Джонсон
***
Небо было чистым и от жаркого полуденного солнца не было спасения на улице. Даже в тени было настолько жарко, что у Александра начинало мутнеть в глазах. Временным укрытием стала небольшая и неприметная кофейня, спрятанная между деревьев у входа в парк. Упав на деревянный стул, отделанный тускло красной тканью; он устало задрал голову вверх и попытался закрыть глаза. Спустя секунду он одернул себя, и резко вскочив со стула, отправился к кассе.
- Воды, пожалуйста, - попросил Александр, протягивая девушке, стоящей за кассой, мятую купюру.
Девушка была молода, весела и хороша собой. На зеленоватой униформе небрежно и криво был прикреплён бейджик с именем «Дженнифер».
- Вам какую воду? С газом или без? – спросила Дженнифер.
- Холодную… с газом.
- Сейчас посмотрю, - сказала она и повернулась к холодильнику. Дженнифер начала переставлять бутылки с водой, пытаясь добраться до самой дальней. Наконец-то она достала одну из бутылок и протянула ее Александру. – Холоднее нет, - оправдываясь, сказала она. – Они не успевают охлаждаться, слишком жарко! – пожаловалась Дженнифер, поставив перед ним высокий вытянутый стакан.
Александр, тяжело дыша, взял бутылку в руки. Бутылка была лишь слегка прохладной; но так как выбора у него не было, он понимающе кивнул в ответ. В голове у него промелькнула мысль о глобальном потеплении, но он откинул ее в сторону. – Вздор! – мысленно прокричал он себе же. Александр не любил жару, хотя холод он тоже не любил. Если хорошо подумать, он не любил и сильный дождь и снег. Он не любил, когда был сильный ветер, и когда ветра не было совсем, он тоже не любил.
- А лед есть? – с надеждой спросил он.
- Кончился.
Недовольно вздохнув, Александр вернулся за столик. Налив полстакана, он жадно выпил воду. Не удовлетворившись, он долил еще воды в стакан. Раздался звук колокольчика, оповещающего о том, что дверь в кофейню открылась. В кофейню зашел молодой человек.
Стив Джонсон имел высокий рост, темные волосы, острые как бритва скулы и черные, похожие на уголь глаза. Он был худощав и старше Александра на два года. Сейчас Стиву было двадцать семь лет. Джонсон был честолюбив, инициативен и предприимчив. Он умел ставить себе задачи и, что гораздо более важно, решать их. Стремясь везде и всегда быть первым, он был импульсивен и часто решал споры эскалацией, пока противник не отступал или не сдавался, так как издержки значительно превышали суть спора. Любое мелкое разногласие он с легкостью мог раздуть до затяжного конфликта, стоя на своем до последнего. Это знали и поэтому избегали споров с ним. Тем самым экономя силы, нервы и время. Ему было бесполезно читать нотации, но в то же время его можно было легко увлечь новым делом и тем самым усмирить. Джонсон имел склонность и скрытую потребность к преувеличению. Он жадно стремился к власти над другими. Он любил доводить суждения до логического конца, где они превращались в свою противоположность. Он был уверен в себе и обладал большой силой воли. Но способность анализировать собственные поступки ему была неподвластна. Стоя на своем до конца, он часто оказывался в тупике, из которого он выбирался с трудом и потерями, но неуклонно карабкаясь вверх по карьерной лестнице. Пусть даже для этого приходилось перейти в другой отдел или вовсе сменить место работы. Джонсон был карьеристом в самом плохом значении этого слова. Он не признавал ничего, кроме достижения своих целей. Мораль и нравственность для него были чем-то вроде уловок, в которые его пытались поймать конкуренты по карьерной лестнице. А конкурентами в его понимании являлись все живые организмы на земле. В отношениях с людьми у него было лишь одно правило - «ничего личного, только бизнес»; но у всякого правила бывают исключения, и этим исключением стал Александр. Работали они вместе в большой страховой компании.
Национальная Страховая Компания занималась всеми видами страхования, обладала богатым опытом работы на страховом рынке, и была чуть ли не самым крупным страховщиком в мире. Штаб-квартира компании располагалась в Нью-Йорке, в великолепном новом здании с большими офисами, которые были оборудованы всеми атрибутами корпоративного уюта (кондиционерами, комнатами отдыха и так далее). Александр работал аналитиком, и общение с цифрами порой заменяло ему людей. Сказать по правде, людей он немного опасался, так как не мог точно предвидеть того, что можно было от них ожидать. Мотивы и поступки людей казались ему мелочными и непонятными, так что он старался держать дистанцию, сближаясь только по необходимости. Каждодневно погружаясь в цифры и расчеты, он забывался. И дело было не в том, что ему это нравилось или ему этого хотелось, просто в цифрах он видел смысл. Цифры, если правильно на них смотреть, позволяли увидеть будущее, давая ощущение предвиденья событий. Иллюзии тешили его самомнение, а когда это было необходимо, они утешали его, создавая чувство защищенности.
Джонсон был одет, что называется, не по погоде, в строгий черный костюм, черный галстук с серыми полосками и белую сорочку. Не было заметно, чтобы ему было жарко или чтобы он испытывал хоть какой-то дискомфорт. Он был в приподнятом настроении и поспешил сесть за стол с Александром.
- Есть две новости…, - с ходу начал Стив. – Обе хорошие. С какой начать?
- С хорошей.
- Компанию наконец-то национализирует государство! – радостно воскликнул Джонсон. - И мы меняем работу.
- И что же в этом хорошего? – возмутился Александр.
- А что же здесь плохого? Боишься перемен? – воодушевлено спросил Джонсон.
- Откровенно сказать, побаиваюсь….
Стив улыбнулся:
– Принесите чашечку кофе! Пожалуйста, - крикнул он девушке за кассой. – Черный, без всего! – добавил он, как только Дженнифер посмотрела на него. – Хорошего в этом то, что открываются новые перспективы.
Дела у компании шли неважно и уже давно. Чтобы знать это, не нужно было быть аналитиком или иметь доступ к секретной информации; каждый, кто работал в страховой компании или имел хоть какое-то отношение к ней, это понимал. Пожалуй, данное положение дел оставалось тайной до последнего момента только для правительства и отдельных фанатично настроенных сотрудников разного ранга, уверенных в том, что все слухи целенаправленно внедряют конкуренты, и направлены они на поколебание корпоративного духа и подрыв позиций на финансовом рынке. Так что для Александра новость Стива не была неожиданностью.
- Ты слишком доволен. Какая вторая новость? – спросил он у Стива.
- Я получил бонус, - сказал Джонсон, рассматривая девушку, пока та ставила чашку с кофе на стол, за которым они сидели.
- Хотите еще чего ни будь? – спросила Дженнифер.
Джонсон в ответ покачал головой, как бы говоря «нет».
- Ты, кстати, тоже получил бонус…, - продолжил Джонсон, но уже глядя на Александра.
- Я? За что? – удивился Думов.
- А какая разница…, ты же на работу деньги пришел зарабатывать. А не смысл искать.
- Я туда пришел работать….
- Ну и дурак. Какой в этом смысл? Знаешь, в чем твоя проблема…. Ты все время чем-то недоволен. Ты вообще бываешь доволен?
- Бываю. И какой бонус?
- У меня два миллиона, - в полголоса сказал Стив. – А что у тебя, узнаешь, когда встретишься с Брэдом.
Встреча была назначена через два часа.
- Как такие деньги могут раздавать во время кризиса…, - засомневался Александр.
- Кризис - это время зарабатывать. Большая часть капиталов происходит из кризисов, - парировал Стив. – Старые слабые игроки уходят, и их место занимают молодые, более сильные и успешные. Кризис - это время очищать мир! Кризис - это время зарабатывать!
- Я имею в виду, откуда такие деньги у компании? – устало спросил Александр.
- Правительство выделило наконец-то помощь, - довольно сказала Джонсон.
- Не думаю, что Правительство, выделяя деньги, знало, что они пойдут на бонусы….
- Ну не все же деньги идут на бонусы… к тому же ты же понимаешь, что впереди сокращение штата и реорганизация. Многие уйдут, и бонусы - это плата за неудобство.
- Плата тем, кто привел компанию к этому состоянию….
- Точно так! Это абсолютно нормально, ты просто ничего не понимаешь в этом.
- Не понимаю? – возмущенно переспросил Александр. – Может, тогда, если я ничего не понимаю, ты снизойдешь на меня и пояснишь мне все?
- Конечно! – радостно воскликнул Джонсон. - Вот ты работаешь, работаешь, и что? Разве ты не заслужил поощрение?
- Заслужил, но разве такое? Если я хорош, почему бы меня просто не повысить?
Джонсон рассмеялся.
- Нет, ты точно ничего не понимаешь! – констатировал он. - Какой смысл повышать хороших работников? Это же глупо и нелогично!
- А каких логично повышать, плохих?
- Вот смотри. Работать хорошо в сущности бессмысленно, так как всем платят практически одинаково, а излишние старания вряд ли кто-то оценит. Даже наоборот - излишне старательный работоспособный человек, понижает свои перспективы на повышение. Чтобы понять эту простую истину, необходимо просто взглянуть на мир глазами отдельного начальника. Представь себе, что у тебя есть очень исполнительный и очень компетентный работник, на которого всегда можно положиться, поручить ему любую самую сложную и ответственную работу. Стоит ли его повышать? Подумай, прежде чем говорить. Подумай так, как думает среднестатистический начальник. На лучшем работнике, как правило, завязана ключевая работа, важная для отдела, и потеря этого работника, в случае его повышения, приведет к необходимости искать ему замену, что не всегда возможно. А даже если и возможно, нет никаких гарантий, что новый человек справится. Поэтому повышать человека - это создавать проблемы себе и отделу. А если ты повышаешь человека внутри отдела, ты создаешь себе конкурента, который сможет со временем тебя заменить. Что опять же создание проблемы. Это механизм обратного отбора. То есть когда все самые лучшие и важные места начинают занимать не лучшие из лучших, а худшие из худших. Этот процесс долог, и незаметен обычным взглядом. Но он имеет место быть. И если бы его не было бы, то не было бы кризисов, ну или, по крайней мере, они бы случались гораздо реже. Так как главная суть кризиса - это очищение от худших. Это суд над некомпетентностью, ленью и заблуждениями, которые насаждались десятилетиями. Так что не нужно ждать повышения, если ты не являешься родственником или другом начальника. Если хочешь повышения, нужно заставить его себя повысить. Переходить с одной работы на другую. Еще лучше из отдела в отдел, каждый раз поднимаясь на ступень выше. Другого варианта нет, просто сидеть и ждать бессмысленно. Так что возможность стать большим начальником редко зависит от проделанной работы.
- А если я так не хочу?
- Тогда хотя бы не ной. Хотя есть и другой способ. Потребовать прибавки, начав искать работы в других отделах. Это сразу станет известно твоему начальнику, и он засуетится. Можно начать опаздывать и забыть на столе стопку распечатанных объявлений о вакансиях с подчеркнутыми зарплатами и телефонами. Положить их так, чтобы видели все. В каждом коллективе есть пара хорошо обученных и выдрессированных крыс. Можно завалить работу и попросить помощника... Если у тебя появляется дополнительный подчиненный, то это, по сути, и есть повышение, но повышение, которое никак не затрагивает интересы твоего начальника.
- Подчиненного во время сокращения штата? – рассмеялся Александр. – Ты сам-то в это веришь?
- А что в этом такого? – удивился Джонсон. – Вот смотри. Бюрократический цикл в Национальной Страховой Компании подходит к концу. Раздутый и малоэффективный штат ждут сокращения, это вполне логичный шаг. За ним последует больше отчетности, сокращение бонусов, сокращение зарплат и реорганизация. Правда, любой чиновник и бюрократ прекрасно знает, что любое сокращение всегда оборачивается увеличением численности бюрократов. В этом нет ничего странного, бюрократы размножаются сокращением численности, - Джонсон усмехнулся. - Только политики и простые обыватели, которым не довелось быть закинутым в большую неэффективную монополию или государственную структуру, думают иначе. Им кажется, что вот если придет нормальный знающий и понимающий человек, он сможет это обуздать, сократить штат и навести порядок. Это не так. Точнее не совсем так. Каким бы ни был человек, он один, по сравнению с бюрократической машиной, пронизывающей все сферы в государстве. Это касается и коммерческих структур, не нужно заблуждаться, - он говорил спокойно и немного печально. - Мы должны уйти, чтобы со временем на наше место пришли другие. Другое поколение бюрократов, и не сомневайся, оно будет еще более забюрократизировано и еще более многочисленное. Таков закон.
- Ты уходишь от ответа.
Джонсон сделал глоток.
- Возможно, - по-доброму сказал он. – Тем не менее, это не имеет никакого значения.
- Несправедливо, когда одни получают миллионы бонусом, а других увольняют. И все это во время помощи и национализации. Это лицемерие и двойные стандарты.
- Ничего с этим не поделаешь. Таковы люди! Они двуличны и несправедливы.
- Значит, их нужно менять….
- И как ты их изменишь? – рассмеялся Джонсон. – Тот мир, в котором ты живешь сейчас, складывался тысячелетиями. Ты считаешь себя адекватным? – неожиданно с издевкой, колко спросил Стив.
Думов смутился:
- Да, - осторожно спросил он, ожидая подвоха, со стороны Джонсона.
- А что такое адекватность?
Александр недоуменно пожал плечами, предлагая Стиву самому дать ответ на этот вопрос, что собственно он с удовольствием и сделал:
- Адекватность - это способность соответствовать окружающему тебя миру и обществу. Если все вокруг тебя воруют и убивают, то адекватно было бы воровать и убивать. А не разглагольствовать о морали и о ценностях, которые ценностями для подавляющего большинства не являются, - грубо сказал Джонсон.
- Разве не могут в таком обществе люди оставаться людьми? Разве это плохо? – недоуменно взывал к благоразумию Думов.
- Я не говорю, что плохо это или хорошо! И они, конечно, могут оставаться людьми, но они не будут адекватны тому обществу, в котором живут.
- Но они могут повлиять на других. Сделать их лучше и изменить общество!
- Конечно, могут. Но для этого для начала им нужно пробиться наверх. А наверх можно пробиться, только воруя и убивая. Вот и получается, что если ты хочешь, чтобы в обществе перестали убивать и воровать, ты должен убивать и воровать лучше всех. Постепенно пробираясь наверх к цели. И тогда, когда ты доберешься до самого верха, ты сможешь это общество изменить. Ну, если захочешь, - на лице Джонсона появилась злая улыбка.