Отзыв на «Встретились и…» Дины Ивановой. http://www.proza.ru/2012/04/20/1900
ДИНА, ВСЕЛЕНСКУЮ ТЕМУ ЗАЦЕПИЛИ.
«В терновом венце революций грядет шестнадцатый год…! – В. Маяковский ошибся всего на год, И началось беспрерывная РЕВОЛЮЦИЯ: февральская, октябрьская, гражданская война, продразверстка, коллективизация, индустриализация, отстрел интеллигенции, военных, просто отстрел. И венец всему Великая Отечественная война. Послевоенные репрессии. Все это было сдобрено потоками крови. Результат: нам объявили, что все мы «родом из Октября». Русских назначили старшим братом, а старший обязан заботиться о младших. И давай младшие старшего доить.
В зрелом возрасте я попросил в читальном зале «Историю государства Российского» Н.М. Карамзина. Благо библиотекарша была хорошая знакомая, после долгих поисков , она нашла в запасниках первый том – он был не разрезан: ведь мы «родом из Октября».
Русская история была полностью выхолощена. Все народы СССР сохранили свои национальные культуры: культуру песенную, культуру танца, культуру национального костюма, былинную культуру и т.д. Только старший брат все растерял. Ехал как-то машиной из Москвы в Ярославль: примерно через каждые 1000 метров - разрушенный монастырь: прогневили Бога и продолжаем задавать дурацкие вопросы: «Кто виноват?» и «Что делать?». Кому мы их задаем?
Но, вопреки жесткой цензуре и партийному давлению, родилась великая советская литература: В.П. Астафьев, В. Распутин, Абрамов, Проскурин, Н.Вирта, К.Г. Паустовский, я уже не говорю о Шолохове, Горьком, А.Толстом, и многих других. И она поднялась, несмотря ни на что, на классический уровень. Точно замечено автором: «Здесь ему у истоков хорошо. Можно Ключевского или Вл. Соловьёва почитать, можно «Сказку бочки» Свифта вспомнить и о предках поразмышлять. Да и Бунина «Окаянные дни» полистать одно удовольствие. А вот и Тютчев у него под рукой. Ба, и Бродский здесь рядышком».
А что же мы получили в результате демократических преобразований: Сорокина с Акуниным, а вместо снотворного - Пелевина. Читать их, конечно, можно. И это весь их вклад в формирование нравственного здоровья молодых. О литературных дамах и сказать – то нечего.
До уровня советского кинематографа нынешнему, похоже, не дотянуться никогда.. Любовь к Родине и гордость за нее были главными проявлениями чувств советского человека.
А Книгу Века сегодня листать желания нет. Сегодня: БАБЛО ГОНИ. И миром правят КОРЫСТЬ, ЗАВИСТЬ, ВЛАСТОЛЮБИЕ.
Сегодня новые «революционеры» «уматываются»: секса в СССР не было. Был, как высшее проявление Любви, и, как ее непроявление в «Домах отдыха», а не в подъездах по-собачьи. Или, как у нынешних светских львиц – в прямом эфире, с предварительным замером размеров детородного органа. А еще, как высшее проявление любовного экстаза в секс-турах, пошедших в сексуальный разнос представителей креативного класса. Это теперь называется: «Заниматься любовью».
Поджаривание яичницы на Вечном огне, убийства ветеранов за их ордена, начинает заменять любовь к своей стране и своему народу и преклонение перед павшими за нас, -сегодня живущих.
В 1970 году я , будучи и в командировке в Ленинграде, впервые посетил Мойку, 12. Здесь умер Пушкин. Я был в очереди 130-ый. Сегодня там очереди нет.
Зато есть песня про «два кусочека колбаски», есть телевизионные «остроты» типа «полюблю-ка я Маринку, сердце стукает в ширинку».
Нынешнее поколение выбирает пепси! Бизнес есть бизнес!- синоним предательства. Прости, но ничего личного! - и выстрел в упор. В обществе культивируются эти почтение к этим «трем китам», на которых якобы держится современный мир.
Сегодня, как только русские вспоминают, что они русские, почему-то поднимается вой и их тут же называют антисемитами, националистами, а то и фашистами. А что у демократии есть национальность?
Обозвав народ, скотами, а себе, присвоив звания образованной, продвинутой, активной части общества, новые «революционеры» тянут юный 21-ый век за его еще не отросшие уши в кровавый век 20-ый.
На фоне того, что творится в «одемократиченной» России, просыпается ностальгия по «коммунистическому вчера». Очереди в Мавзолей к Ленину растут, а на Мойку, 12, к Пушкину, редеют.