Кудлатые облака, бегущие с юго-запада, порозовели. Из парадных подъездов появилась прекрасная юность из умеренно обеспеченных слоёв. Смачно защёлкали дверцы, зачиркали фирменные зажигалки, зачихало зажигание и зафыркали навороченные автомобили всех мастей. Ростовская полуаристократия покатила на вечеринки демонстрировать друг перед другом причёски, наряды и бриллианты.
Те – кто ехал оттуда – сюда уже приехали. И в распахнутых окнах полыхнули люстры, звякнули приветственно хрустальные бокалы…
Дворовая канонада ещё и не думала стихать, однако её рассредоточенность по большему фронту говорила; что кульминация уже прошла, да боеприпасы быстро истощались. И вот – уже летевшие над Ростовом махровые облака притащили на прицепе куда более плотных своих сотоварищей; так что ближе к одиннадцати зачастил первый в этом году уверенный осенний дождик.
На Северном, по одному из многочисленных внутриквартальных проулков неуверенной, шаткой походкой шла красивая юная особа. Ясно: что особа уже побывала на какой-то вечеринке и выпила немного лишнего бренди. Также было совершенно очевидно, что эта особа приехала сюда задолго до приближения осенней непогоды, первый натиск которой только что завершился наполнением всех уличных водоёмов. На стройной брюнетке поверх роскошного вечернего платья была накинута воздушная кофточка, какая могла служить исключительно дополнением к декорациям тщательно продуманного внешнего вида, - только никак не средством утепления. Сейчас ей должно бы стать зябковато… однако жар, просто бьющий из глубин всего жизнелюбивого тела, не давал ей почувствовать перемену погоды. Анна шла в изящных открытых туфельках на шпильке. Всё на ней было дорогим и изысканным: под ушками высочайшим великолепием сверкали два бриллианта. Дорога, по коей шагала особа, оказалась довольно сносно заасфальтирована, тем не менее она специально не обходила лужицы. Прохлада сейчас ей была приятна и не останавливала её, не убеждала вернуться на праздник своих приятелей, где её уже тщётно дожидался поклонник. У него была синяя "Волга" последней модели, там Анна могла бы согреться и расслабиться. Однако с другом она уже успела поссориться, после чего ей повезло незамеченной покинуть наскучившее общество. Теперь же совсем не хотелось возвращаться и объясняться. Пусть поскучают за ней! Девушка шла чрезвычайно довольная обретённой свободой и приятным одиночеством на пустынной улице. Выпитое вино придавало ей смелости. Волосы слегка растрепались, ну и пусть – сейчас она предоставила им тоже свободу действий. На её лице запечатлелась дерзкая, хотя и наивная, уверенность в своей правоте. Слева от Анны тянулась многоподъездная десятиэтажка. Из окон доносились отзвуки работающей аппаратуры, только никакие шумы не могли ей уже помешать. Улочка выглядела пустынной, но беззлобной. Возле каждого крыльца сидели пушистые задумавшиеся кошки. Капризные ростовские фонари с тёплой желтизной отражались в чистых, невзбаломученных шинами, лужах и поддерживали кругом уютный полумрак.
Вдруг с другой стороны многоэтажки мелькнул силуэт встречного прохожего. С досады Анна замедлила шаги и чуть округлила губки: кто-то нарушил её идиллию. К ней приближался элегантно одетый мужчина. "Ещё вздумает приставать!" – забеспокоилась девушка и невольно оглянулась в поисках поддержки. Но помощи ждать было не от куда. "Хорош мой ухажёр - до сих пор не бросился меня искать?!" – посетовала Анна, забыв, что ещё пару секунд назад сама радовалась своему ловкому побегу с вечеринки. Как нарочно, впереди дорога оказалась перерытой. Над асфальтом высилась куча влажной и жирной глины, хищно зебрилась краснополосатая лента ограждения. Лишь там, где канава перерезала линию тротуара, был перекинут деревянный грубо сколоченный мостик. Они оба, если будут продолжать идти, неизбежно встретятся на нём. Понадеявшись, что мужчина минует мостик первым и они сумеют разминуться, Анна совсем замедлила свой ход. Однако тот, в свою очередь, остановился возле перил узковатого мостика, галантным жестом уступая ей дорогу. Возникла неприятная заминка.
- Пожалуйста, проходите же! Чего вы испугались?! – решил подбодрить её незнакомец и голос его показался приятным.
Осмелев, Анна ступила на мостик. Однако, достигнув его середины, девушка послала незнакомцу предупредительный неприступный взгляд. Но этот взгляд успел разглядеть, что перед ней подтянутый со вкусом одетый молодой человек из элитных прослоек. Высокий, вместе с тем – натренированная фигура легко угадывалась под лёгким плащом. Шляпа с полями скрывала верхнюю часть его лица. Тем не менее, Анна почувствовала, что парень также успел разглядеть её и даже успел дать ей свою оценку. В какую-то долю мгновения она уже перестала бояться, зато столь же быстро возникла лёгкая досада: она не вызвала, судя по всему, большого интереса. Молодой господин явно не испытывал недостатка в женском внимании и оставался холодным к большинству своих претенденток. Ей уже оставался последний шаг на мостике. Внезапно где-то наверху – в десятиэтажке, звучно чиркнула зажигалка и вылетела петарда. Прочертив в воздухе дымный след, петарда стукнулась о мостик и громыхнула точно перед ногой Анны. От полной неожиданности девушка подскочила и вскрикнула, а откуда-то сверху послышался придурковатый подростковый смешок.
- Уроды! Законченные недоумки! – негромко, но очень чётко и зло выругался незнакомец. Он успел шагнуть на мостик и подхватить Анну под локти, которая едва не перелетела через перила в с трубами.
- С вами всё в порядке? – мужчина крепко держал Анну под локти и, не мигая, уверенно и внимательно смотрел в её глаза, в которых замер крик ужаса.
В таком состоянии Анна была беспомощна – словно мотылек в объятиях паучьей сети; но незнакомец ничего резкого не предпринимал, просто поддерживал, не давая упасть. Анна стала успокаиваться и невольно поняла, что ей сейчас будет легче в этих полуобъятиях, нежели без них. Так они простояли несколько секунд. Неподалёку взорвалась ещё одна петарда и снова где-то наверху послышался сдавленный смех великовозрастных дебилов. Но кидавшие уже побоялись прицелиться – поскольку внушительная фигура молодого господина действовала отрезвляюще на всяких отморозков, постольку второй взрыв произошёл в значительном отдалении. Это дало Анне встрепенуться и выйти из шока. Именно теперь, рядом с этим сильным уверенном в себе мужчиной, Анна почувствовала себя в безопасности. Ей очень не захотелось куда-либо уходить… Однако она заставила себя: шок миновал, она не позволит себе больше девичьи слабости.
- Вам лучше?! Вам надо чего-нибудь выпить успокаивающего, согреться – может бренди?
- Нет… мне лучше!
- Может вас проводить? Вызвать машину?
- Спасибо, нет – простите – не стоит, мне тут близко… В том доме…
- В "Китайской стене"?!
- Что?...
- Здесь этот дом все так называют!
- Да – мне рядом… не провожайте!
- Ну, как хотите. Я бы на вашем месте согласился! Этот район, по-моему, вам не слишком знаком?
- Всё хорошо. Простите и спасибо. Я пойду? Тут моя подруга – мне недалеко…
- Ну – тогда все благ! – незнакомец без лишних пререканий легко отстранился, открывая проход.
А вот Анна несколько замедлилась: снова поймав себя на том, что его голос – вообще само присутствие рядом – ей приятны. Тем не менее, она заставила себя, надавив на скрытые, внутренние пружинки; выработанные правилами светской жизни; удалиться с этого места. Девушка попыталась сделать шаг и вновь чуть не упала, если бы незнакомец ещё раз не поймал её. Она снова похолодела от страха и стыда за свою полную беспомощность: что-то прочно держало её ногу.
- Стойте! Не дёргайте! – сломается каблук! Подождите! – предупредил незнакомец.
Её туфелька каблучком провалилась в щель между неструганными досками мостика. Анна второй раз оказалась в западне и в объятиях парня. И в этот случай неожиданный благодетель выручил девушку: он сильно надавил ногой на соседнюю доску – та прогнулась, после чего Анна легко высвободила каблучок. Но в этот момент их тела очутились ближе всего друг к другу… Сквозь полувоздушную ткань вечернего наряда парень почувствовал: как бьётся её сердце, уловил всю глубину дыхания, - заставлявшего подниматься и двигаться грудь… Он невольно улыбнулся: благодаря неким, скрытым сейчас в ней вибрациям, Анна догадалась, что не может не нравиться в данный миг. Пережитый стресс своей властной силой быстро сбросил с её лица все искусственные маски салонной пантеры, - она предстала перед незнакомцем во всей своей первозданной красоте. Теми же резервными вибраторами Души она почувствовала, что эта встреча уже не пройдёт незамеченной для каждого.
- Как тебя зовут?!
- Анна, - доверчиво прошептали губы девушки.
- Анна?! Мы могли бы…
- Нет, простите! Я не могу! Спасибо – не сердитесь, может потом…
- Ладно! – незнакомец снова отпустил её без лишних пререканий.
Анна поторопилась убежать от этого гиблого мостика над канавой, боясь опять попасть в какую-нибудь гадость.
Тут в затемнённый боковой проулок вдоль "Китайской стены" осторожно, словно принюхиваясь к обстановке, въехал новенький милицейский "бобик". К минувшему дню города ростовские блюстители порядка получили в подарок новые машины, которые патрульные южной столицы на скорую руку окрестили – почему-то – луноходами.
- Где-то стреляли?! – озабоченно спросил молоденький сержантик – видимо, только после армии пришедший на службу: форма на нём сидела очень эффектно; однако озорной блеск в мальчишеских ещё глазах, выдавал, что ему ещё не осточертело возиться в человеческой грязи, среди неблагополучных слоёв.
- Стреляли! – едко усмехнулся его сосед по луноходу - на вид бывалый, и покровительственно посмотрел на новобранца: - Когда кажется – креститься надо: атеистов уже разогнали… Это ещё – друг – не стреляли: тут у нас один "громовержец" живёт: Димочка Бувайлов – отморозок невиданный! Отец калымит где-то, неведомо где – у чёрта на куличках. Мать на Нахичеванском базаре – потрохами торгует, старший брат снова по лагерям пошёл… Короче – семейка! И он достал уже: то там выбьет, то здесь подожжёт!
- Весёленький мальчик… А эта – глянь?! Кажись пошатывает! Где-то набралась?!
- Когда бабки в лапку даром текут – везде можно подмахнуть.
- А ведь хороша!! Зараза… - у сержантика при виде Анны по-особому заблестели глаза: - может возьмём? За прогулку а нетрезвом виде?! Покатаем для острастки по району, мораль почитаем на будущее , потом отпустим?
У бывалого снова проявилась на лице не слишком весёлая улыбочка:
- Даже не вздумай к ней сейчас подойти! Эта стервочка личному адвокату щас тилинькнет – и ты ей приплатишься: за негуманное обращение. А следующую слезу себе на погон будешь ещё лет десять ждать! Нашему начальству проблемные сержанты не нужны! – весомо растолковал старший в "бобике".
- Но она может нарваться на хулиганов – типа полудурка Бувайлова! Посмотри – какие у неё серьги! – возразил молодой, его возмутил излишне покровительственный тон "старика".
- Вот тогда два бравых сержанта милиции и примчатся её спасать: тогда она будет куда сговорчивее! Да и Бувайлову наконец-то врежут – те, кто её по нежным местам гладит. Может мозги ему вставят!
- Тогда зачем же мы сюда припёрлись? Сам же сказал: сверни в проулок? – огрызнулся молодой.
- Не горячись, Коля? Чует моё нутро, будет нам здесь работа: видишь тот длинный беленький проводок с красными лампочками над канавой?
- Ну?
- Вот тебе и ну! Это же кило три алюминия! Это для нашего Димочки лафа с доставкой на дом. Он уже взрослеет – недоносок – за травкой ныряет. Здесь ему на полдюжины косяков. А вот ещё, - продолжал старик, - видишь ту махину посреди двора?
- Экскаватор??
- Именно! Могу заручиться, что утром в его баке солярки будет гораздо меньше!
- Понятно… И мы будем тут стоять, - молодого не сильно радовала перспектива бегать за шантрапой. Он, бедный, ещё не подозревал, что это и есть основная работа патрульного. Он ещё мечтал о громких делах.
- Нет – стоять не надо. Будем наведываться и, если повезт, вычислим: куда местная наркота ныряет за дурью.
Вдруг резко ожила рация в бобике:
- На Добровольского ограбили частный магазин….
- Поехали! Там разомнёмся! – скомандовал старший, а в рацию сообщил: - Семнадцатая машина на связи, старший сержант Котинов. Да… возле проспекта. Есть!
- На проспекте, возле остановки. Тут рядом, - сообщил Котинов товарищу, - Видимо, Димочка сегодня пошёл по-крупному – надоело медяшки собирать по мелочам!
Незнакомец не стал её преследовать – просто исчез где-то в полумраке проулка. Но даже убедившись в этом, Анна уже не смогла вернуть себе прежнего беззаботного состояния. Ещё не объяснимая тревога не покидала её, -- даже усиливалась с каждым новым шагом. На какое-то время девушка перестала замечать: где и куда она идёт; лишь остановившись перед тяжёлой парадной дверью с кодовым замком, поняла: где теперь очутилась. Анна очень хорошо знала эту дверь: сама того не ведая, она пришла к подъезду длиннющей многоэтажки. Здание протянулось через несколько кварталов Северного жилого массива, за что было прозвано всеми "Северной Китайской стеной" – в ней то и проживала подруга Анны. Однако Анна тот час вспомнила, что в прошлую встречу здесь они расстались с Лидией не слишком-то дружелюбно. Как глупо!...
Анна всё стояла перед крашеной железной дверью в нерешительности. Будто в её непробиваемой металлической сути таилась некая неведомая ещё для растерявшейся девушки граница. Рубеж между двумя принципиально разными мирами.
Анна – светская пантера, уже приучившая себя к рассудительной и распланированной почти поминутно жизни, не прощающей почти никаких слабостей. Лишь перед своим другом, которого теперь бросила на вечеринке, Анна иногда позволяла себе капризы. Она совеем не планировала визит к Лидии в ближайшем будущем. И неужели из-за какой-то пустяковой встречи на убогом мостике через канаву, Анна позволит себе так распуститься. Как нелепо! Сегодня вечером она как сама не своя: напилась, поскандалила с Серёжей, сбежала… Словно бесы в неё вселились.
Лидия – экстрасенс – так называемая ясновидящая – наивно пытается помочь людям вылечить последствия их слабостей да глупостей. Так считала Анна и до сего времени не особо верила в подобные вещи. Не доверяла метафизическим бредням, считая их недостойными её сантиментами перед светской реальностью – коварной и злобной. Из-за этого они и повздорили в прошлый раз. "Так зачем же я явилась сюда? Как же всё дико и глупо! Неужели этот нелепейший случай на мостике сможет что-либо переменить в моих планах и … убеждениях?! Наверное сейчас у Лидии сидят пациенты экстрарасшатанными нервами. А тут и я принеслась после дешёвого скандала с Серёжей! Незваный гость – хуже лютого врага! Надо пойти хоть чего-нибудь купить к чаю…"
- Боже мой! – Анна невольно вскрикнула и прижала ладони к щекам: - Да ведь я забыла все свои вещи! Сумочка, деньги, ключи, мобильник – всё осталось там!! Да что же это со мной происходит?! Я просто идиотка, последняя истеричка!! Какая я дура!
В этот момент где-то рядом раздался рокот мотора, потом последовали пронзительные сигналы клаксона и визг покрышек на мокром асфальте. Анна посмотрела в сторону шума.
- Оёё! Это же Серёжа! Он меня разыскивает! – внезапно в проулке, где лежала та рыжая глина, появилась тёмно-синяя "Волга" её поклонника, с которым она так нелепо поссорилась.
Из-под подъездного козырька "Китайской стены" Анна увидела, что находится в каких-нибудь полусотни метрах от рокового деревянного мостика. Зловещая чернота траншеи, подсвеченная кое-где красными лампочками, пересекала почти весь двор перед этой частью "Китайской стены". И – с той стороны канавы – на остатке дороги только что остановилась машина её Сергея, гневно высветив всеми имеющимися фарами неодолимое препятствие.
Первым у Анны возникло жгучее желание броситься на встречу и побыстрей прекратить ненужные приключения этого вечера. Красавица пока не сомневалась, что сумеет весьма легко помириться с Сергеем. Она уже сделала первые шаги к нему… Вдруг в среднем подъезде той десятиэтажки – из которой по Анне кинули петарду – замелькали какие-то подозрительные тени, увидев их Сергей высунулся из Волги:
- Эй! Пацаны! Не проходила тут девушка, тёмненькая, в вечернем платье?!
- Девушка?! В чёрном платье? В накидке? – многозначительно переспросила одна из теней, оказавшаяся, подойдя ближе к свету фар, Димочкой Бувайловым.
- Да-да!! Вы видели её?! Куда она пошла?
Димочка двусмысленно пожал плечами: дескать: почему я должен объясняться с первым встречным – любая информация требует определённого гешефта. Зато в его глазах заблестели насмешливые искорки. Сергей, не раздумывая, достал пятисотку.
- Вот – возьми!
- Да… проходила тут одна, похожая… только… она была не одна!
Димочка не успел отскочить: Сергей, не сдержавшись, выскочил из машины и схватил его за шиворот:
- Что ты мелешь?! С кем она была?
- Отпустите Диму! Он говорит правду! – из-под козырька подъезда выдвинулась вторая тень: - Вот здесь - на мостике – они стояли в обнимку!
Сергей обречённо отпустил Димочку.
- Какой резон нам врать! Сами разбирайтесь со своей бабой! – продолжал заступаться за товарища второй недоносок.
- Стерва! – выругался Сергей. – Куда они пошли?
- Вы обещали Пятихатку? – осмелев, напомнил Димочка.
Сергей швырнул ему скомканную в кулаке купюру.
- В сторону "Китайской стены".
- Чего?! – Сергей не жил в этом районе и, не зная всех местных подробностей, подумал, что его подкалывают.
Димочка предусмотрительно отступил в сторону.
- К тому длинному дому – его так здесь называют, - снова пришла на выручку услужливая вторая тень возле подъезда.
- Чёртова шлюха! Истеричка… - процедил сквозь зубы Сергей и вернулся в машину. Достал из бардачка пачку "Кэмэла".
- У вас сигаретки лишней не найдётся? – Димочка решил, что надо использовать ситуацию по максимуму.
Сергей закурил и молча протянул всю пачку через окно машины.
В замкнутом пространстве двора, окружённого бетонными коробками, все голоса слышались очень отчётливо. У бедной Анны все поджилки уже тряслись мелкой дрожью:
- Подонки! Подонки! Серёженька! Врут они всё… - шептали её побелевшие губы, а она сама не смела даже заплакать.
Синяя Волга резко рванулась задним ходом, завизжала на асфальте и опрокинула мусорный жбан, разворачиваясь на освещённом пятачке в перпендикулярный проулок – скоро она найдёт проезд к злополучной "Китайской стене"!
Анну охватил панический ужас! У неё остался только один выход: в едином порыве Анна надавила на кнопки. Язычок кодового замка хищно лязгнул, поглотив её в душноватом чреве огромного подъезда.
Спрятавшись от ночного Ростова в чреве большущего дома, Анна постаралась вернуть хоть отчасти то сладостное ощущение свободы и одиночества. Но именно теперь окончательно поняла: в воздухе вокруг неё происходит нечто, пока совсем необъяснимое, и оно делает невозможным возвращение не только в то прекрасное мгновение, но и во всё её прошедшее время, каким бы плохим или хорошим оно не казалось. Анна с новой силой перепрочувствовала то неестественное – для светской пантеры, волнение – состоявшее из гремучей смеси страха и покорности, - какое она пережила на шатком мостике; в твёрдых, но заботливых объятиях незнакомца. Она всё ещё явственно видела его перед мысленным взором, ощущала прикосновение упругих рук. Там, в какой-то, наверное самый страшный, миг девушка успела взглянуть в его умные и приятно холодные – без заискивания – глаза, и теперь всё ещё всматривалась в них…
На этажах горел свет. Анна по ступенькам поднялась на четвёртый. Однако проделала это, будто зомби – словно в её теле вдруг поселилась какая-то другая Анна.
- Лидия, конечно, легко догадается, что со мной?! Как же всё глупо! Как это всё будет выглядеть: прошлый раз я поругалась с ней из-за её ясновидения и от демонстративного отказа Лидии от светской жизни. Теперь же я примчалась, ни с того, ни с сего – не попросив извинения, искать у неё убежища и поддержки! Лишь бы как-то оправдаться перед Сергеем. А из-за чего?? Только из-за глупейшего каприза! Он теперь будет считать меня взбалмошной истеричкой…. Как всё мерзко! Сколько будет грязи и отвратительных сплетен – самых гиблых сплетен! Ну почему всё опять именно со мной – какая я дура! Все гнусности на меня липнут… Но этот парень ко мне и не приставал; если бы не он я бы точно грохнулась в яму на своих шпильках! Мордой бы в грязь! Как всегда… переломала бы себе все "грабли"…Тут бы меня и увидел Сергей и привёл бы обратно – на наслаждение этим гнилушницам! Ох бы они на хохотались потом! Ленка бы наизвращалась бы в своих издёвках! Увидев меня на костылях… Ненавижу её!
Анна прислонилась к перилам лестничного пролёта, она не знала, куда ей дальше идти. Ничего не видя и не слыша вокруг себя, Анна пыталась найти просвет в тёмном тоннеле собственных мыслей: "Ленка опять меня завела – зацепила язва-гнилушка! Откуда она взялась в нашем коллективе – кто-то её привёл?! Говорят… Эля кажется, - кажется она, тогда причёсывала: что Ленка бабочка самого Султана – у неё денег – конечно, куры не клюют, наряды от супермоделей, кабриолет полуспортивный… сегодня был этот пояс: из кожи анаконды с серебряными медальонами под стиль древних Амазонок. Да… И ты – дура, – ругала себя Анна, - от зависти устроила Серёжке сцену. Мало ли кто в чём ходит – ты же не подстилка Султана. Выходи замуж за Серёжу и успокойся без супермоделей – с тебя и мечтаний хватит… Но ведь хочется так, - перехочется!! Влипла уже по полной программе! Кому ты нужна – опомнись, носки мужу будешь стирать… хватит уже из себя корчить! Но этот парень?! Так что же теперь?! Даже наврать толком не смогу – фантазии не хватит! Сергей не поверит, что поскакала к подруге без всего! В его глазах я теперь ничтожная стерва… - Анна ещё достаточно долго почти вслух отчитывала сама себя перед дверью подруги. Потом девушка в отчаянном порыве сбежала на пол этажа, уткнулась в тёмных бетонный угол и тут уже дала нервам волю.
- И что мне теперь? Топиться? Вешаться? Почему всё так вдруг? За что?
Пока нервы давали себе разрядку, слух всё напряжённее вслушивался в глубину огромного бетонного чрева, и страх стал снова усиливаться. Кто-то выключил во всём подъезде освещение. Анна всем существом ощутила навалившуюся со всех сторон темноту.
Неожиданно она поняла: Он – тот! Здесь! Он стоит почти за спиной и достаточно ей лишь повернуться, чтобы опять увидеть так близко эти глаза: ледяные, умные, проницательные. Глаза привыкшие молниеносно оценивать обстановку и сразу же принимать верное решение. Знающие точную цену всему – глаза ультрасовременного молодого человека; преуспевшего в делах и твёрдо знающего чего он хочет. Он умеет заставить жизнь и общество дать ему нужное. Кроме того – он знает код от входной двери, которого не знает Сергей; кроме того, он хорошо знает: зачем она сюда пришла, и даже знает теперь от кого и от чего она пытается убежать.
Слёзы мгновенно высохли.
Анна резко обернулась. Никого. Темнота и тишина. Тем не менее, с улицы через подъездное окно проникало достаточно много света. Её глаза постепенно освоились. Она настороженно посмотрела сначала наверх: на четвёртый, потом – вниз – на третий. Никого. Однако, увиденное как там, так и на другом этаже не добавило ей ни микрона оптимизма. Анна вспомнила: в детстве – в исчезнувшей уже стране – она играла в прятки с соседскими детьми. Тогда они все переехали в недавно отстроенный дом, казавшийся огромным и необычным, среди остатков частного сектора. И тогда детвора часто выключала везде свет и носилась с этажа на этаж, разбивая коленки о бетонные углы. Только тогда в груди не возникало такого отчаянного страха: где-то рядом работало радио или редкий ещё телевизор, где-то хныкали новорожденные, мяукали по углам домашние кошки, - весь дом был наполнен такими естественными и живыми звуками; что страху просто не находилось места в радостной детской груди. Сейчас же и на третьем, и на четвёртом, и на пятом, и на всех прочих этажах, - на лестничную площадку выходили по две на вид совершенно одинаковые двери: звуконепроницаемые и пуленепробиваемые. Отличие только в номере квартиры. Многие соседние квартиры были повыкуплены, и жильцы, сделавшись маленькими помещиками, прочно отгородили свои владения. Некоторые вообще захватили себе пространство на разных уровнях, обзавелись внутренними переходами. Девушке сделалось жутко от таких мыслей: если её вдруг станут убивать – медленно резать на половинки, никто не выйдет на крик…
Внизу щёлкнула парадная дверь. Анна вздрогнула и зажмурилась. Но, очевидно, вошёл кто-то из жильцов. Мужчина круто выругался, оступившись в темноте, и щёлкнул зажигалкой; через полминуты – подъездным выключателем. Заработал лифт. Анна заставила себя встряхнуться и снова поднялась к двери Лидии, и теперь уже постучалась в дверь. Потом, вспомнив про домофон, позвонила в квартиру. Ответа всё равно не последовало. Тут Анна чётко уловила: главное зло, подстерегавшее её сегодня весь вечер, притаилось именно за дверью подруги. "Может не входить? Но… довольно суеверных страхов!" – Анна потянула за ручку двери, и – отпрянула назад. Она смотрела на другую Анну!
Дверь оказалась не заперта. Открылся неосвещённый тамбур, отделанный розовым мрамором в древнегреческом стиле. Под потолком красовались замысловатые мифические создания – типа огромной бабочки, вроде махаона. Анна ещё не знала, что эту бабочку зовут персональным именем: "Божественный Халлоон", хотя в некотором родстве с махаонами, она, без условно, находилась. В противоположном от входа конце тамбура, как раз под Халлооном, высотой во всю стену находилось зеркало. Отогнав ещё раз навязчивый страх и ещё раз посмотрев на своё отражение, Анна догадалась: что впервые видит своё новое "Я", зародившееся в ней в какое-то мгновение там – на достчатом мостике; а может быть и за секунду до того, как она решилась на свой необдуманный и дерзкий побег с вечеринки друзей!
Глава 3. В квартире Лидии.
- Лида?! – негромко позвала Анна.
Фонарь, горевший за спиной на лестничной клетке, давал достаточно света – Анна придирчиво осмотрела обстановку. Она бывала здесь в гостях, но сегодня видела всё как в первый раз. В тамбур выходили две двери из комнат. Когда-то они относились к разным хозяевам – теперь же обе принадлежали Лидии. Левая дверь оказалась чуть-чуть приоткрытой, и из-за неё шёл неяркий свет. Анна знала, что в этой половине – бывшей двухкомнатной квартире, Лидия принимала своих пациентов.
- Лидочка?- ещё раз, но всё также тихо позвала девушка, хотя уже догадалась, что ответа не услышит. Что же ей делать? Войти? Ей было очень страшно, однако она туго натянула все свои внутренние пружинки и решила войти.
Через приоткрытую дверь Анна настороженно прошла в небольшую очень уютную гостиную. Здесь Лидия проводила первичные, настраивательные беседы с клиентами. Комната освещалась неяркими бра, искусно подобранными ко всему оформлению интерьера. Вообще весь свет у Лидии был приглушённым. Анна знала: у её подруги всё подобрано тщательно и целенаправленно – дабы настраивать пациента на погружение в глубины Астрального океана. Так обдуманно, что до сего вечера у более активной в светской среде и приземлённой Анны, такое подчёркнутое одухотворение самой обстановки квартиры вызывало некоторую полунасмешливую неприязнь. Видимо, светской пантере, притаившейся внутри натуры Анны, пока ещё не пришлось убедиться во властном могуществе духовных сил.
Анна третий раз позвала Лидию, и, не дожидаясь ответа, осмотрелась в гостиной: кругом царил идеальный порядок – ни былинки. Комната была отделана в приятных приглушённых бледных и серо-зелёных тонах в разных сочетаниях. Справа, как раз там, где на стене горел одинокий светильник, стоял великолепный – просторный и мягкий диван. А напротив – точно по центру дивана – аналогичное по стилю кресло; где обычно восседала сама хозяйка и выслушивала гостя, пытаясь разобраться в скрытых травмах его психики. Между диваном и креслом лежал добротный ворсистый ковёр. У боковой стены комнаты рядом с креслом в плетёной корзине стояла живая пальма, а на самой стене весели дорогие старинные часы с маятником. Больше ничего… Кресло и диван были тщательно заглажены и чисты, под пальмой была свежая и влажная земля. Часы мирно и негромко потикивали.
Слева от девушки и перегородки с самодовольными часами пушистого ковра уже не было – мозаичный паркет, с какими-то сложными, иероглифичными узорами. Сразу возле входной двери стильная вешалка для гостей – в данный момент пустая. Дверь в туалетную комнату для посетителей. Напротив вешалки ещё одно кресло – несколько в ином стиле, нежели в правой половине гостиной: с более высокой спинкой, но менее мягкое, - в нём мог сидеть сопровождающий клиента человек; если это доставляло дополнительного комфорта и уверенности самому клиенту. Подле кресла – миниатюрный столик. Всё.
Из гостиной ещё одна дверь – точно против входа – вела в личный кабинет Лидии. Там, после проведения вводной беседы, для потенциального клиента оформлялись все нужные бумаги, улаживались денежные вопросы. На самом же деле и эта нудная процедура у Лидии становилась дополнительной, но не менее важной частью вступительного сеанса. Кроме того, приглашая в свой кабинет, Лидия как бы говорила: "Я не прячусь от вас за тайнами магического искусства и не создаю излишних и глупых секретов!"
Уже из кабинета, Лидия и пациент через другую, невидимую из гостиной дверь, проникали в зал – также затемненный даже в самый солнечный день (в раме стояли поляризованные стеклопакеты плюс жалюзи и массивная штора с какими-то колдовскими знаками). В этом зале (в советское время относившемуся к двухкомнатной квартире) проводился нужный сеанс. Когда же он заканчивался, путь посетителя проходил в обратной последовательности: через кабинет, гостиную и тамбур. Такая завершительная процедура помогала клиенту вернуться в деловой ритм нашего жёсткого Мира.
Сейчас дверь в кабинет была плотно закрыта, но Анна почувствовала, что бесполезно дожидаться приглашения. Однако, она уже заставила себя войти…
Наконец-то Анна увидела свою подругу. Хозяйка квартиры неподвижно лежала на полу возле письменного стола и застывшим взглядом смотрела прямо на вошедшую. От этого взгляда у девушки затряслись все поджилки. Онемевшими вдруг губами она всё шептала имя: "Лидочка… Лидочка… Лидочка…" В этом состоянии Анна не заметила, как сзади промелькнула чья-то тень. В следующий момент на голову несчастной девушки, попавшей в странный переплёт рокового вечера, обрушился сильный удар, и она обречённо легла в проходе – как раз напротив своей подруги…
Чудовищно болела голова. Анна попыталась пошевелить левой рукой. Это у неё получилось, и она наткнулась на что-то округлое и прохладное. Постепенно к ней вернулись все прочие телесные ощущения. Девушка почувствовала, что лежит на чём-то – нечто не очень жёсткое давило на правую грудь. Наконец щека ощутила под собой что-то неприятное. Анна приподнялась на руках и открыла глаза:
- Что случилось? Лидочка? – тихо спросила девушка и тотчас, забыв про головную боль, резко вскочила на ноги, и её стошнило на ковёр кабинета. Всё то время, пока её мозг находился без сознания, она лежала на остывающем теле своей подруги, словно пыталась согреть последние часы пребывания Лидочки на этой неласковой Земле собственным теплом. Но этого всего оказалось уже слишком для юной психики, и Анна бросилась прочь из этой квартиры доброй ведьмы. На воздух – на воздух!
Не замечая под ногами ни ступенек, ни порогов, ни скамеечек, - Анна в едином отчаянном порыве вырвалась на улицу и углубилась в палисадник двора. Вполне вероятно, что перенервничавшая девушка побежала бы и как можно дальше от этой страшной квартиры, от этого гигантского дома, от этой дикой улицы, перерытой злобной траншеей, от этого жуткого – уже ничего не видящего, но всё ещё осуждающего этот жестокий мир взгляда её подруги – Лидочки… Вдруг из темноты двора на неё хищно надвинулось жёлтое громадное чудовище.
Оторопев, Анна замедлила шаги, но тут неё под ногами мелькнуло что-то белое и извивающееся. От ужаса у несчастной внутри всё куда-то оборвалось, белое существо опутало ей ноги, она поскользнулась и грохнулась прямо в грязь перед жёлтым чудовищем, больно ударившись рукой.
В этот момент во дворе перед "Китайской стеной" снова появился знакомый патрульный луноход.
Жёлтое чудовище оказалось на удивление благородным и отказалось пожирать беспомощную жертву. Сердце в её груди отчаянно трепыхалось, тем не менее, шок уже начал проходить и, хотя просто раскалывалась от боли, к ней уже вернулся рассудок. Анна попыталась подняться и осмотреться. Ей удалось сесть.
Оказывается, она только что лежала под экскаватором – оставленным на ночь рабочими, прорывшими ту страшную траншею и поставившими тот проклятый мостик. Падая, она зацепилась за какой-то выступающий механизм и распорола руку. Но хоть тут ей повезло – рана оказалась не глубокой. "Боже – в каком я состоянии: измазана, платье изорвано, на руках кровь…" Было очень больно, хотелось пить, но ещё более страстно захотелось вдруг очутиться в синей "Волге" Сергея, расслабиться – встряхнуть головой и забыть все эти злоключения…
- Девушка! С вами всё в порядке? – перед ней стояли два сержанта милиции, один посветил на неё фонариком.
Анна вздрогнула, когда луч света упёрся в её лицо. Она попыталась укрыться рукой.
- Уберите, - тихо попросила она. У неё дико болела голова, однако, глядя на двух сержантов, она невольно поняла, что это вполне логичное завершение приключений этого вечера.
- Ну, что – Василиса прекрасная?! Кажется – приплыли? – с лёгкой иронией обратился молоденький сержант – Николай – к Анне и чуть отвёл фонарик в сторону. В его голосе чувствовались как тщеславие – его тешило то, что эта, явно породистая, куколка вдруг оказалась в его власти; так и покровительственная снисходительность к потерпевшей:
- Похмелье – штука коварная! Меру надо знать! – наставительно произнёс Николай и протянул девушке руку и помог подняться с земли.
- Что с вами? – без малейшей тени жалости спросил Котинов, он считал ниже своего достоинства сочувствовать этой, сверкающей бриллиантами, кокетке. Вместе с тем, он уже понял: дело тут уже совсем не в алкоголе! Оборванный алюминиевый провод, валящийся в грязи, в который и запутались каблуки девушки, подсказывал ему, что Димочка Бувайлов – юный соловей-разбойник компьютерного века – уже прошёлся по своим владениям. Не стала ли эта светская избалованная фифа его новой жертвой?!
- Лучше бы мы взяли её в первый раз! Сидения были бы чистыми! – продолжал посмеиваться над Анной Николай, ему не хотелось отдавать всю инициативу Котинову, только в увиденной картине он ещё не видел того, что уже открылось его старшему товарищу.
- Как вас зовут? – всё тем же тоном продолжил Котинов, не обратив внимания на иронию молодого напарника.
- Анна.
- Так что здесь произошло – Анна?
- У меня сильно болит голова, - почти взмолилась девушка, ей действительно становилось всё хуже - последствие многочисленных стрессов за столь короткое время.
- Я понимаю…
- Мы отвезём вас к врачу! – перебив старшего товарища, пообещал молоденький сержант, явно не подозревая, что в понимании Анны – врач, это вовсе не медперсонал вытрезвителя и даже не запыхавшийся, запылённый педиатр общественной поликлиники.
Но Котинов не собирался давать Анне даже секундную передышку – только если она вдруг упадёт без чувств – для её холёного тела, это вряд ли будет смертельно. Ему, как раз таки, хотелось воспользоваться её растерянностью, пока её рассудок не напомнил ей о личных адвокатах и всяких там светских привилегиях.
- Анна, постарайтесь вспомнить, что здесь было? Вас били? Вы ограблены? Сколько их было? – Котинов не спросил: "Как он выглядел?" – ибо уже был уверен в виновнике зла.
- Не знаю, не помню, - но краем воспалённого сознания она догадалась, что от неё должен услышать этот сердитый сержант: - Лидочка! Она на четвёртом этаже!!
- Кто такая Лидия? Что с ней? Отвечайте, пожалуйста – Анна! – решительно надавил Котинов.
- Её убили… - обречённо, как нашалившая ученица перед грозой директора, ответила Анна, ещё не успев подумать, надо ли ей это говорить.
А Котинов чуть не подпрыгнул от этих слов.
- Анна – у вас есть с собой документы? – спросил Николай, чтобы не оставаться в стороне от происходящего, которое приобретало совсем крутой разворот.
- Нет… я забыла сумочку…
- Так, гражданочка! Вы должны объяснить нам, что именно здесь произошло и показать место происшествия! – строго предупредил Котинов.
- Ноя не могу больше! Дайте воды!
- Поднимемся в дом - там и попьёте, Николай – если надо, сходит в аптеку.
- Но я живу не здесь – я была у подруги!
- Кто её убил?
- Я не видела, она уже была…
- Как же вы к ней пришли?
- Дверь открыта.
- Хорошо – пойдёмте туда! Там попьёте, успокоитесь, а мы пока всё осмотрим. Пойдёмте, пожалуйста!
- Нет, я не могу! – Анна не хотела больше видеть это…
- Вам придётся!
- Вы издеваетесь…
- Нет – я должен разобраться, вы – единственный свидетель!
- Но мне плохо!
- Давай вызовем скорую! – предложил Николай.
- Сначала я должен всё увидеть! Возьмите себя в руки! Гражданочка! Здесь вам не спектакль! – решительно потребовал Котинов и, взяв Анна под локоть, повлёк её к железной красной двери – обратно в чрево "Китайской стены".
У Анны всё внутри похолодело, но она невольно подчинилась, уяснив, что стонать больше бесполезно. Котинов явно не собирался играть с ней в джентльменов либо благородных рыцарей.
- Какая квартира? – не давая несчастной опомниться, холодно продолжил наступать Котинов.
- 172…
В этот момент на дороге вдоль "Китайской стены" появилась синяя "Волга".
- Серёжа! – с облегчением воскликнула Анна, надеясь, что настал конец её безумным приключениям.
Но она ошибалась.
- Кто это?! – спросил молоденький сержант, возможно, он испытал укол ревности.
- Жених, - не задумываясь, ответила Анна.
- Анна?! Что ты здесь делаешь?! Что у тебя за вид?! Что здесь случилось?!
- Мы как раз в этом собираемся разобраться! – ответил Котинов.
- Прости, Серёжа! Я пошла к подруге, - Анна опять заплакала, пытаясь разжалобить Сергея – свою единственную надежду в создавшейся ситуации.
- Так! Гражданочка проходит как свидетель преступления! Мы как раз идём для разбирательства обстоятельств дела! – предупредил Котинов.
- Что? Какого ещё дела? Какое разбирательство? Какое преступление? Чего вы к ней прицепились? Я сейчас позвоню адвокату…
- Звоните, куда хотите! Николай запиши номер машины, проверь документы. Кстати – вы захватили сумочку с документами своей невесты?
- Да.
- Гражданочка, пойдёмте, чем быстрее мы закончим, тем лучше для вас! Поймите же!
- Анна?! В чём дело? Что они несут?!
- Лидочку… убили….
- Кто! Ты то здесь причём?!
- Не знаю… как болит голова.
- Послушайте – она слегка не в себе, несёт какую-то чушь, и… давайте разойдёмся по-хорошему. Сколько ты хочешь? – приблизившись к старшему сержанту, спросил Сергей.
- Ты мне не тыкай! А Гражданочка останется здесь – или я вызову подкрепление…
- Серёжа! Не надо…
- Пойдёмте, хватит капризничать, возьмите себя в руки – это не спектакль. Где живёт Лидия?
- На четвёртом.
Котинов подтолкнул Анну к двери. Но Анне вдруг действительно сделалось плохо, она прислонилась к двери.
- Послушайте! Вы – ей плохо, она…
- Так сходи в аптеку и вызови скорую! – рявкнул Котинов, - мы ждём вас в 172-й квартире вместе со всеми документами, уже спокойнее, но не менее твёрдо подвёл черту под всеми спорами Котинов…
Глава 4. Преступления пересекаются.
- Ну что? Можно и перекусить где-нибудь после трудной работы? – предложил Николай.
Они с Котиновым на своём луноходе уже катили по проспекту Космонавтов, удаляясь от комплекса зданий Ворошиловского отдела. Когда бригада следственного отдела приступила к разбирательству трагедии, произошедшей в 172 квартире "Китайской стены", они вернулись к патрулированию улиц Северного и уже успели доставить в участок подвыпившего паренька; который утверждал, что его угостили портвейном друзья из соседнего двора. Котинов не сомневался, что это были бутылки из грабленого ларька, и задержал парня до выяснения обстоятельств.
- Давай заедем в какое-нибудь…
- Успеем! - сухо отрезал старшой. Сейчас, он сидел за рулём машины; и едва заметная в темноте кабины усмешечка, на его лице, твёрдо говорила о том, что преступники и хулиганы совсем напрасно рассчитывали в ближайшие пару часов получить райскую жизнь со стороны сержанта Котинова.
Николай же – напротив: полуразвалился на сидении и на его лице хорошо читалась самодовольная ухмылка. "Да – неплохо началась его карьера в органах: кража, - уже почти раскрытая; замысловатое, даром что на бытовой почве убийство, - я принимал активное участие, грамотно составил доклад, пока ни одного промаха!" - Воображение Николая быстро рисовало новые золотистые блестяшки в серой плоскости милицейских погон. Живописало: как он – усталый, суровый страж покоя этого южного города, подходит к своей Дине – славненькой, хоть и курносой, сероглазой девушке из соседнего дома, с эффектно сложенной подвижной фигуркой. Скупой на нежности, он неловко улыбается ей, дарит скромный букетик её любимых бардовых пионов…
- Послушай, Коля, на будущее… - врезался в слух Николая немного надменный голос Котинова: - Никогда не забывай о предыдущих преступлениях, не важно, раскрыты они или нет! Многие преступления пересекаются друг с другом в самом неожиданном моменте: кто-то что-то сказал не впопад, кто-нибудь что-либо уронил – а оно вдруг всплыло рядом с новым обстоятельством в другой ситуации; и ты мотай, мотай всё на ус – потом пригодится. В университете такому не научат! Мы сейчас должны вернуться раньше, чем этот кто-то успеет это что-то поднять! Мы с тобой были там накануне преступления – посмотрим: что происходит теперь. Эту красотку будут вытаскивать из этого переплёта всеми правдами и неправдами. Но я – буду этому очень мешать! Пусть не думают, что за бабки можно вытворять всё, что угодно! И ещё – Димочка Бувайлов напрасно надеется, что из-за этой цацы сержант Котинов надолго забыл теперь про него… Николая удивила эта непоколебимая решимость, какую он прочёл в глазах старшего сержанта.
Вскоре они вновь въехали в знакомый двор "Китайской стены", оказавшийся почти напротив середины этого огромного жилого сооружения, с несколькими малоэтажными пристройками магазинов и замаскированными среди деревьев бункерами для разных коммуникаций. Этот двор располагался как раз вблизи арки, делившей "Китайскую стену" надвое. Котинов тихо притормозил на полупустой стоянке возле красного подъезда – за двумя кустами сирени. Казалось –ничего не изменилось, но Котинов уже увидел перемены: над траншеей водопроводчиков уже не светились лампочки ограждения.
- Прекрасно! Бувайлов не отказался от своих планов. Обилие сотрудников милиции, которые мельтешили здесь по убийству не очень его потревожило! Он знал, что им будет не до него. Улучив момент, он срезал проводку со столба… - говоря это, Котинов уже вылез из машины и торопливо направился к траншее, но эта спешка не мешала ему замечать вокруг всё любопытное – Николай в этом уже убедился. Поэтому он покорно засеменил за старшим.
Чуть не доходя знакомого уже замасленного экскаватора, Котинов замедлился:
- Коля – фонарик… Ты взял наш фонарик? – В голосе Котинова, чувствовалось какое-то необычное возбуждение.
- Забыл! – обречённо ответил младший, ожидая тираду нравоучений и нелестных высказываний в свой адрес.
Тем не менее, Котинов, казалось, не заметил оплошности помощника, лишь попросил: - сходи пожалуйста! - А сам вынул мобильник и стал светить им, пригнувшись к самой земле: - Так, солярку он тоже успел слить! – в голосе бывалого милиционера в этот момент прозвучало даже уважение к своему противнику. - Он торопился! Гляди сколько горючки пролито бестолку. Нашёл потайной краник внизу возле рамы – знает уже – гад – где мужики сами солярку сливают… Стоп – Коля! А ведь экскаватор стоял тогда не так! Да – он тёплый, на нём явно работали совсем недавно! Неужели… Не может такого быть! Зачем?! Ну ничего - Коля! Сейчас мы его найдём…
Вдруг в темноте двора на тропке вдоль траншеи показался силуэт женщины в накинутом сером плаще.
- А-а! Замечательно: вот и его мамочка – с секс работы вернулась…
- Здрасьте – Лариса Евгеньевна! Это вы! Как чудесно – а не подскажите ли, любезная, где твой чудо сынок сейчас околачивается?
Женщина замешкалась, она не ожидала ничего хорошего от внезапной встречи с сержантом. Благодаря своему чудо-сыночку, а отчасти и своей древнейшей профессии, которую она совмещала с торговлей на рынке всякой снедью она знала почти весь Ворошиловский отдел. Однако сейчас на её лице читалась нескрываемая тревога, поэтому она не стала огрызаться сержанту, как обычно:
- Я сама его ищу … думала вы?...
- Нет! Ларочка – сегодня мы до него ещё не добрались – но собираемся поинтересоваться: куда это по ночам течёт солярка из баков? А то бедные сантехники никак не могут закончить к зиме ремонтные работы, - у Котинова невольно то и дело проскальзывала злорадная нотка: если уж у этой мамаши не стихает беспокойство за своё единственное чадо – полудурка, значит: он попал – наконец-то – в какой-то действительно крутой переплёт. "Может, проигрался вчистую в карты? Ясно одно: ему срочно понадобились крупные деньги, раз он, ограбив ларёк, кинулся ещё бегом сливать солярку, не обращая внимания на снующих поблизости следователей." – стал рассуждать старшой.
- Так, Лариса Евгеньев… - когда вы видели Диму в посл… раз? – когда Котинов торопился, то часто проглатывал окончания слов.
- Да вечером уже не видела! – призналась мамаша Димы.
- Но около одиннадцати он был дома! – вставил реплику Николай, давая понять, что расследование ведут всё-таки они вдвоём, а не один старшой. Николай вспомнил, как по ошибки принял взрыв петарды за выстрел.
- Я его не видела…
- Ага! На работе задержались! – съехидничал Котинов.
Лариса Евгеньевна поторопилась сменить тему:
- Тут говорят – колдунью какую-то убили?!
- А, так вы хотите у нас спросить: не мой ли это соколёночек новым инквизитором заделался – Карающим Ангелом?! Так сказать?!
- Он не мог… за чем ему?! – однако в голосе Евгеньевны уже чувствовалась приближающаяся истерика: она легко могла представить, что её идиот вляпался в самое дерьмо, да так, что милиции ничего не стоит свалить всю вину на него. А уж если они за Диму вцепятся – не выпустят из своих когтей. А он – даже если и будет совсем не виноват, уже ничего не сможет доказать…
- Послушайте, Леонид Фёдорович?! Я могу с вами поговорить – где Дима??
- мы вам, ясно сказали: не знаем – где он! – ответил за Котинова Николай.
- Так – Лариса Евгеньев…?! Если вы хотите, чтобы у ваш… сыночка остался хоть послед… шанс переночевать не в обезьяннике? Идите домой, и если он объявится, ни в коем случае не выпускай… его из дома. Я чуть позже зайду к вам, ждите – и из дома ни на шаг!! Так – Коля – пойдём осмотр… одно местечко.
- Может на машине?
- Не надо – из машины не всё можно увидеть! Тут близко! Пусть думают, что мы приехали из-за убийства – машина стоит у того подъезда.
Два сержанта ещё раз торопливо пересекли этот двор, и, обогнув один из прилегающих домов, упёрлись в полуподземное сооружение: бункер теплотрассы. Лишь верхний ряд блоков выглядывал из-под земли, однако, легко угадывалось, что в этом прочном, пусть невзрачном помещении сантехники могли работать, совсем не стесняя движений.
Уличных фонарей вокруг не было, плюс к тому периметр этого подземелья успел изрядно обрасти сочной тополиной порослью, так что понятно – почему полубанда местной шпаны обосновалась именно здесь.
Дверь в бункер легко открылась – амбарный замок был просто накинут на петли для видимости.
- Клёво! – воскликнул Коля почти по-мальчишески, - водка и вино из того ларька!
- Вижу! – почти равнодушно отозвался Котинов – он, видимо, ничего другого и не ожидал.
- Надо снова звонить в отдел – мы полностью раскрыли кражу!
- Погоди…
- Но надо задержать…
- Подожди! – снова перебил его старший сержант, - успеешь расхвастаться в отделе… не это сейчас главное! Здесь явно что-то не так – Коля?! Сколько было украдено в ларьке бутылок?
- Кажется по ящику того и другого – вина и водки!
- Ещё сигареты, зажигалки… - словом всего, что надо для хорошей пирушки. А здесь всего-то по десятку бутылок!
- Ну – они угощали, помнишь того парня?
- Ящик вина он не ухлопал – мы бы его тогда не на ногах взяли, а он ещё неплохо держался.
- Ещё один тайник?
- Наверно… А вон там, - Котинов посветил фонариком, - провода с траншеи. Видимо солярку они успели сплавить.
- А там – за трубами, остатки пиршества, указал Коля.
Отопительный сезон ещё не начался, но в бункере всегда было влажно и удушливо. Сейчас же здесь был распространён запах недопитого спиртного и незавершённой трапезы.
Трубы с разных сторон входящие из-за блочных стен, делили подземелье на несколько отсеков. Надо отметить, что бункер – невзирая на всю свою мрачность снаружи, изнутри предстал довольно таки любопытным заведением. Благодаря толстым бетонным стенам и земляной насыпи температура здесь не менялась; в стенах, за задвижками и трубами имелось множество малоприметных ниш, где можно было добычу местной разбойничьей шайке двадцать первого века.
В большем отсеке как раз и располагалась штаб квартира разбойников: сюда были стянуты недоломанные стулья и табуретки, а корпус от старого телевизора служил импровизированным столом. Сейчас он был богато заставлен банками и бутылками. А на полу вокруг бывшего телевизора валялись пластиковые стаканы, скомканные пивные банки, початая пачка "Мальборо", новые и старые игральные карты.
- Что-то рано они закончили пировать?! Столько добра пропадает?! – отметил обстоятельный Котинов.
- Может им помешали?1 Рядом суетилась бригада из убойного отдела – вот они и решили перепрятать часть грабежа в другой тайник?
Но Котинов был погружён в свои рассуждения:
- Почему разбросаны карты – если ты прерываешь игру, то обычно ложишь карты в отдельную стопку, надеясь доиграть потом.
- Но…
- Коля, я чувствую – здесь что-то произошло. Нам надо разделиться, - решил Котинов, направляясь к выходу из бункера. - Оружие у тебя есть, сядешь в засаде за теми тополями, чтобы видеть вход – если кто-нибудь объявится, звони мне! А я вернусь во двор с другой стороны. Котинов ушёл, но уже чрез несколько минут раздался его звонок на мобильный:
- Коля! Быстро возвращайся во двор. Мне кажется, Дима уже не вернётся в бункер. Здесь произошло, что-то совсем не вероятное. Да – захвати из бункера лопату.
- Лопату?!
- Да – я тебе всё объясню! Обязательно возьми.
Когда младший сержант вернулся к "китайской стене" возле арки, Котинова он нашёл снова возле того промасленного экскаватора.
- И как я сразу не обратил внимания: ведь кому-то понадобилось среди ночи загребать ковшом часть траншеи, да ещё наехать на неё этой махиной!
Младший сержант только недоумённо смотрел по сторонам, ему не нравился такой поворот дела – после успешного раскрытия кражи, заниматься какими-то траншеями.
Между тем Котинов не унимался:
- Вот лужа, где искупалась та красотка. А обвиняемая в первом убийстве лежала как раз - почти под трактором. Теперь же он стоит почти на два, или даже три, метра дальше, да и повёрнут не так… А солярки из него понатекло! Странно, что Димка не собрал её – ему ведь очень нужны были деньги… А тут почти на штуку на текло. И я бы от таких не отказался, да никто их почему-то не роняет на пути старого сержанта.
- Скоро светает, а нам ещё отчёты строчить, - напомнил Коля.
- Да – сейчас, вернёмся на каторгу бумажную… - пообещал Котинов, но сам всё кружил вокруг экскаватора.
- Эх… наша служба – и опасна и трудна, и грязна… - обречённо пробурчал Котинов и, повесив китель на ветку ближайшего деревца, спустился в канаву прямо перед экскаватором. Вскоре комья рыжей глины были отброшены:
- А вот он и Димочка!!! Звони в отдел! И по скорее! Коля! Ещё одно – двойное убийство!!
Но не успел Котинов произнести этих слов к нему с кулаками бросилась, неизвестно как оказавшаяся рядом, Лариса Евгеньевна:
- Это ты – гад – допёк моего сыночка… мой мальчик…
Никто не успел среагировать и Лариса Евгеньевна сбила с ног старшего сержанта, а сама бросилась к только что отрытой яме и руками стала раскидывать оставшуюся глину. Из её груди вырывались какие-то полуумоляющие кого-то взрёвывания, ясно говорившие о том, что всё самое худшее здесь уже произошло…
Глава 5. Предчувствия Константина Хафшина.
- Ну что? Анна Григорьевна! Будем ещё раз вспоминать, что же случилось с вами вчера вечером?!
Перед Анной сидел молодой человек в штатском, назвавшим себя следователем дежурного отдела. Он был опрятен и ухожен, с обручальным кольцом, приятно пах не дешёвым одеколоном; однако под его глазами уже отпечатались круги нескольких бессонных ночей дежурного отдела.
- Как вы себя чувствуете? – участливо спросил Константин Хафшин юную особу, сидящую перед ним на стуле. - Давайте, Анна, ещё раз подробно вспомним, как вы проникли в эту квартиру? Кто вам открыл дверь?
- Никто – дверь оказалась открытой! Я же писала…
- Да-да! Я читал! Но вы были в сильном волнении, сейчас могут всплыть в сознании ещё какие-либо фрагменты.
- Так… кто же был в комнате кроме вас – вас двоих?!
- Не знаю. Я не видела никого!
- Так – Анна! Послушайте! Я понимаю: в вашем юном возрасте такие испытания сваливаются, как снежный ком на шею! Очень не хочется пачкать себя на всю оставшуюся жизнь признаниями, пусть даже в непреднамеренном убийстве! Да ещё бывшей подруги!
- Нет! – Анна резко вздрогнула. – Поверьте мне, пожалуйста, я не убивала Лидочку! Я бы никогда этого не сделала!
- Это вы до сего вечера так думали! Да и все так думают в детстве: будут делать всем только добро, никогда не украдут, будут любить маму с папой и никогда, конечно же, не перебегут улицу на красный свет!! Но мы с вами – Анна Григорьевна – уважаемая! Смотрим уже взрослые фильмы! Так что знаем: так никогда ещё не было – увы! – чтобы человек родился святым!
- Но… как вам объяснить? Я не убивала Лиду. Здесь что-то произошло до меня! Я зашла поговорить и пригласить Лу на вечеринку. Потом упала – наверно меня ударили… Когда очнулась…
- Гипс!
- Какой гипс?!
- На руке – с бриллиантами!!
Анна замолчала.
Глава 6. Байки из обезьянника.
Ирония судьбы слишком часто оборачивается совсем не весёлыми последствиями…
Эта ночь стала для Анны не шуточным испытанием. От былой свежести её вечернего туалета остались одни сюрреалистичные воспоминания. Тем не менее, хуже всего показалось не это: ей ни на секунду не давали покоя. Новая реальность, которая вдруг навалилась на неё со всех сторон, ничего не знала о существовании этикета, блеска светских приёмов, вежливого лоска ресторанов и клубов. За несколько часов она получила такую встряску, что все её прежние занятия экстримом показались ей детской забавой. Там тебя не покидала уверенность, что инструктор сотни раз перестрахуется и в любую секунду бросится тебя спасать, а все треволнения вскоре закончатся традиционным фуршетом. Снова будет радостно искриться шампанское игривых бокалах, царственно чернеть капризная русская икра в хрустале… мужчины наперебой тебе угождают, а ты – купаешься в собственном блеске, чем оправдываешь тысячи выложенные твоим покровителем косметологам и модельерам. Однако этой ночью Анна неожиданно успела совершить нешуточное путешествие, которое по массе и новизне ощущений гораздо превосходило её прежние приключения, среди коих значились несколько походов в горы, круиз по Средиземноморью... Только это было… невозможно сравнивать: Анне показалось, что в этот час она на скором поезде уносится от той жизни! Лязгали грязноватые клетки обезьянника, отталкивающие холодные стены и полы. Уборщица, проорудовавшая шваброй, - наверно с такой же свирепой сосредоточенностью драят полы на бойне! Здесь всё на тебя давило, выжимая из тебя собственные желания. Здесь никто не интересовался твоими неудобствами, наоборот: все пытались доставить тебе максимум дискомфорта. Хотя оформлявший её прапорщик был с ней подчёркнуто вежлив, тем не менее и он давил на неё – силой неотвратимости наказания. А все остальные в этом заведении, куда доставил её Котинов: и молодые подтянутые сержанты в безупречно сидящих на них выутюженных формах, деловито распихивающие по обезьяннику свежую коллекцию уличного сброда; и уже слегка отяжелевшие прапорщики с залысинами от груого сукна фуражек, устало пытающихся выяснить у этих опустившихся личностей общестатистические подробности, - все эти персонажи, казалось, играют один неприятно затянувшийся спектакль. Поначалу, когда Анна только сидела на скамейке задержанных ей ещё думалось, что всё это лишь глупая случайность, которая скоро должна закончиться. Она вернётся к Серёженьке, больше не будет спорить с ним из-за пустяков, станет хорошей, ласковой девочкой. Она почти не задумываясь отвечала на одни и те же – как ей чудилось - вопросы: где, как, с кем? Её воспаленный, уставший от непривычности обстановки мозг не фиксировал, иногда всё тем же скучным тоном вставляемые совсем иные фразы: почему в квартире убитой полным-полно её отпечатков, почему на её платье пятно запёкшейся крови, когда у них возникла ссора, каким предметом ударили Лидию по голове?? Анна рассеянно что-то мямлила… Потом её небрежно подхватила под локоть деловитая, накачанная не хуже Шварцнегера, сержантша, и незамедлительно запихнула в «дамскую» камеру обезьянника, где Анна очутилась на узеньких лавочках в обществе потрёпанных ночным Ростовом девиц. Тут-то она получила сполна за все годы холёной светской жизни. Благо предусмотрительная сержантша-Шварцнегерша заставила её снять все драгоценности и уложить в полотняном мешочке в сейф. Иначе бы ей наверняка вырвали всё золото вместе с ушами и пальцами.
Тем не менее в те редчайшие минутки, когда к ней не цеплялись, и ей удавалось подумать о своём горе, анна неизбежно возвращалась к тому моменту на достчатом мостике. Если бы она тогда согласилась, чтобы Незнакомец проводил её и увёз на свое машине. Безусловно – парень бы воспринял её навязчивой ночной гулёной, хотя – ведь именно в неё кинули тогда петарду. Однако: подвыпившая, шастает в одиночку… потом бы пришлось серьёзно объясняться с Сергеем.