Питкяранта

В разных краях
Оставляем мы сердца частицу
В памяти бережно, бережно, бережно встречи храня...
Вот и теперь
Мы никак не могли не влюбиться
Как не любить
Несравненные эти края

Долго будет Карелия сниться
Будут сниться с этих пор
Остроконечных елей ресницы
Над голубыми глазами озер
               
В далеком 1963 году, мой дедушка, Михаил Федорович, сидя в кресле перед радиолой Латвия, слушал эту задушевную, лиричную и трогательную песню в исполнении Марии Пахоменко. О чем он думал тогда? О чем мечтал? Знал ли, что спустя почти 30 лет, его внук, тоже Михаил в третьем поколении, волею судеб окажется именно там – на Карельском перешейке, на берегу Онежского озера, в далеком Петрозаводске. К сожалению или к счастью, история не имеет сослагательного наклонения, и узнать это не представляется возможным.  Через год после описываемых событий, в 1964-ом – в тот год, когда первым секретарём ЦК КПСС стал Леонид Ильич Брежнев, в тот день, когда радостные первоклашки услышали свой первый в жизни школьный звонок – моего дедушки не стало. Замечательный человек, талантливый врач, многие годы посвятивший науке, а в частности изучению такого страшного недуга, как лепра (проказа устар.). Я тоже мечтал стать врачом, как и он. Наверное из меня получился бы неплохой доктор, достойный своего великого предка, но не судьба… Прости меня, дед! Я всегда помню о тебе и равняюсь на тебя! Ты всегда в моем сердце!
Но, продолжим далее… С Карелией у меня связан самый, пожалуй, важный период в жизни каждого человека – период личностного самоопределения, период становления жизненных приоритетов, период обучения ремеслу, т.е. профессии. Учился я в достопамятном Петрозаводском Государственном Университете. История университета богата славными традициями. Здесь получали свое образование и будущий лидер Коммунистической Партии Ю.В. Андропов, и будущий советский поэт Роберт Рождественский. Немало выпускников университета нашли себя как в научно-исследовательской работе, так и в преподавании отдельных дисциплин в различных областях научного знания. Безусловно – это лучшее академическое образование на все времена! «Образование — это то, что у вас останется, когда вы забудете всё, чему учились», - сказал как-то знаменитый американский психолог Беррес Скиннер. С этим утверждением действительно нельзя не согласиться! Кроме того, истинный студент знает не понаслышке, что чем интенсивнее ты овладеваешь знаниями, тем радостнее полученная далее релаксация от трудов праведных. Само собой разумеется, что жизнь – это не вечный праздник, но и отдых необходим и полезен в разумных пределах. Недаром говорят: «Делу время, а потехе час!».
Сейчас, спустя многие лета, я с большей долей вероятности могу утверждать, что временной вектор на тот момент  смещался скорее в сторону пресловутой потехи, чем в сторону активного учебного процесса. Студенты – что с нас взять! И это, при том, что учились мы всегда хорошо! «Парадокс!», -  скажете вы. Однако, по-другому и быть не могло! Мы – поколение 70-х, с детства очень тонко ощущали колоссальную меру глобальной ответственности как за самих себя, так и за других членов социума. Так уж нас воспитали. Основы нравственности впитывались нами с молоком матери, закладывались в наши маленькие головки, начиная со школьной скамьи, и развивались далее по нарастающей в уже взрослой жизни. Мы были чистыми и светлыми детьми. Мы не боялись гулять по улицам родного города, нас учили уважать старших и помогать друг другу в беде. В нас не было зависти и подлости. Мы мечтали стать летчиками и моряками, а не барыгами и мультимиллионерами. Мы ходили в походы, дружили настоящей дружбой, влюблялись в девчонку за соседней партой, верили в светлое будущее нашей страны, и гордились ею по-настоящему! Когда умер Суслов я сидел у телевизора и плакал. Скажите мне: "Могут ли лгать слезы ребенка? Слезы 7-летнего мальчишки?". Конечно, мы были другими людьми. Мы были атеистами, но людьми мы были лучше... Однозначно!
Но, простите, что-то я уж совсем отвлекся от темы. Юмористическая проза – это ведь не притча о потерянном времени! Не так ли? Ну-с, начнем помолясь.
Однажды, уж не помню ни дня, ни месяца, ни года, шагал я по коридору своего университета на занятия по философии. Мозг мой взрывался от экзистенциализма Ясперса, а теология Серена Кьеркегора будоражила воображение. Навстречу мне шел парень - высокий, светловолосый, в модных вареных штанцах и ветровке кофейного цвета. Щеголь, ничего не скажешь! Поравнявшись со мной, парень вдруг неожиданно обратился ко мне:
- Михаил, если не ошибаюсь? -  протянул он по-отечески руку
- Ну, да! - напрягся я, – Чем собственно обязан?
- Мы не знакомы, я просто друг Вашей сестры - Ирины. Меня зовут Владимир. Я учусь на втором курсе, на факультете ПГС,  – замялся он, нервно теребя пальцами пуговицу на куртке
« Салага еще!», - удовлетворенно хмыкнул я про себя с высоты своего пятого курса.
- Я, в общем, хотел с Вами поговорить - начал он, смущаясь и подбирая слова
- Так! Интересно! Да можно вообще-то и на ты! – бросил  я бесцеремонно,  пожимая широкую ладонь новоиспеченного знакомого
- Может, присядем, а то неудобно как-то у всех на виду? – вежливо предложил Володя
 - Да, без проблем! – отрикошетил я, примостив пятую точку на широкий подоконник
- Не знаю с чего начать, но Ирина мне очень нравится – начал он неуверенно
«Да! Да! Нравится!, -  покосился я на него, прикидывая в уме сколько представительниц прекрасного пола уже охмурил этот Вольдемар в джинсах-трубах, - Ведь бабник ж стопудово!».
- Ну, она многим нравится, -  начал я не показывая вида, - Я-то тут при чем? 
- У меня самые серьезные намерения! Я бы не стал подходить к тебе по пустякам. Просто она не хочет со мной встречаться!
«Ха! Бинго! Прямо в яблочко!», - усмехнулся я про себя, стяжав вполне заслуженные лавры. Сестра моя действительно была девушкой неординарной. Природа сполна одарила ее как женщину. Высокая и статная красавица она к тому же обладала и недюжинным интеллектом, отличая «зерна от плевел» в пику другим вертихвосткам.
- Может быть, мы сходим куда-нибудь, посидим, поболтаем, наладим так сказать контакт? Я угощаю! – предложил он вдруг совершенно естественным образом
- Да, можно, конечно, только у меня сейчас пара начнется! – остудил  я пыл новоиспеченного Ромео
- Я подожду. Не вопрос! – не растерялся настойчивый кавалер
- Ну, ладно. Жди. Потом организуем чего-нибудь! – плутовски подмигнул я ему
Пожав руку другу-Зигфриду, я поплелся на учебу.
- Кто это? – встретил меня в дверях аудитории мой друг Дмитрий, уже с десяток минут издали созерцая нашу беседу
- Да так… Знакомый, – лениво зевнул я, проходя к своей парте, – Ты его все равно не знаешь
- Ааа… Исчерпывающе! – «удовлетворился» полученным ответом Дима, скорчив гримасу
«Вот хитрый жук этот Володя!», – улыбнулся я сам себе, - Подхалим первостепенный!»
- Ты чего лыбишься то? – Дима явно не собирался сдаваться
- Да так.. О своем – о - женском! – опять отшил его я
- Ну-ну… Странный ты какой-то! Не заболел ли часом? – осведомился заботливый товарищ
- Да не, нормально все! – успокоил я его
В этот момент в дверях появился преподаватель и философский симпозиум начался.
Два часа пробежали незаметно. Покинув душный класс, я обнаружил на казенном подоконье своего новоявленного приятеля. «Упертый!», – отметил я про себя.
- А я думал, ты не дождешься! Устал уж сидеть здесь наверное на пище Святого Антония? – спросил я ради приличия
- На пище кого? – недоуменно поднял он брови
- Да, не важно! – отмахнулся я
- Вообще-то, мы договорились! Ну, что идем? – засветился Володя как рождественская елка
- Двинули! Куда пойдем? – поинтересовался я
- Может в пивную «Нойбранденбург» на Энгельса? – спросил он осторожно
- Хороший вкус у тебя! Погнали! – соблазнился я не раздумывая
Дочапав до дверей ресторации, и отворив массивный засов, мы с облегчением приземлились на красивые резные стулья.
- Таак…, - радостно потер руки Вова, – Будьте добры, принесите нам по бокальчику пива, а мы пока меню полистаем
- Да, пожалуиста! – протянул официант увесистый кожаный фолиант
- Ты что будешь? – обратился ко мне Вовчик, изображая самый живой интерес к данному вопросу
- Да, в общем, сам смотри! – ловко отмежевался я от предстоящих прений
 - Ок! Тогда нам свиные ребрышки! На гарнир можно картошечку во фритюре!  Ммм… Ну, салатики на Ваше усмотрение! Ну, а дальше - как пойдет! – закончил Вован свою пламенную речь
Гарсон в белоснежном фартуке покорно принял заказ и спешно ретировался.
- А, я смотрю, ты тут часто бываешь? – покосился я на него
- Да так, захаживаю иногда. Мне нравится здесь. Кухня хорошая, уютно, да и к тому же, когда рядом приятный собеседник, то сам ведь знаешь! – польстил мой визави
- Ну, ясно – буркнул я, смутившись от столь торжественных дифирамбов в свой адрес
Меж тем официант поставил на стол охлажденное пиво. Пенный напиток янтарного цвета как магнит приковал к себе наше внимание, искрясь и переливаясь на свету тысячами пузырьков.
- Ну, давай за знакомство! – предложил Володя
- Давай! – согласился я не медля, - Сh'ing ch'ing (пожалуиста-пожалуиста китайск.)!
Сделав пару глотков из увесистой граненой кружки, и почувствовав внутри себя всю прелесть настоящего немецкого Weissbier, я многозначительно изрек:
- Неплохо! Очень даже неплохо!
- Ну, я же говорил тебе! – как мальчишка обрадовался Вовчик
Тем временем наш стол украсили блюда из отменной свинины, вегетарианские маш-салаты, и, шкворчащая еще минуту назад, золотистая картошечка.
- Ну-с! Приступим-с! – облизнулся я, плотоядно разглядывая принесенные угощения
- Конечно! – бодро откликнулся Вова
Столовые приборы взметнулись вверх и дружеское застолье благополучно началось.
- А, повторите, пожалуиста! -  щелкнул пальцами Вовик, подзывая официанта, и жестами давая понять, что нам бы, дескать, опять  приложиться к источнику
- Конечно! Как скажете! – раболепно склонил тот голову
Эх, поехали в Бухерляндию! Как пел незабвенный Александр Яковлевич:

А дни летели ураганом, денежки рекой,
И двери в бары, рестораны открывал ногой,
Тачки, шмутки из коттона, видеомагнитофоны,
Ох, как было клёво той зимой!

Да – было клево, господа! Чекалдыкнув непотребное количество отборного солода, и отведав недюжинное количество изысканной der deutschen Kuche (немецкой кухни нем.), мы покинули гостеприимное заведение.
- Ну, что, Мишель, мне пора уже, а то поезд ту-ту, – затянул плаксиво мой собутыльник, бросив взгляд на свой массивный циферблат, – Проводишь меня на вокзал?
- А ты в области что ли живешь? – попытался собраться я с мыслями
- Угу! – кивнул Вольдемар
- Лимитчик что ли? – подсыпал я перцу
- Да сам ты! – осклабился он
- Да шучу я! Шучу! Ну, пошли тогда! – вскинул я по-ленински руку, – Вперед и с песней!
Прыснув от смеха и ударив по рукам, нетвердой походкой мы двинулись в путь.
 И вот на горизонте показалось здание ж/д вокзала - красивое с высоким шпилем – шедевр архитектурного строительства 50-х и главная достопримечательность Петрозаводска. Ну, вот и пришли! Вот она – гавань для поездов, пристанище отъезжающих пассажиров, где:
Дама сдавала в багаж:
Диван,
Чемодан,
Саквояж,
Картину,
Корзину,
Картонку
И маленькую собачонку.
                С.Я. Маршак
Прошествовав через коллонаду огромного холла, мы вышли на перрон.
- Мы Вас категорически приветствуем!  - дыхнул перегаром Вова на молоденькую проводницу, - J'embrasse les stylos (целую ручки фр.)!
- Идите, уж! Глаза б мои вас не видели! – пихнула она в бок блондина-переростка, не оценив французского прононса, – И чтоб тихо мне там!
- Молчим, молчим, молчим - зашептал Володя, знаками призывая меня проследовать за ним
Наступая друг другу на ноги, и качаясь, как моряки на палубе во время шторма, мы поплыли по вагону.
- Ой! Здравствуйте! – расплылся Вовчик от удовольствия при виде сидящей на нижней полке симпатичной девушки
- Здравствуйте! – ответила та вежливо
- Я - Володя, а это - Миша! – галантно представил нас Владимир
- Очень приятно! Я - Людмила! – улыбнулась она в ответ
Солнечный лучик скользнул в окно плацкарта, осветив ее смешные веснушки и белокурые пряди волос.
- Вместе значит поедем! – утвердительно констатировал Вова
- Ну, да – робко согласилась Люси
- Везет же тебе! С такой девушкой и вместе – осмелел я, глядя в упор на прекрасную незнакомку
Та смутилась, но взгляд не отвела.
- Кстати, Михаил, у нас одинок! Пока! – неожиданно раскрыл все карты Володя, – А я вот безнадежно влюблен в его сестру, – за упокой закончил он, потупив взор
- Ну, что ты сразу так! – попытался разрядить я ситуацию
- А, чего? Хорошая могла бы получиться пара! – с надеждой  подмигнул он мне
В это время из репродуктора послышался твердый женский голос: «Уважаемые граждане пассажиры! Поезд отправляется! Провожающих просим удалиться из вагона!»
- Ну, ладно, братан! Давай, бывай!  - обнял меня новоявленный друг, – Я договорюсь, чтобы она с тобой встретилась, – шепнул он мне на ухо, слегка понизив голос
- Ну, давай! – пожал я ему руку, и, повернувшись к Людмиле добавил, – И Вам счастливого пути! Надеюсь, видимся не в последний раз!
- Я тоже. Надеюсь – сделала  она паузу, одарив меня многообещающим взглядом
Поезд пыхнул на прощанье, раздался паровозный гудок, и эшелон медленно покатил по рельсам. Я спрыгнул с подножки.
Спустя два дня после вышеописанных событий я снова встретил Владимира в вестибюле родного института.
- О! Здорово! Я искал тебя! – протянул он мне свою массивную лапу
- Привет! Как сам? – обрадовался я
- Да чего обо мне-то! Она встретится с тобой! – вдруг огорошил меня Вовик
- Кто? – не сразу врубился я
- Кто?! Кто?! Конь в пальто! Людмила конечно! Та, которая ехала в поезде! Она будет ждать тебя завтра у памятника Кирову в 14:00. Надеюсь, ты пойдешь? – вопросительно уставился он на меня
- Конечно пойду! - не мешкая ответил я
- Вот и чудненько! Ну, ладно, Мишель! Пора мне! Увидимся еще, а то сопромат у меня! – заторопился Володя
- Ок! Спасибо! – только и успел крикнуть я вслед стремительно удаляющейся фигуре
В четверг в 14:00 с букетом «одуванчиков» стоял я у памятника Миронычу в ожидании своей зазнобы, которая на «встречу на Эльбе» явно опаздывала.
- Привет! А ты знаешь тайну третьей колонны? – поинтересовался я у припозднившейся Люды, протягивая ей цветы
- Привет! Нет! Какую еще тайну? – опешила она от такого начала
- Пошли, покажу! – уверенно взяв ее за руку, я потащил девушку в сторону драмтеатра, который находился неподалеку от памятника
- О, боже! Что это? – гикнула она от удивления, прикрыв рот своей маленькой ручкой
- Дело в том, что если сфотографировать монумент со спины, со стороны русского драматического театра от третьей его колонны, то одна из штанин Сергея Мироновича предательски оттопырится, и вид будет таким, – пояснил я с видом знатока
- Хорошенькое же начало! Сексликбез прямо без прелюдий! Ну, ты даешь! – пожурила меня Люсьен
- Ну, дак…, - запнулся я, - Так ты в универе учишься? – перевел я тему
- Ага! Живу в общежитии. Я сама из Питкяранты! – пояснила она с детской непосредственностью
- Лоухи, короче! – съязвил я
- Лоухи – это Лоухи, а Питкяранта – это Питкяранта! – рассердилась Людмила
- Да понял я, понял! Ну, что, пойдем гулять? – предложил я даме руку, стараясь сгладить возникшую вдруг неловкость
- Ладно, пойдем! – надула она губки
- Не обижайся! Ну, как говорится: «Vorwаrts (вперед нем.)!» - пролаял я как истый бюргер
- Чего? – захлопала она ресницами
- Да так, ничего! – поспешил успокоить я Люду
 Культурная программа оставляла желать лучшего, и была простецкой до безобразия: прогулка по набережной, кафе-мороженое, и, самое главное -  творение братьев Люмьер – то бишь синема! Вырвавшись на волю из удушливой атмосферы казенного кинозала, мы двинули в направлении главпочтамта.
- Ой! - вскрикнула Люси, не пройдя и нескольких шагов
- Что случилось? – справился я
- У меня, кажется, на лосинах резинка лопнула! – ошарашила она заявлением
- Нуу… Ну, пойдем куда-нибудь зайдем и посмотрим! – поспешил успокоить я, внезапно оказавшуюся в одном исподнем подругу
- Пошли! – скомандовала она, стремглав метнувшись в сторону ближайшего подъезда, поддерживая на ходу подштанники.
Зайдя в парадную первого попавшегося дома, благо, что домофонов тогда еще не было, мы приступили к починке леггинсов.
- Помоги мне! У меня самой не получается! – умоляюще зашептала Люда, без зазрения совести повернувшись ко мне задом и оголив поясницу
- Давай! Блин, не видно ж ничего! Как же здесь темно! – закопошился я словно крот в норе
- Тихо! Тсс! Кто-то идет! – приложила она палец к губам
Я весь обратился в слух.
- Да нет там никого! Показалось тебе! – заключил я с некоторым сомнением
- Ну, что там? Долго еще? - поглядывая из-за плеча, Людмила  вся уже просто извертелась от нетерпения
- Да, нормуль! Завязал я резинку твою! Гуляй, Вася! – утешил я подругу, слегка похлопав ее по мягкому месту
- Нахал! Но, спасибо! – прильнула она губами к моей щеке, – Ты очень хороший!
- Да уж! Ну, с тобой тоже не соскучишься! – засмеялся я, слегка отстранившись от своей собеседницы
- Ты настоящий джентльмен! Ты меня спас! – патетически произнесла Люда
В это мгновение на площадке послышались шаркающие шаги и прямо перед нами неожиданно материализовалась отвратительная старуха.
- Енто что это вы тут делаете, черти окаянные? Охальники, етить вашу мать! – проскрипела старая бестия, помахивая клюкой прямо перед нашим носом
- Греемся бабушка! – нисколько не растерялся я
- Ах, туды-растуды! – распалилась полоумная карга
Не желая более слушать очередной поток брани в свой адрес, мы выскочили из подъезда.
- Ну, пойдем, провожу тебя! – предложил я чудесно спасенной барышне
- Да, пожалуй, пора уже – с огорчением ответила та
Спустя полчаса мы уже были у общежития.
- Может, зайдешь? – ласково взъерошила она рукой  мою шевелюру
- Ну, можно - не стал я упрямиться
Мы поднялись к ней в комнату.  Типичная обстановка совдеповского общежития и запах кислой капусты из общей кухни навеяли грустные воспоминания из детства времен коммунального жития.
- Ты не одна живешь? – спросил я, увидев девушку на второй кровати
- А? Это соседка моя – Машка! После аборта отлеживается! Не обращай внимания! – с чувством, с толком, с расстановкой отчеканила Люда
«Ну, и дурдом!», - подумал я про себя. Меж тем, соседка Маша застонала так, будто горе-эскулап еще не до конца обстряпал свое грязное дельце.
- Может врача ей вызвать? – заволновался я
- Да, не заморачивайся! Чай не впервой! – отмахнулась моя пассия
- Ну, ну! – скользнул я юзом к кровати
- Ты лучше посиди здесь немного, а я пойду на кухню, налью воды в чайник - предложила Людмила
- Хорошо! – пробормотал я неуверенно
- Ну, вот и чудненько! Я мигом! – выпорхнула она из комнаты
Присев на железную кровать с панцирной сеткой я пристально стал изучать окружающую обстановку. Взгляд машинально упал на огромный обучающий плакат в изголовье: «Принципы лечения и профилактика венерических болезней». «Так, так… Приехали! Ну, это уже чересчур!, - умозаключил я, – Сначала резинка на штанах, потом подруга после чистки, сейчас ЗППП (заболевания, передающиеся половым путем)!». В общем, как писал Иван Сергеевич Тургенев: "Княгиня не могла переварить этот афронт!", – решил я сделать ноги.
- Ну, как ты? Не сильно скучал тут без меня? – осведомилась некстати подоспевшая Люда
- Да, мне бы в клозет. Придавило, знаешь ли! – посетовал я
- А, ну это просто. Пойдешь прямо по коридору, и вторая дверь направо – продиктовала она уверенно
- Хорошо! Я быстро! – сорвался я с места, словно истребитель с палубы авианосца
«Беги, Лола, беги!» А она еще что-то кричала мне вослед, но я уже не слышал. Констернация (лат. consternatio смущение, испуг) закончилась, так и не начавшись. С'est la vie! (такова жизнь фр.)