Собравшиеся внимательно слушали. Егоровна пыталась пресечь мое выступление, но секретарь партбюро неожиданно вежливо не позволила начальнице это сделать..
Я говорил о бесполезности партийных собраний: от конструктивной критики люди воздерживаются. А те, кто критикует по поручению партийных функционеров, делают это совершенно обтекаемо и лишь на заданную тему.
Вспомнил про формальные колхозные льготы, про острейшую жилищную проблему, решаемую только в показательном центре, да и то только для избранных. Напомнил, насколько тяжелым является труд рыбообработчиц в цехах, как не хватает нормальных условий в бытовках. После смены невозможно нормально помыться, без стояния в нудной очереди невозможно купить продукты для семьи. Дорога от завода до нашего городка - пыльная, в ухабах. По этой дороге мы ездим на работу, а жители вот этой деревушки - и в райцентр, и в поликлинику, и развеяться в неблизкую столицу.Поведал, как говорил с местными жителями. Все они жалуются на отсутствие водопровода, канализации, центрального отопления.При том, что рыбозавод имеет и свою котельную, и систему канализации. И водопровод. Старики грустно рассказали тогда о засилье показательного центра, сосущего соки из их маленького опорного отделения. Рассказывали о временах, когда эта деревушка была маленьким самостоятельным колхозом. Рыбу ловили сами. Камбалу, треску, угря, форель. Ныне своей рыбы нет. За 80 километров, из центра сюда везут мороженую океаническую рыбу, сотни тонн. Везут в огромных количествах замороженную каспийскую кильку. Размораживают, закатывают в банки, залив томатным соусом, и увозят. А свой пирс, от которого еще прадеды местных стариков уходили на промысел, разрушается штормами, заброшен, никому не нужен.
Сетуют жители деревни и на пренебрежительное незнание местного языка теми, кто приезжает сюда на работу из городка баржестроителей. Что делается коммунистами колхоза для решения этой проблемы ? Помню здешний старик - пенсионер сказал как-то: " Нас постигнет печальная судьба вашей Карелии: местный народ исчезнет с балтийских берегов, как с берегов Ладоги исчезли карелы.."
Где курсы языка ? Где надбавки к зарплате за знание языка этих мест ? Одни пустые и лицемерные разговоры. Колхоз-то показательный ! В его титуле так значится..
Рассказал я и о том, как неласково принял меня председатель, кстати, депутат Верховного Совета СССР. А бывали визиты к председателю и более печальные.
И расправу надо мной затеяли ПОКАЗАТЕЛЬНУЮ ! Пример всем вам: не высовывайтесь, молчите, тараканствуйте ! Ибо, презренные и толпообразные, вы должны быть счастливы уже тем, что из 46 тысяч, трудом своим зарабатываемых ежегодно колхозу, вы получаете жалкие неполные четыре. Ведь это в месяц на целую сотню больше, чем на баржестроительном ! Помните об этом ! Почитаемый коммунистами Карл Маркс, узнав, что из 46 тысяч вашего заработка, колхоз отдает вам менее четырех, занес бы этот колхоз в список самых жестоких "кровопийц-эксплуататоров".
Зал затих. В глазах многих застыло удивленное сочувствие.
И тут же со своего места взвилась квадратненькая Блянцева: "Этот человек - демагог ! Он умеет выкручиваться ! Он занимается очернительством известного всей нашей необъятной родине рыболовецкого хозяйства ! Но он должен знать: коммунисты его не поддержат ! Прогуливая партсобрания, он нарушает устав партии и должен быть строго наказан. Я подчеркиваю: он пытается разжалобить нас проблемами семьи. И тут же играет на национальных чувствах местного населения. Я предлагаю объявить разгильдяю-коммунисту строгий выговор с занесением в учетную карточку !"
Гордая своим эмоциональным красноречием, Блянцева грузно спикировала на скрипнувший жалобно стул.
Речи других приближенных Егоровны отличались от речи Блянцевой лишь меньшей эмоциональностью. Строгач с занесением, по мнению выступавших, будет достойным наказанием нарушителю устава и носителю чуждой пролетариату идеологии. Вечно дремлющее собрание пробудилось. И в разбуженных головах привычно замкнулось традиционное "одобрямс".
Однако, как успел я заметить, местные партийцы, из деревенских работяг шептались о чем-то о своем. Решительно запротестовал против такого наказания бывший мичман, пенсионер Иваныч, чем несколько изменил мое невысокое мнение о вояках. Особо преданные Егоровне и вовсе предложили исключить меня из стройных рядов передового отряда строителей светлого будущего.
Окончательный приговор прозвучал, как строгач с занесением, и Егоровна беспартийно-руководяще торжествовала. Взгляд ее рыбьих глаз источал блаженное состояние победителя.
Когда собравшиеся дружно устремились к желанному выходу, партийный засланец из показательного центра отозвал меня в сторонку:
- Думаю, собрание было объективным ?
- А я так не думаю... Вы слышали мою точку зрения. Впрочем, Вы стоите на страже интересов колхозной верхушки. А это иные, чем у рабочих, интересы.
- Мы в парткоме не будем наказывать Вас столь строго. Объявим выговор без занесения. Вот анкета. Заполните ее и напишите объяснение.
- Солидно.."Чистки, анкеты, сверки.." Стихотворение такое вспомнилось.. Интересно, кампания травли будет продолжена ?
- Все будет зависеть только от Вас. Будете вести себя разумно, отправим Вас на курсы технологов. Вы ведь штурман по образованию ? И язык местный понимаете ?
- А почему бы меня в штурмана и не определить ?
- Судоводителей у нас - с избытком. А технологов не хватает..
- Я подумаю. Впрочем, Егоровна не даст мне работать спокойно. И мне придется отбиваться..
- Я поговорю с начальницей завода...
А через неделю я стал нарушителем дисциплины в третий раз. И лищился квартальной премии снова. Подвело на сей раз посещение не того туалета.
Мужская бытовка располагалась на втором этаже здания холодильника. Здание это находилось в 30 метрах от разделочного цеха. Недавно Егоровна запретила женщинам курить в тамбуре и велела оборудовать курилку непосредственно у входа в мужской туалет. Мужички, поэтому, повадились бегать в другой ватерклозет - в бытовку здания холодильника. Пища столовская частенько просилась на волю вскоре после обеда. Приходилось пользоваться грязненькими сортирами. Традиционно запущенными, без туалетной бумаги и других, классово чуждых излишеств. Однако у дверей ватерклозета в мужской бытовке не сидели вечно перекуривающие рыбообрабатывающие дамы.
И поэтому, через полчаса после обеда, когда банально взбунтовавшийся орган пищеварения призвал к посещению отхожего места, я сбросил фартук и отправился в один из самых маленьких кабинетов одного из самых больших в стране колхозов.
Предупредил о незадаче напарника.И громыхая сапожищами, поспешил в соседнее здание. А навстречу, брезгливо обходя ручейки сбегающих в залив нечистот, шествовала в разделочный цех вездесущая Егоровна.Мгновенно сообразив, что даю ей еще один повод для мести, и что поход в сортир будет стоить мне определенной суммы в рублях, равной премии, я все же упрямо юркнул в дверь бытовки. По возвращении в цех через десять минут, мастер Майя виновато поведала мне, что Егоровна радостно и собственноручно вписала мою фамилию в журнал замечаний.