет, вроде, меня куда-то.
Наконец-то, вот и наши. Прохоров Кузьма, Мишка Самохин, Саныч, Акопян, Марина- санинструктор …
Погоди, убила же её утром, осколком, прямо в голову, навылет …
Боже ж ты мой!
Так это я …»