Она шла, аккуратно ступая по скользким камням, прощупывая каждый сантиметр ногой, чтобы не упасть и не создать лишних звуков. Свет зажигать было нельзя: у тварей, живущих в этой зоне Лепрозория, было абсолютно не развито обоняние, да и зрение почти отсутствовало, но реакция на свет была отличной. Приходилось напрягать глаза, аккуратно касаться стен и продвигаться на полметра за десять минут.
Внезапно её пальцы потеряли опору холодного камня. Значит, это поворот. Если она правильно помнила карту, то именно этот поворот ей и был нужен: за ним кончалась относительно безопасная зона, и начиналась зона отчуждения, куда еще не все Одаренные и рейдеры рисковали соваться. Сердце Лепрозория. Та самая гниющая сердцевина уродливого шрама на теле Полиса, последствие войны.
Зачем он убежал туда? Равен пожала плечами, кивнула головой своим мыслям и надела респиратор. Застоявшаяся вода коллектора испускала отвратные миазмы, которые смешивались с запахом мертвечины – неудачливыми рейдерами или такими же собратьями-тварями. Обитатели Лепрозория все были хищниками, если среди них и были травоядные, то их сожрали одними из первых. Если тварям особенно везло, они могли добыть кого-то из Одаренных. Таких, как Равен. Впрочем, порой и охотиться не приходилось. В Лепрозорий зачастую умудрялись пробираться какие-то безумцы, самоубийцы и обкурившиеся сон-травы «ботаники», которые были легкой добычей для тварей.
Погрузившись в темноту ответвления коллектора, Равен пожалела о том, что потеряла очки ночного видения при спуске. Вернее, она наступила на кусок тонкого стекла, который хрустнул под её стопой, и тут же огромная когтистая лапа едва не оторвала ей голову. Она успела увернуться от удара, но очки стали добычей неизвестного монстра. Пытаться их отвоевать было бы безрассудно и убийственно, поэтому она просто продолжила путь без них. Все так же тихо и аккуратно прощупывая стены, она медленно продвигалась вглубь, чуть задерживая дыхание. Где-то капала вода; очевидно, рядом был некий резервуар с застоявшейся жидкостью, куда стекали осадки через чудом уцелевшие решетки на улицах. Равен судорожно сглотнула, представив, что еще через несколько поворотов ей придется подняться наверх, оказаться в центре локализованного огромной стеной бедственного района, полного безумцев и хищных тварей. Внезапно послышалось рычание и стук когтей по камню. Девушка замерла, не дыша и не двигаясь, но на лице её появилась гримаса ужаса. Шаги приближались: она уже слышала тяжелое дыхание зверя, пальцы её потянулись к метательному ножу на бедре – бросок ножа даст ей несколько секунд форы, чтобы выхватить автомат. Но это не потребовалось. Отвлеченный каким-то звуком зверь развернулся и убежал прочь. Выждав несколько минут, Равен двинулась дальше.
Прошло много долгих минут, часов или дней, прежде чем она достигла узкого ответвления, уходящего вверх к разбитому люку, сквозь пролом в котором просачивался неяркий свет. Пошарив руками, она нащупала ржавую лестницу и аккуратно поставила ногу на первую ступеньку. Покачалась на ней. Лестница заскрипела, но не оторвалась, и Равен полезла наверх. С силой толкнув половинки сломанной крышки люка, она вылезла на поверхность и разочарованно цокнула языком. Смеркалось.
Равен перевела взгляд на часы. На подсвеченном циферблате значилось 13:40. Получается, что часы остановились не меньше пяти часов назад, а она даже не заметила. Ночью Лепрозорий еще более опасен, чем днем. Равен прикусила губу и огляделась.
То, что она увидела, поразило её до глубины души. Всё вокруг, несмотря на коросту древности и слой пыли, выглядело нетронутым, как если бы люди спокойно покинули это место многие годы назад. Правда была куда более жестокой, но ей не хотелось об этом думать. Держа автомат наготове, она двинулась вперед по улице мимо остовов машин и выбитых стекол многоэтажек. На стенах домов висели чудом не отклеившиеся плакаты, магазинные манекены блестели в лучах заходящего светила осколками витрин, впившимися в них. Дойдя до перекрестка, над которым с металлическим скрипом покачивался неведомо как уцелевший светофор, она повернула налево.
И замерла. Увиденное кардинально отличалось от того, что было на предыдущей улице. Ржавые костяки машин лежали на боку, асфальт вздулся и растрескался, стены домов чуть поодаль превратились в руины, сквозь которые, как внутренности сквозь ребра препарированного трупа, проглядывали остатки обоев и истлевшей мебели. Посреди всего этого смертельного великолепия зияла огромная воронка. Равен поежилась и подняла глаза на небо. Солнце почти коснулось горизонта.
Поблуждав и свернув в один из дворов, Равен наугад потянула стальную дверь и вошла в прохладный, пахнущий влажностью подъезд. Она подошла к раскрытой лифтовой двери и глянула в шахту. В голове девушки всплыла фраза, сказанная кем-то задолго до войны: «Когда ты долго смотришь в бездну, бездна начинает смотреть в тебя». Это, и еще осознание того, где она находилась, заставило её отвернуться и начать путь наверх по бетонной лестнице, покрывшейся каким-то отвратным рыжим мхом.
Примерно на восьмом этаже она остановилась. Переведя дыхание, она включила фонарь и осмотрела двери квартир. Из четырех только одна была деревянной, и, примерившись, девушка ударила тяжелым сапогом рядом с замком. Однако древесина оказалась не такой крепкой, как она рассчитывала, и потому, когда замок оказался выломан, Равен шлепнулась в дверной проем, подняв облако пыли. Когда пыль улеглась, Равен сняла респиратор, отряхнулась и вошла в жилое помещение.
Похоже, хозяев квартиры не было дома, когда снаряд пробил купол безмятежности, за которым прятались каждый день, не зная этого, жители Полиса… нет, того города, что раньше был на месте Полиса. Равен могла судить об этом по остаткам еды в холодильнике, высушенным до состояния мумий яблочным огрызкам и выцветшем фиолетовом платье, лежавшем на кровати в одной из комнат. Нужно было чем-то заблокировать сломанную дверь. Она осмотрела стоявший в прихожей шкаф, сделанный из более приличного дерева, чем хилая дверь, прислонилась к нему плечом и задвинула его в дверной проем. Это вполне подойдет. Солнце село, и теперь нужно переждать ночь. Равен сняла покрывало с кровати и легла на нее, уставившись в потолок. Постепенно усталость взяла свое, и она провалилась в тяжелый сон…
-Мама!
Равен открыла глаза. Комната была залита солнечным светом, пробивавшимся через чистые тюлевые шторы. В комнате стояла девочка-подросток и собирала учебники. На заднем плане вещал диктор, то ли по радио, то ли по телевизору:
-Прогноз на сегодня: плюс двадцать по Цельсию днем, около плюс семнадцати вечером, ветер северо-восточный, три метра в секунду. А теперь к новостям спорта…
-Маам!
Равен поднялась с кровати и посмотрела на девочку. Как она здесь оказалась? Вот только, кто именно – Равен или девочка? Судя по всему, девочка не замечала её, не слышала и не видела.
-Мааам!
-Да, дорогая, что такое? – на крик девочки пришла женщина лет тридцати пяти на вид, одетая в деловой костюм.
-Ты не видела мою тетрадь?
-Нет, не видела. Собирайся быстрее, мы опаздываем. Я пока пойду к машине, спускайся побыстрее!
-Да, да, хорошо, мамуль. – Женщина ушла, и девочка вернулась к своим сборам. Наконец она повесила ранец на плечо и побежала на выход. Равен последовала за ней. Девочка закрыла дверь ключом, вызвала лифт, и когда двери открылись, Равен зашла туда вместе с ней. Закрывшись, лифт медленно двинулся вниз, и девушка позволила себе расслабиться. Несмотря на необычность всей этой ситуации, она почему-то чувствовала себя в безопасности. Внезапно что-то глухо стукнуло, и лифт основательно тряхнуло. Тут же он остановился, выпустив девочку и Равен, и по выходу из дома их встретила бледная перепуганная мать.
-Быстрее, прыгай в машину! – она почти кричала. – Нам надо уезжать отсюда, уезжать как можно скорее!
-Что случилось? Мама, что случилось?! – не отвечая, женщина втолкнула девочку в машину, надавила на педаль, и автомобиль с визгом сорвался с места и скрылся за поворотом. Вдруг с неба на город спустился свистящий звук, а затем Равен ударила в спину взрывная волна.
Она открыла глаза и обнаружила себя все в той же брошенной квартире. На горизонте теплился рассвет.
Собравшись, она отодвинула закрывавший проход шкаф и побежала вниз. Этот сон приснился ей не просто так, девушка это знала. Выбежав во двор, она присмотрелась к асфальту и увидела следы покрышек, оставленных годы назад машиной женщины, пытавшейся спасти свою дочь. Проследовав по этим следам, она вышла из двора и шла еще около десяти минут, пока не наткнулась на бесформенную груду металлолома. Улыбка тронула её губы. Почти на месте.
Рядом с останками автомобиля лежала оторванная вывеска. Выцветшая надпись была почти нечитаемой, но Равен удалось разглядеть слово «цокольный». Значит, его нужно искать в каком-то подвале.
Но тут за спиной девушки раздалось рычание. Она глянула через плечо: метрах в двух за её спиной стоял, оскалившись, пес. Вернее, некое его подобие. Спина существа была покрыта роговыми наростами, через которые кое-где пробивалась шерсть. Пес уставился на нее слепыми бельмами своих глаз, но Равен догадалась, что пытаться исчезнуть из поля зрения бесполезно. У него наверняка сильно развито обоняние. Равен сделала выстрел в воздух, отвлекая существо, и побежала вдоль по улице. Тварь бросилась за ней.
Равен бежала без передыху, плутая в хитросплетении дворов, арок и проспектов, пес неотступно преследовал её. В какой-то момент её дыхание сбилось, и девушка поняла, что пора погоню прервать. Она побежала к стене дома, и в нескольких сантиметрах от нее резко свернула вправо. Псина не смогла повторить маневра и врезалась в кирпичную кладку, разбив голову. Равен увидела эту картину, оглянувшись через плечо, но это действие сыграло с ней злую шутку. Она ударилась обо что-то, что с треском отвалилось, покатилась по ступеням в темноту, и чудом приземлившись на четвереньки, подняла голову.
-ПЕРЕСМЕШНИК!
Крик её сорвался, подхваченный эхом, но затем потонул в священной тишине. Несколько минут молчание не прерывалось, но затем фигура, сидевшая спиной к ней, ответила низким, раскатистым голосом:
-Я знал, что ты придешь.
-Хорошо, что я тебя нашла. Пересмешник, зачем ты сбежал сюда? Послушай, пожалуйста, давай вернем…
-Они тебя послали?
Равен осеклась на полуслове. Он повторил свой вопрос, и тогда она тихо ответила:
-Нет…
-Не лги. Они послали тебя исправить твою же ошибку. Или ты думаешь, что я не знаю, кто меня запечатал?
-Это не я… - выдохнула Равен, но ритм сердца у нее предательски сбился. Это был не Пересмешник. Уже не Пересмешник.
-И ты снова лжешь, Равен. – Зверь обернулся, уставившись ужасными желтыми глазами на девушку. Мышцы его полуволчьей морды заметно напрягались, когда он говорил. – У тебя ведь редкий дар, тебе не обязательно решать проблемы, как другим Одаренным. Ты можешь просто их отключить, закрыть за бетонными стенами сознания…
-Пересмешник, я…
-Молчи! Я бы так и жил в неведении относительно своей природы, если бы однажды не услышал голос Лепрозория. Его голос как поток воды, он шептал, он кричал, плакал и ругался… Он звал меня. Они звали меня. – На этой фразе Равен прошиб холодный пот. Они – твари – были везде: сзади, спереди, справа, слева, и даже сверху. Ловушка. – Да… я чувствую твой страх. Они тоже его чувствуют. Они вытащили меня из клетки, которую ты создала, они помогли мне понять свою истинную сущность, ту, которую вы хотели скрыть от меня. Благодаря им я стал свободен.
-Пожалуйста, Пересмешник, давай уйдем…
-Уйдем? Наивная. Отсюда не уйдет никто. Вопрос только в том, что станет с тобой и мной. Ну что, пустишь в меня пулю? Или без прелюдий перейдем к тесному контакту?
Равен встала. Бросила на землю автомат и нож. Подняла голову, и, глядя в глаза Зверю, отрывисто произнесла:
-Я не собираюсь на тебя нападать. Я пришла сюда, чтобы найти тебя, а не потому, что Одаренные послали меня. Теперь моя судьба в твоих руках.
Со всех сторон послышался мерзкий, похожий на хихиканье звук. Зверь встал, опираясь на задние лапы, все еще напоминающие человеческие ноги, и подошел к ней.
-Самоуверенность… скольких из вас она уже сгубила? Почему вы продолжаете бороться, когда можно принять то, что было нам подарено? Ты же видела тот сон… воспоминания Лепрозория.
Она следила за ним из-под опущенных ресниц. Шаг, шаг, ещё шаг…
-Это место сильнее вас всех. Сильнее Одаренных, сильнее чудаков, которые строят Технорай, сильнее оборонительных войск. И ты знаешь это. Вы все знаете, но продолжаете бороться и возводить стены. Вы поступаете так же, как ты поступила со мной – закрываете истинную природу Полиса стеной, принуждаете его к рабскому существованию… Зачем цепляться за жалкое проживание на осколках цивилизации и притворяться людьми, когда вы ими не являетесь?
Зверь сузил круги. Еще немного…
-Впрочем, это и к лучшему. Нужна жертва. Им нужна жертва. Ты подойдешь. Да, Равен? – его смрадное дыхание коснулось уха девушки, и в тот же момент её ладонь легла ему на плечо.
Одного прикосновения было достаточно. Зверь взвыл, опустившись на колени. Его морда приобретала человеческие черты, кости с треском менялись, сухожилия и мышцы перетягивались по-новому. Он снова усмирен. Перед Равен на коленях снова сидел Пересмешник, держась за голову. Она схватила его за руку и потянула за собой.
-Что? Равен? Что происходит? Где я? – он испуганно огляделся, как будто бы только что проснулся.
-Лучше тебе этого не знать. Бежим!
В ту же секунду твари сорвались с мест, и лавина гротескных тел захлестнула пространство за спинами Равен и Пересмешника. Главное только добраться до главных проспектов, а там – в любой люк и вновь вернуться в Полис. Главное только добраться…
Гнетущая тишина Лепрозория наполнилась гвалтом и гомоном. Твари рычали, кричали, вопили и завывали, а Одаренные неслись со всех ног прочь из этого проклятого всеми мыслимыми и немыслимыми богами места. Наконец они спрыгнули в один из открытых люков, и там, найдя закуток, Равен прижала Пересмешника к стене и зажала ему рот. Твари были рядом, и нельзя было подавать признаки жизни. Подобрав камень с земли, девушка швырнула его в одно из ответвлений коллектора, и тут же топот множества ног разорвал пространство и скрылся где-то в отдалении. Отпустив Пересмешника, она глубоко вдохнула, выдохнула и произнесла:
-Еще раз услышишь голоса, которых не слышал раньше – не верь им и не слушай. Понятно?
Пересмешник удивленно посмотрел на нее, но спорить не стал. Кивнул.
-Вот и хорошо. – Теперь, когда все закончено, Равен позволила себе усмехнуться, а затем истерически расхохотаться. Игра со смертью, древнейшая игра мира, сегодня была выиграна теми, на кого даже не планировали делать ставки. Отсмеявшись, Равен уже ласково и спокойно сказала:
-Пойдем. Нас ждет долгая дорога домой.