Наркомани на городi! Наркомани на городi! Рiжуть маковiння! Е-е-е!
Сергей Кузьминский
Мысль, которая не пугает, недостойна того, чтобы называться мыслью.
О. Уайльд
«Это не мой кайф! Это бычий кайф! Я не хочу этого кайфа!» – орал и визжал на весь подъезд, скатываясь вниз по старинной деревянной лестнице и ломая свои костыли Славик Потопляк по кличке Костылевич. Он был уже в жопу пьян, но хотел он совсем не водки. Он хотел наркотиков и напился с горя и от бессилия, потому, что ему не дали. А происходило это все на дне рождения Кузи (Сергея Кузьминского – главного брата Гадюкина). Кузя в то время хиповал. Волосы светлые до пояса, глаза голубые.
У Кузи всегда голубели глаза, когда доза превышала пять кубов в день. Кузя был моим близким другом и дни рождения наши были близко. Двадцать четвертого сентября мы с шиком отгуляли мой бёздник в ночном клубе гостиницы Днестр, где покойный Ховик крутил дискотеку, кстати, был богатым и умным красавцем и умер загадочной смертью: на трассе у машины на высокой скорости вдруг лопнули 2 колеса и ****ец – всмятку. Большие деньги, которые у него были так никто и не нашёл. Коктейли, трава и ахуительный музон - были темой вечера. А третьего октября был день рождения Кузи, который решено было отметить тяжелыми наркотиками. Я с****ил отцовский старинный пивной бокал с серебряной крышкой, наполнил его тырсой (молотым маком) и пошёл поздравлять Кузю. Гостей было не много. В основном наша старая хиповая торчковая тусовка. Кузя все замутил очень красиво. Жил Кузя тогда на улице Гоголя напротив 52 школы, на третьем этаже старого польского дома с мамой и с бабушкой. В его маленькой дальней комнате была старинная печка с кафельными изразцами. Очень красивая и уютная, в нужный момент она превращалась в камин. И в этом камине мы мутили волшебное вещество, которое называли разными словами. Ширка, герыч, герасим, химка – зимой и ханка – летом. Рядом с печкой большая кровать на полу, она же гостевой диван, куча аппаратуры по всей комнате и плакаты на стенах. Кто-то из первых гостей подарил Кузе огромное распятье с Иисусом Христом, сделанное из цветного пластилина. Слов актуальное искусство тогда не было, но это было именно оно.
Огромный пластилиновый Христос на тёмно-зелёном пластилиновом кресте потрясал воображение, и Кузя сразу повесил его над кроватью у изголовья. С божьей помощью и с его благословения мы начали мутить праздничную ширку. Было нас несколько человек и угощение было четко распределено, так, чтобы всем получить максимальный Кайф и чтобы Кузечке еще осталось раскумариться. В этот ответственный момент и припёрся Костылевич, который в то время был недели две как в завязке и смеялся на улице над нами называя нас наркоманами. Все напряженно переглянулись. Нет – сказал добрый и мудрый Кузя. – Славика надо беречь от наркотиков, а то он снова подсядет. Все радостно закивали головами. Кузя вышел в коридор и в приоткрытую дверь быстро объяснил Костылевичу, что, мол, Славик так и так, мы не можем тебя пустить в дом, потому что тут наркотики, и мы за тебя переживаем. Поэтому иди Славик и выпей водки за мое здоровье, только в дом ее не неси. Славик ахуел от такого расклада и начал плакать и умолять и говорить, что он как раз собирался снова развязать и ему очень надо и очень хочется, и он специально выбрал светлый праздник – кузин день рождения для развязки. Нет – четко отрезал Кузя. Тебя не кумарит. Иди Славик пей. И захлопнул дверь. Костылевич немного повыл и поскребся под дверью, но, в конце концов, куда-то съебался. А мы, сверкнув серебристыми стеклянными шприцами (теперь это раритеты прошлого тысячелетия) втрескались от души. И души наши слились в экстазе под блюзы Санни Бой Уильямсона и под божественного Фрэнка Заппу. Комната наполнилась теплым кайфом и душистым дымом трубок и сигарет. Через какое-то время вернулся пьяный в жопу Костылевич и устроил на лестничной клетке свой протестный театральный перформанс с дикими криками: Это не мой кайф! Это бычий кайф! Я не хочу этого кайфа! После чего скатился с лестницы и исчез. Все облегченно вздохнули, а Кузя вырубился в сладкую полудрёму. Постепенно все начали расходиться. Я уходил последним и заметил, что в комнате очень жарко, но Кузя не отреагировал.
На следующий день я валялся дома, перечитывая Борхеса-Маркеса-Картасара. Внезапно в самый мистический момент повествования раздался тревожный звонок в дверь. Я открыл и ахуел от неожиданности. Передо мной стоял Кузя, но не Кузя. Он был коротко подстрижен! Длинный хаер до жопы, делавший Кузю Кузей отсутствовал. О майн Гот! «Что случилось?» – хриплым шёпотом спросил я. «****ец» – сказал Кузя. «Мне приснился страшный сон, что меня черти за волосы в пекло тянут» – ответил Кузя. «Так всем и говори» – добавил он. «Давай лучше вмажемся». Мы втрескались и за чашкой сладкого чая он, уже раскумаренный и расслабленный, рассказал мне страшную сюрреалистическую правду. После того как я ушел, он решил уже не вставать и рубиться – спать до утра. Печку он так и не выключил. От высокой температуры в комнате огромный пластилиновый Христос расплавился и упал со стены Кузе на голову и на лицо. Он проснулся в страшном шоке. Ему показалось, что на него напал огромный липкий кальмар из фильма ужасов и впился ему прямо в лицо. Чужие 1983. Он ахуел и начал бороться с липким кальмаром. Со страшным криком он растерзал его и отлепил от головы. И только тут увидел, что он порвал Бога – Иисуса Христа. Ему стало совсем ***во, и он пошёл стричься в монахи в соседней парикмахерской. История потрясла меня. Я чуть не плакал от смеха и ужаса. «Ладно, хули теперь делать?» – сказал Кузя. «Идем, купим шоколадки и пиццу. У меня возле дома открылась пиццерия. Там ахуительная пицца. Я уже пару раз брал там». Мы выползли в город. Сначала пошли в сквозняк – это такой большой проходной гастроном возле отеля Жорж (бывшего Интуриста). Там была огромная очередь. Видимо что-то давали. Мы обошли очередь, и подошли к продавщице. «Хозяюшка» – ласково сказал Кузя. «Мы наркоманы, на раздаче, так сладенького хочется. Дайте нам будьласка 2 шоколадкi». Продавщица була в шоцi и, не поверив своим ушам, в состоянии транса дала нам шоколадки. Мы их радостно захавали и пошли за пиццей. В пиццерии никого не было. Львов консервативен, а это была одна из первых пиццерий и в нее мало кто ходил. Мы взяли 2 огромных пиццы, и я попросил кетчуп. «Кэнчум? Якiй такiй кэнчум?» – удивленно спросила продавщица. «Та соус, дурна, соус!» – подсказала ей другая. «Ах, соус» – разочарованно сказала первая. «Нi. Соусу нема» - отрезала она и внезапно в упор уставилась на Кузю. Очевидно, она его узнала. «А де твое волосся? – спросила она. «А то менi сон був, шо чорт мене за волосся в пекло тягне» – чётко ответил Кузя и они, сделав испуганные лица, понимающе закивали головами.
Рай - это в точности то, где вы прямо сейчас, только гораздо, гораздо лучше.
Laurie Anderson
Перед Бельгией у Кузи практически не было зубов. Так, что на повестке дня стояли две задачи: соскочить с наркоты и сделать новые прекрасные зубы. Ехал он на шесть месяцев и чётко видел цель, поэтому оставшееся перед поездкой время позволял себе сладко торчать. Одного разу пан Манiлов дав менi кассету з вiдео концертом Laurie Anderson «HOME OF THE BRAVE». В 1986 году Лори сняла фильм "Дом храбреца». Она была, как демиург - сценаристкой, режиссером и певицей в главной роли. Ахуенный концерт и ахуительный видео арт по тем временам. Она на сцене в белой маске на всю голову играет на своей магической, электрической "магнитофонной" скрипке и танцет шаманские танцы. Андриан Белью лабает на гитаре с гибким резиновым грифом. Лори танцует танго с Уильямом Берроузом, легендой битников, всякие латиноамериканские и корейские инструменты, фантастически красивая проекция на всю сцену. В общем, ****ец, песня и наркотик, а не кассета. Вечером Кузя пришел смотреть. Пришёл довольный, как пряник – видно было, что ему ну очень всё хорошо. Он завалился на диван, накрылся одеялом и, покуривая вместе со мной, тихо рубился и наслаждался видео Лори. Иногда он прикрывал глаза, и сигарета падала на одеяло и прожигала его. Я сохранил это одеяло, как святыню, и берегу, как Туринскую плащаницу. В это время Таня Мун замутила вкусный чай и сладкий стол. Кузя обожал сладости, как Карлсон, который торчит под надёжной крышей. В то далёкое время во Львове впервые появились шоколадные батончики Марс и Сникерс с цельными орехами внутри. Мы пожирали их, шо дурные. Это было очень прикольно. Особенно доставляла реклама. Реклама «Марса» проходила под знаком эйнштейновской формулы Е=Мс2, где Е - энергия, М - «Марс», а с2 - скорость современной жизни. Просто ****ец, как все это нас радовало и вставляло. Мы жрали и ржали, перекидываясь слоганами. Snickers Hard, бля,с высокой концентрацией орехов. При жестких приступах свиняка! Шоколадный батончик Натс 12 см - Хочешь большего? Шевели мозгами! Закрой глазки, открой ротик. Заряди мозги и засунь себе в жопу крепкий орешек! И тогда тебе будет Bounty - Райское наслаждение! Хочешь, бля, нереально сытный батончик? Нереально хочу, бля! Орехов немерено! А ну быстро на колени и сникерсни в моём любимом формате! Все будет в шоколаде! Добавь удовольствия, когда тебе хочется! А хочется всегда! Все лучшее уже в тебе. Получай, блять, ореховое безумие. Аааааааа!!!!! В тот вечер Таня накупила немерено орехового безумия и крепких орешков в шоколаде. Ну и, конечно же, цейлонский чай с сахаром и травками из Гурзуфа. Во время шоколадного разврата - ужина, в процессе которого я записывал с Кузей интервью, где он сравнивал Лори и Заппу и рассказывал, как и за что он любит музыку, произошло следующее событие. Все вы знаете, что трава пробивает на хавчик или как еще говорят на свиняк. Нас пробило, и мы сожрали несколько десятков этих прекрасных заграничных чудес. Кайф слегка притупился и уже наступила ночь, и Кузя засобирался домой. Сначала он пошел в туалет с яблочным ножичком. Кузя тогда жрал тырсу. Как вы знаете, а если не знаете, то теперь будете знать потому, что это очень важно и это должен знать каждый - срать после тырсы наркоману очень трудно. Очень! И вот он ходил с ножиком, чтобы первую говнянную пробку аккуратно взрезать и жопу не поранить. Пока он оперировал себя в туалете, я курил и думал о нашей непростой райской жизни. И тут я увидел, что возле Кузиной чашки стоит блюдце полное орешков. Я даже не понял сразу, что это и откуда и протянул к ним руку. Но тут вернулся Кузя. «Не надо» – твердо сказал Кузя. «Лучше детям во дворе раздай». И тут я вспомнил, что у него нет зубов, и понял, что он ел шоколад как мороженное, рассасывая во рту, а орешки выплевывал в тарелочку. Это было так трогательно, что я чуть не заплакал и вспомнил, как на одном из концертов, после исполнения первой песни, кто-то выкрикнул из зала: «Кузя! А де твойi зубы?!» Кузя нащупал взглядом в толпе рогуля и громко ответил в микрофон: «Як би ти, дитино, стiльки рокiв скiлькi я маком срав – подивився я б на твойi зуби!»