Знойное марево висит над Ростовом-на-Дону. Ни ветерка! Лишь в горячих потоках самодовольно вьюжит тополиный снег – дьявольский призрак зимы,- когда по пыльным улицам и перекрёсткам нехотя тянутся обычные июньские будни, изрядно подгоревшие на липком асфальте; а застывшие в пространстве табачно-серые сумерки безжалостно обманывают насчёт ожидаемой прохлады.
В одном из пожилых микрорайонов, среди несчётного количества разнокалиберных малоэтажек, липнущих друг к другу отростками балкончиков и убогих пристроечек; затерялся неприметный с виду кабак. Неприветливый отрезок кирпичного забора, отгораживал от 13-й Линии небольшой дворик, образовавшийся в проёме между домами.
Помимо шиферного навеса от зноя дворик укрывал ветвистый вяз – росший в углу, а единственное незанавешенное место властно занимала шашлычня. Само же питейное заведение располагалось во флигеле одного из двух домов, вокруг скрытного дворика.
Тем не менее, несмотря на свою внешнюю простоватость, сея, кафешка, имела совершенно особую репутацию среди тех, кто знал об её существовании на грешной земле. Поскольку её главными посетителями (кроме горстки отставников речфлота из близлежащих трущоб) были: во-первых, торговцы средней руки с Нахичеванского рынка, с утра до поздней ночи гудевшего неподалёку. В скромном кафе на 13-ой для донских челноков имелась тихая гавань, где можно спокойно причалить и перевести дыхание…
Ну а во-вторых, клиентами кабака являлись как раз основные враги всех первых. Не очень высокие сотрудники Пролетарского райотдела, который располагался за углом на проспекте. Они, обессилев на службе и получив хоть полдня выходных, спешили сюда. Здесь: за скромной зелёной калиткой и облупившимся отрезком забора действовал негласный принцип неприкосновенности. Два стоячих длинных столика – возле глухой кирпичной стены соседнего здания, закрепились за местными пендюжниками; торгаши имели свои три сидячих почти квадратных поближе к вязу и шашлыкам; тогда как вечно спешащие сотрудники получили почти персональные четыре круглых – опять высоких – пристанища «со скидкой», поближе к калитке. Единственный старинный деревянный стол в помещении почти всегда пустовал от посетителей. За ним полубоком к двери восседала толстая хозяйка; а две фигуристые, хотя и грубоватенькие лицом, помощницы,
привлекательно покачивая бюстами, готовили закуски. Рядом, за стеклянным прилавком с витриной, разместилась вся нехитрая утварь закусочной, включая пошарпанный музыкальный центр, крутивший заезжанную попсу.
Определённая устоенность клиентуры обеспечивали холёной, пусть и несколько вульгарной, владелице не только твёрдый доход; но также относительную защищённость от всяких проверок. Ведь самая дешёвая водка была явно палёная, а коньяк нахичеванского разлива отчётливо отдавал качественным подкрашенным самогоном. Производимым, кстати, на верхнем этаже этого же дома некой Бабой Плашей - бывшей кухаркой с парохода, давней приятельницей хозяйки бара. Там же имелась отдельная комната, где помощницы по кухне могли при случае обслужить богатенького клиента по спецзаказу.
Только вымотанным за сутки дежурства сержантам да участковым было уже всё до фанаря, к тому ж за марочную водку платить втридорога, - где столько взять-то простому служивому? А на третий этаж вообще поднимались почти исключительно торгаши.
Высокое милицейское начальство за зелёную калитку как правило не заглядывало, посему младший и средний состав мог позволить себе расслабиться тут, хотя бы на часок. Просто пить пиво и не о чём не думать, просто дышать воздухом – забыв, пусть ненадолго, о протоколах и задержаниях.
* *
В этот июньский вечер 1993 года клиентов почти не было. Заводы стояли, обесточенные электриками; менты чего-то ждали да где-то кого-то ловили – короче денег ни у кого, кроме «депутатов» не было. Лишь горстка районной шантрапы добивала с горя поллитровку, обмывая удачную сдачу цветметалла, походу соображая, где б раздобыть ещё на пару пузырей. Компания перекупщиков вмазала по сто пятьдесят теперь закусывала ароматной, жаренной со специями, печёнкой вприкуску с адыгейским салатом.
Два хмурых сержанта молча допили пиво и устало направились к выходу. Им навстречу вошли двое лейтенантов. Первый – тот, что повыше и темнее волосом – являлся старшим. Светлый и коренастый – младшим. По потёртым кожаным папкам подмышками и измотанному лицу сразу становилось ясно: участковые. Шантрапа в конце сразу притихла, но товарищи даже не бросили туда взгляда – им уже осточертели небритые, сморщенные от спирта, будто вечная засуха, физиономии.
- У тебя есть? Андрей,- поинтересовался тёмный у светлого.
- Сейчас,- Андрей порылся, выгребая мелочь из карманов: - Вот. Должно хватить.
- Ладно – оставь, у меня сотня, потом сочтёмся,- с некоторым пижонством объявил Константин Хафшин – старлей,- рыбки или крабовых хочешь?
- Нет, спасибо, только пиво.
- Тогда кириешками моими угостись.
- Нет – не хочу…
- Что-то ты слишком мрачен сегодня, может, влюбился?!- шутливо подметил Хафшин, когда они встали у столика.
Андрей промолчал.
- Так что у тебя за беда?- Если не секрет.
- Ничего чрезвычайного. Так – на воспоминания невесёлые потянуло.
- А – ну ты ж историк! Бывший…
- Нет – Костя: я и есть историк. Только сейчас разве до науки? Ноги протянешь! Либо ты – нувориш-ка; либо – зубы на полку…
- Либо ты – мент…- с усмешкой добавил его товарищ, - Э-э! Да так и вовсе скиснешь! Не накручивай ты себя! Патриот – неизлечимый! Пей пиво и расслабься хоть на один вечер! Не нагоняй тоску. Завтра ведь рано не вставать. Расскажи лучше что-нибудь из Всемирной Истории!
- Там тоже тоска полнейшая…
- Ты, говорят, даже диссертацию защитил?
- Подготовил, но не защитил.
- Почему? Что не так?
- Первый раз меня просто не допустили, а позже я уже сам не захотел…
- М-м??
- Из-за идеи пострадал: не так кое-какие факты осветил.
- Ага – кромолу накатал? Выходит, ты у нас бунтарь – Диссидент! Так сказать!- усмехнулся Константин Хафшин.
- Видимо…
- А ба-ба-чка - крылышками бяк, бяк, бяк, бяк, а за ней воробышек - прыг, прыг, прыг, прыг. Он её голубушку - так, да раз так... - неожиданно пропел Константин, подчиняясь скрытым порывам души.
- Ну что? Побрели по хатам.... Или ещё по кружечке?- спросил Константин Хафшин.
- Не знаю - что-то ничего не хочется...- вяло ответил Андрей.
- Ну, тогда - я ещё!
- Так что ты вдруг вспомнил? - вернулся к разговору старлей, отхлебнув душистой пены с аппетитного тёмного пива: - Люблю тёмное, - простодушно признался он.
- Ты был прав: это связано с историей нашего края.
- Весьма любопытно?!
- Ещё при брежневщине, во Дворце пионеров, располагался наш кружок... Сам знаешь: в те годы действовали разные следопыты, поисковики. Ездили по боевым местам, разыскивали полуразрушенные доты, откапывали блиндажи, засыпанные окопы и всякое такое. Пацаны ведь - интересно. Рисовали себе в уме, а потом многие и на бумаге, картины минувших битв. Отец у меня – отставной майор, самоходными орудиями командовал. Многого не выслужил, квартиру в Ростове… Однако, патриот неисправимый: вся хата и сейчас завалена книгами по истории Русской Армии. Ну, и я пристрастился разглядывать эскизы орудий, самоходок – читать про них восторженные очерки. Потом поступил в тот кружок. И лишь здесь я узнал, что история – к счастью, не только войны. Мне раньше и в голову не приходило, что обычные вещицы, пережив свою эпоху, могут рассказать обо многом.- Андрей сухо кашлянул и продолжил: Когда в семидесятые…
- На, прихлебни, - Константин взял другу ещё пива и солёные фисташки – видимо, приготовился слушать длинный рассказ.
- Когда взялись перестраивать центр нашего города, снося старые трущёбы; на развалинах стали попадаться разные интересные штуковины. Что только не хранили ниши в толстых стенах и тайники в полах. Нас - из кружка - постепенно приобщили к работе с Краеведческим музеем по изучению предметов старины.
- Понятно и, и-и?
- И - я сдал экзамены в девятый, и мы сидели в своей комнате во Дворце - чертили схему маршрута на лето. Вдруг звонок - на стройке музтеатра - что на Кировском...
- Знаю!
- Там нашли некую шкатулку. Конечно, нам не очень хотелось пиликать по жарюке, мы уже метили гурьбой на донской пляж. Да и руководитель наш не особо рвался ехать. Но в Краеведческом настояли,- людей у них вечно не хватало: зарплаты там низкие... Ну а летом тем более: все старались вообще разъехаться, лишь бы подальше от города: на раскопки: второй отпуск для нищего советского интеллигента - у реки, с гитарой; да и не бесплатно, вроде как. Короче - мы с руководителем попёрлись. Ну и - ларец-то действительно - вещь примечательная Он и сейчас в хранилище музея. А вот внутри - лежали обычные сувениры. Какая досада! Отбросить в сторону приятные освежительные планы на реке, мчаться через город в душном троллейбусе, где дермантиновые сиденья хуже сковороды! А ради чего?! Вдруг, один рабочий, якобы нашедший ларец - воскликнул: «Это не те вещицы!» Но прораб не дал ему высказать, зашипел на мужика - потом всё замяли. Тогда я толком ничего не понял, но случай врезался мне в память, и, уже студентом, я часто спрашивал себя - кто мог додуматься положить в такой ларец затрапезные безделушки, да ещё запрятать их в тайник в стене на несколько десятков лет?!
- Постой - тебя заслушаешься. Ещё пива придётся взять.
- Не надо - лопнем. Давай просто покурим.
- Покурим, - согласился старлей, - а ты продолжай - я очень внимательно слушаю! – попросил он.
- Вскоре я сам стал ездить на объекты, тогда мне многое прояснилось. Ведь на стройке существует разграничение полномочий - так сказать - собственный табель о рангах: эти копают, те - монтируют. Понятно, что те, кто копают, чаще других что-либо и находят. Словом, мне повезло ещё не раз повстречаться с теми работягами,- Андрей помолчал, собираясь с мыслями.
- Что же они на сей раз отрыли?
- Захоронение сарматов - пятый век до нашей эры! Сарматы оставили после себя много интересных памятников. Но этот оказался особенно важным именно для исследования - для систематизированного анализа процесса развития племени. И... В восьмидесятые, на Западном, на окраине города взялись возводить мощный птицекомплекс. Огромадный объект - понятно - ударный. Больше двадцати цехов надо было отгрохать к блишайшему партсъезду.... Начали рыть - вдруг человеческие кости: захоронение. Мы: я и ещё трое аспирантов - стали расчищать, а строительство, конечно, пока остановили. Тогда я и убедился в том, что прокоммуняцкие прорабы, в похожих случаях, делали всё возможное, дабы не звонить в музей. Они больше атомной войны боялись сорвать показатели темпов и всякое такое. А представителей гуманитарных наук считали злейшими паразитами на теле социализма...
- Который сами же изо всех сил растаскивали по дачкам! - вставил Константин. - Извини Андрюха - перебил, продолжай пожалуйста.
- Так оно и на сей раз вышло: нам тайком позвонил сварщик - Борис Шефитов. И он, представь себе, оказался как раз из той бригады; в которой на музтеатре, почти десять лет назад, нашли тот таинственный ларец.
- Так у тебя уже настоящий, солидный детектив - Андрюха! - заметил слушатель.
- Пожалуй - может когда-нибудь и сподоблюсь - напишу. Я беседовал несколько раз с тем Борисом; так он тоже - твёрдо убеждён в том, что содержимое ларца ловко подменили! Лишь бы не остановили работы. Да и чтоб не делиться с ними... Проще говоря: начальство всё себе захапало.
- Хе-хек!.. «А ларчик просто открывался» - слишком «просто»! Хотелось бы мне взглянуть на истинное содержимое загадочного ларчика!
- Увы - кого теперь найдешь? Только и осталось Крылова цитировать!
- Понятно... Ну а сарматы что?
- Сарматов-то, слава Богу, мы откопали. Правдо сокровищ, золота или серебра у них не было. Они находились ещё на более ранней стадии развития. Золото появляется тогда, когда налаживается более-менее интенсивная торговля с соседями либо когда выполняются сложные культовые обряды. Тем не менее - повторю - для науки находка представляла огромный интерес. Утварь из камня и обожжённой глины, бусенки на щиколотках у знати, тоже из красивых камешков и раковин - свидетельствовали об навыке обработки подобных природных материалов и ещё о существовании внутриплеменной иерархии; об некоторых особенностях языческих верований. Главное же: многие кости, уцелевшие после бульдозера, имели чёткие зазубринки и царапины, некоторые оказались даже разрезанными или срезанными. Такое почти всегда свидетельствует о ранении людей отточенными металлическими предметами. Оружием с закалёнными металлическими наконечниками, то есть из стали!! По всей вероятности, сарматы испытали военное притеснение от более развитых народностей. Скорее всего они столкнулись с малочисленным, но хорошо организованным и вооружённым племенем - в противном случае порабощение сарматов произошло бы стремительно и повсеместно. А тут пострадали в основном приазовские поселения.
Андрей отхлебнул пива.
- Ты уже разгадал - что же с ними произошло?
- Всё не так просто. Примерно в тот же период в наши пределы должны были перекочёвывать так называемые амазонки. Очень мало изученное племя, с ярко выраженным матриархатом. Их, судя по всему, в свою очередь вытесняли из сытых кавказских долин более коварные и очень многочисленные горцы. Позже, подкрепив свои силы за счёт покорённых сарматов, амазонки почти без боя покорили скифов и обосновались в Крыму и южном Приазовье. Они были красивы и неплохо образованы для того времени. Ну а в Четвёртом столетии минувшей эры, сюда пришли греки, основав города-государства, которые вели интенсивную торговлю со скифским государством, с племенами суровых урусов. Греки и сочинили романтические поэмы в честь божественных нимф, ставших ярким представлением скифской знати.
- Короче - кавказские бабы, спустившись с гор, захомутали донских мужиков!- пошутил Хафшин: - Да... Тебя заслушаешься. Обидно, что даром столько сил отдано науке и бес толку!
- Увы... Ничего не поделаешь – обстоятельства пока ещё сильнее нас…
* * *
Два друга неспеша вышли из зелёной калитки и остановились на 13-й Линии. Константин Хафшин о чём-то задумался:
- Ну что? Побрели?- нерешительно предложил он.
- Побрели...
- Тебе на Театральный?
- Сначала на Театральный, потом до Крепостного почти!
- На трамвае?
- Ты что? Я лучше по свежему, вечерком - прогуляюсь.
- Отлично - и я пойду с тобой до проспекта: думаю на вечерний рынок заглянуть. Жена кой-чего прикупить просила... Послушай! А ты не попытался расспросить того - сварщика: что же он видел в том ларце?
- Кость, я тогда не в милиции работал! Однако, Шефитов очевидно сам догадался мне рассказать...
- Ну и?!!
- Здесь-то самая главная загадка и кроется! В ларце, если работяги не сильно приукрашивают, лежала визитная карточка тех самых Амазонок.
- Что?!
- Ну - это образно: у египтян - пирамиды...
- Вот где и как - оказывается, круги сходятся! То - что отличает амазонок от всех прочих доисторических племён! Я в начале верно западозрил, что ты мне всю эту эпопею не ради шутки принялся рассказывать!!
- Именно: историческая деталь, выраженная в предмете культа или быта, впервые применённая этим племенем или народом,- пояснил Андрей и продолжил: - Амазонки очень мало изучены. Кроме древнегреческих сказаний у нас фактически ничего нет о них. А у греков всё обильно приукрашено - это всё равно, если изучать историю Франции по романам Дюма. Тем не менее, эти легенды передают художественный образ - Дух племени. А визитной карточкой Амазонок являются искусные миниатюрные статуэтки и изображения диковинных,- возможно также идеализированные фантазией умелых воятельниц,- животных. Но вот в чём и заключается неразрешённая до сих пор загадка древних воительниц - ибо поклонение мифизированным культовым вояниям больше свойственно для первобытных племён, с простыми представлениями об окружающем мире. В то же время все статуэтки выполнены из драгоценных металлов или сплавов с использованием уникальных для той эпохи методов обработки: очень точной обработки с применением химических реагентов.
- Понятно: тайна на тайне. Ну кто же мог похитить эти сокровища? По мнению Шефитова?
- Костя - он же не мент - на стройке, сам знаешь, закладывать своих не принято! Но я думаю, что сейф, стоящий в бытовке, не так уж сложно открыть!
- С одной стороны ты прав: кто угодно - вроде бы? Однако - если поразмыслить попридирчивей, то круг явных подозреваемых резко сужается! Андрей - подумай! Сейф не был взломан, вместе с тем - для работы с отмычкой требуются и хороший навык, и запас времени! У постороннего «гостя» в чужой бытовке его-то никак не было: в сейфе хранятся расходные сметы по материалам, запчастям и топливу для техники! На стройке музтеатра было задействовано не менее десятка разных тракторов! Да такие документы, для прораба и начальника участка, дороже любых сокровищ! Значит несгорающий ящик, почти на все девяносто девять процентов, открыл ключом кто-то из «своих». В кабинет к начальнику никто из трудяг не вломится - кваску попить! И главное: вспомни - ларец вовсе не похитили! Подменено содержимое, а для такой операции нужен непростой жулик: шуллер, эдакий не реализовавшийся фокусник - то есть человек с фантазией! Бульдозеристы тут явно ни при чём - для бронетанковых здесь слишком тонкие манёвры. Если бы они сами взялись за дело - от бытовки б мало что осталось...
- Наилучшая возможность была у прораба - неоспоримый факт,- согласился младший лейтенант, - Мне «посчастливилось» познакомиться с ним - сарматы тогда же нас друг другу и представили!
- И что?
- Фоменский Николай Александрович! Тогда ему и тридцати ещё не было. С виду такой добродушненький простачок, но на деле - далеко не лыком шит! Знает хорошо - где, что, почём? Встретил нас на своём объекте с «распростёртыми объятиями», - продолжал Андрей, - но я слышал - когда он отчитывал того сварщика за звонок в музей. Пыль столбом аж до звёзд поднялась! Потом как-то - приезжали мы на работу рано: по холодку копали. И он спозаранку тут как тут крутится, потом и говорит мне: «На дачу мою таких бы копальщиков - огород взрыхлить некому. Жаль никто не догадался схоронить там пару чудиков, чтобы вам поковыряться!» С сарказмом!
- Подсчитать бы – сколько на той даче левых стройматериалов заложено! Он бы так не гримасничал! – вставил Константин.
- Уверен: он быстро смекнул, сколько стоит содержимое ларца, - вернулся к прерванной теме Андрей,- так что предпочёл самому решать его дальнейшую судьбу! Ну а с «лихими танкистами-машинистами» зачем нянькаться? Двадцатипятирублёвки Брежневской им хватит...
- Прораб прекрасно понимал, - продолжал Андрей, - не первый год в такой системе вертелся, - через вышестоящие головы работяги не перелезут, а ближайшее начальство - хорошо его знает, поэтому без острой причины - из-за каких-то кладов серебрянных - на обострение отношений не пойдёт. В эпоху дачного бума - каждый кирпичик на персональном учёте! Они всегда смогут договориться между собой... Зато мы с ними - большущий вопрос?!
- Именно...
- Но перепрятать весь ларец он не решился, ибо слишком многие его видели. В результате смекнул, что самое верное выставить тех «танкистов» в ослах - а археологи не станут докапываться до истины: рыться в чужих заморочках... Всё это я уже не раз обдумывал, только разве что-то изменишь?
Андрей задумался, потом заговорил снова:
- Но, к счастью, не все начальники разделяли мнение таких, как Фоменский. Тогда же мне повезло повстречать и другого участника событий начала семидесятых – того самого начальника участка на стройке музтеатра. Виктор Владимирович Груненков – тот, мужик серьёзный! Теперь он уже руководит крупной фирмой. И он со вниманием отнёсся к нашим раскопкам, и очень помог нам, не думая о культивировании собственного огорода. По вечерам мы сидели с ним и долго беседовали на исторические темы. Вспомнили и про тот ларец; только теорию о кавказских амазонках партийная профессура советского времени относила к категории мифов, так что попробовать разыскать сокровища – якобы принадлежавшие воительницам было тогда невозможно…
- Подожди-ка: невольно напрашивается ещё один любопытный вопрос. Андрей – как столь древние сокровища очутились в квартире дома, построенного в конце девятнадцатого столетия?
- Наверное, это вторая самая большая загадка Старого Ростова. Конечно: соседние племена перенимали опыт Амазонок в искусстве изображения действительности. И в древнем Приазовье стали появляться многочисленные копии, тех статуэток. Понятно, что с каждым разом они получали всё новые и новые интерпретации. Умельцы из разных племён, попавших под влияние Амазонок, использовали доступные им материалы: древесину, камни, глину, кость... Но - то, что обнаружили в том Ларце, по описаниям очевидцев, именно копии подлинников - истинных сокровищ! Об этом - в первую очередь свидетельствует перстень с крупной бабочкой - "Божественный Халлоон". Главная из всех статуэток - её трудней всего подделать, из-за сложного орнамента на крыльях. Даже строители, хотя и не крупные знатоки древнего искусства - и они обратили внимание на узор её крыльев. В нём словно выписан некий иероглиф. В этом - огромная ценность найденного набора! И тот, кто их столь коварно присвоил, похоже, знал об этом!
- А кому принадлежали эти изделия, до сноса здания на Кировском проспекте, я, в конце концов, установил. Известный, скандальный ростовский ювелир, живший на рубеже девятнадцатого и двадцатого столетий. Художник авантюрист - с г-гигантскими - просто непомерными амбициями! Страстный, пор-рой необузданный - много кутил с женщинами, был едок на слово и з-задирист... - Необычное волнение послышалось в голосе рассказчика, - он несколько раз оговаривался. Чувствовалось, что он посвятил изучению этого вопроса много сил и времени, и - как профессиональный исследователь, - Но как к нему попали сами образцы сокровищ? Я так и не сумел узнать...
- Если бы допросить…
- Нет – Константин – сейчас уже ничего не поделаешь. Слишком много воды утекло! Да и доказательств у нас нет никаких.
- Ладно, оставим - уже поздно.
ЭПИЛОГ.
Вечерний город встретил двух лейтенантов ярким блеском неона в зеркальных витринах и неприветливыми взглядами. По проспектам почти безостановочно шуршали бесчисленные покрышки навороченных супермарок. Не обращая никакого внимания на знаки, они с апломбом подваливали к роскошным фасадам казино, саун или клубов. Светофоры и указатели вообще служили своеобразными забавными светильниками. А, окутанные искусственным сиянием плюс дерзким ощущением непрерывного перемещения весомых денежных масс, здания представали великолепными воплощениями фантазий искусных, но совсем бесчувственных магов.
Центральный проспект весь сверкал от иллюминаций, однако соседствующие улочно-закоулочные лабиринты погрузились в непроглядную темень. Оттуда на фон шикарных витрин, эффектно покачивая оголёнными бёдрами, выплывали тропические рыбки, заманивающие в пучину соблазнов. В глубине же улочек хищное мерцание алых огоньков рассказывало о том, что и тут, будто в чёрных океанских толщах, бурлила жизнь - не сулящая ничего доброго случайным посетителям придонья южной столицы. Из омута ростовских дворов до слуха двух офицеров уже доносились полудикие вскрики алкашей плюс наркотический хохот;- агрессивные звуки, каковые чуть раньше либо чуть позже сольются в своём логическом заключении: в яростных разборках уличных дикарей. К утру здесь обнаружат пару трупов; троих - четверых ещё успеют довезти до реанимации; столько же будет ограбленных и изнасилованных. Главное достижение реформ в стране к 1993 году: максимальный абсолют ночного беспредала - каждый отрывался - как мог! Впрочем, ведь давно уж ни для кого не секрет то, что алчные жернова мельницы особо крутых удовольствий быстрее крутятся в годы наибольшего обнищания простых обывателей, а также тайного или открытого вызревания общественных бурь.
Но - при внезапном приближении двоих милиционеров, - зловещие огоньки настороженно прятались, прикрытые ладонью; взоры, резко трезвея, тупо упирались в землю; выкрики гасились на полуноте; а разноцветные рыбёшки-путаны пугливо ныряли вглубь квартала. Двое молодых участковых, посуровев, нацепив на лица маски бульдожьей непроницаемости - скрывающие досаду от вынужденного бессилия, - шли сквозь густой мрак ростовских кварталов. И магическое поблёскивание гербово-орластых кокард на их фуражках заставляло расступаться перед ними всю нечисть!!
Тем не менее, предотвратить разгульного выплеска излишнего капитала, скопившегося задень в неких бездонных карманах, они ничем не могли. Веселье уже началось и должно было пройти по полной программе! А она остаётся практически неизменноё уже не первый год: сауна - водка или вино с белужьей икрой - белокурые девицы, на десерт - азартные игры с ураганной стрельбой; под занавес на поражение, во всё, что ещё хоть как-то шевелится...
- Ну - тебе налево - мне направо, – печально вздохнул Хафшин, - Я вдруг подумал – Андрей: Что бы изменилось в нашем мире, если бы те Амазонки не оставили нам когда-то свой ларец!?
Андрей лишь пожал в ответ плечами…