Испекла бабка Баурсак, положила возле юрты остывать. Баурсак в себя пришёл да и укатился в степь.
Катится он день, катится ночь. Навстречу скачет заяц - Кум коян.
- Не ешь меня, Коян-абый, я тебе песенку спою.
Спел и дальше покатился. Навстречу ему лиса - Тулки.
– Не ешь меня, Тулки-апа, я тебе песенку спою.
Спел и дальше покатился. Навстречу ему волк - Каскыр.
- Не ешь меня, Каскыр-бек, я тебе песенку спою.
Спел и дальше покатился. Навстречу ему – медведь – Аю.
- Не ешь меня, Аю-бабай, я тебе песенку спою.
И тут всё хорошо: спел и дальше покатился.
От всех ушёл. Катится вольной степью – только пыль столбом! Чудо как хорошо!
Навстречу сурок – Суыр.
- Не ешь меня, Суыр-ака, я тебе песенку спою.
Спел Баурсак и сурку свою песенку. Сурок размяк, прослезился.
Повернулся Баурсак, чтобы дальше катиться, – а дальше катиться-то и некуда! Кругом сурки. Каждому не споёшь…
Прикатили сурки Баурсака к бабкиной юрте: найденное в степи по закону степи надлежит вернуть хозяину. И был у деда с бабкой на радостях большой той. Пятьдесят баранов резали, тридцать кобылиц доили! На Баурсак чёрствый никто и не посмотрел.
Потому он в юрте до сих пор живёт и горя не знает.